Текст книги "Наследники (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

8

Проснулась Анна в своей комнате. Прошлым вечером очень рвалась к себе, но ее так и не пустили. И все же ее умоляющий взгляд на непреклонного озабоченного ее состоянием принца подействовал как ожидалось – он внял ее просьбе. Слабость и головокружение никуда не делись, и резерв ее по-прежнему был на нуле. Давно Анна не чувствовала себя такой беспомощной – магия была с ней так давно, что жизни без нее уже не представлялось.

Подойдя к окну, во дворе Академии девушка заметила привычное оживление – сегодня был последний день каникул и адепты возвращались в общежития. Интересно, как скоро события двухдневной давности разлетятся среди тех, кто не был очевидцем? И какими подробностями при этом обрастут? Было страшно даже представить. Анна ухмыльнулась своим мыслям и начала приводить себя в порядок – вчера ее не пустили к Хитане и Лео, но сегодня она собиралась пренебречь запретом.

Под дверьми ее ждал Таш. Как и под дверьми палаты все два дня – пес чувствовал хозяйку, ее тревогу, и понимал, что она нуждается в защите. Он часто исчезал на долгое время – охотился и занимался своими песьими делами, да и у Анны не было много времени, чтобы развлекать совместными прогулками свою тварь. Но сегодня его присутствию была рада – опасный зверь одним своим видом распугивал всех вокруг, кто с любопытством поглядывал на принцессу, шепотом обсуждая случившееся. Анна старательно старалась не прислушиваться и даже не смотреть по сторонам – косые любопытные взгляды давно начали раздражать. Да так сильно, что порой с ностальгией вспоминался родной дом, где на нее старались не смотреть в принципе. Тогда было легче. Она устала от внимания к своей персоне, хотя прежде даже не представляла, что это может так сильно докучать. Обычно Хитана отрыкивалась от желающих пообщаться или побеспокоить девушку без повода и смысла, и теперь Анна еще больше ощутила нехватку друзей. Но конечно же не в этом было дело – не в удобстве.

Непринужденность оборотня, приятная забота и внимание полукровки, их общение, веселье, общие заботы – все это было ценным и важным для Анны. Тот факт, что у нее были близкие люди, ради которых она и они ради нее пойдут на многое. Они и пошли. Ценой своих жизней защищали ее, и Лео все еще находился на грани. И не суть, что Хитана жива – захочет ли она такой жизни, что оставила столь глубокий след на ее теле? С самооценкой у нее был порядок и едва ли кто-то усомнится в том, что ей плевать на то, кто и что будет думать о ее внешности и шрамах теперь. Но Анна лучше многих знала, как для девушки была важна ее внешность. Не в самовлюбленности было дело, а в уверенности в себе. В этом была вся суть рыськи – уверенность в себе. Благодаря ей она была такой, какой была. Ее красота, привилегии, которые та ей давала, все это было своеобразным оружием рыськи. Чем же теперь ей оборонятся от тех, кто посмеет посмеяться над ней? Прежде другие оборотни, с презрением смотрящие на нее, порой локти готовы были кусать от противоречивости своих желаний – обидеть ее или стать избранником хотя бы на одну ночь. Своей красотой, очарованием и сексуальностью Хитана умела пользоваться лучше, чем мечом, они были ее щитом от окружающих. Мало кто знал, что он – щит – вообще ей нужен. Никто не видел в оборотне ранимости, никто не замечал что равнодушие-то показное. Но никого она и не подпускала к себе близко, никому не давала заглянуть в свое сердце и душу, чтобы не делали больно.

Анна как можно быстрей постаралась дойти до лазарета, чтобы избежать пристальных взглядов. В здании стояла тишина – палаты были почти пусты. В комнате Хитаны она снова нашла Даниса. Показалось, что он даже не уходил отсюда – та же одежда, изможденный вид, затравленность в глазах и рука рыськи в его руках, которой он беспрестанно касался губами.

– Привет, – тихо прошептала Анна, подходя к кровати, с тревогой глядя на демона.

