Текст книги "Дроны над Курской дугой (СИ)"

Автор книги: Алексей Андров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава XV
«Тыл фронту»

Часть I: «Конвейер Победы»

Машиностроительный завод имени И. В. Сталина в Горьковской области гудел как огромный живой организм. В ярко освещённом цехе, сновали рабочие и инженеры, тщательно контролируя каждый этап процесса сборки. Высокие потолки исчезали в переплетении металлических конструкций и ярком свете электрических ламп.

– Давай, Семёныч, корпус быстрее! У нас на сборке сегодня более сорока аппаратов! – крикнул бригадир сборщиков Николай Фёдорович, указывая на металлический каркас беспилотника «Комар».

– Работаем, Николай Федорович! Всё будет сделано в срок, – уверенно ответил пожилой мастер Семён Григорьевич, ловко орудуя гаечным ключом, закрепляя алюминиевые детали.

Сборка каждого дрона начиналась с каркаса – лёгкой и прочной алюминиевой рамы, способной выдерживать вибрации и перегрузки в полёте. Рабочие внимательно проверяли её на наличие даже малейших дефектов.

На следующем участке линии сборки рабочие устанавливали компактные, но мощные двигатели, специально разработанные для этих аппаратов. Сборщица Мария, молодая, сосредоточенная женщина в строгой спецовке, аккуратно подсоединяла топливные трубки и проверяла герметичность.

– Мария, проверяй герметичность внимательнее, – предупредил проходивший мимо инженер Владимир Иванович, опытный специалист. – Малейшая утечка – аппарат не вернётся домой.

– Да знаю я, Владимир Иванович, уже три месяца, как проверяю. Не подведу, – улыбнулась Мария.

Следующая стадия сборки была особенно важной: установка радиоэлектронного оборудования. Это была самая кропотливая работа, требующая высочайшей точности. Инженеры и техники, вооружившись паяльниками и измерительными приборами, аккуратно устанавливали блоки управления, стабилизаторы, радиоприёмники и передатчики.

– Павел Алексеевич, блок стабилизатора на седьмом аппарате нестабилен, перепроверим? – спросил молодой техник Игорь, тщательно контролирующий показания осциллографа.

– Конечно, Игорь, перепроверяй! Лучше задержаться на час, чем потерять дрон в первом же полёте! – строго ответил старший инженер Павел Алексеевич, внимательно проверяя монтаж.

После электроники аппараты перемещались дальше по линии, где рабочие устанавливали лёгкие деревянные пропеллеры и специальную тканевую обшивку. Затем следовала финальная стадия – балансировка и проверка всех систем.

Молодой инженер Василий Васильевич проверял работу систем навигации и связи. Он подсоединял аппарат к специальному стенду, настраивал радиоаппаратуру и проверял работу гироскопических датчиков.

– Проверка завершена! Аппарат номер 12 полностью готов к испытаниям! – громко доложил молодой специалист.

– Отлично! Отправляем его на аэродром. Пусть проверят в полёте, – кивнул Николай Фёдорович.

На дальнем конце цеха группа рабочих уже укладывала проверенные аппараты на специальные тележки, готовя их к отправке на испытания. В глазах людей читалась усталость, но и глубокая гордость за свою работу.

– Николай Фёдорович, – обратился к бригадиру молодой рабочий Алексей, – а на фронте-то наши аппараты долго живут?

– Как сказать, Алёша… Если хорошо собран, всё точно сделано, то есть шансы что послужит Родине. Если же хоть одна мелочь не так – вернётся к нам только в сводке с фронта о потере аппарата, – вздохнул бригадир.

– Значит, будем работать лучше, – твёрдо произнёс Алексей, возвращаясь на место.

Николай Фёдорович взглянул на огромный цех, полный десятками рабочих рук, неустанно и слаженно выполнявших свою работу. Он хорошо понимал, что их цех – это и есть важный фронт, место, откуда начинается победа.

* * *

Часть II: «Технические трудности»

Заводская лаборатория при Машиностроительном заводе имени И. В. Сталина находилась в отдельном здании, сразу за основным сборочным цехом. Длинные столы, заваленные сложными приборами и комплектующими, ровно гудели от тихой, но непрерывной работы техников. Запах прогретых радиоламп смешивался с запахом машинного масла, наполняя помещение специфическим, заводским ароматом.

