Текст книги "Дроны над Курской дугой (СИ)"

Автор книги: Алексей Андров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава XVIII
«Киевское направление»

Часть 1: «Ветер с севера»

Место действия: Командный пункт Центрального фронта, район Севска – Рыльска, 23–25 августа 1943 года.

В небольшой деревянной избе, ставшей временным штабом генерала Рокоссовского, царило напряжённое оживление. Офицеры штаба склонились над картами, усеянными разноцветными флажками и карандашными линиями. Генерал-полковник Константин Константинович Рокоссовский, высокий и подтянутый, внимательно слушал доклад начальника разведки.

– Товарищ генерал-полковник, – докладывал разведчик, указывая на карту, – немцы усилили оборону на линии Севск– Рыльск. Прибыли дополнительные танковые части. Готовятся держать рубеж.

– Они ждут удара на Брянск, – задумчиво произнёс Рокоссовский. – А мы ударим южнее.

В этот момент дверь открылась, и вошёл инженер Громов.

– Инженер Громов по вашему приказанию прибыл, товарищ генерал-полковник, – доложил он.

– Хорошо, Алексей Андреевич, садитесь, – Рокоссовский указал на стул. – Мы начинаем операцию по направлению Конотоп—Нежин—Киев. Ваши аппараты крайне необходимы.

Громов кивнул:

– Слушаю, товарищ генерал-полковник. Группа операторов уже в пути, беспилотники тоже. Аппараты модернизированы. Установили новые камеры с ночной съёмкой и системой автоматического распознавания целей.

Рокоссовский слегка приподнял брови:

– Насколько это эффективно?

Громов достал из планшета фотографии, передавая их генералу:

– Вот, посмотрите. Это снято вчера ночью на испытаниях под Курском. Тепловые пятна – моторы танков. Система сама выделяет цели. Ошибок практически нет.

Рокоссовский внимательно изучил фотографии и удовлетворённо произнёс:

– Впечатляет, Громов. Если эти машины действительно увидят ночью так ясно, мы прорвем оборону немцев быстрее, чем они поймут, что происходит. Но не забывайте: противник становится умнее.

– Я понимаю, товарищ генерал-полковник, – ответил Громов. – По нашим данным, немцы снова что-то придумали. Возможно, будут мешать нам ложными целями или создавать фальшивые сигналы.

– Алексей Андреевич, сделайте всё возможное, – решительно сказал Рокоссовский. – На вас надеются бойцы и командиры. От ударов ваших аппаратов зависит наше наступление.

После короткой паузы генерал продолжил:

– На завтра собирайте всех командиров дивизионного уровня. Нам предстоит обсудить каждую мелочь. Время дорого.

Совещание командиров проходило на следующий день в расширенном штабе. Помимо армейских генералов здесь присутствовали и командиры дивизий и корпусов. Атмосфера была деловитой, без лишних слов.

Рокоссовский развернул большую карту и начал чётко и спокойно:

– Основной удар наносит 65-я армия генерала Батова и 60-я армия Черняховского. Нам нужно прорваться быстро и глубоко. Наша цель – Глухов и Нежин. Киев должен стать реальностью, а не просто названием направления.

– Товарищ Громов, – обратился генерал-полковник к инженеру, – объясните, как вы будете помогать нашим частям.

Громов встал и кратко доложил:

– Ударные беспилотники будут работать на глубину до 20 километров в первые же часы. Задача: парализовать узлы связи и управления, нейтрализовать артиллерию и танковые резервы противника. На данный момент группа уже переброшена в район Севска. С завтрашнего дня аппараты в вашем полном распоряжении.

Из зала прозвучал вопрос генерала Батова:

– Товарищ Громов, немцы усилили свою оборону. Какой риск, что аппараты не прорвутся сквозь их защиту?

Громов уверенно ответил:

– Риск есть всегда, но новые аппараты способны автономно принимать решения даже при потере связи. Кроме того, мы предусмотрели маскировку сигнала и повысили устойчивость к РЭБ. Немцам придётся приложить много усилий, чтобы нас остановить.

