Текст книги "Русские князья"
Автор книги: Алексей Шишов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
Историки сходятся в одном: таким брачным союзом великий князь Иван Данилович Калита прозорливо отодвинул на многие годы неизбежное столкновение Руси и Великого княжества Литовского, в XIV столетии быстро набиравшего немалую силу. Действительно, именно нашествие войска литовцев в 1368 году нарушит «великую тишину», которую огромными трудами установит на Русской земле московский князь.
Новгород, в споре с Москвой из-за «закамского серебра», решил опереться на помощь Литвы. Одновременно горожане деятельно возводили новые крепостные сооружения. Над каменными стенами поднялись высокие деревянные «заборала» – башни и навесы. Всеми работами руководил сам архиепископ – владыка Василий.
В Сарае внимательно следили за тем, как разворачивались события на земле Руси. Разведка в Золотой Орде со времен Чингисхана отличалась и достоверностью получаемых сведений, и успешностью в решении задач, поставленных ханом. Великого князя Владимирского вызывают в Орду. Исследователи не без оснований считают, что там ему пришлось заплатить за несобранное «закамское серебро» из собственного кармана.
Осенью 1335 года новгородцы, опасаясь новых военных акций московского правителя, решили «замириться» с ним и прислали посольство во главе с тысяцким Варфоломеем Юрьевичем. Предположительно, он привез в Москву «закамское серебро», поскольку летопись отмечает, что на сей раз Иван Калита принял новгородцев «с любовию».
В феврале 1335 года великий князь нанес в Новгород «визит вежливости». Там он присутствовал при закладке новых крепостных стен вокруг правобережной Торговой части города. Однако пойти немедленно в поход на Псков, где в то время укрывался опальный князь Александр Тверской, новгородцы отказались.
Последующие годы великого княжения принесли Ивану Калите новые испытания. После трехлетнего «перерыва» запылала Москва. Пожар 3 июля 1335 года испепелил деревянный стольный град. Приходилось в очередной раз отстраивать Москву, что, впрочем, по тем временам делом трудным не являлось. Были бы деньги в княжеской казне.
Денег Ивану Даниловичу требовалось немало. Пришла весть о том, что князь Александр Тверской послал в Орду своего старшего сына Федора. Тот вез из Пскова в Сарай богатые дары. Пришлось и московскому правителю раскошелиться и поехать самому в ставку хана Узбека с более богатыми дарами: вопрос шел о великокняжеской власти. А золотоордынский «царь» дипломатично и заинтересованно показывал свое охлаждение к великому князю на Русской земле, сидевшему в Москве.
Александр Тверской выиграл свое противоборство с Москвой. Хан Узбек «пожаловал» опального князя: разрешил вернуться ему в «отчину» – тверскую землю. В начале 1338 года он в сопровождении ордынских «сильных послов» вернулся в Тверь. Утвердившись там, Александр Тверской стал готовиться к войне с Московским княжеством. К нему быстро примкнули обиженные Иваном Калитой удельные князья – Романчук Белозерский, Василий Давидович Ярославский, ростовские правители.
Иван Данилович понимал, чем грозит для Русской земли новая княжеская междоусобица. И он решил перенести свой спор с Александром Тверским на суд Орды. Но для этого требовалось найти обвинения против тверского удельного князя.
Историк В. Н. Татищев мастерски описал общий замысел Ивана Калиты с целью устранить руками золотоордынского хана давнего и непримиримого соперника Москвы. Московские лазутчики разыскали в Вильно и Риге немало озлобленных на Александра Тверского кредиторов, которые уже отчаялись получить с него немалые долги. Калита через подставных лиц обещал им погасить долги своего врага в обмен на устные или письменные обвинения злостного должника перед ханом Узбеком. Самым тяжким обвинением была тайная связь Твери с Литвой, отношения которой с Золотой Ордой все ухудшались.