Утром лабораторию посетил нарком вооружения СССР Дмитрий Федорович Устинов. Стремительно шагая по коридору, он вошёл в лабораторию, где его уже ждали директор завода Василий Семёнович Карпов и главный инженер Игорь Дмитриевич Лебедев.

– Здравствуйте, товарищи, – сдержанно поздоровался Устинов, снимая фуражку. – Давайте сразу к делу. Что у вас с комплектующими?

Директор завода слегка замешкался, но затем быстро нашёл нужные слова:

– Товарищ нарком, основные проблемы – радиолампы, оптические линзы, аккумуляторы и сталь высшего качества. Из-за этого сильно отстаём по графику.

Устинов нахмурился и посмотрел на Лебедева:

– Почему до сих пор нет стабильных поставок?

– С радиолампами действительно плохо, Дмитрий Федорович, – вмешался главный инженер, поправляя очки. – Ленинград поставляет, но мало, качество нестабильное, брак достигает 20 процентов. Аккумуляторы берём у соседей, но ёмкость мала, приходится ставить дополнительные блоки, а это лишний вес.

– А что с линзами? – быстро спросил Устинов.

– По линзам вообще критическая ситуация, – признался Лебедев. – Завод в Казани, который их производит, едва успевает покрывать нужды авиации, нам дают по остаточному принципу.

Устинов резко развернулся и направился к лабораторному складу. Техники, заметив наркома, невольно замерли у рабочих мест.

– Показывайте, что есть, – потребовал он.

На складе ситуация оказалась и правда удручающей: полки с комплектующими были заполнены лишь наполовину, а запасы самых критических деталей исчислялись единицами.

– Вот видите, Дмитрий Федорович, всё, что есть, здесь, – тихо произнёс директор завода.

– Это не дело! – вспыхнул Устинов. – Без поставок эти беспилотники будут не более чем дорогими игрушками. Вы должны чётко понять – успех на фронте сейчас зависит от вашей работы! Без этих аппаратов мы теряем тысячи людей!

Техники и инженеры, слышавшие разговор, понуро смотрели в пол, чувствуя тяжесть слов наркома.

– Решение простое, – сказал наконец Устинов. – Я лично займусь переговорами с Ленинградом по лампам. Аккумуляторы достанем через наркомат химической промышленности, а по линзам попробую вытрясти сколько нужно от казанцев. Но со своей стороны, товарищи, сделайте невозможное – дайте нужное количество аппаратов для фронта.

– Сделаем всё, что возможно и невозможно, – уверенно ответил Лебедев.

– Хорошо, – кивнул Устинов. – Если нужно, работайте в три смены, подключайте людей, но план должен быть выполнен!

* * *

Часть III: «Испытания перед отправкой»

Испытательный аэродром завода находился в нескольких километрах от Горького, скрытый от посторонних глаз густым лесом и маскировочными сетями. С первыми лучами рассвета здесь уже кипела работа. Инженеры и испытатели готовились к полётам, настраивая оборудование и проверяя каждый узел аппаратов.

На стартовой площадке стояли беспилотники – «Комары» и более крупные ударные «Кометы». Мастер-испытатель Сергей Николаевич Миронов внимательно осматривал беспилотник перед испытанием.

– Проверили балансировку? – строго спросил Миронов молодого техника.

– Всё проверено, Сергей Николаевич! – отрапортовал тот. – Центровка в норме, мотор запустится без проблем.

– Смотри, мне не нужны аварии, – буркнул Миронов, сжимая губы. – Вчера два аппарата не прошли проверку. Если ещё один сбой, все пойдём к директору завода отвечать.

Испытатель подошёл к столу с аппаратурой, где инженер связи Михаил Васильевич настраивал приёмник.

– Михаил, как сигнал? – спросил Миронов.

– Чистый и стабильный, – уверенно ответил инженер, надевая наушники. – Помех почти нет. Систему управления доработали, теперь она быстро перестраивается между частотами. Немцам будет тяжело сбить сигнал.

