355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Егоров » Обитаемые земли. Дилогия (СИ) » Текст книги (страница 2)
Обитаемые земли. Дилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 4 апреля 2017, 04:30

Текст книги "Обитаемые земли. Дилогия (СИ)"


Автор книги: Алексей Егоров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Торговец не заставил себя упрашивать. Старосты зачастую проверяли торговца и его снадобья, что он приносил с собой. Скверны и ядов боялись эти дикари, но торопились купить настои из знакомых трав. Такие же, что предоставляли повитухи. Но их не так много, как желающих поправить здоровье. Поди ее дождись, когда купленное снадобье может стоять годами, припрятанное в погребке.

С собой Каперед взял немногое, беспокоясь, что по дороге на него нападут разбойники. Жаль было бы терять ценные снадобья, расставаться с ними из-за призрачной возможности разбогатеть в шахтах.

Рискуя, он оставался прагматичным человеком и не шел в неизвестность, бросая все по пути. Что-то должно быть припасено для голодных лет.

Из рюкзака Каперед достал мази на основе жгучих растений – согревающие, годные для компрессов средства. Им приписываются чудесные свойства, но действие их вполне обыденное. Разубеждать покупателя в магических свойствах трав и растений не в правилах Капереда. В этом суть лечения.

Он не пользовался отвратительными видами снадобий, так популярных у провинциальных знахарей. Все эти пометы бегающих и летающих животных, а так же двуногих тварей – не годится для опытного и толкового знахаря. Болезнь не испугает запах или отвратительный вид снадобья.

Разве что уверенность в их пользе может помочь излечиться больному.

Однако даже ради излечения Каперед не шел на использование отвратительных снадобий. Ведь зачастую, их приходилось брать в руки, а иногда – даже в рот! – самому знахарю.

Нет, такое не годится для него.

Он предпочитал растительные лекарства или еще лучше – грибы.

Две баночки, что торговец отложил отдельно, были редким и ценным лекарством. Он взял его лишь потому, что ингредиенты для его изготовления добываются просто. Лишь с приготовлением мази могут возникнуть проблемы.

– Нанеся эту мазь на больное место, – говорил Каперед, – можно добиться того, что боль уйдет. Обведя конечность, я могу лишить ее чувствительности. Поистине чудесное средство от боли! Но есть в нем нечто нежелательное, отчего опытные знахари и травники пренебрегают средством…

Он понизил голос, замолчал, наблюдая реакцию старосты. Даже его телохранители были заинтригованы. Все взгляды устремлены на торговца, который сознательно тянул с объяснением.

Каперед наслаждался, против собственной воли он купался в лучах славы. Да, это мгновение, бессмысленное тщеславие. Он так и не забыл, что значит быть тем, к словам которого прислушиваются.

– Так что же это?! – не выдержал один из слушателей.

То был юноша, стоящий в стороне от трона. Похоже, что сын или племянник старосты.

Вздохнув, Каперед негромко сказал:

– Боль – прекрасное явление, дар богов неразумному человеку. Это знак того, что нечто неладно, как скрытые угрозы государству подают знаки мудрому вождю, так и тело болит не случайно. Прячась от боли, болящий не избавляется от недуга. Он лишь облегчает страдания.

Торговец поднял горшочек с притиранием над головой.

– Это средство забвения для тех, кто задержался в мире живущих.

Слова о неминуемой смерти всегда действуют на слушателей. Умело поданные слова способны настроить их на нужный лад.

Каперед не учился на оратора, но поднаторел в словесном мастерстве.

Все присутствующие замерли, забыли как дышать. Им казалось, что даже огонь в очаге примолк и пригнулся.

Ничего подобного не было, лишь Каперед сохранял ясность рассудка.

– А вот средство, дарующее забвение, но лишь тем, кто живет и будет жить в радости…

Он достал кувшинчик, содержимое которого подобно вину, но даровано не богом лозы. Торговец и подумать не мог, что покинет дом старосты, наполнив карманы.

