Текст книги "Дьявольский кредит (СИ)"

Автор книги: Алексей Алимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Да, об этом я не подумал, но всё равно было бы спокойнее, если найдётся способ предупредить их заранее.

– Можно попробовать найти среди наших вояк кого-нибудь, кто хорошо ладит с луком. Нужно, чтобы он подполз как можно ближе и выпустил за стену стрелу с запиской. – Предложил Проныра. – Только расстояние до стены больно велико. Подходить придётся довольно плотно к лагерям противника. Так и человека потерять недолго.

– Слушай, Проныра, а ты сам из лука хорошо стреляешь? – Осенило Хротгара.

– Ну, неплохо, конечно, достаточно метко, но чтобы забросить стрелу через стену, мне нужно быть чуть ли не в самом лагере. – Потупил взор разведчик.

– Ты же уже был в лагере! Переоденься, возвращайся туда, скажи, что послание передал, всё будет сделано вовремя и прочей лапши им навесь на уши, заодно спроси насчёт новых распоряжений. – Высказал свою задумку северянин. – Ну и пока будешь в лагере, забейся на пари с кем-нибудь из тамошних лучников на пару золотых, что сможешь защитника на стене прямо из лагеря подстрелить. Естественно, нужно промазать, чтобы стрела с запиской внутрь улетела, да и своих убивать не хорошо. – Подмигнул он. – Потом расстроишься, отдашь выигрыш, а свалишь из лагеря якобы поручение выполнять. Если его и в самом деле тебе поручат – вообще замечательно! Может, заодно чего полезное узнаешь.

– А это мысль! – Подхватил Проныра. – Командир, я, ведь, и впрямь могу такое провернуть! Разрешите? – Загоревшимися азартом глазами он уставился на Эйлана.

– Дело говоришь, Хрот! Так и поступим. Заодно свежих сведений, может, получим. – Воодушевился десятник. – Проныра, ты приготовься пока.

****

Когда разведчик переоделся и одолжил у одного из солдат лук по-мощнее, перепробовав перед этим несколько, Эйлан с северянами окончательно условились, что их отряд займётся орками, пока остальные будут резать остальных врагов.

Оптимизма придавало то, что силы противника сейчас не были построены в боевые порядки или же готовы принять на копья неожиданное нападение сзади. Также было решено не бросаться в атаку наскоком с мечами наголо и боевыми кличами, а подползти как можно ближе к лагерям и, по возможности, постараться кого-нибудь вообще вырезать тихо и без лишнего шума. Благо, пустое пространство вокруг замка было обрамлено зарослями травы по колено, а местами и выше. Со стен-то всё равно видно, если кто-то движется к замку. А вот с позиции противника обзор был далеко не так хорош.

– Да отвали уже с дороги, придурок! – Раздался голос среди толпы, а в следующий момент в том, кто оттолкнул одного из стражников со своего пути, Хротгар узнал одного очень давнего знакомого.

– Райнар? Какими судьбами? – Удивлённо воскликнул северянин, делая стражнику жест притормозить со своей сдачей обидчику.

– Ты ещё спрашиваешь? Тебя искал! – С ехидной улыбкой ответил невысокий и не особенно здоровый норманн, во взгляде которого тем не менее легко читались мощь, уверенность и жёсткость, иногда переходящая в жестокость. – Не удивляйся, тебя было несложно найти – где бы ты ни проходил, везде высятся горы трупов. – Усмехнулся он.

– Я не об этом! Какого хрена наследник ярла Кровавых Клинков забыл так далеко от дома? – Всё ещё не отойдя от первоначального удивления спросил Фёдд.

– Я кое-что не поделил с Ходескалле, наломал порядочно дров, и отец лишил меня наследства, выслав из Нордгарда от греха. Теперь Рикард станет после него ярлом. Вот я и решил присоединиться к тебе в твоих поисках. Всё лучше, чем одному в чужих краях. – С ностальгической грустью в голосе пояснил изгнанник, а возрождённый, чем больше он думал об этом стечении обстоятельств, тем меньше ему верилось, что нити судьбы, сплетаемые Норнами, образовали столь причудливый узор. Скорее это казалось работой чьих-то длинных влиятельных рук. Какова вероятность, что трое изгнанных в разное время и при разных обстоятельствах из родных краёв людей встретили друг-друга в этом забытом богами захолустье совершенно случайно? Не бывает таких совпадений.

