Текст книги "Русские князья"
Автор книги: Алексей Шишов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
В конце 1370 года Ольгерд вновь пошел походом на Московское княжество, осадил его столицу и опять не смог ее взять. Великий князь Литовский, заключив перемирие с Дмитрием Московским, увел свои полки домой.
Тогда Михаил Тверской опять поехал в Сарай к Мамаю. Тот еще раз выдал ярлык на великое княжение. Картина повторилась снова: Михаила Александровича не пустили даже близко ко Владимиру, а посла Сары-Ходжу, щедро одаренного в Москве, отпустили в Золотую Орду.
Однако ссориться с ней еще не приходилось. Летом 1371 года Дмитрий Иванович отправился в Сарай. Десять лет уже не ездили великие московские князья в Золотую Орду, перестав во многом считаться с нею и, по всей видимости, не платили ей традиционной дани, установленной еще при хане Батые. Дмитрий Московский вез «многы дары посулы подавалъ Мамаю и царицамъ и княземъ, чтобы княжениа не отъняли». Мамай дал гостю ярлык на великое княжение Владимирское.
С конца 1371 по 1373 год не затухала борьба Москвы с Михаилом Тверским. Захватывались города, гибли люди. Поход Ольгерда на Москву в третий раз закончился неудачей – на сей раз московская рать встретила противника на западных границах, но дело до битвы не дошло: стороны заключили очередное перемирие.
Чтобы пресечь возросшую военную активность Михаила Тверского, Дмитрий Московский решается на следующий шаг. Он направляет в Сарай послов, которые везут Мамаю огромную сумму денег – «тму рублевъ», то есть десять тысяч. За них в Золотой Орде выкупается находившийся здесь в заложниках старший сын Михаила Александровича, и княжича под бдительной охраной привозят в Москву.
Летом 1373 года Мамай совершил набег на Рязанское княжество, опустошив его. Дмитрий Московский вместе с двоюродным братом, собрав полки, встал на левом берегу Оки и не допустил золотоордынцев в московские и владимирские земли, но избиваемых рязанцев защищать не стал.
В начале 1374 года Москва и Тверь заключили перемирие. Михаил Тверской уступил Дмитрию Московскому некоторые территории, а тот отпустил к отцу княжича Ивана.
Великий князь Дмитрий Иванович начинает понимать, что серьезное военное столкновение Руси с Золотой Ордой неизбежно, что оно уже не за горами. Походы великого князя Литовского Ольгерда 1368, 1370 и 1372 годов Московское княжество отразило с огромным напряжением сил. Но уже в противоборстве с литовско-тверской коалицией Дмитрий Донской выступает все в большой мере как защитник общих для основной части Северо-Восточной Руси интересов. Благодаря своей политике, прежде всего внешней, Москва становится притягательной силой для большинства соседних русских княжеств.
Дмитрий Иванович проводит независимую от Сарая политику. Не без его совета и помощи двоюродный брат великого князя Владимир возводит на окском порубежье новую крепость – Серпухов. В городе Переяславле собирается съезд «велик» русских князей. Как показали последующие события, Дмитрию Ивановичу удалось на этом съезде создать внушительную коалицию против Мамая.
Борясь с внешней опасностью, великий князь не забывал и о порядке в собственном доме. В сентябре 1374 года умер воспитатель Дмитрия, его «дядя», московский тысяцкий В. В. Вельяминов. Тысяцкий имел в подчинении весь городской и посадский люд Москвы и был не просто сановитым и богатым боярином. Вот что пишет о месте и значении этой должности большой историк Древней Руси академик М. Н. Тихомиров:
«…Тысяцкий назначался князем, но это не мешало тысяцким при поддержке бояр и горожан становиться грозной силой, с которой приходилось считаться самим великим князьям. Ведая судебной расправой над городским населением, распределением повинностей и торговым судом, тысяцкие вступали в близкие отношения с верхами городского населения, а при благоприятных условиях могли опереться на широкие круги горожан. Поэтому смена тысяцкого затрагивала интересы многих горожан и была важным политическим делом, а не простой сменой одного княжеского чиновника другим. Этим объясняется тенденция тысяцких передавать свою должность по наследству…»
Поэтому после смерти отца его старший сын Иван стал добиваться должности тысяцкого по наследству. Дмитрий же своим указом упраздняет эту должность – тысяцкий представлял немалую опасность для московской великокняжеской власти. Разобиженный Иван Вельяминов вместе с сурожским (из Крыма) купцом Некоматом бежит в Тверь. Михаил Тверской решил воспользоваться конфликтом Дмитрия Московского с ближним боярином и отправляет перебежчиков в Сарай. В июле 1375 года Некомат возвращается из Золотой Орды с ярлыком на великое княжение для Михаила Александровича.
