Текст книги "Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)"
Автор книги: Александра Стецинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
Глава 46
Дарить себя – не значит продавать.
И рядом спать – не значит переспать.
Не отомстить – не значит все простить.
Не рядом быть – не значит не любить!
Омар Хайям
Через неделю после того, как Твердохлебова старшего выписали, Глебу позвонил Смолин.
– Привет, бродяга.
– И тебе, не хворать.
– Слушай, ну, ты совсем пропал. Я тебе пару раз звонил, а ты всё вне зоны доступа. Когда из своих дебрей собираешься вылезать? Сколько можно от работы отлынивать.
– Борис, тут такое дело, у моего отца микроинфаркт. Я в больнице несколько недель почти безвылазно проторчал.
– Извини, ― стушевался Смолин, ― как он?
– Сейчас уже ничего. Что у нас слышно?
Борис почему-то ответил как-то неуверенно:
– Всё нормально.
– Ты Галю видел?
– Она, в отличие от некоторых, уже вышла на работу, ― не удержался от шпильки Борис. ― Глеб, я могу чем-то помочь?
– Да. Забеги в штаб, напиши от моего имени рапорт на десять дней за свой счёт, по семейным обстоятельствам. С Лесницким, я уже переговорил. Он дал добро.
– Сделаю…
– Почему у меня такое ощущение, что ты мне что-то хочешь сказать и не решаешься?
– Да нет. Ты возвращайся, как только сможешь.
– Куда ж я денусь, ― проворчал Глеб и отключился.
После разговора со Смолиным остался странный осадок, но Глеб не стал зацикливаться, ему пока было не до этого.
Твердохлебов вернулся в город к середине октября. Бабье лето недолго радовало народ, разбалованный жаркими летними деньками и довольно теплым сентябрём.
Сначала зарядили проливные дожди. Казалось, небеса решили компенсировать долгие месяцы, когда на землю не упало ни капли влаги. Город тогда буквально задыхался в пыли и смоге от вспыхивающих то тут, то там лесных пожаров. А теперь, потоки воды, будто стремились смыть то, что ещё не успело сжечь безжалостное солнце и не смог уничтожить огонь. Но едва небеса очистились от плотной пелены свинцовых туч, и выглянуло подобревшее солнышко, уже не стремившееся сжечь всё, что попадалось ему на пути, как пришли заморозки. За ночь весь город покрывался довольно плотной коркой инея, ослепительно переливавшегося в лучах восходящего светила.
Воздух был настолько холоден, что только к обеду, от голубоватого великолепия оставались лишь маленькие, грязноватые лужицы. Ранние прохожие, то и дело ежились, пытаясь руками, воротниками и шарфами прикрыть лица от порывов пронзительно холодного ветра. Они торопливо семенили на работу, совершенно не обращая внимания на чудесное, сверкающее покрывало, придававшему городу сказочно красивый вид. Синоптики грозили, что со дня на день может выпасть снег, но в тоже время обнадёживали, мол, ненадолго.
Глеб не успел ещё толком разобрать чемодан, когда в его квартиру без стука ворвался Смолин.
– Ну, наконец-то, ― с облегчением выдохнул капитан и рухнул в кресло. ― Ещё немного и я забыл бы, как ты выглядишь.
– Мог бы сообщить о твоей проблеме. Я бы выслал фото.
– Чтобы потом остаток жизни доказывать, что я не жираф, а обычный ничем непримечательный верблюд. У нас конечно, толерантность и всё такое, но из армии, с такой репутацией, пришлось бы шустро сваливать.
– Брось. У тебя, господин верблюд, такая репутация, что и сотня моих фото не навела бы на скабрезные мысли.
Борис нервно взъерошил волосы и перевёл разговор на другую тему:
– Ладно, как там твой старик?
– Слава богу, всё обошлось, ― Глеб повертел в руках рубашку и небрежно отбросил. ― Как подумаю, чем всё могло закончиться,… ― мужчина передёрнул плечами. ― Столько времени потеряно! Я, как последний идиот, носился со своими детскими обидами, вместо того, чтобы сесть и откровенно поговорить с отцом.
– Что, нелегко понимать своё несовершенство? ― язвительно ухмыльнулся Борис. ― Добро пожаловать в мир обычных людей, со всеми нашими слабостями и недостатками.