Как-то заторможено Данис посмотрел на нее, словно впервые видел. Но вот сконцентрировал взгляд, но лишь слабо кивнул в ответ. В этом страдающем сейчас человеке Анна совершенно не узнавала того озорного, дерзкого, колкого на язык и взгляд друга, которым он стал для нее. Всегда беззаботный, всегда веселый, такой же как Хитана – беспечный на вид, с улыбкой на губах, блеском в глазах, за которыми скрывался невероятный ум, проницательность и много чего еще. Перед глазами девушки и близко не было того Даниса, каким она его всегда видела: серьезный, взволнованный и уставший, беспомощный и прекрасно это понимающий, а потому злой – руки порой бессознательно слишком крепко сжимали ладошку рыськи в своей, выдавая его чувства.

– Ты любишь ее? – тихо прошептала Анна, садясь на другой стороне кровати и с тоской глядя на бессознательную Хитану.

Едва ли подруга выглядела лучше, чем день назад – яд нежити не давал ранам даже подсыхать, они воспалились, и никакая магия и целители были не в силах помочь организму перебороть его. Это случится в любом случае – опасности для жизни Хитаны не было однозначно. Но вот боль – ее потому и держали без сознания, чтобы не мучилась.

– Люблю, – просто ответил Данис. – Но ей лучше не знать.

– Почему? – тихо прошептала Анна, убирая с лица девушки прядку серых волос: демон заботливо привел в порядок ее волосы – расчесал, помыл, и они снова сияли.

– После завершения Академии, летом, я женюсь на другой.

Анна удивленно посмотрела на Даниса, который лишь грустно слабо улыбнулся ей, снова переводя взгляд на Хитану.

– Я помолвлен с детства, так же как вы с Кассианом. Но ему повезло больше.

– Разве нельзя разорвать помолвку?

– Темным эльфийским принцессам не отказывают, – невесело усмехнулся Данис.

Таких подробностей Анна не знала. Нет, она была в курсе, что род Даниса третий по знатности и силе во всей империи, и предполагала, что это накладывает на него какие-то обязательства – кому из них удалось отклониться от их выполнения? Они родились и росли с ними и не имели представления, что значит не иметь долга и чувства ответственности.

– Из какого Дома твоя невеста?

– Таллирель из Первого Дома Черной Розы.

– Разве она не единственная наследница своего Дома? – задумчиво произнесла Анна, вспоминая уроки истории. – Разве не должна занять место своей матери во главе?

– Между нашими семьями странная договоренность, – начал рассказывать Данис. – Таллирель обязуется родить от меня двоих детей – одного она заберет с собой, другой останется со мной. До конца жизни мы будем женаты, но проживем вместе лишь время, которое понадобится для рождения наследников.

– У дроу низкая рождаемость – несколько веков может пройти.

– Я знаю, – снова невесело усмехнулся Данис, потирая лицо свободной рукой. – И всегда смотрел на свой брак именно так – не важен итог, ведь многие годы я все равно буду рядом со своей женой. Да и не обременяло меня никогда мое положение почти женатого – меньше мороки с подбором невесты.

– Но ты влюбился, – слабо улыбнулась Анна, переведя ласковый взгляд на подругу.

– Без памяти, – нежно улыбнулся демон, не сводя волшебного взгляда с изуродованного лица рыськи – для него она была красивой с любыми шрамами.

– Возможно, ей стоит знать? – мягко предположила принцесса.

– Нет, – уверенно покачал головой Данис, грустно посмотрев на нее. – Я мог бы признаться раньше. Сейчас она мои чувства примет за жалость. Не поверит. Да и смысл? Нам времени отведено только до весны – я уеду, а она останется. И уже по пути домой я заеду за своей нареченной. Мы сочетаемся браком сначала в ее доме, потом повторно – в моем. Каждую ночь я буду ложиться к ней в постель, чтобы она как можно скорее забеременела. Разве она, – она мягко улыбнулся спящей Хитане, – потерпит подобное? Нет. И я не хочу ее мучить, не хочу, чтобы и она полюбила меня. Лучше мы просто проведем отведенное нам время как проводили его прежде – без обещаний и обязательств. Ее это устраивает, а у меня нет выбора.

