Текст книги "Наследники (СИ)"
Автор книги: Александра Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
16
Хасин не вернул Анну в ее комнату – все общежитие сотрясалось от ярости принца, и многие адепты высыпали в коридор, потревоженные шумом. Но накрытые пологом невидимости демон и принцесса обошлись без лишних взглядов и шепотков. Хасин принес девушку к себе. Сразу же направился в ванную, где уложил драгоценную ношу в горячую воду, предварительно избавив ее от испорченной одежды. Он не отходил ни на шаг от ванны, пока Анна не успокоилась хоть немного и смогла внятно посмотреть на него. Но она все еще была напугана и дрожала всем телом. Смотрела на Хасина непонимающе и просительно, а глаза были пусты. Страх все еще держал ее в своих цепких лапах. А к страху уже примешивался стыд за него. Но разве можно было не испугаться того безумства, что овладело ее принцем? Разве можно было остаться спокойной и равнодушной к тому ужасу, в который ее вверг любимый человек?
Анна прекрасно понимала, что Кассиан не контролировал себя, почти могла оправдать его в своих глазах. Но не сейчас, когда еще колотит от ужаса.
– Что с ним? – тихо прошептала девушка, крепко держась за руку Хасина.
– Кассиан еще молод, – со вздохом начал беловолосый демон, с сожалением и виной глядя на нее. – Горяч, не сдержан. Не умеет контролировать себя на должном уровне. Тебя не должно быть рядом с ним в моменты его ярости. Они очень редки, но очень сильны. Еще много лет понадобится, чтобы и их он смог контролировать. Тебе просто не повезло. Ты должна простить его, – мягко произнес демон, касаясь ее личика и пронзительно заглядывая в ее глаза.
Он и сам был зол на брата, но его слова были правильными. Какие бы чувства он ни питал к брату сейчас – гнев, ревность, ярость – он понимал, что случившееся – дело Случая и только. Собственные чувства не затмевали правильного понимания ситуации.
– Я прощу, – слабо кивнула Анна. – Но не сейчас, когда мне так страшно, – и улыбнулась слабо и почти виновато.
– Ты ведь знаешь, что он был не в себе.
– От этого не легче, – отвела взгляд девушка. – Я понимаю, что есть оправдания, и в чем-то я сама виновата. Но сейчас не могу их найти и признать свою вину.
– Ты только не отталкивай его, – понимающе кивнул Хасин, мягко подняв ее голову и заглянув в голубые глаза. – Он не простит себя, если ты будешь его бояться.
Анна ничего не сказала на это. Демон помог ей выбраться из воды, высушил ее тело, закутал в полотенце и отнес ее в спальню, кутая в одеяло, пытаясь согреть дрожащее тело.
– Я все еще постоянно мерзну, – словно оправдываясь, вымучено улыбнулась озадаченному демону Анна, когда он непонимающе смотрел, как она дрожит под слоями теплой ткани.
– Тебе страшно, – понимающе хмыкнул Хасин. – И ты не обязана прятать это от меня. От кого угодно, но не меня, – ласково улыбнулся демон, усаживая ее к себе на колени и своим теплом согревая ее.
– Перед тобой я могу быть слабой?
– Я знаю тебя настоящей. Знаю твои чувства, нрав и все о тебе – многое я лично вложил в тебя. И я всегда буду знать, что ты чувствуешь и чего хочешь. Поэтому продолжай рядом со мной быть любой – злой, слабой, беззащитной, сильной.
– И я все еще могу спрашивать о чем угодно? – хитро посмотрела на Хасина Анна.
