Текст книги "Расписное небо (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– А ты?
– Контролирующий механизм. Я слежу за тем, чтобы Нарин не переусердствовал. Был здоров и физически и психически.
– А теперь про мою ситуацию. Про наш разговор. Я так поняла, что это тоже угроза. А не просто трепетное отношение ко мне.
– Ты знаешь, как я отношусь к тебе. К Нарину. К вашему ребенку. Вы – моя семья. Самое ценное и дорогое. Но помимо этого есть условия. Да. Наш разговор, – я прикрыл глаза, думая, как лучше ей сказать. Все же, эти разговоры не самые приятные для беременной женщины . –Я не хотел об этом говорить, так что останови, если станет неприятно. Ты – дарье Нарина. Его душа. Смысл и свет его жизни. И ты носишь его дитя. Боюсь, что если произойдет хоть что-то с одним из вас, наш оджи может потерять ясность ума.
– Так, как тогда, когда я лежала в коме в госпитале?
– Нет, – я даже рукой махнул, настолько ничтожно было сравнение, – там не было и тени безумия. Жажда мести, ненависть, страх. Много всякого, но полная ясность мысли. Здесь же может произойти другое. Его просто поломает. И потом я его убью. Помимо прочего.
– Ты правда можешь?
– Двумя прикосновениями, – слова произносились спокойно, без дрожи, как констатация факта. – Но я буду избегать этого всеми возможными путями. Именно по этому ты будешь здорова. И родишь ему сына. И будешь жить долго и счастливо.
– Сумудин, как тебе с этим жить? – тихо, сипло, с каким-то ужасом и болью.
– Не расстраивайся. Я принял эти правила давно. Сложно было в первое время. Когда нас выпустили и отправили на первое задание, в колонии, никак не мог успокоиться. Четыре месяца каждое утро и вечер представлял, что убиваю своего брата. Икоту свою тогда же заработал. Ждал безумия в его глазах каждый миг. Только позже до меня дошло, что его-то учили контролю. Не знаю, что испытал он, когда понял, чему учили меня. Нам потребовалось немало времени, чтобы снова научиться доверять друг другу. Это, наверное, оказалось самым сложным моментом. Когда мы работали в горячих точках, каждый использовал свое новое мастерство и знания. Мы практиковались и при этом поглядывали драг на друга с опаской, выискивая подозрительные нестыковки или то, что могло вызывать сомнения. Нарин наказал младшего офицера? Почему? Это было верное решение? Обоснованное? Взвешенное? Трезво ли он мыслит? Сейчас понимаю, что я кружил вокруг него как дикий зверь, буквально внюхиваясь в каждое решение, запоминая, сопоставляя. После Ойтеры мы должны были все время находиться рядом, даже комната была одна на двоих.
– Нарин говорил, что это было сложнее всего, но не стал объяснять.
– Спать было страшно, – от воспоминаний, чувства неуверенности и страха, по телу прошла дрожь,– лежа в постели каждую минуту вслушивался в дыхание на соседней кровати и ждал, когда безумие накроет Нарина с головой. Думал, что оджи такой силы – слишком большая опасность, чтобы даже на мгновение позволить себе потерять контроль над ситуацией. Слишком ответственно чтобы просто спать. Знаю, что он тоже не спал. Это с того времени он разговаривает так, как сейчас. Плавно и негромко. Своего рода демонстрация самоконтроля.
– А теперь? Не боишься больше, что возможно будешь обязан его убить? – видел, что Селене трудно произносить это. Но пока это просто слова, которым даже воображение не позволяет стать реальными, в них нет такого ужаса. Если ей для спокойствия и понимания нужно услышать, то у меня нет желания ее в этом ограничивать. Тем более, что на Валоре эти сведения доступны каждому.
– Нет. Давно не боюсь, – я потянулся, встав из кресла. Настроение почему-то улучшалось, выгоняя тоску и печаль, которые поселились во мне раньше. – В одну из операций, когда было совсем тяжко, я понял, что мы оба, и я и Нарин сделаем все возможное, чтобы не пришлось применять таких радикальных мер.