Дмитрий Иванович мог бы поступить с Михаилом Тверским как в прошлом. Тверского князя с ярлыком на великое княжение можно было просто не пустить в стольный град Владимир. Но теперь перед Москвой стал зримо маячить враждебный союз Твери, Литвы и Золотой Орды.
В такой ситуации московскому князю пришлось действовать решительно и быстро. Менее чем за две недели после очередного разрыва отношений с Тверью Дмитрий Иванович собрал в городе Волоколамске огромную рать, к которой присоединилось даже городское ополчение Великого Новгорода. Летописец подчеркивает большое число русских удельных князей, пожелавших участвовать в походе на Тверь, – около 20 князей нижегородско-суздальских, ярославских, ростовских, белозерских, стародубских, смоленских, брянских, оболенских, новосильских, тарусских и удельно-тверских.
Был взят город Микулин – «отчина» Михаила Тверского. Опустошив микулинские волости, объединенное войско через четыре дня подступило к самой Твери. 5 августа началась осада города-крепости, которая длилась целый месяц. По тем временам это был длительный срок.
Крепостная ограда Твери была, как и почти всех русских крепостей, деревянная. Стены снаружи обмазывали глиной – чтобы их трудно было поджечь – и иногда белили известью, чтобы придать внешне красивый вид. Князь Дмитрий приказал построить через Волгу два моста и часть полков переправил на противоположный берег реки.
Соорудив деревянный примет к стенам тверского кремля и изготовив туры, полки великого князя пошли на приступ. Тверичи бились отчаянно и в день приступа 8 августа совершили яростную вылазку во главе с князем Михаилом Александровичем. Осажденные уничтожили туры, изрубили несколько осадных машин и перебили много штурмующих. В числе прочих погиб и московский воевода боярин Семен Добрынский. Приступ был успешно отбит.
Тогда Дмитрий Иванович приказал огородить осажденный город крепкой деревянной оградой, которая шла параллельно крепостной стене. Теперь через эту осадную ограду нельзя было пробиться ни к городу, ни из города. За три последующие недели осады в Твери начался голод. Поскольку литовская помощь не подошла, князь Михаил капитулировал перед неприятелем.
В подписанном 1 сентября 1375 года договоре он навечно отказывался от Владимирского великого княжения, признавал свою вассальную зависимость от Москвы, обязывался не выступать против других русских князей, союзников Дмитрия Ивановича, разорвать мир с Литвой и в случае ее похода на Русь воевать с Ольгердом. Ничего захваченного в ходе войны союзным войском Твери не возвращалось.
1375 год стал тем годом, когда прежние отношения между великим князем Дмитрием Ивановичем и Мамаем были окончательно порваны. Военный союз русских князей становился реальной силой, и в Сарае это поняли. В ответ конные отряды Мамая пограбили земли Нижегородского княжества. Тогда московские полки и рать Нижнего Новгорода совершили ответный поход на подчинявшийся Мамаю город Булгар и заставили его сдаться. Получив контрибуцию в пять тысяч рублей и взяв добычу, русские войска возвратились домой.
Золотоордынцы решили провести против Руси крупную карательную операцию. Хан заволжской Синей Орды Араб-шах с большим конным войском двинулся на Нижний Новгород. Московские полки пришли на помощь нижегородцам. Поскольку неприятель не появлялся, великий князь отбыл в Москву. Его воеводы устроили лагерь у реки Пары, правого притока реки Пьяны. Русские ратники вели себя крайне беспечно: дозоры не неслись, люди упивались отнятым у местного населения хмельным медом, бояре охотились, оружие во множестве оставалось в обозе. 2 августа 1377 года золотоордынцы, проведенные по тайным тропам мордовскими князьями, внезапно обрушились на русский стан.
Разгром русских полков в битве на реке Пьяне был полный. При бегстве много людей потонуло в реке и попало в плен. Татарская конница с налета ворвалась в Нижний Новгород, опустошила его и сожгла. Нижегородскому князю удалось бежать. Отряды Араб-шаха разграбили окрестные волости и ушли в степи.
