Текст книги "Цунами. Сотрясатели Земли"

Автор книги: Алексей Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Вы мне их дарите? – обалдел Мезальянц.

– Не совсем. Я подарю их вашему другу. Но с одним условием. Все свои сбережения я оставила своему двоюродному внуку. Но, думаю, этих денег не хватит, чтобы обеспечить его жизнь до конца, – он инвалид и никогда не сможет работать. Я прошу купить эти вещи. По два миллиона за каждую – не очень дорого?

Мезальянц крякнул.

– А что они умеют?

Тут настала очередь удивляться Барбаре:

– Так вы в курсе?

– Ну, более или менее, – открыл карты Мезальянц.

– Тем лучше. Барсук позволяет видеть сквозь землю и сквозь любую горную породу. Мышь роет идеально круглые норы какой угодно длины и ширины, в любой породе. Вместе они способны устроить землетрясение, поэтому пользоваться ими одновременно нельзя, так и передайте вашему другу.

– Э... – хотел возразить Мезальянц, но Барбара Теодоровна скривилась, сморщилась, скрючилась вся и попросила оставить ее и навестить, когда вопрос с деньгами решится.

Вопрос решался два дня. Пока Мезальянц придумал убедительную версию, зачем ему такие деньги, пока эти деньги перечислили, Иван Иванович извелся весь – как бы не крякнула старушка раньше времени.

Но она дождалась. Иван Иванович принес ей сберкнижку на имя Егора. Барбара Теодоровна лежала в постели и мучительно кашляла.

– Спасибо, – прошептала она еле слышно. – Навестите его сразу после моей смерти, он в соседнем городе живет. Пусть обязательно приезжает на похороны.

– Может, его сейчас привезти, пока не поздно?

– Чтобы он запомнил меня такой? – Барбара Теодоровна засмеялась, а потом закашлялась. – Ну уж нет. В гробу меня подшаманят, буду как живая. Возьмите предметы, они на столе.

Мезальянц взял. Тяжеленькие, твердые, и впрямь – как из победита сделаны.

– А вы не могли бы мне их подарить? – спросил он.

– А как же друг?

– Я ему сам подарю. Ну очень мне хочется попробовать, как это они работают.

– Мы поступим так. Я их никому не подарю, и вы автоматически станете их владельцем после моей смерти. Потерпите? Совсем немного осталось.

– Потерплю.

Она держалась еще неделю. Потом умерла. И тут Иван Иванович понял, что бабка его надула.

Предметы не действовали. У Мезальянца не поменялся цвет глаз, он не смог смотреть сквозь землю и рыть норы силой мысли. Иван Иванович нагрел барсука зажигалкой – и обжегся о его поверхность.

Многие пытались обмануть Мезальянца, но получалось это у единиц. И всем им Иван Иванович отплатил сторицей. А вот бабушке фиг отомстишь, она померла. Отомстить внуку? А что толку?

Вот оно! Внук. Почему она говорила в единственном числе, когда в документах речь идет о двух? Может, настоящие предметы она ему подарила? Кинула лоха, позвонила внучку, сказала: «Хватай деньги и драпай!» Хотя нет, не вяжется. Книжка-то с деньгами осталась у Мезальянца.

В любом случае, стоило этого Егора навестить.

18

Внуки оказались занятной фигурой – одной на двоих. Егор, тот, на которого Иван Иванович оформил вклад, переносил уродство стоически, но вследствие этого приобрел вагон всяких комплексов, поэтому корчил из себя мизантропа и циника. Недоверчивость, возведенная в принцип, сочеталась в нем с наивностью, граничащей с идиотизмом. С первых минут разговора Мезальянц понял – Кравец надула всех, развела, как кроликов. Внук вообще не подозревал о наличии бабушки, а следовательно, ни о каком барсуке знать не мог. Тем не менее деньги открывают любые двери, и, оказавшись наконец в квартире Кругловых, Мезальянц сначала не поверил глазам. Мышь и петух. Висят, судя по старому дюбелю в стене, весьма давно. Все-таки удача на стороне Ивана Ивановича.

Егор отказался продать предметы, но Мезальянца это не расстроило. В конце концов, деньги уже заплачены, а что возьмет Иван Иванович не совсем то, что покупал у покойной Барбары Теодоровны, – так это издержки коммерции.

