Текст книги "Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)"
Автор книги: Александра Стецинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
― Послушай меня, девочка…
Что там хотел сказать генерал, осталась тайной, потому что их неожиданно прервал его заместитель, полковник Лисницкий.
― Товарищ генерал, а я вас ищу. Вас срочно вызывают в особый отдел.
― Не видите, я занят. Как только освобожусь ― подойду, ― сердито рявкнул Решетников, продолжая удерживать девушку, испепеляя её яростным взглядом.
― Боюсь, дело срочное. Что-то касающееся вашей дочери.
― Что?! Причём тут Ирина?
― Я не знаю, но предлагаю это выяснить, как можно скорее. Товарищ лейтенант, можете быть свободны.
Галя дёрнулась, пытаясь освободиться, но Решетников сердито зашипел:
― Я тебя не отпускал.
― Герман Арнольдович, ― тихо, но настойчиво начал Лисницкий, ― успокойтесь. Отпустите лейтенанта, на вас смотрят.
― Да мне плевать…
― Вам может и да, а вот лейтенанту ― сомневаюсь. Ей ещё служить и служить. Герман, прошу, будь благоразумен.
― Хорошо, ― генерал крайне неохотно разжал пальцы. ― Мы ещё поговорим.
― Мне с вами больше не о чем говорить, ― отчеканила Галя. ― Всё что я хотела вам сказать, я сказала. Решение своё не изменю. А если вы меня вынудите, готова подать рапорт.
Решетников зашипел, как рассерженный кот и дёрнулся, пытаясь схватить строптивую девицу, но его руку перехватил Лисницкий.
― Товарищ генерал, прекратите немедленно, ― а потом тихо добавил, ― ты, что совсем с катушек слетел. Лейтенант, свободны.
― Слушаюсь, ― отчеканила Галя, и постаралась, как можно быстрее исчезнуть.
Глава 53
Что хорошего вцепиться в человека и не отпускать?
Рэй Брэдбери.
Глава 53
― М-да, ― невольно покачал головой пожилой военврач, ― стремительно развивающаяся ОРВИ на фоне сильнейшего стресса. Я понимаю, работа у вас довольно напряжённая, но разве ж так можно. Товарищ лейтенант, нервы беречь нужно. Вы не в курсе, что все болезни от нервов?
Галя только пожала плечами. Не говорить же доктору, что все дело не в напряжённой работе, а окончательно слетевшем с катушек генерале, решившим, что ему всё позволено. Поэтому девушка промолчала, печально улыбнулась доктору и развела руками. «Я в курсе, но что поделаешь».
― Что ж, голуба мая, тогда будем исправлять то, что вы с собой сотворили. Послушайте, может вы в наш госпиталь ляжете, а? Полежите, отдохнёте, заодно и подлечитесь. Там вас быстро на ноги поставят. Ну, что вы мотаете головой.
― Нет, пожалуйста, доктор. Я не хочу в госпиталь.
― Вот все вы молодые такие. Думаете таблетку выпил и полный порядок, а потом, к сорока пяти, полная развалина с кучей хронических болячек. Лейтенант, чтобы до генерала дослужиться, здоровье смолоду беречь надо. Манкировать своим здоровьем…
― Пожалуйста, ― прохрипела Гаял и молитвенно сложила руки, ― я с родителями живу. Мама меня быстрее всяких докторов на ноги поставит.
― С мамой говорите? ― доктор задумчиво пошевелил бровями. ― С мамой это хорошо, но госпиталь всё же лучше. Ну, ладно, что вы право в самом деле. Прекратите немедленно! Тоже мне вояка, с глазами на мокром месте. Бог с вами, не надо, так не надо. Вот возьмите рецепты. Как принимать, я написал. Через, ― доктор задумался, побарабанил пальцами по столу, тяжело вздохнул, ― так уж и быть, четыре дня покажетесь. Будьте любезны, плакса-вакса, к приёму сдать анализы. И не надо меня благодарить, ― отмахнулся он от радостно вскочившей девушки. ― Не будь у вас чистые лёгкие, от госпитализации не отвертелись бы.
― Спасибо, Арсений Маркович.