Теперь поход большого, объединенного ордынского войска на Московскую Русь виделся реальным. Вопрос стоял только о времени его начала.
12 февраля 1378 года скончался митрополит всея Руси Алексий, который был твердым и надежным сторонником великого князя Дмитрия Ивановича, его духовным наставником. Для последнего это была огромная потеря. Константинопольский патриархат загодя приготовил ему замену – болгарина Киприана, назначив ему резиденцией город Киев. Однако Дмитрий Московский хотел видеть митрополитом своего человека – священника Михаила (Митяя) из Коломны.
Получив известие о смерти митрополита Алексия, Киприан в сопровождении многочисленных слуг выехал из Киева в Москву и сумел миновать сторожевые заставы москвичей. Однако под самыми стенами Москвы по приказу великого князя незваных гостей арестовали и, дав лошадей, отправили назад.
Летом 1378 года Мамай, фактический правитель Золотой Орды, собрал значительные силы конницы и направил опытного военачальника темника Бегича в поход на Русь. Думается, что московские власти через лазутчиков были прекрасно осведомлены о готовящемся большом набеге и заранее приготовились к его отражению. Знали не только о численности противника, но и маршруте его движения.
Остается фактом: московская рать оказалась подготовленной к встрече золоордынского войска. Показательно, что великий князь Дмитрий Донской сам искал решительного столкновения: русские войска не остановились на рубеже реки Оки, чьи берега были удобны для обороны, а переправились через нее и вступили в глубь Рязанского княжества – пограничного с Диким Полем, где кочевали ордынцы.
Великокняжеские полки двигались по древней дороге из Коломны в Переяславль-Рязанский (Новая Рязань). К ним присоединились и рязанские ратники под начальством князя Данилы Пронского. Русская рать беспрепятственно вышла к реке Воже и выбрала там удобную для битвы позицию.
Появление многотысячного русского войска застало темника Бегича врасплох. В течение нескольких дней противники стояли друг против друга, не предпринимая наступательных действий. В летописях нет данных о численности сторон, но исследователи оценивают их силы в несколько десятков тысяч.
Русскими командовал сам великий князь Дмитрий Иванович.
Перед Бегичем встала трудная задача. Противник оказался равен ему по силам и не собирался покидать берега Вожи. Золотоордынцы не могли отступить обратно в Степь – в предвидении богатой добычи на русской земле они шли в поход с огромным обозом. Их отступление влекло за собой неизбежную потерю при преследовании многих тысяч лошадей, верблюдов и повозок.
Все же темник Бегич решился на форсирование реки. 11 августа, во второй половине дня, ордынская конница переправилась через Вожу и на рысях атаковала русские силы. Однако на противоположном берегу конные тысячи Бегича ждала мастерски устроенная ловушка. Большой полк во главе с Дмитрием Донским атаковал неприятеля в лоб, а с флангов ударили полки правой и левой руки. Ими командовали опытные воеводы – окольничий Т. В. Вельяминов (брат тысяцкого В. В. Вельяминова) и рязанский князь Данило Пронский.
Произошла скоротечная конная сшибка, где главным оружием стало тяжелое копье. Русские воины сразу же доказали свое несомненное превосходство в умении владеть оружием и ратном мастерстве. Ордынская конница смешалась и началось ее беспорядочное бегство обратно через Вожу, в ходе которого много ордынцев утонуло в реке. Их преследование прекратилось под вечер.
На следующий день перед обедом (с утра стоял сильный туман) московские рати переправились на противоположный берег, но неприятеля перед собой не увидели. Ордынское войско начало отступление, а потом и бегство еще с вечера. Русские конные дружины пошли в преследование и сумели захватить вражеский обоз.
У золотоордынцев погибло пять князей (мурз), людей знатных: Хазибей, Ковергуй, Карабулак, Кострук и Бегичка. Все они относились к феодальной знати. Потери московской рати оказались несравненно меньшими. Известны имена лишь двух погибших русских воевод – белозерского боярина Дмитрия Моностырева и Назара Кусакова из московской служилой фамилии.
Победа в сражении на реке Воже имела принципиальное значение в отношениях Руси с Золотой Ордой. Это была первая в истории битва, выигранная русскими у ордынцев.