Помимо кредиторов, с жалобами на тверского князя к хану обратились и некоторые удельные князья, «ходившие под Москвой». В итоге ордынский «царь» Узбек «оскорбился до зела», как отметил летописец. Прибывший в Сарай великий князь Иван Данилович сумел убедить степного правителя оставить главенство в Северо-Восточной Руси за Москвой, а не за Тверью.
В 1339 году, прощаясь с Иваном Калитой, хан Узбек подарил ему на память шапку-тюбетейку, сделанную из искусно спаянных золотых проволочек. Пройдет время, и московские ювелиры, слегка переделав ханский подарок, превратят его в историческую достопримечательность – «шапку Мономаха». Она стала на века символом московской государственности, драгоценной реликвией России.
Вызванный в Сарай на ханский суд князь Александр Тверской и его сын Федор были убиты. Такого еще не бывало в северо-русских княжеских родах, чтобы сразу три поколения – дед, отец и сын – стали жертвами ханских палачей. Насильственная смерть оклеветанного Александра Тверского и его сына стала в истории несмываемым пятном на репутации такой великой государственной личности, какой действительно являлся великий князь Иван Данилович Калита.
Будучи в Орде, московский князь испросил у хана разрешения в очередной раз отстроить в своей столице Кремль. Его возводили из вековых дубовых бревен. Эта московская крепость просуществовала почти четверть столетия, пока внук князя Ивана Калиты, великий полководец Дмитрий Донской, не поставил новый Кремль, белокаменный.
Последний год жизни Иван Данилович сильно хворал, и немалую часть государственных забот взял на себя его старший сын 23-летний Семен. Дел было много, приходилось каждодневно «радеть» за благополучие Русской земли.
В 1340 году хан послал большое войско ордынцев на смоленских князей, которые, надеясь на военную помощь соседней Литвы, отказались платить дань Сараю. В походе повелевалось принять участие и русским князьям. Московскую рать возглавили бояре-воеводы Александр Иванович и Федор Акинфович. Смоленск взять не удалось, зато Смоленщина оказалась опустошенной.
Возникла новая распря с Вольным городом Новгородом. Его жители в установленный срок привезли в Москву «черный бор» и сдали деньги серебром в великокняжескую казну. Однако едва новгородские бояре вернулись домой, как на берега Волхова прибыли московские послы, которые потребовали от имени великого князя собрать еще «один» выход. Калите уже не пришлось улаживать этот конфликт – это сделает за него сын Семен Гордый.
Последние дни жизни великий князь Иван Данилович провел в монастыре, приняв постриг и став иноком Ананием. 31 марта 1340 года московский правитель, прозванный Калитой, отошел в вечность.
Иван Калита оставил после себя завещание сыновьям, которое дошло до нас в двух вариантах. В духовной грамоте главное наследство получал старший сын Семен, становившийся старшим в московском княжеском доме. Ему достались богатые и многолюдные города Можайск и Коломна, многие земли. Удел Семена Ивановича заметно превосходил уделы младших братьев. Отец оказался дальновидным – теперь его младшие сыновья не могли поднять мятеж против старшего, имевшего большое превосходство над ними. Мачеха сыновей – княгиня Ульяна также наделялась собственными, хотя и небольшими, владениями.
Оказалась разделенной и великокняжеская казна. Наиболее ценную ее часть составляли 12 золотых цепей, 9 драгоценных княжеских поясов и 13 предметов золотой посуды. В раздел пошли и парадные одежды усопшего. Все делилось в строгом соответствии с отцовским завещанием.