― Когда выздоровеете, будете меня благодарить. А теперь внимательно слушайте мои рекомендации. Значит так, помимо всех пилюль, что я вам выписал, назначаю полный, слышите, полный покой. Никакого телевизора. Боже упаси, от любых новостных каналов. От теперешних новостей и у здорового человека может нервный срыв случиться. Да, и никаких газет, будь они неладны. Прав был профессор Преображенский, от них сплошной стресс, выраженный в потере аппетита и угнетённом состоянии. Прописываю вам только положительные эмоции, голуба моя.
― Арсений Маркович…
― Всё, брысь, а то руки чешутся вас в госпиталь упечь. И попробуйте мне только не поправиться! Имейте виду, я из-за вас в ад для эскулапов попадать не желаю. Мои коллеги, знаете ли, в большинстве довольно скучные люди, у них юмор и тот чёрный, а черти ребята занятые. С грешниками возни полно. Я там от скуки загнусь и помру. А черти меня взашей, чтоб я им статистику не портил.
― Та вы же к тому моменту уже, так сказать, неживой будете, ― не выдержала и захихикала Галя.
― Да? Хм… Брысь, кому говорю! Ей постельный режим нужен, а она тут сидит хохочет.
Галя, посмеиваясь, выскользнула на улицу и заторопилась к КПП, где её уже довольно долго ждала Виктория Аркадьевна. Голова всё ещё болела, тошнота немного притихла, но время от времени, накатывала волной, но девушка шла и улыбалась, потому что на душе у неё, впервые за последнее время, было легко и спокойно.
***
Решетников вышел из кабинета особиста взбешённым. Ярость, исходившую от генерала, можно было не только почувствовать, но и казалось, пощупать руками. Ирина, воспользовавшись моментом, вовремя смылась, почуяв, что впервые в жизни может бы получить от отца прилюдную головомойку или чего похуже. Решетников неторопливо шёл по коридору, с потемневшим, как грозовая туча, лицом. Офицеры, ещё издали заметив генерала, предпочитали нырнуть в первую попавшуюся дверь, лишь бы избежать встречи с ним, каким-то шестым чувством ощущая полную невменяемость начальства. А те толстокожие, у которых инстинкт самосохранения был развит слабо, и потому не успевшие вовремя убраться с дороги, срочно переходили к плану «Б», то есть изображали статуи с поднятой в приветствии рукой, стараясь не моргать и практически не дышать, чтобы полностью соответствовать образу.
Уже на выходе, генерала догнал Лисницкий:
― Герман Арнольдович, задержитесь на пару минут.
― В чём дело, Павел Олегович?
― Нужно кое-что обсудить.
― Это срочно? ― недовольно скривился Решетников.
― Лучше не откладывать.
― Хорошо, так и быть. Только давай по-быстрому. Извини, устал.
Офицеры молча вошли в штаб, прошли по длинному коридору, остановились возле своих кабинетов, располагавшихся напротив друг друга.
― К тебе или ко мне?
― Если не возражаете, ко мне, ― Лисницкий открыл свой кабинет и посторонился, ― Мне на своей территории будет удобнее.
Генерал пожал плечами и вошёл. Он осмотрелся, будто зашёл сюда впервые и застыл посреди кабинета.
― Присаживайтесь, Герман Арнольдович. У меня к вам важный разговор, а в ногах правды нет.
― Даже так. Паша, может, отложим, а? Меня Хорьков, мать его, со своими разговорами задолбал, а тут ты ещё. Мне домой надо. Я с тобой пошёл только для того, чтобы немного остыть. Дочурку страсть, как прибить хочется.
― Ирина никуда не денется, успеете. Хотя, если хотите знать моё мнение, поздно её воспитывать.
― Говорят, лучше поздно, чем никогда. У тебя выпить есть?
Лисницкий встал, подошёл к стене, открыл фальшивую панель за которой скрывался мини холодильник. Извлёк оттуда тарелки с нарезанным лимоном, бутербродами и слегка запотевший графин с водкой. Поставил всё на стол перед генералом, достал рюмки.
― Махрово живёшь.
― А вы хотите, чтобы я бутылку по старинке в сейфе хранил? Грибочки, маринованные будете?