– А если бы был? – полюбопытствовала Анна, с интересом глядя на друга.

Данис хмыкнул почти весело, бросив на нее свой коронный дерзкий взгляд.

– Она была бы моей уже после первой совместно проведенной ночи. Дождался бы, когда она закончит учебу и забрал с собой. Женился бы, она родила бы мне детей – таких же невыносимых как она сама, таких же упертых и красивых. Мы ругались бы с ней каждый день, я бы доводил ее до белого каления, а она меня до гневного рева. И я был бы счастлив.

Анна с сожалением стерла со щеки слезинку, ласково улыбаясь такому же плачущему демону – редкое состояние их расы. Но столько тоски и отчаяния было в его мечтах, что нельзя было не заплакать от того насколько они невозможны.

– Она имеет право знать, – мягко прошептала принцесса.

– Нет, – уверенно и решительно ответил Данис.

Анна не стала спорить. И вмешаться не посмеет – не ее это дело.

Еще несколько минут она провела у постели рыськи, после тихонько встала и ушла, не потревожив задумчивого и грустного демона. Лишь бросила сочувствующий взгляд на спящую крепко подругу, мысленно желая ей скорейшего выздоровления.

В коридоре Анна минуту постояла, приходя в себя. И только сейчас насторожилась от того, как тихо там было – криков из палаты Лео не раздавалось больше по коридору. Их не было и тогда, когда она была у Хитаны. Тревога сковала сердце, но с какой-то робостью, страхом девушка шагнула к палате полукровки. Не дойдя до нее нескольких шагов, остановилась, потому что дверь распахнулась, и на пороге замер измученный уставший Хишам. Но улыбка на его лица была полна облегчения и почти счастья. И это моментально заставило саму Анну широко улыбнуться и броситься к другу.

Лео осторожно садился на кровати, рассеянно и растерянно глядя по сторонам. Раф и Джай поддерживали его, помогая приноровиться к слабому истощенному телу. Увидев Анну, замершую на пороге, устало улыбнулся ей, мягко и нежно, как прежде, хотя от него самого прежнего едва ли что-то осталось – лишь неуловимо можно было увидеть в этом молодом мужчине прежнего Лео. Он стал заметно выше, гораздо шире в плечах, черты лица стали мужественными и длинные волосы удивительно меняли его облик. Лишь темные глаза были прежними.

Анна с облегчением бросилась к другу, почти сбивая его снова на подушки под его тихий смех. Полукровка мягко прижал девушку к себе.

– Какая ты маленькая, – усмехнулся парень, глядя на светловолосую макушку перед лицом.

– Это ты большой, – рассмеялась со слезами на глаза Анна, поднимая на него взгляд, полный облегчение и еще не ушедшей тревоги. – Как ты? – она внимательно всматривалась в его лицо.

– Жив, – хмыкнул друг, рассматривая свои руки и тело. – Но непривычно. Будто я – не я. Совсем на себя не похож? – спросил он у принцессы и друзей, которые смотрели на него с легкими понимающими улыбками.

– Даже голос изменился, – подтвердила Анна, не в силах перестать улыбаться.

– Ты привыкнешь к себе новому, – ободряюще хлопнул его по плечу Хишам. – Уйдет время, но привыкнешь. Еще какое-то время будешь таким же неуклюжим и неловким как и прежде, но по другой причине, – хмыкнул весело демон.

Не успел Хишам договорить, как в палату вошел Хасин. Его Анна не видел с того дня, как он навестил ее после того, как она очнулась два дня назад. Все это время его не было в замке – по словам Кассиана он искал виновных в том, что случилось с ее друзьями и с ней. И по виду Хасина можно было судить, что пока поиски не увенчались успехом – он был зол, напряжен, недоволен и насторожен.

– Оставьте нас, – кивнул демонам Бастард, и те беспрекословно повиновались, к тому же им необходимо было отдохнуть.

– Как ты? – почти мягко спросил Хасин, подойдя к кровати и с любопытством рассматривая Лео.

