Текст книги "Двенадцатый рыцарь (ЛП)"
Автор книги: Алексен Фарол Фоллмут
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Я хочу поговорить с вашим менеджером, – заявляет парень.
– Я тоже, – отвечает Джек со своей фирменной ухмылкой звездного спортсмена. – Я хочу пить.
– Когда будете говорить с нашим менеджером, пожалуйста, сообщите ему, что Джек хотел бы выпить «Пеллегрино», – обращаюсь я к парню-с-кубиками, отчего щеки последнего снова вспыхивают.
– Слушай, ты, мелкая…
– Я не привередливая, – уверяю я его. – Меня устроит и обычная вода из-под крана.
– Показушник, – фыркает Джек, провожая парня раздраженным взглядом. Но вселенная тут же награждает нас самой милой семидесятидвухлетней фанаткой «Затерянных Империй». (Штрих-код на ее билете был подпорчен ее новорожденным внуком, которого назвали в честь героя франшизы). Я клятвенно обещаю свою жизнь моему новому кумиру – Море, этой женщине, начавшей выпускать фэнзин80 еще в школе, до того как Марка Цукерберга вообще посетила идея о соцсетях. Нам попадается всего пара сложных посетителей, а затем нас сменяют другие волонтеры, и мы c Джеком отправляемся исследовать фестиваль.
– Итак, что теперь? – спрашивает он, доставая свои костыли. По его лицу видно, как сильно он ненавидит ими пользоваться, и я не могу его винить. Я часто жду его, но стараюсь не подавать виду. Люди считают, что я хожу слишком быстро, но в свою защиту скажу, что мне приходится. Мама всегда говорила, что лучший способ не стать легкой мишенью для кого-то с плохими намерениями – это выглядеть так, будто тебе срочно нужно куда-то идти. (Очень забавно, что она научила этому меня, а не Баша.)
– Ну, я бы хотела заглянуть на игру ConQuest, – объявляю я. – И я говорила, что мы можем заглянуть на выставку игр.
– Точно, – отвечает Джек. Я вижу, как он умирает от желания увидеть стенд «Двенадцатого Рыцаря», что логично, потому что я тоже. Только я не могу ему об этом сказать.
– Если ты проголодался… – Но я обрываю себя на полуслове, замечая кого-то в толпе.
– Честно говоря, мне кажется, я съел около десяти мини-пачек «Доритос», – произносит Джек, после чего хмурится. – Что?
– Это Цезарио, – выпаливаю я, не подумав, и Джек тут же смотрит, но не в ту сторону.
– Настоящий Цезарио?
– Что? Нет, Джек… – Ох, серьезно. – Нет, конечно же, нет. Но это очень классный костюм, – добавляю я, направляя его взгляд в сторону как раз проходящего мимо косплеера Цезарио. Поразительно, насколько точной выглядит его копия зимнего наряда: с искусственным мехом, кожаными доспехами и всем остальным. Создание этого костюма, должно быть, заняло целую вечность, а это явно работа с нуля.
Я продолжаю пялиться, когда осознаю, что Джек что-то говорит.
– Мы можем сделать фотографию? Я имею в виду… это, типа, нормально? – Я замечаю, что его лицо дрогнуло. – Потому что, если ты хочешь, – поясняет Джек, – я могу сделать снимок для тебя…
О мой Бог. Это казалось бы милым, если бы он не пытался скрыть волнение. Но он – Джек Орсино, а значит, и вовсе не может быть милым.
– Пошли, – говорю я, бросаясь в проход, чтобы успеть перехватить Цезарио.
– Извините, – чуть запыхавшись, я останавливаю косплеера. Я знаю, что я фанатка, но да ладно. По опыту я знаю, что весь смысл приложить столько усилий состоит в том, чтобы другие люди это оценили. – Не могли бы вы сфотографироваться со мной и моим другом?
Лже-Цезарио оказывается добродушным, как типичный «химбо81».
– Конечно! А вы кто?
– Я – мой собственный персонаж из ConQuest, Астрея Старскрим, а он…
– О, серьезно? Король Артур! – притворно произносит Цезарио, кланяясь Джеку. – Мой господин. Жаль видеть, что вы получили боевую рану.
Джек улыбается в ответ, приняв уверенное выражение лица. Я забываю, как легко он оказывается в центре внимания. Хотя сегодня я впервые осознала, что его образ герцога Орсино менее реальный, чем я думала.