– Эйлан, ребята, – Кивнул Гъен сначала десятнику, а затем и Расулу с Лоссчестерами. – вы не против, если мы поговорим в сугубо северной компании? – Те, к кому он обращался, лишь кивнули в ответ и отошли к остальным воинам.

– Эй, мне плевать, сын ты ярла или нет, да будь ты хоть конунгом! По-моему тебе стоит извиниться. – Встрял, протолкавшись к их группе, обиженный Кровавым Клинком стражник.

– Тебя как зовут? – Придержал Фёдд ладонью потерпевшего, заодно сделав готовому ответить Рикарду знак потерпеть.

– Эштор. – Коротко ответил тот, попытавшись убрать руку и подойти к обидчику.

– Так вот, Эштор, – Не ослабляя хватку ответил северянин предельно спокойным и умиротворяющим тоном без капли иронии. – Рикарда в наших краях прозвали Скорняком вовсе не из-за пристрастия тачать сапоги. И если не хочешь лично проверить, в чём заключаются его таланты, рекомендую не нарываться на драку. Ты уж прости его, он всегда был крайне нетерпелив и несдержан. – Стражник, видимо, смекнув, что выбрал соперника не по силам, замялся. С одной стороны не хотелось спускать с рук столь явное неуважение, а с другой всё же закрались страх и сомнения.

– Эй, Хрот, я и сапоги при нужде сбацать могу вполне себе! – Ухмыльнулся агрессор, поддержав игру. – Помнишь, я Эйнару тогда подарил пару из кожи хримтурсена? – Почему-то при упоминании имени своего побратима он как-то враз погрустнел и осунулся.

– Кроме того, Эштор, людей у нас и так мало, не стоит затевать ссору с тем, кто может спасти тебе жизнь там. – Проигнорировав слова земляка, Хротгар решил окончательно урегулировать конфликт, убрав руку и указав в сторону замка. – Поверь, воин он серьёзный, а человек надёжный, как и всё, что сделано на севере, хоть по нему и не скажешь. – Он хлопнул ладонью по плечу знакомца.

– Ладно, забыли. – Поняв, что его не собираются дальше прогибать и можно уйти без потери лица, стражник расслабился и отошёл в сторонку.

Когда чуть не произошедшая на ровном месте ссора была успешно и без лишней поножовщины урегулирована, они отошли от общей толпы на полсотни шагов. Пока шли, Андрей активно выуживал из памяти старого хозяина тела всё, что могло пригодиться в разговоре с приятелем.

Райнар не был ему близким другом, а, скорее, хорошим приятелем, что было редкостью между представителями их кланов, давно соперничающих за благосклонность конунга. Дело в том, что именно эти два клана составляли большую часть ближайшего окружения правителя. Последние пару веков Чёрные Топоры лидировали в этом соперничестве, в личной гвардии конунга не было бойцов других кланов, кроме них и его собственного. Опять же, дед Хротгара был его военным советником, как самый старый и опытный из ныне здравствующих воителей севера. И тем не менее, Фёдду и Скорняку удалось сохранить добрые приятельские отношения ещё с Залов Звенящей Стали, где северная молодёжь проходила воинскую подготовку.

