Текст книги "Наследники (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

19

Лео лениво прохаживался по зимнему саду, вслушиваясь в хруст снега под ногами с легкой улыбкой на лице: редкий момент, когда он был расслаблен и спокоен, когда отдыхал. Последнее время было напряженным и это мягко сказано, и вот такие минуты, когда оставался один, мог немного расслабиться и отрешиться от учебы и новой жизни, полукровка ценил больше всего. Много сил и времени уходило на учебу. Прежде ему казалось, что он на пределе своих возможностей, но сейчас было с чем сравнить, и он мог уверенно сказать, как сильно ошибался. Но хотя бы сейчас все было легче в том плане, что у него выходило учиться. Лишь увеличилось количество и объем знаний. Но он не жаловался. Ему не нравилось, но он не жаловался, потому, что понимал важность и необходимость своего обучения. Он стал темным, стал джином, принял силу рода, а к любой силе прилагается ответственность. И пусть основную со своих плеч он все-таки снял – трон – это не значило, что не появилось другой. Мы всегда виноваты, если имея возможность помочь, не помогли. А чувство вины было слишком горьким, чтобы Лео был готов с ним жить. Бастард правильно сказал – ему есть ради кого стремиться к большему, развиваться. Ему есть ради кого прилагать усилия: у него появились друзья, почти семья, которую он любит и готов защищать. И если ради них нужно делать то, что не нравится, он будет это делать.

Едва успев увернуться от высокой ветки, Лео весело усмехнулся, проведя рукой по длинным волосам – он еще не совсем привык к себе новому. Все казалось безумно странным до сих пор: рост, сила, внешность. Он каждый день непонимающе смотрел в зеркало первую минуту, пока не соображал, что в отражении видит лишь себя нового. От него прежнего осталось очень мало: глаза, когда не белели при всплесках силы, да неуклюжесть, которая просто сменила истоки. Но это проходило. Он становился грациозней, ловчей, смелей в каждом шаге. И это определенным образом сказывалось на его принятии самого себя. Появилась статность, разворот плеч стал уверенней, а не только шире, взгляд тверже – он изменился и сильно, пусть в глубине души и остался прежним юношей, с добрым сердцем и теплой улыбкой в глазах.

Задумавшись, Лео не сразу обратил внимание, как вокруг все тихонько стало меняться. Непонимающе поднял голову, когда сверху послышался нежный шелест, и с широко раскрывающимися глазами смотрел, как дерево, под который стоял, медленно выпустило листву. Кругом лежал снег, стоял мороз, а роща просыпалась. Буквально на глазах ожили деревья, вылезли подснежники из снега, который таял со скоростью света под ногами. Хлопья снега стали оседать на зеленых распускающихся листьях и первых соцветиях савойи.

С легкой улыбкой Лео крутил головой, глядя, как на десяток метров вокруг расцвела весна посреди лютой зимы. Словно в сказку попал, где бывают чудеса. Но

это было не чудо.

– Мама, – тихо хмыкнул Лео, качая головой, и рассеяно касаясь теплой коры дерева.

Он шагнул чуть вперед и тут же увидел свою родительницу – большое дерево выпустило дриаду из своих недр прямо в объятья сына.

– Мой малыш, – хрупкая женщина со счастливой улыбкой оказалась в руках сына, неверяще и восторженно глядя на своего мальчика, который уже и не был им – стал мужчиной. – Как же ты изменился, – гордо оглядывая его с ног до головы, прошептала она.

– А вот ты ни капельки, – нежно обнимая мать, такую непривычно маленькую для него нового, улыбнулся полукровка, все равно ощущая, как руки родного и любящего человека дают ему защиту и тепло, которые только и может дать мама, как бы ни вырос ее ребенок.

Дриада была хрупкой и невесомой в руках своего сына. Босая на зеленой траве, одетая в легкое летнее белоснежное платье, похожее на тунику. Глаза, как те листья в красных волосах – зеленые-зеленые, а губы алые как кровь.

– Я так скучала по тебе, мой мальчик, – касаясь рукой лица сына, прошептала Орсея.

– И я скучал, мама, – ласково целуя руку женщины, улыбнулся юноша. – Зачем ты пришла? – ухмыльнулся Лео, глядя в хитрющие и немного грустные глаза матери.

