Текст книги "Расписное небо (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
– Что? – он понимал в происходящем куда больше, чем я. Случилось что-то важное, чего в силу недостающего опята и знаний я не могла осознать.
– Нога, – Капитан ответил тихо, сквозь зубы.
Нога? Смысл фразы стал мне понятен буквально через мгновение, когда поймав Сумудина на обманном маневре, элм, со злой, торжествующей улыбкой, попал доктору по названной конечности. Нога валора подогнулась и по залу разнесся злой рык. Буквально за секунду собрав себя в кулак, Сумудин отбил следующий удар, направленный в голову, и двумя прыжками, опираясь на руки, шест и хвост, добрался до колонн. Последовало какое-то плавное движение, начала которого я не разобрала, и доктор в мгновение ока оказался почти у самого верха колонны, одной рукой удерживаясь за резные украшения. Теперь я видела, что вторая нога, по которой пришелся удар элма, висит совершенно бесконтрольно, как конечность марионетки, у которой оборвалась нить.
– Хей, ты долго там собираешься отсиживаться? – в голосе элма слышались радость и превосходство.
Сумудин, не обращая внимания на соперника, поудобнее перехватив шест хвостом, свободной рукой с силой ударил пальцами по нескольким точкам у бедра. Мне было почти не разглядеть его лица, но это должно было быть весьма ощутимо, так как доктор вздрогнул всем телом.
– Спускайся. Я конечно, могу ждать тебя бесконечно долго, только это не поможет.
Через несколько долгих мгновений доктор медленно потянул поврежденную ногу вверх, попробовав согнуть. Одно, другое движении, и только тогда Сумудин поднял голову на соперника, явственно оскалившись. Мне даже с такого расстояния показалось, что глаза валора светятся нехорошим светом.
– Вы же понимаете, что Валора не возьмет на себя ответственности, если Сумудин все же убьет Игири? – Нарин хмурился, задавая свой вопрос старейшине. Представитель местной власти как-то устало оперся о посох, кивнув.
– Понимаю. Поединок по правилам. Но, конечно, было бы лучше, если бы Огненная ящерица сдержался.
Первое, что я почувствовала – это запах. Очень острый аромат, словно корицу смешали с перцем, достиг носа. А в следующее мгновение СУмудин сорвался с колонны, в нескольких ладонях от пола успев избежать падения. Теперь его движения были совсем другими. Ничего не напоминало о недавней травме. Быстрый еще более юркий, он и правда напоминал ящерицу, не позволяя сопернику даже коснуться своего шеста, при этом успевая наносить короткие, не сильные, едва ощутимые удары элму. Это казалось бессмысленным, так как даже я могла понять, что великана не проймешь такими тычками, но в какое-то мгновение Игири замер на месте, а потом повалился на колени, не в силах пошевелиться. Его руки висели, как плети по бокам, а шест валялся в шаге сбоку.
Замерев у правого плеча соперника, чуть позади, Сумудин широко замахнулся шестом, явно целясь в голову.
– Нет!– резкий окрик Нарина раздался в наивысшей точке замаха, заставив доктора все же остановиться и поднять голову. На нас смотрели бездонные золотые глаза, ярко сверкающие на белом, застывшем без эмоций, лице.
Глава 16
Сумудин.
Этот кретин почти сломал мне ногу, ударив по больному месту. Сила и точность попадания была такой, что из глаз посыпались искры и на мгновение пропало зрение. Не рискуя наступить на поврежденную конечность, добрался до единственного безопасного места. При талантах элма, он никак не смог бы забраться на верх колонны, что давало мне несколько относительно спокойных минут на решение проблемы. От болевого шока заблокировались мышцы, что было совсем не к месту. Проведя, насколько возможно, быструю диагностику состояния, сообразил, как обойти блокировку, скрипнул зубами.
Можно было ввести тело в один из особых режимов, но в обоих подходящих вариантах я соображал не самым лучшим образом. Да и каждое такое действие имеет свой откат. Долгий и неприятный, но пока быстрых способов справиться с Игири в голову не приходило.
