Текст книги "Китай и страны Южных морей в XIV–XVI вв."

Автор книги: Алексей Бокщанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

В свете стремления китайского правительства в конце XIV в. поддерживать status quo в странах Южных морей интересна также тактика «непризнания» властителей, пришедших к власти в результате переворотов. Так, когда сановник Гэшэнь (в китайской транскрипции) совершил в 1390 г. переворот в Тямпе, то присланное им в 1391 г. посольство не было принято «разгневанным» императором, равно как и доставленная им «дань»[172]172
  Там же, стр. 31761 (4).


[Закрыть]. Другой пример: в конце XIV в. на Яве оказалось два властителя (восточный и западный, как их называет «Мин ши»), которые одновременно прислали своих послов в Китай. Исходя из недопустимости такого положения, ибо один из них должен был, по мнению китайцев, обладать законной властью, а другой – быть самозванцем, император распорядился задержать оба посольства. Однако вскоре послы были освобождены и отправлены обратно П9.

Нужно отметить, что, стремясь сохранить status quo в странах Южных морей и в своих взаимоотношениях с ними, китайское правительство в конце XIV в. проводило этот курс непоследовательно. Как отмечалось, на различные осложнения в. данном районе оно помимо угроз реагировало усилением контроля в своей прибрежной полосе, что включало и сокращение посольских связей. Вследствие этого к последним годам XIV в. ослабела даже та видимость номинального вассалитета стран Южных морей, которая первоначально неукоснительно поддерживалась минским правительством. В одном из докладов из Ведомства обрядов на имя императора во второй половине 1397 г. отмечалось, что послы и гости из иноземных стран перестали приходить в Китай[173]173
  Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 22.


[Закрыть]. Затем, после смерти Чжу Юань-чжана в 1398 г., в Китае началась борьба за власть, вылившаяся в междоусобную войну 1400–1402 гг. Посольства из Китая в это время не направлялись. А если прибывали послы из заморских стран, то их не препровождали в столицу для официального приема. Поэтому в источниках нет сообщений о посольских связях с заморскими странами в эти годы.

Такова в общих чертах картина развития дипломатических отношений Китая со странами Южных морей в конце XIV в. Но прежде чем перейти к оценке данного этапа в истории связей Китая с этими странами, необходимо остановиться еще на одном общем моменте. В конце XIV в. в основном сложился административный аппарат, ведавший внешними отношениями Китая вообще и с заморскими странами в частности. Естественно, многие звенья этого аппарата были заимствованы из опыта предшествующих времен. Однако именно в указанный период этот аппарат приобрел те законченные формы, которые с небольшими изменениями просуществовали в Китае вплоть до XIX в.

Расширение посольских связей с зарубежными странами в. конце XIV в. создало необходимость выделения специальных людей для дипломатических поручений. В связи с этим в 1380 г. был учрежден департамент посланцев (оин жэнь сы). Во главе его стоял посланец (сии жэнь) и два его заместителя – все чиновники самого низшего, 9-го ранга. В их распоряжении находился штат простолюдинов. Вскоре главный посланец получил звание начальника департамента, его заместители – помощников начальника, а все остальные служащие – 345 человек – стали именоваться посланцами. В 1386 г. служащим департамента посланцев было даровано звание чиновников. В 1394 г. в департаменте была проведена реформа. Были окончательно установлены служебные обязанности посланцев и субординация чинов. Высшие 40 чиновных должностей в нем теперь имели право замещать лишь люди, носящие звание цзиньши, т. е. те, кто выдержал столичные экзамены на чиновное звание[174]174
  Лун Вэнь-бинь, Мин хуй яо, т. I, стр. 686.


[Закрыть].

Первоначально, после учреждения в 1380 г. департамента посланцев, обязанности его служащих были весьма широки[175]175
  Должности старшего и младшего посланцев (да син жэнь, сяо син жэнь) были еще в древнем Китае. В период Хань (206 г. до н. э. 220 г. н. э.) посланцы служили в Церемониальном управлении (да хун лу). В их ведении были аудиенции у императора, посещения двора и приглашения. В последующие периоды упоминаний о них не встречается.


[Закрыть]. Они не только высылались с посольствами в иноземные страны, но направлялись на места для обнародования императорских указов об амнистиях, выдачи награды от имени императора, вручения даров, вознесения жертв, приглашения ко двору, оказания помощи пострадавшим и сопровождения войск[176]176
  Лун Вэнь-бинь, Мин хуй яо, т. I, стр. 385.


[Закрыть]. Однако постепенно обязанности, связанные с зарубежными посольскими миссиями, выдвигались на первый план. Один из китайских сановников в своем докладе, поданном на имя императора в середине XV в., писал: «Посланцы учреждены в государстве для того, чтобы отбывать и прибывать с посольскими, миссиями. До 27-го года Хунъу (1394 г. – А. Б.) обязанности послов выполнялись теми, кто получил на то поручение. Затем, стремясь к тому, чтобы шире распространить престиж государства и не опозорить своего государя, на должность посыльных стали назначать исключительно цзиньши. Со времени установления данного порядка все дела, касающиеся откомандирования, были целиком переданы в ведение посланцев. Иногда бывало, что посылались и различные другие чиновники, но лишь в единичных, случаях и только по специальному повелению императора или же ввиду нехватки посланцев[177]177
  Там же, стр. 686.