События на Воже подготовили Куликовскую битву не только в общеисторическом плане, но и конкретно, как боевой опыт. Сражение 11 августа 1378 года предвосхитило многие черты, столь ярко проявившиеся на поле Куликовом: стремление решить исход войны в открытом столкновении с ордынцами; наступательная тактика Дмитрия Донского, обеспечивающая выбор наиболее удобного места, времени и предпочтительного способа ведения боя; хорошо налаженные разведка и оповещение своих сил о появлении неприятеля.
Поражение темника Бегича привело Мамая в неописуемую ярость: русские данники одержали победу на Ордой! Он решил прежде всего наказать Рязанское княжество – его ратники были на Воже. Осенью, собрав большие силы, Мамай обрушился на рязанские земли. Князь Олег не был готов к отпору и бежал за Оку. Татары взяли приступом стольный Переяславль-Рязанский и, разграбив город, подожгли его. С собой в Орду они увели множество пленных.
1379 год прошел в подготовке сторон к решающим событиям, стороны собирались с силами. В конце года великий князь совершил поход на Брянское княжество, взяв города Трубчевск и Стародуб Северский. Правивший в Трубчевске брат великого князя Литовского Ягайлы Дмитрий Ольгердович со своим двором (дружиной) перешел на службу к московскому правителю.
Дмитрий Донской позаботился и о том, чтобы на Руси появился новый глава Русской Православной Церкви. Он отправил в Константинополь Михаила (Митяя), не дав ему материальных ценностей, поскольку ордынцы могли просто ограбить священника и его спутников. Зато он дал своему выдвиженцу в митрополиты незаполненные листы пергамента, скрепленные великокняжескими печатями. Тот мог заполнить их сам, превратив в долговые обязательства. Золотоордынцы пропустили русского священника через степи беспрепятственно.
Первые известия о начале похода правителя Золотой Орды пришли в Москву где-то в самом конце июля 1380 года. Силы Мамая были огромны, хотя достоверных летописных сведений о соотношении сил в битве на Куликовом поле нет. Историки по сей день спорят о нем.
Многие исследователи считают, что в той исторической битве с каждой из сторон участвовало примерно по 100–150 тысяч человек. Однако равенство в численности войск вызывает сомнение. Более позднее летописное свидетельство называет следующую цифру войск Дмитрия Донского: «а всей силы было с полтораста тысяч или со двести тысущи». Однако даже после объединения всех русских земель в XVI столетии Россия могла выставить на брань 60–80 тысяч воинов. В Куликовской же битве участвовали войска далеко не всех русских княжеств, основу военной силы которых составляли княжеские конные дружины и ополченцы из городов, отчасти сел.
В Золотой Орде дело обстояло несколько иначе. Все мужское население, владевшее оружием и способное держаться на коне, под страхом смертной казни участвовало в войне. Так, в XVI веке Крымское ханство отправляло в набеги на соседей конное войско численностью до 40–60 тысяч всадников. Крым же был только частью Золотой Орды. После гибели Мамая хан Тохтамыш, объединивший все ордынские владения, противопоставил среднеазиатскому завоевателю Тимуру 200-тысячное войско. Мамай же владел большей и лучшей частью Золотой Орды.
Он основательно готовился к походу на Русь. По его грозному повелению пришли войска подвластных народов – черкесов и осетин, «бусурмане» из Волжского Булгара и буртасы (мордва). Из Таны (Азова) и других итальянских колоний на берегах Азовского и Черного морей пришли отряды тяжеловооруженной наемной пехоты, скорее всего венецианцев.
Мамай намеревался где-то в 20-х числах сентября соединиться с великим князем Литовским Ягайлой, который стал его союзником в войне с Московской Русью. После этого намечался совместный поход на Москву.
К походу Мамай пытался привлечь и рязанского князя Олега. Тот, напуганный ордынским нападением 1378 года и связанный договором с Ягайлой, не хотел нарушать и добрососедских отношений с Дмитрием Ивановичем. Поэтому он занял выжидательную позицию, не оказывая реальной помощи ни Дмитрию, ни Мамаю. Историки уже длительное время спорят по поводу того, с кем же был перед Куликовской битвой князь Олег Рязанский? Думается, что он все же решился предупредить московского князя о планах Золотой Орды и Литвы. В противном случае история не простила бы ему измены.