– У вас потрясающий костюм, – хвалит Джек.
– Вы оба поклонники «Войны Терний»? – спрашивает Цезарио. Я протягиваю свой телефон кому-то из его компании, но затем другой фотограф – на этот раз представитель СМИ MagiCon – прыгает, чтобы сделать снимок.
– Да, нам нравится, – беспечно отвечаю я, забыв, знает ли эта версия меня об этом или нет. Вокруг нас царит суета, так что никто не обращает внимания. Мы позируем для снимка, и Цезарио аккуратно держит руку в воздухе над моей талией, стараясь не касаться ее. Затем друг Цезарио возвращает мне телефон.
– Загляните в наш официальный блог! – бодро сообщает парень из MagiCon, прежде чем исчезнуть.
– Хорошего дня, – добавляет Цезарио, на прощание кивая нам c Джеком, после чего продолжает свой путь.
– Черт, – произносит Джек, бочком подбираясь ко мне, пока я рассматриваю фото на экране. – Он даже ходит как Цезарио, это странно…
– О, смотри-ка, ты тоже позировал, – говорю я, заметив, что вместо улыбки Джек положил руку на свой фальшивый меч, выглядя совершенно невозмутимо рядом с самим Цезарио. Я не ожидала, что они окажутся почти одного роста, но Джек смотрится почти так же внушительно. Если не считать импровизированного костюма, но, по крайней мере, он вжился в роль.
– Ну, конечно. Даже я знаю, что улыбаться было бы глупо. – Он бросает на меня быстрый взгляд, и я удивляюсь, как Джек всегда мгновенно понимает, что нужно делать в любой ситуации. Неудивительно, что вся эта история с травмой и Оливией выбила его из колеи.
Хотя это определенно то, о чем мне не следует знать. На мгновение меня охватывает чувство вины, как будто я совершила что-то ужасное. Я понимаю, что Джек – настоящий человек, который заслуживает правды, даже если ложь кажется безобидной. Или казалась безобидной до тех пор, пока он не рассказал о своей реальной жизни и проблемах полагая, что говорит с другом. А на самом деле это была я – человек, который ему даже не нравится.
На мгновение меня охватывает чувство вины. Но, если сказать ему правду сейчас, это не принесет пользы никому из нас. Да и ничего подобного больше не повторится. У него был плохой день, вот и все, и у меня тоже. Нет смысла рисковать разоблачением моей личности.
(Тихий голосок в моей голове напоминает, что Джек, вероятно, не раскрыл бы мой секрет, если бы я рассказала ему правду, но этот голос легко заглушить, когда я вспоминаю, как Антония выбрала что угодно, кроме меня. Я думала, что могу ей доверять, и ошиблась. Что делать? Правда ли я знаю Джека?)
– Поздравляю тебя c тем, что не поставил меня в неловкое положение, – объявляю я, оправившись от минутного кризиса совести. – Очень ценю.
– Эй, я делаю все, что могу, Виола. – Его взгляд жадно устремляется к выставке. – Так что, может, мы…?
– Боже мой, просто признай это, – стону я. – Ты не можешь дождаться, чтобы посмотреть демо-версии игр, да?
– Подожди, они их показывают? Перед всеми? – В его глазах появляется восторг.
– Ну да, конечно. Так они и продают их.
– Они дают людям шанс поиграть? Типа, хорошим игрокам?
– Опять же, так они и продают их, Джек…
Но он уже уносится на своих костылях, и мне приходится сдерживать смех.
– Ладно, ладно, – вздыхаю я про себя, прежде чем поймать себя на том, что улыбаюсь.
Конечно, я тут же стираю улыбку с лица и напоминаю ему не выглядеть таким нубом.
***
Когда мы возвращаемся в мою машину, то оба выглядим измотанными. Я сижу несколько минут, чтобы просто позволить ногам отдохнуть. (Первое правило MagiCon – носить удобную обувь, но даже это едва ли помогает после целого дня, проведенного в постоянном движении.)
– Значит, каждый, кто играет в ConQuest, придумывает своих персонажей – спрашивает Джек. Он задавал такие вопросы весь день.
– Существуют определенные персонажи, которых можно получить в игре, – отвечаю я, разминая шею, – но да, в основном все создают своих.
