Текст книги "Рюрикович 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

Князя мы аккуратно вынесли из тлеющего храма. Я старался не смотреть в искаженное страданием лицо. Как будто родственник в свои последние моменты жизни смотрел на то, как умирают его люди и с ужасом погружался в глубины отчаяния от осознания своей глубочайшей ошибки.

Эх, ничему история людей не учит. Вот вроде бы всё на виду, всё известно и всё ясно, но нет – с упорством самоубийцы лезут в пасть к Бездне и надеются, что с ними-то всё будет иначе. Что на этот раз пронесёт или они смогут обдурить эту демоническую сущность.

А вот не пронесёт! И не обдурят! И каждый раз будут наступать на одни и те же грабли!

Возможно, в этом сама сущность людская? Возможно, в нашем генетическом коде заложена страсть к самоуничтожению? И в самом деле мы дети Бездны, если стремимся уничтожить всё вокруг?

Эх, я шел и неторопливо рассуждал сам с собой. Пытался докопаться до истины своего создания. Ведь создали меня как раз для борьбы с Бездной, а люди, вместо того, чтобы объединится против всего плохого, с радостью прыгают в объятия этой самой мерзости.

Может быть я бы и понял их, если бы сам был обычным человеком и не помнил свои прошлые жизни и смерти. Ведь быть плохим и злым гораздо легче, чем добрым и всепрощающим. Для доброты нужно сделать огромное усилие в первую очередь над собой, для зла достаточно всего лишь желания и чуть-чуть действия…

В Александровской слободе меня встретили настороженно. Люди видели, что произошло с воинами князя и смотрели на меня, как на чернокнижника. Похоже, они все эти смерти записали на мой счёт. На князя же Андрея взирали с жалостью, как на мученика.

Твою же дивизию! Ну что же за люди? Ведь только что к стенам подошли сотни вооруженных людей, готовых по княжескому приказу разнести тут всё в пыль, а сейчас слуги смотрят с жалостью на труп почти врага…

Мне вряд ли когда удастся познать истинную человеческую сущность!

В обеденной зале сидели царица, Оболенский, ещё несколько бояр и воевод. Они все уставились на меня с опаской, как на вернувшегося из леса пса – вдруг заразился бешенством и сейчас кинется кусать?

– Иван Васильевич, могу вас поздравить! – с довольной улыбкой проговорил Оболенский. – Это было нечто невообразимое! Как вы одолели врагов! Это же надо – каждого вмяло внутрь доспехов! Что это за колдовство такое? Неужели вы так и с татарами сможете?

Я тяжело вздохнул:

– Вы ошибаетесь, Иван Фёдорович. Не моё это колдовство, а происки Бездны. Князь Андрей связался с Бездной и… впрочем, вы сами всё видели. Бездна выслала одного из своих ближайших подручных и мне не удалось спасти князя от его рук.

– Одного из подручных? Так это не вы его… Иван Васильевич? – спросила Елена Васильевна.

Я покачал головой. Бояре смотрели на меня всё с той же опаской. Задымленный, местами в порванной одежде, я казался чужеродным телом в этом украшенном позолотой зале. На дорогом паркете остались следы от моих кроссовок. Я внутренне даже усмехнулся – после боя один из них вообще просил каши, оголяя рваные носки.

И вместе с тем, мне ни на миг не было стыдно за свой внешний вид. Главное, что живой, а уж как я выгляжу… Это дело десятое.

Если людям в богатой одежде стыдно за мой внешний вид, то пусть бы выходили сами на разговор с князем Старицким!

– Матушка-царица, ответь на один вопрос – почему князь Андрей впал в такую немилость, и ты его лишила земель вотчинных? – спросил я прямо.

А чего мне стесняться? Не хороводы же водить вокруг да около. Это всё дело вон, бояр и дворян, они мастера интриги плести и словесные кружева по ушам развешивать. Мне же захотелось докопаться до правды. Захотелось узнать – как же так люди сами по себе в объятья Бездны бросаются?

Царица хмуро посмотрела на меня, а потом взглянула на бояр, настороживших уши:

– Покиньте нас покуда…

– Но, матушка-царица… – заикнулся было один из сидевших, но под её взглядом тут же заткнулся и резко заторопился на выход.

Остальные гуськом потрусили следом. Как только за последним закрылась дверь, в обеденной зале остались только мы трое: я, царица и Оболенский. Царица вздохнула и начала говорить:

– Ну, помню я Андрея еще со времен мужа, Василия Ивановича. Типичный карьерист, жаждущий власти больше всего на свете. После смерти мужа и… кхм… неприятностей со старшими сыновьями, только ты один и остался, кто мог сесть на трон. Тут Андрей понял, что появился очень хороший шанс пробиться к трону.