Глава 2

Вечером, отдыхая после плотного ужина, Каперед прикидывал, как проникнуть в шахты.

Он почти все продал уже в этот день. Корчмарь, получив средство от ревматизма, наслышанный об успешном посещении вождя, порадовал чужака знатным ужином. Было даже мясо, что редкость на столах тистов.

Слава, известность и даже серебро в карманах – это можно назвать успехом. Каперед не радовался, у него больше не оставалось причин, чтобы задерживаться в поселении.

– Проклятье, – негромко выругался торговец и ударил кулаком по столу.

Перехитрил сам себя! Это же надо было так сглупить. Действительно пора избавиться от языка, вечно создающего проблему.

– Что бы такое придумать, – Каперед выглянул в открытое окно.

Не похоже, что ближайшие дней десять будет дождь. Ни ветра, только туман. Но разве остановил его туман на пути сюда. Местные начнут задавать вопросы – а чего это торговец все бродит по поселку, вдруг порчу наведет, вот плюнет в след честного человека.

Сегодня он на коне, а завтра его погонят из поселения. Да еще заработок отберут.

У него оставалось дня два, максимум. И никаких надежд, что погода испортится.

Ох уж эти гневные боги, они не позволяют обрести счастье тому, кто однажды лишился их милости.

В комнате постояльца произошли изменения: прибрано, тюфяк набит свежей соломой, окно открыто, и свежий ветер теребит занавески. Капереда не радовало изменение обстановки.

Ему создали условия для хорошего отдыха. Ведь долгая дорога ждет тебя торговец, верно?

– Верно, – сквозь зубы сказал Каперед.

Ничего не поделать, придется действовать наскоком. Вдруг, повезет ему.

Сегодня не удалось приблизиться к шахтам, рассмотреть вход в подземелья. Придется завтра наведаться к холмам, найти распорядителя работ и расспросить его насчет целебных растений.

Если повезет, его удастся уговорить провести чужака в шахты.

Остановившись на этом, торговец забылся тревожным сном.

Утром, не дожидаясь, как сойдет туман, торговец отправился к холмам. В этой части поселка располагались землянки горнорабочих, несколько мастерских и большой амбар, где хранилась добыча. Возле амбара располагался окруженный частоколом дом дружины.

Вождь не желал, чтобы его подданные восстали, заодно держал своих верных воителей подальше от себя. Взаимная ненависть не позволит объединиться воинам из дружины и черному люду.

Дружинники охраняли вход в шахты, хранилища инструментов и мастерские.

Добытые камни обрабатывали ремесленники Фронталии, но первичную обработку производили здесь. Вести в провинциальную столицу пустую руду невыгодно, а потери камней, которые неизменно происходят у места добычи – несущественные. Расходы на воровство заложены в налогах, что удавкой наброшены на жителей поселка.

Дом распорядителя работ располагался вдали от шахт, но он обычно приходил к хранилищу камней еще до восхода. Составить план работ на этот день, наказать провинившихся, наградить усердных – такие мероприятия занимали его утро.

Распорядителем был человек, присланный из муниципия. Единственный иноплеменник, живущий постоянно в поселении. Он обладал правом гостеприимства для всякого цивилизованного человека, но Каперед не посмел обратиться к нему.

Не тот уровень у него, перехожего торговца, носящего залатанную одежду.

Этого человека звали Марком Кенненом, гражданин декурионского звания, не имеющий права входить в муниципальный совет. Для этого у него недостаточно крепкий род.

По сути, он был эдаким латифундистом, в чьей собственности все это племя, все земли и окрестные холмы. Откупщик, и единственной его обязанностью перед муниципием были непрерывные поставки камней. Все остальное – не имело значения.

Налоги взимали иные люди, но о них пусть ломает голову поселковый староста.

Капереду пришлось ждать, прежде чем у Кеннена появилось время. Распорядитель не желал встречаться с простым торговцем, но за него просил вождь тистов. Почему бы и не уважить старика, тем более кое-что за свою услугу Кеннен выторгует.