― Грибо-о-о-чки, ― насмешливо протянул генерал, ― да нет. Хозяйский ты мужик, Лисницкий. Сколько лет тебя знаю, а как был ты куркулём, так куркулём и помрёшь. Никакая армия этого из тебя не вытравит.
― Лучше быть нуворишем?
― Ты на что это намекаешь?
― Да, так, пустое.
Решетников неопределённо хмыкнул, налил водку и одним махом опрокинул внутрь. Зажмурился, прислушиваясь к чему-то в себе, и спустя мгновение выдохнул:
― Хороша, чертовка, ― взял графин и разлил по рюмкам. ― Давай, Олегыч, выпьем. Спасибо, что помог уболтать этого проклятого особиста. Всё нутро выел гад, ― генерал опрокинул ещё рюмку и довольно хекнул.
Лисницкий взял в руки рюмку, повертел и поставил на стол:
― Это не значит, что он завтра не подаст рапорт. Герман Арнольдович, объясни, что ты творишь?
― Паша, о чём разговор?
― Герман Арнольдович, мы ведь ещё с училища знакомы.
― Ну и?
― Мне всегда импонировало в тебе то, что, ставя службу превыше личного, ты не превратился в типичного салдафона.
― Хм, спасибо, конечно, но, если у тебя всё, я пошёл. О том, как ты меня уважаешь, расскажешь в другой раз.
― Дело не в этом.
― Тогда переходи ближе к делу.
― Ты всегда был ещё тот ходок, но мне на это было наплевать, потому что дам выбирал на стороне, предпочитая не гадить в своё гнездо.
― Понятно. ― Решетников налил ещё рюмку опрокинул в рот, взял ломтик лимона и задумчиво пожевал. ― Знаешь, что, Павел Олегович, не лезь. Я уже взрослый мальчик и мне твои нотации,… ― мужчина, сделав выразительный жест рукой, ― побоку. Это всех касается. Галя моя невеста и пошли вы все…
― Вот как, ― хмыкнул Лисницкий, ― а мне она не показалась счастливой невестой. По-моему, ей твои… ммм… ухаживания, мягко говоря, неприятны.
― А мне до фонаря! Она будет моей женой, ясно! ― Решетников грохнул по столу кулаком. Жалобно задребезжал графин, с лёгким звоном опрокинулась пустая рюмка. ― Я так решил и точка.
― Хм, значит мнение девушки…
― Какое мнение, Лисницкий! Она соплюшка ещё. Сама не понимает счастья своего. Я ж её любить буду. На руках носить буду.
― Надорваться не боишься? ― усмехнулся Лисницкий.
― ЧТО?!
― Герман Арнольдович, успокойся. Ты сам признал, что девушка ещё очень молода. Через двадцать лет, она в самом соку будет, а ты…
― Отец мой в восемьдесят ещё вовсю по бабам ходил.
― Ну, мой дед в девяносто тоже ходил. Брал клюку и ходил… Кого конфеткой ублажал, кого анекдотом.
― Издеваешься?
― Ни в коем случае. Мы не один год вместе служим.
― Вот именно. Я с тобой, Паша, так откровенно разговариваю, потому что знаю ― не предашь. За все эти года, ты ни разу меня не подставил, а возможности были.
― Герман Арнольдович, послушайте моего дружеского совета…
Решетников жестом попросил минутку, поднял опрокинувшуюся рюмку, налил водки, выпил. Генерал застегнул бушлат, поднялся подошёл к двери, распахнул и застыл на пороге:
― А давай свой совет, ― буркнул он, не оборачиваясь, а потом повернулся и, ехидно усмехнувшись, заявил, ― я даже ему последую. ― Генерал качнулся с носка на пятку, ― Возможно… Только если ты хочешь, чтобы я отказался от Галчонка, то можешь засунуть свой совет в задницу, понял. Я сума схожу по этой девочке. Никого и никогда так не любил, как её. Я готов на всё ради неё.
― Даже уйти из армии? ― тихо спросил Лисницкий. ― Ты понимаешь, что можешь вылететь с треском. Стоит ей только подать рапорт, такое начнётся! Это всё равно, что потревожить лавину. Думаешь у тебя нет недоброжелателей? Будь спокоен, найдутся.