– Прямо выступать против Белого царя, конечно, опасно – весь народ осудит. Тогда он начал осторожно раскручивать интригу: сначала пустил слух, что матушка – плохая правительница, затем пытался переманить сильных бояр обещаниями высокого положения и выгод. Параллельно стал искать поддержку за границей, договариваясь с европейскими странами, – проговорил Оболенский, когда царица подняла бокал и сделала глоток.

– Меня не проведешь – поняла, что назревают серьезные неприятности. Начала собирать вокруг себя надежных людей, укреплять позиции и следить за ситуацией. А когда князь потребовал себе земли, то стало очевидно, что без прямого столкновения не обойтись, – вздохнула царица. – Поэтому я и отобрала кусок вотчины, чтобы образумить дурня, чтобы показать, что не надо лезть, куда не следует, а он… Вон как поступил…

– Вцепился в руку, которая против шерсти погладила? – хмыкнул я в ответ.

– Может быть и так. Да только как не погладь – всё одно я плохая буду, – поджала губы Елена Васильевна. – Чужая я здесь. Не верят до конца, что я отошла от царства Литовского и только Россию стараюсь спасти. Отчасти поэтому начала тот разговор, который так громко прервали…

Тот разговор. Тот самый разговор, после которого всё закрутилось, завертелось, понеслось по кочкам. И ведь я помнил содержание того разговора и предложение занять трон. Вот только тогда я был не особо согласен, а теперь?

А что теперь? Теперь вижу, что борьба за власть идёт полным ходом, и матушка-царица не справляется с этой борьбой. Оболенский поддерживает её, но кто он такой? Всего лишь один человек из дворянского рода? Другие дворяне тоже могут претендовать на место рядом с царицей, поближе к царскому трону. Поэтому будут продолжать строить козни и делать всякие пакости.

– Да уж, России не так страшна внешняя угроза, как угроза внутренняя, – покачал я головой. – И если не взять дворян и бояр в укорот, то разметают всё к чертям собачьим. Снова захотят по княжествам разбиться, чтобы в своём княжестве себя царём чувствовать. А ведь у нас только в единстве сила! Как бы пафосно это не звучало, но это так…

Елена Васильевна пристально взглянула на меня:

– Ты совершенно прав, Ваня, твои слова мудры и справедливы. Только вот примешь моё предложение, то придется тебе теперь разбираться с кучей серьезных проблем, а, судя по твоему виду, сил у тебя совсем немного осталось…

Подошла ко мне ближе, словно хотела лично удостовериться в моем состоянии:

– Подумай серьезно, дорогой царевич! Ты фактически пожертвовал жизнью ради спасения страны. Можно ли считать нормальным, что наследник престола постоянно подвергает себя смертельной опасности всякий раз, когда стране грозит беда?

Иван Фёдорович Оболенский сразу поддержал:

– Совершенно верно сказано, государыня! Давно пора задуматься о преемнике, который продолжит начатое царём дело! А матушка отойдёт от дел и будет помогать только мудрым советом. Ну и я помогу, чем смогу…

Ну да, куда уж без тебя! Если матушка-царица оставит тебя одного, то тут же остальные дворянские пасти сожрут и не подавятся. Всё припомнят, каждое слово и каждый недовольный взгляд. У них это не заржавеет!

Я помотал головой:

– Пока я жив, я намерен твердо стоять на страже нашей земли.

– Так стой, Иван Васильевич! Стой! Но точечными ударами ты мало что сможешь. Пусть твои верные бойцы сильны, быстры и точны, но на долго ли их хватит? У татар народа в разы больше, и они просто мясом задавят. А с Бездной? Как разбираться ещё и с Бездной? Тоже будешь шапками закидывать?

Я вздохнул, глядя в потолок, и почувствовал, как тяжесть слов давит на плечи.

– Бездна – это не просто враг, которого можно закидать шапками или разрубить мечом. Это тень, что прячется в глубинах наших душ, – произнес я тихо. – И если мы не научимся бороться с ней внутри себя, никакая армия не спасет нас от разрушения.

Елена Васильевна кивнула с пониманием:

– Именно так, Ваня. Внутренние враги – самые опасные. Они разъедают изнутри, подрывают нашу веру и единство. И если ты хочешь победить их, нужно не только мечом махать, но и людьми повелевать так, чтобы они выходили за тебя биться. Чтобы доверяли тебе и видели, что твой путь – единственно верный!