Батов удовлетворённо кивнул и заметил:

– Лишь бы ваши «птицы» не перепутали свои и немецкие позиции.

Громов спокойно заверил:

– Товарищ генерал, мы учли опыт прошлых операций. Беспилотники уже «знают» контуры нашей обороны. Мы минимизировали все возможные ошибки.

Рокоссовский завершил совещание словами:

– Товарищи, время не ждёт. У нас есть сила, у нас есть преимущество. И я твёрдо верю, что эта операция станет началом освобождения всей Украины. Пора выбить немца из Киева.

* * *

Часть 2: «Немецкие контрмеры»

Место действия: Немецкий штаб в районе Новгород-Северского, 25–26 августа 1943 года

В полевой штабной палатке, скрытой среди густых зарослей возле топких берегов Десны, генерал-полковник Вальтер Модель напряжённо изучал карты. Вокруг царила тяжёлая атмосфера: штабисты молча трудились над оперативными донесениями, пытаясь уловить замыслы противника.

Дверной полог откинулся, впустив внутрь холодный ночной воздух. В палатку вошёл подполковник Вернер Фогель. Модель поднял глаза от карты:

– Ну, Фогель, докладывайте. Что происходит на направлении северо-западнее нас? Эти сообщения о советских перегруппировках похожи на новый отвлекающий манёвр.

Фогель приложил ладонь к виску и чётко начал:

– Господин генерал-полковник, ситуация неоднозначная. Мы подтвердили крупную концентрацию советских частей на севере. Но особенно беспокоит другое…

– Говорите прямо, – раздражённо перебил его Модель. – У нас нет времени на загадки.

– Наша радиолокационная станция под Новгород-Северским зафиксировала новую разновидность русских беспилотников. Эти аппараты устойчивы к нашим системам подавления и способны вести разведку ночью. Теперь они оснащены термальными камерами и, возможно, автоматическими системами распознавания целей.

Модель побледнел, его взгляд метнулся к картам, словно он искал там ответы на тревожные новости Фогеля.

– Это серьёзно, – пробормотал он, выпрямляясь. – Чем вы собираетесь ответить на эти русские новинки?

Фогель уверенно шагнул к карте, указывая пальцем на изгиб Десны:

– С вашего позволения, мы готовы активировать систему «Эхо-Тунгстен». Это комплекс устройств, создающих ложные тепловые и электромагнитные сигналы. Мы буквально «засветим» русским их тепловые камеры, заставив их беспилотники атаковать пустышки вместо реальных целей.

– Насколько надёжна ваша новая игрушка? – с сомнением спросил Модель.

– Испытания прошли успешно, – отчеканил Фогель. – Но мы не должны забывать и о другой мере. Я предлагаю усилить меры против операторов беспилотников, непосредственно контролирующих аппараты.

– Вы хотите снова выпустить свои мобильные отряды? – Модель скривил губы в усмешке.

– Нет, на этот раз это будут специально подготовленные снайперские группы. Ночные охотники, которые станут выслеживать и устранять операторов беспилотников.

Модель одобрительно кивнул:

– Что же, дерзко. Мне это нравится. Но помните, Фогель: ваши меры не должны быть локальными, они должны охватить весь фронт.

Подполковник ответил спокойно, почти холодно:

– Я отдаю себе отчёт, господин генерал-полковник.

В этот момент в палатку вошёл капитан связи, протянувший Моделю телеграмму. Генерал быстро пробежал её глазами и нахмурился:

– Штаб группы армий подтверждает: русские войска начинают движение. Конотоп и Глухов могут стать целями наступления уже через сутки.

Фогель слегка поморщился:

– Мы ещё успеем подготовить наши ловушки и ложные мосты на реках. Советские беспилотники увидят ложные переправы, а настоящие дороги мы замаскируем. Так мы выиграем время для отступления.

Модель медленно подошёл к краю палатки, задумчиво смотря в сторону Десны:

– Ваши меры защиты должны дать нам время. Время, чтобы понять истинные намерения русских. Если они двинутся на Киев… Тогда откроется новое сложное для нас направление.

