Текст книги "Резкие движения (СИ)"

Автор книги: Алексей Туренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

   Но восприятие, не синоним таланта. Свой я не нашел, так и не поднявшись выше ремесленника во всех умениях прошлой жизни.

   В общем, единственное что оставалось – жать на газ. Дорога позволяла, ситуация настаивала. По такой трассе я с удовольствием бы втопил полторы сотни, но... Ветер, раздув порыв души, он выжал обильную слезу и гася ей то что распалил. Компромисс меж ветром и скоростью нашелся километрах на семидесяти. В сем неспешном темпе мы отмотали километров восемь и обогнув совершенно роскошный, поросший зеленью, живописнейший отрог, я нажал тормоз. Вэн вильнул, тормозя. Заняв всю ширь дороги, оба водителя – Иван и я, переглянулись.

  -Что стоим? – пробурчал его пассажир, пытаясь продрать глаза руками.

  Мой был лапидарнее.

  -Что? – спросил он, поднимая голову,.

  -Заправка. – я потянулся за биноклем, приоткрывая дверь. Пикап качнуло – восемьдесят пассажирских кэгэ шустро перекочевали в кузов. Встав на подножку я воззрился на самую обычную заправку, прилепившуюся к склону горы, почти в километре. Четыре колонки под желтым навесом, магазинчик, кафешка – под синим. Хохлы?

  Оптика приблизила, но не прояснила. Заведение выглядело брошенным, но целым.

  -Странно. Закрыто, но цело, – фраза доказала – одичать можно и за сутки.

  Стеклянная дверь блеснула, отворяясь. На порог вышел дородный мужик. и уставился в нашу сторону.

  Я обернулся к кузову, -Что думаешь?

  Пулеметчик пожал плечами.

  -Засада на заправке? Я бы не рискнул.

  -То – ты. У местных мозгов могло хватить.

  -Предлагаешь вернуться?

  Мысль не грела.

  -Собственно, деваться некуда. Поехали. Может новости узнаем.

  -Я пока тут побуду. – сверху многозначительно лязгнуло.

  Ладно. Передернув затвор и положив черный агрегат на сидушку, я глянул на ярославца.

  -Вано, за нами, осторожненько. Если пальба – не останавливайтесь.

  -Ладно, – втыкая передачу буркнул 'сосед'.т.

  Заправка уютно расположилась меж двух отрогов, прижавшись спиной к скальной стене почти в середине широченной дуги описываемой дорогой. Она, как и сама дорога, превосходно просматривались с любой точки двухкилометровой дуги.

  С отсутствующим стеклом открывать дверь не понадобилось.

  -Салям, – глядя на собеседника поздоровался я, остановив машину. На лице заправщика читалась подавленная мрачность и нескрываемая настороженность. Дивный бланш вокруг темного глаза говорил лучше слов – с повстанцами он уже знаком. Толстяк молча пялился на тачки, разглядывая пулемет, дыры и выбитые окна.

  Привычный вопрос – Говоришь по-русски? – приподнял правую бровь встречающего. Наклонив голову, отчего упитанная щечка слилась с шеей, он впился в меня взглядом.

  -Русские?

  -Да. Бензин есть?

  -Есть. – сознался он. -Насос не работает. Электричество... – он потеряно махнул рукой.

  -Мы заплатим. Миша! -я повысил голос.

  Хлопнула дверь.

  -Что?

  -Дай денег. Сколько? – это уже было к заправщику.

  -Электричество... – затянул песню заправщик, заткнувшись при виде вытягиваемой из кармана пачки денег.

  Выйдя из машины я вытянул из стопки несколько бумажек.

  -Запускай генератор и начинай, – проговорил я, вталкивая три сотни в нагрудный карман грязноватого комбеза заправщика. – Мы пока заглянем в магазин. Там есть кто?

  -Племянник, – пробурчал прохвост, направляясь к задней стенке пристройки.

  Мы пересекли порог магазина под звук чихающего движка. Звук сменился треском и вентилятор под потолком, медленно убыстряясь принялся месить воздух грязными лопастями.

   Карты торчали прямо у входа. Цапнув сразу пяток, я протиснулся мимо стоек с восточными сладостями. Сластям был нанесен урон – даже старательная выкладка не могла скрыть пробелы в ассортименте. Дальше обнаружился ряд с водой и чипсами, а за стойкой – смуглый пацанчик лет семнадцати. Темные глаза принялись молча сверлить мне спину.

