Текст книги "Обманутые надежды, или Чудеса случаются (СИ)"

Автор книги: Александра Стецинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

    ― Прекратите! Отпустите немедленно! ― испугалась Галя и рванулась она изо всех сил.

     ― Экая ты у меня недотрога, ― тяжело вздохнул Решетников и неохотно выпустил свою пленницу из объятий. ― Галочка, ты уж привыкай. У меня всё внутри горит от желания приласкать тебя, я чуть сдерживаюсь, а ты всё дичишься. Вроде, давно не девушка, а ведёшь себя, как школьница.

    ― Кто вам дал право руки распускать, ― Галя сердито одёрнула рубашку и пригладила волосы. Её руки подрагивали, сердце испуганной птичкой билось в груди. Как же ей хотелось врезать негодяю по физиономии, но она боялась своим сопротивлением спровоцировать генерала на более решительный штурм.

    ― Ничего себе, ― развёл руками Решетников, ― что значит «кто»? Солнышко, я жених твой. В том, что мне хочется обнимать и целовать свою невесту, нет ничего предосудительного.

    ― На вашем месте, я бы не торопилась, ― жёстким тоном отрезала Галя. ― Я вам своего согласия ещё не дала.

    ― Куда ты денешься, ― вдруг психанул генерал. Мужчина схватил девушку за плечи и сильно тряхнул. ― Не обольщайся, девочка, ― приблизив лицо вплотную, с яростью зашипел генерал, ― я не жду твоего согласия! Я просто дал тебе время привыкнуть к мысли, что скоро ты станешь моей женой. И чем быстрей ты это поймёшь, тем легче будет для нас обоих. Не доводи меня до греха. Не заставляй принуждать силой. А я ведь пойду на это… ― Решетников попытался её поцеловать. Гале с трудом удалось вывернуться.

    ― Пожалуйста, не надо, ― взмолилась девушка. ― Дайте мне ещё немного времени. Я ведь вас совсем не знаю.

    ― Хорошо, ― тяжело вздохнул Решетников, ― но не долго. Прости, малышка, но терпение моё не безгранично. Смирись! Чем быстрее мы поженимся, тем лучше, ― мужчина погладил девушку по щеке. ― Ну что, пошли осматривать третий этаж?

    ― Если честно, ― пробормотала Галя, опустив глаза, пряча вспыхнувшую ярость под напускным смущением, ― я ужасно хочу есть. ― Она не хотела больше ни секунды оставаться с генералом наедине.

    ― Желание моей невесты, для меня закон, ― улыбнулся генерал, он захватил маленькие ладошки в плен и осыпал их поцелуями. Галя внутренне передёрнулась от чувства брезгливости. «Слава богу, что мерзавец не может читать мысли», ― подумала девушка. ― «Единственное моё желание ― выбраться из этого дома как можно быстрее».

    ― Клянусь, солнышко, ты не пожалеешь. Я весь мир брошу к твоим очаровательным ножкам, ― бормотал он между поцелуями. ― Ты только скажи…

    ― Мир может пока подождать, ― усмехнулась Галя. ― А вот я, если немедленно не поем, точно рухну в голодный обморок.

    ― Бедная моя козочка. Оголодала совсем. Ну, идём скорее. Я накормлю тебя чем-нибудь вкусненьким, ― Решетников потянул девушку за собой к лестнице.

    «Топайте быстрее, ваше козлиное превосходительство», ― мысленно подгоняла генерала «бедная козочка». ― «Матч уже начался, а вы тут путаетесь под ногами. Будем надеяться, что ваши охранники такие же ярые фанаты футбола, как и мой папа, а то весь план побега коту под хвост».

    Спустившись на первый этаж, генерал потянул Галю к столовой, но она неожиданно упёрлась:

    ― Прошу прощения, я ведь прямо с работы. Мне необходимо немного освежиться, ― пробормотала она, делая вид, что сильно смущена.

    ― Конечно, конечно, без проблем, ― кивнул Решетников и довольно похлопал её по руке. ― Если хочешь, ― добавил он с масляной улыбочкой, ― можешь даже душ принять. Идём, я провожу тебя в комнату для гостей.