[Закрыть].

Приемом иноземных посольств ведал целый ряд центральных и местных учреждений и чиновников. Местными учреждениями, в распоряжение которых поступали сразу же по прибытии в Китай посольства из заморских стран, были уже упомянутые нами управления торговых кораблей. Первое из них было открыто новым правительством в 1367 г. – еще до официального провозглашения династии Мин – в Хуанду близ Тайцана (совр. пров. Цзянсу). Вскоре oнo было закрыто, и вновь открыты сразу три управления – в Цюаньчжоу (пров. Фуцзянь), в Нинбо (пров. Чжэцзян) и в Гуанчжоу (пров. Гуандун). Цюаньчжоу предписывалось поддерживать связь с Японией, Нинбо – с о-вами Рюкю, а Гуанчжоу – со всеми странами Южных и Западных морей. В 1374 г. управления торговых кораблей были закрыты. Однако есть данные, что они функционировали снова с 80-х годов XIV в.[178]178
  С. Сакума, Мэйсе но кай кин сэй саку, стр. 44.


[Закрыть].

О функциях управлений торговых кораблей в «Мин ши» сказано следующее: «Ведали подношением дани двору различными заморскими иноземцами и морской торговлей. Занимались определением "истинности" послов, их посланий и разрезных печатей. Запрещали населению сноситься с иноземцами… оберегали послов при приезде и отъезде, заботились о размещении их в гостиницах и содержании»[179]179
  «Мин ши», цз. 75, стр. 28972(4)–28973(1).


[Закрыть]. Кроме того, управления ведали торговлей иноземцев, доставлявших в Китай вместе с «данью» товары на продажу. Поэтому в «Гуандун тун чжи» отмечено, что управления торговых кораблей ведали всеми делами, касающимися иноземцев, доставлявших «дань»[180]180
  «Гуандун тун чжи», цз. 89, стр. 486.


[Закрыть].

Штат чиновников в управлении торговых кораблей был невелик. Во главе стоял тицзюй – начальник управления. У него было два помощника и один письмоводитель[181]181
  «Мин ши», цз. 75, стр. 28972(4).


[Закрыть]. Остальных служащих набирали из простолюдинов. Проверив «истинность» послов и описав доставленные товары, чиновники из управления торговых кораблей посылали доклад в столицу. Пока не приходил ответ, послы оставались на месте, а товары на их кораблях были опечатаны. Позже (е 30-х годов XV в.) послов стали пропускать в столицу, не дожидаясь получения ответа на доклад, сообщавший об их прибытии[182]182
  «Мин ши», цз. 81, стр. 29035(2).


[Закрыть].

Общее управление сношениями с иноземцами – их приемом, ответными миссиями, рассмотрением их жалоб и просьб, подготовкой императорских указов для иноземцев – осуществлялось через Ведомство обрядов. Непосредственный надзор за иноземными послами после их выезда из прибрежных районов в столицу переходил в руки отдела по приему гостей, входившего в Ведомство обрядов. Два чиновника из этого отдела, высылавшиеся к месту прибытия послов, приветствовали их и отвечали за них по дороге в столицу. В столице отдел организовывал церемонию принятия «дани» и ведал выдачей послам ответных подарков. Сами же предметы «дани» принимали письмоводители из Центральной канцелярии (Чжун шу шэн). В канцелярию поступали и послания, привозимые иноземными послами[183]183
  J. К. Fairbank, S. Y. Teng, On the Ching Tributary System, p. 145.


[Закрыть]. Кроме того, отдел по приему гостей обучал послов, как вести себя во время церемонии, и ведал их развлечениями[184]184
  Ibid., p. 149.


[Закрыть]. Перед отъездом из Китая к послам направлялся особый чиновник для их «утешения» и сопровождения на обратном пути[185]185
  Ibid., p. 145.


[Закрыть]. Это, очевидно, также входило в обязанности отдела по приему гостей. Кроме того, забота об иноземных посольских миссиях, прибывших в столицу, лежала на существовавших параллельно с отделами Ведомства обрядов церемониальном и банкетном приказах (хун лу сы, гуан лу сы). Церемониальный приказ имел в штате переводчиков для иноземцев[186]186
  Лун Вэнь-бинь, Мин хуй яо, т. I, стр. 679.


[Закрыть]. Первое упоминание о подборе переводчиков с иностранных языков относится к 1382 г. К концу XIV в. штат переводчиков состоял из 60 человек[187]187
  Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы, лу, цз. 8, стр. 20а–20б.


[Закрыть].

В целом конец XIV в. (точнее 1368–1402 гг.) представляется определенным этапом в истории взаимоотношений Китая со странами Южных морей. Значение его определяется тем, что после некоторого ослабления внешних связей в конце XIII – первой половине XIV в. они были вновь налажены. При этом китайское правительство выработало и попыталось претворить в жизнь определенные принципы и методы, которые и легли в основу внешнеполитической теории и практики Минской империи, а также учредило административный аппарат, ведавший внешними связями. И хотя избранный курс не всегда достигал успеха и проводился не совсем последовательно, без указанного этапа Китаю вряд ли удалось бы перейти к той последующей активизации своей политики по отношению к странам Южных морей, которая наблюдается в начале XV в.

Глава II.
Активизации политики Китаи в странах Южных морей в начале XV в.