  Я огляделся – вокруг, насколько хватало глаз простирались напитки, сласти и сувениры. И ни единой завалящей колбасы или хотя бы – Доширака.

  Подхватив пластиковую упаковку воды и водрузив нее местную разновидность рахат-лукума с пачкой шоколада я подошел к кассе и огляделся. Сигареты торчали за спиной парня. Темные очки рядами пустых глаз висели на на стойке. Алкоголя не видать.

  Сняв четыре пары очков я скомандовал -Блок Мальборо, – выкладывая на кассу еще несколько бумажек. Повеселев, пацан сцапал деньги и подал сигареты.

  -Виски? – интонация была вопросительной.

  Я показал виват. Две. Из-под стойки показался красный Дениэлс. Неплохо. Выдав парню еще сотку я позвал.

  -Майкл, помоги!

  Нагрузившись скарбом мы вышли из магазина. Заправщик уже заканчивал. Закинув барахло в салон я поинтересовался у вешавшего пистолет на колонку, толстяка.

  -Связь есть?

  -Телевизор.

  Уже лучше.

  -Что говорят?

  -Военное положение. Все велено сидеть по домам, пока армия не переловит мятежников.

  -А она переловит?

  -Говорят, что из Санталии их почти выбили.

  Нормально. По крайней мере понятно где находится линия фронта.

  -А там? – я кивнул по ходу нашего движения.

  Мужик замялся.

  -Вы туристы? – наконец решился он.

  -Да.

  -А это? – красноречивый кивок на автомобили и оружие.

  -Отобрали. У мятежников.

  Недоверчивый взгляд на меня. На машины. На многочисленные дыры в кабине. Мужик засопел и вытянул из кармана мои деньги.

  -Бензин бесплатно. Продай автомат.

  Я задумался.

  -Бух, у нас лишние есть?

  Миша оживился – намечалась прибыль.

  -Поищу, если добавит.

  Мужик соориентировался мгновенно.

  -Абдуло! – взревел он. – Неси деньги гостей!

  -Другое дело, – Миши сунулся в салон.

  Лицо вышедшего пацана было темнее тучи. Увидев буха, протягивающего автомат родственнику прикладом вперед, парень расцвел.

  Деньги опять поменяли хозяев, автомат – заботливые руки.

  -Отнеси, – велел племяшу дядя, передавая ствол и четыре магазина.

  -Кстати, я – Догу, – наконец представился он. – Кофе?

  Я вопросительно посмотрел на своих – почему нет?

  Через несколько минут, потягивая кофе, мы вчетвером сидели под навесом – Догу, Иван, Бух и я. Терминатор пил бодрящий напиток прямо на посту, у пулемета, разжившись новым пластиковым стулом.

  Вкратце рассказав хозяину о сегодняшних и вчерашних приключениях в покинутом поселке, я поинтересовался – знает ли уважаемый Догу о том, что лежит впереди?

  Дядька задумался и попросил одну из карт, торчавших из отворота разгрузки.

  -Куйнюк. – толстый палец уперся в протяженное пятно на побережье. – Мы, – палец переместился на точку, сантиметров на пять отстоящую от следующей прибрежной кляксы под названием Кердеби, оттуда мы выехали этим утром.

  -Здесь их много, – палец опять ткнулся в поселок с неприличным названием. – До него на дороге ничего нет. – Ноготь с темным ободком поерзал по отрезку заправка– Куйнюк.

  -Корабли, лодки?

  -Здесь. – заправщик показал на дальний конец поселка.

  Мда. Что есть поездка по городу, в котором тебя активно не любят – я уже представлял. Каюк, тьфу, Куйнюк был заметно побольше нашего Кердеби. А следовательно – проблем там будет больше.

  -Есть другая дорога в С'Анталию?

  Дядька махнул рукой на вэн.

  -Не для него. Там пройдет только этот, – кивок на пикап.

  -Где она?

  -Здесь.

  Вместо дороги палец показал на реку.

  -Она сейчас пересохла, – пояснил хозяин. – Свернете здесь и доедете до этого места – палец показал на едва видный проселок километрах в пятнадцати от побережья.

  -Дальше поедете по этой дороге.

  Извивающаяся козья тропа упиралась в пригород С'Антальи.

  -А дальше?

  -Иншалла. – мужик развел руками. – Не знаю. Война.