Я вздохнул. Как ни крути, а царица права. И рано или поздно, но от моего отряда в самом деле ничего не останется, какими бы крутыми они не были. И я сам один много не навоюю.

А Марфа Васильевна? Всё-таки какой бы не обладала она способностью лечить, но всё одно – рано или поздно её муж не вернётся из боя. И она не успеет ничего с этим сделать. Станет вдовой, а если ещё и с ребёнком, то…

Никому не захочется, чтобы отпрыск Рюриковича мог претендовать на престол в будущем. Как бы ни любил народ Белого царя, но вот правящая элита меня не очень любит. Некоторые даже ненавидят за прямоту и откровенность высказываний.

И если что случится, то…

Сколько у Бездны Патриархов? На каком из них я споткнусь?

Кто тогда позаботится о родных и близких? Ермак? Годунов?

Да без меня их тоже сожрут и не подавятся. Причём Ермаку сразу же вспомнят и работу на «Ночных Ножей», а Годунову приплетут оскорбления дворянских детей. И пойдут они оба на плаху, если не пристрелят сразу, как бешеных собак.

И плевать будет дворянам, что все мы защищали Родину. Все дворяне и бояре защищают только свой род, только свой клан… И при случае не брезгуют отправлять детей заграницу, чтобы те могли пересидеть сложные времена.

Нет, так дальше быть не должно! Ведь не зря же в народе ходит поговорка: «Где родился, там и пригодился!» И это всё нужно брать под сильную руку.

Царица права. Если оставить всё как есть, то её запросто могут отравить и тогда начнётся распад Руси. Те же Шуйские славятся как мастера поднести нужную чарку. А если сесть на престол, то…

То придётся взвалить на свои плечи ответственность за судьбу миллионов!

И ведь нужно будет не забывать, что для всех хорошим не будешь. И что нынешние битвы будут всего лишь вознёй в детской песочнице по сравнению с тем, что придётся выдержать в дальнейшем. Сейчас я отвечаю за полсотни бойцов, а потом…

Но с другой стороны, я смогу дать бой Бездне. Смогу мобилизовать ведарей, дать укорот татарам, набуцкать литовцам от души и… Пока что надо остановиться на одном пункте, а не распыляться на многие. Если уж начал с татар, то надо бы с ними решить раз и навсегда. А для этого…

Я вздохнул и произнёс, глядя в глаза царице:

– Елена Васильевна, я взвалю на себя этот груз! И после коронации сразу же возьму Казань! Даю честное царское слово!

Глава 12

За два месяца, которые предшествовали коронации, случилось очень многое. Елена Васильевна начала вводить меня в курс царских дел и оказалось, что мой отец велел создать для помощи сыновьям «седьмочисленную» боярскую комиссию.

– Семибоярщина, – процедил тогда Иван Фёдорович Оболенский.

Его самого в этой «семибоярщине» не особо жаловали, поэтому он и ненавидел всех семерых, кто в ней состоял. Кстати, как оказалось, там состоял и Андрей Старицкий. Кроме него был дядя царицы, Михаил Глинский. Также в состав входили двое Шуйских, Василий и Иван, Михаил Захарьев, Михаил Тучков и Михаил Воронцов.

Последний был мне наиболее приятен изо всех остальных.

Но по факту комиссия была чисто формальностью. Реальные решения принимали те, кто чаще бывал около дворца и имел самые крутые связи. Например, Михаил Глинский, родственник мамочки Елены Васильевны, вообще никак не влиял на важные вещи. А вот братья Шуйские и боярин Захарьев начали рулить куда активнее.

И всё это сборище вновь подняло головы после пропажи моего старшего брата. Что ни говори, а Владимир в своё время смог прижать эту свору, теперь же они всё сильнее раскачивали лодку под названием Россия.

Матушка-царица старалась удержать бразды правления, подтягивала свою семью и друзей, но политические разборки разгорелись с новой силой. Тут видно сразу: кому-то захотелось показать зубы и устроить войну амбиций. Всяких закулисных интриг становилось больше, трон трещал по швам.

Иван Фёдорович Оболенский открыто плевал на всех этих заседателей, считал себя лучшим помощником будущего государя. Но доверия ни у кого особого не вызвал: придворные сомневались в его профпригодности, народ тоже особо лестно о нём не высказывался. Поэтому на его мнение частенько забивали, хотя он и пытался пролезть везде, чтобы урвать побольше власти.