Он отвлекал ее, согрел, и страх медленно отступал. Как по волшебству рядом с ним она успокаивалась в мгновения. Сама порой удивлялась его способности так на себя влиять, но, несомненно, была ей благодарна. Однако сейчас тревога и непонимание, вопросы не отпускали, и она хотела знать ответы, чтобы успокоиться. Перед глазами стоял невменяемый Кассиан, и она с дрожью ощущала, как страх внутри нее никуда не исчезает, а скорее даже укореняется. И это было неправильно. Первичное ощущение ужаса и паники сменилось их глухим отголоском, который, как ей сейчас уверенно казалось, не отпустит ее долгое время. Но разве должна она бояться любимого человека? Разве может позволить этому происходить? Разве не должна найти оправданий и просто принять случившееся как единичный инцидент? Разве не должна списать все на Время и Случай? Разве должна зациклиться на этом? И Анне требовалось найти разумные объяснения, требовалось не просто понять, но принять то, каким она увидела своего будущего мужа.
– Это никогда не изменится, – улыбнулся Хасин, убирая с ее лица прядку волос и заглядывая в грустные глаза – как бы Анна ни храбрилась и ни делала вид, он прекрасно видел, что она все еще напугана.
– Скажи, – тихо начала принцесса, неловко отведя взгляд, – это имел в виду Кассиан, когда говорил, что страсть демона меня ужаснет?
– Вроде того, – невесело хмыкнул Бастард. – Так же как и ярость, страсть и желание ослабевают контроль. И к этому нужно быть готовой, чтобы понять и принять. Не многие способны ответить на подобный…всплеск чувств, эмоций и потребностей демонов полноценно. Но подобный взрыв – большая редкость. Должен быть дикий коктейль эмоций, чтобы демон сорвался.
– Я понимаю, что Кассиан был в гневе. Но что примешалось к его ярости, раз он не выдержал? – непонимающе посмотрела на Хасина Анна, хмуря брови и кусая губы.
– Помимо злости он был доволен – тем, что расплатился с тем, кто посмел покуситься на то, что ему важно, – начал объяснять беловолосый демон. – Но даже это мелочь. Ты – решающий ингредиент его потери контроля.
– Я?! – девушка дивлено выгнула брови под смешок Хасина.
– Ты, – кивнул головой Бастард, ласково и нежно улыбаясь находящейся в откровенном шоке принцессе. – Ты не представляешь, насколько желанна для Кассиана. Не представляешь, чего ему стоит сдерживать свои потребности и желания ради твоей чести и достоинства, ради твоего воспитания. Будь ты демоницей – давно разделила бы с ним постель. Но ты человек, и он понимает, что это в себя включает. Он знает об особенностях человеческого воспитания, морали и приличиях, знает этикет и правила, которые вы соблюдаете, чтите и которые впитываете с молоком матери. Для него все это не пустой звук. И не просто слова и обещания. Для него это тяжкий труд и борьба с самим собой. Он может быть игривым и соблазнительным, может делать вид, что просто играет с тобой. Но он вкладывает в каждый намек и шутку не просто желание тебя поддеть и заставить смутиться – в них его желания, которые он не привык скрывать. А сегодня, – Хасин пожал плечами, – я представляю, что заставило его потерять голову: ты не представляешь, как хороша, когда взволнованна, или только проснулась, или чем-то увлечена, – мягко хмыкнул демон, кивая на снова удивленный и немного смущенный взгляд Анны. – А твой запах…в полуобращенном виде демоны очень чувствительны к запахам. А ты всегда пахнешь сладко, соблазнительно и аппетитно. Кассиан никогда не скрывал своего к тебе желания. И сегодня это просто вышло за привычные тебе рамки. Ты доверяла ему, и возможно сейчас твое доверие подорвано. Но подумай о том, как сильно будет сожалеть Кассиан: он многое вложил в ваши с ним отношения, чтобы не жалеть о случившемся так же сильно, как жалеешь сейчас ты. Он на многое шел и идет ради тебя в плане своего поведения, потребностей. И порой для него это не просто. Но он никогда не жаловался. Всегда принимал это как данность и необходимость, как приложение к тебе – контроль. И он верен своим обещаниям не причинять тебе вреда, а сегодняшний случай – единичное исключение. Просто не думай, и постепенно острота произошедшего забудется, сойдет на «нет», и ты будешь с непониманием вспоминать свой страх.