Междоусобная борьба за власть в Китае в 1400–1402 гг. закончилась победой группировки феодалов во главе с Чжу Ди – одним из сыновей Чжу Юань-чжана, удельным владением которого был г. Пекин и его округа. В 1402 г. Чжу Ди сразу после провозглашения его императором начал рассылать в заморские страны послов с манифестами, извещавшими о его вступлении на престол. В 1403–1404 гг. китайские посольства с известием о начале нового правления посетили все более или менее крупные страны Южных морей. За ними следовали новые и новые: китайское правительство стремилось установить и поддерживать с ними регулярные связи. Только в течение 1403 г. в Сиам было направлено четыре китайских посольства, в Тямпу – два, на Яву – три посольства[188]188
  «Мин ши», цз. 324, стр. 31768(2), 31761 (4), 31770(4).


[Закрыть]. В ответ в Китай стали прибывать многочисленные представители заморских стран. Они уже присутствовали на новогодних празднествах весной 1403 г.[189]189
  Ся Се, Мин тун цзянь, т. I, стр. 620.


[Закрыть].

Восстановление интенсивного посольского обмена с заморскими странами было продуманным шагом пришедшей к власти группировки, которая официально объясняла этот курс ссылкой на предшествующую политику. Характерен в этом отношении один из императорских указов для Ведомства обрядов, датированный концом 1403 г.: «Во времена Тайцзу Гаохуанди (Чжу Юань-чжана. – А. Б.) различные иноземные страны присылали ко двору послов. Все они встречали искренний прием… Ныне все [народы] четырех морей – одна семья, поистине следует им всем показать, что ни для кого нет исключения. Тех, кто приходит с данью из различных стран для выражения своей искренности, надо допускать [в Китай], а вам (чиновникам. – А. Б.) следует давать им императорские указы, чтобы разъяснить им мою волю»[190]190
  Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 57–58.


[Закрыть].

Первоначально цели, которые преследовались курсом на восстановление интенсивных посольских связей в начале XV в., были до некоторой степени идентичны тем, которые ставились в конце 60-х – начале 70-х годов XIV в. Новая правящая верхушка, захватившая власть в результате переворота, стремилась упрочить свой авторитет и влияние внутри страны и за ее пределами. Интересно, что для подтверждения своей «законности» китайское правительство разослало государственные печати в Сиам, Камбоджу, Самудру и на Яву, а также произвело повторное титулование местных властителей ванами, вне зависимости от того, были они уже титулованы китайским двором или еще нет.

Довольно ясно общие цели этой политики правящей верхушки Китая в начале XV в. вскрываются в «Мин ши», где записано: «После того как Чэнцзу (Чжу Ди. – А. Б.) с помощью оружия утвердился в Поднебесной, он вознамерился подчинить своей власти десять тысяч стран и разослал послов во все четыре стороны света для привлечения (иноземцев ко двору)»[191]191
  «Мин ши», цз. 332, стр. 31877(3).


[Закрыть].

Однако в начале XV в. китайское правительство предпринимает некоторые шаги для того, чтобы добиться большей, чем раньше, действенности своего номинального сюзеренитета по отношению к странам Южных морей. Это отнюдь не было случайным явлением. Как известно, в это время наблюдалась общая активизация всей внешней политики Китая. Она проявилась в захвате китайскими войсками вьетнамского государства Дайвьет, военных успехах в борьбе с армиями монгольских феодалов, новом крупном разгроме «японских пиратов», отправке целого ряда посольств и военных отрядов в восточный Тибет, северную Индию и Среднюю Азию.

Причины этой активизации следует искать в конкретных социально-экономических условиях, сложившихся в Китае в конце XIV – начале XV в. Минское правительство, пришедшее к власти на гребне широкого народного движения, направленного против иноземных угнетателей, не могло не считаться с настоятельными нуждами и требованиями народных масс. В конце XIV в. это нашло отражение в ряде внутриполитических мероприятий правительства, ставивших своей целью облегчение положения народа и подъем экономики страны. Были упразднены наиболее тяжелые формы эксплуатации населения, отменено рабство (практиковавшееся в Китае в период монгольского господства), снижены и отсрочены некоторые налоги. В ходе народного движения возросла площадь крестьянских держаний земли и расширилось крестьянское землевладение. Одновременно увеличились фонды государственных земель. Улучшилось положение ремесленников и купцов, стабилизировалась финансовая система страны.

Все это привело к тому, что в конце XIV – начале XV в. в Китае наблюдался экономический подъем. Развитие производительных сил в этот период базировалось на феодальном хозяйстве, которое еще не исчерпало своих возможностей и не привело к изменению характера феодальных производственных отношений. Тем не менее в результате подъема в развитии экономики в начале XV в. произошло общее увеличение хозяйственного и военного потенциала Китая. Создались объективные предпосылки для проведения активной внешней политики.