С силой, до красноты в глазах, зажав последовательно несколько точек на ноге, едва не сорвался с колонны, почувствовав сильное жжение в ноге. Через несколько мгновений в голове словно поднялся туман, словно застилая все кругом. Я видел только элма, которому очень хотелось открутить голову, как источнику пульсирующей боли в ноге. Тело, полное жара и сосредоточенной злости, отпустил ладонь, удерживающую тело высоко над полом.
Несколькими быстрыми, точными ударами настроив системы тела противника, двумя касаниями отключил верхние, а затем и нижние конечности элма. Занося шест для финального удара, планируя перебить шейные позвонки, я вздрогнул от знакомого окрика. Туман перед глазами на мгновение разошелся, открывая мне бледное, перепуганное лицо Ольсы и Напряженный взгляд синих глаз Нарина. Нет. Не самое верное решение.
Сжав зубы, отступил на шаг. Элму и так понадобиться не менее трех часов, чтобы вернуть контроль над телом. И будет это весьма ощутимо.
– Сумудин, ты меня слышишь?
Кивнуть я сумел, но в голове пока все еще плыло. Зажав точку на шее, скрипнул зубами. Минут через пять должно отпустить совсем, а до отката у меня есть еще немного времени . Эта разработка очень удобна, когда требуется мгновенный и недолгий эффект, но два часа высокой температуры после мне все еще не удалось убрать из уравнения.
– У нас около часа, – нога пока слушалась и сильной боли не ощущала, но давать на нее лишнюю опору было все же не разумно. Пользуясь шестом, я обошел элма, все еще стоящего на коленях посреди зала и приблизился к лестнице. Старейшина покачал головой, то ли осуждая за глупость элма, то ли восхищаясь моим мастерством.– Мне точно не нужно его убивать, чтобы считаться победителем?
– Сумудин, – с некоторым укором фыркнул Нарин, но, признаться, не слишком убедительно.
– Я просто уточняю. Не хотелось бы, чтобы потом вылезли какие-то уточняющие моменты. Оторвать ему голову – и никаких вопросов.
– Нет необходимости, – уверенно и тихо пообещал старейшина, протягивая мне шкатулку, – твои браслеты.
– Я ведь могу их не надевать?
– К сожалению. Данные уже переданы в соответствующие ведомства. Единственное, что можно – немного отсрочить время активации браслетов. Дна четыре-пять. Может шесть.
– Изумительно. Просто предел мечтаний, – шкатулка была не очень тяжелая, словно из какой-то вулканической породы, со множеством пустот. Темная, не блестящая, с узорами. Откинув крышку, моргнул от удивления.– Серьезно? А чего по проще не было?
– Вы в Красном Дворце. Какие ты хочешь браслеты после ритуальных боев?
– Ну, беленькие, обычные, были бы в самый раз, – разглядывая пару из черного и темно-зеленого камня, обрамленных в золото, с резными зестежками, не мог не скривиться. Красивые, конечно, но и без этого ситуация вырисовывалась не простая. – Ладно. Я давно знал, что просто в моей жизни быть не может. У Вселенной достаточно воображения, чтобы придумать массу разных вариантов, так что, все же, ничего не бывает случайно. Дурацкое стечение обстоятельств, которое меняет судьбу.
– И что теперь? – Ольса, растерянная, грустная, сидела на лавке, глядя на меня с надеждой. Только я не мог предложить радостных вариантов.
– Пока мы возвращаемся на Парадокс. Нарин, ты все дела сделал?
–Нет еще, – друг покачал головой, тоже будучи весьма задумчивым. – Забирай терри, я вернусь часа через три-четыре.
– Что ж, Ольса. Идем. Нам еще стоит обсудить произошедшее и грядущее.
Хромая и кривясь от боли в ноге, я покинул Красный Дворец, выйдя в на внутреннюю площадь, где стояла моя летучая красавица. Позади слышались шаги Ольсы. Все получалось совсем не так, как мне хотелось. И совершенно не честно по отношению к этой землянке.