– Расскажешь? – вспомнив то кровавое месиво и ловушку, в которую мы попали на задании в одной из колоний, хмыкнул. Было сложно представить, как из той грязи, смертей и боли сделать прекрасную конфетку, приемлемую для ушей беременной женщины. А она, по глазам вижу, ждет красивую историю о восстановлении доверия и совместном шаге в светлое будущее.
Решив, что хорошего понемногу, а эту историю и вовсе Селене знать не нужно, подал одже руку, помогая подняться. Она была все еще слишком стройной, по сравнению с той круглой и мягкой Селеной, которую я помнил в момент нашего знакомства, но беременность сделала ее черты все же мягче и плавне, хотя живот был пока едва заметен.
– Может, расскажу когда-нибудь в другой раз, – какую-нибудь другую, менее жуткую историю, – а сейчас я хочу проведать Птичку. Пойдешь со мной? Через пару дней мы должны достигнуть рабочего сектора, так что можно готовиться.
Заинтригованная чем-то новым, оджа радостно улыбнулась, но в глубине глаз все же плескалось упрямство. Она не даст мне забыть про обещание.
Ольса.
Я потратила почти три дня, пока сумела вытянуть из Озара свидание. Три дня усиленного кокетства и по-девичьи раскрытых удивленных глаз. От этих восторгов и охов-ахов уже начинало сводить скулы, пока дождалась результата. Но оно того стоило.
У механика были крупные руки с крепкими пальцами, на которые я обратила внимание почти сразу. И внимательный взгляд этих льдисто-голубых глаз. Помня, что мужчины любят рассказывать о себе, и надеясь, что здесь работает та же схема, что и на Земле, уговорила валора показать мне свои подотчетные территории. Сразу после ужина. А там, глядишь, можно будет оценить мужчинуболее качественно. Может, даже поцелую.
На Парадоксе было весьма интересное разделение приемов пищи. Если завтракали и обедали все в общей зоне, то ужинать офицерский состав, а так же члены семей, собирались в отдельной кают-компании. Сидя за длинным столом возле одной из прекрасных местных женщин в ярком летящем наряде, я раздумывала, насколько сложно построить отношения в таком замкнутом обществе, если мне от них нужно только усмирить гормоны и поддержать женское здоровье. Насколько серьезно местные мужчины относятся к подобному виду связей? Как бы их моральные принципы не привели меня к алтарю. Впрочем, Лени говорила, что у них практикуют отношения по обоюдной договоренности. Тамьё. Только мне пока было совсем не ясно, можно ли такое прямо предлагать, или лучше действовать старыми проверенными методами.
Аппетита почти не было, так как вопрос оставался актуальным и открытым. Селена обещала помочь, чем сумеет, но сама в этом разбиралась не особо. Предлагала даже спросить у местных девочек, «чайного клуба», как она их обзывала, но я пока смущалась задавать столь личные вопросы общественности. Пусть и исключительно женской. Не было ни малейшего шанса спрашивать «теоретически», будучи при этом единственной свободной женщиной на корабле. И пусть для кого-то это дело могло показаться смешным или не сложным, но имея за всю жизнь только пару любовников, я совсем не хотела прослыть легкомысленной и ветреной.
Задумчиво жуя какой-то местный фрукт, свежий и сладковатый, чем-то похожий на манго, я невидяще пялилась на ложные иллюминаторы на противоположной стене, совсем не слушая разговор. Пропустив вопрос, среагировала только на прикосновение валлине Катрени, которая сидела рядом.
– Терри, вы скажете? – яркие, зеленые глаза валорки ждали моего ответа с каким-то волнением. Оглядев стол, поняла, что на меня смотрят почти все. Стало неуютно. Кусок едва не застрял в горле. С трудом справившись с собой и глотнув воды, сцепила пальцы под столом, сдерживая волнение.
– К сожалению, валлине, я пропустила вопрос, размышляя. Вы могли бы повторить?
– Я спрашивала о исследования реакций на свет тех ламп. Когда мы сможем присоединиться к Торраде?
Вопрос был сложный. Даже если пока у нашей первой испытуемой практически отсутствовали побочные реакции, мы не могли делать никаких выводов. Слишком мало времени прошло и данных было катастрофически недостаточно.