– Прекрати. Я не настолько идеален, как ты думаешь.
– Да ну?! Ты всегда вёл себя безукоризненно.
– Ошибочка. Я старался так себя вести. К сожалению, мне не всегда удавалось, точнее, почти никогда.
– Извини за прямоту, но рядом с тобой, я частенько ощущал себя, слабохарактерным раздолбаем.
– Может, потому что ты такой и есть, ― беззаботно рассмеялся Глеб и швырнул в друга футболкой.
– Караул! ― Борис в притворном ужасе вытаращил глаза. ― Ты кто и куда дел моего зомбированного друга? Мы с тобой кучу времени знакомы, а из тебя обычную улыбку клещами тащить нужно.
– На душе легко, ― признался Глеб. ― Я даже не подозревал, как на меня давит долгая размолвка с отцом. Вот держи, ― он бросил другу увесистый свёрток, одуряюще пахнущий свежей выпечкой.
Борис сноровисто развернул пакет и с наслаждением вдохнул потрясающий аромат. Выхватив самый поджаристый пирожок, откусил и застонал:
– Мама дорогая, где ты достал такую божественную вкусность. Ммм… Неужели я мог пропустить в нашем городе место, где продают подобное чудо.
– Это Марго испекла мне в дорогу.
– Твоя мачеха потрясающий кулинар.
– Борис?
– Ну?
– Не нукай. Сколько можно ходить вокруг да около. Думаешь, я не вижу, как ты круги вокруг меня нарезаешь. Колись, что у тебя произошло?
Смолин от неожиданности поперхнулся, отложил пакет, будто разом потеряв аппетит, и отвёл глаза. Он несколько минут о чём-то напряжённо размышлял. Словно взвешивал все «за» и «против». Глеб ему не мешал, вернувшись к разборке вещей.
– Понимаешь, тут такое дело…
– Не томи.
– У Гали проблемы.
– Что? ― на автомате переспросил Глеб, думая, что ему послышалось.
– Я говорю, у твоей цыганочки проблемы. Если, конечно, ты всё ещё ею интересуешься.
Лицо Глеба окаменело:
– Рассказывай.
Смолин вздохнул, потёр лицо руками, поёрзал в кресле и застыл.
– Ну, что ты молчишь, как рыба об лёд? ― раздражённо крикнул Глеб. ― Борис, не наматывай мои нервы на оголённые провода.
– Тише ты, ― буркнул Смолин. ― Я просто не знаю, с какого бока начать.
– С любого, только не тяни резину.
– Короче, у Гали проблемы с Решетниковым.
– С кем? ― опешил Твердохлебов. ― Причём тут генерал? Она ему на любимую мозоль наступила, когда к автобусу топала?
– Не просто наступила, а переехала. Потом вернулась и ещё раз по тому же месту.
– Ты можешь толком рассказать?
– Мне бы кто рассказал…
– Смолин!
– Да, не кипятись ты. Говорю же, что почти ничего не знаю, только слухи, что по части бродят. Понимаешь, никто не знал о новом увлечении генерала, даже Ирка совсем недавно пронюхала, а она, сам знаешь, как своего папашу пасёт. Так вот, никто, ни о чём не догадывался, пока доведённый до белого каления Решетников, не стал цыганочку открыто преследовать.
– С чего ты взял, что «доведённый»?
– Поверь моему опыту. Ни один мужик не будет пытаться чуть ли не силком предмет своей страсти умыкнуть, если ему оставить хоть немного надежды. Тем более, такой, как Решетников. Он же не какой-нибудь браток.
– Даже так… Сам видел?
– Да ты что! Я тебе уже полчаса толкую, что ни сном, ни духом. Как-то заскочил я в гараж. Дело у меня в ведомстве зампотеха было. Смотрю, а наши водилы столпились возле Селиваныча.
– Какого Селиваныча?
– Ну, прапор у нас такой есть. Воротилин Нестор Селиванович. Колоритный такой мужик. Усищи у него, почти как у Будённого. Он должен был уйти на пенсию ещё в прошлом году, но что-то не срослось. Так вот, этот прапорщик доставляет наших штабных дам в город. Классно, понимаешь, устроился…
– Не отвлекайся.