Своё прозвище юный Кровавый Клинок получил, когда в одном из профилактических рейдов в Хримланд у всех пыточных дел мастеров закончились приёмы убеждения ну очень стойкого и неподатливого пленного хримтурсена. Испробовано было всё: избиение, переломы суставов, огонь, вода, дыба – всего не перечесть. Тогда этот юноша с буйным и порывистым характером, бывший хоть и далеко не самым рослым или крупным в отряде, но всё равно очень сильным, жилистым и подвижным, вызвался попробовать. Накатив полбурдюка крепкого вина, он принялся под жуткие вопли пленника, от которых кровь стыла в жилах, свежевать того заживо. Он раскололся, ещё когда Райнар сдирал кожу с первой из его ног, но дерзкий малец продолжил дело до конца. В последствие он сделал две пары сапог из кожи того бедолаги, одну из которых подарил Эйнару, своему лучшему другу, с которым они в том походе побратались, обменявшись кровью. Вторую пару сделанных тогда сапог он носил до сих пор, именно в ней его встретил Хротгар в этот раз. Он, кстати, был с ними в том походе и хорошо помнил как подарок, на который он сослался в разговоре со стражником, так и всё, что ему предшествовало.

С тех пор этого бойкого парня, бывшего, несмотря на свои садистские пристрастия, весёлым и жизнерадостным, прозвали в шутку скорняком, а свежевание заживо стало его фирменным знаком и излюбленной пыткой. Впрочем, в каждой шутке есть только доля шутки, поскольку к выделке кожи и производству из неё самых разнообразных изделий у него и в самом деле оказался совсем нешуточный талант.

Что же касается клана Ходескалле, то это были тоже весьма интересные личности. Название их клана с северного наречия переводится, как Череп. Собственно, их гербом является именно этот фрагмент человеческого скелета. Чёрного цвета, с символом валькнута на лбу и на фоне пламени. А название своё они получили за клановую традицию собирать с поля боя в качестве трофеев и коллекционировать черепа поверженных врагов. Собственно, большая часть опытных воинов клана использовала эти черепа и в качестве декоративных элементов оружия, и доспехов, и, даже, в качестве кухонной утвари или элементов интерьера. Количество собранных вражеских черепов свидетельствовало о числе пережитых походов, силе воина и его статусе в клане. Ходили даже слухи, что внешняя часть стен их клановой цитадели была сложена из черепов, залитых сталью. Хротгар не знал, правда ли это, поскольку ни он, ни кто-либо из его знакомых там не был, но слышать об этом доводилось. И не раз. В принципе, судя по многовековой истории клана и количеству проведённых его людьми сражений, черепов на такое вполне могло хватить с избытком, да и на их земле находилась львиная доля месторождений железной руды севера, так что слух вполне мог быть правдивым.

К слову, родной клан Райнара тоже представлял собой достаточно эксцентричных людей. Их не просто так звали Кровавыми Клинками. Среди этих яростных воинов существовал обычай: перед тем, как молодой воин официально принимался в род, независимо от того, как высоко стояли его родители, он должен был получить оружие, закалённое кровью. И это отнюдь не метафора – до этого момента он сражался оружием из обычной стали, после каждого сражения собирая кровь убитых врагов и специальным образом консервируя её от порчи до поры. Когда же крови набиралось достаточно, специально для него ковалось оружие на его вкус из чёрной стали или адаманта. Собранная кровь зачаровывалась для придания ей особых свойств, металл для изготовления оружия – тоже. Затем оружие проходило многократную закалку, каждый раз в крови нового врага. Для последней закалки использовалась кровь будущего хозяина. Никто не рисковал проверять, но ходили слухи, что их оружие было кровными узами привязано к владельцу и, если его брал в руки кто-то чужой, оно ооочень больно кусалось. Вплоть до смертельного исхода. Косвенным подтверждением этому было то, что на поле боя враги частенько умирали от кровотечения даже из-за маленькой царапины, нанесённой таким оружием. Раны от него просто не заживали и кровоточили до тех пор, пока жертва не погибала. Считалось, что такое оружие пьёт кровь из ран врагов и придаёт своему носителю сил при каждом ударе нанесшем рану. Иногда, правда, случалось, что сын наследовал оружие после смерти отца и оно его принимало, не причинив вреда, но всё равно нужно было обагрить его своей кровью, чтобы вступить во владение. Впрочем, эти нюансы были широко известны на севере, в то время как в других краях Кровавых Клинков просто считали очень суровыми и жестокими до крайности воинами, к которым лучше не лезть. Интересно, что несмотря на название, этот клан использовал не только клинковое оружие, хотя ему и отдавалось предпочтение. Так, например, Райнар использовал рогатину (разновидность копья с длинным обоюдоострым наконечником и поперечным упором, не дающим телу при уколе провалиться на древко) с полуметровым извилистым, как у фламберга, остриём из чёрной стали. Со стороны это выглядело, как короткий фламберг с древком вместо рукояти. Причём, оружие было достаточно тяжёлым, чтобы наносить рубящие удары, а не только колоть, но несмотря на это хозяин справлялся с ним одной рукой, второй удерживая окованный по всей поверхности чёрной сталью дубовый щит с острой режущей кромкой. Покрытие щита также имело глубокий багровый отлив, характерный для оружия, закалённого кровью. В общем, несмотря на свои не особенно крупные габариты, этот юноша был смертельно опасным соперником. А его аура представляла из себя плотный, пульсирующий словно сердце, и переливающийся разными тонами красного, от алого и рубинового до тёмно багрового, сгусток энергии. В ней чувствовалась мощь, совершенно не соответствующая некрупному и внешне ничем не выдающемуся телу.