Выше отмечалось, что установившаяся в конце XIV в. практика взаимного обмена посольствами со странами Южных морей в лучшем случае могла обеспечить видимость их вассалитета по отношению к Китаю. Поэтому в начале XV в. минское правительство, стремясь пойти дальше, чем прежде, по пути укрепления системы номинального вассалитета, прибегает к новым формам внешнеполитического воздействия в данном районе. Такой новой формой явились многократные, периодические экспедиции китайского флота в Южные и Западные моря. Правда, с этими экспедициями в заморские страны отправлялись китайские послы с прежними полномочиями, но теперь они стояли во главе огромного по тем временам флота со значительной армией на борту. Небольшая свита, сопровождавшая послов раньше, лишь охраняла их безопасность во время поездки, но никак не могла гарантировать достижения поставленных целей. Как мы видели, в конце XIV в. при возникновении конфликтов со странами Южных морей китайское правительство остерегалось направлять туда своих послов и пересылало официальные депеши через посредников. Морские экспедиции начала XV в. должны были обеспечить усиление китайского влияния в заморских странах. В данном случае авторитет далекого от властителей стран Южных морей китайского императора подкреплялся вполне весомыми доказательствами. Той же цели должна была служить и многократность, периодическое повторение экспедиций китайского флота.

Помимо этих политических задач морские экспедиции начала XV в. преследовали и определенные экономические цели: расширение внешней морской торговли. Развитие внешнеторговых связей в начале XV в. отвечало хозяйственным интересам страны, переживавшей подъем в развитии производительных сил. Особенно велика была роль городов, торговли и ремесла в бассейне нижнего течения Янцзы и приморских провинциях Восточного и Южного Китая[192]192
  По некоторым подсчетам, из 33 ведущих торговых центров того времени только ¼ их находилась на севере страны, а ⅓ была сосредоточена в нижнем течении Янцзы («Чжунго тунши цзяньбянь», стр. 782).


[Закрыть]. Нужно учесть, что до 1421 г. столица страны находилась в Нанкине – в самом центре наиболее развитого в экономическом отношении района[193]193
  Проблемы экономического развития Китая конца XIV – начала XVII в. остаются дискуссионными и не могут быть подробно освещены в рамках настоящей работы. Спорным, в частности, остается вопрос, насколько далеко пошло развитие городов, ремесла и торговли в бассейне нижнего течения Янцзы и юго-восточных провинциях страны. Однако все исследователи сходятся на том, что именно эти районы страны были наиболее экономически: развиты и играли значительную роль в экономике Китая.


[Закрыть].

Именно здесь, о устье Янцзы, оснащались экспедиции китайского флота в страны Южных и Западных морей. Развитие политических и экономических связей с этими странами отвечало нуждам и стремлениям разнообразных кругов населения указанных районов и прежде всего торговцев и ремесленников крупных городов. Поэтому есть основания предполагать, что, в посылке экспедиций китайского флота в начале XV в. нашли определенное отражение интересы этих слоев населения.

Нужно учитывать также, что сфера деятельности китайского флота не ограничивалась районом Южных морей. Некоторые корабли доходили до берегов Аравии и Восточной Африки. Именно в это время были освоены и описаны морские пути на Ближний Восток. Известно, что торговля Китая со странами Центральной и Передней Азии, получившая значительное развитие в конце XIII – первой половине XIV в., шла по материковым караванным путям. После распадения Монгольской державы и изгнания монгольских властей из Китая эта торговля значительно сократилась, а большая часть караванных торговых путей была перерезана. Поэтому, как небезосновательно отмечают некоторые исследователи, достижение китайским флотом стран Ближнего Востока южным морским путем могло способствовать возобновлению и продолжению этой торговли.

Однако следует подчеркнуть, что, пролагая морские пути на юг и на запад и стремясь закрепить китайское влияние в заморских странах, минское правительство в начале XV в. непосредственно не руководствовалось идеей протекционизма частной морской внешней торговли. В планы центральной власти входило лишь всемерное поощрение и укрепление государственной торговли, шедшей параллельно с посольским обменом и в рамках этого обмена. В связи с этим нужно четко различать ‘конкретные цели экспедиций, не выходившие за рамки развития казенной, централизованной формы торговли, и результаты, которые объективно имела их деятельность для внешнеэкономических связей Китая с заморскими странами.

Таким образом, экспедиции китайского флота в страны Южных и Западных морей явились следствием общей активизации внешней политики Китая в начале XV в., подготовленной экономическим подъемом в стране.

Наиболее значительными из морских экспедиций начала XV в. были походы флота под начальством Чжэн Хэ, продолжавшиеся с некоторыми перерывами с 1405 по 1433 г. В источниках цели экспедиции трактуются по-разному. Непосредственным толчком для их снаряжения, как указано в «Мин ши», послужило то, что «Чэнцзу подозревал, что Хуйди (свергнутый Чжу Ди предшественник Чжу Юнь-вэнь, – А. Б.) бежал за море, и хотел настигнуть его, а также стремился показать иноземным странам силу своих войск, богатство и мощь Китая»[194]194
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2).


[Закрыть].

Что касается поисков Чжу Юнь-вэня, то это могло быть лишь предлогом для начала экспедиций. Известно, что в действительности Чжу Юнь-вэнь ушел в буддийский монастырь, где и провел остаток жизни[195]195
  J. Needham, Science and Civilisation in China, vol. 1, pp. 143–144.


[Закрыть]. Ни в сохранившихся мемориальных надписях с описанием заморских походов, ни в трудах современников и участников экспедиций – Ма Хуаня, Фэй Синя и Гун Чжэ-ня – нет даже упоминания о розысках Чжу Юнь-вэня.