Духовное завещание Ивана Даниловича Калиты заканчивалось строгим наказом старшему сыну князю Семену Ивановичу: «А приказываю тобе, сыну своему Семену, братью твою молодшую и княгиню свою с меншими детми, по Бозе (то есть по смерть) ты им будешь печалник. А кто ею грамоту порушит, судить ему Бог…»
Устроитель московского самодержавия ушел из жизни, оставив после себя наследникам самое сильное русское княжество, процветающее экономически (и это-то в условиях ордынского ига!), с успешно налаженной торговлей, развитым землепашеством. От отца к сыновьям переходила многочисленная, хорошо обученная и вооруженная дружина. Градостроительные программы Ивана Калиты завершат его наследники. Ханы Золотой Орды будут признавать первенство Москвы среди своих русских данников – помешать ее усилению и возвышению в будущем они окажутся не в состоянии.
В Симеоновской летописи ее безвестный автор с искренним чувством горести описывает прощание московского люда, и не только его, с Иваном Даниловичем Калитой, с именем которого связано историческое возвышение некогда неприметного русского княжества, начавшего собирать вокруг себя Русь.
Летописный некролог сообщает о кончине выдающегося правителя:
«Преставился князь великии Московский Иван Данилович, внук великаго Александра, правнук великаго Ярослава, в чернцех и в скиме, месяца марта в 31… И плакашася над ним князи, бояре, велможи и вси мужие москвичи, игумени, попове, дьякони, черньци, и вси народи, и весь мир христианьскыи, и вся земля Русская, оставши своего государя… Проводиша христиане своего господина, поюще над ним надгробныя песни, и разидошася плачюще, наполнишася великиа печали и плача, и бысть господину нашему князю великому Ивану Даниловичу всеа Руси вечная память».
Летописец не ошибся, славя вечную память Ивана Калиты, зачинателя строительства Московского государства. Как первостроитель его, он трудился не за страх, а за совесть, но порой не разбираясь в средствах. На то, как говорится, Бог ему судья. Исторически достоверно одно: величие Москвы начиналось с правления князя Ивана Даниловича.
ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ – РАТОБОРЕЦ ПОЛЯ КУЛИКОВА
Судьбы великих исторических личностей зачастую бывают непредсказуемыми. Как, например, великого московского князя Дмитрия Ивановича Донского, одного из самых прославленных государей и полководцев в истории государства Российского. Первопричиной его возвеличивания на Руси стала «черная смерть» или чума, посетившая в начале 50-х годов XIV столетия русские земли.
Княжич Дмитрий родился 12 октября 1350 года в семье звенигородского удельного князя Ивана Ивановича и его жены Александры. Радость для родителей была великая: супруги состояли в браке более пяти лет и теперь у них появился не просто первенец, а наследник княжеской династии. Новорожденного окрестили Дмитрием – в честь поминавшегося 26 октября святого Дмитрия Солунского.
Звенигородский князь не был главенствующим в Московском княжестве, хотя и являлся одним из сыновей Ивана Калиты. Верховная власть на московской земле принадлежала старшему сыны Калиты – Семену (Симеону) Гордому. А у того уже подрастали два сына-наследника. По существовавшей тогда династической традиции именно за ними виделось будущее. Дмитрию Ивановичу, их двоюродному брату, светило только правление небольшим Звенигородским уделом. И на многое ему рассчитывать просто не приходилось.
Однако в историю Московского государства вмешалась пришедшая с Востока чума или, как ее называли современники Дмитрия Донского – «черная смерть». Пандемия легочной чумы началась в Китае, перекинулась оттуда в Индию, на Кавказ и в Северную Африку. Чума появилась на европейском континенте сперва в Италии, попав туда с моряками торговых судов, а оттуда разошлась по всей Европе, ополовинив ее население.
В 1352 году эпидемия «черной смерти», бороться против которой было просто невозможно, опустошила в полном смысле этого слова город Псков и Псковскую землю. Весной следующего года чума свирепствовала уже в московских пределах, внеся «коррективы» в правящую династию потомков великого князя Ивана Калиты самым неожиданным образом.
Первой известной жертвой болезни в Москве стал глава Русской Православной Церкви митрополит Феогност. Он скончался 11 марта 1353 года. Вслед за ним умерли маленькие сыновья великого князя Московского Семена Ивановича Гордого Иван и Семен, а в конце апреля скончался и он сам. 6 июня не стало младшего сына Ивана Калиты, серпуховского удельного князя Андрея Ивановича.