С ним придется быть настороже. Капереда беспокоила перспектива, что распорядитель сможет догадаться об истинном интересе торговца. Распорядителя не удастся так просто обмануть, наплести сказочку о простых растениях.

Это образованный человек, пусть незнакомый со знахарским ремеслом, но Кеннен читал книги, знаком с трактатами по естественной истории Плития. Опасный для всего предприятия человек.

Тем более, совсем нет времени, чтобы подготовиться.

Капереду пришлось ждать возле главного входа на склад, охраняемого наемниками из восточных провинций. Воины подчинялись Кеннену, выполняли любые его приказы: вплоть до того, что разобраться с кем угодно в поселении. Приезжий торговец может исчезнуть навсегда, лишь на него укажет декурион.

Только взгляни на этих темнокожих убийц, думал Каперед, закопают и имени не спросят. С декурионом надо вести себя осторожно, выглядеть эдаким простачком. Иначе последствия могут оказаться ужасными. Все потеряет, даже эту никчемную жизнь.

Из здания склада вышли люди – мастера и надсмотрщики. Получив приказы от распорядителя работ, они разбрелись по территории. Работа началась еще с восходом, горняки и так знали, что от них требуется. Но мастеровые ожидали указаний от Кеннена, план работ на эти семь дней.

Декурион не спешил выходить. Он знал, что его ждут, потому не торопился, заставляя торговца нервничать. Понимая, что необходимо держать себя в руках, Каперед все равно продолжал ощупывать карманы, поправлять пояс и ходить из стороны в сторону.

Наемники поглядывали на него без интереса, но торговцу казалось, что они пристально следят за ним.

Лишь бы не выглядеть слишком по-городски, думал Каперед. И главное – следить за языком. Слова могут выдать его лучше, чем костюм. Слова всегда выдают, речь сложно контролировать.

Этого человека не удастся обмануть россказнями о грибах, кому они интересны. Но что же еще придумать?!

Страх сковал Капереда. Он походил на больного, недоедающего. Что в общем-то хорошо. Лучшая маскировка, придумать и подделать которую невозможно.

Боги обратили свой взор на торговца.

Кеннен выглядел именно так, как и представлял себе Каперед: туника, обязательная для человека его сословия, неуместная в этом захолустье; невысокий рост, залысины и надменный взгляд. Декурион не стал спускаться со ступеней, оставаясь выше торговца, гнущего спину и просящего разрешения на посещение шахт.

Казалось, что обращаешься к истукану, и ни жертвы, ни мольбы не могут заставить камень говорить.

Будучи таким же гражданином, как Каперед, декурион не считал его ровней себе. Они находились на разных берегах полноводной реки жизни, и у Капереда не было средств, чтобы построить мост на тот берег.

Ему приходилось, склонившись, униженно просить у этого сноба, который сам недавно был таким же грязным оборванцем.

Страх уступил место ненависти. На щеках торговца выступили красные пятна, и он начал заикаться. Но Кеннен лишь счел это признаком болезни, и выдумка про поиск лекарства была принята.

– Позволяю, – сказал Кеннен и с усмешкой добавил: – излечив свою немощь, не забудь сообщить это Праку, а то как знать, быть может он разуверится в твоих способностях.

Спустившись с лестницы, Кеннен прошел мимо торговца, старательно его не замечая и не чувствуя его взгляда.

Он не боялся проклятий этих низких людей, взирая на них свысока. Могучие боги защищали Кеннена от проклятий бедноты.

Каперед долго оставался на месте, продолжая глядеть в пустоту. Ненависть сменилась опустошением. Разговор не занял много времени, однако торговец чувствовал себя выжатым.

Тяжело сдержаться, видя это презрение. Эти выскочки забывают о скромности, присущей всем представителям старых родов. Новые люди исковеркали государство, переврали законы, доставшиеся в наследство от предков.

Ничего, Каперед знал, что его ждет лучшая участь.