– Ну что, изгнанник, рассказывай, как ты дошёл до жизни такой? – С дружеской иронией поинтересовался Фёдд у приятеля, когда немногочисленная «община» северян в иммиграции оказалась достаточно далеко, чтобы их никто не мог слышать.

– Как ты и говорил, всё дело в том, что я «крайне нетерпелив и несдержан». – Умело спародировал Райнар голос приятеля. – Всё началось, когда, вернувшись из очередного вика в Хримланд, я узнал, что Эйнар погиб, а ведь он был моим лучшим другом, и, к тому же, побратимом. Хоть он и не принадлежал ни к одному из кланов, а был простым честным карлом, ближе людей у меня не было. Ну, да ты сам всё знаешь.

****

Стоит упомянуть, что на севере существуют три основных сословия: трэллы – по сути рабы, не считавшиеся полноценными людьми, правда, с некоторыми оговорками и нюансами; карлы – сословие свободных людей, имевших все основные гражданские права, включая право голоса на тингах (тинг – публичное народное собрание, ради принятия решения по каким-либо спорным вопросам, аналог вече у русичей.); и, наконец, ярлы – сословие воинской знати. Собственно, каждый из кланов севера был роднёй одного из ярлов, владеющих землёй и правящих ей от имени конунга.

****

– Я и про те сапоги помню, – Усмехнулся Андрей, в мыслях борясь с подступившей от воспоминаний о том случае тошнотой. – Продолжай, тут все свои.

– Естественно, я сразу бросился к тем, кто уходил с ним в поход, узнать, что с ним произошло. – Взволнованный, вновь переживая болезненные воспоминания, продолжил Скорняк. – Представь себе мою ярость, когда я узнал, что ему перерезали горло во сне! Мы уже не попируем вместе в Вальгалле из-за того, что какой-то выродок Ангрбоды подло убил моего друга, прервав его сон вместе с жизнью, обрёк его на вечность в объятиях Хель. – Он ненадолго замолчал, крепко сжав кулаки. – Я расспросил всех, кто был с ним в отряде, и узнал, что его убили перед рассветом, когда на часах стоял тот толстый подлый Ходескалле. Кроме того, накануне после набега на поселение они ссорились из-за добычи. Тот выродок считал, что раз он благородных кровей, его доля должна быть больше. Но Эйнар тогда чётко объяснил ему кулаком по зубам, что являясь моим побратимом, он имеет на добычу больше прав, чем этот выродок и, тем не менее, не возражает против равной доли со всеми. А на утро он не проснулся. – В этот миг глаза Райнара вспыхнули болью и яростью.

– Не рассказывай дальше… Дай угадаю: ты в ярости убил того сукина сына? Но почему тогда ты сейчас не на стене? – Поинтересовался Хротгар.