Теперь надо было действовать быстро и четко. Иван Иванович позвонил в Москву и надиктовал на автоответчик информацию о близнецах и петухе, тактично промолчав о мыши и упущенном барсуке. Скорей всего, чистильщиков отправят сразу же, то есть если ночью бойцы вылетят в Екатеринбург, то будут там около пяти утра местного времени. Пока найдут машину, пока доедут – пройдет еще полдня. Надо успевать.

Егор, несмотря на всю свою категоричность, воспользовался оплаченным такси до Одинцово. Ох уж эта любовь к халяве... ну, ладно, это не беда. Могло быть хуже – если бы Егор заупрямился и остался дома. В Афганистане Ивану Ивановичу приходилось убивать несовершеннолетних, но там выбора не было – либо ты, либо тебя. А здесь такая эскапада могла грозить психическим расстройством. Слава богу, обошлось. Убрать подростков все равно придется – чтобы право на обладание предметами перешло к нему. Допустим, вернутся братья с похорон, а у них утечка бытового газа. Но это же не душить голыми руками, это же несчастный случай.

Мезальянц проник в квартиру легко, будто к себе. Обстановочка, конечно, здесь была та еще. Халупа Мезальянца в Строгино, где он не бывал месяцами, и то выглядела более обжитой и даже не лишенной приятности – по крайней мере сам Иван Иванович любил туда возвращаться и днями напролет валяться на диване, листать подписку «Огонька» за тысяча девятьсот восемьдесят девятый год и пить пиво со слепым соседом, который и в таком состоянии переигрывал Мезальянца в шахматы. А здесь – просто камера предварительного заключения, разве что с обоями, удобствами и без решеток.

И еще его ожидало очередное разочарование – петуха и мыши на месте не было. Очевидно, Круглов взял их с собой. С несчастным случаем придется обождать хотя бы до завтрашнего утра: вечером слишком много народу шастает, опять же, утром пострадавших меньше будет – люди на работу уйдут.

В Одинцово, где проживал все эти дни Иван Иванович, подземных толчков почти не чувствовалось, поэтому, когда утром он въезжал в полуразрушенные Понпеи (вот ведь названьице у города), увиденное его серьезно озадачило. Он вспомнил слова Барбары о возможностях двух предметов и задумался: может, мышь с петухом тоже способны устраивать такие катаклизмы? Или все же его надули? Второй раз? Немыслимо!

Он добрался до Кругловых и постучался. Из-за стихийного бедствия почти все жители дома не вышли на работу, и теперь убирать подростка не имело смысла – несколько человек видели Ивана Ивановича перед квартирой близнецов. Мезальянц пытался оказать на Егора психологическое воздействие – и подкупом, и запугиванием, но тот, видимо, уже почувствовал силу предметов и расставаться с ними не собирался. Испытывать на себе силу барсука и мыши Мезальянцу не хотелось, и он отступил.

Не стоит думать, что Иван Иванович растерялся. Он понимал, что Круглов – закомплексованный подросток и что давить на него далее не имеет смысла. Егор не знает, что ему делать дальше, это только на руку Мезальянцу. Нужно было выиграть время. Туманно намекнув на возможные неприятности, Мезальянц ретировался, чтобы придумать, как заставить Круглова отказаться от навалившегося счастья. Главное – из поля зрения его не выпускать. Потому что Егор сразу после неприятного разговора отправился на вокзал. Если бы не уйма народу на улице, Мезальянц мог несколько раз убить и избавиться от трупа – так далеко был этот вокзал. Однако повсюду работали ремонтники, милиция патрулировала улицы, так что Ивану Ивановичу оставалось держаться на расстоянии.

Пацан решил бежать. Причем не куда-нибудь, а сразу на Дальний Восток. Чего уж ему взбрендило во Владик ехать, Мезальянц понять не мог, но это был шанс. Доехать с близнецами до Омска, забрать предметы, потом на самолете до Москвы, а оттуда уже куда-нибудь подальше. Жалко Свиридова, но это был шанс вырваться из того болота, в которое постепенно превращается страна.