– В норме, – кивнул юноша, ободряюще улыбаясь Анне.

– Расскажи мне, что произошло, – без лишних предисловий потребовал демон.

– Как Хитана?! – резко спросил и заволновался полукровка, тревожно посмотрев на Анну.

– Жива, – невесело усмехнулась девушка.

Лео не стал расспрашивать, лишь досадливо прикусил губу, да попытался нервно взлохматить волосы, но они больше не были короткими, и он недоуменно запутался пальцами в длинных прядях. Бросил это дело и посмотрел на терпеливо ждущего ответа на свой вопрос магистра. Стараясь ничего не упустить, Лео рассказал свою версию случившегося. Она мало чем отличалась от того, что уже знал Бастард со слов Анны и того, что успел выяснить.

– Хитана наложила на Анну защитное заклинание, чтобы в случае опасности быть в курсе. Мы видели, что с Анной что-то не так, она непонятно ослабела, резерв был на нуле. Сама она не волновалась по этому поводу, но мы тревожились.

Хасин укоризненно посмотрел на принцессу, которая лишь губы поджала под этим взглядом.

– Ничто не предвещало беды, – словно бы оправдываясь, произнесла тихо девушка.

Демон лишь прищурился, но затевать спор не стал.

– Что с магистром Варгос? Он настойчиво направил тебя именно в ту лавку, почему?

– Объяснил это тем, что только там продавались те редкие ингредиенты, что были мне нужны. У меня не было причин искать подвох в его словах, – пояснил Лео под понимающий короткий кивок задумчивого Бастарда.

– Магистр исчез из Академии. Я все еще не нашел его. Гном, что подарил тебе браслет, – Хасин скривился, бросив взгляд на руку Анны, – никогда не работал в той лавке. Я нашел его в трущобах. Там нечего было даже поднять, чтобы допросить – кто-то хорошо постарался замести следы. Других зацепок пока нет, но списывать Варгоса со счетов еще рано – я найду его.

– Все-таки это он поднял кладбище? – спросила Анна.

– Остаточная магия указывает именно на него. Других некромантов его уровня в Академии не было, даже преподаватели профилирующего предмета не достигают таких высот в некромантии. Никого же из посторонних на территории Академии не находилось.

– Почему он сделал это?

– Найду – спрошу, – не удержался от раздраженной язвительности Хасин, но чуть улыбнулся расстроенной девушке. – Возвращайся к себе – тебе стоит отдохнуть. Лео тоже.

Анна не стала спорить, еще раз обняла друга, пообещала прийти завтра и ушла. Хасин провожал ее взглядом, пока за ней не закрылась дверь, после чего повернулся к вопросительно смотрящему на него джину.

– Говорите, – устало вздохнул полукровка, откидываясь безвольно на подушки: это при Анне не желал показывать свое истинное состояние, чтобы не тревожить ее понапрасну.

Но все его тело еще болело и ныло после обращения, голова раскалывалась, и хотелось лишь спать. Однако он понимал и догадывался, зачем к нему пожаловал Бастард – не узнать о случившемся на кладбище: и без его слов наверняка был в курсе.

– Ты принял силу джина, силу рода. Думаю, догадываешься, что это накладывает на тебя определенные обязательства.

– Я отказался от трона. И своего решения менять не собираюсь, – спокойно ответил полукровка, устало прикрывая глаза.

– Кто бы сомневался, – закатив глаза, понимающе проворчал Хасин. – Но я пришел поговорить не об этом. Я пришел поговорить о том, куда тебе следует направить свою приобретенную все-таки силу. Твоя слабость там, на кладбище, едва не стоила жизни тебе и твоим друзьям. Ты должен понимать, что больше подобного не должно повториться. Тем более что теперь у тебя есть все возможности не допустить чего-то столь же ужасного впредь. Ради своих друзей ты принял обращение, которое прежде морально отстаивал, не давая силе хода. Ты сам осознал, что тебе нужна твоя сила, что с ней тебе будет лучше, что это необходимость. Я ведь прав? – усмехнулся Хасин, проницательно глядя на открывшего глаза Лео.