Анна задумчиво кусала губы, глядя в сторону. Выпутала руки из одеяла, запарившись в теплом коконе, и рассеянно сжимала и разжимала пальчики. Хасин терпеливо ждал, давая ей возможность переварить сказанное. Взгляд невольно скользнул к обнажившимся плечам, на которых были следы грубости брата. Анна даже не представляла силы той ярости и тех эмоций, что испытывал Хасин, говоря о чувствах брата. Но он контролировал себя куда лучше Кассиана, и умел прятать сокровенное, когда хотел. И сейчас он желал сосредоточить внимание Анны на принце. Потому что это было правильно. С его стороны всегда было главным позаботиться о том, чтобы союз венценосных особ не стал ужасом для двух королевств. О том, чтобы два дорогих ему человека были счастливы. Он приложил много сил для этого. И как бы паршиво и больно сейчас ни было, как бы ни хотелось очернить соперника в глаза любимой женщины, прежде всего он думал о том, что ничего не должно измениться в плане отношений Анны и Кассиана.
Рвалось наружу ревностное желание предстать в глазах Анны лучше брата, затмить его. А злость на Кассиана, гнев за то, что посмел обидеть и напугать его маленькую девочку, просто зашкаливали. Тот момент, когда он увидел, как безжалостно и безумно брат причиняет боль Анне, когда увидел ужас в ее глазах, он не забудет никогда. И пусть он только что говорил девушке о том, что она сама должна забыть, выбросить из головы и простить, он всегда будет думать о том, что когда-нибудь его может не оказаться рядом. Однажды его и не будет уже рядом с Анной, чтобы защитить ее. И он мог лишь молиться о том, что к тому времени его защита уже не понадобиться, что к тому моменту Кассиан станет старше, осознает свои чувства к невесте и целиком и полностью будет сосредоточен на ней, а не себе. На первое место будет ставить ее желания и потребности, находя радость для своих в их удовлетворении.
В задумчивости Хасин упустил тот момент, когда Анна вынырнула из своей. Она смотрела на него внимательно, словно вглядываясь в его черты лица, в его взгляд.
– Что? – мягко улыбнулся демон, улавливая тот редкий момент, когда не мог понять, о чем думает девушка.
– Каково тебе сейчас не думать о себе?
– О чем ты? – нахмурился демон.
– Я не понимаю, как ты можешь так легко говорить о Кассиане, пытаться оправдать его в моих глазах, когда – я уверена – внутри тебя бушует море ревности! Как можешь ты забывать обо всех чувствах, ставя на первое место свой долг?
В голосе Анны помимо непонимания и удивления была и нотка раздражения, даже злости.
– Никогда не будет по-другому, – спокойно ответил Хасин, грустно улыбаясь. – Ты, Кассиан, еще много других вещей, и только потом – я.
– Так нельзя. Это неправильно, – хмуро произнесла принцесса. – Я так много слышала о твоем эгоизме, и где же он?!
Хасин лишь тихо рассмеялся, качая головой.
– Мне нравится твой новый способ отвлечься от тревожащих и неприятных мыслей. В детстве ты предпочитала прямо и четко заявлять, что ты не хочешь думать или говорить о чем-либо. Сейчас ты пытаешься заменить тревожащие мысли на злые.
– Не получается просто не думать, – проворчала Анна, снова зябко кутаясь в одеяло. – Наверно это называется взрослением. Я уже не девочка. Даже года не прошло, как я покинула дом, но за это время я повзрослела так, как за все шестнадцать лет дома не повзрослела. Я вижу разных людей, наблюдаю мир, и это меняет меня саму.