– Твой отец собирается наведаться к тебе. Хотела предупредить.

– Чего он хочет? По-моему в последний раз он предельно четко высказался в мой адрес, – недовольно нахмурился полукровка.

– Он хочет поговорить с тобой. Надеется, что ты примешь власть, раз уж принял силу его рода, – осторожно пояснила женщина. – Хотя бы выслушай его, Лео! – умоляюще посмотрела на ребенка Орсея. – Не спеши отказываться, подумай. Вам незачем больше спорить и ругаться. Прошу тебя, сынок.

– Нет, мама, – решительно покачал головой принц. – Я принял решение, и отец согласился с тем, что я предложил. И он вздохнул с облегчением, когда все решилось. Так же как и я. И тот факт, что я вдруг стал более привлекательным для него, ничего не меняет. Моя сила не имеет значения в моем праве решать, как мне жить. Приемника он уже нашел, вырастит его достойным королем и защитником. А мне его престол не нужен.

– Но ведь он твой, Лео! Этот трон по праву твой! – возразила Орсея, беря руки сына в свои, заглядывая ему пронзительно в глаза.

– Мне не нужна власть. Никогда не была нужна. И это не изменилось, а именно это пренебрежение было камнем преткновения в наших с отцом отношениях. Не моя слабость, не отсутствие силы, а мое нежелание становиться подобным ему!

– Ты никогда не станешь таким, как твой отец, – мягко улыбнулась женщина.

– Вот и отлично. Я не поменяю своего решения. Можешь передать ему, пусть не спешит в гости.

– Он все равно придет, – покачала головой дриада, тяжело вздыхая. – И вы снова разругаетесь.

– Тебе пора привыкнуть, – хмыкнул спокойно юноша.

– Я уже отвыкла, пока тебя не было дома, – усмехнулась в ответ молодая женщина. – Но ты подумай еще, сынок. Хорошо подумай.

Лео лишь губы поджал, но промолчал. Но мама и без того знала, что его упрямство не даст ему изменить принятого решения. Он выбрал свой путь. Пусть не хотел такого, пусть не особо был выбор, но менять решения принц не собирался. Да, наверно, уже и не принц.

– Мне пора возвращаться, – с сожалением произнесла Орсея, выпуская руки сына из своих. – Я была очень рада повидать тебя, мой малыш.

– И я скучаю, мама, – целуя руки дриады, улыбнулся Лео, разжимая ладони.

Красноволосая женщина ласково улыбнулась своему ребенку и шагнула к дереву. Она словно проникла в него, как призрак, растворившись в своей сущности. А спустя буквально пару минут волшебство весны закончилось: листья свернулись, цветы скрылись под землей и все еще не прекращающимся снегом, который быстро укрыл высохшую вмиг траву. И лес снова был спящим и дожидающимся пробуждения в свое положенное время.

20

Появление короля Этея было почти таким же впечатляющим, как и визит императора Алимана в Академию. Схожесть этих двоих в нраве, характере и силе и была причиной их крепкой дружбы уже не одно столетие.

Ворота Академии распахнулись посреди белого дня, когда занятия были в разгаре. Студенты, перемещающиеся по двору замка к своим классам и просто прогуливающиеся, с перешептыванием встретили появление джина. Король пришел один, без свиты, едва ли взглянул на кого-то, целенаправленно двигаясь к замку. Нельзя было его не узнать – джины были редкостью. А джины такой силы и подавно, поэтому все знали, кто так гордо и уверенно идет навстречу Ринару, вышедшему встретить гостя. Мощное тело завернуто в меха, что окутывали плечи, оставляя торс почти обнаженным, давая взгляду зацепиться за метки силы. Они были и на лице, давая всем и каждому понять, насколько велико могущество этого джина. Волосы распущены и забраны на затылке, открывая волевое мужественное лицо. На шее и в волосах ритуальны амулеты, запястья охвачены браслетами – теми самыми драконьими артефактами, из которых король черпает силу для защиты своих Темных Земель и всего Шаори.

– Где мой сын? – без всяких предисловий начал король Этей, едва Ринар спустился ему навстречу.

Дракон только понимающе едва заметно усмехнулся, бросив взгляд за спину гостя.

– Я здесь, отец, – спокойно произнес Лео позади него.