– Просто невероятно, насколько талантливы могут быть люди, – говорит Джек. – И голоса, и все остальное.
Он имеет в виду квест-мастера, который организовывал живую игру.
– Да, этот парень просто потрясающий.
Джек кивает, попутно добавляя:
– Кстати, Джереми Ксавьер оказался не таким, как я ожидал.
– А? – отзываюсь я пока вожусь с телефоном, пытаясь выбрать плейлист.
– Джереми Ксавьер, автор «Войны Терний». – Мы слушали его на стенде по построению фэнтези-миров, на которую Джек не хотел идти. Однако, в конце концов, думаю, ему понравилось даже больше, чем мне.
– Ну, теперь он вроде как миллионер, – напоминаю я ему. – Даже если раньше он был ботаном, играющим в ConQuest в подвале своей мамы, вероятно, теперь он изменился.
– Нет, я понимаю. – Джек смеется. – Просто он меня удивил.
– Тебе действительно стоит прочитать книги.
– Да, наверное, я так и сделаю. – Он прочищает горло. – Если будет время, – добавляет быстро, не поднимая на меня взгляда. – Я скоро избавлюсь от костылей и, наверное, снова смогу тренироваться, так что через несколько недель я вернусь к тренировкам и всему такому.
Цезарио знает, что это ложь, и Джек, кажется, тоже это понимает. Но в данной ситуации я не Цезарио. Я просто я, и Ви Рейес – уж точно не тот человек, с которым Джек Орсино станет откровенничать..
И все же, мне кажется неправильным просто слепо соглашаться с ним. Это тоже не очень в духе Ви Рейес.
– Знаешь, – осторожно начинаю я, – ты ведь хорош не только в футболе.
– Да? – Он одаривает меня высокомерной ухмылкой. – Рад, что ты наконец это заметила.
– Серьезно? – Как быстро благие намерения оборачиваются против меня. – Заткнись, или я не повезу тебя домой.
– Ты просто бросишь меня здесь? – говорит он, изображая отчаяние.
– Прекрати. Я просто пытаюсь сказать, что, возможно, тебе не стоит связывать свое будущее только с футболом, понял? Я, конечно, не эксперт по анатомии, – добавляю я, – но, кажется, после того, как рвешь колено, не так уж просто вернуться на поле. Разве ты не перенес операцию?
Он, конечно же, парирует.
– Так ты следишь за слухами, Виола?
– Не заставляй меня снова просить тебя заткнуться. И вообще, это не мое дело, что ты делаешь или не делаешь, – замечаю я, заводя машину. – Я просто говорю, что, возможно, тебе нужно признать, что некоторые вещи ты не в силах контролировать… Например, то, что у тебя болит колено.
– Оно не болит.
Я бросаю на него скептический взгляд, прежде чем перевожу внимание на зеркало заднего вида, чтобы сдать назад.
– Ну, ладно, – вздыхает Джек. – Но ведь величие – это боль, верно?
– Нет. Боль – это просто боль, и у нее есть причина. – Я отъезжаю и перевожу машину в режим движения. – Лично я не верю, жизнь имеет лишь один исход, – добавляю я, и когда он ничего не произносит, я продолжаю: – Я имею в виду, что не существует какой-то определенной судьбы или чего-то в этом духе. Ты не рожден для того, чтобы играть в футбол. Существует версия твоей жизни, в которой ты занимаешься другими вещами. Бесконечные версии. И каждый раз, совершая выбор, ты отбрасываешь один возможный исход, но вместо этого возникают еще десять новых. И так ты продолжаешь идти, избирая путь и наблюдая, как перед тобой появляются новые дороги. Даже если старые исчезают в прошлом, это не обязательно должно быть грустно, – я подвожу итог, пожимая плечами, хотя, конечно, чувствую легкий укол в груди, вспоминая об Антонии.
Джек молчит еще несколько минут, поэтому я выруливаю с парковки и включаю навигатор, чтобы выехать на автостраду.
В конце концов, я предполагаю, что он заснул, но тут он прерывает пение Элвиса Костелло, обращенное к Веронике.
– А что, если я не вижу других путей? – спрашивает он.
Я вздыхаю.
– Это просто метафора, Орсино. Мы подростки. Мы не знаем, что будет дальше.
– Знаю, но… – Он замолкает. – А что, если я просто ничего не вижу?
