Текст книги "Дом на горе"

Автор книги: Алексей Мусатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9. НА ПОРОГЕ

Школьная бригада серьёзно занялась теплицей. Галина Никитична и Марина договорились с Сергеем Ручьёвым, и тот распорядился отпустить для теплицы стекло и исправить печку.

Ребята застеклили крышу теплицы, обработали и удобрили почву и в один из осенних дней засеяли просом две небольшие клетки: одну – широкорядным способом, другую – обычным, для контроля.

Потом члены школьной бригады выжгли на Пасынках бурьян. Теперь можно было поднимать на пустыре целину.

Алёша Прахов предложил попросить у деда Новосёлова лошадь на конюшне, запрячь её в плуг и своими силами, не дожидаясь помощи взрослых, вспахать на Пасынках трёхгектарный участок школьной бригады.

– Конный плуг! Вот это передовая техника… – засмеялась Варя Балашова. – Может, ещё соху пустить или косулю деревянную?

– Нет уж, давайте народ не смешить… Трактора надо добиваться, – заметил Митя Епифанцев.

– Можно и трактор, – охотно согласился Прахов. – У меня один знакомый тракторист есть – зараз вспашет, только попросить…

– Хорошо бы, конечно, землю своими силами вспахать… – задумчиво сказал Костя. – Наше же поле! – И он обратился к Паше Кивачёву: – Ты вот всё около дяди Якова крутишься, в кузнице. Научился чему-нибудь или нет?

– До трактора мне ещё далеко, – признался Паша.

В субботу после уроков Костя назначил очередной сбор школьной бригады.

«Ага, сегодня, значит, поднимаем целину!» – обрадовался Прахов. Он ещё утром заметил, что тракторы вышли в поле.

Но, к удивлению Прахова, Костя приказал всем собраться в биологическом кабинете.

Ребят встретила Галина Никитична. Она попросила всех сесть за столы и достать чистые тетради.

– Опять учиться? – всполошился Алёша. – И экзамены будут?

– Обязательно учиться! – с улыбкой ответила Галина Никитична. – Мастера сельского хозяйства с этого и начинают борьбу за высокий урожай.

И она рассказала, какой они с Мариной предлагают ребятам план работы школьной бригады.

За зиму следует изучить, как надо обрабатывать землю, как её удобрять, как сохранять в почве влагу, проводить сев, ухаживать за посевами и убирать урожай.

Ребята согласились с таким планом и договорились, что заниматься будут раз в неделю и каждый станет вести конспект занятий.

– А когда же на делянке работать? – не унимался Прахов. – Когда, к примеру, пахать начнем? Уже время!

Галина Никитична объяснила, что учиться они будут по книгам и на практике, и вот завтра же для начала Марина Балашова прямо в поле проведёт с ребятами беседу о культурной вспашке почвы. Сбор в двенадцать часов у школы.

На другой день члены бригады пришли к школе, где их уже поджидала Марина.

Немного смущаясь своей необычной роли, она повела ребят в поле и показала им несколько разрезов почв – из-под клеверища, с пустыря, из-под пшеницы – и рассказала о структуре и плодородии почвы.

И хотя тему о структуре почвы ребята проходили ещё в шестом классе, но сейчас всё это было полно для них нового и глубокого смысла.

Потом Марина подвела ребят к тракторному плугу и показала им предплужник.

Члены бригады узнали, что плодородная, структурная почва состоит из мелких комочков. Между комочками хорошо проникают вода и воздух, так необходимые корням растений. Но за лето верхний слой почвы сильно уплотняется. Для того чтобы поле вновь стало рыхлым и комковатым, его надо глубоко перепахать, и перепахать так, чтобы верхний слой почвы оказался внизу, а нижний – вверху. Для этого и служит предплужник – маленький стальной плуг, устанавливаемый впереди основного, большого плуга.

Беседа ребятам очень понравилась и вызвала много разговоров.