Ему пришлось долго ждать человека, который станет его проводником в подземелья. От этого соглядатая не избавиться, он необходим как пропуск в шахты.

Без сопровождающего торговца никто бы не пустил в подземелья. И никак от него не избавиться.

Не особо доверяя чужаку, Кеннен не приставил к нему абы кого. Он высвободил для этого мастера-проходчика, ответственного за поддержание свода тоннелей. Следя за Капередом, мастер заодно проверит поддерживающие сваи.

Мастером оказался чужестранец, выходец из жаркой страны по ту сторону моря. Смуглокожий, низкорослый и курчавый человек, говорящий быстро, но на правильном языке цивилизованных людей. Он не забывал о собственных корнях, даже будучи гражданином Фронталия.

Сменив пиратский разбой на подземную тьму, он не предал свой род. Лишь нашел способ безопасно и легко собирать драгоценности.

Эти люди хитры, хотя плохо разбираются в искусствах. В знахарстве мастер ничего не смыслит, так что Каперед рассчитывал легко от него избавиться.

Жестом приказав следовать за собой, мастер повел Капереда к шахтам. Вход в подземелья лежал в вырытом котловане. Верхний слой почвы был снят, чтобы проход не засыпало землей.

Внизу копошились люди, восстанавливая поврежденные подпорки.

Часть выработки велась открытым способом, здесь добывались поделочные камни. Драгоценности же приходилось вынимать из темного камня. Блеск сокровищ любит темноту, свет солнца затмевает драгоценности.

По шаткой лестнице Каперед следовал за проводником. Они спускались вниз, в котлован. Навстречу им поднимались люди, несущие корзины с камнями. Рабочие были крепкими, мускулистыми, но недостаток света и голод пометили их. Тела их изранены, а души навеки прикованы к стенам подземелий.

Это их наказание за разбойническое прошлое.

Принцепс и сенат любят варваров. Крепкие воины всегда в цене. Особенно те, которых не коснулась цивилизация, они соблюдают договоры – пока государство сильно, они не нарушают слова – пока их хозяин полновластный правитель. И они не знают языка заговоров.

Но не такими варварами были тисты.

Простые разбойники, трусливые и не знающие славы. Их превратили в рабов на собственной земле, лишили той жалкой чести, которой наделены дикари, живущие разбоем.

И это правильно, окрестные племена вздохнули свободно, когда узнали о судьбе тистов.

Теперь ничто не угрожало пастухам на холмистых выгонах, земледельцам на их участкам. Племена долин теперь могут поставлять легионам припасы и пополнять резервы. Фронталия из укрепленного пункта превратилась в столицу провинции. Мирной провинции!

Торговые пути обезопасились, на счастье таких людей как Каперед. Мелкие банды и шайки не представляли такой опасности, как тисты. По этой причине Каперед переселился в провинцию, подальше от столичного двора, насмешек и проклятий верных друзей.

И вот, он идет вниз за судьбой, отбросив все, что мешает. Он спускается под землю, чтобы воспарить над фронтонами храмов, вознестись выше дворца принцепса. Не упустит Каперед этого шанса, не позволит какому-то гражданину, сыну освобожденного раба, помешать ему.

Торговец не знал, как глубоко им предстоит спуститься в шахты. Не существовало подробных планов разработок. Многие штольни осыпались, тоннели завалило. Под землей можно петлять годами, пока не наткнешься на естественные проходы.

Там внизу многое схоронено.

Поговаривали, что часть племени тистов скрылась в подземельях, не смирившись с поражением.

Россказни! Выдумки! Каперед не верил в это. Ведь стоит взглянуть на окрестные холмы, ты поймешь, что среди них не удастся спрятать армию. В лесах не прячутся повстанцы, на помощь им не идет полководец, ненавидящий государство.

Похоже, только надежда заставляла этих сгорбленных, в одних набедренниках мужчин продолжать работать.

Глупцы, их положение ничуть не изменится. И их сыновья будут носить плетенные корзины с камнями, крутить колеса кранов и махать кайлом, надеясь раздобыть ценный камешек.