Мезальянц купил билет в соседнее купе и посмотрел на часы. И задумался. Возможно, ехать никуда и не придется. Времени уже за полдень. Скоро прибудут специалисты, которые все вопросы решают силовым путем. И хотя в политике, куда Первый рвется, сила нужна лишь как последний довод, он вряд ли думает об этом. У него одна цель – петух. Что ж, у Мезальянца сейчас тоже одна цель – не допустить, чтобы Первый добился своего. Если для этого потребуется стрелять... что ж, он готов стрелять.

Он не собирался мешать «специалистам». Расчет был простой: либо «специалисты» нейтрализуют братьев, либо наоборот. В любом случае, Мезальянц собирался нейтрализовать победителя. Он надеялся, что победителями окажутся московские гости, иначе достигнуть цели будет гораздо труднее.

Но все оказалось еще более запутанным.

«Волга» с чистильщиками подъехала примерно через час, как близнецы вернулись домой. Иван Иванович решил, что близнецы попали в мышеловку, как что-то произошло. Сначала с водителем поболтала какая-то девчонка, потом она ушла в подъезд, в котором жили Кругловы, и через минуту оттуда выскочил человек, запрыгнул в машину и «волга» умчалась в сторону вокзала.

Похоже, уральская земля отупляюще действует на спецов – что на Мезальянца, что на чистильщиков. Иван Иванович ясно представил себе, что именно сказала чистильщику девчонка. «Они ушли». И как не поверить малышке?

Что ж, посмотрим, что будет дальше.

19

Дальше было немного скучновато – два часа полного бездействия. Потом подъехал милицейский «козел», и Мезальянц понял, что сейчас будет. Менты посадят близнецов в поезд и проследят, чтобы никто не подсел к ним до самого отправления.

Что же... молодцы. Тогда стоит сесть в поезд раньше, чем туда сядет Егор. Или лучше – позже! Уехать в Одинцово, там догнать Круглова и обрадовать своей компанией.

Мезальянц поймал частника, заплатил двойную цену и уже через час ждал поезда на одинцовском вокзале. Поезд пришел по расписанию, но отчего-то в купе близнецов не оказалось.

Полный самых нехороших предчувствий, Мезальянц вышел на перрон – и чуть не спалился. Потому что какой-то мент помогал близнецам пробиваться через толпу. Иван Иванович поспешно спрятался за железным киоском. Мент кое-как взгромоздил Кругловых в вагон, помог занести вещи и через две минуты вышел. Ну вот, теперь все.

Однако появление Ивана Ивановича если и испугало Егора, то виду он не подал. Держался смело, даже дерзко. Из колеи его выбил разве что дневник деда, и то ненадолго.

– Ну, ладно, – сказал он. – И что теперь?

– Ты отдашь мне предметы, и я исчезну. Деньги можешь оставить себе.

– Вы напрасно потратились, – сказал Егор. – Я не отдам вам предметы.

– Тогда мне придется тебя убить, – сказал Иван Иванович. – Я не говорю, что мне это удовольствие доставит, но тут уж никуда не деться: если враг не сдается, его уничтожают.

– Не убьете, – усмехнулся Круглов.

– Почему?

– У вашего пистолета глушителя нет.

– Я могу и голыми руками.

– Не сейчас.

– Почему?

– Не знаю. Интуиция.

Иван Иванович подумал, что свернуть шею Егору было бы наглядным опровержением всей его интуиции. Но ничего не получилось: в купе постучали.

– Не заперто! – громко объявил Егор.

Дверь открылась, вошла круглая, как пончик, проводница.

– Билетики ваши?

Она заслонила собой братьев. Спросила, будет ли Егор брать белье, проверила у него билеты, согласилась, что с таким братом лучше ехать без соседей, предложила чаю, печенья и газет и повернулась к Мезальянцу:

– Вы, кажется, в соседнем купе едете?

– Совершенно верно. Вот, зашел к знакомцу поболтать, – широко улыбнулся Мезальянц. – Вы мне тоже чайку сообразите?

– Вот только билеты проверю, – зарделась проводница.

Вдруг хлопнула дверь в тамбуре, и на весь вагон загалдели два голоса: женский и девчачий.

– Это последний купейный! Если и здесь нет твоего брата – все, вызываю милицию, – говорила женщина.

– Должен быть! – уверенно отвечала девочка.

Иван Иванович заметил, как напрягся Егор. Проводница вышла из купе:

– Чего у тебя, Рая?