Впервые юноша наблюдал такой живой интерес на лице родителя, с которым сейчас мужчина смотрел на своего сына. И если когда-то давно, в детстве он ждал в нетерпении этого восхищения, этого довольства в глазах отца, то теперь оно лишь вызывало досаду – король чего-то пожелал, а он умел добиваться своего, и для полукровки это едва ли сулило хоть что-то хорошее.

– Сын, – поприветствовал свое чадо король Этей через минуту, удовлетворившись осмотром.

Голос его был холоден, как всегда, спокоен и отстранен, будто и не к своему ребенку он обращался, не к родной душе, крови и плоти. Но таков был король ко всем – к жене, ребенку, подданным, друзьям и врагам. Хотя последних было не так уж много: мало кто желал быть помехой для короля Темных Земель, ведь именно он как никто другой был защитником их мира. И с ним предпочитали дружить, соглашаться и не перечить. Лишь единицы были готовы спорить с ним до хрипоты, если считали нужным, остальные же предпочитали держать свое мнение при себе, даже в крайнем недовольстве. Среди этих единиц был и Лео. И взгляд, который поймал нежданный гость, лишь доказывал, что ничего не изменилось.

– Хочу поговорить, – почти как приказ прозвучала просьба короля, и мужчина резко направился к зимнему саду, из которого только что вышел полукровка.

Со вздохом, поймав чуть насмешливый и понимающий взгляд дракона, юноша последовал за отцом. Студенты вокруг уже разошлись – начался следующий урок, и никто не мог помешать отцу и сыну пообщаться.

– Мать приходила? – с усмешкой спросил Этей, когда они вошли в лес.

– Ты же знаешь, – спокойно признался Лео, пожав плечами.

– Она тебя никогда не выпустит из-под своей юбки, – проворчал тихо мужчина, поджав губы.

– А тебя – из-под своего каблука, – не удержался от насмешки молодой джин, заставив отца гневно посмотреть на себя.

Но лишь бровь вызывающе выгнул, изогнув губы в усмешке. А король лишь покорно вздохнул – никогда не скрывал, что Орсея для него все, и что ради нее пойдет на невозможное, и выполнит любой ее каприз и прихоть. Они будут спорить до хрипоты и ругаться, но он все равно поступит так, как захочет любимая женщина. Лишь в очень редких случаях он не желал идти у нее на поводу. Например, в отношениях со своим сыном, которого считал необходимым воспитать только по-своему и ждать от него определенных вещей. Вот здесь он был непреклонен, и никакие женские хитрости и чары на него не действовали.

– Не буду ходить вокруг да около – я этого не люблю. Ты знаешь, зачем я пожаловал, – король остановился и повернулся к сыну лицом, заложив руки за спину.

– Знаю, – рассеянно ответил Лео, посмотрев в сторону. – И ты зря пришел. Я не изменю своего решения, – он решительно взглянул отцу в глаза.

Родитель стиснул челюсть и поджал губы, гневно сверкнув глазами, но пока проявляя свое мизерное терпение, которым не славился никогда.

– Я отпустил тебя потому, что уже не ждал твоей силы. Я нашел приемника потому, что не мог больше на тебя надеяться. Но ты принял родовую магию, которая всегда служила этому миру, которая никогда не использовалась для баловства и наслаждения жизнью. Ты родился в семье, которая несла эту ответственность с начала времен. И у тебя нет выбора – теперь нет, – грозно и стараясь сдерживаться, говорил король Этей, глядя на спокойно и устало смотрящего ему в глаза сына. – Ты не можешь просто взять и от…

– Я уже отказался! – резко перебил отца Лео.

Он устал спорить, устал доказывать свое право выбора. Он никогда не боялся отца, а теперь еще и чувствовал себя с ним наравне, будучи одного роста – смотрел ему прямо в глаза, а не снизу вверх.