Глядя на них, Каперед понимал, что муниципальное правительство добилось поставленной цели. Они уничтожили эту общность, не оставили им выбора, кроме существования в составе государства.

Гул в котловане сдавливал людей, лишал их воли. Не потребовалось проповедников или кнута надсмотрщика, чтобы лишить тистов воли. Этот гул, рожденный эхом, сдавил людей, сорвал с них покровы наследия.

От прошлого им осталось не больше, чем эти набедренные повязки. Они лишились даже рубах, работали практически обнаженные. И это было прекрасно.

Наверняка знатные люди племен долин приезжают сюда, чтобы полюбоваться на разбойников, чьи кандалы невидимы и чьи тела превратились в пустые сосуды.

Они не представляют опасности, а вот мастер-проходчик хитер. Он поглядывает на Капереда, следит за каждым его движением. Он специально провел его по всей площадке от одной стены до другой, чтобы торговец мог увидеть все слои земли, под которыми погребено прошлое.

Где-то внизу может оказаться и он.

Не придется оправдываться Кеннену, тоннели обрушиваются постоянно.

Глядя в затылок провожатому, Каперед усмехнулся: ну попробуй, коль желаешь.

Наконец, они добрались до главного спуска. Из провала наружу вели полозья, по которым спускали вагонетки с породой. Их деревянные колеса скрипели, когда воротом тянули на поверхность. На масле для смазывания полозьев экономили. Им ведь можно кормить рабов, так зачем тратить впустую.

Тисты ели то, что положено рабам. Дешевое, отвратительное масло, не годное даже для ламп, прошлогоднее зерно, зараженное паразитами и тухлую воду. Они не жаловались, продолжали крутить ворот, поднимая на поверхность вагонетку.

Пришлось ждать, пока из провала не выползет вагонетка с грузом. Деревянные колеса едва крутились, идя по полозьям. Подшипники давно пора заменить, но никто не желал тратить латунь на это. Полозья на поверхности катания стали гладкими, без единой трещины. Дерево в этой части походило на прекрасный мрамор.

Вагонетка была наполнена доверху, скрипя, поднималась на поверхность. Порода не желала покидать шахту, где лежала от начала времен.

Казалось, что это просто камни, но у входа в шахту и по периметру сновали вооруженные копьями люди в нагрудниках. Наемники Кеннена и дружинники приглядывали за горняками.

Ничего ценного с территории не удастся вынести, ни в руках, ни внутри.

– Не хочешь сдохнуть, иди в след, – первое и единственное, что сказал проходчик Капереду.

Торговец не ответил и, пригнувшись, пошел под своды шахты.

Главный проход оказался узким тоннелем, на всем протяжении которого чадили факелы. Дышать можно, выход близко, из темноты впереди в лицо бил поток воздуха. А вот дальше, воздух превратится в холодное и липкое нечто, держащее за горло.

Шум работы остался позади. Осталось лишь ощущение, будто земля вибрирует. Толи она стонала от ран, толи то отражались удары инструментов.

Свод опирался на мощные стволы, привезенные из Фронталия. Уровнем ниже качество материалов ухудшится, потому-то обрушаются своды.

На перекрестке мастер свернул влево, направо продолжали тянуться полозья вагонетки. Группа рабочих с помощью катков ставила груженную вагонетку на соседние полозья. От горняков нестерпимо воняло потом.

Спуск вниз был заткнут пробкой из густого мрака. Мастер уверенно шел дальше, лишь касался пальцами стен. Он не оглядывался, не дожидался Капереда, который шел спотыкаясь.

Напрасно торговец щурил глаза, темнота была непроглядной. После солнечного дня наверху, мрак под сводами из камня казался живым и дышащим. Звуки угасали в нем, искры света тонули, а из человека наружу рвался вопль ужаса.

Каперед не хотел идти дальше, но ноги сами шаркали вперед. Тело покрывал пот; поднимающийся из глубин мрак холодил кожу.