Фогель быстро покинул палатку. Снаружи, в темноте, его уже ждали солдаты новой снайперской команды, готовые впервые отправиться на ночную охоту за русскими операторами беспилотников.

Модель ещё долго стоял возле карты, погружённый в мысли. Он знал: от решений, принятых сегодня ночью, зависело многое. Советские войска получили в руки опасный козырь – новые беспилотники, и немецкой армии предстояло в кратчайшие сроки научиться эффективно отвечать на этот вызов.

– Эхо-Тунгстен… Посмотрим, сможет ли ваша система спасти нас, подполковник, – прошептал он сам себе, тяжело вздохнув.

* * *

Часть 3: «Рывок к Глухову»

Линия наступления 60-й армии Черняховского, 27–29 августа 1943 года

Предрассветная тьма тяжело нависла над степью, наполняя воздух тревожным ожиданием. По обе стороны фронта войска ждали сигнала к бою. В окопах советской пехоты солдаты негромко обменивались словами, стараясь отвлечься от мыслей о предстоящем штурме.

– Ну что, скоро начнём? – нервно спросил молодой лейтенант у сержанта-сапёра, разглядывающего карту.

– Скоро, товарищ лейтенант, – кивнул сержант. – Первым снова пойдут беспилотники, за ними мы.

Лейтенант кивнул, наблюдая, как в нескольких километрах позади, на командном пункте полковника Громова, техники торопливо готовили к старту очередную волну беспилотников.

– Готовность к запуску! – скомандовал Громов, стоя у экрана, светящегося в полумраке палатки.

– Есть готовность! – ответил оператор. – Начинаем запуск первой волны.

На экране замелькали точки – небольшие ударные и разведывательные беспилотники, стремительно набирая высоту, устремились в глубину немецких позиций.

– Переключаемся на тепловой режим! – приказал Громов.

Изображение изменилось, и ночное поле боя стало отчётливо видимым. Ярко-красными пятнами на экране обозначились позиции немецкой артиллерии, склады боеприпасов и командные пункты.

– Вот и цели, – сказал Громов спокойно. – Огонь по заданным координатам.

Оператор что-то быстро вбил в пульт, и сразу же по связи прозвучала команда:

– Огонь артиллерии!

Через секунды земля задрожала от первых залпов советских батарей. Немецкие позиции озарились вспышками и взрывами. Через несколько мгновений, поддержанные мощным гулом артиллерии, дроны нанесли первые удары: горели склады, взрывались пулемётные точки и узлы связи.

На немецкой стороне фронта царила паника. Офицеры штаба 2-й армии отчаянно пытались наладить радиосвязь с передовыми частями.

– Где связь с передовыми ротами? – кричал полковник фон Хаузен. – Что происходит?

– Связь потеряна, господин полковник! – отвечал растерянный радист. – Русские беспилотники уничтожили узел связи.

Немецкие зенитчики стреляли в небо беспорядочно, пытаясь попасть в крохотные цели, которые словно невидимые призраки маневрировали в ночи.

– Включите прожекторы! Дайте свет! – отдавал приказания офицер ПВО, но было уже поздно.

Наступление началось уверенно. 60-я армия генерала Черняховского двигалась вперёд, преодолевая окопы, расчищенные авиацией и беспилотными аппаратами.

Советские сапёры осторожно продвигались вперёд, следуя маршруту, указанному разведкой Громова. Однако один из ударных дронов вдруг резко изменил курс и, теряя высоту, рванулся к небольшому скоплению немецкой техники.

– Что с аппаратом? – тревожно спросил Громов, заметив неладное на экране управления.

– Он потерял связь, товарищ полковник! Автоматика переключилась на резервную цель!

Громов внимательно смотрел на экран, и через секунду понял что случилось:

– Это ложная цель! Немцы научились обманывать наши дроны!

Взрыв, прогремевший на месте ложного штаба, подтвердил его опасения. Громов медленно выдохнул и сказал операторам:

– Немецкие технари придумали нам новый сюрприз. Немцы расставили фальшивые цели. Придётся учитывать и это.

На рассвете армия Черняховского ворвалась на окраины Глухова. Бои велись с ожесточением, но сломленные ночным ударом немцы уже отступали, не оказывая прежнего упорства.