Так в династии Калиты единственным взрослым мужчиной оказался его второй сын Иван Звенигородский, отец двухлетнего Дмитрия. В живых после эпидемии чумы оставались вдова Ивана Калиты Ульяна с дочерьми Марией и Феодосией, вдова Семена Гордого Мария Александровна со старшими сыновьями – пятилетним Даниилом и трехлетним Михаилом (судьба их неизвестна, судя по всему, их скоро не стало), вдова Андрея Ивановича Серпуховского Мария Ивановна с сыновьями Иваном и Владимиром, который родился уже после смерти отца.
Иван Иванович Звенигородский сразу же занял «стол» своего старшего брата, взяв в свои руки всю полноту власти в Московском княжестве. Да и иного просто не могло быть в той исторической ситуации – великокняжеский престол должен был оставаться за династией Ивана Калиты.
Новый московский правитель с первых же дней стал заботиться о будущем своей династии в лице сына Дмитрия. Он лишает вдову старшего брата всех ее главных владений, перешедших к ней по завещанию великого князя Семена Гордого. У великой княгини Марии Александровны отбираются города Коломна и Можайск, все сельские можайские волости, три коломенские, а также исключительное право на сбор торгового налога – тамги – с населения всего Московского княжества.
Князь Иван Иванович совершает традиционную для московских правителей поездку в Золотую Орду, везя с собой богатые подарки хану, его семейству и вельможам. В Сарае он получает ярлык на великое княжение. 25 марта 1355 года теперь уже бывший звенигородский удельный князь торжественно возводится на великокняжеский «стол» во Владимире.
Так судьба маленького Дмитрия сделала крутой поворот. Теперь будущее, если судьба не отвернется от него, было за княжичем: как старший сын он должен был наследовать московский великокняжеский престол, будучи законным преемником своего отца, ставшим по воле хана Золотой Орды первым среди русских князей по старшинству.
Княжич Дмитрий воспитывался под строгим присмотром отца так, как воспитывались все другие княжичи того времени. Духовное, православное обучение шло рядом с обучением воинским. Сын все время находился рядом с отцом и познавал от него науку государственного управления. Все исследователи сходятся в одном: природа одарила Дмитрия Ивановича, по сравнению с его отцом, недюжинными способностями, которые развивались на благодатном поприще.
Великий российский историк Николай Михайлович Карамзин писал в «Истории государства Российского»: «Природа одарила внука Калитина важными достоинствами; но требовалось немало времени для приведения их в зрелость, и Государство успело бы между тем погибнуть, если бы Провидение не даровало Димитрию пестунов и советников мудрых, воспитавших и юного Князя и величие России».
Великий князь Иван Иванович правил недолго, он умер 13 ноября 1359 года, когда его сыну Дмитрию было всего девять лет. Он ушел из жизни в тридцать три года, пробыв у власти шесть лет. Для отечественной истории он остался Иваном Ивановичем Красным, то есть Красивым.
О правлении отца Дмитрия Донского летописи сохранили мало известий. Твердо можно сказать только одно: в Золотой Орде не были довольны его правлением, поскольку он решительно пресекал беззаконие ордынцев в своих владениях. Так, он добился, чтобы хан отозвал в Сарай посла «лютого» Алачу. А когда пожаловал на Русь с посольскими полномочиями царевич Мамат Хожа, причинивший много зла соседнему Рязанскому княжеству, то великий князь Иван Иванович «не впусти его во свою отчину в Руськую землю».
Умирающий великий князь успел составить завещание – «душевную грамоту». Она сохранилась до наших дней. Грамота выполнена на пергаменте в двух списках, снабженных подвесными великокняжескими печатями из позолоченного серебра. Завещание составлено в том же тоне деловых поручений и распоряжений, в каком писали свои духовные завещания отец и старший брат Ивана Красного.