– Так и должно быть. Ты должна быть частью того, что тебя окружает. Дома тебе не давали шанса быть этой самой частью. Дома ты была за границами жизни, общения, мира в целом. Тебе не с чем было сравнивать, леди Мирай от многого тебя ограждала, а весь дворец отталкивал и не принимал тебя. Ты могла наблюдать лишь со стороны. А без практики теория пустой звук. И да – за время в Академии ты очень изменилась. И мне нравятся эти изменения, – улыбнулся нежно Хасин. – Ты стала смелее, откровенней, живее, решительней. Упрямей, – хмыкнул демон. – Ты стала собой. Особенной, настоящей, такой, какой была всегда в душе, загнанная в рамки своей семьей и домом, нравами и традициями. Но при этом в тебе осталось много из того, чего я не хочу чтобы ты когда-нибудь лишилась: доброта, нежность, ранимость, мягкость, чистосердечие и бескорыстие. Я много и долго могу перечислять, – усмехнулся Хасин. – У тебя масса достоинств, и каждый день к ним прибавляется новое. Это и называется взрослением.
– Но ведь есть и отрицательные черты, есть недостатки, – хмыкнула Анна.
– Смотря для кого, – рассмеялся Бастард. – Та же леди Мирай была бы в шоке от того как ты себя ведешь и что позволяешь другим, от того, что ты слышишь, видишь и делаешь. Я уверен, что почти все приведет ее в ужас, если она однажды узнает об этом.
– Но тебя эти вещи восхищают?
– Верно, – ухмыльнулся Хасин, мягко щелкнув ее по кончику носа, – ведь ты уподобляешься мне. Это не может не нравиться, – рассмеялся демон.
– Я далека от того совершенного порочащего образа, которым окутан ты, – язвительно произнесла принцесса.
– Ты ближе, чем думаешь, – вкрадчиво прошептал Хасин ей на ушко, весело сверкнув глазами.
Анна возмущенно заворочалась в его руках, сопя от недовольства под смех демона, который легко и ласково ее удерживал на своих коленях.
– Неужели я такая испорченная!?
– Возьми хотя бы этот момент: под одеялом на тебе ничего нет, ты на моих коленях, в моих руках, и тебя это не смущает. Ужас!!
Анна не могла не рассмеяться тому выражению комичного возмущения, которое изобразил Хасин. И вместе со смехом постепенно выходили остатки напряжения. Как всегда рядом со своим демоном она забывала обо всем и всех, тревоги отступали, и эти минуты были только для них двоих. Их было так мало в последнее время!
– Не поверишь, – отсмеявшись, с улыбкой качая головой, заговорила Анна, – я сама удивляюсь тому, как быстро все в моей жизни меняет важность. Как быстро я ставлю новые приоритеты, как быстро привыкаю к тому, что прежде возмущало, шокировало или вызывало ужас. Понимаю, что это нормально, но иногда кажется, что я теряю что-то очень важное.
– Детство, Анна. Ты теряешь именно его. Или даже не так – ты потеряла его в тот день, когда я забрал тебя из твоего дома. Ты теряешь то, что делало тебя прежней. Ты забываешь то, что тебе слепо прививали, меняя это на то, что по-настоящему важно для тебя самой. Ты сама делаешь выводы, ты учишься и развиваешься. Ты полагаешься на себя, ты решаешь, что тебе делать, как себя вести. Ты больше не ограничена рамками и запретами, и это вводит тебя в растерянность. Ты поняла это лишь сейчас, но ведь так и есть – ты растеряна. От того, как резко изменилась твоя жизнь в том числе. Но это сделало тебя лучше. Так стоит ли переживать о том, что ты теряешь, если приобретаешь что-то лучшее? Не цепляйся за прошлое – к нему нет возврата. Ты никогда больше не будешь проклятым ребенком. И даже эта фраза никогда больше тебя не обидит, так ведь? – с улыбкой спросил Хасин, на что Анна лишь кивнула, тоже слегка улыбаясь.
17
Хитана почти с обреченностью открывала дверь, откровенно хмуро и неприветливо посмотрев на стоящего на пороге такого же хмурого Даниса.
– Не впустишь? – сложив руки на груди, с холодной насмешкой спросил демон, прищурив глаза.
– Я собиралась отдыхать – устала, – отрешенно ответила рыська, так и не отойдя от двери, явно давая понять, что не хочет гостей.