– Это хорошо, – кивнул Миронов, глядя в небо. – Они быстро учатся, постоянно глушат нас новыми методами. Главное, чтобы не успели перекрыть весь диапазон частот.

– Да, борьба за воздух идёт серьёзная, – вздохнул Михаил Васильевич. – Но теперь наши беспилотники умнее и быстрее.

В это время на стартовую площадку подъехал небольшой грузовик, из которого рабочие аккуратно выгрузили очередную партию дронов. Один из рабочих, Иван, пожилой опытный сборщик, подойдя к Миронову, тихо произнёс:

– Сергей Николаевич, у этих новых аппаратов снова проблемы с аккумуляторами. Ёмкость чуть меньше, чем заявлено. Придётся что-то придумать, иначе дальность полёта будет ниже нормы.

– Опять проблемы! – раздражённо произнёс Миронов, качая головой. – Ладно, Иван, сделаем тестовый полёт, проверим реальную дальность. Если не пойдёт – будем срочно докладывать в Москву, пусть ускоряют поставки стандартных аккумуляторов.

Начались испытания. Первый беспилотник плавно набрал высоту, сделав несколько кругов над аэродромом. Оператор внимательно следил за показаниями приборов на мониторе, проверяя каждый параметр полёта.

– Высота в норме. Стабилизация – отличная. Радиосвязь стабильная! – доложил он.

Аппарат отправился дальше, проходя проверку на большую дистанцию. Через двадцать минут беспилотник вернулся на базу, аккуратно приземлившись.

– Испытание прошло успешно! – с облегчением произнёс Миронов, глядя на данные. – Записывайте параметры и готовьте следующий аппарат.

Далее испытания продолжались один за другим, выявляя слабые места и преимущества каждой партии беспилотников. Миронов лично контролировал процесс, строго отслеживая любые отклонения.

К концу дня стало ясно, что большинство беспилотников успешно прошли тестирование и готовы к отправке. Однако проблемы с аккумуляторами и некоторые вопросы к работе автопилотов остались нерешёнными. Сергей Николаевич знал, что впереди предстоит много работы.

– Завтра снова начнём испытания с утра, – устало сказал он техникам, когда солнце уже садилось за горизонт. – Мы должны сделать всё идеально, иначе на фронте солдаты дорого заплатят за наши ошибки.

* * *

Часть IV: «Отправка на фронт»

Железнодорожная станция при заводе им. И. В. Сталина, Горьковская область, август 1943 года.

Раннее утро окутывало станцию лёгким туманом, сквозь который пробивались слабые лучи восходящего солнца. Вдоль железнодорожных путей выстроились десятки грузовых платформ, на которые тщательно и методично грузили деревянные ящики с только что собранными и проверенными беспилотниками.

Рабочие двигались быстро и чётко, передавая друг другу команды:

– Осторожнее там, на углу! Не повредите ящики!

– Поднимайте аккуратнее, это вам не картошка, – голос бригадира звучал строго и требовательно.

Каждый деревянный ящик был маркирован с особой осторожностью: на них стояли красные печати «секретно» и чёткие надписи: «Разведывательный дрон 'Комар»«, 'Ударный дрон Комета». Рядом грузили дополнительные контейнеры с запасными частями, топливом и боекомплектом.

К поезду подошёл нарком вооружения Дмитрий Фёдорович Устинов в сопровождении директора завода и начальника НКВД по Горьковской области. Устинов внимательно оглядел подготовленные платформы, затем решительно обратился к сопровождающим:

– Необходимо, чтобы охрана груза была обеспечена на самом высоком уровне. Отсюда до фронта – сотни километров, и каждый из этих километров должен пройти без происшествий.

– Так точно, товарищ нарком! – ответил директор, вытирая платком пот со лба. – Всё сделаем, как положено.

Устинов вновь посмотрел на длинную вереницу загруженных платформ и добавил уже мягче:

– Понимаете, товарищи, от каждого такого эшелона зависит исход боёв там, на передовой. Каждый ваш аппарат – это жизни солдат и офицеров, которые будут сбережены благодаря вашей работе.