Прежде всего подробно и четко определялись величины земельных владений, оставляемых наследникам. Столичный град Москва со всеми землями, занятыми под укрепления, жилье, хозяйственные постройки, огороды, сады, луга, боры, ближние речные ловища и прочее, а также со всевозможными таможенными и мытными сборами и пошлинами делится между сыновьями Ивана Красного, старшим Дмитрием и младшим Иваном, и их двоюродным братом на три равные части.
Делится между ними и родовое княжество Московское, но уже не поровну и не целиком. Историк В. А. Кучкин пишет, что согласно отцовскому завещанию, «большую часть его владений наследовал Дмитрий. Ему передавались город Можайск с волостями, которых к концу жизни Дмитрия насчитывалось 12, город Коломна без волостей, часть отошедших к Москве рязанских земель, треть доходов и повинностей с жителей Москвы и ее уезда и село Романовское на р. Рокше (в пределах территории великого княжества Владимирского). Если учесть, что остальные московские династы (два княжича-ребенка и три вдовы – великие княгини) владели в общей сложности 60 московскими волостями, станет ясной сравнительная малочисленность великокняжеских владений Дмитрия. В будущем при наличии внутренних конфликтов это могло грозить политической нестабильностью в Московском княжестве».
Однако сила Дмитрия Ивановича виделась не в его собственно московских владениях. В течение почти трех десятилетий владельцы Москвы беспрерывно удерживали за собой великое княжество Владимирское. Но на это каждый раз требовалось получить ярлык хана Золотой Орды.
Старшему сыну-наследнику отец завещал и немало княжеских драгоценностей, которые хранились в сундуках, ларях и шкатулках великокняжеского дворца. Иван Иванович Красный оставлял Дмитрию нагрудный крест с изображением святого Александра и еще один крест, золотом окованный, затем большую золотую цепь нагрудную с золотым же крестом, золотую цепь кольчатую, да шапку золотую, да большой пояс с жемчужными каменьями, которым завещателя благословил в свое время отец, Иван Данилович Калита, а еще золотой пояс с крюком, и саблю золотую, и серьгу золотую с жемчугом, и большой золотой ковш, и бадью серебряную с серебряной наливкой поверху, и еще разные драгоценности помельче.
Отец не оставил в обиде и младшего сына Ивана. Заботливый родитель, умирая, подумал и о подарках для будущих жен сыновей: каждой на свадьбу будет пожаловано по золотой цепи и золотому поясу.
Думается, что княжичу Дмитрию повезло на воспитателей, среди них были заботливая мать, великая княгиня Александра, «дядя»-воспитатель – московский тысяцкий Василий Васильевич Вельяминов, престарелый митрополит Алексий, сменивший на посту главы Русской Православной Церкви умершего во время чумного «нашествия» на Русь митрополита Феогноста, крупные московские бояре и местное духовенство, ближние отцовские воеводы и дружинники. Все они видели в будущем князя Дмитрия Ивановича и свое будущее.
Как только по весне 1360 года подсохли степные дороги, в Золотую Орду, в ее столицу Сарай отправилась представительная московская делегация во главе с девятилетним князем Дмитрием. Отправилась добывать ярлык на великокняжеский «стол» во Владимире.
Время для поездки в Сарай оказалось крайне неудачным: в Золотой Орде шли кровавые смуты, начавшиеся еще в 1357 году. Тогда правивший в Сарае 16 лет хан Джанибек, по известиям русских летописей, сошел с ума и был задушен своим сыном Бердибеком. Заодно Бердибек вырезал и собственных братьев, не пощадив даже брата-младенца. Такое деяние позволило ему без помех утвердиться на ханском троне. Однако это было только началом золотоордынской смуты. Через два с половиной года Бердибек был убит. Новым владыкой Золотой Орды в конце 1359 года стал Кульна, проживший после «воцарения» всего лишь пять месяцев. Весной следующего года его убил Ноуруз.