Каким-то образом я понимаю, что на самом деле он спрашивает: «а что, если я – ничто?» И мысль о том, что Джек Орсино – Герцог Орсино, которого любят и уважают так много людей, – может думать, что он ничтожен, кажется мне настолько абсурдной, что хочется смеяться, пока не заболит горло.
Или, может, заплакать.
– Тогда создай что-то. – Кажется, мой голос звучит жестче, чем нужно. – Ты вообще понимаешь, насколько ты хорош даже в том, чтобы просто существовать?
– Что? – Он выглядит удивленным, и мне хочется встряхнуть его. Хочется встряхнуть его. Или заставить его поменяться со мной местами, чтобы он наконец увидел то, что вижу я, и перестал ныть.
– Я знаю, ты считаешь меня стервой, Джек, – раздраженно говорю я, – но это потому, что я уже давно поняла, что большинству людей я не понравлюсь. Я уже понимаю, что я не для всех, но…
– Я не думаю, что ты стерва.
Я отмахиваюсь от него.
– Конечно же думаешь. Я просто хочу сказать…
– Виола, ты не стерва. – Он смотрит на меня. – Или, точнее, ты, конечно, стерва, – поправляется он, и я закатываю глаза, – но не в том смысле, в котором они думают.
– Уверена, весь мир прекрасно понимает, что это значит, Орсино. – Я из тех девушек, кого другие хотят видеть страдающим, потому что я отказываюсь быть такой незначительной, какой они хотят меня видеть. Я это знаю и не принимаю на свой счет. Если люди думают, что я стерва – это нормально. Мне не нужно, чтобы меня любили. Мне не нужно, чтобы меня принимали. Мне вообще никто не нужен, и это евангельская истина.
Не знаю, почему я не могу произнести этого вслух, но через пару минут Джек поворачивается, разглядывая меня с пассажирского места, а затем переводит взгляд на свое травмированное колено.
– Если бы ты была на моем месте, – говорит он, – ты бы уже нашла миллион других решений. Ты бы не сидела и не ждала, пока с тобой случится жизнь.
– А если бы ты был мной, – грубо возражаю я, – ты бы сейчас ехал на MagiCon со своим лучшим другом, а не возвращался с тем, кто едва выносит тебя.
Еще несколько минут мы проводим в молчании, пока мимо проносятся огни автострады. В этой тишине телефон Джека загорается, и он опускает голову, рассматривает что-то на экране.
– Я отправил брату фотографию, которую мы сделали с Цезарио, – произносит Джек, – и он спросил, нет ли у меня сотрясения мозга.
Это настолько неожиданный комментарий, что я фыркаю, и это быстро перерастает в настоящий приступ хохота. Я понимаю, что Джек смеется так же сильно. Мы просто едем и изо всех сил стараемся не надрываться от смеха из-за чего-то, что даже не должно быть смешным. Но почему-то является таковым… Кажется, что мысль о том, что я просто пошла на MagiCon с Джеком Орсино и сфотографировалась с каким-то чуваком, разодетым как фантастический принц-повстанец, не может быть смешной, но это смешно. Все это действительно смешно.
Мой живот начинает болеть к тому моменту, как я успокаиваюсь, стирая слезы с уголков глаз, а Джек продолжает улыбаться, качая головой.
– С тобой все в порядке, Виола, – наконец говорит он.
– Да, – выдыхаю я, всхлипывая, будто только что проплакала четыре часа. – Да, Орсино. С тобой тоже все в порядке.
10
Зеркальное соответствие
Джек
Мы с Цезарио выбираемся из Галлеса, страны тысячи чародеек, около трех часов ночи. Следующий крестовый поход – Гауннес, все те же сражения, но теперь с PvP-ареной в стиле турнира. (Игрок против другого игрока. Видите? Я начинаю разбираться в этом.) Цезарио ворчит в чате, напоминая мне потренироваться с горячими клавишами, а потом я засыпаю на своей привычной вмятине на диване.
Просыпаюсь ближе к полудню от вибрации телефона.
как прошел MagiCon? – пишет Оливия, и это первое сообщение от нее за последние два месяца.
отлично провел время, – отвечаю я сквозь одурманивающий сон. – хоть и скучал по тебе
ага, обидно, что я не смогла прийти, – присылает Оливия. – Ви сказала, что ей было весело!