– Потому, что я честно вызвал этот кусок сала на хольмганг, как и велят традиции, я всё-таки ещё не все мозги растерял… – Ответил Кровавый Клинок, гордо вздёрнув подбородок.

– Тогда я ничего не понимаю, почему ты в изгнании? – Искренне удивился Фёдд.

– А ты слушай и не перебивай! Сейчас всё поймёшь. – Немного раздражённо огрызнулся Скорняк. – Когда моя родня и его на шнекках приплыли на остров, а мы с этой отрыжкой йотунов на него высадились, я не стал сразу его убивать, хотя и мог. Я вырубил его парой ударов умбоном в морду, раздел и связал, а затем начал чистить его от кожуры, как картошку! Этот выкидыш Ангрбоды своей подлостью не заслужил быструю смерть… – Сейчас он расплылся в довольной улыбке, наслаждаясь воспоминаниями о мести. – Но мне не дали спокойно закончить. Его родня полезла на остров с оружием, пытаясь меня остановить. Я им сказал, что это моя месть и чтобы не мешали, а они ответили, что превращать поединок в публичную пытку – это уже переходит все границы, после чего полезли на меня с оружием. Я и нашинковал парочку своей верной подругой… – Он ласково и с любовью погладил лезвие своей рогатины. – Остальные удрали на свой шнеккар и уплыли, вопя мне о том, что я ещё дорого заплачу. Я довёл тогда до конца свою месть, сбросив в воду красную и кровоточащую, словно жирная освежёванная свинья, тушу выродка, хотя собственная родня умоляла меня прекратить, говоря, что ни конунгу, ни даже моему родному отцу подобное поведение по отношению к норманну не понравится. Я теперь и сам понимаю, что наломал дров, но тогда я просто наслаждался сладкой местью. Кстати, в его походной сумке я нашёл сапоги Эйнара, те самые, видать, на память оставил, паскуда. Так что я ни о чём не жалею. А уже дома отец вызвал меня и сказал, что Ходескалле в ярости, а конунг запретил начинать междуусобную резню. Да отец и сам был в бешенстве после разговора с теми, кто возил меня на остров, посланником Ходескале и конунгом. Он лишил меня наследства, сказав, что я «неуправляемый зверёныш», и выслал из Нордгарда, чтобы не перечить конунгу и не начинать войну с этими коллекционерами черепов. На стену меня отправить или казнить было нельзя, поскольку формально я не нарушил ни традиций, ни решений большого Тинга, но спускать мне с рук такое представление никто не стал. И я сомневаюсь, что родня этого выродка просто так оставит меня в покое. Вот я и решил, что объединившись с тобой шансов выжить у меня значительно больше. Да и что не говори, а мы с тобой много мяса вместе съели, Хрот, не чужие люди. – Райнар посмотрел ему в глаза достаточно красноречиво, чтобы понять, что это предложение.

– Хорошо, можешь идти с нами, только, немного тебя зная, а также в свете того, что ты мне сейчас поведал, я согласен с твоим отцом. Когда ты в ярости, ты полностью неуправляем. – Сделал возрождённый мхатовскую паузу. – По-этому, раз ты пойдёшь с нами, мне нужна от тебя клятва, что ты будешь следовать моим приказам и не давать волю гневу.

– Клятва крови, принесённая на мьёльнире, тебя устроит? – Поинтересовался изгнанник, немного подумав.

– Вполне.

– И, напомню, я не присягаю на вечную верность, а лишь обязуюсь соблюдать твои правила, пока я в отряде. Если я с чем-то буду кардинально не согласен, я волен уйти от вас. – Пояснил Скорняк.

– В любое время, если отряд вне опасности. – Согласился возрождённый, поставив своё условие.