  -Спасибо, друг, – встав, я подумал и сходил к машине, вернувшись с еще одним стволом.

  -На. Отдашь племяннику.

  Не знаю, куда и в кого будут палить эти двое, но живущим на войне оружие нужнее денег. А мы... просто туристы.

  Впервые уезжал с курорта с искренним напутствием аборигенов – 'Доброй дороги!'.

  Среда. Утро, 07.40.

  Разбитый мотоцикл встретился километров через двадцать. Спортбайк, раскрыв трубы рамы распластался у подножья скалы. Труп в красно-серой куртке и расколотом шлеме лежал метрах в пятнадцати. Костя уехал недалеко.

  -Знакомый, – пояснил я притормаживая и ища взглядом чоппер.

  Загонщик мамонтов нашелся метров через сто. Тезка успел понять. И даже – встать.

  И все... Могучее тело, пяток дырок.... .

  Скулы свело – десяток пуль походя отнял у парней дорогу и жизнь. Вздохнув, я заглушил мотор и открыл дверь. Обыскав тела и забрав документы я нагнулся к телу тезки.

  -Давай вместе.

  Я приподнял голову – Иван.

  -Давай.

  Уложив парней под скалой, мы в восемь рук мы закрыли тела камнями и вкатили на получившийся холмик разбитый чоппер, подперев булыжниками.

  -Кто они?

  -Позавче..., нет – вчера ночью, случайно разговорились. Байкеры. Большой – Дима. Второй – Костя.

  Краски не было. Иван обошелся, выведя 'отработкой' на светлой скале – 'Костя, Дима. Русские. Отомщены.' Место подписи занял пустой Мосберг. Такая подпись имела вес.

  Среда. Утро, 08.20.

  Найти нужную речку оказалось несложно – приметная арка эстакады пересекла каменистый ручей.... и помчалась дальше, с обеих сторон огороженная стальными брусьями отбойников. Незадача – съезда не было. Через километр я начал нервничать. Кстати сказать – до Куйнюка оставалось не больше десяти кэмэ.

  Дорога решила поберечь наши нервы – метров через пятьсот, в стальных перилах нарисовался проем в сторону моря. Ладно – сойдет.

  Включив поворотник, пикап пересек двойную сплошную и прокатившись по короткой гравийке вкатился на пляж, мечту нудиста. – гладкий, ровный и абсолютно пустой. С одной стороны сверкала ослепительно-голубая вода, с другой – живописные, покрытые зеленью горы.

  Вслед за нами зашуршал гравием вэн. К удивлению, вэн доехал не только до речки, а гораздо дальше. Свернув на каменистое дно, покачиваясь на камнях и неровностях обе машины прокатили по руслу километра полтора.

  Миновав рощицу на склоне, я свернул и загнав машину под деревья, заглушил двигатель. Микроавтобус втиснулся рядом. Моторы заглохли, погрузив в первобытную тишину. Хлопанье дверец, зевание, потягивание, сигаретный дым.

  -Хорошо!

  -Пожрать бы!

  -Лучше поспать! – Иван рухнул на травку.

  -Поправка принимается. Тихий час на сто двадцать минут. Кто дежурит?

  -Я, – вызвался, успевший покемарить по дороге, бух.

  -Разбуди меня через час, – пролепетал я, щелчком откидывая окурок и отрубаясь.

  Среда. Утро, 09.30.

  Толчок в плечо выпихнул из сна. Раскрывшиеся глаза зажмурило ярко-голубое небо. Я проворчал и заслонился ладонью. Под козырьком из пальцев жизнь смотрелась лучше. Лазурь заслонило лицо кировчанина.

  -Вставай, соня.

  Приподнявшись на локте я кивнул и огляделся. Сонное царство.

  -Еда на капоте, – укладываясь на травку заботливо пробормотал бух и повернувшись набок, сперва затих, а потом зашумел носом. Я заслушался. Композитор в его носоглотке, уступая Роллингам в мелодичности, не уступал в проникновенности. Умаялся, бедняга.

  Потянувшись, я сел. Поспалось душевно. Встав и еще раз, уже стоя, потянувшись, я прогулялся к машинам. На капоте ждала бутылка воды, рахат-лукум и вскрытая консерва, накрытая чистым носовым платком. Интересно, где бух взял чистый носовой платок?