Разум подсказывает, что надо бы над этим посмеяться: сама мысль о том, что Оливия, моя почти-девушка, пишет о том, как моя заклятая врагиня Ви Рейес отлично провела со мной время, кажется настолько нелепой, словно нас всех затянуло в Черную дыру.
Но другая часть меня ощущает, как воспоминание становится острее, словно крошечный укол в мою груди. Тот момент с Ви в машине… был честнее, чем я ожидал, и реальнее всего, что я чувствовал за долгое время.
да, было весело, – отвечаю я, потому что это самый простой вариант.
В этот момент отец стучит по подлокотнику дивана:
– Тук-тук.
– Ты звал? – спрашиваю я, размышляя о том, как написать Оливии что-то одновременно чертовски романтичное и в то же время проявить заботу и понимание ее потребности в уединении. Настоящая головоломка.
– Готов к физиотерапии? – напоминает отец, и, ах да, сегодня он замещает маму. – Может, если все пойдет хорошо, ты снова сможешь опираться на колено.
Боже, неужели это не чудо? Я поставил себе цель избавиться от костылей к выпускному, потому что уверен: как только я вернусь к нормальной жизни, Оливия поймет, что между нами ничего не изменилось. Что я все еще «я», и мы все еще «мы».
Перед глазами вдруг всплывает лицо Ви – не ее обычный хмурый взгляд, говорящий, что я идиот, а то, как она выглядела вчера вечером. «Бесконечное количество версий», – говорила она, и звезды вокруг ее глаз будто сливались с отблесками уличных фонарей.
Я моргаю, прогоняя это видение. Главное сейчас – избавиться от костылей.
– Как скоро я смогу тренироваться? – спрашиваю.
Отец выглядит так, будто готовится сказать что-то менее обнадеживающее, но вместо этого стискивает зубы и выдает нечто более разумное и, вероятно, одобренное мамой:
– По одному делу за раз. Давай сначала убедимся, что нога снова выдерживает нагрузку. – Он одаривает меня полуулыбкой. – Но это первый шаг на пути к возвращению в плей-офф.
Впервые за несколько дней мысли о рыцарях уходят на задний план.
– Тогда давай вернем мне мою жизнь, – говорю я, и отец хлопает меня по спине.
Пора возвращаться к нормальной жизни.
***
– Эй, не спеши, – говорит Эрик. – Последнее, что нам нужно, – чтобы твое колено снова тебя подвело. Помни, речь идет о балансе и стабильности. Сначала нужно укрепить квадрицепс, а потом…
– Понял. – Я порвал колено, а не квадрицепс, и с ним уже все в порядке. – Я понял.
– Расслабься, малыш. Моя задача – сделать так, чтобы ты мог играть следующие пять лет, а не пять недель. – Он присаживается, глядя на шрам после операции. – Как ощущения?
Отлично. Идеально.
– Все в порядке.
– А как с командой?
– Ждут, пока ты сделаешь свою работу, – напоминаю я, и он бросает на меня строгий взгляд.
– Впереди еще долгий путь, малыш. – Эрик встает. – Сроки не изменились. Тебе все еще потребуется около года на полное восстановление.
– У меня нет года, – расстроенно ворчу я.
Он серьезно смотрит на меня.
– Либо ты дашь себе достаточно времени, Джек, либо твое колено заставит тебя это сделать. Риск повторной травмы, если вернешься к тренировкам слишком рано, невероятно высок.
– Но ты же сказал…
– Я сказал, что ты сможешь опираться на ногу, но футбол заставляет твое тело проходить через ад. Поверь мне, я знаю. – Он показывает шрамы на своих коленях. – Как ты думаешь, как я здесь оказался?
Я молчу, и он вздыхает.
– Знаешь, все эти годы в тренировочных центрах заставили меня понять, что я хочу лечить людей. Брать что-то сломанное и делать его снова работающим. – Он пожимает плечами. – Иногда жизнь складывается так, как складывается.
Более жестокая часть меня хочет возразить, что работа физиотерапевта не заменит украденную профессиональную карьеру. (Ви, вероятно, так бы и сказала, но хорошо, что ее здесь нет.)
– Просто подумай об этом, – добавляет Эрик, делая несколько заметок.
Мое сердце замирает.
– То есть, я не получаю одобрение?