– Ага, смотрю, обычно спокойный, как танк, Селиваныч буквально кипит от злости. Руками размахивает, глаза, как плошки, усы дыбом, но говорит тихо в двух шагах не слышно, что там у него поперёк. Мне любопытно стало, чего он пыхтит. Подхожу аккуратненько, а он про Галю, мол, это ж надо так довести дивчину, что она бедняжка собственно тени боится. Одним словом, выцепил я Селиваныча и прижал, как следует. Парапор рассказал, как однажды возле его автобуса, вдруг тормознула генеральская машина. Решетников вышел и окликнул садившуюся в автобус Галю. Они о чём-то переговорили, и он усадил её в свою машину. Через пару дней история повторилась, но, что интересно, Селиваныч обратил внимание, что девушка не хотела ехать с генералом. Он её, так сказать, немного подтолкнул. А в следующий раз, Галя отказалась, но генерал ворвался в автобус и типа шуткой, но в приказном порядке вывел. Тогда цыганочка наловчилась тормозить Селиваныча в километре от части, но генерал не зря погоны носит и вычислил её уловку. Стал сопровождать автобус до города, пытаясь перехватить девчонку, но и цыганочка, как чувствовала, избегала западни. Видимо, приходилось бедняжке до города шлёпать пешком. Тогда генерал сменил тактику и стал ждать на остановке, где она выходит. Словом, довёл нашу цыганочку, что она от собственной тени шарахаться начала. Селиваныч говорит…
– Лучше скажи, почему ты мне сразу не позвонил? ― глаза Твердохлебова налились бешенством.
– А ты не сверкай на меня. Ты, что больного отца бросил бы? Вот, то-то и оно. Не хотел тебе душу рвать. Решил, вернёшься и тогда со всей этой ерундой разберёшься. Но… тут такое дело…
– Я уже где-то слышал эту фразу, и её продолжение, мне не понравилось.
– Дело в том, что не сегодня-завтра, я бы точно тебя выцепил. В последнее время, события стали развиваться стремительно. Об увлечении папаши узнала Ирка. Она сначала пыталась прорваться в ОВРА, но ей не удалось. Ты думаешь, она отступила? Как бы ни так. Дождалась, когда Галя выйдет из отдела и такой скандал закатила! Особистам, чтобы утихомирить разбушевавшуюся генеральскую дочку, пришлось вызвать Решетникова.
– Нашла где разборки устраивать. Она лучше об отце подумала.
– Всегда знал, что Ирка эгоистичная стерва, но то, что она к тому же ещё дура и истеричка … Так сказать, три в одном флаконе. Бери и удавись. Глеб, теперь я понимаю, почему ты бегал от неё, как чёрт от ладана.
– Оставь. Это всё?
– Если бы! Поговаривают, что Решетников решил пойти ва-банк и пошёл к родителям Гали. Разразился страшный скандал.
– Хм. Значит, новоявленный зятёк им не понравился?
– Какое там. Говорят, отец нашей цыганочки женишка чуть с лестницы не спустил. А когда попытался вмешаться кто-то из генеральского сопровождения, то папаша выхватил берданку и пригрозил открыть огонь на поражение.
– Ничего себе у нас страсти кипят. Я только одного не могу понять. Борис, почему ты не вмешался?
– Интересно как? Мне надо было, умыкнуть пистолет и добить взбесившегося от переизбытка тестостерона генерала? Может, как наши деды, мордашку ему подправить в кулачном бою? Спасибо, под трибунал пока идти не охота.
– Ты мог, хотя бы, провожать девушку домой.
– Я думал об этом, но…
– Струсил?
– Да почему сразу струсил! Ты же знаешь, Галя мне не доверяет. Сомневаюсь, что она позволила бы мне болтаться возле неё, после того, как я дурака свалял.
– А почему Ростоцкий молчит?
– Его нет в части. Ещё до начала всей истории, он ушёл в отпуск, а потом, даже не появляясь в части, был командирован то ли на переподготовку, то ли курсы.
– Ясно.
Твердохлебов отпихнул чемодан и стремительно облачился в форму.
– Эээ… Глеб, ты куда намылился? ― растерянно спросил Смолин. ― Тебе на службу только завтра…
– Вот и выйду завтра, ― рыкнул Глеб, ― а сегодня мне надо решить ряд личных вопросов.
– Обалдел! Глеб, ты это, не дури. Ты конечно крут, но генерал тебе не по зубам.