– И я сделал это по всем правилам и законам Темных Земель. На глазах у всего нашего народа, как ты того потребовал, желая моего унижения. Я принял статус предателя, когда ты ответил на мою речь после официальной церемонии отречения. Я ушел из дворца под шепотки и смех своих подданных, надеясь никогда больше не возвращаться. И я не вернусь, – юноша говорил резко и зло, глаза поблекли, и их заволокло белой пеленой, кулаки были сжаты, а челюсти стиснуты. – Никогда больше не стану позволять тебе делать себя козлом отпущения. Не стану принимать тебя как своего короля и правителя. Я сделал свой выбор, и я его не изменю, как бы ты ни хотел обратного. Да, я принял силу. Но отнюдь не добровольно. Я едва не умер, подсознательно сопротивляясь ей до последнего. Но сделал это не для тебя, не для власти. И даже не для себя. Я сделал это для близких мне людей. И ты в их число не входишь!

– Щенок! – прошипел зло король Этей, презрительно и яростно глядя на такого же злого сына. – Ты никогда не признавал меня, никогда не уважал и не принимал! Всегда спорил и сопротивлялся, всегда был упертым и глупым мальчишкой!

– Так зачем тебе на троне такой наследник?! Какого черта ты не оставляешь меня в покое?! – рычал в ответ Лео.

Они стояли друг напротив друга, агрессивные, кипящие от гнева, сверлящие яростно глазами оппонента, будто были злейшими врагами на земле. Возможно, так и было: никто не ненавидит сильней, чем тот, кто когда-то любил. Этей любил сына без меры, пока ждал его, пока он был маленьким. Но постепенно любовь сменялась разочарованием, когда пришло время, а сын не оправдал надежд и ожиданий, когда проходили дни, а он не принимал то, для чего был рожден. И Лео любил своего сильного, надежного отца, любил засыпать у него на руках под тихие песни сидящей рядом матери. Пока не начал понимать, что в нем не увидели своих ожиданий, когда начал осознавать, что его хотят видеть под определенным углом, не принимая в расчет того, каким он был на самом деле и чего хотел сам. И любовь ушла, сменившись злостью, гневом, руганью и спорами, косыми взглядами и пренебрежением.

Король Этей больше ничего не сказал. Лишь шумно выдохнул, с прищуром бросил на сына короткий взгляд и решительно ушел из леса.

Лео же лишь облегченно выдохнул, когда перестал слышать скрип снега под ногами разочарованного отца. Он без меры устал от подобных склочек и споров еще дома. Они всегда выматывали и мучили, причем их обоих. Но не прекращались никогда. Лишь с его уездом из дома стало легче, и окончательно от них Лео освободился – как ему показалось – в день, когда отрекался от трона. Отец потребовал официального отказа, чтобы взять приемника. Выдернул его из Академии посреди ночи, выставил перед своим двором, а после отречения высказал все, что думает о его слабости и бесчестии. Лео уходил из дома окончательно опозоренным. И больше не собирался когда-либо туда возвращаться. Несколько дней ходил поникшим и выжатым эмоционально, Анна так и не добилась от него ответа тогда, что с ним случилось. Он не желал ее расстраивать и беспокоить, а потому привычно пережил очередную каверзу отца в одиночестве. Но с каким же облегчением он вздохнул, когда боль утихла, когда он понял, что наконец-то стал свободным! Что никто больше не станет от него чего-либо требовать и ждать, что никто больше не будет упрекать и обвинять! Он словно начал жить заново. И он не собирался отказываться от этого невероятного чувства легкости и умиротворения в душе, не собирался возвращаться в мир, где все ему чуждо. Пусть его назовут трусом, пусть обвинят в глупости, но он будет счастлив.

21

С облечением Анна узнала, что принц покинул Академию: его и прочих выпускников король Этей забрал с собой в Темные Земли на практику. Так было проще не думать о случившемся, хотя шепотки и нелепые сплетни уже разлетелись по всему учебному заведению. Историй была масса, и каждая преувеличивала предыдущую во сто крат. Но истины девушка не услышала ни разу, и не знала – хорошо это или плохо. Правду о случившемся Анна рассказала лишь друзьям. Лео был в шоке, Хитана привычно пожала плечами.

– Ты много не знаешь о натуре демонов, многое еще будет тебя пугать и устрашать. Главное делать вид, что все нормально.

– Согласен, – кивнул серьезное Лео. – Ваш союз с Кассианом на глазах у всего мира, и вам обоим стоит следить, чтобы не к чему было придраться тем сторонам, что жаждут его расторжения больше других – людям и демонам.

– Кому-то еще есть дело? – невесело хмыкнула Анна за завтраком, рассеянно мешая кашу.