Черняховский, внимательно наблюдая за сражением в бинокль, обратился к прибывшему на его КП Громову:

– Ваши аппараты сделали все возможное, товарищ Громов. Немцы в смятении, город скоро будет наш.

– Спасибо, товарищ генерал, – кивнул Громов, оставаясь серьёзным. – Но противник снова оказался хитрее, чем мы думали. Их новые ловушки могут стоить нам дорого.

Генерал усмехнулся и похлопал Громова по плечу:

– Они учатся, полковник. Но и мы не стоим на месте. Главное, мы теперь у ворот Украины. А Киев, теперь уже не так далеко.

Громов посмотрел на горизонт, где в лучах восходящего солнца виднелся уже почти освобождённый Глухов, и тихо ответил:

– Не так далеко, товарищ генерал. Но я знаю, что легко не будет.

Черняховский улыбнулся:

– А разве когда-нибудь было легко?

* * *

Часть 4: «Кровь в степи»

Место действия: Немецкие позиции под Бахмачем и Конотопом, 30 августа – 2 сентября 1943 года

Дым и пыль клубились над степью, оглушительно ухали взрывы, сливаясь в непрерывный грохот. Немецкие части, отчаянно цепляясь за каждый метр земли, держали оборону, но линии фронта дрогнули, треснув под натиском советских танков и артиллерии.

Подполковник Вернер Фогель нервно рассматривал карту в штабном блиндаже 57-го армейского корпуса. Он уже давно не спал, глаза покраснели от бессонницы, а лицо покрыла щетина.

– Подполковник, – вошёл связист, – только что поступило сообщение от передовой линии. Русские снова запустили свои дроны, но теперь они идут ниже обычного.

Фогель бросил на стол карандаш:

– Значит, они нашли лазейку через наши сети и РЭБ. Чёрт возьми! А мобильные платформы?

– Уже на позициях, господин подполковник, – ответил связист.

Фогель быстро вышел из блиндажа и оглядел позиции. На бронемашинах были установлены специальные вращающиеся башни с крупнокалиберными дробовиками. Он лично разработал этот метод защиты от советских дронов, которые теперь стали появляться всё чаще.

– Действуйте чётко! – приказал он командиру взвода. – Стреляйте только тогда, когда увидите их низко. Иначе патроны уйдут зря.

В этот момент в небе послышался гул, и все посмотрели вверх. Один из дронов резко снизился, ловко обогнув проволочное заграждение и исчез за холмом.

– Открыть огонь! – крикнул офицер зенитной установки.

С оглушительным грохотом дробовики открыли стрельбу, и через секунду аппарат разлетелся в щепки и куски металла.

– Отличная работа, – кивнул Фогель, чувствуя облегчение. – Сообщите другим подразделениям, пусть удвоят бдительность.

В этот же момент на противоположной стороне фронта подполковник Громов, сидя в импровизированном командном пункте, смотрел на карту и нервно сжимал в руках карандаш.

– Потеряли ещё один аппарат, товарищ подполковник, – доложил оператор. – Они установили какие-то новые зенитные платформы. Наши дроны стали лёгкой мишенью на малых высотах.

– Значит, будем менять тактику. Поднимите высоту на сто-двести метров, пусть аппараты заходят сверху и атакуют штабы и узлы связи напрямую, – приказал Громов.

– Есть, – оператор начал передавать команды на позиции.

Через несколько минут новая волна ударных беспилотников поднялась выше, набрала скорость и, резко снизившись, нанесла точный удар по штабу 57-го немецкого армейского корпуса.

Немецкие офицеры едва успели укрыться в траншее, когда мощный взрыв разметал штабной блиндаж. Фогель встал, отряхнул форму и, ошеломлённый, посмотрел на дымящиеся руины.

– Они добрались и до нас… – прошептал он.

На советской стороне в этот момент прорвались танки. Они рассекли немецкую оборону, отрезая коммуникации и пути отхода. Беспилотники, кружившие высоко над полем боя, передавали данные артиллерии через ретрансляторы.

– Вижу цели, передаю координаты, – спокойно докладывал оператор Громова.