– Да вот, девка прямо на ходу в поезд заскочила – за мной, говорит, маньяк гонится! А за ней и впрямь такая рожа лезла – страх!

Наша проводница охнула. Рая же, пока невидимая, продолжала:

– А она говорит, что у нее здесь брат едет, – пауза, – два.

Проводница обернулась на Егора:

– Не ваша девочка?

– Какая девочка?

В дверном проеме возникла та самая девчонка, что обманула чистильщиков.

– Ты что здесь делаешь?! – завопил Круглов.

А его брат вдруг ткнул пальцем в гостью и захохотал:

– Ика! Ика!

– Так, все ясно, – сказала Рая. – И что теперь делать будем? Следующая станция только через три часа, это уже другая область, да еще и стоим три минуты. А?

– Я с Егором поеду! – сказала девчонка.

– А билеты? А документы?

– Егор все купе купил, тут три места свободных.

– А родители знают? – спросил Егор.

– Так меня же по-хи-ти-ли! – последнее слово девочка-заяц произнесла по слогам.

Повисла тишина. Егор молчал. Проводницы молчали. Иван Иванович тоже молчал. Только стучали колеса, да в соседнем купе звенели стаканы – соседи знакомились.

Ситуация и впрямь была сложная. Чужой ребенок, без документов, без родителей... Явная обуза. Особенно Мезальянцу.

– Мне кажется, надо начальнику поезда сообщить, – нарушил тишину Иван Иванович.

Рая сразу погрустнела, хотя и до этого выглядела не особенно веселой. Ее коллега тоже расстроилась.

– Может, не надо? – спросила девочка. – Я буду тихо сидеть...

– Ты что, сопля, обалдела, что ли? – завелся Егор.

– Я не сопля, я Вика!

– Ика! Ика!

– Я сейчас родителям твоим позвоню!

– Не позвонишь, сам говорил, что связь не работает!

Егор вынул мобильный телефон и набрал номер.

– Блин! – чертыхнулся он. – Связи нет. Я на станции позвоню!

– Вот, точно! – сказала Рая. – На станции и позвони. А родители придумают чего-нибудь. Пойдем, Тася.

Проводницы буквально растворились.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказал Иван Иванович. – Егор, я рядом, если что. Эта проблема может быть легко решена, и ты знаешь, как.

– Во! – Круглов показал кукиш.

– Как знаешь.

20

– Окунуться в алебастр, – хмыкнул Боря. – И как, дозвонился?

– Ты лучше у этой дуры приставучей спроси, – кивнул Егор на Виксу.

Викса приосанилась. Уж она-то в сложившейся ситуации видела только плюсы.

– А что значит «окунуться в алебастр»? – спросила она у Глеба.

Тот посмотрел на Борю как на дурака и постучал себя пальцем по лбу. Но ответил:

– Это такая идиома. Иными словами – фигура речи. Значит «рассказывай, нам интересно».

– Ну, слушайте...

Дозвониться удалось только после Тюмени. Да и то не домой, а на работу к Виксиному отцу.

Папа был спокоен. Он спокойно выслушал Егора, спокойно выслушал Виксу и спокойно пообещал оторвать обоим головы. Спросил, когда они будут во Владивостоке. Хватит ли денег на еду. На какой вокзал прибывает поезд. Проводницы с удовольствием проконсультировали, что железнодорожный вокзал во Владике один, практически совмещенный с морским: «Прямо к океану вас подкатим».

– Я прилечу на самолете, – сказал папа. – Не переживай, я вас встречу.

– Я-то не переживаю, – ответил Егор, злобно поглядывая на Виксу, которая свесила голову с верхней полки и внимательно подслушивала, чем ей грозит грядущая встреча с отцом. – Главное, чтобы Вика не заскучала.

– Купи ей детектив какой-нибудь, – сказал папа. – Как раз до Владивостока хватит.

– Хорошо, – сказал Егор.

– Погоди. – Папа откашлялся. – Спасибо, что позвонил.

– Не за что. Куда бы я делся с подводной лодки?

– Деваться всегда есть куда. Держись.

У Виксы в сердце будто фонтан из пепси-колы бил. Приключение! Настоящее! С похищением, погоней, волшебством! И главное – она ни в чем не виновата!