Рабочие, стоявшие рядом, слышали слова наркома и переглянулись между собой с гордостью и серьёзностью. Один из них, молодой парень в промасленной спецовке, негромко сказал товарищу:

– Труженики тыла тоже на что-то способны.

Тот кивнул:

– Точно. Вон, брат у меня под Курском, воюет. Может, этот аппапаи его и спасёт.

Вдоль платформ проходили последние проверки. Сотрудники НКВД внимательно осматривали вагоны и проверяли пломбы на ящиках. Командир охраны доложил Устинову:

– Эшелон готов к отправке, товарищ нарком. Охрана в полной боевой готовности.

– Тогда отправляйте, капитан, – приказал Устинов и, обращаясь к рабочим, добавил: – Спасибо, товарищи, за вашу работу. Страна вами гордится!

Рабочие и инженеры замерли у путей, наблюдая, как тепловоз медленно тронулся, потянув за собой длинную цепь платформ. Сквозь утреннюю дымку гудок поезда звучал торжественно и тревожно, как сигнал к новой, решающей битве.

Когда последний вагон исчез за горизонтом, один из пожилых мастеров, сняв фуражку и вытирая лицо, сказал:

– Вот так, ребята, Победа и куется. Из наших рук на фронт.

И среди тихих разговоров рабочих звучали слова уверенности и надежды, потому что все они знали – каждый дрон, собранный здесь, приближает час великой Победы.

* * *

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

Особый отдел НКВД при Народном комиссариате вооружения СССР

СЕКРЕТНО

экз. № 3

«19» августа 1943 г.

г. Горький

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

о следовании специального груза на фронт и обеспечении его охраны

Начальнику Управления военной контрразведки «Смерш»

Народного комиссариата обороны СССР

Генерал-лейтенанту тов. АБАКУМОВУ В. С.

Докладываю, что 19 августа 1943 г. с территории Машиностроительного завода им. И. В. Сталина (г. Горький) отправлен эшелон № 1284/специальный с особо важным военным грузом, предназначенным для частей Юго-Западного фронта.

Эшелон включает в себя 25 железнодорожных платформ и 7 закрытых вагонов. На платформах размещены 424 единицы беспилотных летательных аппаратов специального назначения типа «Комар» (разведывательный) и «Комета» (ударный), предназначенных для ведения разведки, корректировки артиллерийского огня и нанесения точечных ударов по позициям и технике противника. Каждый аппарат упакован в отдельный деревянный контейнер с маркировкой «особо секретно». В закрытых вагонах перевозятся боеприпасы к аппаратам, радиокомплексы управления, запасные части, горюче-смазочные материалы и инструмент для технического обслуживания.

Маршрут следования эшелона определён следующим образом: Горький – Муром – Арзамас – Пенза – Саратов – Сталинград – Миллерово – Валуйки. Конечный пункт назначения – железнодорожная станция Валуйки Белгородской области, откуда груз автотранспортом будет доставлен непосредственно в части фронта, дислоцированные в районе Изюма.

Ввиду особой важности груза и наличия оперативных данных о возможной диверсионной деятельности вражеских агентов и подпольных групп, приказом по особому отделу НКВД обеспечена усиленная охрана груза на всём маршруте следования.

Для охраны груза выделен личный состав специального подразделения НКВД в количестве 45 человек, вооружённых стрелковым оружием, пулемётами и гранатами. Командиром охраны назначен майор госбезопасности Карпенко А. Н., имеющий опыт охраны спецгрузов особой важности.

Отдельно подчёркиваю, что груз сопровождается работниками завода, ответственными за сборку и эксплуатацию беспилотников: главный инженер тов. Королёв П. Д. и ведущий конструктор тов. Лебедев И. Н.

С учётом особой значимости груза в интересах обороноспособности фронта, предлагаю дополнительно усилить контроль оперативными группами военной контрразведки на всех крупных узлах маршрута. По прибытии груза на станцию Валуйки обеспечить незамедлительную передачу ответственным представителям Юго-Западного фронта.

Начальник Особого отдела НКВД

при Народном комиссариате вооружения СССР

подполковник госбезопасности

(подпись) Мартынов Н. К.