Пол был ровным, но торговец постоянно спотыкался. Он натыкался на стены и пригибался, несмотря на то что проход оставался широким.

Свет впереди появился внезапно, словно среди темноты вдруг появился оазис. Каперед ускорил шаг, полетел вперед, не видя ничего перед собой.

Он чуть было не натолкнулся на проходчика, который по ступеням спускался в грот. Вовремя остановившись, торговец осмотрелся.

С десяток ступеней уходило вниз, небольшая рукотворная пещера, уставленная ящиками и бочками. Емкостей так много, что пройти по пещере можно только вдоль узкого коридора, вьющегося от одного конца до другого.

Пещера освещалась тремя лампами, чад которых выжигал воздух. Дышать тяжело, но Каперед даже не заметил этого. Он был так счастлив, что оказался в месте, где можно что-то видеть.

На слух он бы не смог найти выхода из тоннелей. Запаникует и сгинет здесь в темноте.

А много ли ему даст зрение? Каперед вдруг осознал, что его жизнь полностью в руках этого человека.

Проходчик не терял времени, открыл ближайший ящик и вынул из него фонарь, в котором стояла свеча. Для себя он не пожалел свечу, а рабочим приходилось жечь лампады с маслом. Они дают намного меньше света и нестерпимо воняют.

Зажегши свечу от ближайшего светильника, проводник кивнул Капереду и направился по коридору между ящиками. Их путь лежал дальше, в глубину подземных выработок.

Он не предложил торговцу вооружиться светильником, закрыл ящик и зашагал прочь.

Каперед волей неволей последовал за ним. Он сомневался, что сможет найти путь обратно. Сколько раз они свернули, пока спускались сюда? Или коридор не имел ответвлений? Проклятая паника помешала оценить обстановку.

Обругав себя, торговец поспешил за проходчиком.

Лампу на выходе из пещеры взять не удалось, та была прочно привинчена к деревянной опоре. Видать, рабочие часто воруют инструменты. Им ведь приходится порой работать в темноте, чего Каперед никак не мог понять.

Как в таком случае они находят камни? Ведь для этих целей их загнали в подземелья, а не ради пустого махания кайлом.

Ответить на это мог бы распорядитель работ; Каперед понимал, что ничего не сможет узнать.

Покинув пещеру, они опять оказались в пустом, не имеющем ничего примечательного тоннеле. По счастью, он был таким же широким, что и наверху. Световое пятно прыгало впереди, мастер успел на десяток шагов обогнать Капереда. Но тот не заблудится, ни ответвлений, ни спусков коридор не имел.

Каперед утратил чувство времени, сначала он считал шаги, затем повороты, а под конец начал поглядывать на вентиляционные шахты. Вентиляционные стволы появлялись все чаще и чаще, без них не хватало бы естественной тяги. Холодный воздух из подземелий более не поднимался на поверхность, в глубине подземелий воздушное море лежит спокойно и не шелохнется.

Лишь рукотворные пробоины способны потревожить покой этой тягучей массы.

По пути им встречались группы горняков – черные и тонкие тела, больше тени, чем живые люди. Они стояли в круге света, исполняли непонятный танец, ударяя металлом по камню или дереву.

Кто эти люди и люди ли это вообще, Каперед не понимал. Ему казалось, что он спускается в царство мертвых, вот откуда взялись эти тусклые тени. Они так близко к поверхности, потому что много крови пролилось. К тому же день поклонения скоро, души мертвых стремятся наружу, уже заполнили своими черными телами жертвенные ямы под камнями в храмах.

От подобных мыслей кровь стынет в жилах.

Уж лучше суеверный страх, решил Каперед, нежели паника. Он не поможет себе, если начнет метаться из стороны в сторону и заблудится.

Основные работы велись на третьем ярусе, в выработках, прорубленных совсем недавно. Здесь людей – людей, а не теней! – было больше. Они десятками могли погибнуть, случись что.