― А хрена им! Руки коротки. Галя, будет моей и я убью любого, кто станет на моём пути.
Решетников вышел, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка. Лисницкий некоторое время сидел неподвижно, потом тяжело вздохнул и снял трубку с аппарата:
― Соедините с Москвой, срочно, ― полковник продиктовал номер. Пришлось прождать почти час, когда человек, которого он разыскивал, наконец-то, ответил. Услышав, знакомый голос, Лисницкий поздоровался:
― Здравствуй, Иван Васильевич. Извини, что беспокою, у нас проблема. Боюсь, нам без тебя не справиться.
Глава 54
― Да сколько же вы будете мне нервы трепать?!
Я вам в сотый раз говорю: это строительный магазин!!! Нету у нас кефира!!!
― Ну ладно, ладно... А ряженка?
Глава 54
Четыре дня пролетели, как одно мгновение. Галя очень быстро пошла на поправку. Мария Васильевна довольно улыбалась, уверенная в том, что в это её заслуга. В молодости она хотела стать врачом, но девчонке из маленькой кубанской станицы это казалось какой-то далёкой, почти неосуществимой мечтой. Подружки подсмеивались: «Вот придумала ― врачом! Куда ты со свиным рылом, да в калашный ряд».
Тётка, приютившая осиротевшую Марию, после ранней смерти её родителей, ворчала, мол, на что тебе сироте институт сдался. С голоду подохнешь, пока выучишься. Иди работать в колхоз, на кусок хлеба с маслом всегда заработаешь. А если так уж учиться приспичило, поступай в медучилище. Пару лет и своя копейка в кармане, а там можно будет и об институте подумать. Только всё сложилось, как сложилось.
Не успела Мария окончить школу, как влюбилась в Гришу Королёва, высокого статного сибиряка, приехавшего в гости к армейскому другу. Уж как его станичные красавицы не обхаживали, а он ни на кого, кроме невысокой, хрупкой, кареглазой Маши, и смотреть не хотел. Сам ходил уламывать суровую опекуншу своей зазнобы. Тётка долго упиралась и сдалась только после того, как Григорий клятвенно пообещал, что они с Марией её не забудут и непременно, хотя бы раз в год, будут приезжать в гости. Расписались. Увёз сибиряк молодую жену в таёжную глухомань. Так мечты и остались мечтами, но любовь к врачеванию осталась навсегда.
Галя не стала разубеждать маму, но в глубине души, была уверенна, что своему стремительному выздоровлению была обязана, как ни странно, последнему разговору с Решетниковым. Отказав генералу, девушка почувствовала неимоверное облегчение. Она будто сбросила с себя невидимый груз, который давил с такой силой, что мешал даже дышать. Галя была уверена, что её угроза подать рапорт, будет держать назойливого поклонника на расстоянии. Наконец-то, можно расслабиться и подумать о своей дальнейшей жизни.
Пока болела, Галя приняла несколько важных для себя решений. Во-первых, она твёрдо решила, если Решетников не отстанет, то, не взирая ни на что, уйдёт из армии. На всякий случай, сделала в памяти пометку, поинтересоваться свободными вакансиями в городе. Во-вторых, как только вернётся Твердохлебов, встретиться с ним и поговорить, чтобы раз и навсегда прояснить их отношения. Конечно, женщине проявлять инициативу не принято, но прятать голову в песок и ждать непонятно чего, она тоже уже не могла. И пусть, сердце сладко ныло и замирало только от одного упоминания имени этого мужчины, но если он ничего к ней не испытывает,… тогда нужно покончить с этим и жить дальше. В конце концов, её чувства, это её проблемы. Она справится.
Арсений Маркович был доволен стремительными темпами, с которыми его пациентка шла на поправку.
– Голуба моя, молодец, порадовала. Четыре дня назад передо мной сидела тень человека, а теперь совсем другая песня: глазки блестят, щёчки порозовели, губы налились вишнёвым соком. Ну-ну, не смущайтесь, ― доктор покровительственно похлопал девушку по руке. ― Но, тем не менее, лапушка, на работу не спешите. Давайте дадим вашему организму время для того, чтобы окончательно оправиться. Работа, она, как известно, не волк… Учений, насколько я знаю, в ближайшее время не предвидится, Ростоцкий, ваш бог и царь и воинский начальник, пока в Москве прохлаждается, так что отдохните ка до понедельника. Нервишки окончательно успокоите. Согласны?