– Артиллерия, огонь! – последовал приказ, и через секунду взрывы накрыли немецкие батареи и противотанковые позиции.

Однако внезапно сзади раздались автоматные очереди. Громов резко обернулся. Немецкая диверсионная группа пробралась через разрыв в обороне и атаковала временный командный пункт операторов. В окопах началась жестокая рукопашная схватка.

– Операторы, внимание! – крикнул Громов, вытаскивая пистолет.

Поздно. Немцы метко стреляли, и трое операторов замертво упали на землю.

– Назад! – снова крикнул Громов, видя, что ситуация становится критической.

Советские солдаты быстро оттеснили диверсантов, но потеря была ощутимой. Громов тяжело дышал, опустив голову.

– Товарищ инженер, они были одними из лучших операторов, – тихо сказал старший техник.

– Знаю, – ответил Громов. – Вот что значит бережного бог бережет. Придётся перенести пункт управления глубже в тыл и усилить охранение.

* * *

Часть 5: «Прорыв на Киев»

Советский передовой штаб под Нежином, 3–5 сентября 1943 года

Генерал Рокоссовский стоял у разложенной на походном столе карты, внимательно изучая линии, отмеченные красным карандашом. В шатре пахло влажной землёй и дымом сигарет.

– Товарищ генерал! – с порога громко доложил адъютант. – Прямая связь со Ставкой, ждут вашего доклада.

Рокоссовский кивнул и, подойдя к полевому телефону, негромко произнёс:

– На связи Рокоссовский.

Голос маршала Жукова звучал сухо, чётко, почти механически:

– Доложите обстановку, Константин Константинович.

– Оборона противника прорвана полностью, – уверенно начал генерал, глядя на отмеченные пункты. – Шестьдесят пятая и шестидесятая армии развивают успех на Киевском направлении. За сутки войска продвинулись на двадцать километров. Немцы отступают к Днепру.

– Отлично, товарищ генерал, – прервал его голос Жукова, в котором послышалась едва заметная улыбка. – Ставка поздравляет вас и ваши войска с победой. Через несколько минут ждите звонка Верховного. Он требует немедленно приступить к подготовке наступления на Киев.

– Понял, спасибо, Георгий Константинович! – ответил Рокоссовский и осторожно положил трубку.

Он быстро оглядел штабных офицеров и негромко, но отчётливо произнёс:

– Товарищи командиры, мы выходим к Днепру. Скоро начнётся битва за Киев. Прошу быть готовыми к самым сложным условиям наступления.

Тем временем, в соседнем шатре Громов собрал своих инженеров и операторов беспилотников. Лица бойцов были уставшими, но решительными. Они знали, что на их плечах лежит серьёзная ответственность за успех всей операции.

– Товарищи, – Громов повернулся к своим подчинённым, – немцы отступают, но они не сдадут Киев без боя. Наши беспилотники столкнутся с ещё более мощной защитой. Нам нужно немедленно разработать новую тактику.

– А что конкретно предлагаете, Алексей Андреевич? – спросил инженер Майоров, протирая очки. – Немецкая РЭБ очень сильна, аэростаты и ловушки почти непреодолимы.

– Предлагаю создать миниатюрные дроны, – спокойно произнёс Громов. – Не крупные аппараты, а небольшие, роевые. Пусть противник тратит силы на крупные цели, пока маленькие аппараты разведают важные объекты.

– Но ведь роевые аппараты пока не испытаны в боях, – с сомнением заметил капитан Орлов. – Как обеспечить их взаимодействие?

Громов усмехнулся:

– У нас нет времени на долгие испытания. Мы должны рискнуть. Каждый такой маленький аппарат сможет передавать сигнал соседнему. Это значительно снизит эффективность немецкого радиоэлектронного подавления. Даже если один из дронов уничтожен, остальные будут продолжать передачу.

– Что ж, – вздохнул Майоров, – сделаем всё возможное.

Разговор был прерван громким голосом ординарца Рокоссовского:

– Товарищ Громов! Вас срочно вызывает генерал Рокоссовский!