– Поздно уже, давай спать, – сказал Егор.

– А детектив?

– Завтра.

Викса не обиделась. Завтра – так завтра. Если уж начистоту, то она и сама уже устала. Поэтому она сладко зевнула и укрылась простыней.

– Але! – не дал спать Егор. – Марш умываться и чистить зубы!

– Ты че как мама-то? – возмутилась Викса.

– Я за тебя по шее получать не собираюсь.

– У меня нету!

– Пасты и щетки? Возьми мои.

Вот вонючка! Но пришлось подчиниться. Еле удерживая равновесие, она умылась, почистила зубы, причесалась и вернулась в купе. Там Егор учил Юсю разговаривать.

– Ну, скажи – «Егор»!

– Ика! – радостно улыбался Юся и показывал пальцем на Вику.

– Да, она – Вика, а я – Егор, – сказал Егор.

– Ика!

Егор плюнул и увел Юсю умываться. Тут же из своего купе вышел дяденька Мезальянц.

– Вы тоже умываться? – спросила Викса.

– Чего?

– Ну, Егор Юсю увел зубы чистить, занято там сейчас.

– А... так вы решили?

– Конечно! Мы едем до Владивостока, а там нас встретит папа.

– Вон как... Ну, ладно, увидимся.

– А в том конце вагона туалет свободен... – хотела помочь Викса, но дяденька уже вернулся в свое купе.

– Ну и ладно, – сказала она себе.

С этого вечера сутки потянулись медленно и тягуче. Ночью не спалось, потому что братьям тесно было на узкой полке и они ворочались. Днем оставалось только смотреть на пейзажи, пролетающие за окном, потому что разговаривать с Виксой Егор не хотел. Правда, Мезальянц внял просьбе и купил на станции два милицейских детектива, так что ехать стало не так скучно.

Перед прибытием во Владивосток в гости зашел Мезальянц.

– Ты не надумал? – спросил он у Егора.

– Нет.

– Нас могут встретить прямо на вокзале. Они наверняка выяснили, до какой станции ты едешь.

– Мне кажется, вы нам поможете скрыться, – улыбнулся Егор.

– С какой стати?

– Вы же надеетесь получить приз.

– Мальчик, ты не знаешь, с кем связался. Им ничего не стоит взять вагон штурмом.

– А мне ничего не стоит устроить землетрясение в десять баллов. Вы же должны были об этом сообщить, верно?

– Значит, ты решил-таки воспользоваться предметами? А я думал, ты у нас облико морале.

– Не ваше дело.

Викса не совсем понимала, о чем идет речь, но догадывалась, что Мезальянц и Егор друг друга почему-то не терпят.

– Тебя снайпер снимет, дурачок, – сказал Мезальянц. – И меня заодно, и ее, – он кивнул на Виксу.

– Не снимет, – ответил Егор. – Мы чувствуем опасность.

Викса и рта не успела раскрыть, как все случилось. Мезальянц вдруг метнулся к Егору, растопырив пальцы, но тут же охнул, согнулся и упал на пол: нога близнецов будто сама по себе дрыгнулась и угодила Ивану Ивановичу в пах.

– Ты че! – закричала Викса на Егора. – Дурак, что ли? Он же старше тебя!

– Ну и что?

– Да ниче! Так вообще нельзя людей бить!

– Ты же видела – он сам хотел меня ударить.

– Увернуться не мог?

– Не мог. Некуда было. Папе потом расскажешь, он тебе объяснит.

– Да уж расскажу! Все расскажу!

Викса спустилась с полки и помогла Мезальянцу встать. Он принял помощь без благодарности, но его можно было понять – такое унижение!

В эту ночь Викса из вредности зубы чистить не пошла.

Впрочем, и Юся с Егором тоже.

На следующее утро на вокзале папы не оказалось. Как, впрочем, и снайперов. Не то и впрямь кто-то испугался землетрясения, не то не успели встретить.

– А где папа? – спросила Викса.

– Боюсь, он даже и не вылетел, – ответил Егор. – Правда?

Иван Иванович не ответил.

Вот такой группой заклятых друзей и пришли они в порт, где Егор долго и придирчиво выбирал какое-то судно.