  Плеснув воды на ладонь я обтер лицо и потыкав ножом в банку извлек кусок холодной говядины. Неторопливо разжевывая мясо я вспомнил вчерашнюю одышку и продолжая жевать, принялся разминаться. Путь к здоровью долог и тернист. Но начинать надо.

  Шея, плечи, торс. @ля, а у меня оказывается все еще здоровые плечи. С удивлением поглядев на свой мускулистый, несмотря на последние годы, бицепс и мясодожевав, я перешел к наклонам. Ярославец приподнял голову и поглядев на меня сонными глазами покрутил пальцем у виска. Я согласно кивнул – ага, е@анулся, переходя к приседаниям. Голова гренадера опустилась. Бай-бай.

  Закончив с разминкой и почувствовав, что окончательно проснулся,я отпил воды и закурив, сунулся в салон пикапа. Разыскав и повесив на плечо железяку с изогнутым рожком, я цапнул карту и уселся под деревом на собственную пятку, принимаясь за неторопливое и тщательное разглядывание бумажного листа.

  Итак, прошлая жизнь – покинутый Кердеби, в виде штрихованной полоски вдоль берега. Несостоявшаяся будущая – клякса побольше. Куйнюк. Почти каюк, но не наш, похоже.

  Наш ждал дальше, где-то на короткой голубой полоске, впивающейся в предгорья. Или на бледно-коричневом проселке, пересекающим голубую пиявку километрах в пятнадцати. Но скорее всего – в жирной блямбе миллионника на равнине. Вот там куйнюк, так куйнюк – километры запутанных кварталов и изломанных дорог. Дорога до двух длиннющих параллельных полос на противоположной окраине города будет долгой. Что творится в мегаполисе скорее всего знали только Христос на пару с Аллахом. Но не командование командование с обеих сторон конфликта.

  Что до нас, убогих – единственное что требовалось знать, прямо сейчас показывал серебристый лайнер, резавший небо над головой. Аэропорт работал. Значит, дороге – быть.

  Среда. День, 14.30.

  Пять часов спустя мы уже были не рады так называемой дороге, напоминающей жаркий каменистый ад. Очищенный от шмотья и брошенный микроавтобус не протянул бы и десятой части преодоленного. То, что пикап все еще был с нами, можно было считать чудом, без натяжек. Большую часть пути мы занимались перекладкой 'мостовой', натаскиваясь в умении складывать каменные пазлы.

  Мостик, спуск, закладка промоины. Потом очередной шофер занимал место за рулем, а трое дорожных рабочих 'место под солнцем' – на капоте. Колымага, фыркая, преодолевала сглаженное нашими руками препятствие и ковыляла по булыжникам очередные сто-двести метров. Остановка. Очередное матерное обсуждение на тему – пройдет/не пройдет. Если побеждала вторая точка зрения, бригада во главе с бригадиром извлекала погонщика пикапа из кабины и, оскверняя хрустальную тишину матерщиной и стуком камней, принималась за работу.

  Среда. День, 15.30.

  -Не верю!

  Уставившись на дряхлый мосток, я всецело разделял мнение бухгалтера, произнесшего знаменательную фразу. Фраза и сие сооружение знаменовали конец тренировки по строительству пирамид. Мы добрались до проселка!

  Пикап, ревя, выбрался на берег и остановился на поросшей ковылем, колее.

  -Шабаш, мужики. Перерыв и перекур. Для желающих – алкоголь в салоне.

  На сорокаградусной жаре таковых не нашлось – какой смысл воспроизводить ее в желудке? Выбравшись наружу, все упали в тени машины, на обочине, наслаждаясь тишиной, покоем и запахом разогретого железа.

  Хорошо-то как!

  Пару минут никто не подавал признаков жизни – все наслаждались состоянием всеохватывающего, абсолютного безделья. Тишину нарушило бурчание соседского живота.

  -Пожрать бы!

  -У нас – диета.

  -Какая?

  -Консервы и рахат-лукум!

  -Я участвую!

  -И – я!

  Но сперва была помывка. Спустившись к речке мы поплескались в обжигающе-холодном ручейке. Ошметки речки питавшейся ледником практически не отличались температурой от первоисточника. Водичка взбодрила, направив пот и пыль к побережью, а голодные организмы на поиски пропитания. К железной шайтан-арбе.

  Кто ищет – найдет.... по банке осточертевшей, но желанной говядины. и липко-приторных восточных сластей.