Громов быстро прошёл в штабную палатку, где генерал ждал у телефона.

– Громов, – произнёс Рокоссовский, глядя на него внимательно, – Верховный хочет лично услышать о вашей инициативе.

Громов взял трубку и, собравшись с мыслями, сказал:

– Товарищ Сталин, на связи Громов.

В трубке послышался знакомый низкий голос Сталина, спокойный и уверенный:

– Товарищ Громов, ваши беспилотники в очередной раз помогли фронту. Что нужно, чтобы увеличить эффективность?

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, нам необходимы срочные испытания нового поколения аппаратов. Малых, «роевых», – сказал Громов уверенно. – Немцы стали слишком эффективно бороться с крупными дронами, но против многочисленных и малозаметных целей их защита окажется бессильна.

– Вашу мысль понял, – задумчиво ответил Сталин. – Действуйте, товарищ Громов. Мы здесь поможем в вашей задумке. Вам нужно будет прибыть в Ставку для более обстоятельного разговора.

– Есть, товарищ Сталин, – твёрдо ответил Громов.

Закончив разговор, Громов вернулся в палатку и взглянул на пульт управления, где мигал красный огонёк радиоперехвата. К нему подошёл капитан Орлов:

– Товарищ подполковник, перехватили немецкое сообщение: «…русские вышли к Днепру… оборона прорвана».

Глава XIX
«Битва за Днепр. Начало»

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

ПРИКАЗ

№ 17/99

Действующая Армия

Секретно

27 августа 1943 года

О присвоении воинского звания полковника Громову А. А.

В соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего Красной Армии и на основании представления командующего Центральным фронтом, за умелую организацию и руководство работами по разработке, внедрению и боевому применению специальных ударных и разведывательных беспилотных аппаратов, обеспечивших поражение важнейших объектов противника в ходе Курской битвы и последующих наступательных операций, за проявленное личное мужество в условиях фронтовой обстановки и высокий уровень инженерного мастерства,

ПРИКАЗЫВАЮ:

Присвоить инженер-подполковнику Громову Алексею Ивановичу воинское звание «полковник». Считать настоящую дату днём присвоения звания.Начальнику штаба Центрального фронта довести приказ до сведения личного состава.

Основание: представление № 33/07 от 21 августа 1943 г., заключение Военного Совета Центрального фронта.

Народный комиссар обороны Союза ССР

Маршал Советского Союза

Иосиф Сталин

* * *

Часть 1: «Неприступный вал»

Штабная палатка 1-го Украинского фронта стояла в густой приднепровской роще, замаскированная под стог сена и сетью с осенней листвой. Внутри, несмотря на прохладный сентябрьский вечер, было душно от пламени керосиновых ламп, табачного дыма и напряженного дыхания десятка людей. В центре, на грубо сколоченном столе из досок, лежала развернутая оперативная карта. Возле нее, опираясь на руки замер генерал армии Николай Федорович Ватутин. Его худое, резкое лицо с пронзительными глазами было неподвижно и сурово. Рядом, ссутулившись, сидел член Военного совета фронта Никита Сергеевич Хрущев, его обычно живое лицо сейчас было серьезным и усталым.

– Всю ночь смотрел, Николай Федорович, – Хрущев провел рукой по карте, будто стирая невидимую пыль. – И чем дольше смотрю, тем крепче немцы сидят. Сплошная линия траншей от Черкасс до Вышгорода. Подходы к воде – минированы, и кроме того – «ежи» и спирали Бруно. «Восточный вал». Звучит грозно, а выглядит еще грознее.

Ватутин не поднял головы, его пальцы уперлись в два крошечных пятачка на западном берегу, уже отмеченных карандашом.

– Они не просто сидят, Никита Сергеевич. Они ждут. И знают, что мы придем. Лобовой штурм… – он резко выпрямился, и его тень гигантски качнулась на брезентовой стенке палатки, – это неизвестный результат.

В дверной проем, откинув полог, вошел начальник штаба генерал Иванов, сопровождаемый полковником Громовым. На кителе Громова была пыль, а под глазами залегли темные тени бессонных ночей.