Галя радостно улыбнулась и кивнула.
– Вот и умница. Если распогодится, непременно погуляйте в парке, подышите свежим воздухом и зарядитесь положительными эмоциями.
– Арсений Маркович, а общаться с детьми мне уже можно? Дело в том, что у меня два потрясающих племянника.
Доктор на секунду задумался, а потом, пожав плечами, весело хмыкнул:
– А почему бы и нет. Вы теперь, так сказать, не заразны, но не переутомляйтесь. Племянники большие?
– Во втором классе учатся.
– Понятно, значит целых два энерджайзера. Как говорил, не переутомляйтесь. Дети ― это здорово, но они забирают уйму энергии. Загляните ко мне в понедельник, прямо с утра, если всё будет нормально, во вторник вернётесь работе. Ступайте, голуба моя.
Глава 55
Из инструкции целителя:
...Если не открывается путь к сердцу, попробуйте постучать в печень...
(анекдот с форума www.avvadon.org)
Глава 55
Проведав, что любимая тётушка болеет, Галины племянники пристали к своим родителям с требованием не только позволить её навестить, но и предоставить им возможность лично проконтролировать ход выздоровления. Два маленьких торнадо, Гришка и Мишка, были уверены, что без их непосредственного участия, тётушке от болезни не отбиться. Чтобы убедить родителей в серьёзности своих намерений, приступили к изготовлению страшных масок.
На вопрос отца, уж не решили ли они окончательно добить тётку и довести её до инфаркта, ребята дружно заявили, что он ничего не понимает в деле исцеления. Им как-то учительница рассказывала о шаманах. Эти таинственные колдуны надевали такие штуки, для отпугивания злых духов, которые вселялись в человека. Шаманы могли чудесным образом исцелять людей при помощи песен и постукивания в бубен. Бубен у них имеется, к сожалению, небольшой, но есть ещё барабан. Ребята решили, что для компенсации, они будут колотить посильнее и петь погромче. Дело осталось за масками. Мальчики поделились своей идеей: болезнь нужно как следует напугать, тогда она мигом смоется. Отец рассмеялся и заявил, что от их воя, да ещё в сопровождении бубна и барабана, кто хочешь убежит.
Переговорив с родителями, и узнав, что Галя практически здорова, а значит, инфекции можно не опасаться, Настя и Олег решили совместить приятное с полезным. Малышню оставили с родителями и любимой тёткой, а сами, воспользовавшись моментом, сняли домик в уединённом месте, чтобы пару дней побыть только вдвоём.
Галя с племянниками оторвались по полной. Чего они только не вытворяли. К концу выходных, дедушка авторитетно заявил, что теперь не только знает, что такое Бедлам, но и на какое-то время стал его пациентом. Воскресным вечером, когда вся семья собралась за одним столом, с аппетитом поглощая потрясающие пироги бабушки Маши, сопровождая всё это действо рассказом ребят о паническом бегстве от их лечения тёть Галиной болезни, дед, под хохот зятя и любимых дочерей, ворчал, что сам чуть срочно не подался в эмиграцию.
Отсмеявшись, Настя попыталась потискать своих сынишек, по которым за два дня успела жутко соскучиться, но те изо всех сил пытались уклониться от материнской ласки:
– Ну, мам, ну чего ты. Хватит нас чмокать, ― недовольно ворчал Гришка.
– Ага, ― вторил ему Мишка, ― мы уже совсем большие, как папа, а ты с телячьими нежностями, ― сердился девятилетний «взрослый».
– Ах, вы мои большуны, ― ворковала Настя, целуя светлые макушки и недовольные мордашки своих сыновей. Женщина крепко прижала обоих к груди. ― Что ж вы так быстро растёте, ― пробормотала она с лёгкой ноткой сожаления.
– Мам, нам бы ещё братика. Ты обещала подумать, ― напомнил Гришка.
– Нашей команде вратарь позарез нужен, ― заявил Мишка.