Места мы заняли молча, оба удрученные. Настроив частичный автопилот, постарался как можно осторожнее поднять Птичку с земли, помня о реакциях Ольсы на перелеты.
Воздушное пространство над городом мы покинули за десять минут, оказавшись над плотным зеленым морем местных лесов. Прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Еще несколько минут и можно будет покинуть эту негостеприимную планету.
Мы почти достигли точки, в которой мне было разрешено пересечь атмосферу, как система разразилась громкими воплями и множеством ярких огней. На всех мониторах дублировалась одна и та же изумительная картина: мы, в виде синего треугольника и множество красных точек, пытающихся нас догнать. Витиеватое ругательство, отключение режима автопилота, и несколько резких виражей.
– Держись, сихерче, сейчас потрясет. К сожалению.
– Что происходит? Эти красные точки?.. Они же не…
– К сожалению, милая. Похоже, клан Шипящих камней не готов смириться с поражением. Я и не подумал, что они могут так поступить, подлые создания.
– Нас пытаются подбить? – отрешенный, какой-то слишком спокойный голос Ольсы, но я никак не мог отвлечься сейчас.
– Совершенно верно, – самочувствие было не самым хорошим, но я все же не так плох, чтобы позволить в себя попасть.
Реверс, поворот. Несколько ложных ракет на перехват. Мне было нужно всего пара минут, чтобы выйти на нужную высоту и убраться в космос. Еще кувырок, резкий нырок вниз и еще серия вспышек, которые перехватили следующие снаряды. В глазах помутилось всего на мгновение. Один удар сердца, истеричный писк систему, вспышка защитного купола и Птичку завертело в воздухе. Удар, нацеленный в корпус и смещенный зашитой, попал в самый кончик крыла, электрическим разрядом пронесясь по кораблю и на несколько мгновений закоротив систему. Нас подбили.
В салоне вспыхнул неяркий, мигающий свет и резервные двигатели, работающие на автономной энергии, тихо загудели. Несколько раз тряхнув головой, попытался прояснить сознание.
– Ольса, я сейчас отключусь. Временно. Часа на три. За это время Нарин нас найдет, не переживай. Твоя задача сделать так, чтобы мы не разбились. Возьми штурвал, – повинуясь нажатию на кнопку, перед вторым креслом из панели появился дополнительный рычаг управления.
– Что? Я не умею!
– Все просто, на себя – вверх, от себя – вниз. Главное, не дать кораблю резко клюнуть вниз. Автоматика все сделает сама. Так что…
– Я не могу, Сумудин!
– Прости, сихерче, но все же… – по телу прошла волна жара, мышцы скрутило, и через мгновение в голове остался только тихий гул и ощущение расплавленного металла в крови.
Глава 17
Ольса.
В кабине стоял тихий гул, так не похожий на нормальную работу двигателя. Сумудин безвольно лежал в кресле, неровно поднимающейся грудью какого-то судорожного и сбитого дыхания. В лобовое стекло попеременно мелькали то какие-то невысокие красноватые горы, то темная зелень лесов. Корабль медленно, по большой спирали опускался к земле. Руки тряслись и были мокрыми, от чего ужасно хотелось вытереть ладони об одежду. Не зная, за что хвататься, видя, что наш транспорт пока справляется сам, в нарастающей панике огляделась вокруг, в поисках чего-угодно, что могло бы как-то исправить ситуацию. На одной из панелей, на крышке встроенного шкафа, было знакомое мне изображение из медицинского подразделения. Наверняка, там аптечка. Уже хорошо. Но пока очень страшно отстегивать ремни. Даже для того, чтобы попытаться помочь Сумудину. Не в такой ситуации.
Что еще? Больше ничего знакомого не было. Кабину наполнил писк, и я, трясущаяся всем телом, не сразу сообразила, что это кивер доктора. Мне на вызов не ответить никак. На устройстве масса ограничений, как биометрические замки, так и простые пароли. Кивер пищал минуты три, доводя до истерики невозможностью что-то сделать. Стоило сигналу прекратиться, как вызов стал поступать на мое устройство. Облегченно вздохнув, приняла вызов
– Ольса? Что происходит? Что с Сумудином?