– Неа, хотя костыли тебе больше не нужны. – Он демонстративно отбрасывает их в сторону, и я оживаю. – Но ты будешь ходить сюда каждую неделю. Или чаще, если сможешь договориться с родителями.
– Да-да, я знаю…
– Через месяц или около того, может, начнешь бегать. Тренировки с командой к концу сезона – возможно. А что касается игр…
Я морщусь.
– Разберемся, когда подойдет время?
Он указывает на меня.
– Бинго. Умный парень, – указывает он на меня.
Я делаю несколько шагов, просто чтобы почувствовать это.
– Спокойнее, – напоминает Эрик.
Я немного ощетиниваюсь:
– Это всего лишь ходьба. Я был экспертом в этом плюс-минус всю свою жизнь.
– Послушай, – он останавливает меня жестом. – Я знаю, что ты злишься из-за всего этого…
– Нет, не злюсь.
– Злишься.
На самом деле он понятия не имеет, насколько сильно я зол, ну и ладно. Я просто молчу.
– Любой может пострадать, – снова говорит он. – Никогда нельзя исключать возможность того, что карьера может завершиться. Но ты молод и здоров, – уверяет он меня, – и ты поправишься. Однако не стоит торопиться.
– Понял.
– И не помешает рассмотреть другие варианты, – снова говорит он.
– О, а есть другие варианты? – отзываюсь я, вспоминая наши c Ви шуточки. Но, так как ее нет рядом, чтобы подыграть, то Эрик просто качает головой.
На самом деле он не понимает, насколько я зол. Но я молчу.
– Ладно, умник, – говорит он. – Увидимся во вторник.
***
В первые дни после MagiCon Ви демонстративно меня избегает – вероятно, чтобы я случайно не решил, будто мы вдруг стали друзьями. Но к середине недели я уже не выдерживаю и решаю ее найти. Ведь когда дело касается подготовки к выпускному, она, пожалуй, знает больше, чем весь остальной школьный совет вместе взятый. Именно поэтому я пишу ей после уроков, а она коротко отвечает, что еще на территории кампуса, конкретно – в маленьком спортзале, что звучит немного странно, но еще страннее оказывается то, что я вижу, когда туда захожу.
– Ух ты, – говорю я, замечая ее в углу, нервно расхаживающую вокруг тяжелой боксерской груши для команд по рестлингу. Ви, похоже, не слышит, как я вошел, и успеваю насчитать серию из десяти ударов ногами, прежде чем она снимает наушники и замечает меня. – Это что, бойцовский клуб?
– Первое правило бойцовского клуба… – отвечает она, тяжело дыша, затем поджимает губы, больше озадаченная, чем грубая. – Что тебе нужно? – спрашивает, засовывая наушники во внутренний карман шорт, и я удивляюсь, что она вообще такое носит. (На ней свободная майка, и, что странно, без привычных сатирических лозунгов. Даже почти скучаю по ним.)
– Твое сообщение было загадочным.
– Ой, извини, эм… – Я роюсь в сумке в поисках своих записей. – Знаешь тот список форм, который лежит в комнате школьного совета?
– Ага, – усмехается она, и я тяжело вздыхаю, прерывая свои попытки найти нужные документы.
– Ты его составила, да?
Она лишь молча пожимает плечами, на мгновение задерживая взгляд на груше, словно думает снова ее пнуть, но вместо этого поворачивается ко мне.
– Тебе нужен какой-то конкретный бланк?
– Да, для финансового одобрения, но, кажется, один из журналов пропал…
– А, ясно, извини. – Она идет к своему рюкзаку, лежащему на полу. Ви явно одета для тренировки, и на ее запястьях и руках намотаны черные бинты, которые выглядят довольно сложно, и… честно говоря, ей это все идет. Что бы это ни было.
На миг мне приходит в голову мысль, что мне, кажется, нравится натыкаться на такие неожиданные детали о ней. Это делает ее менее загадочной… или наоборот, еще более удивительной. Даже не знаю, что именно.
– Это способ снять стресс? – спрашиваю я, и она удивленно поднимает глаза.
– Что?
– Ну, это, – киваю в сторону груши, которую она только что избивала. – Что-то не так?
– Нет. – Хотя по ее виду ясно, что да. И она явно не хочет об этом говорить.
– Это… Тхэквондо? Или что-то подобное?
Она вытаскивает, по-видимому, не ту папку, хмурится и тянется за другой, рассеянно отвечая:
– Нет, муай-тай.