– Зачем нам вратарь?! ― скривился Гришка. ― Хомяк неплохо справляется. Лучше ещё одного нападающего. Такого же быстрого, как Юрка Комаров.
– Неплохо?! Это только потому, что задница Хомяка занимает половину ворот. Он же здоровый, как бегемот, а мозгов у него…
– Что за слова?! – возмутились взрослые.
Сообразив, что серьёзно проштрафились, мальчики, выдохнув дружное «упс», попытались нырнуть под стол, но были ловко перехвачены матерью:
–А если сестрёнку? ― лукаво спросила она, пытливо вглядываясь в их мордашки.
– Девчонку,… ― хором переспросили братья и растерянно уставились друг на друга.
– Ладно, ― махнул рукой Мишка, ― согласны и на девчонку.
– Мы из неё сделаем настоящего футболиста, ― поддержал брата Гришка.
– Обалдел! – завопил Мишка – Зачем футболиста?! Луше путь будет капитаном группы поддержки.
– Это ты обалдел! Бабушка Комарова говорила, что они все пустоголовые вер,... верти,… блин, как это… А! Вертихвостки! Ты что, хочешь, чтобы наша сестра была дурой хвостатой?!
– Сам ты дурак, хоть и бесхвостый.
– Щас, как тресну! – разозлился Гришка и пихнул брата.
– Это мы ещё посмотрим, кто кому треснет, – не остался тот в долгу.
Мальчишки вцепились в плечи друг друга и упёрлись лбами, как два молодых козлика. Они кряхтели, пыхтели, сопели, будто два маленьких паровоза, столкнувшихся на рельсах, пытаясь столкнуть противника с места, но ни один не желал уступить.
– Хватит! ― строго велел Олег. Но два маленьких упрямца, не обратив на повеление отца никакого внимания, продолжили свою потасовку. Мужчина, выпрямился во весь свой двухметровый рост и схватил сынишек за шкирку, оторвал друг от друга и легонько встряхнул, как нашкодивших котят. ― Я велел прекратить. Сколько раз вам повторять, что использовать кулаки в качестве аргумента последнее дело. Для этого существуют слова. Умные люди сначала пытаются договориться, чтобы найти устраивающее всех решение и избежать конфликта.
– Вот именно, ― сердито сжав кулачки, выкрикнул Мишка, ― но у некоторых мозгов для этого маловато.
– За себя говори, ― взбрыкнул ногами в воздухе Гришка. ― Тебе пока по башке не треснешь, ничего умного туда не придёт.
– Ребята, своим поведением вы расстраиваете маму, ― тихо бросил Олег. Его слова как масло, пролитое на бушующие волны, мгновенно усмирили драчунов. ― Мир? ― уточнил он. Мальчики тяжело вздохнули, переглянулись и согласно кивнули.
– Прости, мам, ― в унисон затянули они. ― Мы больше не будем.
– Вот и славно, ― усмехнулся отец и отпустил драчунов. ― Хотя, на счёт «больше не будем», сильно сомневаюсь. Идите и попытайтесь найти правильное решение. Мальчики, посовещавшись, гордо выдали:
– Мам, ты не волнуйся. Из девчонки мы воспитаем настоящего парня.
– Только этого нам и не хватало, ― схватилась за сердце Мария Васильевна.
– Ах, вы мои воспитатели, ― восхитилась Настя и опять осыпала сыновей поцелуями. ― Какие вы у меня молодцы. Куда? ― дёрнулась она, безуспешно пытаясь удержать мальчишек, которым, наконец, удалось вывернуться из материнских рук и броситься наутёк.
– Будешь к девчонке приставать с телячьими нежностями, ― заявили беглецы, под хохот взрослых, выглядывая из-за стула на котором сидел дед.
– Ну, вот посмотри на них, ― пожаловалась Настя мужу, ― лишний раз приласкать не даются.
Олег улыбнулся, осторожно обнял и притянул её к себе на колени:
– Иди ко мне. Я уже большой мальчик, но возражать против поцелуев не буду.
– А я думала, что ты их получил достаточно, ― слегка порозовев, насмешливо проворчала Настя и прижалась лицом к плечу мужа.