– Какое-то... – обиделся Боря. – Окунись в алебастр: это «Ярославец», гордость Тихоокеанского флота!

– Рули давай, неровен час – сорвемся! – прикрикнул на него Глеб, а потом обратился к Виксе: – Ну а дальше?

А дальше братья зашли по сходням на борт и полчаса проторчали внутри, пока Викса и Мезальянц шатались около. Мезальянц терзал мобильный, у него ничего не получалось, и в конце концов он выбросил его в воду. В этот момент на палубу выползли Юся с Егором.

– Может, лучше останетесь? – предложил Егор спутникам. – Мы можем не вернуться.

– Только с предметами, – ответил Мезальянц. – Иначе меня сожрут и не подавятся. Кроме того, я всегда смогу свернуть тебе шею, если заподозрю, что ты злоупотребляешь властью...

– ...данной тебе Господом, – невпопад сболтнула Викса.

– Чего? – хором спросили Мезальянц и Круглов.

– Ничего, – ответила Викса. – Так всегда в кино говорят.

Егор закатил глаза.

– Объясняю, зачем мне катер. Мы доплывем до Марианской впадины и выбросим туда эти предметы, чтобы никто за ними не гонялся.

– Ты дурак? – ахнула Викса. – Насовсем?

– Я не верю, – ухмыльнулся Иван Иванович. – Ты врешь.

– Игол? – вопросительно посмотрел на брата Юся.

Через десять минут дизель в моторном отсеке взревел, и «Ярославец» отправился в свое самое долгое путешествие.

– Марксизьм тебе нужен, девка. – Боря, стоявший за штурвалом, потрепал Виксу по голове. – Марксизьм и еще раз марксизьм.

– В твоих приключениях без бутылки не разобраться, – добавил Татарин, не отрывая взгляда от волны. – Бесконечность понять легче.

– Мне окунуться в алебастр? – спросила Викса.

В это время Грузин старался держаться течения, чтобы не терять скорость. Двигатель работал на самых малых, только чтобы не перемахнуть за гребень волны. Реплика Виксы так его развеселила, что он заржал в голос, и Глебу пришлось его заменить.

Мезальянц с Егором смотрели друг на друга, Глеб посматривал на них и хихикал.

– Чего улыбаемся? – спросил Боря.

– Да так, мамихлапинатапа.

– У кого?

– У террориста и контрика.

– А что такое эта... как ее... в тапках которая? – спросила Викса.

– Мамихлапинатапа? Это у индейцев племени яган с Огненной земли есть такое понятие, когда двое друг на друга смотрят и ждут, когда другой сделает или скажет то, чего они оба хотят, но не могут решить, кому начать.

Террорист и контрик очнулись, видимо, от заумного определения.

– Егор, пойдем-ка подышим, – предложил Мезальянц Круглову.

Кругловы нехотя поднялись с места и пошли на выход.

На палубе было свежо, даже холодно. Юся немедленно натянул до ушей вязаную шапку и закутался в куртку. Я приготовился слушать, хотя примерно уже знал, о чем зайдет речь.

– Тебе не кажется, что нас кто-то ведет? – спросил Мезальянц, придерживая штормовку, накинутую на плечи.

– Кажется. Я веду.

– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Эти твои штуки будто тащат куда-то.

– Не тащат, это просто кусочки металла, без мозгов. Не перекладывайте с больной головы на здоровую, – покачал я головой. – Вы сами во все это ввязались, за уши никто не тянул.

– Ладно, – согласился Мезальянц, – уел, не поспоришь. Но признай – слишком легко у тебя все получается. Так не бывает. И мне это не нравится.

– Мне тоже. Но рационально это не объяснить.

– Все можно объяснить рационально.

– Тогда объясните мне петуха и все эти артефакты магические, если все можно.

– Это очень развитая технология. Не знаю, чья, не знаю, по какому принципу это действует, но если оно существует, значит, такие технологии возможны. Может, это инопланетяне. Может, пришельцы из будущего.

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

– Ты точно решил избавиться от предметов?

Вот болван!

– А по-вашему, для чего мы здесь?! На пикник выехали?

– Не кипятись. Я же давал тебе записки твоего деда. Это же великие возможности. А ты и сам не ам, и другим не дам?