Вторая из указанных в «Мин ши» целей также оспаривается участником экспедиций – Ма Хуанем. Отмечая размах и внушительность экспедиций, он в то же время пишет: «Однако в действительности разве только желание похвалиться и потягаться в роскоши входило в помыслы двух императоров?»[196]196
  T. e. Чэнцзу (1403–1424 гг.) и Сюаньцзуна (1426–1435 гг.), при которых снаряжались экспедиции (см. Ма Хуань, Ин я шэн лань, Предисловие к «Го чао дянь гу», стр, 1).


[Закрыть]. Ответ на этот вопрос дается в стихах, предпосланных труду Ма Хуаня: «Послы китайского императора, получив указание свыше, направились в иноземные края распространить волю императора»[197]197
  Ма Хуань, Ин я шэн лань, Стихи, стр. 1.


[Закрыть].

В чем же заключалась «воля императора»? По мнению Ма Хуаня, он хотел облагодетельствовать «добродетельным воздействием» иноземцев, чтобы не было никого, «кто бы не знал своего государя», т. е. китайского императора[198]198
  Там же, Предисловие к «Го чао дянь гу», стр. 1.


[Закрыть]. Иными словами, здесь выражено стремление добиться верховного сюзеренитета китайского монарха над заморскими странами.

Однако нет сомнения, что в намерения китайского двора входило «показать иноземным странам силу своих войск». Такой «показ» должен был послужить одним из методов воздействия для достижения поставленных целей, и в данном случае источник предельно точен.

В источниках, не столь «официальных», как «Мин ши», отразились и экономические цели заморских походов. У Ма Хуаня, например, сказано, что экспедиции Чжэн Хэ были посланы пересечь далекие моря, чтобы вести торговлю с иноземцами[199]199
  Там же.


[Закрыть]. О том, что Чжэн Хэ должен был не только подносить подарки иноземным властителям, но и торговать, говорится также в «Шу юй чжоу цзы лу»[200]200
  Янь Цун-дянь, Шу юй чжоу цзы, лу, цз. 9, стр. 2а.


[Закрыть]. Однако благодаря принятой в Китае средневековыми философско-этическими концепциями оценке торговли как низкого и недостойного занятия эти цели не нашли должного отображения в большинстве источников.

Первый императорский указ о снаряжении экспедиций китайского флота под начальством дворцового евнуха Чжэн Хэ[201]201
  Сведения о личности самого Чжэн Хэ можно почерпнуть из открытой в 1894 г. надписи на могильном камне отца Чжэн Хэ, составленной в 1405 г. Чжэн Хэ родился в 1371 г. в уезде Куньян провинции Юньнань (примерно в 50 и к югу от г. Куньмина). Отец Чжэн Хэ был мусульманином и носил фамилию Ма. По некоторым данным, род Ма происходил из Синьцзяна (Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 17). В 1382 г., когда в Юньнань вошли китайские войска, Чжэн Хэ попал в услужение к Чжу Ди и был оскоплен. Как отмечается в надписи, Чжэн Хэ «усердно служил и проявил способности, был скромен и осторожен, не бежал от трудных дел, за что приобрел среди чиновников хорошую репутацию» (см. Чжу Се, Чжэн Хэ, стр. 24). В ближайшие приближенные Чжу Ди Чжэн Хэ попал во время войны 1400–1402 гг., участвуя в боях па стороне будущего императора. Во время новогодних торжеств в 1404 г. многим участникам этой войны были пожалованы награды и титулы. Среди них был и Чжэн Хэ, который с этого времени получил фамилию Чжэн и был произведен в высшие дворцовые евнухи – тайцзяни (Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 22). Дальнейшая его судьба связана с началом в 1405 г. морских экспедиций. Умер Чжэн Хэ в 1434 г. в Нанкине.


[Закрыть] был издан в 3-м месяце 3-го года Юнлэ (между 1 и 29 апреля 1405 г.)[202]202
  Тань Си-сы, Мин да чокэн цзуань яо, цз. 14, стр. 26; Гу Ци-юань, Кэ цзо чжуй юй, цз. 1, стр. 22.


[Закрыть]. После этого началась их непосредственная подготовка: формировался флот, подбирались матросы, войска, организовывалось снабжение кораблей всем необходимым. В биографии Чжэн Хэ в «Мин ши» говорится, что корабли, которые вошли в состав первой экспедиции, были специально построены для этой цели[203]203
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2).


[Закрыть]. Хотя, очевидно, часть судов, поступивших под начальство Чжэн Хэ, была построена раньше. Так, еще в 1403 г. императорским указом предписывалось приступить чк постройке 250 кораблей «посольского» типа для направления их в заморские страны[204]204
  Гу Ци-аюнь, Кэ цзо чжуй юй, цз. 8, стр. 256.


[Закрыть]. Суда для экспедиций строились в основном на Лунцзянской верфи под Нанкином. Формирование флота происходило в бухте Люцзяцзян в устье Янцзы при впадении в нее протоки Люцзяхэ, соединяющей Янцзы с озером Тайху. Непосредственное руководство формированием флота и экипажа велось из г. Тайцана, расположенного в области Сучжоу, недалеко от Люцзяцзяна, где размещался областной гарнизон береговой обороны.

Как указано в «Мин ши», в первое плавание Чжэн Хэ вывел 62 больших корабля[205]205
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2).