– Думаю, как только у нас с акером Сумудином будет четкое мнение по данному вопросу, мы оповестим вас немедленно. Не сегодняшний момент это все еще остается непроверенным вариантом. – Встретившись взглядом со старшим медиком, вежливо кивнула. Мы почти не общались последние пару дней, будучи заняты каждый своими делами. Сейчас Сумудин смотрел на меня внимательно и довольно хмуро, словно на мозаику, у которой отсутствовала одна-две детали, но таких ключевых, что делают картинку понятной. Валор сидел на противоположной стороне но значительно ближе к началу стола, так что при прямом взгляде мне его видно не было, что очень даже устраивало. Почему-то я всегда чувствовала, когда он смотрит. От этого тяжелого взгляда и сейчас по коже бегали нервные мурашки. Селена, сидящая рядом с доктором, что-то спросила, и лицо валора просветлело, озарившись улыбкой. Я ни на что не претендовала, но мне было иногда до крайности обидно, что я не заслужила ни единой светлой улыбки, а только хмурые и раздраженные взгляды. Да еще странный, порывистый поцелуй, про который предпочтительно забыть. Да и сам Сумудин очень успешно делал вид, что ничего не было.
Стоило ужину закончиться, как Озир почти тут же покинул кают-компанию. Мне уйти оказалось затруднительнее, так как местные дамы почти сразу подхватили под локоток, утянув в свой тесный круг. Почти полчаса отвечая на расспросы о моде, роли женщины и прочих мелочах, то и дело поглядывала на часы. Еще меня удивляло, что с такими вопросами валорки не приставали к Селене. Оджа широко улыбнулась, лукаво глянув на местных женщин.
– Они знают, что это бесполезно. О моде я могу сказать только то, что в целом можно носить, что хочешь, лишь бы причинные места прикрывало. То же самое о новинках кино или прочем. Я уже неизвестно сколько времени не была на Земле, а некоторыми вещами не интересовалась никогда.
– Но ты же знаешь хоть что-то о роли женщин?
– Конечно. Меня на работе никогда не ущемляли, из этого могу сказать, что в среде ученых при должном уровне знания и мастерства можно чувствовать себя на равных. С поправкой на физическую силу и всякие моменты слабости.
– Да, с тобой и правда скорее стоит говорить о создании новой колонии, чем о последнем веянии в моды в сфере нижнего белья.
– Это точно, – весело рассмеялась оджа, разведя руки в стороны и демонстрируя вполне стильное, но универсальное платье широко кроя. Такое могли носить и сегодня, и две сотни, и тысячу лет назад в любом конце вселенной.
Вырваться из нежных, но цепких рук валорок я смогла только сославшись на усталость. Голова и правда начинала гудеть, так как весь вечер мучили сомнения, правильно ли я поступаю. Настроение не поднимало и тяжелое ощущение взгляда золотых глаз, так и прожигающее спину между лопаток.
Сумудин.
Работы было не слишком много, но мысли в голове все время вертелись по одной и той же траектории, создавая водоворот и не позволяя сосредоточиться. Большую часть времени проводя в комнате или в ангаре у Птички, я думал и думал, пытаясь рассмотреть вопрос с разных сторон. Выходило плохо. Выходило, что я просто влюбился. Это было странно и совсем не похоже на те чувства, что я испытывал когда-либо раньше, но другого объяснения не было. Это было совсем не то летящее чувство эйфории и восторга, которое я знал. Это была тянущее, ноющее и острое ощущение оголенных нервов. Мне не нравилось, когда Ольса была рядом, ее тарные, так и не понятые мной эмоции, которые иногда прорывались через обычный поток ощущений, просто выбивали из нормального мироощущения. И меня до ужаса бесило, когда я не знал, где она.
Желание просто запереть землянку в комнате и не выпускать, пока во всем не разберусь, иногда становилось до опасного сильным. Может ли на самом деле так проявляться влюбленность? Ответа у меня не было.
Но ощущения спокойствия, возникшее после нашего порывистого поцелуя, волновало не меньше всего остального. Это было правильно, это было цельно и честно. Можно ли назвать поцелуи честными? Определенно «да». Чем больше я размышлял, тем отчетливее представлял , куда нас такие поцелуи могли бы завести.