– Мы, нас подбили. Не знаю кто. Сумудин без сознания. Пока не могу даже проверить показатели, он…
– С ним все нормально. Не переживай. Где вы и каковы повреждения? Эта Птичка совершенно автономна, и Парадокс не может к ней подключиться.
– Мы падаем по спирали. Медленно, словно планируем. Где-то над лесом.
– По спирали. Крыло, значит, повреждено, – отстраненно, самому себе пробормотал Нарин. – Так, посмотри на панель. С самого левого края есть тумблер и зеленая лампочка над ним. Она мигает?
Мне потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы найти необходимое. Овальня, размером с ноготь, лампа булла плохо заметна среди редких огней. Особенно сейчас, когда импульсная жидкость не светилась голубым, и вся панель едва была различима в полумраке аварийного освещения.
– Нет, она не горит.
– Нужно включить. Это пеленгатор. Так вас будет проще найти. Будь внимательна, без Сумудина система может взбрыкнуть, и вы…
Голос Нарина оборвался, раздался какой-то щелчок, и Птичка, как зимородок в воду, резко рухнула носом вниз, прижав меня к спинке кресла, и выдавив весь воздух из легких. Теперь впереди было только зеленое море темной листвы, стремительно приближающееся. Из зажатого спазмом горла вырвался тихий писк, долгий и высокий. Он сам по себе резал перепонки, не хуже того вибрирующего прерывистого звука, который раздавался со всех сторон. Осознав, что если ничего не сделаю, то мы просто впечатаемся в землю с разгона, и превратимся в живописную, но не очень эстетичную композицию, стала слепо и бессмысленно шарить руками по панели, перед собой. В каком-то помутнении, ладони вдруг сомкнулись на «V»-образном штурвале. Гладкий, теплый материал, чем-то похожий на кожу, странная форма и какие-то выемки под пальцами.
– Давай… давай, все получится… – перестав завывать, как малогабаритная серена, медленно потянула штурвал на себя. Нос медленно, с ощутимым сопротивлением, стал подниматься вверх. Руки дрожали, по всему кораблю шла вибрация, но я упрямо тянула ручку на себя, стараясь увидеть хоть что-то похожее на горизонт. – На себя – вверх, на себя – вверх. Давай, Ольса. Ты сможешь. Ты – умница…
Звук собственного голоса успокаивал. Спина взмокла, пальцы свело, мокрые волосы прилипли ко лбу, но я тянула, продолжая бормотать всякую ерунду. Трудно было понять, на каком уровне находится корабль, так как его все время закручивало по спирали, не давая поймать какой-то ориентир.
Когда падение из стремительного пике вновь превратилась в плавное планирование, я неверяще выдохнула с облегчением. Удерживая штурвал, не позволяя носу снова клюнуть вниз, поняла, что меня трясет всю, с макушки, до самых кончиков пальцев на ногах.
– Ха, я не расшибусь в лепешку сегодня. Нет, нет, нет. Не в это день! –Я была зла. На себя, что не подумала о возможности навлечь неприятности банальным извинением, на Сумудина, организовавшего мне эту прогулку, на Селену, по желанию которой, как я поняла, меня отправили на Парадокс. Даже на Нарина, с его советами, которые оказались совершенно бесполезны. И я однозначно, абсолютно и категорически не собиралась умирать в этот отвратительный день. – Зараза!