– Спасибо за подсказку. Вот туда я ему и врежу, если ничего другого не останется.
– Это же трибунал! Даже если тебя оправдают, можешь погон лишиться или вообще из армии вылететь.
– Эх, дорогой мой друг, честь ― дороже погон будет. Я люблю эту девушку, ― вдруг выпалил Глеб и тут же осознал, что это правда. Та, правда, которую он скрывал даже от самого себя. И теперь одна мысль, что он может снова потерять Галю, причиняла ему боль.
– Какое «люблю»! Глеб, твоя мачеха, часом, в пирожки белены не натолкала, а? Вы виделись всего пару раз.
– А мне хватило одного раза.
– Брось! Любовь с первого взгляда ― это байки экзальтированных барышень.
– Можешь мне не верить, но я говорю, как есть. Для меня она, та самая, одна единственная и неповторимая. Во мне всё замирает только от одного взгляда на неё.
– Тогда, какого лешего ты столько времени тянул!
– Не знаю,… струсил, наверно. А ты говоришь идеальный.
– Погоди, а она?
– Надеюсь, что я ей тоже не безразличен. В любом случае, даже если это не так и я ошибаюсь, я не позволю никому обижать, а тем более, мучить её.
– Но Решетников…
– Ему придётся отступиться, ― отрезал Твердохлебов и спустя мгновение тише добавил, ― если только, она не передумает.
– А если да то, что будешь делать?
– Не пропаду. Я уже большой мальчик. Справлюсь.
– И ты так просто, без боя, отдашь любимую в руки другого человека?
– Я же сказал, если на то будет её желание.
– Вот смотрю на тебя и никак не пойму, то ли ты слегка рехнулся, на почве переживаний за отца, то ли у тебя синдром Дон Кихота. Хотя, если честно больше смахивает на бурно развивающийся кретинизм. Да если бы я влюбился…
– Больше всего на свете хотел бы, чтобы та, которую ты любишь, была счастлива. С тобой или без ― это уже не важно. Важна только она. Ладно, я пошёл.
– Эй, Глеб, смотри, поаккуратней, дров там не наломай.
– Дверь захлопнешь, ― напоследок буркнул Твердохлебов и исчез.
Глава 47
Страх кончается там, где начинается неизбежное. С этого момента страх лишается смысла, и все, что нам остается, – это надежда на то, что мы примем верное решение.
Автор неизвестен
Глава 47
Густые сумерки окутали улицы очень рано. Небо, плотно затянутое тучами, весь день грозилось разразиться проливным дождём, но из последних сил сдерживало своё желание, темнея всё больше и больше. Его утренняя хмурость постепенно перешла в обеденную сердитость, потом плавно перетекла в вечернюю угрюмость и, судя по недовольному ворчанию и далёкому громыханию, скоро должна была обрушиться со всей яростью на ни в чём неповинный город ураганным ветром и холодными потоками воды.
По улице шла невысокая девушка. Она старалась ступать как можно тише и держаться в стороне от хорошо освещённых участков.
«Кто бы мог подумать, что мне придётся красться, как воришке, по родному городу», ― с горечью пробормотала Галя. Конечно, если бы она уступила, домогательствам генерала то сейчас бы с комфортом сидела в шикарном автомобиле, который вёз бы её в лучший ресторан города. А потом… Вот из-за этого «потом», девушка передёрнулась от отвращения. Ей даже в голову не могло прийти, что случайно столкнувшись с Решетниковым на праздновании Дня части, она так усложнит свою только-только начавшую налаживаться жизнь. Этот человек не понимал слова «нет». Галя знала, что стоило ей уступить и, вскоре генерал нашёл бы новую куклу для утех, но она не могла переступить через себя. «Наверно, придётся подать рапорт на увольнение, ― с тоской подумала девушка. ― Эх, как некстати».
Поиск хорошей работы займёт уйму времени. Её зарплата, как никогда, была важна в их маленьком семейном бюджете. После развода, в квартире пришлось сделать ремонт и купить мебель взамен той, что забрал муж. Да ещё эта поездка на юг. Галя не хотела ехать, даже не смотря на то, что санаторий был оплачен, но мама и отец настояли. Кубышка с заначкой была вычерпана до самого дна.