– Товарищ генерал армии, полковник Громов по вашему приказанию прибыл, – доложил Иванов.

Ватутин, наконец, оторвал взгляд от карты.

– Алексей Андреевич. Подойдите. Взгляните на диспозицию. – Его голос был сух и лишен эмоций. – Ваше мнение. Ваши беспилотники смогут облегчить нам наступление?

Громов склонился над картой, изучая немецкую оборону. Минуту царила тишина, прерываемая лишь треском лампы.

– Товарищ генерал армии, – начал он наконец, тщательно подбирая слова. – Над водной поверхностью… это совершенно иная среда для работы беспилотников. Аппарат на высоте даже в пятьдесят метров – идеальная мишень для малокалиберной зенитки. Радиосигнал над большой водной гладью ведет себя непредсказуемо, возможны отражения, потери управления.. Вычленить тепловой контур орудия или пулеметного гнезда на фоне воды – задача архисложная. И я абсолютно уверен, немцы подготовили эшелонированную систему радиоэлектронного подавления на всех вероятных направлениях переправ. Они учились, товарищ генерал. Учились на своих ошибках под Курском и в Сталинграде.

Ватутин внимательно слушал, не перебивая. Хрущев хмуро смотрел на Громова.

– То есть ваша техника бессильна? – резко спросил Хрущев.

– Нет, товарищ член Военного совета, – так же резко парировал Громов. – Она не бессильна. Она уязвима. И применение ее требует новой тактики. Мы не можем работать так, как работали над степью.

– Тактику мы продумаем, – отрезал Ватутин. – А теперь слушайте задачу. Ко дню начала форсирования ваши аппараты должны решить три проблемы. Первое: ослепить немецкие наблюдательные и корректировочные пункты на противоположном берегу. Лишить их «глаз». Второе: точечно подавить огневые точки на участках высадки первых десантных групп. Третье: обеспечить глубинную корректировку огня нашей артиллерии по их резервам и тыловым узлам. Без этого… – он снова ткнул пальцем в карту, – мы будем топить наших солдат в Днепре сотнями и тысячами. Это самая главная ваша задача на сегодня, Громов. Понимаете?

Громов выпрямился во весь рост. В его глазах читалась тяжесть ответственности, но не растерянность.

– Так точно, товарищ генерал армии. Понял. Позвольте приступить к разработке оперативного плана немедленно.

– Действуйте, – кивнул Ватутин. – Все ресурсы фронта в вашем распоряжении.

В это же время на западном берегу Днепра, в бетонном каземате, врытом в высокий обрывистый берег, царила иная атмосфера. Подполковник Вернер Фогель, откинувшись на спинку стула, с холодной уверенностью водил указкой по своей, куда более детальной карте.

– Господа, – его голос был спокоен и металлически четок, – русские не заставят себя долго ждать. Они попытаются использовать свое главное преимущество – беспилотники. Но на сей раз они ошибаются. Широкая водная преграда – наш союзник.

Он обвел указкой линию берега.

– Здесь, здесь и здесь – стационарные станции радиоэлектронного подавления. Они создадут сплошную завесу помех на всех основных частотах. Но этого недостаточно. – Фогель повернулся к молодому капитану. – Капитан Мюллер, ваше подразделение получает быстроходные катера. Оборудуйте их мобильными станциями РЭБ. Ваша задача – курсировать вдоль берега, выявлять рабочие частоты русских и глушить их точечно, в момент наиболее активной работы.

– Яволь, герр оберст-лейтенант! – щелкнув каблуками, ответил капитан.

– И далее, – Фогель с легкой усмешкой тронул указкой несколько точек в глубине обороны, – создайте для них приманку. Оборудуйте ложные артиллерийские позиции и командные пункты. Используйте тепловые имитаторы – железные печки, бочки с тлеющими углями. Пусть русские тратят свои дорогие аппараты на пустышки, пока наша настоящая артиллерия бьет по их десантным лодкам. Помните: мы должны заставить их играть по нашим правилам. Днепр станет для них не рекой, а кладбищем их железных птиц.

Офицеры молча кивали. Фогель с удовлетворением отметил про себя, что в его голосе больше не слышалось и тени того сомнения, что было под Курском. Он извлек уроки. Теперь очередь была за русскими.