Прошло минут пятнадцать, а я все так же крепко сжимала штурвал, все в том же напряжении. На панели вдруг резко замигало множество огней, раздался писк и нас дернуло куда-то резко вверх после громкого хлопка. Я невольно закричала, сжимая в руках штурвал изо всех сил. Прошло несколько мгновений плавного, замедлившегося падения, как о днище корабля что-то заскрежетало, заскрипело, и перед лобовым стеклом появились огромные темные листья, ветки, скребя по стеклу и угрожая насадить нас на обломки. Очень надеясь, что стекло обладает достаточной прочностью, во все глаза смотрела вперед. Корабль трясло, крутило тянуло к земле, ломая ветви и листья. Это все длилось не более пяти минут, пока мы падали вниз через густые заросли какого-то леса. Жуткий грохот сменился оглушающей тишиной и темнотой. Не смотря на то, что наверху был день, здесь едва удавалось что-то разглядеть.
Корабль замер под наклоном, где-то зацепившись. По крыше то и дело что-то стучало, заставляя вздрагивать. Вероятно, сломанные падением ветки теперь сыпались на нас. На панели слабо мерцали несколько огней, внутри не слышалось ни малейшего движения. Казалось, если Птица и не совсем «умерла», точно пребывает в состоянии комы.
С трудом, игнорируя боль в шее, которую свело от напряжения, расцепила пальцы. Тут же замерев и ожидая какой-то чудовищной реакции. Выдохнув, прикрыла глаза. По щеками потекли горячие слезы. Прикрыв лицо ладонями, судорожно всхлипнула. Это был тот еще кошмар. С того события, почти пятнадцать лет назад, когда я пережила авиакатастрофу – это был самый страшный миг. Я слабо помнила события того дня, но ощущение ужаса, накрывающее каждый раз, стоило оторваться от земли, никуда не давалось, а только усиливалось.
Позволив себе несколько минут безудержных рыданий, пытаясь сбросить напряжения, почувствовала, что и правда становиться легче. Совсем не эстетично вытерев глаза рукавом, еще раз огляделась вокруг. Упали, мы кажется, крайне удачно. Никаких нарушений внутри не наблюдалось. Значит, можно попробовать заняться важными и насущными делами. Сумудин.
Отстегнув ремень безопасности, медленно выбралась из кресла, держась за все, до чего было можно дотянуться. Ноги тут же попытались заскользить вниз по наклонной поверхности пола, но приноровившись, я поймала равновесие. Стоять приходилось сильно нагнувшись вперед, как на крутой горке.
Цепляясь за ручки кресла, медленно, как настоящая улитка, не отрывая ног от пола, а только скользя по нему, перехватилась рукой за кресло Сумудина. Его лицо, едва ли не единственным светлым пятном выделялось в темноте кабины. Держась, смогла подняться выше, став за спинкой его кресла, опираясь на нее и дав свободу рукам. Ноги все еще норовили подогнуться, но сосредоточившись на состоянии единственного живого существа рядом, я игнорировала ватное состояние конечностей. В любом случае, мы уже не в воздухе, а значит, ничего сверх страшного не происходит.
Запустив руку вокруг кресла, нащупала уверенный и четкий пульс на шее. За время на Парадоксе я весьма неплохо изучила анатомию валоров, так что с минимальной погрешностью могла определить и норму пульса и другие основные показатели. Проверив Самое важное, Прижала ладонь к гладкому лбу, удостоверившись, что температура все же несколько выше нормы. Не критично, всего только небольшой воспалительный процесс, скорее всего, вызванный травмами после боя. По-хорошему, еще было необходимо осмотреть ногу, так как она получила наибольший урон. Я , конечно, не травматолог, но если сумею добраться до аптечки, первую помощь смогу оказать. Интересно, почему Нарин отпустил друга на Парадокс в таком состоянии, не озаботившись первичной помощью?
– Так, нам нужна аптечка, – до падения я успела заметить ящик с медикаментами, и, учитывая не большие габариты корабля, до него мне было всего пара шагов. Уже шагнув из-за спинки кресла, намереваясь на попе скатиться вниз к панели управления, замерла. Длинный плащ на спине изрядно мешал, и в то же время ему можно было придумать более подходящее применение. Вновь поймав опору креслом Сумудина, расстегнула крепления плаща. Если попытаться пристегнуть плащ к креслу медика, то у меня появится возможность использовать его в качестве каната, когда я решу вернуться в эту точку. Вариант не самый лучший, но в целом не безнадежный.