   ― Зачем же, я прекрасно освежусь в ванной комнате на первом этаже.

   ― Она же для прислуги, ― поморщился Герман Арнольдович.

    ― Подумаешь, ― пожала плечами девушка, ― меня всё устраивает. Зачем время терять, бегая туда-сюда. Я быстренько ополоснусь, а вы пока распорядитесь накрывать на стол.

   ― А мне нравиться, когда ты командуешь, ― усмехнулся генерал. ― Как будто мы уже женаты.

    «Не дай бог», ― мысленно перекрестилась Галя.

    ― Валентина Владленовна, ― рыкнул Герман Арнольдович на весь дом. Домоправительница торопливо выбежала из кухни. ― А вот вы где… Значит так, Галочка желает немного освежиться пред ужином, здесь на первом этаже. Проводите и проследите, чтобы там всё было как надо.

    ― Но…

    ― Делайте, что вам велят. Валентина Владленовна, не стоит меня разочаровывать. За сегодняшний вечер, вы умудрились заработать несколько штрафных очков. Жаль будет с вами расставаться. Вы меня поняли? ― дождавшись кивка, побледневшей домоправительницы, генерал добавил, ― Вот и славно. После начинайте накрывать на стол и поторопите Макса. Мы ужасно проголодались. Ступайте. Галочка, ты не подумай, я не тороплю, но зная вас девушек, не плескайся там слишком долго.

    Галя в сопровождении Валентина Владленовны зашла в ванную. Девушка терпеливо, стараясь не показывать свою нервозность, подождала, пока домоправительница вынет из шкафа чистое полотенце и сунет его чуть ли не прямо в лицо. Она отрицательно покачала головой на язвительный вопрос, нужно ли ей объяснять, как работает душевая кабина, не позволила забрать свою сумочку, ответив на недоумение, написанное на физиономии вредной домомучительницы, что там необходимая ей косметика и, наконец, с огромным облегчением закрыла за ней дверь на защёлку. Убедившись, что женщина ушла. Галя достала мобильный.

   ― Алло, ― прозвучал в трубке чуть сонный голос девушки, ― диспетчерская.

    ― Могу я заказать такси.

   ― Конечно, вы же в таксопарк позвонили, а не МЧС, ― буркнула она немного раздражённо. ― Куда подать машину?

   ― Посёлок Солнечный, улица Ворошилова пятнадцать. Если можно, поскорее.

   ― Всем надо скорее, ― беззлобно проворчала диспетчер. ― И чего людям дома по ночам не сидится. Куда поедете?

   ― Проспект Мира, улица Гоголя, дом семьдесят два. Девушка, пожалуйста…

    ― Секундочку… Вам повезло, наша машина завозила в ваш посёлок клиента и только что освободилась. Через две минуты будет. Выходите. Сказать водителю, чтоб посигналил?

    ― Ни в коем случает! К самому дому пусть тоже не подъезжает. Лучше, если он чуть дальше станет, я сама подойду.

    ― Хозяин-барин, ― равнодушно буркнула диспетчер, привычная к самым нелепым причудам клиентов. ― Только вы прямо сейчас выходите. Водитель больше пяти минут ждать не будет, у него смена заканчивается. А следующая машина придёт не скоро.

     ― Спасибо, уже выхожу.

    Галя сунула телефон в сумочку. Открыв краны в душевой кабине на полную мощность, перекрестилась и распахнула окно. С улицы потянуло холодом и сыростью. Лейтенант передёрнула плечами. Что ж, придётся потерпеть. Если бы она пошла в ванную, прихватив пальто, генерал тут же заподозрил бы, что дело не чисто.

    Девушка забралась на широкий подоконник. В темноте трудно было сориентироваться далеко ли до земли. Решив, что сломанные конечности ей сейчас ни к чему, она легла животом на подоконник, спустила ноги вниз, попытавшись найти опору, но проклятая стена была абсолютно гладкой. Тяжело вздохнув и мысленно перекрестившись, Галя сначала повисла на руках, потом, с трудом разжав пальцы, спрыгнула. До земли оказалось высоковато. На приземление правая нога отозвалась резкой болью. Девушка подвигала стопой и с облегчением выдохнула. Кажись, обошлось. Она осторожно двинулась вдоль дома, стараясь оставаться в его тени.