С первым известием о начале движения Мамаевых конных полчищ великий князь стал сосредоточивать в Москве большую рать. За помощью он обратился к удельным князьям, поторапливая их с прибытием. К середине августа русское войско оказалось в своем большинстве собранным воедино. Оставив часть воинов в Москве, Дмитрий Донской повел полки к Коломне. Здесь его нашел посол Мамая, но переговоры результатов не дали и не могли дать: военные силы противоборствующих сторон уже пришли в движение.
Прибытие ордынского посла означало одно – Мамай не собирается немедленно начать боевые действия, он еще собирает силы и ведет переговоры с союзным Ягайлой.
20 августа великий князь Дмитрий Иванович выводит собранные полки из Коломны, идет с ними на запад вдоль берега Оки и у устья реки Лопасни становится походным лагерем. Вперед, на юг, высылаются ближние и дальние дозоры из числа опытных дружинников собирать сведения о противнике. Взятые «языки» показали, что Мамай со своим огромным воинством расположился на реке Мече, правом притоке Дона. Там, близ границ Великого княжества Литовского, он ожидал подхода Ягайлы.
Скорее всего, полученная информация о золотоордынском войске оказалась достаточно полной, поскольку великий князь-полководец после этого действовал решительно и с меньшей осторожностью. Перевес вражеских сил не испугал его. Поскольку Мамай пока не нападал на московские владения и земли союзников Дмитрия Ивановича, из Москвы вызывается часть оставленных там полков. В столице остаются достаточные силы для обороны каменного Кремля. Одновременно усиливается дозорная служба по берегу Оки – река тогда была пограничной.
Русская рать 26–27 августа переправляется через Оку. План Дмитрия Донского был смелым и точно рассчитанным. Он задумал разбить войско Мамая еще до соединения с ним Ягайлы. Москва и подходы к ней были обезопасены.
После форсирования Оки русские полки двинулись на юго-восток, к левому берегу Дона. Великий князь вел войска с осмотрительностью, медленно двигаясь по маршруту, известному только немногим близким людям Дмитрия Ивановича. Дальняя дозорная служба велась днем и ночью. Труднопроходимый для конницы Дон прикрывал русских от вероятных налетов ордынской конницы.
Мамай, опытный полководец Золотой Орды, тоже искал противника, собирал о нем сведения. 6 сентября 1380 года передовые отряды русских близ впадения в Дон реки Непрядвы столкнулись с разведывательным конным отрядом ордынцев и в скоротечной, жаркой сече разгромили его. Бежавшие смогли принести Мамаю нужные сведения.
Русское командование ожидало, что к вечеру появятся главные силы Золотой Орды, но они не появились и 7 сентября. Положение оставалось неясным. Тогда великий князь собрал военный совет, на который пригласил союзных князей и московских воевод. На совете уяснили обстановку. Дон хорошо защищал русские полки от нападения врага. Но будет ли наступать здесь Мамай, или он со своей конницей совершит стремительный обход и бросится на Москву, чтобы разорить ее, или пойдет на соединение с литовским войском?
Летописные сведения о том военном совете весьма скупы и потому нет данных о том, было ли единодушие, когда Дмитрий Донской высказал мнение пойти первым на врага. Совет принял решение перейти Дон. В ночь на 8 сентября русские полки по нескольким наведенным мостам и вброд (так шла конница), перешли на правый берег реки и расположились выше устья Непрядвы, прикрываясь от возможного удара ордынской конницы этой речкой и ее левым притоком Буйцей.
Так, проделав путь в 200 километров от города-крепости Коломны до Дона, русская рать вышла на безвестное до битвы поле Куликово. Думается, что Дмитрий Иванович хорошо знал от «сторожи» о месте, где можно было удобно и выгодно расположить многотысячные полки русских ратников для большого и решающего сражения. Да и сам великий полководец Руси лично обозрел Куликово поле, чтобы иметь достаточно полное представление о месте предстоящей битвы, которой предстояло решить исход начавшейся войны между Русью и коалицией Золотой Орды и Литвы.
Московский великий князь сделал все, чтобы воодушевить русское воинство, которое впервые вышло на битву с главными силами Золотой Орды. Преподобный Сергий Радонежский напутствовал великого русского полководца на решительную битву. 20 августа коломенский епископ Герасим «благословил Дмитрия Донского идти против „окаянного сыроядца Мамая, нечестиваго Ягелла и отступника Олега“». По пути к Дону прискакал гонец от преподобного Сергия, великого святителя православной Руси. В благословенной грамоте говорилось: «Иди, господин, иди вперед, Бог и Святая Троица поможет тебе!» Все русское войско знало об этом.