Рыська лишь глаза привычно закатила на наивность подруги.

– Анна, всему миру есть дело. То ли он обретет всесильного врага, если союз людей и демонов оправдает себя, либо разразится новая война, которая так же не грозит ничем хорошим. В любом случае – мир затаил дыхание. И других вариантов нет.

Анна не смотрела на свой брак с подобной стороны, да сейчас и не хотела задумываться на эту тему – она еще не выходит замуж. Ей бы найти с Кассианом черту, где обоим будет комфортно и спокойно. А то у них что ни день – какое-то чудо происходит. И все слишком резко и быстро. Один факт их скоротечно развивающихся чувств не дает ей покоя, что уж говорить о большем. И как все-таки хорошо, что весной Кассиан покинет Академию, и у нее будет время привыкнуть к нужным мыслям. Пусть она понимает, что будет скучать и страдать без любимого человека, но сейчас для нее было главным не потерять себя, развиться и улучшиться как личность. У нее есть все для этого, а главное – поддержка ее друзей и беловолосого демона.

Но мы предполагаем, а Случай располагает.

Буквально на следующем занятии с Бастардом, в купол, защищающий полигон от внешних воздействия со всей силы ударилась птица. Раз, другой и третий, настойчиво пытаясь попасть внутрь. Звук столкновения с магией был звонким и разносился по всему полигону – нельзя было не заметить.

– Гхарт?! – удивлению Анны не было предела, когда она узнала своего питомца.

Хасин так же заметил зверя, взмахом руки пропустив его внутрь. К удивлению принцессы птица направилась к демону. Хотя чему удивляться – в последнее время он служил лишь Хасину – ей некому было писать. Редкие письма леди Мирай прекратились еще осенью. А о новостях из дома Анна либо предпочитала не знать совсем, либо слышала то, чем считал нужным делиться с ней Хасин. А он не считал нужным делиться ничем. И девушке так было спокойней и проще. Акилон никогда не был ее домом, по сути его не было у нее в принципе. Однажды им станет Асцелот, сейчас ее обиталищем была Академия. Поэтому зачем ей что-то знать о месте и людях, которым до нее самой никогда не было дела? Но она скучала. Скучала сильно, и порой тоска накатывала неимоверно. Но скорей она была иллюзорной.

Очень часто Анна представляла себе дом, где ее любят. В мечтах воображала, как на каникулы ее ждут родители и сестра, братья. Но это были моменты слабости, когда тоска накатывала. В основном ей было просто больно и обидно, что ее жизнь сложилась так, что ее дом никогда не был особенным местом. Но она привыкла, и правдиво когда-то ответила Хасину что едва ли скучает. Хочет все изменить, но понимает, что этому не дано случиться уже никогда.

Каменными когтями Гхарт приземлился на руку демона, порвав рукав рубашки в клочья, а на землю покапала кровь демона, который лишь едва поморщился. Сосредоточенно он отвязывал от лапы птицы свиток с посланием. Как только зверя освободили от работы, он взлетел вверх и направился к Анне. Уже предвкушая боль от когтей, она выставила руку, но за миг до того, как когти коснулись кожи, рука покрылась магической броней. Принцесса бросила благодарный взгляд на Лео, и приласкала зверя. И снова на Анну смотрели с непониманием: Гхарт, Таш, Ноан и Харди – все это были демонические создания, но ее они принимали как родную душу. Она словно околдовала их, и это заставляло некоторых неверяще улыбаться, других подозрительно коситься и побаиваться, а третьих – демонов – презрительно кривить губы, но молчать.

Гхарт недолго наслаждался лаской принцессы – взмахнул крыльями и испарился.

– Занятие окончено, – неожиданно раздался громовой приказ Бастарда, который торопливым шагом с нахмуренным лицом направился к выходу, взмахов руки сняв с полигона защиту.

Студентов тут же завьюжило снегом, и они бегло направились к замку, но прежде каждый услышал еще один приказ демона:

– Адептка Верлиан, ко мне в кабинет.