Между разными лагерями начались постоянные склоки и конфликты, доверие пропадало быстрее, чем снег теплой весной. Елена Васильевна заметно уставала от постоянных дрязг, здоровье пошатнулось, и управление страной начало хромать.

Рядом со мной крутились сплошные акулы политики, каждая улыбка и каждое слово могли означать ловушку. Каждого боярина интересовал лишь один вопрос: как урвать кусочек власти у сына Василия Ивановича, пока тот молодой и несмышленый. Вот тут-то я понял: хочешь сохранить власть – держись жёстко, иначе тебя сожрут конкуренты и даже не подавятся.

Эти дни сильно отпечатались в памяти, переросли в твёрдое убеждение: надо строить сильную вертикаль власти, которая защитит страну и задавит любые поползновения бунтовщиков и заговорщиков.

Сама коронация прошла почти спокойно, без эксцессов. Всё по протоколу, более-менее скромно. Только вот когда показался народу, то народный крик не смолкал часа три. Люди скандировали:

– Белый царь! Белый царь!

Шум стоял реальный, чумачечий!

Народ искренне радовался, и я почувствовал кайф от народной поддержки, которую брат Владимир потерял в своё время. Ощущение власти сразу дало прикурить мозгу, зарядило меня уверенностью и чувством собственного достоинства. Казалось, что корону на голову надели не мои знатные родичи и не зарубежные эмиссары, а простой люд, признающий моё законное право быть царём номер раз!

Вот только почему-то снова не отзывался Тычимба. Пропал мой невидимый слуга и с ним даже радостью не поделишься.

Процессия катила чинно-благородно по московским улочкам, народ вокруг шумел, визжал от восторга. Рядом сидела Марфа Васильевна, следом двигались патриарх Макарий, мои надёжные ребята да послы всяких там заграничных стран, которым вообще попёрло увидеть мой приход к власти. Все глазели насторожённо, присматриваясь ко мне, молоденькому монарху, пытаясь оценить перспективы и потенциал будущего повелителя.

По завершении церемоний закатили мега-пир в кремлёвских палатах, куда набежала вся местная знать. Здесь-то и раскрылись мои таланты пиара и фишек с властью. Перед самым застольем поднялся и заявил громко, чётко и ясно: теперь я царь всея Руси и в моё правление Русь станет жить иначе! Быстро разложил, что и как намерен делать.

Зал мгновенно затих, ошалел от неожиданности – никто раньше не делал ничего подобного! Этот момент стал настоящим переворотом сознания, мощным заявлением о намерении построить единое сильное государство.

Реакция публики и двора оказалась стопроцентно позитивной: снова пошли громкие крики типа «Белый царь!». То событие стало переломным моментом в моей судьбе, подарив понимание своей истинной роли и цели. Стоя перед толпой, наряженный в роскошные ткани, увешанный золотом и камнями, я отчётливо осознал весь груз ответственности, лежащий на моих плечах. Главная задача стояла яснее ясного: сделать Россию великой, сильной и защищённой от любых врагов снаружи.

И началось правление… Вернее, бытовое управление под началом царицы и её «близкого друга». Бояре пытались напомнить о «семибоярщине», но я предложил им вспомнить о судьбе князя Старицкого и подумать о своих попытках ещё раз. После этого от меня отстали.

Так как я обещал матушке-царице занять Казань, то большую часть времени пропадал на обустройстве города Свияжск. Благодаря Омутам нам удалось переправить огромную часть укреплений из Перевитска. С реки Свияги было рукой подать до стен Казани, а нам только то и нужно было!

Нападать на хорошо укреплённый город и потом откатываться для сбора сил на новую атаку в чистом поле было невыгодно, потому и решено было возродить задумку отца, Василия Ивановича. На обустройство Свияги был поставлен всё тот же князь Серебряный, которого в своё время выбрал отец. Князь же поставил на обустройство русского инженера Ивана Выродкова.

Широкой волной прокатилась весть о том, что под началом Белого царя русские воины построили город всего за четыре недели, да не где-нибудь, а под самой Казанью!

Конечно, татары не сидели сложа руки, но… У русских словно открылось второе дыхание!

Крымские войска напали на русских под Тулой, но были отбиты. А на реке Шиворонь получили таких звездюлей, что бежали до самого Крыма без оглядки! Им даже не помогли десятки Омутов – чудищ растерзали чуть ли не голыми руками!