СЕКРЕТНО

экз. № 3

«19» августа 1943 г.

г. Горький

Глава XVI
«„Миусский рубеж“»

Часть I: «Решение в Волчьем логове»

Ставка Гитлера «Вольфшанце», Восточная Пруссия

17 июля 1943 года

Огромная карта Восточного фронта занимала почти всю стену, подчёркивая значимость ситуации на Миусском направлении. В кабинете Гитлера собрались высшие офицеры Вермахта: генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, генерал-полковник Альфред Йодль, генерал-полковник авиации Вольфрам фон Рихтгофен и недавно назначенный начальником отдела радиоэлектронной борьбы подполковник Вернер Фогель.

Атмосфера в бункере была напряжённой. Гитлер быстрыми шагами приблизился к столу и, бросив резкий взгляд на присутствующих, без всякого предисловия потребовал:

– Манштейн, докладывайте! Что происходит в Донбассе? Почему снова требуется переброска резервов? Вы что, не в состоянии удержать даже Миусский рубеж?

Манштейн слегка наклонился вперёд и осторожно начал:

– Мой фюрер, обстановка действительно сложная. Русские предприняли массированное наступление силами Южного фронта. Они намерены прорваться вглубь Донбасса. Наши войска ведут тяжёлые бои на Миусе, но без подкреплений удержать оборону невозможно.

Гитлер, раздражённый, резко перебил Манштейна:

– И вы хотите ослабить Курскую группировку ради Донбасса? Вы понимаете, что это значит?

– Да, мой фюрер, – продолжил Манштейн, – но Донбасс – это важная составляющая нашей военной промышленности. Потеря его означает катастрофу. Я настаиваю на срочной переброске дополнительных танковых сил и авиации для отражения советского наступления.

– Дополнительных сил? – язвительно спросил Гитлер. – У нас не осталось «дополнительных» сил, генерал-фельдмаршал Манштейн. Всё, что мы можем сделать, – это перебросить танковые дивизии из-под Харькова. Но тогда мы окончательно потеряем инициативу под Курском!

Йодль осторожно вмешался в разговор:

– Мой фюрер, я вынужден поддержать Манштейна. Однако, как и вы, я обеспокоен последствиями такой переброски. Советские войска под Курском также активно контратакуют. Если мы лишимся даже нескольких дивизий там, то можем проиграть летнюю кампанию.

– Советую вам перестать рассуждать о поражении! – взорвался Гитлер, сжимая кулак. – Я не намерен слушать разговоры о том, что рейх может проиграть эту битву. Курская операция продолжается, и она должна закончиться победой!

Манштейн решительно возразил:

– Мой фюрер, Донбасс не менее важен! Если русские прорвутся на Миусском фронте, последствия для всего Южного фронта будут катастрофическими. Нужно срочно перебросить 2-й танковый корпус СС, дивизии «Рейх», «Мёртвая голова» и 3-ю танковую дивизию. Только так мы удержим фронт.

Гитлер внимательно посмотрел на Манштейна, потом резко повернулся к Фогелю:

– Подполковник Фогель, вы теперь отвечаете за радиоэлектронную защиту от советских беспилотников. Что вы можете мне сказать по этому вопросу?

Фогель отчеканил:

– Мой фюрер, мы уже начали применять новые средства. Устанавливаются аэростаты с металлическими сетями, усовершенствованы станции подавления. Советские беспилотники будут сбиваться и уничтожаться задолго до того, как смогут нанести нам ущерб.

Гитлер задумчиво кивнул:

– Звучит оптимистично, Фогель! Если я узнаю, что русские продолжают свободно атаковать наши позиции с воздуха, вы последуете за вашим предшественником Ротом.

Фогель чётко ответил:

– Я понимаю, мой фюрер. Обещаю, что мы сделаем всё возможное.

Гитлер вновь обернулся к Манштейну:

– Итак, я принимаю ваше предложение. Перебросьте корпус СС на Миусс. Но помните – это должно быть решающее сражение. Мы не можем потерять Донбасс.

– Слушаюсь, мой фюрер, – ответил Манштейн.