  Минут через десять с набитым брюхом я отвалился от дастархана. Уф.

  Терминатор, дожевывая что-то сладко-тягучее разжал челюсти, намертво склеенные сладким цементом.

  -Дима, надо бы барахло раскидать по кучкам.

  Я пошарил языком во рту, проводя ревизию зубов после клейкой халвы. Все пломбы на месте. Удивительно.

  -Зачем?

  -Если разлучат обстоятельства.

  Мысль была понятна – в городе ожидало что угодно, начиная с недружелюбных людей и заканчивая ими же и в компании тяжелого вооружения.

  Вздохнув, я неохотно встал. С чего начать? Пожалуй – с главного.

  -Майкл, вытаскивай заначку.

  Бух улыбнулся, извлекая деньги, уже разделенные на четыре кучки. Вот жох!

  -Примерно по восемь тысяч баксов в каждой. Поскольку – в трех валютах.

  Три протянувшиеся руки облегчили Мишу на двадцать четыре тысячи. Майкл улыбнулся еще раз и полез в другой карман. Новая пачка. Похоже деньги любили не только счет, но и счетоводов.

  -Откуда дровишки?

  -В основном – с утренних жмуриков. Плюс – Сирхаб с друзьями добавили.

  Оказывается мы обобрали пленных. И мертвых. Чудесно.

  -И на сколько мы поднялись?

  -На шестнадцать штук.

  Миша шелестел бумагой со скоростью раскрутившегося счетчика купюр.

  -Прошу.

  Четыре штуки нашли приют в заднем кармане. Сидеть будет неудобно, но приятно.

  -Спасибо, Майкл. Теперь о личном, – я про оружие.

  Каковое имелось у нас в избыточном количестве. Одних автоматов – шесть штук.

  -Сколько у нас магазинов?

  У меня их имелось четыре. У буха – шесть. Самым запасливым хомяком оказался Иван – девять. У Терминатора имелось полторы ленты на два разных калибра... Обе – пулеметные.

  -Возьми автомат.

  -За хер? -,обладатель пары пулеметов по-наплевательски относился к личному оружию.

  -Война придет – хлебушка попросишь. Иван, как насчет поделиться?

  Ваня с постной физией и подвинул в мою сторону два.

  -Пилюлю надо подсластить, – я сунулся в салон и извлек шесть железных кругляшей.

  -Два за два, держи.

  Гренадер, получив гранаты, расцвел.

  -А это тебе, – вторая пара пошла буху. Последнюю, подумав, я оставил себе, протянув Сашке пистолет, вытащенный из-за пояса

  -Хочешь?

  Терминатор взвесил на ладони г-образное и вытащил магазин.

  -Глок, – прочитал он надпись на затворе. – Вещь!

  Посмотрев магазин на просвет и пересчитав патроны, он поумерил энтузиазм.

  -Тут только десять. Магазины еще есть?

  -Только этот.

  -Жаль. Этим только застрелиться. Спасибо – нет,

  Пожав плечами, он протянул механизм обратно.

  -Как хочешь. Иногда и застрелиться не помешает.

  Ободрив себя этой мыслью, я засунул Глок обратно.

  -А что у нас по твоим калибрам? – я поднял голову к надкабинному монстру.

  -Двенадцать и семь осталось двадцать семь штук. Предыдущий владелец был расточителен.

  -А ПК?

  -ПКМ, -возмущенно поправили меня .

  -Ой, простите пожалуйста.

  -Полторы ленты есть.

  -Ясно. Отлить, попить?

  Желания никто не выразил. Я напялил темные очки.

  -Тогда убираем стол и прошу в салон.

  Господа, извлекая окуляры полезли по местам. Саша – в кузов.

  -С богом, мужчины. Понеслась.

  После речки проселок ощущался трассой – пикап пер, как носорог по прерии. Шли под восемьдесят – больше газа, меньше ям. Подвеска глотала все, главное – чтоб не сдуло пулеметчика.

  Шум ветра в ушах, мелькание близких скал и склонов, мрачные тенистые ущелья. Через час езды горы разбежались – на открывшейся равнине колышущимся миражом обрисовалась цель – неровная зубчатка высотных домов, окруженная низкорослыми предместьями. Пикап клюнул носом, тормозя.

  Ну вот, до с'Анталии считай, добрались. Теперь бы въехать.

  Глава 19.

  Среда. День, 17.00.