– Я прежде так думал, – признался Паша: – сел на трактор – и паши себе, не оглядывайся. А выходит, понимать надо, как пласт обернуть да какую глубину взять.

– А я теперь насчёт предплужника соображаю, – сказал Костя: – штучка маленькая, а польза от неё большая.

И он допытывался у ребят, все ли хорошо уяснили, что такое культурная пахота.

Потом школьники пошли смотреть, как трактор поднимает целину на Пасынках.

Вдоль делянки неторопливо двигался трактор с четырёхлемешным плугом. Светлые шипы сияли на его широких колёсах. Блестящие лемехи вспарывали тугую целину; влажные, маслянистые пласты земли шевелились, как живые, поднимались по отвалу вверх, потом переворачивались и падали на дно борозды.

За баранкой сидел курчавый весёлый тракторист Саша Неустроев. Старше Кости Ручьёва на каких-нибудь три года, он уже второе лето работал трактористом и очень гордился тем, что изучил машину самостоятельно, без всяких курсов и учебников.

Саша ходил в замысловатом комбинезоне со множеством карманчиков и застёжек. Хотя комбинезон был старый, насквозь пропитанный маслом и керосином, но тракторист почти не спускал его с плеч и даже на гулянку являлся в своей знаменитой спецодежде.

В разговоре Саша то и дело вставлял мудреные словечки: «карбюратор», «магнето», «жиклер», с «технически не подкованными» мальчишками разговаривал свысока и не раз подшучивал над ними, посылая их в МТС за «профилактикой».

Несмотря на это, ребята – особенно кто был помоложе и подоверчивее – боготворили Сашу-тракториста. Алёша Прахов, которому Неустроев нередко разрешал подержаться за баранку, считал тракториста первым своим другом и рассказывал про него всякие необыкновенные истории. Саша, по его словам, знал все марки тракторов, мог подняться на любой косогор и был способен с закрытыми глазами провести такую борозду, что прямее не отобьёшь и по шнуру.

Сейчас Неустроев вспахивал участок школьной бригады.

Заметив школьников, он шутливо откозырял им.

– Тракториста же дали, последний сорт! – огорчённо заметил Паша. – Понаделает он теперь огрехов.

Школьники обошли вспаханное поле, выискивая огрехи; проверили прямизну борозды, потом в нескольких местах замерили глубину вспашки – кто ладонью, кто карандашом, кто заранее заготовленной рейкой. Придраться было не к чему. Даже предплужники – эти маленькие, точно игрушечные, плуги – были на месте и ровно срезали дернину.

На конце загона Неустроев остановил трактор на заправку – и снисходительно подмигнул обступившим его школьникам:

– Ну как, контролёры-учётчики? Довольны вспашкой? Или будут какие замечания?

Ребята переглянулись. Марины с ними не было – вместе с учётчиком она находилась на другом конце загона, – и никто не решался первым оценить работу тракториста.

– Всё в норме, – сказал Алёша. – Пахота что надо, качественная.

– Да уж стараюсь! – фыркнул Саша. – Сознаю положение.

Алёша поближе придвинулся к Неустроеву и вполголоса попросил посадить его с собой на трактор.

– Это можно, – подобрел Саша.

Костя и Паша Кивачёв между тем сидели на корточках около тракторного плуга.

– Товарищ Неустроев, – спросил Костя, – а почему у тебя предплужники установлены не по закону?

– Чего? – не понял тракторист. – Как надо, так и стоят.

– Вот и неправильно! Передовая агротехника не так учит. – Костя обвёл глазами ребят: – Кивачёв, объясни насчёт предплужников.

Паша вытянулся и заморгал:

– Значит, так… Предплужник, он зачем нужен? Чтобы дернину срезать, пласт обернуть правильно. И надо его поглубже устанавливать, – сантиметров на десять.

– Верно!.. А у тебя, товарищ Неустроев, предплужник установлен не на десять сантиметров, а всего лишь на четыре… Разве это культурная вспашка? Что из этого получается?.. Скажи, Вася!