– В тот момент, – отведя взгляд, вернувшись мыслями к событиям той ночи, – когда я не мог ничем помочь, я подумал о том, как были правы вы все касательно моего упрямства. Из-за него я не смог ничего сделать и хоть как-то помочь. Отчаяние захлестнуло меня, оно наверно и спровоцировало обращение.

– Я рад, что это все-таки случилось. В первую очередь потому, что это нужно тебе самому. Ты отказался от престола, отринул желания своего отца. Но у тебя должна быть иная цель теперь, и ты понимаешь – какая именно: твоя сила должна приносить пользу. Пусть не на троне, пусть не в Темных Землях, где весьма пригодилась бы. Но хотя бы во благо близких тебе людей. Тебе нужно принимать и развивать свой новообретенный дар, чтобы ты был сильным и способным помочь и защитить.

– Вы ведь сейчас говорите исключительно об Анне? – хмыкнул понимающе Лео,

– До других мне нет дела, – не стал скрывать Хасин. – И я позабочусь о том, чтобы каждый, кто находится рядом с ней, был ей не только другом, но опорой и поддержкой, защитой. Ты стал ей близок, и я ценю вашу с ней дружбу – она многое дает Анне. Но еще больше я буду ценить то, что теперь ты сможешь стать полезным не только в моральном плане.

– Она не умеет пользоваться людьми, – хмыкнул Лео.

– Ей и не придется. Ты сам теперь дашь ей то, что я хочу. Для этого ты останешься на факультете боевой магии, ведь дорога на целительский тебе все равно заказана – ты стал Темным, а это не вяжется с типом исцеляющей магии.

– А ведь я только-только подошел к своей мечте, – грустно хмыкнул полукровка.

– Забудь, – жестко подвел итог демон. – По моей просьбе тебя зачислят на еще один факультет – темной магии и некромантии. Это – часть твоей сущности, к тому же не помешает в жизни. Тебе станет легче учиться, поэтому, я думаю, осилишь.

– У меня есть выбор? – хмыкнул Лео, пристально глядя на Бастарда.

– Нет, – холодно улыбнулся демон. – Я просто ставлю тебя в известность. Забудь о нытье и жалобах.

– Я никогда не ныл и не жаловался! – возмутился Лео, даже привстав на локтях, зло глядя на преподавателя.

– Хорошо, продолжай в том же духе, – равнодушно хмыкнул Хасин и направился к двери из палаты.

9

– Я ждала тебя, – бросилась в объятья Хасина Анна, едва переступила порог комнаты. – Почему ты не пришел раньше? – с обидой и упреком спросила девушка, поднимая взгляд на демона.

– Я был занят, – мягко улыбнулся Бастард. – Как прошел день?

– Отвратительно, – уныло произнесла Анна, отходя от него и снимая с плеч плащ. – Без магии мне здесь не место.

– Мы вернем ее, обязательно, – уверенно пообещал Хасин, подойдя к ней со спины и обнимая за плечи.

Поднял ее руку, где все еще сидел проклятый браслет, тянущий из нее силы, задумчиво рассматривая отвратную вещь, что вредила его девочке.

– Я почти нашел способ, как безопасно избавить тебя от него. Как только снимем – ты быстро пойдешь на поправку.

– Я ведь лишилась сил еще до того, как одела его, – рассеянно произнесла Анна.

– Этот браслет усиливает то, что тревожит тебя. Что это? Что не дает тебе покоя? Что настолько выбивает тебя из колеи, что это сказывается на магическом фоне?

– Снежный бал, – усмехнулась невесело Анна, поворачиваясь к демону, что серьезно смотрел на нее. – Ты уехал внезапно, и у меня не было возможности уверить тебя в том, что я все еще люблю тебя. Тебе было больно, и я могу лишь вообразить насколько сильно. И не могу не думать о том, каково тебе понимать, что теперь я принадлежу Кассиану еще больше. Я видела твою злость и ревность там, в палате. А ты слишком хорошо умеешь контролировать себя. Так насколько тебе плохо, что ты не сдерживаешь раздражения, видя меня с братом?