  Иван протянул руку к приборке, включив радио. Голоса на арабском, обрывки восточных мелодий. Пара станций давала рок.

  -Новостей нет, – оставив волну с местной попсой, констатировал ярославец.

  Бух поерзал,

  – Большинство так называемых новостей – сплетни. Юноша, выключите эту ритмичную лабуду.

  -Музыка же!? – удивился водитель.

  -Во-первых, это – не музыка. Во-вторых – музыка рождает эмоции и убивает мысли, – наставительно изрек Майкл. – А поразмыслить сейчас не помешает.

  -О чем? -, хмыкнул 'диджей'.

  -О безопасной доставке в аэропорт наших задниц.

  -Ладно, – Иван выключил 'помеху' и вытянув из бардачка карту, сунул ее под нос 'мыслителю', -Думай.

  -Спасибо, юноша, – бух был непробиваем, – Итак, что мы имеем?

  Мы имели жмущийся к побережью город-миллионник. Длиннющее шоссе вдоль побережья и одно, со стороны материка, образовывая подобие 'т', разрезали сей пирог натрое. Городская речка, имевшая 'пьяный вид' по причине общей извилистости, вносила диссонанс в относительно строгую геометрию восточного мегаполиса. Наша 'партизанская тропа' примыкала к трассе, входившей в город со стороны материка, воссоединяясь с ней километра через четыре. Сам город, очерченный полукругом окружной начинался еще через километр после 'смычки'. Аэропорт, обозначенный силуэтом самолета, торчал на противоположной окраине. Выбор маршрутов ограничивался двумя вариантами – город или огород. О конфигурации линии фронта карта, к сожалению, умалчивала.

  -Короче, синьоры, – оторвав взгляд от сгустка разноцветных линий на бумаге, я взял инициативу на себя. – Едем до трассы, там активно осматриваемся. При незапланированных встречах все делают каменные лица. Вано – специально для тебя – даже не кивать!

  Ярославец угукнул.

  -Дальше. Пока в машине – команду на стрельбу даю только я. Водила – тапок в пол, остальные обильно стреляют. Куда – неважно. Главное – сразу и до хера. И только отъехав – задают вопросы.

  Я оглядел личный состав. Иван репетировал 'каменное лицо', бухгалтер озабоченно мял сложенную карту, присевший в кузове пулеметчик без выражения разглядывал затылок буха.

  -Поехали, Иван. Медленно и печально.

  Среда. День, 17.20.

  Чем ближе мы подъезжали к шоссе, тем обширней становилось поголовье мурашей на загривке. В кабине, пожирая нервные клетки висела напряженная тишина – все хотели жить. И желательно – дома. К сожалению – больше второго, чем первого. Как там говорил азиатский классик? 'Избавься от желаний' и обретешь блаженство. Правда, насчет продолжительности вожделенного кайфа мудрый азиат умолчал ...

  Однако я отвлекся. Дорожка свернула, показав вдали, пустую как головка юной секретарши, трассу. По обочинам пошли домишки. Пока – нечасто. Сгоревшая заправка и пара до недавнего времени вполне цивильных, а ныне – разгромленных коттеджей обозначили начало цивилизации – мы явно приближались к городу. По правой стороне нарисовался явный гипермаркет с большой стоянкой. О боже! Цивилизация с большой буквы!

  Наша дорожка выходила прямо на стоянку. Озираясь, мы медленно проехали через нее. Брошенные тележки, разбросанные по асфальту пустые упаковки и обрывки бумаги. Асфальт перед входом был усеян битым стеклом – похоже магазин брали штурмом. Перед въездом на парковку раскорячился пикап, как две капли воды похожий на наш. Порыжевшие, обгоревшие обода, закопченный кузов. Растрепанный выстрелами асфальт немного оплавился под обгоревшей машиной. От машины несло гарью и чем-то сладковато-кислым.

  -Тормози.

  Иван тормознул неподалеку от входа – развороченного стеклянного куба. Часть стекол осыпалась, двери выбиты. Похоже – бампером.

  Мы огляделись.

  -Торчим как прыщ на заднице, -резюмировал Иван.

  -Внутрь въедем?

  -Попробую.

  Пикап подъехал к дверям, сунув 'морду' внутрь.

  -Саша, верх проходит?

  -Проходит. Давай помалу.