К этому хану и попала на прием московская делегация. Но помимо ее в Сарай приехали и другие русские князья. Хану Ноурузу предстояло выбрать среди них нового великого князя, выбор пал на нижегородского князя Андрея Константиновича. Тот, не видя в себе способностей стоять во главе земли Русской, передал ярлык своему брату Дмитрию-Фоме, суздальскому князю. Тот и вокняжился в стольном граде Владимире.
Так великое княжение уплыло из рук Москвы, из рук рода Ивана Калиты. Московский летописец в сердцах писал, что суздальский владелец стал великим князем Владимирским «не по отчине, не по дедине». Однако воспитатели малолетнего Дмитрия не собирались сидеть сложа руки.
В следующем, 1361 году, в Сарай вновь отправляется московская делегация во главе с повзрослевшим на год князем Дмитрием Ивановичем. Цель оставалась прежней – добиться ярлыка на великое княжение. В Золотой Орде сидел уже новый хан Хызр, убивший Ноуруза.
Делегация не добилась желаемого, хотя и везла дорогие подарки. Но ей повезло в другом – москвичи успели выехать из Сарая перед новой вспышкой ханских кровавых распрей. Других русских князей ободрали в золотоордынской столице до нитки. Хан Хызр пал от руки собственного брата, и престол перешел в руки старшего сына Хызра. Но тот правил всего две недели и его убили. Хан Орду-мелик «царствовал» чуть больше – месяц. Когда в Сарае к власти пришел хан Мюрид, Золотая Орда была фактически расколота на несколько государств.
В 1362 году хан Мюрид все же дал 12-летнему московскому удельному князю ярлык на великое княжение. Очевидно, богатая Москва дала хану за ярлык намного больше, чем предложил суздальский князь. И вопрос о старшинстве среди русских князей был решен.
К тому же сила ханской воли на Руси уже падала. Суздальский князь Дмитрий-Фома решил было воспротивиться и укрепился в ближайшем от Москвы владимирском городе – Переяславле. Тогда будущий победитель на поле Куликовом пошел в свой первый военный поход, но не один, а и с дружинами своих братьев: младшего родного Ивана и двоюродного Владимира.
С московскими полками суздальскому князю не приходилось тягаться и он бежал из Переяславля. 6 января 1363 года Дмитрий Иванович въехал во Владимир, где был совершен обряд его посажения на великое княжение.
Его советники-воспитатели были всегда рядом. Они убедили 12-летнего великого князя Владимирского получить ярлык еще и от правителя мамаевой Орды хана Абдуллаха. Так у Дмитрия оказалось сразу два ярлыка, дававших право на великокняжеское правление.
Однако летом 1363 года суздальский князь Дмитрий-Фома Константинович, получивший ярлык от сарайского хана Мюрида, в сопровождении татарского военного отряда въехал во Владимир, но продержался там всего неделю. Подошедшие к стольному граду московские полки не только заставили его бежать к себе в Суздаль, но и начали преследовать, осадив столицу удельного княжества. Дело закончилось миром: Дмитрий Суздальский отказался от великого княжения Владимирского в пользу Дмитрия Московского.
В 1364 году великий князь Владимирский понес две утраты: умер его младший брат Иван – в октябре, а в декабре ушла из жизни мать, великая княгиня Александра. Дмитрий остался без самых близких ему людей.
В это время великому князю пришлось вмешаться в усобицу, которая завязалась между двумя выходцами из суздальского княжеского дома – Дмитрием-Фомой и Борисом Константиновичами. Братья повели борьбу за княжение в Нижнем Новгороде. Дмитрий Московский принял сторону первого, подкрепив свое слово еще и полками. Князю Борису Константиновичу пришлось уйти из Нижнего Новгорода обратно в Городец.