Куликово поле представляло собой широкую степную равнину, покрытую буйными травами. Поле заметно повышалось к югу, где находился Красный холм, который возвышался над местностью. Слева от русской позиции поле упиралось в густую дубраву, справа шли речные заросли. Золотоордынцы на поле предстоящего сражения лишались своего главного преимущества – возможности массированного удара конницей во фланг противнику и его охвата. Атаковать русских можно было только лобовым ударом, когда конница теряет все свои преимущества перед пешими воинами, стоящими плотной стеной. Все это и предвидел Дмитрий Донской, набравшийся ратного опыта за последние неполных два десятка лет своей жизни.
Русские полки выстраивались на Куликовом поле с утра, под прикрытием тумана. Впереди поставили сторожевой полк – его задачей стало не дать ордынским конным лучникам засыпать ливнем разящих стрел главные русские силы. Затем стал передовой полк, которому предстояло принять на себя первый удар главных сил Мамая. За передовым выстроился большой полк, состоявший целиком из пеших воинов. На флангах встали сильные по составу полки левой и правой руки. Был оставлен в тылу резервный полк – на случай, если неприятель где-нибудь прорвет русский строй.
Как полководец великий князь Дмитрий Донской умел хитрить на войне. В густой дубраве на левом крыле он укрыл сильный засадный полк преимущественно московских ратников. Засадой командовали князь Владимир Серпуховский и зять Дмитрия Ивановича воевода Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. По замыслу битвы, этому полку предстояло выйти на поле Куликово в самую решающую минуту. Известно, что ордынская разведка так и не обнаружила русский засадный полк.
Перед сражением Дмитрий Донской объехал все выстроившиеся на поле полки, обращаясь к ним с традиционным призывным словом постоять за землю Русскую:
– Возлюбленные отцы и братья! Все мы здесь, от мала до велика, семья единая, внуки Адамовы, род и племя едино, едино крещение, едина вера, единого Бога имеем, Господа нашего Иисуса Христа… Умрем же сей час за имя его святое, как и он принял муку крестную за други своя!
Объехав полки, Дмитрий Донской подскакал к тому месту, где в большом полку червонел великокняжеский стяг. Здесь он поменялся с ближним боярином Михаилом Бренком убором московского государя. Тому предстояло стоять под стягом, чтобы со всех сторон русские воины видели своего полководца под знаменем. Сам великий князь надел простые доспехи и встал в первые ряды русской рати. Это было его исконное право и княжеская обязанность. Отговорить Дмитрия Ивановичи князья и бояре не смогли – он пошел туда, где была наибольшая опасность.
Русский летописец в следующих выразительных словах рисует картину двух воинств, застывших по краям Куликова поля: «Татарьскаа бяше сила видети мрачна потемнена, а Русская сила видети в светлых доспехах, аки некаа великаа река лиющися, или море колеблющеся, и солнцу светло сияющу на них и лучя испущающи, и аки светилницы издалече зряхуся».
В другом летописном описании русской рати на поле Куликовом к этому добавлено: «Шеломы же на головах их, аки утренняя заря, доспехи же, аки вода силно колеблюща, еловицы же шеломов их, аки пламя огненное пышуще».
Ордынское конное войско появилось на горизонте примерно в 10 часов утра. Сторожевой полк не позволил неприятельской разведке обозреть боевые порядки русских. Мамай, разбивший свой шатер на вершине, Красного холма, с удивлением и тревогой осматривал видневшиеся вдали полки московской рати. Такой встречи от данников Золотой Орды он явно не ожидал.
Мамай, как полководец, увидел неудобство поля битвы для его многотысячной конницы, которая заполонила собой все пространство вокруг Красного холма. Ей было просто не развернуться на Куликовом поле, а пеших воинов у Мамая имелось слишком мало – только тяжеловооруженные наемники из итальянских колоний на берегах Азовского и Черного морей, умевшие наступать фалангой. Тогда правитель Золотой Орлы приказал спешить часть своей конницы.