Сихерче.
Просматривая все события прошедших дней, никак не мог понять, в какой момент эта женщина выдернула мою душу. И что она с ней сделала. Будь Ольса на самом деле посвященной дарийской жрицей, ведьмой, знахаркой и кем угодно еще, я хотя бы мог смириться с происходящим (хотя, вряд ли).
Не отрываясь, стоя в компании других офицеров, всматриваясь в узкую спину, затянутую в темное синее платье, такое же узкое, как Ольса носила всегда, я принял решение. Раз теория не дает нам никаких ответов, видимо, настало время приступить к практике. Первым делом решим вопрос с ее «горькими» эмоциями, раз они мешают мне жить. А там посмотрим, как близко мне нужно к ней подобраться, чтобы в голове снова стало ясно, а на сердце спокойно.
Ее странные, нечитаемые эмоции проявлялись в любых стрессовых ситуациях, не связанных с работой. Стоило Ольсе заняться делом, как девушка становилась исключительно собранной и достаточно резкой, как и положено существу, отвечающему за чужие жизни. Но вот в любом другом случае, ее скрывали такие неприятные эмоции, что иногда просто хотелось прополоскать горло, только бы избавиться от этого привкуса. Значит, стоит создать стрессовые условия, не связанные с работой и посмотреть, что будет. Возможно, мне хотя бы удастся разобраться, с какой стороны искать ответ.
Так как я твердо решил, что стану и дальше целовать эту женщину. Ради обоюдного удовольствия и моего спокойствия. А если для этого нужно помочь Ольсе с эмоциями, то так тому и быть.
Отвлекшись всего на мгновения на вопрос одного из офицеров, я буквально кожей почувствовал, как Ольса покинула кают-компанию и выругался про себя. Решать вопросы с ее эмоциями я планировал начать уже сегодня.
Глава 11
Озир, в красивом темно-фиолетовом кителе, как яркое пятно на фоне светлых стен, ждал меня в на лифтовой площадке. Широко и радостно улыбнувшись, механик подал руку, предлагая опереться.
– Терри, вы сегодня великолепны, – еще бы. Почти на полчаса больше потратила, приводя себя в подобающий вид. Скромно улыбнувшись, кивнула, принимая комплимент. С этим мужчиной было весьма легко и приятно общаться. Ни малейшего дискомфорта или волнения. Конечно, хотелось немного страсти, но, может, она не сразу появится? Вечер все же только начался. – Пойдемте, покажу вам внутренности нашего корабля. В какой-то мере это похоже на строение тела.
Лифт вынес нас в небольшой коридор, оканчивающийся широкими металлическими дверями. Помимо биометрического замка, здесь требовался еще дополнительный пропуск. Когда система мигнула, принимая данные, двери с шипением разошлись.
Это на самом деле было весьма удивительное зрелище. Огромное помещение, высотой в этажей пять-шесть, довольно шумное, но какое-то стерильно чистое. Под потолком, по стенам змеились трубы разного диаметра и из различных материалов. Между уровнями тянулись воздушные переходы мостов, соединяя разные участки. В глубине, по центру, находилась панель контроля с несколькими экранами, за которыми наблюдал валор в горчичном комбезе. Присмотревшись, заметила других работников, мелькающих среди невероятного выверено-точного нагромождения машин.
По правой стороне стояли какие-то огромные чаны, все с датчиками и множеством соединительных элементов. Дальше, за пультом управления что-то страшно гудело, так что даже вибрировал пол. Мне совсем не хотелось бы туда приближаться. Едва успела осмотреться, крепко держась за локоть Озира, как по машинному отделению раздался громкий сигнал. Прозрачная, огромная труба, идущая от гудящей машины в конце зала, вдруг заполнилась паром, который с невероятной силой, шумом и гулом рванул вверх. Волна тепла докатилась до нас минут за пять, вызывав резкие ассоциации с пустыней, хоть я там раньше никогда и не бывала, а поток все не прекращал подниматься вверх, оседая конденсатом на стенах трубы.
– Это что такое?