– Сколько бы та мне их не подарила, мне всё равно мало.
– Жадина.
– Угу, ― согласился Олег, с удовольствием погружая пальцы в густые светлые локоны жены. ― Тебя мне всегда мало. Дорогая, я тоже не против ещё одной девчонки в нашей семье, особенно если она будет похожа на маму.
– Да уж, ― не удержался от подколки тесть, ― если дочка унаследует папочкин рубильник, трудновато ей будет найти жениха.
– Не дай бог, ― содрогнулся Олег.
– А мне нравиться твой нос, ― сердито вскинулась Настя. ― Он красивый.
– Дорогая, у слона хобот тоже красивый, ― пожал плечами мужчина и чмокнул жену в щёку.
Взрослые переглянулись и рассмеялись.
Галя смотрела на свою сестру и её мужа с улыбкой на губах. Она искренне радовалась за Настёну, но вместе с тем чувствовала тоску и лёгкую зависть, наблюдая за семейной идиллией сестры.
Олег ― двухметровый, широкоплечий светловолосый гигант, с огромными ладонями похожими на ковш экскаватора, слегка неуклюжий, но, несмотря на внушительные габариты, способный передвигаться с молниеносной быстротой, чем-то неуловимо напоминал на медведя.
Лицо мужчины с крупными, резкими чертами, нельзя было назвать красивым. Его длинный нос ― широкий у переносицы, к тому же кривоватый и с горбинкой, из-за неправильно сросшегося перелома, как иногда шутил его обладатель, был похож на таран корабля. Небольшие, глубоко посаженные серые глаза, прятались под широкими, слегка нависшими бровями, придававшими мужчине суровый, а порой и неприступный вид. Они смотрели на мир проницательно и чуть насмешливо. Тонкий рот, квадратный подбородок, немного впалые щёки ― завершали довольно грубый портрет.
Чтобы ни случилось, Олег всегда сохранял невозмутимость и непробиваемое спокойствие. Наверно, даже взрыв бомбы, был не способен вывести этого гиганта из равновесия. Он встречал все жизненные трудности с неизменной добродушной усмешкой на губах, заранее убеждённый в том, что нет таких проблем, с которыми нельзя справиться. А они, будто попавшись на удочку его уверенности, быстро перед ним пасовали.
Зато улыбка этого мужчины была просто необыкновенной. От неё разглаживались сурово сдвинутые брови, становились заметны весёлые искорки в глазах, раздвигались тонкие губы, открывая крупные, безупречно ровные зубы. Она мгновенно скрашивала все недостатки лица, делая его если некрасивым, то довольно привлекательным. Благодаря своей внутренней силе, уверенности в себе в сочетании с житейской мудростью, Олег вызывал доверие у мужчин и симпатию у женщин. Он боготворил свою жену и обожал детей.
Настя ― стройная, длинноногая, натуральная блондинка, ростом почти метр восемьдесят, с развитыми плечами и крепкими руками тренированной пловчихи, да ещё третьим размером груди, выглядела эдакой, белокурой воительницей, настоящей Валькирией, какими их изображают в фэнтезийных книжках и дешёвых комиксах. На фоне своего медведеподобного мужа, она выглядела довольно изящной.
Её красивое лицо с точёными чертами очень напоминало Григория Ивановича. Ярко-синие глаза женщины под тёмными дугами бровей, в опушке густых, тёмных ресниц смотрели на мир спокойно и открыто. Она была окружена той особенной аурой, которая самую обыкновенную ничем не примечательную женщину делает невыразимо прекрасной, ― аурой счастливой женщины.
Мужчины завидев её на улице сворачивали шеи, порой, навязчиво пытались познакомиться, осыпали комплиментами, но для Настёны не было никого желаннее мужа. Она любила его глубоко и самозабвенно, всем сердцем. Читай книги на Книгочей.нет. Подписывайся на страничку в VK. После всех испытаний, выпавших на её долю, которые в очередной раз подтверждали общеизвестное «не родись красивой, а родись счастливой», Настя даже не могла представить, что когда-нибудь встретит человека, которому вновь сможет довериться, который согреет и исцелит её измученную душу.