– Потерпишь, – почти прошипел Данис, уверенно отодвигая от порога девушку и входя внутрь под ее равнодушным взглядом.
Хитана от души хлопнула дверью и, не отходя от нее далеко, повернулась к гостю, тоже сложив руки на груди и нарочито выжидательно посмотрев на него.
– Если снова пришел убеждать меня в ошибочности моих решений – можешь даже не начинать, – вздохнула Хитана, когда несколько минут Данис молчал и просто смотрел на нее – пристально и внимательно, цепко, изучающе.
– И тебя устраивает это? Упиваться собственной слабостью? Никогда не поверю! – с долей презрения и злости произнес юноша. – Окстись! Ты сама себя губишь! Не даешь помочь тебе никому!
– Мне не нужны твои советы и твоя жалость! – рыкнула рыська, сверкнув глазами. – Катись с ними куда подальше!
– Думаешь, жалею? – прошипел сквозь зубы Данис, шагнув к ней и еще больше прищурив свои глаза.
– Хочешь сказать нет? – презрительно фыркнула Хитана.
– Нет. Я просто хочу помочь, – устало провел рукой по лицу демон.
– Мне не нужна твоя помощь! И ты мне не нужен!
– А что тебе нужно?! – Данис тоже сорвался на крик, подойдя к ней вплотную и глядя в сверкающие злостью глаза своими такими же. – Утонуть в жалости к себе, которую ты так презирала в других?! Этого ты хочешь?! Погрязнуть в самоуничижении и нападках окружающих?! Где та рысь, которая готова была бороться со всем миром?!
– Сгинула на том проклятом кладбище! – прорычала Хитана с потухшими глазами, а после устало прикрыла их, тяжело вздохнув, как-то разом растеряв короткий запал эмоций.
– Но ты жива! – встряхнул ее за плечи демон.
– И что мне от этой жизни! – с отчаянием, впервые выпустив его наружу, показав кому-то, прошептала Хитана, глядя на него снизу вверх, загнано и тоскливо. – Посмотри на меня – я изуродована. Нет больше того, что давало мне силы и ярость. Нет больше красивой маски, за которой я прятала свои слабости – теперь они на моем лице в буквальном смысле.
– Но ведь ты прекрасна, как и прежде, – с нежностью, со снисходительной улыбкой, уверенностью в голосе, мягко прошептал Данис, обхватив руками ее личико. – И эти шрамы тоже могу стать твоим оружием, твоей маской, щитом, защитой. За ними ты можешь прятать свои страхи и слабости. Просто прими их как часть себя. Не проклинай, не презирай свое отражение в зеркале! Ты сама загоняешь себя в ловушку мнения окружающих, вгоняя себя в свои детские комплексы. Но ты не ребенок. И ты сама даешь повод окружающим сделать тебе больно. Сама даешь оружие своим врагам.
– Да не могу я сделать этого! Не могу! – сорвалась в истерику Хитана, и слезы – впервые за много лет – потекли по ее щекам. – Смотрю на себя и сил нет!
– Я дам тебе силы, – нежно стер соленые капли с ее лица, улыбаясь, произнес демон. – Дам тебе все, что нужно, чтобы ты стала прежней – сильной, смелой, отчаянной, дерзкой и злой.
– Как? – словно не веря, сомневаясь в его обещаниях, слабо прошептала девушка, заглядывая в его глаза.
– Вот так, – ответил Данис, накрывая ее губы своими.
Со щемящей нежностью, страхом, который сковывал его любящее сердце, боящееся быть разбитым и потерять, он целовал соленые дрожащие губы, мягко обхватывая ладонями личико рыськи. А она зажмурилась, погружаясь с головой в этот поцелуй, всеми силами пытаясь раствориться в нем, откинуть в сторону все свои сомнения, страх, неверие в искренность. Заставляя себя верить, что ничего не изменилось – в ней, с ней.