Мастер-проходчик сбавил темп, шел медленно и часто останавливался. Он то переговаривал с бригадирами, то осматривал скрипящие опоры и проверял канавы для воды. Глубинные тропы не очистили от мусора, битая порода устилала пол тоннелей, сужала проходы и забивала водоотливы.

В кучах каменного мусора копались люди: толи дети, толи старики. Они искали нужные камни, вкрапления и осколки драгоценностей, прежде чем этот мусор поднимут на поверхность. Или груды камня навеки останутся под землей вместе с теми, кто их перебирал.

Кроме людей здесь жили крысы, которые пришли сюда за тухлым мясом и крошками черствого хлеба. Отряды забойщиков с утра до вечера проводили в шахтах, а порой оставались и ночь – какая разница, все равно солнечный свет не помогает в их работе. С собой они брали еду и воду, отправляя в пещеры-склады мальчишек за пополнением бурдюков.

Видели они и вино, но реже. Чаще получали зуботычины от бригадиров, которые сами выглядели не лучше.

Мир мертвых выше казался теперь не таким уж унылым местом. Здесь же скопился пот, чад, злоба и немощь – сочетание, от которого становится дурно.

Каперед получил возможность осмотреться, увидел кое-что из того, что могло пригодиться в его ремесле. Обычная плесень, немногочисленные бледные грибы на тонких ножках. Влаги и пищи достаточно, чтобы под землей они процветали. Однако это не указывает на существование кое-чего более ценного.

В знахарском ремесле нет таких знаков, как в горном. Не стоит рассчитывать, что заметив плесень, найдешь грибы. Ценные экземпляры либо есть, либо их нет. И живут они в таких условиях, к которым приспособлены.

Именно поэтому Каперед пришел сюда. Вот о чем ему рассказали в городе. Ему не указывали что искать, ему не указывали где искать. Каперед просто услышал, что в подземельях под поселком тистов существует подземный ручей из едкой воды, пересекающий русло, в котором течет огненная река.

А из водной и огненной стихии рождается именно то, что ищет Каперед. Условия идеальны, но не факт, что его ждет успех. Требуется время, чтобы нужный гриб пророс. Примерно месяц, два – данные различны, никто не наблюдал полный цикл от момента зарождения грибницы, до появления грибного тела.

И эксперименты в столице ничего не доказали. Каперед о них слышал краем уха и до поры вообще не верил, что подобный гриб может появиться. Тогда он был успешен и слыл человеком рассудительным, не бросал каждую десятую монету в тарелку Удачи.

Сегодня он идет вниз, надеясь лично убедиться в ошибочности или же в правдивости легенд. Уж больно ценный приз.

Все дальше в темноту рабочие провожали взглядами торговца. Они уже знали о нем, его личность обросла невероятными подробностями. Вода и камень искажают истину ничуть не хуже, чем воздух на поверхности. Люди пересказывали друг другу разные версии, добавляя много от себя.

Знахарь Каперед переродился магусом, жрецом, явившимся сюда, чтобы почтить подземных богов. После ритуала боги умалят свой гнев на наглых людей, ранящих каменное тело земли. Они простят их за то, что те лезут к воротам подземного мира, беспокоят духов шумом и дразнят их ароматом еды и выпивки. Боги прекратят трясти землю, обрушивать своды и заводить горняков в удушливые лабиринты.

На Капереда смотрели с надеждой и не смели его беспокоить своими маленькими проблемами. Не для того он явился сюда, чтобы растратить свою силу на мелкую помощь.

– Мы почти добрались, – вдруг сказал мастер-проходчик и усмехнулся.

Каперед кивнул, словно ожидал подробностей.

Проходчик огляделся и ступил в боковой коридор.

Они пошли прочь от основной выработки. Тоннели тянулись дальше, и многие люди были заняты там работой. Они дробили камень, наполняли вагонетки и тянули их на поверхность. Глубже зарываться под землю бессмысленно. Массив ценной породы располагался на этом уровне и шел дальше в горизонтальном направлении.