– Так его, ребята, так! Наведите самокритику, – сказала подошедшая сзади Марина. – Пыхтишь, Неустроев, глазами хлопаешь? Я ж тебе давно твержу: почитай литературу, поучись. А то пашешь вслепую, как крот… Стыдно за тебя!

Сконфуженный тракторист достал из ящика ключ и принялся опускать предплужники.

– Скажи на милость! – бормотал он. – Будто и правильно стояли… Неужто гайки ослабли?..

Ребята ещё долго ходили вслед за трактористом, следя за работой Неустроева. Тот наконец не выдержал и взмолился:

– Да что вы, в самом деле, не доверяете? Не чужая она мне, ваша бригада. Что надо, всё по совести сработаю!

Костя подал команду расходиться. Школьники направились по домам.

Неустроев задержал Костю и, помявшись, спросил:

– Где бы почитать про эти самые… предплужники?

– У меня такой книжки нет, но я тебе достану… У Галины Никитичны попрошу.

– Достань, будь друг!

– А желаешь, приходи к нам в школу, – проникаясь сочувствием, позвал Костя. – Мы теперь передовую агротехнику изучаем. Здорово полезно!

– А можно?

– Чего ж нельзя… Нам с тобой до самого урожая вместе работать.

…Через несколько дней Саша пришёл на занятия по агротехнике с записной книжкой и карандашом. Потом пришли ещё двое трактористов, затем девушки из Марининой бригады, несколько молодых колхозников.

Вася, Паша и Митя пригласили своих матерей. Вначале взрослые заходили просто послушать, чему обучаются их ребята, но беседы Галины Никитичны о жизни растений, о почве, о переделке природы так увлекли их, что они обратились к учительнице с просьбой:

– Зимой вечера длинные. И нам бы не худо подучиться.

Галина Никитична рассказала об этом Марине и Фёдору Семёновичу.

– Правление уже думает об этом, – сказала Марина. – Вскоре будет открыт для взрослых агротехнический кружок.

С каждым днём Галина Никитична всё больше и больше входила в жизнь школы, узнавала ребят. Часто после уроков Костя и его приятели задерживались в классе и вместе с учительницей читали устав ВЛКСМ. В эти дни подготовки в комсомол настроение у ребят было приподнятое, встревоженное и немного торжественное.

Вася Новосёлов, большой любитель весёлых школьных перемен и всяких проделок, стал серьёзнее, обходил сторонкой шумные компании и, устроившись в тихом уголке, зачитывался какой-нибудь книжкой.

Паша Кивачёв хотя и не стал более разговорчивым, чем обычно, но заметно оживился. Глаза его сделались зорче, наблюдательнее, и он почти каждый день донимал Костю каким-нибудь хозяйственным предложением: «А знаешь, там у школьных ворот столб подгнил… Заменить бы надо». Или: «У родника скамеечку новую хорошо бы поставить».

– Да ты что, в завхозы записался? – недоумевал Костя.

– Надо же нам о школе заботиться…

Ребята с нетерпением ждали дня, когда их должны были позвать на заседание школьного комитета.

– Говорят, там всю биографию надо докладывать? – озабоченно спросил у Кости Алёша Прахов.

– А как же иначе! Надо всё начистоту говорить, без утайки. Раз ты в комсомол идёшь, нужно, чтобы тебя насквозь видели, какой ты есть.

– А если не примут?

– Могут и не принять, – согласился Костя. – Это уж как поверят кому. А ты газеты читаешь? На комитете по текущему моменту знаешь как спрашивают!

Прахов признался, что он всё больше смотрит в газетах насчёт шахмат и футбола. И Костя с приятелями засели за газеты.

Однажды, возвращаясь из школы, Паша Кивачёв показал ребятам толстую книгу:

– Видали, что мне учительница дала!.. Фадеев, «Молодая гвардия». Роман. Это, говорит, про настоящих комсомольцев. Давайте вместе читать.