Девушка тяжело вздохнула. Она не понимала, почему генерал прицепился к ней, как репейник, и чтобы она не делала, цеплялся только крепче. Осторожно скользя по тёмным переулкам города, она время от времени останавливалась, напряжённо прислушиваясь. От малейшего постороннего шороха или звука её сердце замирало, а потом срывалось в бешеном галопе. «Так и инфаркт схлопотать недолго», ― проворчала она про себя и неожиданно разозлилась. ― «Прямо маленький мышонок, а не офицер российской армии». ― Галя порылась в сумочке, достала перцовый баллончик и уже гораздо уверенней двинулась дальше. По дороге она перебирала в памяти все свои столкновения с генералом, пытаясь понять, где она поступила неправильно, дав мужчине надежду на возможность их романа.
***
Галя отгуляла всего лишь две недели из положенного отпуска, от остальной части пришлось отказаться и взять компенсацию. Деньги были нужны позарез.
Ремонт поглотил немыслимое количество наличности, хотя Королёвы всё делали своими руками и старались закупать не самые дорогие материалы. После того, как на кухне в ванной и туалете обновили плитку, пришлось менять сантехнику. Она выглядела уж больно обшарпанной и несовременной на фоне новенькой сверкающей облицовки. А где сантехника, там и трубы.
Маме сильно приглянулся духовой шкаф, и модная раковина в виде ракушки ― купили. Краска, шпаклёвка, обои, клей и прочая ерунда для обработки стен перед поклейкой, обошлись им почти, как новый спальный гарнитур. Мария Васильевна расстроено вздыхала, Григорий Иванович хмурился и ворчал: «Хорошо хоть пол в своё время покрыли качественным ламинатом. Если бы ещё и с полами пришлось возиться, то вылетели бы в трубу».
Ростоцкий внимательно выслушал порозовевшую от смущения девушку и молча подписал своё согласие на выдачу компенсации.
Галя вышла на работу, сразу после того, как вернулась из санатория. Девушку преследовало ощущение, что отпуск ей только приснился, и она никуда не ездила, настолько он был мал. Если бы не загар, сделавший её похожей на настоящую цыганку, то ей показалось бы, что не было бескрайнего синего моря, криков чаек, тёплых ночей, пронизанных плотным, сладковато-хвойным ароматом кипарисов.
В тот день Галя задержалась в отделе. Большинство сотрудников ушли в отпуск. Девушке приходилось отдуваться за всех отсутствующих, поэтому работы навалилось выше крыши. Галя вылетела из здания, не глядя по сторонам. Боясь опоздать на автобус, она просматривала свою сумочку, на ходу пытаясь определить, не забыла ли чего. Девушка так торопилась, что чуть не врезалась в Решетникова, неторопливо шествующего ей на встречу.
Мужчина среагировал мгновенно, крепко ухватив девушку за локоть, он удержал между ними дистанцию, не позволив сбить себя с ног.
― Галочка, куда это вы сломя голову мчитесь? Так и под машину попасть недолго. Что ж вы так неаккуратно…
Девушка тут же вытянулась, отдала честь:
― Прошу прощения, товарищ генерал. Задержалась в отделе, наш автобус через пару минут отойдёт, ― смущённо пробормотала она, ― а до города идти пешком далековато.
― Ааа, ну, если автобус, ― усмехнулся Решетников, ― не смею задерживать.
― Спасибо, ― девушка ещё раз козырнула и проскользнула мимо.
― Галя…
― Слушаю вас, товарищ генерал.
― У меня в вашем отделе дело, на пару минут, если подождёте, я вас подброшу прямо до дома.
― Да нет, спасибо. Я прекрасно доберусь на автобусе.
― Ну, как хотите, ― пожал плечами генерал. Он перестал улыбаться и недовольно нахмурился.
Гале показалось, что Решетников обиделся. Ей стало стыдно. Человек великодушно предложил подвести, а она ломается.
― Впрочем, я подожду, спасибо за предложение.
― Вот и чудненько, ― тут же оживился генерал и снова доброжелательно улыбнулся. ― Вы пока присаживайтесь в мою машину. ― Серёжа, помоги лейтенанту, ― махнул он рукой водителю.