Отсмеявшись Олег легонько хлопнул по столу, привлекая всеобщее внимание:
– Дорогие родители, ― весело начал он, ― у меня для вас грандиозная новость.
– Внучка уже на подходе? ― ухмыльнулся тесть.
– Эм, пока рано об этом говорить, ― с сожалением развёл руками Олег, ― но мы над этим работаем. Тут дело в другом. Помните вы говорили, что хотите избавиться от этих хором? Так вот, если вы ещё не передумали, есть классный вариант.
– А ну ка, а ну ка, ― заинтересовались Королёвы старшие.
– Короче, у меня есть друг. Мы лет шесть или семь не виделись, потому как он перебрался поближе к морю, но связь не теряли: время от времени созванивались или переписывались в одноклассниках. У Антона здесь оставались родители. Я иногда навещал их, помогал если надо было чего. Полтора года назад, его отец, довольно ещё крепкий мужик, вдруг скоропостижно скончался. Вроде, тромб у него оторвался. После смерти мужа, Анна Романовна, мать Антона, сильно сдала, много болеет. Родни у них здесь нет, ухаживать за ней не кому. Я, конечно, когда не в рейсе, к ней забегаю, но сами понимаете ― это не решение вопроса. Так вот, Антон решил забрать мать к себе. Полгода уговаривал, а она ни в какую, только недавно уговорил. Антоха мне позвонил, спрашивает не купите ли вы дом. Мать кому попало продавать его не хочет. Цена вполне подъёмная.
Королёвы переглянулись.
– Тут дело такое, ― тяжело вздохнув начал Григорий Иванович, ― мы-то хотим, но, как говориться, не всегда наши желания совпадают с возможностями. Все накопления в этот проклятый ремонт вбухали. Можно попробовать по-быстрому продать квартиру, но сам понимаешь, много бабла потеряем. А мы уже не в таком возрасте, чтобы деньги на ветер выкидывать.
– Батя, ― от вас требуется только согласие. ― Нужная сумма у нас с Настёной есть. Мы вам одолжим, а там, продадите свой мавзолей ― рассчитаетесь. В конце концов мечты должны сбываться.
– Ой, ― схватилась за горло Мария Васильевна, ― даже не знаю… А посмотреть-то, можно?
– Ну ты, мать, даёшь, ― возмущённо всплеснул руками Григорий Иванович, ― покупать кота в мешке что ли будем? Ты вот мне, Олежка, скажи лучше, дом-то стоящий?
– Он небольшой, но добротный: просторная кухня совмещена со столовой, две комнаты, ещё мансарда, но она толком не оборудована. Хозяева использовали её как чердак. Вода в доме есть, газ по улице. Подключиться можно в любой момент. Павел Фёдорович, отец Антона, хотел пристроить веранду, а заодно и удобства в доме сделать. Пристройку из блоков построил, фундамент под веранду залил, а дальше не успел.
Участок вокруг дома небольшой, но для грядок места вполне хватит. Есть гараж, правда построена только коробка и крыша, до остального, руки у хозяина не дошли. Ещё крепкий сарай, мать Антона курей там держала, и крохотная летняя кухня. Сад состоит из двух яблонь, сливы, старой груши, пары вишен, вроде алыча ещё была.
– А баня? ― с жадным любопытством спросила Мария Васильевна.
– Баня есть, но она требует ремонта. Анна Романовна, ею после смерти мужа не пользовалась, к соседям ходила.
– Когда поедем смотреть? ― по-деловому строго спросила Галя, заметив, как загорелись родители.
– Завтра с утра нас будут ждать. Я подскочу часиков в десять и вас отвезу.
– Жаль, ― расстроилась девушка, ― я не смогу поехать с вами. Мне надо на приём к врачу, а потом заскочить в отдел. Коллеги телефон оборвали. Спрашивают, когда появлюсь.
– Ничего, доченька, ― ласково погладила её по плечу мать, ― мы ж не покупать едем.
– Вот именно, ― кивнул Григорий Иванович, ― будет и на твоей улице свадьба. Мы только глянем, как и что, а там видно будет. Без тебя всё равно решения принимать не будем.
– И без нас тоже! ― хором объявили Гришка и Мишка.
– Ну, куда уж, без вас, ― развёл руками дед.