Гитлер бросил резкий взгляд на фон Рихтгофена:

– Вы отвечаете за переброску авиации. Донбасс должен быть удержан любой ценой! Любой ценой, понимаете?

Фон Рихтгофен быстро кивнул:

– Приказ понял, мой фюрер.

Гитлер резко повернулся и направился к выходу. Офицеры поднялись, застыв по стойке смирно. У самой двери фюрер остановился и медленно обернулся:

– Господа, от этого решения зависит судьба Германии. Выполните мой приказ. Любое промедление – преступление против рейха.

Дверь захлопнулась за ним. В комнате наступила тяжёлая тишина. Манштейн первым нарушил молчание:

– Вы слышали фюрера. Действуем немедленно. Времени у нас нет.

* * *

Часть II: «Огонь и сталь»

Плацдармы на правом берегу Миуса, 17—20 июля 1943 года

Ранним утром, ещё в серых сумерках, небо над Миусом загрохотало тысячами взрывов советской артиллерийской подготовки. Земля содрогалась от мощного шквала снарядов, обрушившихся на немецкие укрепления. Изрытые траншеи и окопы в одно мгновение превратились в горящие и дымящиеся руины, покрытые слоем горячей земли и осколков.

– Начали! – крикнул комбриг Алексей Петрович Дёмин, командир стрелковой бригады, наблюдая в бинокль за разрывами. – Артиллерия бьёт точно!

Рядом стоявший инженер Громов, командующий отрядом беспилотников, дал знак своему связисту. Через минуту в воздух поднялись разведывательные аппараты «Комар». Их ровный жужжащий звук растворился в грохоте боя.

– Нужно точнее, товарищи, – спокойно говорил Громов операторам дронов. – Отмечайте каждую огневую точку, каждую батарею.

– Понял, Алексей Андреевич, – ответил молодой оператор, всматриваясь в экран своего монитора. – Вижу немецкие позиции. Передаю координаты артиллерии.

Советские солдаты ринулись вперёд, к реке. Танки и пехота форсировали Миус, врываясь на правый берег. С воздуха беспилотники непрерывно передавали данные на позиции противника, помогая артиллеристам корректировать огонь.

Но немцы сопротивлялись ожесточённо. Уцелевшие после артподготовки солдаты вермахта, умело маскируясь, открывали огонь из пулемётов и миномётов, отчаянно удерживая свои позиции.

В глубине немецкой обороны генерал пехоты Карл-Адольф Холлидт нервно командовал по телефону:

– Усилить оборону первой линии! Пусть артиллерия работает непрерывно! Русские не должны прорваться!

Его слова сопровождались новыми взрывами советских снарядов. Немецкие батареи отвечали с не менее отчаянной яростью, прикрывая отход и переброску подкреплений.

Тем временем подполковник Вернер Фогель руководил новыми мерами борьбы с советскими беспилотниками:

– Развернуть аэростаты немедленно! Установите металлические сети, пусть русские дроны путаются в них. Радиостанции подавления должны работать на полную мощность!

Немецкие солдаты быстро развернули новые заграждения. Вскоре один из советских дронов попал в сеть, потеряв управление и разбившись неподалёку от немецкого штаба.

– Первый есть! – с довольной улыбкой крикнул молодой офицер из команды Фогеля.

Фогель кивнул, серьёзно наблюдая за небом:

– Хорошо. Продолжайте. Дроны – глаза русских. Без них они слепы.

На советских позициях Громов получал тревожные сообщения о потере аппаратов:

– Товарищ инженер, немцы активно применяют какие-то новые заграждения! Мы уже потеряли два разведчика!

– Не паниковать! – строго приказал Громов. – Меняйте высоту. Находим лазейки в немецкой защите!

Солдаты и командиры советских частей яростно штурмовали немецкие позиции. Пехота, скрываясь за танками, отчаянно преодолевала огонь противника.

– Вперёд, вперёд! – хрипло кричал лейтенант, ведя за собой солдат. – Держаться за бронёй!

Немецкие войска, напротив, чувствовали огромное давление. Один из немецких командиров, майор Курт Рейхель, вытирал грязное лицо, крича по рации:

– Они прут непрерывно! Нам нужны срочно подкрепления, иначе нас просто сметут!