    Завернув за угол, замерла. Впереди до самых ворот простирался открытый, хорошо освещённый участок. Девушка прислушалась. В домике охраны громко орал телевизор. «Глухие они что ли», – удивилась девушка и невольно возблагодарила небеса за такой подарок. Расчёт оказался верным. Парни смотрели матч. Хозяин был дома, охрана расслабилась. Галя не пробежала, а буквально пролетела расстояние до ворот. Потратив пару минут, чтобы найти хитрую защёлку, запирающую калитку, наконец-то выскользнула на улицу. Через пару домов впереди, она заметила такси с работающим двигателем и помчалась к машине.

   Плюхнувшись на сидение, захлопнула дверцу и хрипло поздоровалась и нервно бросила:

    ― Проспект мира, как можно быстрее.

    ― От кого, дочка, бежишь? ― хмыкнул пожилой таксист, внимательно рассматривая её в зеркале.

   ― С чего вы взяли? ― оторопела девушка и испуганно ухватилась за ручку, готовясь выпрыгнуть из машины.

    ― Ты, девонька, не бойся, не выдам. Я за годы работы всякого навидался. Раз в такую холодрыгу в одной рубашке выскочила, значит, выхода другого не было. Так кто этот гад?

   ― А может я воровка?

   ― И даже не мошенница, ― буркнул водитель, плавно тронув такси с места. ― Чего-чего, а в людях разбираться научился, жизнь заставила. Не хочешь ― не говори, мне твои секреты без надобности. Это я так, к слову спросил. Некоторым бывает надо выговориться. Ох, и везучая ты, ― внезапно заявил таксист, покачивая головой.

   ― Какая там везучая, ― отмахнулась Галя.

   ― Нет, ты сама посуди. Забор вокруг посёлка такой, что мышь не проскочит, опять же, камеры по всему периметру установлены и собак на ночь спускают. Сюда даже вездесущие журналюги не суются. Выбраться из посёлка можно только через КПП. А кто бы тебя такую красивую выпустил? Если бы такси из города пришло, охрана позвонила бы хозяину, запрашивая подтверждение вызова. Порядок у них такой. Тут ты бы и попалась. А так, поскольку я из посёлка еду, машину сильно шманать не будут. Тем более меня тут хорошо знают. Потому и говорю, что везучая. Ты бы, дочка, лучше на пол села. Там у меня пледик, прикройся. Авось успеем проскочить, пока твой ирод опомнится.

    ― Почему ирод?

   ― Вот, вот, ирод он и есть. Только сволочь последняя может заставить девчонку в такую стужу в одной рубашке тикать. Нормальный мужик слово «нет» понимать должен, а не доводить до крайностей. А теперь тихо, притворись обшивкой. Не дай бог, заметят.

   Таксист оказался прав. На КПП машину долго не держали. Мазнули фонариками по салону и пропустили. Такси вырулило на главную дорогу и помчалось в город.

    ― Прошу вас, ― умоляюще пробормотала девушка, ― быстрее.

    ― Не волнуйся, дочка, ― ободряюще усмехнулся таксист, ― теперь не догонят. Время позднее, пробок на дорогах нет. Я тебя мигом домой доставлю.

    «И что за подонок мог обидеть такую славную малышку», ― подумал он сердито. ― «Девочка такая хрупкая. Если б мог, голову открутил бы, она явно лишняя деталь в его организме».

    Только когда машина плавно заскользила по улицам города, внутренняя пружина, сжавшаяся внутри девушки до предела, наконец, распрямилась и Галя смогла вздохнуть полной грудью. С момента побега, Галя держалась на одном адреналине, а теперь пошёл откат. На неё разом навалилась ужасная усталость, а потом её стало потряхивать.

    Мужчина, заметив, что пассажирка дрожит и ежится, будто от холода, хотя в салоне было тепло, включил печку на полную мощь. Он не сразу сообразил, что это нервная дрожь. Несмотря на то, что таксист включил печку, девушку сильно знобило. Её ладошки были влажными от пота, а рубашка противно липла к телу.