– Удивил! «Молодая гвардия»! Да мы её, может быть, десять раз… – начал было Алёша, но быстро осёкся, потому что Костя больно ткнул его кулаком в бок.

Затем Костя взял книгу, полистал, словно видел её впервые:

– Давайте вместе… А собираться у нас будем, на «катере».

С этого дня почти каждый вечер ребята сходились в избу к Ручьёвым.

Книгу читали по очереди: сначала Паша, потом Костя, Вася. Заходили девочки, ученики младших классов, присаживались у порога, на сундуке или на лавке. Как-то заглянула в избу Галина Никитична.

За стеной шумел осенний дождь, струйки воды ползли по стёклам; за столом в жёлтом круге света сидел Паша Кивачёв, читал про смелых ребят из Краснодона, и учительница видела, как лица школьников озарялись каким-то новым светом, глаза их блестели.

Глава 10. СЛОВО ОТЦОВ

Друзья не очень радовали Костю.

Паша Кивачёв учился старательно, подолгу сидел над домашними заданиями, почти не появлялся по вечерам в сельском клубе, но больших успехов у него пока не было.

Васю Новосёлова учителя считали способным учеником, но особым усердием он не отличался и также числился в «середнячках».

Но особенно не везло Алёше Прахову. После школы у него всегда находилось столько неотложных дел, что засесть толком за уроки никак не удавалось. Приводили в колхоз породистого быка, огромного, злого, с кольцом в ноздрях, и Алёша не мог отказать себе, чтобы не поглазеть на него. Начинали запрягать в тележку необъезженного жеребца Орлика, и вновь Алёша был тут как тут.

На преподавателей в классе Алёша обычно посматривал, как на грозовую тучу. Хорошо, если бы дождь прошёл стороной и ему остаться сухим!

Мальчик старательно изучал особенности учителей. Про Клавдию Львовну, преподавательницу русского языка, например, рассказывали, что она спрашивает в первую очередь тех учеников, которые отводят глаза в сторону и ведут себя на уроке подозрительно тихо. И Алёша, подняв голову, не сводил глаз с учительницы, был оживлён и шумен. Наоборот, на уроках математики он вёл себя тише воды, ниже травы. Нередко Алёша начинал заниматься сложными вычислениями: если его спросили на уроке сегодня, то следующая очередь дойдёт не раньше как недели через две. Он даже составлял мало кому понятные «графики опасных дней».

Но учителя плохо считались с Алёшиными «графиками» и нередко спрашивали уроки совершенно неожиданно. Двойки в Алёшином табеле росли, как грибы после тёплого дождика. «У меня голова с форточкой, всю теорию выдувает», – жаловался Прахов.

Учителя были недовольны ребятами и нередко спрашивали отстающих, что с ними происходит. За лето они хорошо отдохнули, подросли и если уж решили пойти в восьмой класс, так надо браться за учение по-серьёзному.

– Зато они в агротехнике сильны, на мастеров высоких урожаев целят, – смеялся Витя. – И им, как членам бригады, по другим предметам скидка положена…

– Нам скидка не требуется. Нечего тень на бригаду наводить! – сердился Костя и, оставшись с приятелями наедине, требовал от них не позорить бригаду.

Проходил день, другой. Алёша получал очередную двойку, Вася Новосёлов – замечания от учителей, и Витя, не утерпев, вновь подпускал шпильку:

– Ну как, мастера? Уже урожай собираете? По всем правилам агротехники… Богатый у вас год будет!

У Кости пересыхало в горле. Он сжимал кулаки в карманах, но Паша с Васей уводили его в угол.

– Кораблёв брешет – ветер носит, – невозмутимо говорил Паша. – А ты – ноль внимания, уши ватой заткни.

Но не только в школе подстерегали Костю огорчения.