  В хрусте битого стекла мы вкатились в предбанник. Хлопки дверец, эхо. Акустика – под стать театру.

  Бывать в оскверненном храме торговли до сих пор не доводилось. Разгром был основателен – стоящие и опрокинутые там и сям тележки и паллеты, вскрытые коробки на 'ковре' из раскиданных бумаг, тряпок, платьев и нижнего белья. По сравнению с основным торговым залом это были цветочки. К ягодкам, в громадный зал вела 'тропа' из раздавленных упаковок сока, бесчисленных разбитых банок и бутылок. Там начинались джунгли из поваленных стеллажей благоухающие тяжелым амбре продуктового перегноя.

  Поглядев в сторону завалов торгового зала я вопросительно взглянул поверх крыши – Терминатор с отсутствующими глазами нежно поглаживал малокалиберную САУ по филейной части.

  -Саша?

  -А! – Терминатор очнулся, – Чего стоим?

  -Пошли, найдем лестницу на крышу. Надо осмотреться.

  Искомое отыскалась рядом – душный лестничный колодец и вожделенная дверь в конце пути. Дыра с лохматыми краями в филенке обозначала недавнее местопребывание замка. Выйдя из надстройки, смахивающий на бетонный скворечник мы оказались среди необозримого моря горячего битума. Бортик крыши маячил где-то на горизонте. Сориентировавшись по сторонам света я направился к нужному краю по черной разогретой массе, чуть пружинившей под ногами. Подошвы отлипали от крыши, с тихим чмоканьем. Чпок-чпок.

  Ну вот и край – бетонный бордюр в полметра высотой. За ним, ниже в десяти метрах – выжженный солнцем газон. Дальше виднелась упирающаяся в город, трасса.

  Не подходя вплотную к бортику я остановился – хотелось 'прочувствовать атмосферу' перед изучением деталей.

  Не считая одинокого столба дыма в отдалении город казался тихим и безмятежным, как нашкодивший пацан в ожидании разборок с предками. Утопающие в зелени частные кварталы. Толпы жилых высоток ближе к центру. Чуть сбоку от центра высилось подобие московского Сити – пяток настоящих небоскребов. Насколько хватало глаз, на улицах не просматривалось никакого движения. Город вымер. Посреди предгрозового покоя коптила свеча этажей на двадцать, втыкая косой столб черного дыма в вечереющее небо. Мда.

  Отведя глаза от полыхающего здания я стряхнул минорный настрой. Наверх лез не ради острых впечатлений. Ладно, приступим-с.

  Пару шагов к краю – показались полоса шоссе, разделенная широченным, выгоревшим газоном. Потоков беженцев или оккупантов не наблюдалось. Брошенные машины редким пунктиром обрамляли трассу, уплотняясь к кольцевой. За ней, четкой границей города виднелись частоколы солидных заборов и крыш частных домов, выстроившиеся с идеальным порядком македонской фаланги. Частный сектор для состоятельных граждан тянулся с пару километров вглубь, сменяясь кварталами высотных домов. Я прищурился, рассматривая место въезда – там просматривалось нечто, напоминающее заставу или блок-пост.

  Вспомнив про бинокль я извлек оптику, наведя ее на въезд. Дело кисло – несколько брошенных у обочины машин сужали проезжую часть до бутылочного горлышка почти полностью перегороженное, поставленным поперек, грузовиком. Кузов завален мешками с песком с уже привычным пулеметным стволом за ними. Просматривалось и несколько голов – застава не пустовала. За постом дорога ныряла под эстакаду, ограничивающую обзор на дальнейшее. Карта утверждала, что там дорога продолжалась проспектом, тянущимся аж до побережья. Ну и ладно.

  -Люди, чьи вы? – пробормотал я, вглядываясь в точки голов за мешками. На головах не видно касок. Хотя – не аргумент. По уставу живут только в Кантемировской дивизии.

  -Что думаешь, Саш? – я кивнул на пост.

  -Хер знает. Для нас все едино – сперва стреляют, а потом спрашивают....

  -Опа, это что?

  Сзади, из-за поворота на трассе показался небольшой каравану из пары туристических автобусов и одного пикапа, неспешно руливший в сторону города. Автобус шедший вторым включил поворотник и оба лайнера, приняв вправо синхронно съехали на обочину, поднимая золотистый пыльный шлейф. Пикап, шедший головным прозевал остановку подопечных. Заметив отставших он тормознул и воткнув заднюю вернулся, остановившись посреди шоссе. Не став пригибаться, поскольку до машин было довольно далеко, мы оба, замолчав уставились на остановившуюся колонну. Из первого автобуса показались люди.

