Текст книги "Зловредный старец (СИ)"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Ну-ну, молодцы. Пущай теперь супостаты изучают наш шедевр кораблестроения из сырого дерева. Надеюсь не потонет до Скарпии.

Сходить что ли к морю, запустить в Морского Деда амфорой вина еще раз?..

– Шила в мешке не утаить, ваше величество. – со вздохом произнес командующий Правым крылом. – Весной те корабли, что строит Морской воевода, выйдут в Усталое море и, хотим мы того или нет, будут замечены, а в портах и рассмотрены. Рост флота скрыть не удастся.

Подробности про трехрядки он не знает, считает что мы просто большие пентекоры строим, но даже если б и знал, это его правоту лишь усугубляет.

– Ну, во-первых, они могут счесть, что новые корабли тоже построены из сырого дерева, ведь закупку у рулинноев сушеного леса на строительство мы проводили со всевозможной секретностью. – вышло не так уж и много, потому что его еще морем и доставлять пришлось, а много ли дров загрузишь в наши торговцы? – Но даже если эта операция и была скарпийцами, а если уж говорить прямо, то их асинскими хозяевами, вскрыта, так главное, чтобы о масштабах строительства наши соседи не пронюхали до ввода кораблей в строй. А уж потом… Об этом, впрочем, чуть позже. Докладывайте, что у нас по подготовке весенней кампании в Большой Степи.

Кочевников, как подсказывает вся мировая история, надобно бить по месту жительства тогда, когда еще только снег сошел. Кони их за зиму отощают и откормленная на казенном зерне кавалерия Ашшории сможет настигать неприятеля, навязывая бой на своих условиях. Позднее, когда поднимается степное разнотравье, повторить такой фокус уже не получается, остается только ползучая колонизация, каковую мы проводили этой осенью, едва отбившись от закских контратак. И задачей весеннего похода было нанести соседним племенам такой урон, чтобы у кочевников не имелось шансов устроить нам вторую битву у Обители Шалимара.

– Часть войск, предполагаемых к участию в походе расположена на зимние квартиры в Оозе, Лиделле, Шадде и северной Зории. – начал Латмур. – Остальные, по возможности, вдоль выстроенного Арцудом Софенине тракта и, около половины, в столице и ее окрестностях.

Да, настоящая война, это вам не компьютерная игрушка, где подвел штаб поближе к войскам и снабжение обеспечено (если оно вообще предусмотрено игровой механикой) – собрать все силы в кулак и долго их так держать невозможно. И прокормить задача та еще, и, от скученности, разнообразные заболевания начинаются. Марш большими силами, это также та еще головная боль. Дороги имеют пропускную способность и в наших условиях несколько тысяч витязей будут передвигаться со скоростью больной черепахи. Нет, сами-то они ехать будут по-возможности быстро, так именно что «по-возможности». А возможность такая, что когда первые бойцы прибывают к месту будущего ночлега, последние хорошо если половину пути прошли, а то и вовсе только из лагеря выходят. Воистину, умные полководцы изучают стратегию, а великие – логистику.

– Всего в кампании планируется применить до трех тысяч витязей – их размещением занимался князь Самватини, – лучшие витязи Мышкиного княжества, включая Дружину Шалимара, и сколько-то заков из числа Белых Котов и Черных Кабанов. Сколько бойцов выставят ханы я заранее сказать не решусь, но сомневаюсь, что более тысячи человек – кому-то надо и границы прикрывать, – а скорее всего в пределах пяти сотен. На дружины Ооза и Лиделла всерьез не рассчитываю, Владетельным для захвата земли исключительно в коронных интересах геройствовать смысла нет.

Это да, ополчение я не созывал и Кайцак с Агаси в своем праве. Вот позже, когда степь немного подрасчистят от всякой кочующей сволочи, они караваны переселенцев сопровождать станут и к защите своих колонистов приложат все возможные силы.

– Цель – разгром племени Большая Пустельга и оттеснение его от морского побережья до самых Лисапетовых Колодников. Перевозка и снабжение на этом направлении новопоселенцев возможны и по суше, и по морю, но потребует, по крайней мере в этом году, содержания там значительных, не менее семисот человек, сил. Это, однако, в следующем году, позволит нам овладеть устьем Яхромы и начать продвижение вверх по течению. Великий князь Ерхо-Рэймо, насколько мы знаем, также планировал удар вдоль реки, из-под Семерлиио, и если продолжит усердствовать, а Шалимар благословит наше оружие, лет через пять-семь речной путь до Зимнолесья удастся взять под контроль. Если, конечно, идти именно по Яхроме, целенаправленно, оставляя на другие направления лишь второстепенные силы. Я, однако, считаю, что такая стратегия продвижения дурна. Даже овладев речными берегами и построив там достаточное число крепостей, Ашшория будет вынуждена держать в них такие гарнизоны, что траты на их снабжение и содержание перекроют все возможные доходы от северной торговли, не говоря уже о том, что армия в самой Ашшории будет чрезмерно ослаблена и, в случае войны, может не суметь дать отпор врагу.

– Я тоже считаю, что рывок вдоль реки преждевременен, князь, хотя потихоньку по ней продвигаться и стоит. – согласилось мое величество с Ржавым. – Следует выдавливать заков по всем направлениям, поспешая не торопясь. Покорить Большую Степь можно лишь методичным ее освоением, а не рывками, перемежающимися периодами передышки после них, дающим собрать силу и неприятелю тоже.

Действовать строго по заветом товарища Брусилова, успешно опровергшего тезис генерала Драгомирова[39] о том, что бьют кулаком, а не растопыренными пальцами. Ну или старого быка из анекдота, остановившего порывы молодого быстренько покрыть ту или иную корову словами «никуда не бежим, спускаемся к ним медленно и кроем все стадо».

– Так что рассчитывать на восстановление безопасного сообщения с Зимнолесьем можно лет через пятнадцать, никак не раньше.

Но я этого уже не увижу. Да и остальные участники сегодняшнего совещания, скорее всего тоже. Латмур и Осе еще имеют шансы на старости лет увидеть Большую Степь распаханную трудолюбивыми ашшорскими крестьянами, превращенную ими в Большое Поле. А я – нет, вообще без вариантов, да и у Яркуна со Штарпеном шансы, прямо скажем, весьма призрачные. Один тоже уже старик, второй и вовсе скорее жив, чем здоров.

– Это… весьма продолжительный срок. – аккуратно выразился князь Самватини. – За такое время произойти может… многое.

– Ты прав. Ашшория не существует в отрыве от остальной Ойкумены, будут, наверняка будут, – как не быть? – и войны с соседями, и стихийные бедствия, и много чего еще, что способно прервать нашу экспансию. – согласился с командующим Правым крылом я. – И дабы этого не случилось, сейчас мы, именно мы пятеро, должны дать стране такой толчок в нужную сторону, чтобы она двигалась в заданном направлении невзирая ни на какие превратности.

Вышло немного пафосно, ну так где вы видели другие мотивационные речи?

– Если же загадывать в грядущее только на шаг вперед, то рано или поздно тебя обгонит тот, кто смотрит в будущее на два.

– Вы, повелитель, как я разумею, зрите намного дальше. – задумчиво произнес Железная Рука.

– Не льсти моим мыслительным способностям – это все рыбы нашептали. – отмахнулся я. – Что еще у нас по подготовке к весенней жатве заков?

– Я все, практически, доложил, ваше величество. Склады фуража для кампании – и на фронтире, и на путях переброски к Большой Степи, готовит князь Самватини и пока сложностей не возникало.

– Почти. – поправил его Владетельный. – К сроку все будет готово, но должен заметить, государь, что ааков на Великой Поо для подвоза продуктов в столицу уже едва-едва хватает.

– Снабжение самой Аарты также уже сталкивается с этой проблемой, – добавил Штарпен. – Ведь за ваше царствование ее население увеличилось едва ли не на две тысячи ртов.

Ничего себе урбанизация! Я всего полгода как на троне. И откель у нас такой стремительный апгрейд, о котором в Сим Сити[40] без чит-кодов можно только мечтать?

– Городским мастеровым требуется больше рабочих рук для того, чтобы успевать изготовлять все, необходимое переселенцам – степь сохой не вспашешь, плуг надобен. А гвозди, а подковы, да та же одежда хоть. – продолжил Главный министр. – К годовщине вашей коронации, чую, население столицы и вовсе удвоится, причем это справедливо и для других городов тоже. Пока что я распорядился построить дополнительное число ааков, но, ваше величество, земля родит сколько и рожала, степные урожаи в товарном количестве будут когда еще, а число едоков, которые сами не сеют, осталось практически то же. Если к следующей осени переселенцы не дадут Ашшории большого урожая, экспорт зерна, а, следовательно и доходы казны, уменьшатся.

Ну что такое – куда ни кинь, всюду клин! Только губы раскатаешь на завоевание чего-то, только промышленную базу создашь под это дело, так у тебя тут же начинается такая вот фигня.

У вас недостаточно древесины, милорд! У вас недостаточно камня, милорд! У вас недостаточно продовольствия, милорд! У вас недостаточно людей, милорд! У вас недостаточно всего, милорд! Тьфу, не держава, а долбаный Stronghold[41]!

Хотя бы с «Нужно больше золота» пока разобрались…

Вообще-то, более крупные хозяйства, те, где не все уходит на собственное пропитание, дают рынку, если я правильно помню, некоторый излишек, который и обеспечивает растущее городское население. На это, собственно, и был расчет. Однако, в Большую Степь и города пока переселилось довольно незначительное, в мерках всей Ашшории, количество людей, а, значит, и крестьянские наделы возросли совсем крохотно и излишки, если они есть, прижимистые крестьяне припрятали по амбарам, на черный день. И что тут прикажете делать? Не продразверстку же вводить!

– Нужно больше переселенцев. – произнес я. – Гораздо больше, причем весной, чтобы успели яровые засеять. Их тоже придется кормить первое время, так что следующий год, князья, боюсь будет тяжелым. Возможно, что на время, покуда они не начнут давать продукты, нам и вовсе придется отказаться от экспорта зерна с царских земель за рубеж.

А это серьезный удар по казне. Что я там говорил про то, что с «Нужно больше золота» мы расплевались?

Владетельным, спонсирующим переселение своего беднячества, тоже в плане торговли хлебом придется осетра урезать – может не так сильно как мне, но все же, – а падение доходов никому не нравится, так что можно ожидать комплота.

Впрочем, если я правильно помню школьные уроки истории, свежеосвоенная целина дает зерна больше даже, чем черноземные земли – главное орошение наладить и про лесозащитные полосы не забывать. Возможно и ошибаюсь, конечно – агротехник из меня в прошлой жизни был никакой, – но что-то такое нам вроде бы рассказывали.

– А может и не придется. Что-то мне подсказывает, что если только не случится засухи, урожай будет вполне достаточным, хотя готовиться надо ко всякому. Особенно же готовиться стоит к асино-парсудской войне.

Судя по некоторому недоумению на лицах собеседников, такой поворот в моей логике был для них отнюдь не очевиден.

– Что из себя представляет нынешний сатрап Бантала все мы себе прекрасно представляем. – надобно сказать, что достопамятная песенка Хриса о сем парсудском деятеле его ум и щедрость ничуть не преувеличивала. – Шансы на то, что он остановит противника на границе, ничтожны. Следовательно, асины и скарпийцы вторгнутся в Бантал со всеми сопутствующими войне прелестями вроде грабежа и убийств. Не надобно быть семи пядей во лбу чтобы понять – люди побегут от войны, а кроме как к нам и самватинцам податься им будет особо некуда. Побегут они кто как может, кто-то со скарбом, а кто-то в одних портках. Но все – без еды, потому что увезти много продуктов, даже если их у них и не отнимут захватчики, парсюки не смогут. Просто не на чем. Спрашивается, чем нам их там кормить и куда девать, если у нас своих крестьян избыток везде, кроме как в Баратиане. Да и там сейчас уже лишних мест нет. Ответ очевиден – мы вынуждены будем занять Бантал до самой Каруны и принимать беженцев именно на этой территории.

– Войск, расположенных в Тикрани, Куруле, Дадешке и Гелавани на это хватить должно. – задумчиво произнес Латмур Железная Рука. – даже с учетом возможного сопротивления бантальских гарнизонов в северном Прикарунье.

– Надобно несколько увеличить провиантские запасы в этих княжествах, но ничего особенного – к весне управимся. – кивнул Осе Самватини.

– У нас там все больше одноусые. Придется немного витязей перебросить, на всякий случай. – добавил Яркун Коваргине. – Но тоже ничего сложного.

– Ошибаетесь, князья – сложности я вам сейчас обеспечу.

Военачальники поглядели на меня с неподдельным интересом, а Штарпен, с которым мы мои наполеоновские планы уже приватно обсуждали, чуть усмехнулся.

– Каким бы болваном ни был Ахимак-дженаб, солдат у него много, и небольшие силы, буде такие вторгнуться в Бантал, он просто трупами завалит. Следовательно, Асиния и Скарпия принуждены будут двинуть все наличные войска, оставив в гарнизонах и на страже перевала лишь самый минимум. – продолжил я. – Если мой расчет верен, у нас появиться шанс совершить стремительный рывок из излучины Каруны, овладеть ближайшим перевалом в Непролазных горах и Питусой, а затем, подтянув силы, и всей Скарпией. Главное дождаться, когда асино-скарпийсие армии вторжения уйдут достаточно далеко вглубь Бантала.

Именно таким образом предок князя Осе захватил Самский перевал и весь Самватин тоже, так что ничего принципиально невозможного в озвученной мною идее нет.

– У Ториса Карторикса всего два лейданга, к тому же разбросанных по всем хаттским царствам, так что быстро силы собрать он не сможет и нам не помешает. Да, план такой молниеносной войны рискован и строится на предположении о слабом гарнизоне… Но если он таковым не будет, то вторгаться мы никуда и не станем. А если все же будет, то, удовлетворимся аннексией северного Прикарунья. Да, я вроде бы как говорил послу Царя Царей, что занимать эту территорию собираюсь временно, ну так ничего постояннее временного и не бывает.

– Государь, я вижу две трудности в воплощении вашего плана. – произнес Ржавый. – Первый, это захват Питусы. Для переброски войск в Скарпию и их снабжения обладание этим портом жизненно важно, однако совершить быстрый переход до перевала мы сможем силами не более чем в пару тысяч витязей. Этого будет недостаточно, чтобы гарантировано овладеть городскими укреплениями с наскока, – да, они слабые, но они есть, – а промедление в подходе подкреплений даст возможность неприятелю организовать оборону, что сорвет весь план кампании.

– Ты прав, и именно поэтому в штурме примет участие наш флот. Сил, чтобы справиться с находящейся в Питусе эскадрой нам хватит, и чтобы перевезти на боевых кораблях сотню-другую тяжелых пехотинцев тоже.

– Не думал, что у нас троится столько кораблей. – задумчиво отозвался Латмур.

– Количественно, да, не слишком много, ты прав. Но это не пентекоры, а трехрядки, которые использовал некогда Тарки Одноглазый. Михил сейчас вербует на них экипажи по руллинойским городам.

В зале на некоторое время повисла тишина – князья-воеводы шевелили мозговой мышцей и рылись в закромах памяти, пытаясь припомнить, что это за штуки такие такие.

– Да, так шансы на успех серьезно возрастают. – наконец кивнул командующий Центром. – Вторая сложность, которую я вижу – как мы, государь, будем удерживать Скарпию? Пусть У-Гор и находится в ее восточной части, сама страна довольно протяжена вдоль побережья. Нет сомнения, что большая часть скарпийского флота уйдет в хаттские царства и асинские порты, так что поставки придется вести исключительно сушей, а это изрядно дольше, накладнее, да и попросту ненадежно.

– Никак не будем. – огорошил его я. – Отдадим Царю Царей в обмен на северное Прикарунье. К тому же у него дочка в брачный возраст входит, а у меня наследник не женат. Главное – вывезти из Скарпии все мало-мальски ценное.

Говорить о том, что захваченные земли я планирую отдать Ржавому, и тем сделать из него еще одного Владетельного, мне показалось преждевременным. Немножечко, конечно, от трофея придется отрезать Осе и Яркуну, дабы поддержать их лояльность, ну да Латмур, авось, не обеднеет.

– Таким образом, – резюмировал я, – князь Коваргине возглавит поход в Большую Степь, а князь Девяти Столбов – в Скарпию. Снабжение обеих операций и занятие излучины Каруны на князе Самватини.

Судя по выражению лиц присутствующих, моя авантюра отнюдь не лишена шансов на успех.

– А ведь я как раз хотел предложить перевести царских щитоносцев куда-то южнее, где не столь прохладно зимой, и где они смогут уделить тренировкам больше времени в году. – задумчиво обронил командующий Правым крылом. – И теперь точно убежден, что Тикрань является идеальным местом для их расквартирования на зиму.

* * *

Пословица про «гладко было на бумаге» иногда работает и в обратную сторону. Через несколько дней после моего совещания с генералитетом сюрприз преподнесла Церковь, причем, в порядке исключения, приятный.

На вновь собравшемся Конклаве отец Тхритрава, на сей раз поселившийся в снятом заранее доме (причем отнюдь не в Верхнем городе – аскета косплеит), поднял животрепещущий вопрос: если война с заками идет, в том числе, и за веру, то какого рожна этой самой веры проводники не вкладываются в сие богоугодное дело? Потому как Шалимарова дружина во главе с рати, это хорошо, конечно, но очень мало – боги не поймут, косяк.

Первосвященники, посовещавшись, приняли решение о наборе еще двух сотен наемников – чтобы не увязать в бюрократии и всяческих согласованиях, в царское войско, но с церковным финансированием, – и передаче в казну средств на выплату жалования за год еще для трех сотен витязей. Насколько иерархам при этом хотелось повыдергивать Тхритраве его косу по одному волосу история умалчивает.

Радость, как и беда, одна ходит редко. И это я вовсе не об отъезде невестки на похороны Тоная Старого.

Золотой Язык, как выяснилось, не забыл нашу с ним беседу о реорганизации гильдии философов и реформу таки произвел. Теперь же, вернувшись с верфи, где все же смог довести корвус до более-менее применимого состояния, позвал посмотреть, чего там удалось надумать научным сотрудникам его НИИ ФиГА. Вечером, ускользнув из дворца с максимально минимальным сопровождением, я отправился к испытательному центру ашшорских философов – здоровенной избе с несколькими деревянными сараями за высоким забором. Изначально сей центр научной мысли расположился несколько за городом, однако теперь Лисапетовы выселки уже подступали к нему едва ли не вплотную.

– Ну, чем порадуешь? – спросил я, слезая с ослика.

Что может привлечь меньше внимания у прохожих, чем монах с пятью сопровождающими, который едет куда-то по своим делам? Ну, в обычных условиях – дофига чего, но в разгар Конклава…

– Не стану хвалиться, что слишком уж многим, повелитель, но некоторые интересные вещи есть. – ответил Щума с поклоном. – Если вы с царевичем соизволите последовать за мной, то я все покажу.

Утмир, который пытался притворяться простым витязем кутаясь в плаще с капюшоном, обиженно фыркнул себе под нос, но тоже спешился.

– Для начала прошу пройти в наше центральное здание. – добавил главный философ Аарты.

– Хорошая идея, а то я по пути уже что-то даже и подзамерз. – дым из печной трубы обещал протопленное помещение, что после поездки зимним вечером должно было сказаться на моих старых костях сугубо положительно.

Большую часть философской избы занимало помещение, сочетавшее в себе функции библиотеки и котельной. Три стены из четырех были заставлены стеллажами со свитками, внутри самой комнаты расположились столы со стульями и несколько предметов, напоминающих чертежные кульманы, а вот у четвертой стены, почти полностью выложенной ни то плиткой, ни то кирпичом, расположилась громадная, аж с двумя дымоходами, к потолку сливающимися в единую трубу, печь.

Заслонка у нее, правда, была изрядно меньше, чем у приснопамятной говорящей печки из «Вовки в Тридевятом царстве», но в целом я в очередной раз убедился, что все технические решения, если они эффективные, у людей Земли и Мангала следуют в едином русле. А память Лисапета услужливо подсказала мне, что «гранат такой системы» он в Ашшории доселе не наблюдал.

– Экспериментальная модель, ранняя. – прокомментировал Щума. – В одном из сараев мы разместили другую, поменьше, но с выемкой над топкой, перекрытую металлическим листом. Очень дорого, зато можно еще и готовить.

– Изрядная штука. – ответил я, стараясь не выказывать своего разочарования. – Но по черному ведь и так в нашей стране почти никто не топит?

– Не в этом дело, ваше величество. – произнес Золотой Язык, одевая толстые стеганные перчатки

Глава гильдии, подошел к печке, вынул заслонку – из раскаленного нутра пахнуло таким жаром, что, на миг показалось, будто сейчас мне опалит волосы и брови, – затем открыл крышку расположенного рядом сундука, взял в руки прислоненную к стене лопату, со скрежетом зачерпнул что-то в ларе и закинул в топку мелкие, отливающие тусклым блеском, черные камешки.

– Экспериментально мы выяснили, что уголь углю рознь. – он поставил заслонку на место. – Чем ближе к бурому цвету, тем хуже горит и тем меньше жара дает. О том что он в принципе подвержен возгоранию, конечно, было известно, но экспериментов по качеству горения как-то ранее не велось. В результате уже выделено не менее четырех его сортов и, думаю, это лишь начало.

Так-так, угольная печь… А вот это уже интересно.

– Мы разослали чертеж и описание во все гильдии, где есть выходы угля и туговато с лесом, – продолжил Щума, стягивая рукавицы, – но, как понимаете, государь, в этом году внедрение таких печей уже не произойдет. Да и консервативность печных дел мастеров весьма велика.

– Возможно, дедушка, чем-то сможет помочь отец Тхритрава? – подал голос Утмир. – Ведь во многом, как мне рассказывали, свинское яблоко стали есть без брезгливости из-за его просветляющего эффекта.

Вообще-то в ряде мест пришлось прибегнуть к классической уловке – поставить вокруг картофельных полей стражу, заведомо недостаточную для нормальной охраны, дабы крестьяне решили что штука это действительно годная и начали картоху тырить, но внуку я пока об этом рассказывать не буду. Пусть иллюзии проходят постепенно.

– Если в Обители Святого Солнца начнут строить угольные печи, паломники ведь, верно, быстро разнесут весть об этом по всей стране. – продолжил свою мысль царевич.

Спору нет, рациональное зерно в словах мальчика имеется, только тут мне нужно содействие не только настоятеля, но и брата Круврашпури – этот хоть уголь обоснует в качестве благословенного топлива, хоть смолу, хоть деготь, хоть кизяк.

– Обсужу этот вопрос с преподобным, Утмир. – ответил я и, повернувшись к Щуме, спросил: – Чем еще удивишь?

– Не уверен, что именно удивлю, повелитель, – философ сделал приглашающий жест в сторону одной из дверей, ведущей, вероятно, в смежную комнату, – но мы долго беседовали с Гиллем из Шхея после того, как вы упомянули корабли с пятью рядами весел…

Он что, утверждает будто смог разработать пентеру? Быть не может – корабль на три ряда весел уже считается в наших краях вершиной инженерной мысли и, что гораздо важнее, судостроительной практики, и при всем моем уважении к главе столичной гильдии, поверить в такой прорыв решительно невозможно.

– Для создания чего-то подобного потребуется совсем иная школа кораблестроения, которой надо набить руку на чем-то не столь, гм, эпическом. – он потянул за дверную ручку и моему взгляду предстала небольшая, тускло освещенная масляными плошками комната, почти целиком занятая массивным столом (хотел бы я знать, как его туда затащили) на котором покоился некий, накрытый тканью куб. – Но довольно крупном.

– И Гиллем хочет построить онерарию не хуже асинской? – мы с внуком вошли в комнату вслед за философом.

– Нет. Нужно строить что-то гораздо более серьезное. Мы подумали о корабле, который равно можно употребить и для войны, и для торговли, и даже изготовили для пробы модель. – Щума сдернул ткань, демонстрируя скрытое доселе содержимое.

Под тряпкой скрывался «эскиз ящика» – лишенный стенок куб из реек, внутри которого расположилась крупномасштабная модель корабля с удивительно знакомыми очертаниями. Я сделал шаг и пригляделся.

Неф. Лопни мои глазоньки – неф же! Две мачты с прямыми парусами, две характерные башенки спереди и сзади – кормовая заметно выше носовой, – с макетами стрелометов. С каждого борта, в дополнение к парусам, расположились по ряду весел.

Румпеля, кстати, не наблюдалось – с маневрами у этой бандуры, как и на остальных существующих кораблях, предполагается корячиться вручную, зато кормил имелось аж два.

– Ух ты! – Утмир подался вперед, буквально пожирая судно глазами. – А где таран?

– Такой корабль не сможет ходить быстро на веслах, царевич. – пояснил философ. – Да и маневренность его оставляет желать много лучшего – таран не будет эффективен. Луки и стрелометы – вот чем кашти-араг[42] будет уязвлять врагов.

Вот что значит настоящий философ – вещи еще нет, а он ей уже и название придумал, и, наверняка, в какую-нибудь классификацию запихал. Нечто вроде: тип – водоплавающие, класс – неживые, отряд – рукотворные, семейство – лодки, род – корабли, вид – кашти-араг. Наука умеет много гитик, ептьль.

– Но основная его задача, разумеется, перевезти в нужное место груз и людей, не став при том легкой добычей боевого корабля. – Вовсе не сражение.

– Парометы по бортам поставь, что Амдерих из Сирка изобрел, вот тебе и боевой корабль. – буркнул я. – Еще, слышал, где-то к востоку от Нандарту порошок изготавливают, что вспыхивает мгновенно и дает такое количество дыма, что если его в заклепанную с одной стороны трубу запихать, ядро толкнет не хуже паромета.

Золотой Язык на миг задумался – судя по лицу что-то припоминал, – а затем уверенно кивнул головой.

– Ваше величество видимо имеет в виду Шалимарову пыль. – убежденно произнес он. – Увы, секрет ее утерян еще во времена падения Мелуххи[43]. Даже ингредиенты нынче неизвестны.

– Селитра, сера и угольная пыль. Не спрашивай в каких пропорциях смешивать и как – не знаю. – ответил я.

И только по выпученным глазам философа и его же отвисшей челюсти понял, что ляпнул что-то не совсем то.

– Ну что ты на меня так смотришь, достопочтенный? Рыбы нашептали.

– Возможно, наставник, вам тоже стоит сходить на рыбалку. – тон, которым это произнес Утмир был самым серьезным и уважительным, но глаза мальчишки смеялись. – Мой друг, рати Тумил, утверждает, что это занятие очень способствует успокоению и очищению ума.

– Видимо, так я и поступлю, царевич. – ответил медленно приходящий в себя Щума.

– С ума посходили. Какая по такой погоде рыбная ловля? – проворчал я. – Простынешь ко всем друджам вместо просветления.

Интересно, а Золотой Язык, после каждой со мной беседы, на нервной почве сильно бухает?

Да не, вряд ли, спился бы уже…

Следующим пунктом экскурсии был сарай. Наверное, по логике «погрелись нахаляву, ну и хватит».

Вернее, труба-то у сараюшки была, но тоненькая какая-то, практически выхлопная.

– Прямо даже в догадках теряюсь, что ты мне покажешь. – сказал я, подходя к хлипкой дверце.

Изнутри доносились негромкие чухающе-ухающие звуки и негромкий говор.

– Это пока последнее, что мы готовы показать вашему величеству в готовом виде, а не в эскизах и проектах. – ответил главнофилософ и отворил вход. – Прошу взглянуть, государь.

Ну – взглянул. Сильно долго так молча взглядывал, потому как ошалел напрочь.

– Как можете видеть, повелитель, мы смогли изготовить Аксандритов двигатель. – нарушил наконец молчание Щума. – Энергию пара и впрямь возможно использовать.

В расположившемся посреди помещения предмете паровой двигатель опознать, конечно, было можно, но лишь при условии, что ты сильно налегал на стимпанк. Топка, котел, даже манометры и клапаны – все это в разработке ашшорских философов имелось, но выглядело настолько непохоже на себя самоё, что мозг, с непривычки, воспринимать увиденное отказывался.

Единственное что я смог уверенно опознать (и то, лишь с помощью памяти Лисапета), так это зубчатую передачу идущую к механизму для распиловки каменных блоков.

– Мы продемонстрируем, с вашего позволения.

Щума дал отмашку лаборантам, державшим, как я понимаю, на пару эту адскую машинку, те ее запустили и машина… ожила.

– Глазам. Своим. Не верю. – только и смог выдавить из себя я, глядя как самовар распиливает известняковую плиту металлической пилой.

– Вы, ваше величество, были правы в своем гениальном предположении, признаю. – такие аппараты возможно изготавливать, даже и гораздо больших размеров. Их и впрямь можно применять вместо ветряков и водяных колес, но… – Золотой Язык сокрушенно вздохнул. – Совершенно невыгодно. На этот небольшой прототип-то сколько бронзы ушло, а пружины, а прочие устройства… Боюсь, такой двигатель к моменту своего окончательного износа лишь едва-едва окупит себя, и то – исключительно при условии грамотной эксплуатации.

– На кашти-араг поставь. – буркнул я, все еще пытаясь придти в себя. – Его пусть двигает.

– Простите, повелитель, а как этот механизм сможет двигать корабль? Не в паруса же паром дуть из него.

– Нет, ну зачем же. – я достал записульник и стило. – Вот смотри, начнем с простого, с колес.

Через три четверти часа объяснений как, в принципе, корабль можно двигать не веслами и не парусом, а винтами и колесами, Щума смотрел на меня оловянными глазами, судяповсему хотел что-то спросить, но не решался.

Не иначе опять на знакомство с рыбами напроситься хотел.

– И поразмысли, голубь мой, насчет плавки железа и методов его проката в пластины, ну, навроде как тесто под скалкой. – окончательно добил философа я. – А то прав ты, на бронзовых котлах далеко не уедешь. Дорого очень, золотой корабль выходит. Пойдем, Утмир. Пора нам.

Жаль, что по металлопрокату и плавке я ему подсказать ничего не могу. Мне из устройства мартеновской печи известно ее название и все.

Усаживаясь в седло внук поглядел на небеса, прикинул что-то, и повернулся ко мне.

– На ужин, дедушка, мы во дворец опоздали. Может в «Коровью лепешку по пути заедем? Страсть что-то голубей жареных захотелось.

Ну вот, кому что, а растущему организму лишь бы пожрякать.

* * *

Более ничего интересного и достойного упоминания – ну, если не считать изобретения Штарпеном кружевных платков и отложного воротника, – этой зимой не случилось. Зато с ее окончанием, ух и началось…

Сначала, когда весну и весной-то еще назвать было нельзя, загулял Князь Мышкин. Кошандер, которого и до того в свободе никто особо не ограничивал, свалил из дворца, пропадал где-то три дня, а затем вернулся в Ежиное Гнездо с мордой драной, но донельзя довольной. Следующую неделю князь-союзник, полностью забив на свои обязанности по войне с немирными мышами, исключительно спал, ел и умывался, к тихой радости Румиля, который время отсутствия своего подопечного провел гадая, видимо, погонят его теперь на улицу, или вовсе казнят.