Анна встревожено проводила Хасина взглядом, переглянулась с друзьями и направилась следом. Демон спешил, и она едва поспевала за ним, почти запыхавшаяся влетела в кабинет, зябко кутаясь в плащ, который едва успела набросить. Только за ней захлопнулась дверь, как Хасин с озабоченным лицом бросил на нее короткий взгляд. Рассеяно согрел ее заклинанием и указал на стул. Анна в ожидании присела, глядя, как хмуро и недовольно Бастард сверлит взглядом противоположную стену, уперевшись бедрами о свой стол, а в руках мнет письмо.

– Не уверен, стоит ли тебе знать, – начал Хасин, посмотрев на принцессу все так же рассеянно, немного задумчиво.

– Ты – и сомневаешься? – удивилась Анна, чуть заметно изогнув губы в улыбке.

– Это, – Хасин поднял письмо, – многое может изменить в твоей жизни. И я не уверен, что ты готова к этим изменениям. Но знаю, что ты не упустишь эту возможность ради своих личных целей, но боюсь, что заплатить придется слишком дорого.

– Прекрати говорить загадками: либо покажи мне письмо, либо я иду на следующее занятие, – девушка поднялась на ноги и протянула к нему ладонь.

Минуту демон смотрел на принцессу, рассеянно касаясь кончиками пальцев нахмуренного лба. А потом все же отдал ей письмо.

Анна так же невольно нахмурилась и обратила взор на бумагу.

Это было не письмо, скорее краткий донос или отчет. И Хасин, едва Анна закончила читать и подняла на него встревожено-вопросительный взгляд, начал пояснять.

– Несколько месяцев назад я получил сообщение о том, что король Тамир приболел. В его возрасте это нормально, и я не придал значения этой мысли. Спустя время стало известно, что король слег, и твой брат Адринн занял место отца, в ожидании пока тот поправится – обычная практика, – рассеянно пожал плечами демон, расхаживая по кабинету. – Состояние твоего отца не ухудшалось и не улучшалось долгое время. Но другое обеспокоило двор – принц Адринн так же слег с неизвестной болезнью. Это было месяц назад. Сейчас, как ты прочла, практически вся твоя семья находится на грани смерти. И это не болезнь, это не зараза – хотя двор считает иначе – три четверти придворных разъехались по своим дальним поместьям в страхе заразиться. Фактически страной управлял Совет твоего отца. Прошло время, и появилась угроза политического переворота.

– Что с моей семьей!? – воскликнула Анна – ее мало волновала политика Дарнаса.

– Они прокляты, Анна. Это пока мое предположение – подтверждение я получу с минуты на минуту.

– Что с ними?! Что значит «прокляты»?! – испуганно и практически со слезами на глазах требовала ответа принцесса.

Семья всегда была для нее тем, кто заставлял ее либо страдать от боли, либо от одиночества. Сестра-близнец строила каверзы, мать откровенно игнорировала, отец предпочитал не замечать, а братьев едва волновало ее существование. Она прожила так с ними много лет. Но ее сердце было большим и добрым, а душа светлой. И сейчас и то, и другое рвалось на части от тревоги и страха за родных и близких людей – пусть она едва могла так называть их. Но она любила их, пусть и странной и сложной была ее любовь, но она не могла не отреагировать на такое известие спокойствием и равнодушием.

Хасин не успел ответить – в комнате буквально материализовался Темный Страж. С поклоном он протянул Бастарду еще одно письмо. Анна с тревогой смотрела на демона и то, как он разворачивает его и вчитывается в строки. Едва заметила, как Страж снова исчез, нетерпеливо сжимая руки.

Минуту и Бастард поднял помрачневший еще больше взгляд на юную принцессу.

– На твою семью наложили проклятие рода.

Прозвучало как приговор. Но было не самым страшным.

– И я почти уверен, что проклятье крови.

А вот это было уже приговором.

Родовое проклятие крови – это уничтожение. Тотальное и целенаправленное, жестокое и мучительное. Ее семью просто истребляют.

– Все твои племянники младше пятнадцати уже мертвы. Дети быстрее всего подвергаются воздействию подобной магии. И это уже приговор для твоего рода, как правителей – проклятие крови изживает способность к жизни в принципе. Твои родители – как бы себя ни чувствовали плохо – сидят у постелей своих умирающих детей, потому что прислуга в страхе разбежалась из дворца, боясь болезни.

– Кто…кто сделал это? – пытаясь не сорваться в слезы, пытаясь здраво думать и размышлять, отставив в сторону плач и страх, боль, прошептала Анна.