[Закрыть]. Однако в средние века в Китае каждый большой корабль сопровождался еще двумя-тремя малыми. Гун Чжэнь, например, говорит о вспомогательных судах, которые везли пресную воду и продовольствие[206]206
  Гун Чжэнь, Си ян фань го чжи, стр. 12.


[Закрыть]. Поэтому есть основания предполагать, что флот Чжэн Хэ был гораздо больше[207]207
  В «Мин ши» [цз. 304, стр. 31462(2–3)] говорится о размерах больших кораблей: длина – 44 чжана (1 чжан = 3,2 м), ширина – 18 чжанов (т. е. 140×57 м). Есть упоминания о средних кораблях размером 37×15 чжанов (Гу Ци-юань, Кэ цзо чокуй юй, цз. 1, стр. 23а). Однако эти данные скорее всего преувеличены. В «Чжэн Хэ хан хай ту» корабли Чжэн Хэ изображены трехмачтовыми, длиной в 42 м. Другие сохранившиеся рисунки дают их четырехмачтовыми, длиной около 47 м. Вообще же большие морские корабли XIV–XV вв. вмещали от 50 до 360 т полезного груза. Команда такого корабля насчитывала до 600 человек. Кроме парусов на корабле было до 20 весел (они применялись при безветрии). Корпус судна был разделен на отсеки водонепроницаемыми переборками. Корма возвышалась над остальной частью корабля. В нее вели особые ворота. Руль находился в кормовой части, якорь – в носовой. Техника кораблестроения в Китае в указанный период была на высоте. Корпус корабля промазывался специальным водонепроницаемым раствором, главным компонентом которого было тунговое масло. Кроме того, обшивка и другие деревянные части корабля покрывались специальным составом из смолы и извести, который скреплял их и предохранял от воспламенения. На корпусе обозначалась ватерлиния. Мачты можно было поднимать и опускать с помощью вала. Как отмечает В. Парселл, китайские суда того времени признаются исследователями одними из лучших (V. Purcell, The Chinese in Southeast Asia, p. 677). Однако у них были и слабые стороны. Вплоть до XVI в. и даже позже все скрепы делались деревянными, а железные гвозди почти не применялись. Корабли имели плоское дно. Рулевое управление было весьма кустарное. Строились они из тяжелых пород деревьев, это делало их мало маневренными.


[Закрыть].

В географическом «Описании области Тайцан» говорится, что он состоял из 208 кораблей[208]208
  Чжу Се, Чжэн Хэ, стр. 29.


[Закрыть]. В последующих экспедициях под командованием Чжэн Хэ это число не оставалось неизменным. В среднем в каждой из них участвовало от 40 до 60 больших кораблей.

Корабли Чжэн Хэ носили пышные названия, например «Чистая гармония», «Благоденствие и процветание». Кроме того, они имели порядковые номера[209]209
  Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 144.


[Закрыть].

Во время первого плавания под командованием Чжэн Хэ находилось около 27 800 человек[210]210
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2). В «Кэ цзо чжуй юй» говорится о 27 870 человеках (цз. 1, стр. 226).


[Закрыть]. Фэй Синь говорит о 27 тыс. участников третьей экспедиции[211]211
  Фэй Синь, Сия ча шэн лань, цз. 1, стр. 1. В «Биографии Фэй Синя», приложенной к «Син ча шэн лань», говорится о 23 тыс. участников этого плавания.


[Закрыть]. В последней экспедиции Чжэн Хэ было 27 550 человек[212]212
  Чжу Юнь-мин, Цянь вэнь цзи, стр. 36–38.


[Закрыть]. В некоторых источниках XVI в. говорится о 30 тыс. человек, подчиненных Чжэн Хэ[213]213
  Р. Pelliot, Les grands voyages…, p. 284.


[Закрыть]. Внушительность этих цифр объясняется, во-первых, очень большой численностью команды на китайских кораблях вообще, а во-вторых, тем, что Чжэн Хэ сопровождало значительное количество войск.

Как явствует из сохранившегося отчета о седьмом плавании Чжэн Хэ, в состав участников экспедиции входили чиновники, солдаты, лоцманы, рулевые, якорные матросы, переводчики, писцы и счетоводы, санитары, якорные рабочие (сянь мао), плотники-корабельщики, грузчики и работники других специальностей, лодочники-снабженцы (минь шао)[214]214
  Чжу Юнь-мин, Цянь вэнь цзи, стр. 36–38.


[Закрыть]. В другой записи о Чжэн Хэ все участники его экспедиций делятся на две категории: «чиновники», т. е. представители господствующего класса, и «вспомогательный персонал», т. е. простолюдины, в число которых входила основная масса солдат и матросов[215]215
  Ван Дай-чжи, Чжэн Хэ цзясян ицзи ши хуа цза до.


[Закрыть]. Согласно этим данным, в экспедиции участвовало семь послов (чжэн ши) и  десять их помощников (фу ши). Численность «чиновников» достигала 572 человек. Анализ показывает, что по служебному положению их можно разделить на четыре группы: представители первой подчинялись непосредственно императорскому двору (евнухи), второй – военным властям (столичные и местные командующие), третьей – правительственным учреждениям (чиновники из Ведомства налогов, церемониального и банкетного приказов) и четвертой – прочим учреждениям (астрономы, врачи)[216]216
  Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 81.