Что бы найти место, в котором было возможно пристегнуть плащ, пришлось на ощупь осмотреть все кресло. Защелкнув застежки где-то в выемке под подлокотником, все же скатилась вниз к панели. Было не высоко, но все же первый штурвал неприятно уперся куда-то под ребра, так как затормозив я оказалась животом на панели управления, чудом не угодив в потухший резервуар с импульсной жидкостью. Вдруг раздался глухой треск, и корабль сместился, еще круче клюнув носом. Всего не пару сантиметров, но от ужаса я едва сама не потеряла сознание, не слишком понимая, темно мне от страха или из-за положения судна. Отдышавшись, досчитав до десяти и обратно, кое-как успокоилась, попытавшись себя удедить, что ниже падать некуда. С трудом распрямившись, морщась и ощущая синяки, весело наливающиеся под одеждой, стала пробираться к ящику с аптечкой.
В таком ракурсе все было необычно, даже ноги приходилось ставить вдумчиво, и с учетом темноту, почти на ощупь, опасаясь угодить куда-то между трубок или проводов и застрять там. Медленно подобравшись к стене на достаточное расстояние, чем-то оцарапала колено, сердито выругавшись. Чертова темнота. Мне бы хоть немного больше света.
– Зараза. Ну, Ольса, ну что же ты такая дура…– едва не треснув себе по лбу от досады, запоздало засветила небольшой огонек на кивере. Увидев, что сигнал не поступает, я напрочь забыла об этом устройстве. Пространство тут же вспыхнуло тенями и бликами, заставив зажмуриться на мгновение. Промаргавшись, высветила Сумудина в его кресле. Доктор выглядел безмятежным, словно герой старинных картин, такой же бледный и немного мистический в свете кивера. Красивый, резкий, сильный и быстрый. Сейчас я наиболее отчетливо поняла, что мое изначально представление, впрочем, как и второй и третий вариант, абсолютно, совершенно неверные. Сумудин очень разносторонняя личность, и, пытаясь приравнять его к какой-то одной системе, я поступаю неразумно. Определенно, он очень отличается от привычных мне мужчин.
Тряхнув головой, прогоняя несвоевременные мысли, повернулась к стене. Чтобы открыть ящик, пришлось почти лечь на пол и подтянуться чуть выше, опираясь ногами о ребра панели управления, изображая какую-то кривую акробатику. Отщелкнув простой замок, потянула дверцу в сторону. Небольшой медицинский кейс, какие я не раз видела на Парадоксе. Потянув за ручку, едва не получила увесистым ящичком по голове. С грохотом аптечка упала на пол и чуть не вырвалась из рук под собственным весом. Удерживая кейс, медленно, но уже более уверенно и менее травматично, вернулась к креслу Сумудина. Думаю, не успей он отодвинуться от панели управления до того, как потерял сознание, сейчас мне было бы куда труднее.
– И так, у нас нога.
Действовать было до крайности неудобно, но я была согласна находиться хоть вниз головой, нежели иметь необходимость заниматься более тяжелыми травмами. Кое-как установив аптечку у своих ног, чтобы она не улетела куда подальше, отщелкнула крышку. Инъекции в мягких ампулах с встроенными иглами, жидкий гипс, антисептические и бинтующие средства. Отлично. Мне знакомо практически все, кроме двух-трех лекарств. Вынув небольшой лазерный нож, устроилась наиболее устойчиво, и выровняв длину лезвия, оттянула штанину из плотно ткани подальше от наги Сумудина.
Стоять приходилось с упором на колена и локоть, но это был самый удобный вариант. Материя с тихим шипением и не самым приятным запахом горелой шерсти, стара расходиться в стороны. Справившись с первым этапом, отключила лазер, бросив инструмент обратно в ящик аптечки, распахнула брючину. На гладкой, белой коже уже разлился внушительный лиловый кровоподтек. Нога явно опухла, но проверить на наличие перелома при имеющихся инструментах у меня бы при всем желании не получилось бы. При таком отеке пальцами я не сумела почувствовать никаких отклонений от нормы.