Анна говорила все это, а ее голос был переполнен тоской и горечью, виной, которая съедала ее изнутри. Она не смела поднять взгляд на нежно смотрящего на нее демона, боясь увидеть ту самую боль, что сжигала его изнутри, с каждым днем все сильней опаляя раненое сердце. И это на самом деле было так. Каждую минуту он проживал в муках от того, как был несчастлив, от того, что видел любимую девушку в объятьях другого. От того, что не мог ничего с этим поделать, ведь не смел вмешиваться в Судьбу. Да и смог бы пойти против брата, которого любит, пусть тот и вызывает в последнее время в нем лишь гнев, злость и раздражение? Конечно же нет. Он никогда не встанет на пути Кассиана, никогда не перейдет ему дорогу и не отнимет то, что его по праву – долга и сердца. Никогда не сможет сделать ему больно.

– Посмотри на меня, – мягко попросил Хасин, ласково улыбаясь, когда она отчаянно замотала головой. – Анна, посмотри на меня, – настойчиво протянул он, поднимая ее личико за подбородок. – Ты – мое счастье. Не боль, не разочарование. Ты – счастье. И я прекрасно знал цену, что мне придется заплатить за него. Не смей корить себя и в чем-то обвинять. Ты не предаешь меня, ты не делаешь мне больно – это прерогатива Судьбы. Так было предопределено, видимо, – невесело хмыкнул Хасин, обхватывая ладонями ее личико. – Но я нисколько не жалею о своей боли. Ведь ты ответила на мои чувства, хотя я и мечтать о подобном не смел, ведь всегда был для тебя другом. Но я стал большим в твоей жизни, и бесконечно рад этому. Пусть мне будет больно, пусть я буду страдать. Но каждую минуту с тобой я буду вспоминать до конца жизни, и они будут возмещать мне ту боль, что будет приносить разлука.

– Не говори об этом! Я даже думать не хочу, что однажды ты уйдешь, – простонала Анна, отчаянно качая головой, прижимаясь к нему крепко-крепко, будто он уже сейчас собирался оставить ее.

– Но я уйду, – мягко, но безжалостно ответил Хасин.

Анна продолжала мотать головой, будто пытаясь вытрясти из нее ужасающие мысли. Она жизни не представляла без Хасина! Пусть она и любила Кассиана, пусть с ним ей было хорошо, и она была счастлива, Хасин – часть ее жизни. Не может быть иначе! Не может быть так, что он оставит ее! Когда-то давно она говорила Ринару о том, что готова к тому, что он уйдет из ее жизни, ведь прекрасно знала о его стремлении обрести свободу, знала, как важно ему оставить всю свою настоящую жизнь в прошлом и начать новую, такую, которою он всегда хотел. Но это было до того, как она поняла свои чувства к нему, как узнала о его собственных. И разве возможно теперь думать о том, что когда-нибудь она будет смотреть вслед уходящему к своей свободе демону?! Уходящему от нее?! Нет! Ибо одни только мысли об этом причиняли нестерпимую боль!

– Анна! Я ведь здесь, – зашептал Хасин, крепко прижимая девушку к себе, давая почувствовать свое тело, близость, чтобы она вынырнула из своих пугающих мыслей. – Я не оставляю тебя прямо сейчас, – ласково улыбнулся демон, заглядывая в бездонные мокрые голубые глаза девушки, которая плакала.

– Пообещай, что не оставишь никогда! – отчаянно прошептала Анна, на что демон лишь грустно улыбнулся, касаясь губами ее лба, пряча свой больной взгляд.

И молчал. А Анна плакала в его объятьях, не в силах остановиться. И снова дрожала от холода – он волнами накатывал на нее по несколько раз за час. Со вздохом Хасин легко подхватил девушку на руки, садясь на кровать, а ее сажая на колени, согревая в своих руках.

– Девочка моя, ну перестань, – шептал Хасин, растирая руками ее плечи и спину, пытаясь согреть ее ледяное тело, что сотрясалось в его руках не только от холода.