Началась пора родительских собраний. Школьники всегда ждали их с трепетом. По почину Фёдора Семёновича, собрания проводились не в школе, а по колхозам, где родители чувствовали себя свободнее. Учителя приходили в сельский клуб или в правление и рассказывали родителям, как их дети учатся в школе, и, в свою очередь, просили взрослых поделиться тем, как ребята ведут себя дома, в семье и на улице.

И родители ничего не скрывали. В разговор вступали даже те колхозники, дети которых давно уже закончили школу.

Проводить родительское собрание в Высокове досталось Галине Никитичне.

– Рассказывай о школьниках откровенно, ничего не утаивай, – напутствовал её Фёдор Семёнович. – И сама слушай внимательно, что скажут о детях родители.

Когда Галина Никитична пришла на колхозное собрание, Сергей поднялся и освободил ей место за столом.

Все придвинулись ближе. Дед Новосёлов протолкался к самому столу и, сняв полушубок, положил его под себя, как видно собираясь долго сидеть.

В дверь заглянул Костя с товарищами.

– Домой, други, домой! – сказал им Сергей. – Сегодня не требуетесь… Разговор без вас будет.

Ребята неохотно вышли на улицу. Накрапывал дождь, но по домам расходиться не хотелось.

– А знаете, почему не пускают? – слукавил Вася Новосёлов. – Тесно в правлении – яблоку негде упасть. А в сенях слушай сколько угодно, не возбраняется. И под окном можно!

– Хитришь ты! – попыталась возразить Варя, хотя ей тоже очень хотелось послушать, что сегодня будут говорить о школьниках.

– Тогда слушайте там… и докладывайте по очереди, – приказал Костя Васе и Алёше Прахову.

Те подошли к раскрытому окну, а остальные школьники укрылись от дождя под ивой. Через несколько минут подбежал Вася и сообщил, что в правлении только что обсудили Митю Епифанцева. Колхозники вполне согласны с оценками учителей, а Яков Ефимович даже сказал, что Митя – передовик учебы, дельный комсомолец и побольше бы в школе таких ребят.

– Качать передовиков учебы! – крикнул кто-то из мальчишек.

– Да будет вам! Ещё зазнаюсь! – отмахнулся Митя.

– Тогда давайте так, – предложил Костя: – кого очень хвалить будут – под дождь ставить. Чтобы не зазнавался!

– Правильно! Под дождь! – захохотали школьники.

– Тихо вы! – зашикал Паша. – Вон Прахов бежит… Слушайте!

– Ребята, там Витьку Кораблёва обсуждают! – возбуждённо сообщил Алёша.

– Ну и как? – спросил Костя. – Всё, конечно, исправно: и по учению и по поведению?

– Исправно-то исправно, да не совсем. Колхозники вопросики всякие задают. А сейчас дядя Яков высказывается… Хотите послушать?

Все бросились к окнам.

Яков Ефимович в комбинезоне – на собрание он пришёл прямо из кузницы – стоял у двери.

– За школу Вите честь и хвала, – говорил он. – Но, коли парень по учению один из первых, пусть это звание и дома бережёт и на улице. А то что ж получается, граждане: в классе он в одну одежду рядится, дома – в другую…

– Любишь ты в чужие окна заглядывать! – недовольно перебил его Никита Кузьмич. – А только мы с матерью сынком довольны, не жалуемся.

– Может, кто и доволен, да только не Анна Денисовна, – многозначительно заметил Яков Ефимович.

– Мать, да скажи ты ему! – взмолился Никита Кузьмич, толкая жену в бок. – Зачем он в чужой дом ломится? Это уж наше дело, семейное, как мы о сыне печёмся. В артельном уставе про то не записано.

– Обождите, Никита Кузьмич, – сказал Сергей. – Устав… его ведь как прочитать… Там, по-моему, обо всём сказано.

Анна Денисовна подняла голову и сквозь сизую табачную дымку встретила глаза дочери. Она туже затянула под горлом уголки тёмного платка и поднялась.