– Подкрепления идут, майор! Держите позиции любой ценой! – звучал нервный ответ.

Бои продолжались три дня, не ослабевая ни на минуту. Советские солдаты бились за каждый метр земли, и хотя им удалось закрепиться на правом берегу Миуса, прорваться глубже в немецкую оборону было практически невозможно.

К вечеру 20 июля, когда сражение немного затихло, Громов собрал своих офицеров:

– Потери большие. Немцы что-то придумали. Наши беспилотники теперь под угрозой.

– Что будем делать? – тревожно спросил его заместитель.

– Менять тактику, – решительно сказал Громов. – Будем пробиваться ниже и быстрее. Иначе нас просто задавят своими сетями и глушением.

– Понял, товарищ полковник.

Советские войска, хотя и не прорвали немецкий фронт, тем не менее, надёжно удерживали захваченные плацдармы, не позволяя врагу перебросить подкрепления под Курск.

* * *

Часть III: «Немецкий ответ»

Командный пункт 6-й немецкой армии, оперативный штаб подполковника Вернера Фогеля, Миус-фронт, 21 июля 1943 года

На командном пункте генерала Карла-Адольфа Холлидта было тревожно. Серьёзное советское наступление на Миус-фронте требовало немедленных решений. Холлидт, стоя над картой с пометками о прорывах и потерях, нервно отдавал приказы офицерам:

– Шестнадцатую моторизованную и двадцать третью танковую дивизии срочно вернуть из-под Харькова! Мы должны остановить русских немедленно! Каждая минута дорога!

В этот момент в комнату стремительно вошёл подполковник Вернер Фогель. Выправка была безупречной, но по глазам было ясно – он напряжён.

– Господин генерал, – резко произнёс Фогель, – у меня новости. Мы начали применять новые меры против русских беспилотников. Результаты превосходят ожидания.

Холлидт обернулся, с любопытством и надеждой в голосе:

– Какие именно меры, подполковник?

– Мы развернули аэростаты с металлическими сетками, – чётко ответил Фогель. – Советские беспилотники, пытаясь пройти на малых высотах, попадают в ловушки и теряют управление. Кроме того, усиленные станции радиоэлектронного подавления эффективно глушат их системы связи.

Холлидт заметно оживился, впервые за последние сутки его глаза засветились оптимизмом:

– Есть подтверждённые случаи?

– Так точно, – ответил Фогель. – За прошедшие сутки мы сбили семь аппаратов, четыре удалось захватить целыми. Наши инженеры уже осматривают их. Моральный дух поднимается, русские теряют уверенность.

– Отличная новость, подполковник, – сказал Холлидт, удовлетворённо кивнув. – Мне нужны подробности. Как именно удалось захватить аппараты?

Фогель развернул на столе карту и указал на точки:

– Здесь и здесь, господин генерал, мы расставили заградительные аэростаты. Металлические сети почти незаметны на высоте до трёхсот метров. Дроны русских, привыкшие к свободе полётов, не были готовы к такой угрозе.

– Блестяще, – сдержанно улыбнулся Холлидт. – Продолжайте. Нам нужны ещё результаты.

Тем временем в лагере солдат вермахта, недалеко от штаба, группа немецких солдат с любопытством и ликованием осматривала захваченные беспилотники. Один из молодых солдат, ефрейтор Петер Шульц, с восторгом разглядывал аппараты, аккуратно касаясь их корпуса:

– Посмотрите, как сделано! Никогда бы не подумал, что русские могут такое придумать!

– Эй, Петер! – усмехнулся стоящий рядом капрал Гюнтер Майер. – Ты, кажется, уже восхищаешься русскими?

– Нет, капрал, – поспешил заверить его Шульц, – просто удивляюсь. Это ведь очень сложная техника, даже у нас такой нет.

– Была бы она ещё целой, – рассмеялся Майер. – Теперь эти «русские птицы» полетали достаточно!

Немецкие солдаты весело переговаривались, их настроение заметно улучшилось. Для многих из них беспилотники были символом новой, невидимой угрозы, которая до этого дня казалась непобедимой. Захват советских аппаратов подарил им уверенность.