Данис оторвался от губ Хитаны, дождался, пока она откроет медленно глаза, посмотрев на него, встретив его нежный и ласковый взгляд. А после снова приник к ее губам как раньше – уверяя в том, что все по-прежнему, что ничего не изменилось, что она так же прекрасна и желанна для него: жадно, напористо, требовательно и властно. Прижал всем телом к стене, впечатав ее почти грубо, но лишь усиливая все ощущения и желания, что накатывали на них обоих.
В эту ночь от покрыл поцелуями все ее тело, каждый шрам обвел губами. И они не вызывали в нем отвращения. Он любил ее сильно, неистово, так, как никогда не любил прежде. Дал ей прочувствовать ей всю ее красоту и желанность. Не позволил верховодить и руководить, как было между ними прежде, давая тем самым понять, что на него можно положиться, что он сильнее, что дает ей свою защиту и покровительство. И как это было у зверей – правда за теми кто сильней. Он показал ей правду, и она поверила.
И следующим утром Хитана гордо шла по Академии, выставив на обозрение все свои шрамы, убрав волосы с лица, сплетя их в боевую косу своего клана. Глаза сверкали, на губах была уверенная усмешка, шаг был четким, она встречала каждый взгляд с вызовом, плечи гордо развернуты. Одежда поражала смелостью еще больше чем прежде – одно декольте чего стоило.
И в то же утро они с Данисом снова отчаянно дерзили друг другу, поражая окружающих колкостью фраз и намеков. Рыська снова играла с ним на грани фола, а он ее терпел, отвечая ей не менее шокирующе. Она снова выводила его из себя, а он позволял ей это, внутри наслаждаясь происходящим как никогда прежде. Да и внешне по нему было видно, насколько он доволен и удовлетворен. А Хитана сверкала и сияла, к ней вернулась непринужденность и смелость, бестактность и прямолинейность – она привлекала этим к себе все возможное внимание, и купалась в нем.
18
– Рад, что ты пришла в себя, – холодно сверля девушку взглядом, произнес Хасин.
– Подобное больше не повторится, – тем же тоном ответила гостья демона, глядя куда-то ему за спину.
Она вся была напряжена и насторожена – его недовольство, сквозящее во взгляде, голосе пугало неимоверно. Это были редкие случаи, когда вот так лицом к лицу она сталкивалась с Бастардом. Но каждый заставлял нервничать. И сейчас она понимала праведность гнева этого мужчины.
– Много лет назад я пообещала одной маленькой дикой девочке, что спасу ее, если она проявит терпение. Она проявила, и я пришел за ней. Я дал тебе крышу над головой, дом, и даже нашел того, кто вправил твои мозги. И все, что я просил взамен – забота о дорогом мне человеке. Малость для такой как ты. Но ты не справилась!
– Я жизнь готова за нее отдать! И почти сделала это! – возразила смело Хитана, резко вскинув на демона злой взгляд. – И не потому, что должна Вам. А потому, что Анна дорога для меня! Я люблю ее, и сделаю все ради ее защиты и безопасности!
– Вот и хорошо, – прищурился Хасин, плавно поднимаясь на ноги и с хищной грацией подходя к рыське вплотную.
Она сжалась перед ним как бы ни храбрилась.
– Но еще раз посмеешь уйти в себя, – голос был вкрадчивым и волной мерзких мурашек прошелся по коже девушки, когда демон склонился к ее уху, – я снесу барьер в твоей голове ко всем чертям. И буду наблюдать, как ты медленно и мучительно сходишь с ума.
Хитана сглотнула, но снова смело встретила гневный взгляд стальных глаз.
– Как же Анна слепа в своем обожании к Вам, – глухо прошептала оборотень.
– Она об этом знает, – сладко улыбнулся Хасин, закладывая руки за спину и непринужденно отходя от Хитаны. – Но при случае можешь напомнить ей об этом. А сейчас свободна, – и он больше даже не взглянул на нее, взмахом руки отпустив.
С искренним облегчением Хитана покинула комнату Бастарда.