****

    Торопливо открыв дверь на требовательный звонок, Мария Васильевна оторопела, и молча отступила вглубь коридора, прижимая руки к груди. В первую минуту, она даже не узнала дочь, от испуга, чуть не брякнув «вам кого». Галя явно была не в себе.

   Девушка как-то неуловимо изменилась. Кожа сильно обтянула щёки и скулы, чётко обрисовав кости черепа, нос заострился. Её лицо, казавшееся скульптурно-безупречным, с другой стороны, было каким-то неживым. В своей каменной неподвижности, оно скорее походило на посмертную маску, чем лицо живого человека. Галя была бледна до полупрозрачности. Сквозь кожу просвечивали тоненькие венки. Глаза запали и под ними залегли тёмные тени. Они горели странным жёлтым светом, в них то и дело вспыхивали лихорадочные искорки. Обычно яркие, пухлые губы были настолько бледны, что стали почти неразличимы. На фоне почти бесцветного лица, резким контрастом выделялись только волосы и тёмные мазки бровей. Мария Васильевна с изумлением уставилась на влажную форменную рубашку дочери, плотно облепившую её плечи и грудь.

    ― Господи, доченька, что случилось? Почему ты в таком виде? Где твоё пальто?

   ― Не сейчас, ― хрипло пробормотала девушка. ― Я в душ, потом спать. Все разговоры завтра.

   ― Но…

    ― Завтра, ― тихо, но непреклонно сказала дочь и глаза её при этом так полыхнули, что мать невольно отступила, как от толчка в грудь. ― Прости, мамочка, ― виновата пробормотала она, заметив реакцию матери, и, сутулившись, побрела в ванную.

    Мария Васильевна пошла в кухню. Она некоторое время прислушивалась к шуму воды. Первым её желанием было кинуться к телефону и позвонить мужу, но она тут же себя одёрнула. С Гриши станется всё бросить, примчаться домой и устроить дочери допрос с пристрастием. Материнское сердце сжалось от тревоги, но какое-то внутреннее чутьё ей подсказывало, что сейчас лучше дочку не трогать. «Нет, надо дать ей время успокоиться, ― решила про себя женщина, ― «когда она немного отойдёт, сама всё расскажет. Это даже хорошо, что Гриши нет». ― Кивнув своим мыслям, Мария Васильевна поставила чайник на плиту.

   Дверь в ванную открылась, выпустив клубочки пара, и девушка еле передвигая ногами, побрела в свою комнату. Она рухнула ничком в слишком огромную для неё одной постель, свернулась калачиком, тихо всхлипнув, накрылась с головой и устало прикрыла глаза. Даже поплакать сил уже не было. Через некоторое время в комнату тихонько прокралась мама. Она осторожно стянула одеяло.

   ― Галчонок, я тебе чайку принесла.

    Девушка не пошевелилась.

   ― Ну, же, солнышко, это поможет тебе расслабиться и уснуть. ― Галя неохотно повернулась и села на постели. Мама тут же сунула ей в руки тёплую чашку. ― Пей, дорогая.

   Девушка сделала глоток и задохнулась:

   ― Боже, мама, что это?

   ― Всего лишь чай с молоком, ― пожала плечами женщина и, протянув руку, откинула с лица дочери влажные пряди волос.

    ― Мама!

   ― Да ладно тебе, подумаешь, немного бальзама плеснула.

   ― Немного! Да тут один сплошной горячий бальзам, слегка забеленный молоком.

   ― Ты по холоду в одной рубашке бегала. К тому же, это поможет тебе расслабиться и быстрее уснуть. Пей, давай, поздно уже. Скоро на работу вставать, а ты только легла.

   ― Но…

     ― Никаких «но». Пей, ― строго велела Мария Васильевна и подтолкнула руку с чашкой ближе к губам дочери.

    Галя покорно выпила, морщась от отвращения.

   ― Вот и молодец, вот и умница, ― удовлетворённо прошептала мама. Она забрала пустую чашку, помогла дочери улечься, подоткнула со всех сторон одеяло, наклонилась и нежно поцеловала.

   ― Спасибо, мамочка, ― уже сонным голосом прошептала девушка. ― Я так тебя люблю. Тебя и папу.