В оперативном штабе подполковника Фогеля продолжалось обсуждение. Холлидт задал ключевой вопрос:

– Подполковник, надолго ли хватит этих мер?

Фогель задумался на секунду, затем твёрдо сказал:

– Советские инженеры хитры, господин генерал. Они быстро найдут контрмеры. Но сейчас у нас есть преимущество. Мы выиграли немного времени. Я считаю, следует усиливать меры защиты, развернуть ещё больше аэростатов и увеличить мощности станций подавления.

– Сделайте это немедленно, – приказал Холлидт. – Каждый сбитый аппарат – это спасённые жизни наших солдат и офицеров.

– Будет выполнено, господин генерал, – уверенно отозвался Фогель и, отдав честь, направился к выходу.

Холлидт устало провёл рукой по лицу, вновь склонившись над картой фронта. Несмотря на хорошие новости от Фогеля, он понимал: победа в войне далека, и русские беспилотники – лишь одна из множества угроз, с которыми предстоит столкнуться его армии.

* * *

Часть IV: «Перелом и отступление»

Плацдармы на Миус-фронте, советский командный пункт, 28 июля—2 августа 1943 года

Утро 28 июля встретило генерала армии Родиона Яковлевича Малиновского тревожными докладами. Немецкие войска, недавно усиленные 2-м танковым корпусом СС, резко перешли в контрнаступление, теснили советские части, с огромным трудом захватившие и удерживающие плацдармы на правом берегу Миуса.

– Товарищ генерал армии, немцы ввели в бой свежие силы, – с напряжением докладывал начальник разведки фронта. – Соединения «Мёртвая голова», «Рейх», и ещё третья танковая дивизия. Наши позиции сильно ослаблены.

– Что у Громова с разведкой? – быстро спросил Малиновский, устремляя тяжёлый взгляд на штабных офицеров.

– Серьёзные проблемы, товарищ генерал, – ответил офицер связи. – Немцы используют новые ловушки и сильное радиоэлектронное подавление. Потери дронов велики.

– Вызвать ко мне Громова, – сухо приказал Малиновский. – Немедленно!

Громов появился в штабе спустя несколько минут. Вид его был мрачным и усталым. Малиновский не стал терять время:

– Товарищ Громов, немцы блокируют наши беспилотники. Почему мы теряем технику?

Громов вздохнул, стараясь сохранять спокойствие:

– Как вы знаете, противник установил заградительные аэростаты с металлическими сетями. Радиоэлектронное подавление у них теперь на высоком уровне. Мы оказались не готовы к таким мерам.

– Ваши предложения? – резко спросил Малиновский.

– Сократить число вылетов и изменить тактику, – чётко ответил Громов. – В первую очередь избегать полётов на низких высотах, где действуют эти ловушки. Постараемся использовать разведку дальнего действия и удары по наиболее важным объектам, но массовое применение сейчас рискованно.

– Значит, от разведки нам сейчас пользы немного, – задумчиво произнёс Малиновский. – А немецкие танки всё ближе…

– Нам нужно время, товарищ генерал армии, – сказал Громов, стараясь сохранять уверенность. – Я уже отдал распоряжение инженерам подготовить новые модификации аппаратов, которые смогут обходить немецкие ловушки.

– Время! – глухо повторил Малиновский. – Вот чего у нас нет.

В это время на передовых позициях советских войск было очень жарко. Танковые дивизии СС наносили сокрушительные удары. Бойцы отчаянно держали оборону, но сдерживать натиск бронированных машин становилось всё труднее.

Командир танкового батальона капитан Фёдор Лавров с трудом вылез из своего Т-34, осматриваясь вокруг. Гарь, дым, обломки сгоревших машин. Солдаты поспешно занимали новые рубежи обороны.

– Товарищ капитан, поступил приказ отходить на левый берег Миуса, – подбежал к нему лейтенант Гришин, тяжело дыша. – Немедленно!

– Отходить? – удивлённо переспросил Лавров, тяжело приняв это решение. – Значит, плацдарм потерян…