– Холодно, – прошептала Анна, прижимаясь к нему теснее, стуча зубами.

Она подняла на него свои колдовские глаза, отчаянно молящие и любящие. Губы дрожали, кожа ее была холодной, а руки, которыми обвила его шею, обожгли ледяным прикосновением.

– Согрей меня, Хасин, – отчаянно прошептала девушка, медленно приближаясь к его лицу, дурманя его своим взглядом, словно понимала, что нельзя перед таким устоять, словно уже знала, какую власть имеет над своим беловолосым демоном.

Но не знала еще, лишь чувствовала в нем потребность, в его близости, в его тепле. Чувствовала острую необходимость быть сейчас с ним настолько близко, насколько он решится зайти.

С не меньшим отчаянием Хасин безвольно сократил остатки расстояния между ними, прижимаясь губами к губам Анны, согревая их своим дыханием, делясь с ними жаром своего тела. Обвив крепко руками его шею, пальчиками девушка зарылась в белоснежные волосы. Она так соскучилась по нему, так истосковалась по его рукам, губам, объятьям, что сейчас сконцентрировалась только на них.

А на Хасина снова накатила жгучая ревность. Тогда, в палате, Кассиан обнимал ее, согревал своим телом, прижимал ее к себе. Не получилось выбросить из головы навязчивые картинки того, что он мог делать тогда то же самое, что делает он сам сейчас: целовать, касаться тела уверенными руками, ловить губами слабые тихие выдохи, предшествующие стонам.

Глаза заволокло алым вопреки силе воли, руки яростней сжались на тонком теле, но Анна лишь теснее прижалась к нему в ответ: веки трепетали, дыхание сбивалось, влажные губы были сладки как никогда прежде. Почти грубо демон опрокинул девушку на спину на подушки. Она же в ответ лишь пристально смотрела на него, облизывая губы. Они взгляда не отрывали друг от друга, пока пальцы Хасина медленно расстегивали пуговицы на ее форменном платье – от горла до пояса. Она сама подалась к нему, когда он потянул его с тонких плеч, сама выпуталась из подола. Без промедления руки демона скользнули под подол рубашки – на пол вслед за платьем полетели чулки. Пристально глядя в голубые глаза, словно ожидая, когда же она остановит его, Хасин потянул подол рубашки вверх. Анна лишь руки вытянула, помогая ему сбросить ее со своего тела. И все это – в тишине, нарушаемой лишь хриплым дыханием обоих, лишь под пристальными взорами друг друга, пронзающими насквозь.

– Холодно? – нависнув над ней, но едва ли касаясь своим напряженным телом, спросил шепотом демон.

– Холодно, – подтвердила Анна, как зачарованная протянув руки к его лицу, глядя в алые глаза не мигая.

Не смущала нагота, не поднимал голову стыд, забылась мораль, которая с каждым днем становилась все призрачней, теряя свои четкие грани. Рамки становились шире, и казалось, что так даже дышится легче. Не терзали сомнения – хотя после наверняка дадут о себе знать. Но не единожды уже Анна замечала, что приступы самобичевания становятся не такими острыми и мучительными. Уже многое считалось нормой для нее, многое стало привычным и нормальным. И пусть смущало, но она прекратила себя корить за то, что ей это нравилось. Она ведь должна стать смелее, должна принимать мир таким, какой он есть, а не таким, как она привыкла видеть. Да и что она видела в своей жизни? Лишь стены дворца и сада, за пределы которых много лет не выходила.

Но мир большой, и такой разный! И она хочет быть его частью! Хочет познать все его грани! Хочет увидеть какой он на самом деле – без прикрас, без преувеличений, без шор на глазах.

Так стоит ли цепляться за то, что прежде казалось незыблемым, но трескалось с каждым днем все больше, сталкиваясь с реальностью? Стоит ли ограничивать себя чем-то кроме самого необходимого? Зачем тревожиться по пустякам и терять столько всего? Почему просто не наслаждаться жизнью, не ловить момент!? И ведь ее моменты в Хасином так малы, так коротки и ничтожны по сравнению со всей ее жизнью! Лишь секунды в веках, которые она проведет без него, капля в море, песчинка в пустыне.