– О, это… – я моргаю. – Подожди, ты занимаешься этим с братом?
Она резко поднимает взгляд, и я понимаю: черт, упс.
– Да, – ее голос становится настороженным. – Мы тренируемся вместе.
Удивительно, что Баш находит на это время. Ви – единственный человек, умеющий так сверхчеловечески управлением временем. Хотя, наверное, это логично – они ведь близнецы.
– Не знала, что ты знаешь это про Баша, – добавляет Ви осторожно.
– Да, я просто… где-то это слышал, наверное. Это ведь не так распространено. А почему ты здесь? – резко меняю тему, стараясь, чтобы это выглядело нормально – знать такие вещи о ком-то. Я присаживаюсь рядом, ожидая ответа, и она замирает, заметно напрягаясь.
– Моя студия закрылась на неделю, и… – Она смотрит на меня и сглатывает, внезапно чувствуя себя неловко. – Боуэн впустил меня. Он тренер по волейболу у девочек, и… – Еще одна пауза. – В любом случае, это тот бланк, который тебе нужен? – резко заканчивает она.
– О, точно, – я опускаю взгляд на свои записи и радуюсь, что у меня появился повод отвести взгляд, – да, вот эта, для одобрения администрации…
– Держи. – Она протягивает мне нужную форму, и я замечаю, что на папке написано «Казначейство школьного совета».
– Знаешь, я спрашивал Райана, есть ли что-то подобное. Он сказал, что нет, – комментирую я, и она хихикает.
– Разумеется. К счастью, теперь, когда я больше не отвлекаюсь на твою работу, у меня есть время делать его работу без помех. – Она явно раздражена, и я ее понимаю. Честно говоря, я никогда не видел, чтобы Райан что-то делал.
– Я всегда думал, что его работа – просто подписывать чеки.
Она закатывает глаза.
– Предполагается, что он должен управлять бюджетами всех клубов, а также нашим бюджетом. Вот это, например, для подарка выпускникам, – объясняет она, показывая мне страницу со своими заметками.
– А-а.
Мы оба одновременно поднимаемся и замираем, чтобы случайно не столкнуться.
– Прости, – глубоко вздыхает она. Я не совсем понимаю, за что она извиняется, но, честно говоря, если бы она не сказала первой, я бы тоже извинился. Между нами ощущается какое-то… напряжение. – Что-нибудь еще?
– Нет, разве что хочешь научить меня муай-тай, – полушутя говорю я.
Она бросает взгляд на мое колено и берет бутылку с водой.
– Думаю, это не лучшая идея, чемпион. Сколько прошло минут с тех пор, как ты перестал ходить на костылях? Пять?
– Три дня, но спасибо, что заметила, – отвечаю я, внимательно разглядывая боксерскую грушу. Это кажется безопаснее, чем встречаться с ней глазами прямо сейчас. – Вряд ли у меня есть к этому талант.
– Никогда не дрался? – она выглядит слегка удивленной.
– Знаешь, как ни странно, у меня на самом деле нет врагов.
– Боже, как же тебе скучно живется, – она тянется рукой, растягивая мышцы, и я замечаю, насколько ее плечи в отличной форме, прежде чем напомнить себе, что это не имеет значения. – Если хочешь, могу научить тебя позже.
– Как заводить врагов? – шучу я.
– Нет, это врожденный талант.
Если бы я ее не знал, подумал бы, что она меня дразнит.
– Честно говоря, не уверен, что смог бы ударить тебя.
– Почему? – ее улыбка мгновенно исчезает. – Не говори, что ты из тех, кто не бьет девушек, даже если они… – она делает паузу, высоко пинает грушу, – тренировались для этого.
Тот скрытый слой напряжения, который я заметил ранее, снова выходит наружу. Она может это отрицать, но ей явно не по себе. Ее явно что-то беспокоит, и я надеюсь, что это не связано со мной.
– Нет. Я просто не смог бы ударить тебя, – уточняю я. Она уже готовится сменить стойку, но замирает на полушаге. – Уверен, ты нанесла бы серьезный урон моему красивому личику.
Она пытается скрыть улыбку.
– Боишься, Орсино?
– Тебя? Конечно, – уверяю я. – До ужаса. Я с облегчением думаю, что ты не лайнбекер.