– Ладно, отец, скажу… Шила в мешке всё равно не утаишь. Я, конечно, радуюсь, что Витя учится исправно. А вот дома его порой и не узнать. Всё швырком да броском, доброго слова не услышишь. Всё ему подай, всё приготовь. Третьего дня дужка у ведра отвалилась. «Ты бы, говорю, сынок, починил ведерко-то, дело же нехитрое». – «Не стоит возиться, отвечает, лучше новое купить. Ему и цена-то грош ломаный».

Никита Кузьмич дёрнул жену за руку:

– Да ты, Анна, в своём уме? Не угорела часом? Кому это интересно про наши семейные дела знать! Сядь скорее, не срамись перед народом.

– Погоди, отец! – остановила его Галина Никитична. – Пусть мама до конца выскажется.

Анну Денисовну поддержали колхозники:

– Она дело говорит!

– Чересчур балуете вы своего наследника!

– Правильно, Денисовна! По шёрстке сына погладить каждая может. А вот встречь шёрстки – на это сила нужна.

Колхозники один за другим припоминали Витины проступки: то он надерзил старшим, то обидел малышей, то не уступил в клубе место деду Новосёлову.

– У меня такая просьба к учителям будет, – обратилась мать к дочери: – построже там, в школе, с сынка-то взыскивайте… И как он дома себя ведёт, тоже в расчёт берите.

– Это что ж такое, граждане? – вышел из себя Никита Кузьмич. – Родная мать да родному сыну дорогу перебегает!.. Ну нет, не желаю я всякие поклёпы слушать!.. – Он поднялся и, протолкавшись к двери, присел у порога.

Школьники отпрянули от окна и вновь спрятались от дождя под иву.

– Вот так тихая тётя Анна! – проговорил Митя. – Сказанула словечко…

И каждый из школьников невольно проникся уважением к этой маленькой, подвижной женщине, которая просыпалась чуть свет, вечно куда-то торопилась, никогда не сидела без дела и казалась покорной и безответной.

– Витьке бы ещё и не так надо! – вслух подумала Варя.

– Чего ты бурчишь там? – обернулся к ней Костя.

– Да так… Молодец, говорю, тётя Анна!

– Ох и достанется ей теперь от дяди Никиты! – вздохнула Катя.

– А чего ей бояться? – возразил Костя. – Не где-нибудь живёт – в колхозе!

– Известное дело, – согласился Паша. – У неё трудодней побольше, чем у дяди Никиты.

Ещё раз подбежали Вася и Алёша.

– Теперь о ком речь? – спросил Костя.

– Понимаешь, какое дело… – помявшись, признался Вася. – Нашу четвёрку на собрание кличут… желают с глазу на глаз говорить…

Костя нахмурился и повернул голову к Мите. И хотя было темно, но тот почувствовал это движение.

– Идите, раз зовут, – шепнул он. – Мы подождём.

Костя с приятелями направился к правлению. На крыльце они отряхнулись от дождя и очистили сапоги от грязи. У Васи нашлась расческа, и ребята наспех расчесали мокрые волосы.

– Ручей, – шепнул Алёша, – может, мне лучше не показываться?

– Это ещё почему? Все пойдём!..

Приятели вошли в правление. Колхозники расступились, словно встречали какую-нибудь почётную делегацию.

– Явились, Сергей Григорьевич! – сказал дед Новосёлов.

– Я же знал, что они неподалеку кружат, – усмехнулся Сергей и подозвал ребят к столу. – Доложила нам сейчас Галина Никитична, как вы учитесь. Прямо скажу: плохо у вас дело идёт. Хлопцы вы будто с головой, слово нам дали насчёт учения, сейчас в комсомол собрались – а в классе в хвосте плететесь. С чего бы так? Ну, кто из вас, объяснит?.. Костя, ты, что ли?

Мальчик пожал плечами – не так это просто объяснить!

– Заклинило у хлопцев! – насмешливо сказал дед Новосёлов. – Где-где бойки, а тут языки проглотили.