И то сказать – Бездна словно сама растерялась и не знала, что делать с ведарями. Омуты закрывались едва ли не через сутки после появления. Люди рубились отчаянно, не жалея себя. Если был шанс даже ценой собственной жизни забрать жизнь вражескую – действовали без раздумий!

У Бездны словно выдернули опору из-под ног смертями Патриархов. Неужели было достаточно всего лишь уничтожить этих тварей, чтобы ослабить Великую Нерождённую? Если бы я знал это раньше, то многих жертв можно было бы избежать!

А между тем строительство Свияжска шло своим ходом. Мы отбивались от нападений отрядов татар, закрывали Омуты, а в короткие минуты отдыха Ермак развлекал нас анекдотами.

Всех и не упомнишь, но вот один из них мне почему-то въелся в память. А ещё Ермак рассказывал всё в лицах, отчаянно гримасничал и невероятно переигрывал. Зато было смешно. И вот в чём суть анекдота.

Решил после взятия Казани воевода Бычинский ещё и татарочку в жёны взять. Мол, брал Казань, вот и трофей с собой привёз. И сначала сыграли русскую свадьбу, где всё чин чинарём, где праздновали пару дней, дрались, братались и снова праздновали.

А на третий день попросила татарочка ещё и татарский обычай исполнить. Чтобы жизнь была долгой и хорошей, надо купить на рынке самого крупного барана, отвести к мечети, разрубить на куски, а потом эти куски бедным раздать.

Почесал тогда воевода Бычинский затылок, но жить долго и хорошо хотелось, а барана порешить недолго. Вот он и купил барана на рынке. Да вот только порешить сразу не получилось – баран вертлявый попался и никак не хотел лоб под обух топора подставлять. Уворачивался.

Тогда решил воевода помощи у татар попросить. Вроде как они более опытные в деле разрубания баранов. Завалился в ближайшую мечеть и с порога грохнул, держа в руках топор:

– Татары есть?

Так как Бычинский был похож на двустворчатый шкаф с антресолями, то татары сочли за благоразумное смолчать. Тогда воевода ещё раз грохнул:

– Татары есть?

И тут встал местный кузнец, тоже детина не из маленьких:

– Я татарин!

– Пойдём со мной! – бухнул воевода.

Уже на улице объяснил, что к чему, и кузнец согласился помочь в деле расчленения барана. Вдвоём они управились быстро. Правда, измазались кровью знатно, ну а потом кузнец предложил идею:

– Зайди в мечеть, да попроси людей помочь в деле раздачи мяса, а то мы с тобой до ночи не управимся. Люди у нас добрые – помогут.

Тогда воевода зашёл в мечеть с окровавленным топором в руках, весь в кровавых брызгах, да и снова спросил:

– Татары есть?

Так как другие люди слышали глухие чавкающие удары за дверью, то не торопились с ответом.

Воевода ещё раз спросил:

– Татары есть?

И снова тишина.

Тогда воевода с недоумением почесал затылок:

– Это чего же – в мечети и татар нетути?

Поднялся тогда дрожащий имам со своего места и произнёс:

– Последний с тобой вышел!

Мы ржали над этим и подобным этому анекдотам. И казалось, что внутри жжёт сильней огня осознание того, что в скором времени сможем взять столицу казанского ханства. Взять самое сердце татарского полчища. И развеять тем самым зарождение новой Золотой Орды.

А уж там выйти на волжские просторы и укрепить свои рубежи…

Так я и мотался между постройкой города на острове и дворцовыми проблемами. Марфа Васильевна поддерживала, как могла, но всё чаще я ловил на себе её задумчивый взгляд. Понимал, что отнимаю время своей жизни у жены, но ничего поделать с этим не мог. Если начал дело, то нужно довести его до конца!

А там уже и на престол садиться можно… Одной проблемой меньше будет!

В один из дней в строящемся городе раздался крик:

– Со стороны Казани движется большой отряд!

– В нашу сторону? – спросил я, посмотрев на точку в поле.

– Нет, минуют нас. Огибают по широкой дуге, – последовал ответ.

Меня что-то кольнуло и в этот момент я скомандовал:

– Взять их! Остановить всеми силами!

Явно этот отряд вывозил кого-то важного. Если бы просто захотели рвать когти, то сделали бы это по Волге, но отряд шел споро не просто так – у бойцов явно было задание остановить возможную погоню. А если у этого отряда есть такое задание, то и особа, ради которой они были готовы положить жизни, немаловажная. И следовало бы эту особу заполучить в гости!