   ― Мы тебя тоже очень любим, солнышко, ― улыбнулась женщина и погладила кудряшки дочери. ― Спи, наше сокровище.

   Женщина вышла из спальни дочери, немного постояла, прислонившись к косяку. Дочь ничего не сказала, но и так было понятно, что она попала в беду. «Ничего», ― решительно пробормотала она, сжав кружку так, что побелели пальцы, ― «найду негодяя и оторву все выпирающие части, чтоб неповадно было». В том, что в беде дочери виноват мужчина, Мария Васильевна почему-то не сомневалась.

Глава 50

Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зеленой:

– Надо считать до трех. Максимум – до полчетвертого.

Глава 50

     Несмотря на все старания Марии Васильевны, толком выспаться Гале так и не удалось. Выпив чай, из самых лучших побуждений, дополненный матерью щедрой порцией бальзама, девушка мгновенно согрелась и быстро задремала, но спустя час проснулась и до самого рассвета так и не смогла сомкнуть глаз.

     В голове бродили тревожные мысли, вспыхивали какие-то смутные образы и непонятные разговоры, не давая телу расслабиться и отдохнуть. Устав бороться сама с собой, Галя взбила и подняла повыше подушку, откинулась на неё и бездумно уставилась в окно, разглядывая усыпанное звёздами небо. Так и пролежала, а потом, казалось, только на секунду смежила веки, как запищал будильник. Тихонько застонав, девушка неохотно слезла с кровати и поплелась в ванную, слегка покачиваясь и вздыхая. Только после холодного душа, она кое-как смогла разлепить тяжёлые веки, чтобы с тоской уставиться в зеркало.

     «М-да, красавица, ничего не скажешь. Краше в гроб кладут», ― констатировала она, при виде себя. Тени под глазами, вместо того, чтобы исчезнуть, как будто только увеличились, наползая даже на виски. Колдовские очи, как когда-то назвал их генерал, сейчас больше походили на провалы, полыхающие демоническим огнём. Тёмные густые локоны торчали во все стороны.

     Галя покусала губы, чтобы они хоть немного обозначились на лице. Тональник, тональник и ещё раз тональник, дорогой товарищ лейтенант. А то ещё чего доброго за зомби примут. Народ, телевиденьем развращённый, у нас пошёл нервный, с перепугу может начать отстреливаться. Начальству, опять же беспокойство. Пиши рапорты, куда это так незапланированно был израсходован боезапас. Хотя… «Нашествие зомби отбито. Территория зачищена. Готовы к приступить к выполнению новой боевой задачи…», ― тоже звучит неплохо.

Приведя себя в более или менее пристойный вид, Галя поплелась на кухню. Есть не хотелось совершенно. А зачем пошла? За «надом». Девушка знала, что если уйдёт, не позавтракав, мама еще больше встревожится. «Соберись, развалина», ― строго велела она сама себе. Желудок взвыл и задёргался в истерике: «Не хочу, не буду!». «Заткнись!», ― отрезала хозяйка. ― «Мобилизуйся и… ладно, так и быть, кофе прими». «Я подумаю», ― недовольно проурчал желудок. «Кто тебя спрашивать будет». «А если стошнит?» ― ехидно булькнул вредина. «Переживу. Главное из дома выбраться, а там…» «Жестокая!», ― громко взвыл несчастный. «А ты думал. Жизнь – не поле, так, вдруг ― не перескочишь».

– Дорогая, ― окликнула Галю Мария Васильевна и девушка от неожиданности подскочила.

– Ой, мама, ― схватилась она за сердце, ― напугала до потери пульса.

– Прости, мне и в голову не пришло, что ты можешь не услышать, как я тут гремлю сковородками. Что ты там себе под нос бормотала?

– С желудком вела воспитательную работу, ― призналась Галя.

– И как успехи?

– Всю дорогу пытался сопротивляться и проявлять характер.

– Я так и поняла, когда услышала его громкое бурчание, ― рассмеялась женщина. ― Садись скорее за стол. Сейчас сырнички подам.

– Сырнички?! Это ж насколько я зомби, что даже не почуяла их умопомрачительный аромат, ― изумилась девушка. ― Мам, ну зачем ты в такую рань вскочила. Поспала бы ещё. Я бы прекрасно обошлась бутербродом и чашкой кофе.