После того, как генерал подвёз Галю прямо к дому, он вежливо попрощался и тут же уехал. Девушка тогда невольно посмеялась над собой. Пока они ехали в машине, на секунду ей показалось, что Решетников испытывает к ней мужской интерес, уж слишком пристально он её разглядывал. Не успела Галя испугаться, как мужчина объяснил своё внимание тем, что загар как-то неуловимо изменил её. В дальнейшем генерал вёл себя безукоризненно, и она успокоилась. Он спросил, хорошо ли она отдохнула, понравился ли ей санаторий, поинтересовался здоровьем родителей, а потом, извинившись, уткнулся в свои бумаги и остаток дороги не обращал на неё никакого внимания.
Через пару дней они «случайно» столкнулись, когда Галя уже подходила к автобусу. Генеральская машина резко притормозила возле неё, генерал с улыбкой открыл дверь и приглашающе махнул рукой. Ей тогда даже в голову не могло прийти, что Решетников специально караулил её.
― Нет, спасибо, ― отказалась девушка и смягчила свой отказ мягкой улыбкой. ― Я прекрасно доберусь на автобусе.
― У меня такое ощущение, что вы меня боитесь, ― усмехнулся Решетнитков. ― Или вы считаете, что генерал российской армии не заслуживает доверия? ― насмешливо полюбопытствовал он.
― Да нет, что вы, ― смутилась девушка.
― Тогда садитесь.
― Я не хочу вас задерживать.
― Отговорки. А вы мне показались храброй малышкой, неужели я ошибся?
Вместо ответа девушка села в машину и почти сразу пожалела о своей уступке. Решетников был оживлён и казался слегка навеселе, но спиртным от него не пахло. Мужчина всю дорогу шутил и громко смеялся над своими шутками. Галя вежливо улыбалась, мечтая про себя, чтобы водитель ехал быстрее. В какое-то мгновение она поймала взгляд генерала, и ей стало не по себе. Решетников с откровенным вожделением рассматривал её колени.
На работу Галя ходила в форме, состоящей из строгой юбки карандаш до средины колена и рубашки с коротким или длинным рукавом, в зависимости от погоды. В холодное время, надевала ещё и приталенный китель, сшитый на заказ. К счастью, Ростоцкий разрешил зимой, сотрудницам ОВРА не болтаться по части в бушлате. Галиного размера на складе не водилось, а Виктория Аркадьевна заявила, что с её ростом, почти метр восемьдесят и пятым размером груди, в бушлате она выглядит, как гренадёр, поэтому лучше расстрел.
Когда лейтенант села в машину, её юбка слегка задралась, открывая ноги выше колена. Возможно, какая-нибудь другая девушка сочла бы себя польщённой вниманием генерала, но Галя испытывала только неловкость и лёгкое отвращение. Девушка незаметно попыталась одёрнуть узкую юбку, но упрямая ткань упорно не желала прикрывать колени. Решетников прошёлся бесцеремонным взглядом по её ногам, жадно оглядел плотно обтянутые бёдра и плоский живот, одобрительно скользнул по тонкой талии, на некоторое время завис на высокой груди, которую не могла скрыть даже форменная рубашка с откровенным вожделением уставился на сочные, пухлые губы и, наконец, дошёл до янтарных глаз, смотревших на него холодно и слегка презрительно.
― Галочка, ― немного стушевался Решетников, ― простите мою бесцеремонность, но вы очень привлекательная девушка.
― Вы считаете, что это может послужить оправданием?
― Я не оправдываюсь, ― хмыкнул генерал. ― Это нормальная реакция мужчины на красивую женщину. В конце концов, вы не замужем и моё внимание никоим образом вас не скомпрометирует.
― Вот как… ― Галя разозлилась. Она на секунду зажмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся наружу злые слова. Ей с трудом удалось взять себя в руки. Впервые, после развода, она пожалела, что за её спиной нет мужа.
***
Галя до конца десятого класса оставалась маленькой, нескладной худышкой с огромными глазищами и густой копной иссиня-чёрных вьющихся волос, заплетённых в тугие косы. Она выглядела ребёнком на фоне вполне сложившихся десятиклассниц. Мальчишки одноклассники относились к ней покровительственно, но без особого интереса, вспоминая о её существовании только на контрольных, когда надо было списать. И вдруг, буквально за лето, из заморыша по кличке «Королёк», сформировалась изящная красавица с экзотичной внешностью.