– Ладно. Значит первым делом уменьшить отек, – вернувшись к аптечке, поискала охлаждающую накладку. Аналог многослойного земного пластыря, размером с две мои ладони с охлаждающим гелем по середине, я нашла почти на самом дне коробки. Раздавив пальцами маленькие шарики, спрятанные внутри, почти мгновенно ощутила холод, начавший наполнять пластырь. Прижав к месту повреждения, подождала, пока материя прилипнет. По-хорошему, был нужно сделать еще какой-нибудь укол, но из предложенного изобилия, безопасными казались только обезболивающее среднего порядка и какая-то смесь с укрепляющим и противовоспалительным, которую как-то вкалывали Селене. Все остальное вызывало опасения, в связи не самым понятным состоянием медика.
Воткнув тонкую иголку в поврежденную ногу, сжала мягкие стенки ампулы, наблюдая, как внутренняя часть быстро схлопнулась, выдавливая лекарство. Пока Сумудин без сознания, давать обезболивающее не имело смысла, но опасаясь потерять ампулу, не долго думая, засунула одну из них чашку лифчика. Пока на иголку одет блокатор, ампулу не использовать, а так она будет сразу под рукой, как только медик очнется.
Закрывая аптечку, на несколько мгновений зависла, глядя на инъекцию с успокоительным. Решительно выдохнув, захлопнула крышку, устанавливая аптечку так, чтобы можно было достать, если понадобиться, но что бы не получить по лицу, если корабль накрениться.
Посчитав, что выполнила все возможное, попыталась вернуться в свое кресло, но с изменившимся углом наклона, это оказалось почти невыполнимо. Сделав пять-шесть неудачных попыток и протерев собой весь пол между креслом и панелью управления, едва не взвыла. Еще раз осмотревшись кругом в свете кивера, заметила висящий тряпкой плащ, с противоположной стороны кресла Сумудина. Цепляясь за ткань как за канат, со страхом слушала потрескивание ткани, ожидая в любую минуту скатиться вниз. Материя и застежка выдержали, и я, глубоко дыша, замерла с опорой на кресло. Осталось всего пара шагов, и я смогу попасть на свое место, которое все же казалось наиболее безопасным.
С трудом попав на свое место, снова выругалась. Теперь попа все время норовила соскользнуть с наклонной поверхности, и мне никак не удавалось застегнуть ремни. На это ушло еще минут пятнадцать. Чуть не плача от собственной слабости и ситуации в целом, практически повиснув на ремнях, шарила пальцами по боковой поверхности кресла. Не бывает так, чтобы его нельзя было регулировать. Не может такого быть. Нащупав несколько рычагов, осторожно двинула один. Кресло чуть поднялось, затем накренилась еще больше вперед, перепугав и без того нервную меня. После нескольких экспериментальных нажатий, мне удалось приподнять и немного разложить кресло, после чего я оказалась полулежащей на мягкой поверхности и даже попыталась расслабиться.
– Он сказал, три часа. Прошло уже почти полтара, – звук собственного голоса показался чужеродным, заставив вздрогнуть.
Посидев немного в тишине, снова осветила Сумудина. Кресло медика было не так сильно наклонено, так что медик не висел на ремнях, как я несколько минут до того. Перегнувшись через ручку кресла, попыталась ухватить безвольно висящую руку медика. Между кресел было не такое большое расстояние, так что через несколько попыток это мне удалось. Держась за теплую ладонь, пытаясь заверить себя, что все будет в порядке, с печалью рассматривала панель, освещенную кивером. В какой-то момент свет выхватил из мрака небольшую овальную лампочку со стеклом зеленого цвета, с небольшим тумблером рядом. Лампа не горела. Чертыхнувшись, поминая попеременно все ругательства, слышимые в годы учебы, отпустила руку Сумудина и снова отстегнула ремни.