– Идёт, ты знаешь, Хрот, я не предатель. – легко согласился Кровавый Клинок, после чего выпростал из-за пазухи свой мьёльнир, взрезал ладонь кинжалом и, обильно полив священный символ своей кровью, поднял взгляд в небо: – Я, Райнар Рагнарсон из клана Кровавых Клинков, клянусь своей кровью выполнять приказы Хротгара Торгрифсона, что из Чёрных Топоров, покуда буду в его отряде, и пусть гнев Тора поразит меня в тот же миг, как я ослушаюсь клятвы. – При последних словах к вящему удивлению всех присутствующих, включая самого говорившего, в чистом безоблачном небе над их головами сверкнула молния, на миг осветив их лица бледно-голубым светом, а сразу после этого оглушительно грянул раскат грома.

– Знаешь, Хрот, похоже ты чем-то нравишься богам. На моей памяти ас грома ни разу лично не откликался при принесении клятвы. – С уважением опустил опальный сын ярла взгляд с небес на лицо своего давнего приятеля.

– Ты, ведь, знаешь, что это было? – Раздался взволнованный голос Эйлана, подбежавшего сразу после небесного знамения.

– Конечно знаю! – Улыбнулся ему Фёдд. – Сам Тор явил нам свой знак с небес. В грядущей битве он будет на нашей стороне! – десятник смерил его лицо недоверчивым взглядом, после чего просиял.

– Что ж, дождёмся Проныру и начинаем! – Воодушевлённо воскликнул он. – Пойду сообщу остальным, что по крайней мере один из асов сегодня с нами!

– Погоди, Эйлан, я приберёг ещё один козырь… – С этими словами северянин направился к накрытым дерюгой повозкам. – Хельм, ты у нас тут самый учётистый, так что найди где-нибудь перо и пергамент. – Андрей поймал себя на мысли, что чуть не ляпнул «ручку и бумагу» и мысленно хохотнул. – Запиши, кому и чего выдал, потом они всё вернут. Добровольно или с нашей помощью. – Ухмыльнулся он. Речь возле повозок он произнёс таким голосом, чтобы слышали все. В последней фразе явственно прозвучала угроза.

****

Когда все облачились в гильдейские кольчуги, приготовленные для орков, зрелище вышло крайне забавным. Дело в том, что кольчуги с коротким рукавом, которые обычно сидят поверх поддоспешника весьма облегающе, смотрелись на бойцах, как просторные халаты. Подол, который должен заканчиваться от середины бедра до колена, свисал до середины голени, а короткие рукава, обычно едва скрывавшие локоть, свисали до середины предплечья, а то и почти до запястья. И, тем не менее, со своей функцией они должны были справиться, ведь по сути кольчуга нужна только для того, чтобы рубящий или колющий удар превратился в дробящий, сдержанный металлом. А смягчить удар должен уже набивной стёганый поддоспешник. Так что в данном случае размер действительно не имел значения, больше – не меньше. Разве только некоторым приходилось подворачивать подол, фиксируя проволокой, а то в их случае он доходил до пят, мешая нормально двигаться.

Лицо Эйлана лучилось радостью и предвкушением. На нём, кстати, за счёт объёмистых мышц и высокого роста, костюмчик смотрелся как влитой, сидя в обтяжку. Только на предплечьях рукава болтались чуть свободнее, но он застегнул наручи поверх них, что решило это маленькое неудобство. Подол же, достигающий голеней, его не смущал нисколько.

Северяне же нашли кое-что для себя в том первом открытом ящике с амуницией нормального размера ещё в амбаре. Так, например, на Хротгаре сейчас поверх любимой кольчуги красовался скреплённый цепями панцирный комплект боковых и спинных пластин с зерцалом спереди и цельнокованными наплечниками, полностью выполненный из чёрной стали. Кто-то из его друзей сменил свои кольчуги на бахтерцы или юшманы. В общем, в плане качества амуниции силы сопротивления наголову превосходили соперника. А вот с оружием и шлемами дела обстояли не так просто. Запасов из первого ящика хватило только на десяток Эйлана, чем и объяснялась радость на его лице. Хотя в этом захолустье любой из воинов рад был хотя бы подержать в руках изделие из ценных и обладающих выдающейся прочностью металлов, полностью укомплектованы такими вещами были только его люди. Это решение возрождённого было обусловлено тем, что в руках сработанного и изрядно понюхавшего крови десятка людей это снаряжение должно принести больше всего пользы.