[Закрыть]. Такой представительный и многолюдный состав посольских миссий, не говоря уже о количестве сопровождавших их солдат, матросов и прочего «вспомогательного персонала», говорит о том, что экспедиции китайского флота в начале XV в. были подготовлены и осуществлены как большое государственное мероприятие, служившее далеко идущим целям. Общее руководство экспедициями осуществлял императорский двор. Так, в «Мин ши» отмечено, что главами посольств и экспедиций в зарубежные страны обычно назначались люди из числа наиболее приближенных к трону[217]217
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31463(2).


[Закрыть]. С XV в. при дворе все большую роль начинают играть высшие чины из дворцовых евнухов, что отразилось и на подборе командного состава экспедиций.

Чжэн Хэ был назначен «главным послом» и главнокомандующим (чжэн цзун бин гуань); обязанности помощника главнокомандующего исполнял Ван Моу.

Есть данные о подразделении войск Чжэн Хэ: они состояли из левого и правого авангардов и пяти основных батальонов (ип). Упоминаются также четыре отдельных дозора или «сотни» (шао)[218]218
  Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 123–124.


[Закрыть].

Общее число «вспомогательного персонала» составляло 26 803 человека[219]219
  Ван Дай-чжи, Чжэн Хэ цзясян ицзи ши хуа цза до. С добавлением командного состава общее число участников составляет здесь 27 375 человек.


[Закрыть]. Есть основания полагать, что сюда входили матросы и солдаты гарнизонов береговой охраны. Подтверждением этому служит упоминание о 207 начальниках постов береговой обороны в составе экспедиций. Интересно, что среди прочих участников упоминаются купцы[220]220
  Там же. Кадры для морских экспедиций начала XV в. готовились в основном в Тайцане. Здесь еще с середины XIV в. проводилось обучение военных моряков. К концу XIV – началу XV в. их число в этом городе превышало 10 тыс. человек (Чжу Се, Чжэн Хэ, стр. 16).


[Закрыть].

О снабжении экспедиций лучше всего можно судить на основании указа 1430 г. Он гласил: «Указано тайцзяням Ян Цину, Ло Чжи, Тан Гуань-бао и смотрителю Юань Чжу из нанкинского гарнизона. Ныне приказано тайцзяню Чжэн Хэ и другим направиться в Хулумосы (Ормуз), что в Западных морях, и другие страны с официальными поручениями. Положенные его 61 малым и большим кораблям деньги и довольствие взять из ранее сданных в нанкинскую казну различными учреждениями поступлений от всевозможных основных налогов. Равно взять шелка, деньги и другие вещи, чтобы поднести иноземным ванам, племенным вождям и другим людям, а также ранее доставленные в дань из Адена и других шести стран и закупленные у них на ассигнации полотно, шелка и другие вещи, равно как ранее закупленные отправлявшимися в Западные моря чиновниками гончарные изделия, железные кастрюли, подарки и другие вещи. Кроме того, подобрать потребные на кораблях огненные снаряды (сосуды с порохом. – А. Б.), бумагу для предписаний, масло, свечи, дрова, древесный уголь и отпускаемые на каждый год, согласно правилам, вино, масло, свечи и другие вещи для дворцовых евнухов и их слуг (для командного состава экспедиций. – А. Б.). По получении указа вам (т. е. лицам, поименованным в начале указа. – А. Б.) следует немедленно отпустить все это в установленном количестве тайцзяням Чжэн Хэ, Ван Цзин-хуну, Ли Сину, Чжу Ляну, Ян Чжэню, шаоцзяню Хун Бао и другим лицам, чтобы те получили эти вещи в свое распоряжение. Не допускать в том промедления. Об этом и указываю. 4-й день 5-го месяца, 5-го года Сюаньдэ»[221]221
  Гун Чжэнь, Си ян фань го чжи, Предисловие, стр. 16.


[Закрыть].

Из аналогичного указа от 1421 г. следует, что послам выдавалось серебро в слитках, медные деньги, отрезы атласа, а также мускус и кунжут для раздачи в виде подарков и для обеспечения нужд экспедиций в пути. Говорится и о выдаче довольствия, оружия и наград солдатам по установленным нормам, согласно количеству людей[222]222
  Там же.


[Закрыть].

О том, что в распоряжении экспедиций были значительные денежные средства, свидетельствуют «Мин ши» и Чанлэская надпись Чжэн Хэ. В первом случае говорится о том, что флот имел при себе «много золота и денег», во втором случае речь идет о «деньгах и драгоценностях»[223]223
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2); Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, Приложение № 2, стр. 274.


[Закрыть].

Указом от 11 июля 1405 г. флоту под командованием Чжэн Хэ было предписано выйти в море[224]224
  «Мин ши», цз. 304, стр. 31462(2).


[Закрыть]. В «Мин ши» отправление экспедиций датируется временем издания соответствующих императорских указов. Однако на деле флот выходил в море несколько позже, что видно на примере сохранившегося отчета о седьмом плавании Чжэн Хэ.

Выйдя из Люцзяцзяна, флот прошел вдоль берегов Китая до бухты Тайпин в уезде Чанлэ провинции Фуцзянь. Здесь корабли стояли до зимы 1405/06 г., завершая подготовку и дожидаясь начала зимних северо-восточных муссонов. Я. Дёйвендак считает в связи с этим, что флот Чжэн Хэ покинул берега Китая в январе 1406 г.[225]225
  J. Duyvendak, The True Dates…, p. 356.