Часть 2: «Ночные тени над рекой»

Тьма над Днепром в ночь на 22 сентября была непроглядной, густой, почти осязаемой. Лишь редкие проблески звезд отражались в черной, тяжелой воде, да легкая рябь от внезапно поднявшегося ветра нарушала мертвенную гладь. У восточного берега, в камышах и низких кустарниках, царило напряженное, сдержанное движение.

– Тише, черт возьми, глотка у тебя медная, у дьявола! – прошипел старший сержант кому-то из подчиненных, помогая бойцам сталкивать на воду плот из связанных бревен. – Шум по реке далеко разносится!

Из темноты ему так же тихо ответили:

– Да тут и так все слышно, старший… Сердце стучит – и то слышно.

В лодках, плотах, на самодельных переправах сооруженных с помощью бочек и досок молча сидели бойцы первых десантных отрядов. Их лица в предрассветном мраке были бледными и сосредоточенными. Задача была проста и страшна: доплыть. Зацепиться за любой клочок земли на том берегу. И продержаться.

Капитан Шуруев, командир одной из таких групп, проверяя затвор своего ППШ, обернулся на легкий, едва слышный жужжащий звук сзади.

– Наши «птицы» полетели, – тихо бросил он своему замполиту. – Значит, скоро и нам пора.

С берега, с хорошо замаскированных полевых аэродромов, одна за другой поднимались темные, почти невидимые силуэты. Модернизированные «Комары», набирали высоту всего в несколько метров и неслись над самой водой. Их пропеллеры издавали негромкий, но противный вибрирующий гул, тонувший в шелесте волн.

На передовом командном пункте Громова, укрытом в овраге в километре от берега, царила нервная тишина, нарушаемая лишь тихими командами операторов и потрескиванием раций.

– «Ястреб-1» на подходе к сектору «Букрин». Начинаю постановку дымзавесы.

– Принято. «Ястреб-2», начинай подсветку. Даешь «люстру»!

С одного из дронов над серединой реки вспыхнула и медленно поплыла вниз на парашюте осветительная ракета. На мгновение ослепительно-белый свет озарил водную гладь, силуэты десантных лодок и высокий, обрывистый противоположный берег. Там, в темноте, тут же замерцали ответные, куда более зловещие вспышки.

– Огонь по плавсредствам! – донеслось из немецкой рации, которую пеленговали связисты. И тут же воздух разорвал оглушительный грохот.

Река вскипела от разрывов мин и снарядов. Пулеметные трассы прошивали темноту, шлепаясь в воду и отскакивая от бронированных щитков на лодках. Поднялся крик, смешавшийся с roarем моторов и свистом осколков.

– Пеленгуйте огневые точки! Немедленно! – скомандовал Громов, его лицо в голубом свете экранов было напряжено до предела. – «Кобра-3», атакуй цель в квадрате семь-пять!

Молодой оператор, лейтенант Захаров, впился пальцами в ручки управления, ведя свой аппарат через завесу помех. На его экране прыгало и рассыпалось изображение.

– Сплошные помехи, товарищ полковник! «Глушат» по полной!

– Работай по вспышкам стволов! Ищи вспышки! – крикнул ему старший оператор, не отрываясь от своего экрана.

В это время капитан Шуруев, пригнувшись в своей лодке, видел, как впереди очередной плот с бойцами накрыло прямым попаданием. Взрыв, и через секунду на воде никого не осталось.

– Бойца, навалиться на весла! Быстрее! – закричал он, понимая, что единственное спасение – успеть высадиться.

Над ним, в небе, лейтенант Захаров сквозь свист в наушниках и рябь на экране вдруг увидел ее: короткую, но яркую вспышку из амбразуры хорошо замаскированного дота, бившего фланкирующим огнем вдоль всего берега. Именно этот дот не давал десанту Шуруева высадиться на небольшой песчаной отмели.

– Цель вижу! Амбразура в скале, ниже обрыва! – доложил Захаров, уже переводя дрон в пике.

– Атакуй! – раздалась команда.