Боковое ответвление, куда ушли Каперед и его провожающий, вело к слепому стволу, идущему на нижний ярус. Их прорубили для разведки породы, но наткнулись на нечто иное и опасное.

Вместо крепкого камня проходчики нашли подземное озеро. Над его поверхностью клубился пар, из-за которого рабочие начинали кашлять кровью. У них щипало глаза и слизистую носа, выцветали волосы, и кожа покрывалась гнойными язвами.

Их заставили идти глубже, пригрозив смертью, пока в следующем гроте их не затянули на ту сторону гневные духи.

Камень поплыл у них под ногами, ужасный жар сокрушил наспех сооруженные опоры. Проход завалило, а через некоторое время холмы сильно тряхнуло.

Следующий отряд разведчиков обнаружил, что кислотное озеро ушло. Идти глубже люди отказались наотрез. Дорогу им преграждал огненный поток – алая змея, покрытая черными чешуйками, ползла по подземелью, разрезая породу подобно ножу.

Разведчики видели, как обрушивается камень, подпаленный этой змеей. Они слышали шипение пара и треск раскаленного камня. С потолка срывались капли, прожигающие кожу.

Именно здесь обитали духи горы, решили рабочие. Люди спешно покинули обиталище духов и более не решались сюда приходить.

Каперед был первым, кто изъявил желание осмотреть это место. Ему позволили, поверив, что его намерения чисты и лишены поисков личной выгоды.

В это место теперь он идет, прощаясь с солнцем и богами светлого мира.

Глава 3

По веревочной лестнице они спустились вниз – первым проходчик, а за ним уже Каперед.

Торговец спускался медленно, тяжело дышал и часто останавливался. Глубина небольшая, всего два человеческих роста. Но травма на такой глубине равносильна смерти. Каперед сомневался, что проводник будет столь человеколюбивым, что на собственных плечах вынесет раннего. И тем более, он не позовет на помощь рабочих.

Сам создал себе проблемы, вот тебе их и решать.

Варвар быстро перенял эту аксиому у цивилизованных граждан государства. Стал ли он одним из них? Каперед сомневался; кровь и кожу этого чужака ни один бог не изменит. А человеческие грамоты не скроют истины, даже грамоты о даровании гражданства.

Мастер нетерпеливо переминался с ноги на ногу, поджидая торговца. Он мог бы схватить любой булыжник и ударить торговца по затылку. Но не стал этого делать. Не воспользовался он лежащим по близости мусором: битые черепки, раздавленные лампы и черенки от факелов. Поблизости от лестницы валялся огарок свечи – редкостная расточительность.

Спустившись, Каперед присел в углу, чтобы восстановить дыхание. Ладони горели от жестких канатов. Кожа наверняка покраснела, не хватало света, чтобы увидеть красные полосы.

– Вставай! – потребовал мастер. – Не время отдыхать.

– Рабами своими командуй.

Он имел ввиду тистов, а не домашних рабов мастера. Вряд ли у этого дикаря есть в собственности хоть один человек. Сейчас время не военное, и цены на живой товар подлетели. Капереду пришлось расстаться с верными слугами, чтобы откупиться от кредиторов. Вынужденная мера, но он в любом случае не имел средств на их содержание.

Тяжело поднявшись, Каперед отряхнул пыль и махнул мастеру.

Они продолжили путь вглубь подземелья. Чем ниже они забирались, тем уже становился проход. Камень сжимал тоннель, давил на мощные сваи, грозя их сокрушить и обрушить свод. Треск и хруст камня отражался от глухих стен, рождая постоянный гул.

Монотонная дорога и мерное дыхание подземелий убаюкивали.

Каперед позабыл об опасности, просто брел вперед, уцепившись взглядом за огонь свечи. Странно, думал он, почему уровнем выше его так пугали подземелья. Наверное, потому что там еще можно было повернуть назад. А теперь он шел вперед, повинуясь воле проводника, который тянул его в храм на заклание.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю