Текст книги "Лось (СИ)"
Автор книги: Алексей Федорочев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
– Миша! – пошел на тихий зов отца из кабинета, но, как оказалось, звали не меня, – Миш, прости, что поздно... Ах да, часовые пояса,.. Миш, твои Лена с Ольгой все еще не против породниться? – насторожил уши и, чудо, стал слышать намного лучше! А сто сорок искр – это круто! – Да, подробности потом, не из дома...
Захотелось еще и реплики невидимого собеседника слышать, но повтор усилия привел к дикой головной боли. К уям эту магию! Чего полез? – из коридора нормально слышно, а достроить неслышимое как-то смогу! Совладав с нахлынувшим приступом мигрени, вернулся к обычному восприятию.
– Угу! Знаешь, был бы таким раньше... Нет, нормальный парень, я на эту амнезию нарадоваться не могу, знал бы, сам бы потравил... Шучу-шучу... Так как?
В подслушиваемом разговоре провисла пауза, собеседник отца, судя по одобрительному хмыканью из кабинета, что-то ему втолковывал.
– Не обижу... Нет наследником уже не сделаю, во-первых, у меня своих три девки, а во-вторых, его отсюда срочно убирать надо, пока по-новой не обработали, а он со своей памятью сейчас как теленок, куда потянут, туда и поведут...
Опять пауза.
– Миш, я тебе еще раз говорю – нормальный парень, от себя отрываю... угу... Ну, не маленький же! Сто сорок – это не двести, все препараты действуют так же! Машку ты же пристроил как-то, а она у тебя... Миш-Миш, не обижайся, я ж по-дружески! ... Да ладно, про любовь! Заливай кому другому! К тому же благословление отца у тебя, считай, есть!
Друга-партнера отца, к которому я должен был приехать и переждать какое-то время, звали Михаил Витальевич. О наличии дочерей речь не шла, но обмолвка о недавней свадьбе в семье была.
– Да, договорились. Пока... Ага, жди посылочку! Пока!
Тенью метнулся обратно в комнату, но по закону подлости опять спутал арку и вывалился в первоначальный пункт назначения – кухню. Заметался, а потом успокоился, чего это я? Я ж дома, а не в стане врага, надо и вести себя как дома! Тем более новости требовалось разложить и заесть. Вывалил найденные продукты на стол, собираясь соорудить бутер, щелкнул зажигалкой под чайником.
На шебуршание подтянулись сестры:
– А как же режим?
– В жопу режим! Видели же, чем брата кормят!
– Бедненький! Отдай нож, порежешься!
Вика ловко перехватила нож, задвинув меня в угол, Поля полезла за чем-то забытым в холодильник. Домашние халатики, наброшенные на голое тело, навели на грешные мысли: интересно, а аппарат Масюня уже пробовал в действии?
– Эй, куда пялишься! – стукнула меня прихваткой самая аппетитная из сестер – Евгения. Мимолетно позавидовал Ивану – и самую красотку отхватил, и наследницу вдобавок.
– Так прикройся, замужняя ты наша! – Евгения еще раз стукнула по макушке, но полы халата запахнула поплотнее.
А потом мы уютно под чай хомячили нарезанные бутерброды, перебрасываясь ничего не значащими шутками. И я немного оттаял. Пусть в матери мне досталась клановая сука, пусть отец тоже тот еще жук, но семья у меня все же есть.
Устраиваясь в кровати, подвел итоги.
Отправляться в Шелеховское училище я точно не собирался. Отец очень красочно все расписал, может где-то краски и сгустил, но ненамного. Трахать до конца жизни телок по приказу?.. Вот, казалось бы, работа мечты! – но даже от одной мысли передергивало. Гордые лоси моей породы в неволе не размножаются!
Ехать к отцовскому партнеру? После разговоров о каких-то таинственных препаратах? Нет, я не категорически против женитьбы, но итицкая сила, не так же сразу! Я до сих пор не перестал пугаться зеркал, каждый раз с нецензурным возгласом отскакивая от отражающих поверхностей – в них поселился хрупкий русоволосый юноша вместо седого очкастого шкафообразного мужика. Посыпалась к чертям координация – все рефлексы были заточены под то, крупное тело. Мне еще с этим мелким сживаться и сживаться!
И, в-рот-мне-ноги, я теперь маг! Слабенький, никчемный по сравнению с клановыми, но ведь я только в начале!
На сытый желудок пришла, наконец, умная мысль: а кто меня заставит?
Я совершеннолетний, отсрочка от армии у меня есть, весь мир передо мной!
В жопу всех доброжелателей! Что я? Себя не прокормлю? Не защищу?
Я ж не Масюня, я Бурый. Медведь. Или Лось – тоже не беззащитное животное.
Что было хорошего в Масюниных веселеньких шмотках – так это их яркость, отвлекающая от моей новой весьма среднестатистической внешности. Стоило скрыть ядовито-розовую рубашку под серой толстовкой, пройтись струей из баллончика по белоснежным кроссовкам и взлохматить неопределенно-русые волосы, как я сразу становился человеком-невидимкой в вокзальном столпотворении. Синие джинсы за примету сойти не могли – в таких был каждый третий.
По замыслу отца выйти мне следовало на следующей станции и пересесть на поезд до Ростова – его партнер жил там. Владения Новоросских, которые не имели общих интересов ни с Ногайскими, ни с Шелеховыми. Но я рассудил иначе.
Стоянка скорого поезда "Владивосток – Москва" длилась всего десять минут. Пока я пробежался вдоль состава, выискивая подходящего проводника, прошло уже пять, если не больше.
– Брат! До столицы, а?
– Иди в кассу за билетом!
– Брат, до отправки три минуты, ты издеваешься? – я поправил зазывно торчащие из кармана червонцы.
Проводник возрастом хорошо за сорок окинул меня внимательным взглядом, особо остановившись на выставленных на обозрение уголках купюр:
– От кого бежим?
– Родаки женить решили, а я еще ни мир не посмотрел, ни себя не показал.
– Что-то молод ты для женитьбы, – недоверчиво произнес единственный мужчина-проводник на весь состав.
– Так и я говорю, что молод! Прикинь, восемнадцать только исполнилось! Ну куда мне жениться?
– А ты не из этих, часом?.. – мужик жестами изобразил целую пантомиму, намекающую на нетрадиционную ориентацию – чуть ли не самый страшный грех в этом обществе переизбытка женщин.
– А в морду?
Выставленные перед собой ладони следовало понимать как извинение.
– Есть у меня одно место. Купе на двоих. Полковник. В отпуск едет. Если устроит, возьму даже меньше, все равно на это место желающих не найду. Не испугаешься?
– Да хоть генерал! Я ж чист аки агнец, просто мир хочу повидать, пока не окрутили.
– Ну-ну! – десятки поменяли хозяина, – Залазь, агнец! В тамбуре пока стой, не отсвечивай.
Ждать пришлось довольно долго, почти сорок минут. А мне-то что? Хоть больше. Главное – еду в нужном направлении. Разглядывая уплывающие пейзажи за окном, прикидывал, как скоро меня начнут искать. Пока на моей стороне было то, что делать ж/д билеты именными тут еще не додумались. Даже если милашка-проводница сразу же доложит о спрыгнувшем пассажире, то кому и какой толк с этой информации? Потом, конечно, когда меня не окажется ни в одной из конечных точек маршрута, вялые поиски развернут, но именно что вялые – я ж совершеннолетний. А записки обоим родителям Вика обещала передать точно в срок. Мировая девчонка, и чего с ней Масюня не ладил?
В столице собирался действовать по обстоятельствам. Где-то на месяц скромной жизни денег должно было хватить, а там – поглядим. Я еще не до конца разобрался в здешнем устройстве, да я даже не на середине был, а только в начале, так что для построения толкового плана информации катастрофически не хватало. Кое-какие надежды возлагал на подмеченное мужское братство. Это женщина женщине здесь была тамбовский волк, не товарищ и конкурент, а мужики друг друга поддерживали. Неявно, не в ущерб себе и не выпячивая этот факт, но помогали. Именно поэтому я искал среди множества проводников мужчину – больше было шансов на понимание и согласие.
– Тц! – в открывшейся двери замаячило лицо моего спасителя, – Идем!
В узком проходе меня мотало от стены до стены, а повелитель вагона, не обращая внимания на случившуюся качку, невозмутимо нес поднос с пирожным и двумя стаканами чая в подстаканниках – некоторые вещи в обоих мирах вызывали оторопь своим сходством.
– Госпожа полковник, ваш чай и сладкое. А также попутчик до столицы, – произнес он, постучавшись и открыв дверь купе.
И почему у меня такое чувство, что вишенкой на этой пироженке являюсь я?
В красивых женщинах в форме определенно что-то есть. Угадать возраст я бы не взялся, но где-то около тридцати – тридцати пяти. Подтянутая брюнетка со строгим волевым подбородком. Грудь, талия, попа – все при ней в приятной пропорции, перевес я тоже не люблю. И не соплячка-малолетка, которые пока не вызывали у меня нужных шевелений: прошедших десяти дней в чужом теле мне никак не хватило, чтобы перестроиться на собственную юность, и сикавки – вчерашние или нынешние школьницы подсознательно воспринимались табу.
Мой восхищенный взгляд не остался незамеченным.
– Зоя.
– Миха, – возможно стоило бы представиться как-то по-другому, но я боялся, что на не свое имя не откликнусь, что вызовет гораздо больше подозрений.
Аппарат требовал проверки, а когда женщина знает, чего хочет – жить проще. Сначала чай за знакомство, потом коньячок из ее запасов. Не напиться – боже упаси! – только для раскрепощения.
Вызволяя крепкие полушария из плена тесного кителя, наткнулся на сбрую.
– О! Пистолетики!
На мое дилетантское заявление (местных марок я не знал) Зоя фыркнула и помогла разобраться в застежках. Проведя пальцами по оставшимся после белья и ремней красным следам, зарылся лицом в восхитительные возвышенности. Освободившиеся руки пустились в путешествие по линии бедер. Где сразу наткнулись на ножны. Озадаченно вывернулся из объятий и приподнял смятую юбку.
– Да ты опасная женщина!
Полковник в чулках с ножнами на подвязке смущенно отстегнула нож с ноги.
– А где базука? Здесь... или здесь?
– Ищи, малыш...
Юное тело подвело и опозорило. "Итицкая сила! Масюня! Ты хоть что-то без одобрения мамочки делал?!" Пришлось снова пускать в дело руки, губы и язык, заминая неловкость. Но сто сорок искр в крови – это не только неизвестные пока способности, это еще и повышенная регенерация или, как в данном случае, быстрое восстановление.
Довольные и помятые, мы оторвались друг от друга только час спустя. Одеваться не хотелось. Дотянулся до так и не убранной сумки, в боковом кармане которой должна была находиться собранная на дорогу снедь.
– Будешь? – предложил Зое сверток с пирожками.
– А давай!
ВИП-купе было даже оборудовано умывальником. Схомячив нисколько не меньше чем я, Зоя выбралась из постели, перешагнув через мои ноги, и стала ополаскивать испачканные руки, попутно приводя в порядок спутанные пряди и смазанную косметику. Проектировщиком купе явно был мужчина, потому что и раковина, и зеркало располагались низковато, заставляя женщину наклоняться, открывая мне вид на неизученный тыл. Это упущение срочно требовалось исправить.
В качестве подпорки умывальник не годился, поэтому развернул Зою на откидной столик, смахивая на пол пистолеты и нож. По проторенному пути новый акт пошел замечательно, но взгляд на раскрытую косметичку подарил хулиганскую мысль. Не прекращая движений, дотянулся до баночки с прозаическим названием и стал втирать крем меж белых ягодиц.
– Нет-нет-нет!... – заелозила она животом по столу.
– Да... – шепнул я ей на самое ушко.
Какому лейтенанту, а я так и уволился в этом звании из доблестной и непобедимой, не хотелось поиметь вышестоящих по званию особо извращенным способом, пусть и в переносном смысле? А у меня выпал шанс сделать это на практике, осуществить, так сказать, мечту безвозвратно сгубленной сапогами молодости. И дураком я буду, если не воспользуюсь возможностью.
– За неподшитый воротничок! За расстегнутую пуговку! За неотданную вовремя честь! – распаляясь, я загонял себя все глубже и глубже, а тело подо мной стонало и извивалось отнюдь не от боли.
– И за самоволку... – выдохнула она на последнем толчке.
– И за нее тоже, – поцеловал в уязвимое место между шеей и плечом, вынуждая ее еще раз дернуться, а меня – зажмуриться от удовольствия.
Утро начинается хорошо, если начинается не с кофе. Или не только с кофе. Но одним кофе сыт не будешь, а завтрак мы безнадежно пролюбили. Таскаться до вагона-ресторана я и не собирался – чем меньше людей увидит меня здесь, тем лучше, но от запасов остались рожки да ножки, а следующая стоянка, чтобы прикупить чего-то на перроне, стояла в расписании не раньше, чем через два часа. А еще через три – первопрестольная. А у меня «язва» и диета. Такими темпами я копыта отброшу раньше, чем доеду.
– Какие проблемы? – удивилась Зоя, стоило мне заикнуться о голоде.
Нажатие на незамеченный мной звонок привел к нам всё того же проводника, держащего покер-фейс не хуже широко припиаренного в моем мире Бэрримора. И лишь лукавые искры на дне глаз показывали, что тайной происходящее в купе для него не являлось. Неудивительно – его место находилось за тонкой перегородкой, об которую мы периодически стукались в процессе.
Поели. Подремали. Повторили на посошок.
– Девчонки намекали на особенный подарок к отпуску... – мурлыкнула она, уже окончательно облачаясь обратно в форму, когда в окне начали мелькать вокзальные сооружения, – Но я и не подозревала, что он будет таким... сладким! – и она властно поцеловала меня.
Оскорбиться – не оскорбиться?
Если подойти сугубо утилитарно, то мне только на руку, что она приняла меня за презент от сослуживцев. Меньше болтать будет. Но если спустить сравнение с проститутом...
– Я точно не подарок, и не твой! – грубо прижал женщину к стене и неаккуратно укусил за нижнюю губу, – Гусары денег не берут! – огладив принесшие столько удовольствия изгибы с уже навешанным вооружением, первым покинул купе. А дальше, пользуясь стройным телосложением и отсутствием габаритного багажа, проскользнул мимо очереди на выход, и в числе первых выскочил из вагона, отсалютовав напоследок понимающе ухмылявшемуся проводнику. Он показал мне вслед большой палец:
– Обращайся!
Глава 3.
Я как рассудил: мнимая амнезия или настоящая, но наверстывать знания надо. То воздействие, что оказал на меня в первый день попаданства Андрей Валентинович, постепенно себя исчерпывало, взбаламученные школьные предметы стали блекнуть. И не стоит забывать, что почти вся гуманитарка с моим миром не совпадала – другие вехи, имена, литературные произведения. Даже «Ас» Пушкин – наше всё – носил здесь имя Алексей Сергеевич, а не Александр, хотя узнал я об этом чисто случайно – в библиотеке зацепился взглядом за книжный корешок и долго не мог уловить, в чем неправильность. Зато Дантеса он сам ухлопал, отделавшись несерьезной раной, что, впрочем, солнцу русской поэзии не сильно помогло, все-таки язвой он был первостатейной и всего через пару месяцев нарвался на новую дуэль с каким-то бароном-немцем, которую не пережил. По датам я не сильно ориентировался, просто как-то по зомбоящику наткнулся на передачу, и запало, что в нашем мире он погиб зимой, а здесь – весной, всё в те же тридцать семь.
Дальше – хуже! Толку-то, что прозябая в армейских нарядах, от нех делать и нех почитать я уже в сознательном возрасте осилил все тома "Войны и мира" и даже твердо теперь знал, что поручик Ржевский с Наташей Ростовой ни то, что не переспал, а даже не встречался ни разу? Смысл, если здесь граф Толстой так и не родился и тем более не стал писателем? Даже Достоевский со своим "Идиотом", сериал по которому, зевая от скуки, высмотрел целиком исключительно ради жены, – и тот отсутствовал в школьной программе! Почти вся поздняя классика литературы ушла на откуп слабому полу. ЖФ раньше избегал, но тут, видимо, придется приобщиться.
Еще из таких примеров: вся история, начиная от Ивана Грозного. Пожалуй, я единственный в этом мире человек, точно знающий, что нашествие тварей началось именно в шестнадцатом веке. Благодаря тому же зомбоящику – а в школе история не была моим любимым предметом, "спасибо" Писе Николаевне, которая могла посоперничать с книжным профессором Бинсом по усыпляющему эффекту – 1584-й, год смерти Ивана Васильевича случайно в голове застрял. А может из дочкиной домашки запомнил. Если добавить, что все знания по тому периоду у меня уложатся в несколько слов: Ардашев, опричнина, Сусанин с поляками и Лжедмитрий, причем даже не скажу, кем был первый, то это реально достижение! Гордиться, в общем-то, нечем, но то, что вскоре пресеклись Рюриковичи, помню. Здесь Иван Четвертый царствовал даже меньше – погиб при странных обстоятельствах в 1582-м, зато его прямые потомки сидят на троне до сих пор.
Но это все лирика, мне же пока нужнее практика.
Садиться снова за школьную скамью? Мне, с кучей специальностей за плечами? По крайней мере странно. Хотя, если найду здесь какой-нибудь аналог вечерних школ, то можно попробовать. Зато универ, с его библиотеками, студентами и общей околонаучной тусовкой показался мне меньшим злом – шансом определиться с тем, что я хочу от новой жизни, тем более, что возраст у меня-Масюни позволял влиться в их ряды без труда. Из собственного опыта я помню, что места всяких ассистентов, помощников и лаборантов на кафедрах оплачиваются только-только чтобы ноги не протянуть, и очередь желающих на них не выстраивается. Здесь, конечно, может быть не так, но кто мешает проверить?
Рассуждения, может, и наивные, но я здесь меньше, чем две недели, из которых три дня выпали на суматошное знакомство с семьей и подготовку к побегу, еще неделя – на больницу, где меня старательно ограждали от информации и, если бы не Андрей Валентинович, так бы и вышел из нее ничего не понимающим телком. Секс-марафон в поезде был приятной наградой, но ни к чему, кроме острой недоёбанности местных женщин, меня не подготовил.
Легкая сумка, в которой умещалась сменка на три дня и личные мелочи (по легенде я ехал погостить к Ритиной маме, каким-то образом отцу удалось замотивировать эту поездку перед всеми), даже с нынешней кондицией не стоила сдачи в камеру хранения, так что, вооружившись картой города, отправился на поиски МГУ: если уж начинать – то с лучшего!
Смеркалось. В Москве я был два раза проездом, эта от той отличалась кардинально, поэтому до студгородка добрался только вечером. По уму бы уже ночлег надо искать, но из врожденного упрямства решил, во что бы то ни стало, добраться до цели сегодня, чтобы в следующий раз точно не плутать.
– Помогите! – жалобный возглас донесся из глубины парка при университете, – Насилуют! – крик перешел в сдавленное мычание, перемежаемое звуками борьбы и злыми тихими ругательствами.
Ломанувшись сквозь густую поросль, оправдывая все свои клички, вынесся на небольшой пятачок, скрытый с трех сторон деревьями, а с четвертой – непонятного назначения постройкой, куда четыре крупные мускулистые девицы затаскивали двух щуплых парней. Только тут сообразил, что меня должно было насторожить еще на первом слове – голос кричавшего был хоть и высоким, но явно мужским.
Застуканные в разгар возни девчонки нехорошо запереглядывались, а одна, отпустив талию парня, – все равно за плечи его продолжала удерживать другая амазонка, – направилась в мою сторону.
– А... э... извините! – и скрылся обратно в кустах, тряся головой – картинка вдребезги разбила шаблон, настолько не соответствовала ожиданиям. К такому жизнь меня не готовила!
Шебуршание за спиной возобновилось с новой силой, а я все еще собирал осколки собственного мира: как бы... а как?..
Но насилие, оно и есть насилие, независимо кто кого. Стал продираться через ветви обратно.
Одно из извивающихся тел уже почти затолкали за ветхую дверь, второй беспомощно трепыхался в захвате, подтаскиваемый к тому же крыльцу.
– Отпустите их! – даже сам подивился, как неубедительно это прозвучало. А раньше срабатывало.
– Мальчик хочет в компанию? С превеликим удовольствием!
Все та же бодибилдерша, что шуганула меня раньше, опять направилась ко мне. Полуотпущенный пацан на этот раз не стал терять времени и принялся энергично выдираться из крепких объятий, с удвоенными усилиями завозился и застрявший в дверях.
На летящий в грудь кулак у меня одна реакция – захват, рывок и добивание. Масюнино тело тренированного танцора оказалось не таким дохлым, как представлялось в начале, и выполнило все идеально. Может быть еще потому, что действовал абсолютно бездумно. Бросившие добычу оставшиеся девицы налетели скопом. Малость ошарашенный нормально проведенным приемом, я успел пропустить скользом плюху, но после выбросил все несвоевременные мысли из головы и, не церемонясь, раскидал противниц.
– Это же Лёка?.. – неверяще оглядел один из парнишек стонущие тела, – И ты ее?.. Всех их?! Кру-у-уто!!! – он восхищенно и уважительно протянул последнее слово, а меня разобрал ненормальный смех.
Безумно круто! Пятнадцать лет русбоя и самбо, чемпион и призер туевой хучи региональных соревнований, на федеральный уровень не вышел только потому, что спонсора не было! И?! Наподдавал четырем ничего не умеющим девицам! Куда, круче то?!! Накостылять младшей группе в детском садике?!
Для собственного удобства условно обозвал спасенных парней: Старший и Младший. Юноши были между собой схожи, наверное, братья. Если действительно братья, то просто чудо должно быть по местным-то меркам! Младший, пользуясь моей временной дезориентацией, разбежался и с ноги зарядил одной из лежащих, моментально приведя меня в себя.
– Эй-эй! Хорош!!! – насчет бить лежачего комплексов не имелось, но лежащую девушку?.. Я еще не настолько свыкся со здешними порядками. С другой стороны, добавить поверженному насильнику за мной бы не заржавело...
– Ты просто не знаешь, – отмахнулся он, примеряясь ко второй, – Эти сучки!..
– Не надо! – перехватил я его.
– Что, благородный?! – истерично взвизгнул парень, вырываясь из рук, – Да, они!.. – и разревелся.
Что нужно делать с плачущими женщинами, я представлял, – всякое в жизни случалось. Но с ревущим парнем?.. К счастью, Старший соображал быстрее и обхватил льющего слезы Младшего.
– Костя, – представился он, отклоняясь от лезущих в глаза волос брата и протягивая свободную руку.
– Миха, – ответил на первое рукопожатие в этой жизни. Надо же, а жест не изменился!
– Мой брат Сережа, – указал новый знакомый на всхлипывающего Младшего, – Извини, так-то он нормальный, но пережил сегодня... И спасибо! Без тебя бы мы не отбились, а попасть им в руки...
Ну, и так ясно, что как минимум унизительно.
– Что с этими коровами делать будем? – я обвел рукой инсталляцию. Бил, не заморачиваясь, как привык, рассчитывая, что разница в телах сыграет роль, а внезапно оказалось, что Масюня не бледная немощь, а вполне себе прокачанный пацан. Удар, конечно, не поставлен, отбитое запястье ощутимо ныло, но в целом – приятное открытие.
– В полицию надо сообщить.
– В полицию? По мне, пинок под сраку и гудбай.
– У них "клац", – на мое явное непонимание он пояснил, – Аэрозоль, который...
– Стояк на сутки, а после на всю жизнь проблемы с почками и печенью, – оторвался от Костиного плеча Сергей, – Этих сук уже полгода ищут, у меня друг из-за них в другой город переехал, – отойдя от брата, он снова пнул одну из бандиток, – Они ж не только ебут до мозолей, еще и глумятся, твари! – новый удар достался другой девушке, – А память от "клаца" отшибает на мах, даже мать родную не сразу узнавать начинаешь!
"Бля! Я вживусь в этот мир, обязательно вживусь, но можно не так сразу?!!"
Опять оттащил Младшего от компании на отдыхе. Ну, не мог я пока спокойно наблюдать за избиением лежащих беспомощных женщин! Все жизненные установки восставали против такого обращения.
– Сергей, – уже более-менее спокойно назвал Младший свое имя.
– Миха, – повторно представился и завертел головой, – А где Костя?
– Ушел за полицией, сейчас вернется.
– Серый, ты прости, но мне с полицией...
– Приезжий?
– Ага.
– Не вопрос, я покараулю! – он хищно оглядел поле боя, – Там в конце аллеи есть площадка с плакатами, скамейки, подождешь?
– Думаешь, быстро освободитесь?
– Костя нет, а я да.
– Почему?
– Потом! Подожди у плакатов. И это, – остановил он меня напоследок, – Я не плакса, просто день такой!
– Бывает!
Серега и сгинувший в недрах полиции Костя на самом деле оказались братьями, оба девятнадцати лет отроду, но по возрасту старшим оказался Серега – насчет младшего я ошибся. И разница между ними составляла полгода. Пока я судорожно догонял, как такое может быть, перевозбужденный парень вывалил на меня поясняющие подробности.
Довольно логично, что общество изобиловало матерями-одиночками. Кто-то пользовался услугами банка, но большинство предпочитало заводить детей по старинке, пусть даже с малознакомыми или совсем незнакомыми партнерами. И жил в Москве мужик, который строгал исключительно парней. Вот свыше был ему дан такой талант! Искусственно – всё как у всех, три к одному, а если залететь естественным образом – только мальчики. И просвечивали его, и изучали, какие только опыты ни ставили, разве что наизнанку не выворачивали! Ничего не поняли, отпустили, но слухи пошли. К чему это привело и так понятно: бегало сейчас по первопрестольной наверно сотни таких Сереж и Костиков.
– Мать у меня высоко сидит, могла бы и мужа найти, но не срослось у нее. По молодости карьеру делала, а потом – только второй или даже третьей женой, сама не захотела. По должности она об этом феномене знала, ну и... – неловко хохотнул юноша, – Я, когда подрос, стал выспрашивать, интересно же! Отыскал на свою голову... спился отец. К нему же наверняка многие бабы подкатывали, кто с коньячком, кто с винишком... До самого конца, кстати, обращались, но он к тому времени уже не по этой части был, все на стакан променял. Я ему продукты таскал, у него и с Костей познакомился – он также хотел отца разыскать. Правда, у Кости мать простая совсем женщина. И других братьев встречал, но они, как только папаню видели, так сразу сбегали, а Костян не такой, помогал. Сдружились, сейчас даже не представляю, как без него раньше жил. Вместе, вот, поступили, вместе в общаге живем.
– А почему в общаге, если вы оба отсюда?
– Долгая история, если вкратце, то так удобнее. А ты?
Не вдаваясь в детали, рассказал о себе: шел, упал, очнулся – амнезия, предполагаемая свадьба, побег из-под венца.
– Айда тогда к нам, переночуешь. Костяна вряд ли до утра отпустят – пока показания возьмут, пока опознание, то да сё! А я, если честно, боюсь сейчас один оставаться. День с утра не задался, в обед думал – впору руки на себя накладывать, а теперь такой ерундой все кажется! Но трясет до сих пор. Айда, а? – просительно протянул Сергей.
Меня и упрашивать не надо было! Пока шли, совсем стемнело, общественный транспорт еще ходил, но редко, а я так и не определился с этими приключениями ни с ночлегом, ни с работой.
– А ты-то почему не в полиции? Там бы и психолог поработал, и накапали бы чего-нибудь? – решил поинтересоваться.
– Говорю же, мать высоко сидит, – он как-то так сказал, что, несмотря на отходняк, стало ясно – углубляться не стоит.
Чего Серый вешаться-то удумал? – он в тот день в третий раз завалил физику. А по условиям его таинственной высокопоставленной маман, если вылетит из университета – она его судьбу в свои нежные, но крепкие ручки берет. То есть, прости-прощай общага и студенческая вольница, и здравствуй, семейная жизнь! Невеста и все такое.
Насчет матери Младший что-то крутил, но то, что не клановый – это точно. Искр у него было даже меньше, чем у меня – сто четыре. Но при этом Костян совершенно официально при Сереге охранником подрабатывал, и оба это знали. Хуевый охранник, как показала практика, но извиняет его то, что должность он получил год назад, тогда же и начал учиться и тренироваться. А грозная Лёка с подельницами – без шуток, главарь целой банды, терроризировавшей район, – застала обоих братьев врасплох.
Ладно, я к чему – есть у меня талант объяснять сложное просто. С матерными конструкциями, с примерами из жизни, но обычно получается вбить в чьи-то тупые мозги необходимый минимум. Ясно, что распространяется это только на то, что я сам знаю, но физика, первый курс, пусть и престижного универа?.. Просто для уточнения: по первой специальности я авиационный техник, а по второй, гражданской, мостостроитель. Количество физики, что вдалбливали мне в голову, понятно? Полистав конспекты Серого, я усадил его за стол, и мы за двое суток прорешали абсолютно весь курс.
Надо отметить, что не только я такой гениальный педагог, сам Серега схватывал все на лету, просто случился у него затык с одной темой, на ней и застрял. А брат Костя, который младше, но который по-прежнему проходил у меня под кодовым псевдонимом Старший, получил свою честную тройку, но объяснить Младшему, в чем прикол, так и не смог. В общем, работать с Серегой – это не то, что втемяшивать взводу таджиков, доставшемуся когда-то мне как самому молодому, что такое самолет и почему с ним надо обращаться так, а не иначе. Разобравшись в ключевой теме, остальное он сам прекрасно докумекал.
Вот только я сам так и не понял, почему договариваться о четвертой пересдаче вдруг выпихнули меня.
Мегера (Татьяна Алексеевна) сидела на кафедре одна. Очки, некрасивый пучок волос, строгий костюм. Закованная в броню официоза, она наводила на студентов ужас, но мне-то с высоты прожитых лет так ясно было заметно: "Мне всего тридцать два! Ну, поймите мою тонкую романтическую душу!"
Сунувшись в дверь, вернулся в коридор и отправил братьев за букетом – тяжелый случай, заготовленной шоколадкой не отделаешься.
Ах, это извечное: "Я не такая, я жду трамвая!"
А под юбкой не банальные колготки, а кокетливый пояс с чулками!
И если изначально я собирался наговорить кучу комплиментов, заболтать и свалить, то клянусь! – ко всему последующему меня вынудили.
– Татьяна! Таня! – стукая женщину о стеллаж с пособиями, я все же вспомнил, зачем пришел, – Я потерял голову от вас...
– Зови меня на ты... – подтянувшись за полку, она ловко забросила мне на поясницу вторую ногу.
– Я потерял голову от тебя... но дело в том, что мой товарищ...
– Оу... – протяжно простонала преподша с распущенными волосами, очки потерялись где-то раньше, – Вот так.. и еще... оу... хорошо... так что там твой товарищ?..
– Он завалил все три пересдачи, но очень хочет исправиться... – держать ее на весу я устал, – Может быть нам будет удобнее на столе?
– Там документы...
– В жопу документы!
– Оу, а ты затейник! – но послушно спустила ноги на пол и легла грудью на стол, прямо на пачки ведомостей, – Всегда мечтала...
– Прогнись! Мечтала что? – спросил, удобно пристраиваясь. За дверью караулили братцы и никого не должны были пустить, но сама вероятность, что кто-то может войти, заводила, что меня, что ее.
– Послать все туда... – выдохнула она, – Ах... ах... да... еще...
Особо долгий стон сигнализировал мне, что можно закругляться.