Резко прозревшие парни ринулись наперебой за ней ухаживать, но мужское внимание скорее отпугивало её, чем льстило. Девушка была отличницей. Она упорно шла к золотой медали, отдавая всё своё время учёбе. Галя мечтала поступить на физико-математический факультет одного из престижных вузов. На романы у неё не было ни времени, ни желания, поэтому со всеми парнями она держалась ровно и приветливо, а слишком назойливых поклонников предпочитала отшивать.
Неизвестно, как бы сложилась её судьба, если бы одним дождливым вечером одинокая озябшая фигурка Галины, топтавшейся на остановке в ожидании рейсового автобуса, привлекла внимание молодого человека, проезжавшего мимо в своём новеньком авто.
Александр Астахов ― симпатичный шатен с карими глазами и белозубой улыбкой, обеспеченный, из хорошей семьи, в глазах местных девиц, был выгодной партией, что позволяло ему менять девушек, как перчатки. Так было до тех пор, пока однажды, поддавшись странной, абсолютно ему не свойственной жалости, он вдруг решил подвезти хрупкую незнакомку, мёрзнущую на пустынной остановке под порывами обжигающе холодного осеннего ветра. Робкая девочка, нерешительно скользнувшая на заднее сидение его машины, непонятно каким образом мгновенно его приворожила.
Астахов не так давно закончил финансовый факультет одного престижного университета. Получив приглашение поработать в местном банке, он совершенно не расстроился, считая его вполне подходящим местом для приобретения необходимого опыта и отличной площадкой для старта. Александр не прогадал. Он начал быстро продвигаться по карьерной лестнице. Его считали толковым специалистом, и пророчили большое будущее.
Александр ухаживал весело и немного напористо. Узнав, что Галя ещё школьница, парень не смутился, наоборот, даже обрадовался. Буркнул что-то типа, слава богу, никто ещё не успел испортить мою девочку. Астахов настоял на знакомстве с Галиными родителями и тут же сходу им заявил, что как только девушке исполнится восемнадцать, они поженятся. На робкие возражения Марии Васильевны «а как же институт», решительно заявил, что одно другому не помеха. Детей им заводить ещё рано, потому что сначала надо твёрдо стать на ноги, поэтому у его невесты будет предостаточно времени и возможностей закончить институт. Мол, ему, как известному в будущем финансисту, жена-недоучка будет не по статусу. На вопрос отца: «Дочь, ты хорошо подумала?» Девушка только кивнула, не сводя восторженных глаз с жениха. Александр поразил её воображение целеустремлённостью и уверенностью в себе и своём будущем.
Астахов быстро разогнал всех поклонников своей будущей жены. Им оставалось только скрипеть зубами, а девчонкам завистливо вздыхать, когда видели, как Галину каждый день подвозит до школы один из самых завидных женихов в городе. Девушка окончила школу с золотой медалью, без проблем поступила в институт и после первого курса, они с Астаховым поженились.
В институте на красивую девушку многие обращали внимание, но Галя любила мужа и сразу давала понять, что она замужем и адюльтер ей не интересен. Она жёстко пресекала малейшие поползновения парней перейти из дружеских отношений к чему-то большему.
На последнем курсе, отличницу физмата заприметил полковник Ростоцкий и уговорил после окончания института идти работать в ОВРА. Астахов сначала противился. Они тогда первый раз серьёзно поссорились. Муж, в конце концов, уступил, но при этом недовольно ворчал, мол, что это за работа среди одних мужиков. Галина обожгла его вспыхнувшими от ярости глазами, и холодно спросила: «Если ты мне настолько не доверяешь, тогда зачем со мной живёшь?» Александр смутился, ему не чего было возразить. Не признаваться же, что просто хотел проявить свою власть над ней.
Девушка презрительно скривила губы и дёрнула плечом. По молодости и глупости, она тогда спутала уверенного в себе орла с самоуверенным и эгоцентричным павлином. Жизнь быстро расставила всё по местам, разбив в дребезги розовые очки. Но пока они были вместе, Галя хотя бы могла прятаться от назойливого внимания мужчин, за штемпелем в паспорте, а теперь этого не было.
Не проходило дня, чтобы Галя не ругала себя за то, что, не желая обидеть Решетникова, согласилась, сесть к нему в машину. С этой совместной поездки всё и началось. Вроде бы ерунда, всего каких-то полчаса, но они будто что-то всколыхнули в генерале, запустив бурную, крайне неприятную для девушки реакцию.