– Да мне пофигу, что там дедушка написал. Если он прав, то все, приехали, надо заворачиваться в простыню и ползти на кладбище, – зашипел я на Ивана Ивановича. – Это значит – от вашей или моей воли нифига не зависит, и все решают дурацкие фигурки. Вы мне это хотите сказать?

– Я хочу сказать, что могу взять ответственность на себя.

– А вот этого вы не хотите? – Я согнул руку в локте, а Юся положил свою ладонь мне на сгиб.

Очень эффектно получилось.

– Только через мой труп, короче.

Мезальянц пожал плечами: мол, через труп, так через труп. Но его я не боялся. Я вообще ничего не боялся. Кроме своего проклятого наследства.

Может, своих мозгов у предметов и не было, а вот обмен веществ у них оказался завидный. Энергию они потребляли со страшной силой и высосали из меня все силы. Я абсолютно умотался и ходил как выжатый лимон, но при этом мне хотелось действовать. Вернее, хотелось нам, причем вещей абсолютно диких, например – разрушать и создавать горы, выплескивать озера, вызывать приливные волны.

Но ничего, скоро этот кошмар закончится. Впереди нас ждал Марианский желоб.

До него было рукой подать.

21

Двери открыл какой-то баскетболист. С Барбары чуть панама не упала, пока она поднимала голову, чтобы рассмотреть верзилу.

Сначала она уткнулась носом в футболку с надписью «SAVE WATER! DRINK BEER!», потом увидела тощий небритый подбородок, пухлые, словно обиженные, губы, горский нос и печальные глаза.

– Ой... – растерялась Барбара.

– Вам кого? – спросил баскетболист.

– Далила здесь живет?

– А вы кто?

– Я ее тетя.

– Донна Роза?

Да он шутник.

– Барбара. Давайте уже без кокетства?

– Проходите.

В доме работал кондиционер, было прохладно. Баскетболист закрыл дверь и пригласил выпить.

– Пива?

– А воду бережете?

Обиженные губы улыбнулись.

– А вы мне нравитесь... Барбара?

Она кивнула.

– Так вам воды? Или пива. Есть еще алкоголь...

– Какой?

Губы расплылись в стороны и обнажили прокуренные зубы.

– Вы мне точно нравитесь. Открывайте холодильник и выбирайте любой алкоголь, который вам будет по вкусу.

– А где Далила?

– В Австрии. Мы расстались.

– Что?

– Ну, не совсем расстались. Разбежались проверить чувства. Девчонок в лагерь отправили, а сами вот... проверяем.

Только теперь до Барбары дошло, что Макс – муж Далилы – уже изрядно выпил. И племянница в Австрии. А от кого же ждать помощи? Не от этого же пьяного баскетболиста?

– С ней можно как-то связаться?

– О, связаться можно! – горячо закивал Макс. – Отвязаться вот совершенно невозможно, а связаться – сколько влезет.

– Да что у вас с ней произошло-то?

– Чистоту оба любим, – сказал Макс. – По-своему.

Он выпил полный фужер прозрачной жидкости и упал со стула. Барбара подумала – насмерть, но богатырский храп развеял ее опасения.

Барбара перетащила зятя в гостиную, кое-как взгромоздила бесчувственное тело на диван и уселась рядом, отдышаться.

На глаза ей попался телефон.

Куда звонить? В полицию? Ну, это вряд ли. Была еще одна организация, но Барбара не была уверена, что стоит туда звонить. Все-таки это тоже Контора, хоть и еврейская. Кто их знает, какие они преследуют цели?

Но внука надо было выручать. В конце концов, она была обязана ему жизнью.

Часть 2. Восьмой с половиной вал

1

Первый отлично умел скрывать эмоции. Неудача в Понпеях, предательство доверенного лица, исчезновение объекта из поля зрения не выбили его из седла. В любом случае, в его подчинении ресурсы не последнего в стране ведомства, и на него работают люди ГУАП, больше которых в России о предметах не знает никто. Никто не помешает ему двигаться наверх.

Требуется лишь немного дожать.