Улыбка, полная коварства и порока, растянулась на красивом лице демона, глаза засияли еще ярче, и весь он словно бы подобрался, как хищный зверь – опасный, непредсказуемый, дикий и неуправляемый. Хасин резко выпрямился и одним движением стянул с торса собственную рубашку, заставив Анну затаить дыхание от его грации, красоты и привлекательности. Он снова склонился над ней, почти касаясь ее своим мощным телом, полностью скрывая ее под собой – маленькую и хрупкую.

– Ты ведь знаешь, что я не переступлю грань? – прошептал демон, склонившись к ее ушку.

– Знаю, – выдохнула Анна, безвольно закрывая глаза, пьянея все больше с каждой секундой от его близости, что голову кружила.

Дикая потребность прикасаться, целовать, сжимать и ласкать вылилась в поток нежности, страсти и желания, с которым тела переплетались на смятых простынях. Уже через несколько минут Анна потеряла ощущение реальности, уплывая на волнах удовольствия, что ей дарил ее демон. Она металась под его крепким телом от наслаждения, с губ срывались тихие стоны. А Хасин все целовал и целовал ее, не в силах утолить свою потребность в ней, свою жажду, что с каждым днем становилась все сильней. Глаза сияли алым, контроль катился ко всем чертям, когти разрывали простынь – он не в силах был сдержать огня, что бушевал в крови. С треском рвалась ткань, пока губы нестерпимо нежно касались тонкой кожи, но все же оставляли следы на чувствительной плоти. Стоны услаждали слух, а льнущее к нему тело грозило толкнуть его на отчаянную близость. И не было сил остановиться, возможности прекратить. В беспамятстве Анна просила его о большем, даже не ведая, что именно хочет. Но тело горело от напряжения, требовало чего-то еще, в чем ему так жестоко отказывали. Она хныкала и извивалась в руках демона, сгорая от жара, что разливался под кожей, вызывая зуд и сладкую боль.

Покрывая поцелуями тонкую шею, вылизывая влажную кожу, пробуя ее на вкус, Хасин крепко прижимал к груди спиной извивающуюся Анну. Она терлась о него всей собой, изгибалась как раз по нему, заставляя его сходить с ума от желания. Отчаянно цеплялась за его руки, удерживающие ее поперек груди и талии. Она дрожала от напряжения, сковывающего все тело, такого сладкого и такого острого, что с губ беспрестанно слетали стоны. Глаза были затуманены, а разум не соображал совершенно, не осознавал реальности. А ладони мужчины не прекращали сладкой пытки, не переставали держать ее на грани: скользили по груди, умело лаская напряженные вершины, по бедрам, животу и горлу. Это было мучительно прекрасно, Анна растворилась в его руках, утопала в нежности и возбуждении, никогда прежде не чувствовала так остро и пряно, без единого намека на какие-либо посторонние мысли: все, что было в голове и перед глазами – Хасин. Только он, только его руки и губы, его тело и голос, его горящие безумные глаза. И самая малость потребовалась, чтобы девушка взорвалась от наслаждения – лишь едва ощутимое, едва весомое касание кончиков пальцев к самому сокровенному. И с громким стоном она содрогнулась от экстаза в руках демона, который судорожно сжимал ее тело, прикрыв глаза, чтобы не видеть всей красоты происходящего, чтобы сдержаться и не пойти еще дальше.

Анна уснула в его руках, так и не придя в себя – расслабленная, довольная и утомленная долгими часами ласк. Как умелый мастер, он играл на ее теле прекрасную мелодию, что привела ее к чудесному завершению. Он сам медленно приходил в себя, прижимая к себе обнаженное тело девушки, наслаждаясь его теплом и нежностью, которыми она всегда так щедро делилась с ним. Невесомо касался влажной кожи, успокаивая свое неудовлетворенное тело и разум. С неохотой отстранился, несколько минут созерцал прекрасное видение, после укрыл Анну и тихонько ушел.