Великий князь во главе русских полков поставил военачальников, которые уже не раз отличались на поле брани; он мог положиться на них в предстоящей битве. Историк Н. М. Карамзин называет военачальников московского государя: «В средине находились Князья Литовские, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, Федор Романович Белозерский и Боярин Николай Васильевич; в собственном же полку Великокняжеском Бояре Иоанн Родионович Квашня, Михаил Бренок, Князь Иоанн Васильевич Смоленский; на правом крыле Князь Андрей Феодорович Ростовский, Князь Стародубский того же имени и Боярин Федор Грунка; на левом Князь Василий Васильевич Ярославский, Феодор Михайлович Моложский и Боярин Лев Морозов; в Сторожевом полку Боярин Михаил Иоаннович, внук Акинфов, Князь Симеон Константинович Оболенский, брат его Князь Иоанн Торусский и Андрей Серкиз; а в засаде Князь Владимир Андреевич, внук Калитин, Дмитрий Михайлович Волынский, победитель Олега и Болгаров, муж славный доблестию и разумом, – Роман Михайлович Брянский, Василий Михайлович Кашинский и сын Романа Новосильского».
Мамай выстроил золотоордынское войско следующим боевым порядком. Впереди шла лёгкая конница лучников. В центре – пехота, состоявшая из наемников-итальянцев и спешенных всадников. На флангах наступала тяжеловооруженная конница, которой ставилась задача прорваться в тыл русским. Войска составляли две линии, кроме того, у подножия Красного холма расположился сильный конный резерв.
Сражение началось около 12 часов дня поединком русского воина инока Пересвета и ордынского богатыря Челубея. Два конника сошлись на копьях и оба погибли.
После этого ордынская легкая конница атаковала сторожевой конный полк русских. В той первой схватке принял участие и Дмитрий Донской, после чего он отъехал назад к главным силам. Масса конных татарских лучников встретила упорное сопротивление закованных в броню княжеских дружинников и долго не могла заставить их отойти назад.
После этого ордынское войско начало атаку по всей ширине Куликова поля. Сторожевому полку пришлось отойти к передовому, но и тот не выдержал натиска превосходящих числом сил врага. Затем в дело вступил большой полк. Ожесточенная битва шла в течение двух часов, распавшись на отдельные единоборства, когда каждый, по словам летописи, «своего супротивника искааше победите».
Мамай все же нашел способ прорваться в тыл русской позиции. На ее левом фланге перед дубравой шла довольно широкая лощина, ровное дно которой позволяло тяжеловооруженным ханским всадникам набрать таранную скорость. Мамай и бросил сюда резервную конницу. Она прорвала позиции русского полка левой руки и оказалась между Доном и тылом сражавшегося большого полка. Ордынцев остановил русский резерв, сразу же вступивший в бой.
Из боевого порядка русской рати под натиском превосходящих сил Мамаева войска выстоял только полк правой руки, который в сражении так и не подался назад. Здесь воеводам даже пришлось сдерживать ратников, чтобы они не шли вперед, поскольку возникала опасность оторваться от большого полка, ибо, как говорится в летописи, «вся сила татарская паде на средину и лежи, хотяху разорвати».
Древнейшие источники сообщают о самом течении Куликовской битвы до обидного мало. За исключением начала сечи, «известны только два момента, – пишет историк Д. И. Иловайский, – поражение русского войска и победоносный удар засадного полка. По тем же источникам битва длилась не менее трех часов. Сколько же должно было совершиться разных оборотов дела, различных движений и усилий с той и другой стороны в течение этих трех часов! Едва ли дело было так просто, что вся масса Русской рати одновременно обратилась в бегство, а затем явился один засадный полк и мгновенно перевернул все в обратную сторону?»
Действительно, один засадный полк своим сильным и внезапным ударом просто не мог повернуть ход сражения в обратную сторону. Бежать с Куликова поля было просто некуда – сзади тек глубокий Дон, мосты через который были уничтожены по приказу московского князя. Русским пришлось развернуть свой фронт лицом к прорвавшейся вражеской коннице – большому полку, остаткам передового и запасному. Так стихийно сложилась новая линия, новое боевое построение русских войск. Полк же правой руки отбивал все атаки с прежним успехом.
Когда вся масса тяжелой золотоордынской конницы прорвалась через ряды полка левой руки, наступила действительно критическая минута битвы на Куликовом поле. Мамай ввел в прорыв свои последние резервы – с Красного холма было видно, как победная чаша весов клонилась в его сторону. Исход битвы теперь решало численное превосходство ордынцев, но так считало только их начальство.