– Не знаю. Но таких сильных магов – единицы по всему миру.

– Родовое проклятие крови ведь снимается, правда?!

– Я знаю двух магов, что способны на это, – кивнул. – К обоим твой отец обратился, оба отказали в помощи. А даже если бы и согласились….Анна, род уже проклят смертью, кровь проклята. Твоя семья просто вымрет в один из дней. Даже Лили не сможет иметь детей, ни одна из твоих невесток не сможет больше зачать – проклятие выедает это в первую очередь. Но нет смысла говорить об этом – его отказались снять.

– Кто эти маги?! Ты ведь можешь их уговорить! Так сделай это, Хасин! Ради меня сделай! – бросилась в слезах к демону на руки Анна, пряча лицо у него на груди.

– Они откажут даже мне, моя Амани, – тихо прошептал Бастард, касаясь губами макушки девушки, прижимая ее к себе.

– Тебе не посмеют отказать! – всхлипывала девушка.

Она была в истерике! Первые в жизни чувствовать себя вот так. Ни Кассиан, не так давно испугавший ее, ни что-либо другое подобное не доводило ее никогда до такого состояния. Сейчас она дрожала всем телом, а внутри все сжималось от бессилия и страха, боли. Никогда не догадывалась, что предавшие ее близкие люди будут так дороги ей!

– Я не прощу себе, если ничего не сделаю, – шептала Анна, отстраняясь и умоляюще глядя на своего демона.

– И это после всего того, что они сделали тебе? Вернее – не сделали для тебя? – ухмыльнулся невесело Хасин, стирая с ее личика соленые капли слез.

– Ты просил меня не терять мою доброту и свет. Так помоги! – снова просила Анна, сжимая в кулачках ворот его рубашки, заглядывая ему в глаза так, что он никогда не мог ей отказать, и она знала это. – Хасин! Прошу тебя!

Она смотрела на него и смотрела, а демон поражался тому, что не может устоять перед маленькой девочкой, которая поработила его разум, волю и сердце. Его – прослывшего самым жестоким, безжалостным и неумолимым демоном!

– Я постараюсь, – пообещал со вздохом Бастард, и Анна облегченно всхлипнула, снова пряча лицо у него на груди.

– Почему, – через несколько минут, немного успокоившись и взяв себя в руки, начала озадаченно девушка, подняв взгляд, – проклятье не коснулось меня?

– Все потому же, – хмыкнул Хасин, потянув за цепочку на ее шее, доставая из ворота рубашку медальон. – Даже я не знаю всех его сил и возможностей. Но то, что тебе никогда в жизни не стоит его снимать – непоколебимо.

– Ты говорил, что он принадлежал твоей матери. Такая вещь имеет историю, и ты мог бы выяснить, кем она была, – задумчиво протянула принцесса, рассматривая кулон в пальцах демона.

– Я уже говорил – мне все равно. Ее нет и это неизменно. Так зачем? У меня и без того хватает забот, – хмыкнул Бастард.

– И тебе не любопытно?

– Нет, – честно ответил демон, выпуская Анну из рук. – Возвращайся к занятиям, а я займусь делами.

– Я бы хотела навестить свою…семью, – нерешительно произнесла Анна, поймав себя на этой мысли.

– Тебе не будут рады, – со смешком предупредил демон, вскинув на нее на миг взгляд.

– Знаю, – грустно усмехнулась принцесса. – Но я хочу. Возможно, я больше…никогда…

Ее голос снова сорвался, но она быстро взяла себя в руки.

– Прости за мою слабость.

– Она позволительна. Иди.

Анна кивнула и вышла из кабинета демона, провожаемая его задумчивым взглядом.

Едва за ней закрылась дверь, Хасин тут же поднялся на ноги, хмуро отправив ментальный приказ и снова раздраженно начиная расхаживать по кабинету.

– Звал? – вошел через минуту в комнату Ринар.

– Открой портал домой. Хочу увидеться с отцом.

– Ого! – хмыкнул дракон, весело посмотрев на друга, но тут же заметил хмурость друга. – Что случилось?

– Потом. Открывай.

Черный умел быть терпеливым, поэтому просто выполнил просьбу друга, открыв портал во дворец Асцелота.