Такое вмешательство Дмитрия Ивановича Московского в нижегородские дела имело большие последствия: Дмитрий-Фома из недавнего соперника превратился в надежного и верного союзника московского князя.
Политический союз Дмитрия Московского и Дмитрия-Фомы Константиновича был скреплен браком: 15-летний внук Ивана Калиты женился на младшей дочери суздальско-нижегородского князя Евдокии. Теперь у великого князя был сильный в военном отношении тесть-союзник, хотя его полки заметно уступали московским по числу воинов.
Перед свадьбой случился разрыв отношений Москвы с вольным Великим Новгородом. Воспользовавшись смутой в Золотой Орде, новгородские купцы, плававшие и торговавшие на Волге, в одночасье превратились в речных разбойников, которые удачливо грабили и чужих, и своих, русских купцов. Более того, в 1366 году новгородцы организовали настоящий военный поход по рекам Волге и Каме, ограбив даже купцов в Нижнем Новгороде и с «многим прибытком» сумели вернуться домой.
В ответ на это великий князь действовал умело и решительно. Своими дружинами он перехватил пути-дороги из Великого Новгорода в подвластную Вольному городу Двинскую землю, а в Вологде арестовал влиятельного новгородского боярина Василия Даниловича с сыном Иваном. Однако в той ситуации на стороне Новгорода оказалось Тверское княжество, давний соперник Москвы за первенство на Руси.
Перед всеми этими событиями на великого князя Дмитрия Ивановича обрушилась большая беда. В засушливый 1365 год страшный по последствиям пожар уничтожил значительную часть Москвы. От огня пострадал и дубовый Кремль, заложенный еще в 1339 году Иваном Калитой.
Дмитрий Иванович принимает поистине историческое решение: укрепить свою столицу новой – не дубовой, а каменной крепостью. Московский каменный Кремль начали возводить сразу после свадьбы Дмитрия и строительство завершили всего за два сезона. Тот Кремль по территории и размерам лишь немного уступал современному Московскому Кремлю.
Строительство большой каменной крепости потребовало огромных средств, которые оказались не по карману великокняжеской казне. Деньгами помогли двоюродный брат Владимир и столичные бояре. Последние оставили свои имена в названиях некоторых кремлевских башен – Свиблова, Собакина и крепостных ворот – Чешковы, Тимофеевские.
Значение возведения каменного Московского Кремля было велико. Он стал единственной каменной крепостью на всем северо-востоке Русской земли. Теперь московскому князю можно было с большей решительностью вести вооруженную борьбу против своих недругов, имея возможность в случае опасности укрыться за крепкими каменными стенами. Более того, Московский Кремль становился символом могущества столицы Дмитрия Ивановича Донского и его потомков.
За всю свою историю существования каменный Московский Кремль Дмитрия Донского ни разу не был взят штурмом неприятельскими войсками. Для XIV–XV столетий как крепость он оказался просто неприступен.
Юный великий князь Владимирский и одновременно князь московский рано проявил себя как искусный политик и дипломат. В 1367 году разрешился «миром» конфликт с Великим Новгородом. Его вольнолюбивые жители решили, что с Москвой лучше не враждовать и потому прислали представительное посольство «с поклоном» – то есть извинениями и дарами. Новгородцы приняли к себе наместников великого князя. А тот сделал ответный шаг – отпустил арестованного боярина Василия Даниловича с сыном.
В то же время резко обострились отношения с Тверью, где на «стол» сел Михаил Александрович. Он был сыном казненного в 1339 году в Золотой Орде по проискам Ивана Калиты князя Александра Михайловича. Сын всегда помнил, кто стал прямым виновником гибели отца.
Москва была озабочена быстрым возвышением Михаила Тверского: к весне 1366 года он сумел сосредоточить в своих руках власть над большей частью земель Тверского великого княжества. Она получила сильного, достойного и упорного противника. Когда началась княжеская междоусобица из-за наследства клинского князя, Дмитрий Московский встал на сторону противников Михаила Тверского. Распря закончилась захватом Твери и ограблением ее жителей. Михаил Александрович перед этим оставил свою столицу и обратился за помощью к Литве.