****

Наконец вернулся Проныра с благими вестями.

– Командир, послание в замок доставлено! – Доложился разведчик своему десятнику. – И удалось кое-что узнать. Из наёмников гильдии никто не говорит на языке орков, все разговоры они ведут через человека по кличке «Свободный», это он, как ни странно, командует орками. Точнее, они делают это на пару с оркским шаманом. Никогда бы не подумал, что он шаман – тот ещё верзила. Самый здоровый из всего отряда. Да ещё и в мифриловой кольчуге, когда остальные в обычной стали. Но этого Свободного они почему-то уважают не меньше шамана. Гильдейцы говорят, очень сильный воин. А ещё они сейчас подвозят с каменоломни лорда снаряды для катапульт. Планируют начать обстрел ещё перед ночным штурмом, для подготовки. У нас есть пара часов, потом в замок полетят камни.

– Что ж, пары часов нам хватит за глаза, мы уже готовы. Кстати, ты слышал гром? – Ехидно осведомился командир.

– И молнию видел, хотя небо чистое. Чертовщина какая-то. – Отозвался Проныра.

– Ты ничего не понял! – ухмыльнулся командир. – То был знак самого бога грома! Северяне говорят, что в этой битве он за нас.

– Добрая весть, а что? – Удивился разведчик, раздеваясь и протягивая руку к своему привычному снаряжению. – Я только за!

– Добрая, ещё какая добрая… – Хлопнул кулаком о ладонь Эйлан, привлекая к себе его внимание. – Одень-ка, лучше, вот это. – Он ткнул пальцем в комплект брони и оружия, выписанный им у Хельмара для своего человека. – Только с возвратом, господа северяне не расщедрились на столь дорогие подарки. – Подмигнул он уже Фёдду.

– Вот уж спасибо, не думал, не гадал, что когда-нибудь придётся носить такое. Пусть и в долг. – Просиял при виде царского подгона Проныра. – Спасибо, Хротгар, век не забуду, внукам буду рассказывать, как их дед оборонял земли своего лорда с мечом из чёрной стали в руках!

– Радуйся, что это добро не досталось оркам. Это трофеи со склада гильдии. – Добавил ложку дёгтя к бочке мёда северянин.

****

Когда всё было готово, и около шести десятков человек, скрытые травой, кряхтя и чертыхаясь, уже ползли в сторону заранее распределённых между собой лагерей, Хротгар обратился к новоприбывшему изгнаннику Нордгарда:

– Скажи, Райнар, а разделывать туши ты умеешь? – На лице его играла лукавая улыбка.

– Старик, с момента нашей последней встречи меня успели прозвать ещё и Мясником. Я уже давно не ограничиваюсь свежеванием. – Ухмыльнулся Скорняк.

– Тогда у меня к тебе будет просьба. – Собеседник кивнул. – Насчёт крови орков, думаю, ты уже и сам смекнул, но постарайся после боя собрать не только её, но и ценные органы. – Андрей немного поморщился про себя, прося о таком. – Они стоят целое состояние. Особенно сердца и печени.

– Обижаешь, старина! Я и так не собирался обделять своим вниманием столь ценные трофеи. – Подмигнул он.