– По крайней мере, пока нет, – говорит она с полуухмылкой, прежде чем скрыть ее и снова взглянуть на меня. – Итак, у тебя есть все, что нужно?
– М? – Ах, она хочет, чтобы я ушел. Часть меня вздрагивает от этого, но справедливости ради – я ее отвлек. – О, да, определенно. Спасибо еще раз. – Я убираю бумагу в блокнот, но вдруг останавливаюсь. – Эй, ты… в порядке? – спрашиваю, слегка колеблясь.
Я не жду, что она откроется. Хотя часть меня думает, что после нашего последнего разговора она могла бы. И еще более странная часть меня даже хочет услышать хоть что-то, что даст повод остаться.
Но ее ответ предсказуем: она пожимает плечами.
– Не волнуйся обо мне, Герцог Орсино, – отвечает она, готовясь к новому раунду с чем-то, что явно не хочет мне показывать. – У тебя ведь своя жизнь, к которой нужно вернуться, – добавляет она, вставляя наушники и бросая быстрый взгляд на мое колено, прежде чем окончательно уйти в свои мысли.
***
К сожалению, через несколько дней становится очевидным, что избавление от костылей вовсе не означает возвращение к прежней жизни. Меня по-прежнему не допускают к беговым тренировкам, а Оливия на этой неделе так и не появилась в школе из-за болезни, вежливо отклоняя мои предложения принести ей суп (или сделать еще что-нибудь «бойфрендское»).
лучше тебе остаться дома, где безопасно, – говорит она. И в этот момент я осознаю, что ее представления о моих приоритетах далеки от реальности. Я бы с радостью подхватил ее простуду, если бы это вернуло нам хоть часть той драгоценной эмоциональной близости. Однако она отчаянно стремится сохранить между нами дистанцию, и я возвращаюсь к рыцарям.
ГЕРЦОГОРСИНО12: это отстой
Ц354Р10: привет, солнышко
ГЕРЦОГОРСИНО12: когда мы уже перейдем на следующий уровень?
ГЕРЦОГОРСИНО12: мы здесь уже целую вечность
Ц354Р10: мы буквально только что сюда попали
ГЕРЦОГОРСИНО12: я не помню времени до Ламорака82
Ц354Р10: ты, кажется, забыл, что нам предстоит сражаться с тридцатью рыцарями одновременно
Ц354Р10: избавь меня от истерики
Странно, но это действительно помогает мне чувствовать себя лучше, хотя сложно поверить, что Цезарио в реальной жизни такой же. Недавно я видел Баша Рейеса, он разговаривал с Ви и активно жестикулировал. Она меня не заметила, но он – да. Когда я кивнул ему, он нахмурился. Видимо, он очень серьезен в вопросе разделения своих игровых и реальных личностей.
ГЕРЦОГОРСИНО12: разве у тебя никогда не бывает проблем?
ГЕРЦОГОРСИНО12: мне кажется, я только и делаю, что негодую
Ц354Р10: верно
Ц354Р10: так и есть
ГЕРЦОГОРСИНО12: ну, было бы гораздо веселее, если бы это было взаимно
ГЕРЦОГОРСИНО12: лично я обожаю хорошую ругань
ГЕРЦОГОРСИНО12: и судя по тому, что ты тоже не спишь в 2:30 ночи, я думаю, что твоя жизнь не такая уж радужная и солнечная
Цезарио делает паузу перед тем, как ответить.
Ц354Р10: ты перестанешь ныть, если я расскажу тебе про одну (1) проблему?
ГЕРЦОГОРСИНО12:!! да
ГЕРЦОГОРСИНО12: это основа дружбы, если что
ГЕРЦОГОРСИНО12: взаимные уступки, поддерживающие комментарии типа «избавь меня от истерик» и т. д. и т. п.
Ц354Р10: мы не друзья
ГЕРЦОГОРСИНО12: верно, добавь это к моему списку проблем
Ц354Р10: уф
Я жду, пока он напечатает.
Ц354Р10: моя мама встречается кое с кем
Ох, знакомо. Когда моя мама впервые пошла на свидание, я был очень расстроен, но брат Кэм заставил меня пойти с ним в спортзал, так что в итоге я настолько сильно вспотел, что забыл обо всем.
Ц354Р10: теперь она считает, что мне нужно быть более «снисходительным»
Ц354Р10: или что-то в этом роде