Женщина обхватила ладошками лицо дочери, заглянула в глаза и вздохнула:

– Ты выглядишь не просто усталой, а измученной. Плохо спала?

– Стыдно признаться, бессонница одолела. Я и барашков считала, и звёзды за окном…

Мария Васильевна на мгновение прижала дочь к себе, погладила её по голове, как маленькую, чмокнула в макушку и подтолкнула к столу:

– Это всё нервы, будь они не ладны. Вот я балда, ― женщина расстроенно хлопнула себя по лбу, ― надо было тебе снотворного дать.

– Вот этого точно не надо было. Всё хорошо, мам. Подумаешь, не выспалась. Приду с работы и лягу пораньше. Помнишь, когда я училась: ночь зубрёжка, утром экзамены, потом лекции, а вечером Саша… И откуда только силы брались… Сейчас такого режима, точно не выдержала бы.

Мария Васильевна поставила перед дочерью горячие, ароматные сырники с золотистой корочкой и чашку свежезаваренного крепкого кофе.

– Ешь, давай. Тебе скоро выходить, ― ласково улыбнулась она и придвинула ближе тарелку.

– Мам, ― растерянно пробормотала девушка, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, ― прости, но…

Женщина, пристально всмотрелась в побелевшее лицо дочери, хотя казалось, куда больше, итак бледная до синевы и опять тяжело вздохнула:

– Хоть, кофе выпей.

– Мамочка…

– Не переживай, я тебе их в контейнер положу, на работе пообедаешь. ― Женщина присела напротив дочери и с улыбкой стала наблюдать, как она, прихлёбывая ароматный напиток, жмурится от удовольствия. ― Галчонок, ты мне ничего не хочешь рассказать? ― мягко напомнила она.

Девушка вдруг застыла, будто окаменела.

– Нет, нет, ― невольно испугалась Мария Васильевна такой реакции дочери на свой вопрос, ― не хочешь ― не говори. Мужики, обычно, ищут решение своих проблем в водке, а нам бабам, чтобы разобраться, выговориться надо.

Девушка поставила чашку с недопитым кофе на стол, и устало потёрла щёку:

– Ты права, тем более я обещала.

Женщины помолчали. Мария Васильевна терпеливо ждала, когда дочь соберётся с мужеством и начнёт свой рассказ.

– Дело в том… так получилось…. Даже не знаю с чего начать, ― начала девушка и так сцепила пальцы, что они побелели. ― В общем, один человек весьма настойчиво за мной ухаживает, если это можно так назвать и даже предложил выйти за него замуж.

– Вот как? ― слегка удивилась женщина. Дочь выглядела, какой угодно, но только не влюблённой.

– И в чём проблема?

– Всё очень просто. Я не хочу.

– Ну, так скажи ему об этом и дело с концом. Отказ не обух, шишек на лбу не будет.

– Понимаешь, он довольно высокопоставленный человек…

– Ааа, понятно… По божьему веленью, по царскому уложенью, по господской воле, по мирскому приговору.

– Что-то типа того. Если я ему откажу… Мама, мне придётся подать рапорт на увольнение.

– Увольняйся.

– Ты не понимаешь… Что?!

– Я сказала ― увольняйся. Доченька, мы с отцом поддержим любое твоё решение. Раз нет другого выхода, уходи из армии. Он ведь твой начальник?

– Откуда…

– Догадалась, ― отмахнулась Мария Васильевна. ― Ты говорила с ним? Пыталась объяснить, что чувствуешь?

– Мама, его волнуют только собственные чувства и желания. Клянусь тебе, я не делала ничего такого, чтобы привлечь его внимание. Мы даже толком не знакомы.

– Судя по всему, он напыщенный индюк и полный болван. Галчонок, Галчонок, не успела от одного истукана отбиться, как другого прибило. Может, отцу расскажем?

– Ой, мама, только не это. Давай тяжёлую артиллерию прибережём на крайний случай. Ты что папу не знаешь. Он на уши не то, что часть, всю армию поставит.

– Ты права, Гриша может, ― кивнула Мария Васильевна. ― Такое заварит ― век не расхлебаем.