Естественно, Андрей решил поучаствовать в этой авантюре с атакой на превосходящего противника вовсе не из-за героических порывов или желания поскорее расстаться с ещё одной жизнью. Причин было много и большая их часть была сугубо практической. По крайней мере, он себя в этом убеждал. Конечно, можно было плюнув на лорда и его людей просто смыться на этих повозках в сторону Нуринга. Однако, это влекло за собой ряд неприятных последствий: во-первых, повозки пришлось бы править самим (крестьяне Предгорной, сидевшие на поводьях, вряд ли согласятся смыться в другую страну, бросив своего правителя, а заодно и семьи), во-вторых, братья Лоссчестеры при таком решении, скорее всего, изменили бы к нему своё отношение и покинули отряд, а у него на них были определённые планы. Третьей причиной было то, что «всё, что нажито непосильным трудом» отряда на сей момент, не считая трофеев со склада гильдии, осталось в замке лорда, находившемся сейчас в осаде. Конечно, то, что было в повозках, превосходило по стоимости оставленное в замке во много раз, но там всё равно была внушительная сумма золотом и серебром и оставлять её было жаль. Кроме того, в крепости осталась Лирдэйл и, как бы он ни пытался объяснить сейчас своё поведение, выискивая другие разумные причины, эта была самой главной. И дело даже не в том, что она обещала учить его магии, что тоже было немаловажно, а в том, что она нравилась ему тем больше, чем недоступнее оказывалась. Он просто не мог развернуться и уехать, оставив её в беде. И это было даже важнее трофеев, которые достанутся после сражения, и того, что местный лорд окажется у него в вечном и неоплатном долгу. Всё это меркло перед обликом зеленоглазой рыжей красавицы, которую очень не хотелось терять навсегда, толком не успев сблизиться. Теперь он понимал это очень ясно.

Кроме того, он очень не любил неоконченных дел.

Но вернёмся к крови и потрохам орков. Как уже упоминалось, орки обладают потрясающей регенерацией, нередки были случаи частичного или даже полного восстановления некоторых их тканей или даже целых органов уже после смерти. Кроме того, мёртвые тела орков достаточно долго не подвергаются посмертному разложению. Секрет в их крови. Кроме того, что она обладает потрясающими целительными свойствами, при переливании она совместима с любой другой кровью, как первая резус-отрицательная на земле, однако, в отличие от земли, без редких неприятных исключений. Даже в тех краях, где медицина не дошла до переливания, орочья кровь всегда ценилась дороже золота. Даже если просто выпить несколько глотков, ускоряется заживление ран и рассасываются опухоли и воспаления. Не считая магию, кровь орков считается единственным средством, способным обратить гангрену вспять.

Однако, не только целительными свойствами примечательна эта красная жидкость: орки издревле обладали родовой памятью, которая, пробуждаясь с возрастом, существенно ускоряет обучение ряду вещей, в которых преуспевали предки конкретного орка. Иногда даже воинские приёмы приходят им в пылу боя в виде вспышек озарения. Бывали случаи, когда после переливания оркской крови у вылеченных таким образом людей проявлялись неожиданные таланты.

Кроме того, ходили слухи о каннибализме орков, имеющем весьма интересную ритуальную форму. Они не едят людей, нет, но в случае межплеменных распрей, победитель съедает сердце и печень поверженного врага, тем самым поглощая его смелость и силу. Если верить слухам, то работает это только среди орков, почему они и не пожирают людей. Возможно, это свойство как-то связано с родовой памятью. Именно из-за этого органы орков также всегда ценились на вес золота. Любой маг-целитель или простой исследователь, который в курсе этих слухов, готов дорого платить за органы орков с целью их дальнейшего изучения.

****

Лёжа, скрытый травой, вплотную к оркскому лагерю, северянин осматривал его, а в нос настойчиво лезли ароматы сена и полевых цветов. Оркских шатров, сшитых из шкур или кожи и натянутых на костяные или деревянные каркасы, он насчитал чуть больше полутора десятков, причём, самый большой из них принадлежал, очевидно, их шаману. В некоторых из них Хротгар сейдическим зрением обнаружил горизонтально развалившихся «постояльцев».

«Отдыхают перед ночью.» – думал он, продолжая осмотр. – «Хорошо, что шатры стоят по внешней стороне лагеря подковой, открытой в сторону замка. За ними можно укрыться. Надо попробовать вывести из игры спящих.» – с этими мыслями он, указав своим людям на ещё четыре шатра, подполз вплотную к одному и тихо взрезал ножом кожаную стенку, проделав таким образом проход.

Все участники отряда ещё на полпути до лагеря были укрыты пологом тишины, как выяснилось, Расул хорошо умел обращаться с различными вариациями этого плетения, так что за шум можно было не опасаться, но, тем не менее, Андрей, как и всегда, был аккуратен.