Борьба за наследство клинского князя – удела очень маленького – стала поводом для длительного конфликта, многолетней вооруженной борьбы, которая закончилась, по сути дела, лишь за год до кончины Дмитрия Донского.
В октябре 1367 года князь Михаил Александрович вернулся из Литвы с военной помощью и восстановил свою власть в столице княжества. Тогда Дмитрий Московский со своими советниками-боярами решились на рискованный шаг: они пригласили Михаила Тверского для переговоров в Москву, дав крестное целование, а там арестовали гостя вместе с его свитой. Однако пленника пришлось отпустить – тому помог случай. В Москву прибыл ордынский посол, и в великокняжеском окружении опасались, что ордынцы могут воспользоваться княжеской распрей в своих целях.
Сказалась здесь и политика главы Русской Православной Церкви митрополита всея Руси Алексия. Он долгие годы был наставником Дмитрия Донского и в той ситуации посоветовал ему отпустить Михаила Тверского, заключив с ним выгодный для Москвы договор.
Великий князь Дмитрий Иванович, которому шел уже восемнадцатый год, решил «повоевать» Тверь и в том же 1368 году послал на город московское войско. И вновь Михаилу Тверскому пришлось бежать с дружиной в Литву. Великий князь Литовский Ольгерд, женатый на его сестре, становится на сторону беглеца. У Ольгерда были свои счеты с Москвой – он опасался ее усиления и к тому же она уже забрала у него город Ржев с окрестностями.
Поздней осенью 1368 года объединенные войска Литвы, Тверского и Смоленского княжеств выступили против Дмитрия Московского.
Разоряя московские уезды, союзники наступали на столицу владений Дмитрия Ивановича. Того появление литовцев застало врасплох и он стал срочно собирать полки. 21 ноября 1368 года на реке Тросне близ современного Волоколамска союзники разбили наспех собранный в Москве сторожевой полк. Больше войск у князя Дмитрия под рукой не оказалось и он «затворился» в каменном Кремле, сев в осаду. Были сожжены все городские постройки, окружавшие крепость.
Великий князь Литовский Ольгерд стоял под Московским Кремлем три дня, но взять крепость не смог. Захватив добычу и пленных, он ушел в Литву. Политическим результатом того похода на Москву стало то, что Дмитрий Иванович возвратил Михаилу Тверскому земли Клинского княжества, захваченные было им.
Воспользовавшись тем, что Ольгерду в 1369 году пришлось начать войну с немецким Тевтонским орденом, Дмитрий Московский двинул свои полки против Смоленского княжества. Его воеводы в 1370 году совершили нападение на Брянск и захватили города Калугу и Мценск. В такой неблагоприятной для себя ситуации Михаил Тверской попытался искать мира с Москвой, но та не захотела поддерживать с ним мирные, соседские отношения.
Михаил Тверской вновь отъехал к Ольгерду за военной помощью, а московская рать во главе с Дмитрием Ивановичем пошла походом на город Зубцов, «отчину» князя Михаила Александровича. Зубцов был взят штурмом, сожжен, тверские волости «повоеваны», селения разорены и выжжены, люди убиты или уведены в полон.
Тогда князь Михаил Тверской отправился в Золотую Орду, где уже властвовал могущественный темник Мамай, который заменил хана Абдуллаха ханом Мухаммед-Булаком. Получив богатые дары и обещание еще больших, Мамай выдал ярлык на великое княжение Владимирское тверскому князю. Тот поехал вокняжаться вместе с послом Сары-Ходжой. Однако Дмитрий Иванович не пустил соперника в стольный град Владимир и тому пришлось, уходя от погони, вновь уйти в Литву.