  -Что они делают? – вполголоса нарушил тишину Саша.

  Народ вышедший из автобуса, кажется усаживался на корточки.

  -Дай!

  Я вложил бинокль в его ладонь.

  -Гражданские, охрана... Остановка на пописать? Что за херь? Глянь!

  Взяв протянутую оптику я увидел две группы – женщины присев на корточки справляли нужду прямо на обочине не смущаясь присутствием мужчин. Те в свою очередь явно разделялись на людей с оружием и ссущих. В буквальном смысле этого слова. Пять разгуливающих вооруженных арабов разделяли две кучки присевших на корточки гражданских. Я начал 'догонять'.

  -Заложники?

  Собратья-туристы, если это и вправду были они, выглядели неважно. Устало и безучастно.

  Одну из привставших поманили со стороны пикапа. Женщина подошла к машине. Махавший ей спрыгнул из кузова на землю и сделал повелительный жест. Женщина исчезла из виду, кажется встав на колени. Араб облокотился спиной на машину раскинув руки по борту кузова и что-то произнес, обращаясь к оставшимся в кузове. Те заржали. Один из сидевших на корточках, приподнялся. Охранник лениво направил на него автомат и мужик обмяк, опустившись на корточки, опустив лицо.

  Я опустил бинокль.

  -Похоже девку трахают.

  Без бинокля два автобуса с охраной выглядели безобидно.

  Вибрация в кармане отвлекла. Похлопав по жилетке я вытащил оживший мобильник, с изумлением уставившись на высветившийся офисный номер.

  -Да, – опасливо произнес я.

  -Здравствуйте, Дмитрий. Из бухгалтерии беспокоят.

  Механически отвечая нашему бывшему бухгалтеру, несшую что-то про неоформленные документы я молча смотрел на далекую колонну служа точкой пересечения не пересекающихся миров.

  -Дмитрий, вы меня слушаете? – донесся вопрос из трубки, а со стороны дороги – одиночный выстрел. Одна из далеких фигурок упала.

  -Вам нужно обязательно забрать ваше пенсионное, – проговорил голос из иной вселенной

  -Ага, – пробормотал я, глядя как оттаскивают от упавшего женщину, выбежавшую из-за пикапа.

  -Жаль что вы так внезапно уволились.

  Кажется голос в трубке шутил. А арабы – загоняли заложников в автобусы.

  -Я перезвоню, – нашелся я, провожая глазами тронувшуюся колонну.

  -Связь появилась, -пояснил я очевидное, пряча трубку в карман. -В моем офисе переживают за пару печатей...

  -Каждому – свое,– кинул Саша, пристально наблюдая за процессом проезда автобусов через пост. Вынужден согласиться – лозунг Бухенвальда и Цицерона не потерял актуальности.

  Зад последнего автобуса на прощание моргнул стопами, скрываясь под эстакадой. Терминатор повернулся ко мне.

  -Так что делать будем?

  -Ну ответ на первый вопрос у нас имеется – на посту не вояки.

  -Ага. Кстати – заграждений нет. Я специально смотрел – ехали прямо.

  -Так что, берем внизу местное шмотье, переодеваемся и внаглую въезжаем?...

  Саша пожал плечами. – Нарываемся. Хотя.... подъедем, тормознем, снесем пулемет.

  -И на полном газу, паля куда попало проедем мимо?

  -Если повезет – проскочим до ближайшего поворота. А дальше – нас затрахаются искать.

  Я почесал свой лысый череп, – Семь бед – один ответ. Погнали.

  Среда. День, 18.50.

  Арафатка и темные очки превратят в араба кого угодно. Нас подавно. Ваня стал новым воплощением брутального Али-Бабы, бух – визирем. Терминатор смахивал на палача. К слову – цивилизация губит парней с большими подбородками. Их питает дикость. Питает и возвращает к 'корням'. В данном случае хватило клетчатого платка и черного шнура поперек лба. Торчащая как скала, небритая могучая челюсть драпированная клетчатой тканью превратила усталого полу-мента в гордого бедуина. Пустой взгляд непроницаемо-темных очков будил смутные ассоциации с Гаити, тонтон-макутами и папашей Дювалье.