[Закрыть]. Отплытие флота сопровождалось пышными церемониями[226]226
  Сохранилось описание церемонии отплытия во время начала второй экспедиции Чжэн Хэ (1407 г.). См. Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 196–200.


[Закрыть].

Есть основания полагать, что Чжэн Хэ задержался у берегов Китая, не только ожидая начала муссонов. В «Гуандун тун чжи» есть краткое упоминание о возвращении в Китай в 9-м месяце 3-го года Юнлэ (т. е. в октябре 1405 г.) некоего Фу (имя дано не полностью), который перед тем был направлен в страны юго-западных иноземцев – в Сиам, на Яву и в г. Каликут в Индии. Фу прибыл в столицу и доложил императору о положении в этих странах. Картина, нарисованная в его докладе, полностью «отвечала намерениям императора», за что Фу был повышен в чине[227]227
  «Гуандун тун чжи», цз. 89, стр. 49а.


[Закрыть]. Очевидно, миссия Фу заключалась в выяснении, насколько эффективным будет снаряжение экспедиций китайского флота в страны Южных и Западных морей. Убедившись, что положение в данном районе существенно не изменилось и что здесь по-прежнему преобладают мелкие княжества и города со значительной морской торговлей, китайцы могли смело начинать экспедиции своего флота.

От берегов Фуцзяни флот Чжэн Хэ направился к Тямпе. Пройдя через Южно-Китайское море и обогнув о-в Калимантан с запада, он через пролив Каримата подошел к восточному побережью о-ва Ява. Отсюда экспедиция направилась вдоль северного берега Явы к Палембангу. Далее путь китайских кораблей лежал через Малаккский пролив к северо-западному побережью Суматры в страну Самудра. Выйдя в Индийский океан, китайский флот пересек Бенгальский залив и достиг о-ва Цейлон. Затем, обогнув южную оконечность Индостана, Чжэн Хэ посетил несколько богатых торговых центров на Малабарском берегу, в том числе крупнейший из них – г. Каликут.

Сразу же по возвращении из похода осенью 1407 г. флот Чжэн Хэ был вновь отправлен в далекое плавание[228]228
  В «Мин ши» и «Мин ши лу» приказ отправляться в новое плавание датирован 4408 г. Как показали Люцзяцзянская и Чанлэская надписи, его следует относить к 1407 г.


[Закрыть]. Маршрут второй экспедиции (1407–1409 гг.) в основном совпадал с маршрутом предшествующей. Примерно аналогичным был маршрут и третьей по счету экспедиции Чжэн Хэ (1409–1411 гг.).

В дальнейшем корабли Чжэн Хэ достигли еще более отдаленных от Китая краев[229]229
  Подробно о маршрутах экспедиций Чжэн Хэ см. в работах: J. Duyvendak, The True Dates…; Чжу Се, Чжэн Хэ; Я. М. Свет, Дальние плавания китайских мореходов в первой половине XV века; Я. М. Свет, За кормой сто тысяч ли; А. А. Бокщанин, К истории плаваний Чжэн Хэ; А. А. Бокщанин, Посещение стран Африки морскими экспедициями Чжэн Хэ в начале XV века.


[Закрыть]. Во время четвертой экспедиции (1413–1415 гг.) они дошли до г. Ормуза в Персидском заливе, а во время следующей (1417–1419 гг.) – посетили Ласу (пункт в районе современного города Мерса-Фатима в Красном море) и ряд городов на Сомалийском берегу Африки – Могадишо, Браву, Чжубу и Малинди. Во время шестого плавания (1421–1422 гг.) флот Чжэн Хэ опять достиг берега Африки, и, наконец, во время последнего, седьмого во счету (1431–1433 гг.), главная эскадра дошла до Ормуза, а некоторые участники экспедиции посетили Мекку[230]230
  Фэн Чэнь-цзюнь, Чжэн Хао-шэн и Чжу Се предполагают, что экспедиция Чжэн Хэ, помеченная в «Мин ши» 1424–1425 гг., по не упомянутая в Чанлэской и Люцзяцзянской надписях, все же состоялась (см. Фэй Синь, Син на шэн лань, Предисловие комментатора, стр. 6; Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ, стр. 216; Чжэн Хао-шэн, Чжэн Хэ иши хуйбянь, стр. 82; Чжу Се, Чжэн Хэ, стр. 62). Как считают эти авторы, тот факт, что па этот раз Чжэн Хэ не плавал далее Палембанга, т. е. не входил в воды Западных морен (Индийского океана), и явился причиной пропуска ее и упомянутых надписях. Фэн Чзи-цзюнь пишет при этом, что, возможно, сам Чжэн Хэ не участвовал в плавании 1424 г. Однако этот довод не кажется убедительным для объяснения пропуска в мемориальных надписях об экспедициях сообщения об этом походе, пусть даже кратковременном и недалеком. Но так как указ о снаряжении экспедиции был действительно дан во 2-м месяце 22-го года Юилэ (1424 г.), нам кажется вполне реальным предположение Я. Дайвендака, что экспедиция готовилась, но не состоялась в связи с приходом в конце лета этого года к власти новых лиц, выступивших против активизации внешней политики. (J. Duyvendak, The True Dates…, pp. 387–388).


[Закрыть].