– Сам-то Костя учится неплохо, – заметила Галина Никитична. – Учителя им довольны. Нас особенно Алёша Прахов беспокоит…

– Да, браток! – обратился к нему Сергей. – Ты, оказывается, рекордсмен по двойкам… В чём дело-то?

– Память у меня слабая… Да и работы по горло… бригада, теплица, то, сё… – заюлил Алёша, но, заметив недоумевающий взгляд Кости, замолчал и спрятался за спину Паши Кивачёва.

Дед Новосёлов с досадой ударил ладонью по колену:

– Говорил же я: зарвутся козыри, запустят учение!

– И я предупреждал! – подал голос Никита Кузьмич. – Не за своё дело взялись школяры. Три гектара земли им выделили – шутка ли!..

Сергей вновь посмотрел на ребят:

– Выходит, что школьная бригада мешает вам? Если такое дело, её и распустить нетрудно!

– Что ты! – Костя испуганно рванулся к брату. – Бригада сама по себе… Просто мы ещё не раскачались!

И он обрушился на Алёшу: в бригаде тот работает меньше всех, а болтает такие слова, сбивает с толку людей. Где у него совесть?

Алёша, не зная, как отвязаться от Кости, ёжился, пыхтел и в душе проклинал себя. И зачем он только пришёл в правление!

– Да это я так сказал… не подумал! – наконец виновато признался Алёша.

Но Костя, забыв, что он находится на собрании, продолжал ругать приятеля.

– Тихо вы, угомонитесь! – подошёл к ребятам Яков Ефимович. – Я лучше вам про одного человека расскажу. Заявился он к нам в село лет тридцать тому назад. Человек отзывчивый, добрый… Люди это увидели и потянулись к нему: кто с бедой, кто с радостью. Одному помощь нужна, другому – слово твёрдое. И что ни год, а народ всё больше к тому человеку льнёт. Видит он, что на старом запасе не проживёшь, и припал к наукам да знаниям. Ни время, ни усталость – ничто ему не помеха. Нужно людям, так он и зоотехник, и садовод, и кирпичное дело понимает, и как маслобойку наладить подскажет, и электростанцию… Скажи ему: завтра, мол, золото в Чернушке добывать собираемся – так он и по этому вопросу всё растолкует. Смекаете, о ком речь идёт?

– Смекаем… – сказал Паша. – О Фёдоре Семёновиче говорите.

– Вот и мотайте на ус! Был он учителем в младших классах, потом заочно институт окончил, теперь вам математику преподаёт. У человека седина в волосах, а жадности к учению и сейчас хоть отбавляй. Вам бы десятую долю той жадности перенять!..

– Как же всё-таки насчёт школьной бригады решать будем? – перебил Якова Ефимовича Сергей.

– Отобрать пока у ребят землю – вот и вся недолга, – сказал дед Новосёлов.

– Вот именно! – поддержал его Никита Кузьмич. – Всё равно ни в районе, ни в области затею со школьной бригадой не одобрят. Придётся учителям отбой бить.

– То есть как это – не одобрят?! – вспыхнув, поднялась Галина Никитична. – Ты, отец, лучше газеты почитай!.. Такие бригады, как у нас, уже и в других школах возникают!

И она принялась с жаром доказывать, что работа в бригаде отнимает у ребят совсем немного времени и причина неуспеваемости не в этом. Действительно, школьники всё ещё раскачиваются и не взялись как следует за учение…

В защиту бригады выступил и Яков Ефимович.

– Землю отобрать мы всегда сумеем, – сказал он, – а пока торопиться не будем. Дадим ребятам сроку до весны, а там видно будет…

Колхозники согласились с этим, и разговор на собрании закончился довольно мирно.

И всё же Костя так накалился, что, выйдя на улицу, решил немедля поговорить с Алёшей с глазу на глаз. Но тот выскочил из правления первым и сразу же исчез в темноте.