Он шел к этому моменту с тех самых пор, как узнал о реально существующих магических предметах. Узнал еще в молодости, работая особистом в закрытом НИИ, изучающем нацистские архивы. Досье «Дойче Ананербе» на артефакты набралось внушительное, свойства их обещали самые головокружительные перспективы. Но после тщательного изучения темы Первый пришел к выводу, что большинство артефактов абсолютно бесполезны в современном информационном обществе. Даже странно, что из-за таких безделушек, как орел или лев, рождались и гибли державы. Причем именно орел и лев больше всего отразились в геральдике великих государств современности и минувших веков. Обман и отвага, не подкрепленная здравым смыслом, – вот два краеугольных камня, на которых стоят США, Великобритания, Россия, Германия, Польша... Впрочем, изучать влияние артефактов исчезнувшей цивилизации на дела сегодняшние – не его дело. Требовалось срочно брать ситуацию под контроль.

Если верить докладу Свиридова, близнецы, а вместе с ними и хваленый профессионал, сейчас где-то в пределах Америки. Мезальянц переиграл Свиридова, умный оказался, но неужели он полагает, будто Контора не сумеет достать предателя и на том конце земного шара? Впрочем, наказание строптивого наемника не являлось приоритетной задачей. Первый абсолютно точно знал, что поиском артефактов занимаются не только в России, а эти подростки создают вокруг себя ненужную информационную волну.

По странному стечению обстоятельств у них оказались еще два артефакта. О сотрясателях земли, двух предметах, которые в совокупности могут управлять локальными тектоническими процессами, Первый тоже слышал, но они считались давно утерянными. Собственно, информацией о том, что с их помощью можно учинить неконтролируемое землетрясение, все знания об этой паре и исчерпывались, неизвестно было даже, как они действуют поодиночке. Судя по всему, толку от них немного. Требовалось не упустить хотя бы петуха, остальное – забавные игрушки. Хотя... зачем разбазаривать стратегические материалы? Все, что имеется, надо сохранить.

2

Акулу Боря с Глебом поймали на третий день, когда все смирились с мыслью о предстоящей трапезе из кожаного ремня Татарина. Но ремня не хотел никто, а рыбы – все.

Это была огромная, больше метра от головы до хвоста, рыбина. Самое смешное, что ни Боря, ни Глеб уже не пытались рыбачить. Якорем-кошкой Грузин пытался зацепить чей-то потерянный спасательный круг, что точно так же неприкаянно дрейфовал над Бездной Челленджера в районе Марианских островов, как и мы сами.

– На кой тебе этот мусор? – вяло препирался с капитаном Глеб. – Если выживем, я тебе сам такой сделаю.

– Окунись-ка в алебастр, – огрызался Боря, после очередного недоброса вытравливая линь с кошкой. – Импортная вещь, что ты понимаешь? Может, это с лайнера «Куин Элизабет».

– Да хоть с «Варяга», – не сдавался Глеб. – Мы завтра ласты завернем, на кой нам твоя «Куин»? Пойдем, попробуем еще раз сигнал послать.

– Не скажи, не скажи. – Боря склонился над бортом и вытащил орудие лова. – Мы выживем, потом вернемся, и я всем буду показывать этот круг как доказательство. И даже отмывать не буду. Посторонись!

Линь с кошкой несколько раз шумно разрезали тихоокеанский воздух и стрелой унеслись к спасательному средству.

Опять недолет.

Боря, не стесняясь в выражениях, отчитал океан, снасть, случайную находку, а заодно пассажиров, после чего опять начал вытравливать линь. Именно в этот момент мы с Юсей и вышли на палубу.

– О, – не то обрадовался, не то огорчился Татарин. – Переломался, родимый?

Я не то чтобы переломался, но мне стало значительно легче. Хотя все равно очень плохо. Поэтому я даже не ответил. Легкий ветерок немного приводил меня в порядок, на какое-то мгновения я даже поверил, что все закончится хорошо.

В тот момент линь в руке Грузина резко натянулся, едва не оторвав кисть. Из тех слов, что он произнес в тот момент, я понял только одно:

– Хватай! – заорал Боря и наступил на стремительно разматывающийся линь сандалией.

Глеб в прыжке накрыл моток и воткнул в него первое, что попалось ему под руку.

Собственно, это и была рука. Линь тут же захлестнул ее удавкой, и Глеб заблажил теми же словами, что и Боря.

– Хватай! – продолжал кричать Грузин, и мне, несмотря на общую слабость в теле, пришлось хватать линь.