– Некоторые двигателя Парадокса нуждаются в периодическом охлаждении. Три единицы попеременно нагнетают мощность и их обшивка расширяется. Если из вовремя не охладить, может произойти серьезная авария. Лучшим вариантом является шоковая волна. А излишки пара, которые получаются, прочищают систему и дают дополнительную энергию на обеспечение внутренних потребностей корабля. Идемте, посмотрим ближе.
Мы медленно двинулись по кругу, обходя этот странный организм.
– Внутренние потребности восполняются сопутствующими элементами. А для чего тогда те три двигателя?
– Военная мощь, защитный купол.
– А двигатель? Тот, который позволяет нам лететь? – было немного стыдно, но я совсем не понимала, что к чему здесь привязано и как взаимодействует.
– Совершенно отдельная система. Самостоятельная и замкнутая.
Автономное «сердце»?
– Это значит, если с ним что-то случится, мы застрянем в космосе? И будем просто дрейфовать, пока... пока что-нибудь не случиться?
Озир тепло рассмеялся, глядя на меня искрящимися глазами. Это было весьма мило, так как я ощущала себя в его компании маленькой и наивной. Давно забытое ощущение.
– Что вы. Всегда есть запасные двигателя. Маневровые элементы, которые, пусть и не очень мощные, но вполне применимы в случае чего. Да и пока не бывало случаев, чтоб основной двигатель вышел из строя. Не на судне подобного уровня. Не стоит об этом переживать. Осторожнее здесь, покрытие перфорированное.
Крепкая рука быстрым движением обвила мою талию, прижимая к бедру. Пол и правда был с дырками, но они были не настолько крупными, чтобы угрожать моим каблукам. Впрочем, тепло и сила, идущие от мужчины, немного волновали, так что все шло как надо.
Сумудин.
Проследить, куда направилась Ольса, было очень просто. Еще пару дней назад я привязал геолокацию ее ретронслятора к своему киверу. Еще не зная, как стану поступать с этой женщиной, уже создавал условия, при которых можно действовать. Так или иначе.
Стоило увидеть, куда навострила шпильки эта особа, как в голову закралась тревога. Просто так в машинное отделение попасть было не возможно. Спустившись к боковому входу, прошел в цех через толстую стальную дверь, внимательным взглядом окидывая огромный зал. Отыскать светлую головку Ольсы удалось не сразу, а потом едва сдержался, чтобы не раскрошить зубы. Челюсти свело, стоило рассмотреть, как мужские руки скользят по тонкой талии, прижимая это нежное, но такое непонятное создание к неправильному телу. Стоя в стороне, через все отделение, я был готов одним прикосновением парализовать Озиру, которого узнал по светлому ежику и развороту плеч. Его появление в поле зрения Ольсы совсем меня не устраивало. А такое близкое нахождение и вовсе было каким-то испытанием для моей выдержки.
Озир нагнулся к ней ближе. Мне было не разглядеть, но сомнений в том, что происходит, не было никаких. Он ее целовал. А я стоял в стороне и смотрел. Запоминал. Чтобы потом выставить Озиру счет за нарушение границ.
Ольса
Увлеченная собственными мыслями и планами, пропустила момент, когда меня стали обнимать с намерением. Одна рука мужчины уже во всю гладила спину, а вторая крепко держала за талию. Почему-то вспомнились студенческие годы, когда любой, самый легкий поцелуй превращал парня в осьминога. Озир вел пока себя вполне прилично, но мысль в голове зацепилась. Прекрасно понимая, что дальше будут поцелуи, пыталась для себя решить, хочу ли пробовать сейчас. По всему выходило, что так правильнее. С первого поцелуя всегда можно понять, подходит ли тебе мужчина, чувствует ли тебя, как будет относиться. Так что прикрыв глаза, не глядя в эти искрящиеся голубые глаза, отдалась ощцщеним.
Руки механика, крепкие и уверенные, тем не менее держали нежно, позволяя в любое мгновение отстраниться. От него пахло чем-то терпким, невероятной смесью горючего и ягод. Бензин и малина? Что-то очень похожее. Не встречала раньше такого сочетания. Это было одновременно и странно, и слегка волнительно.
Озир действовал осторожно, лишь слегка коснувшись губ, точно пробовал незнакомое блюдо, впрочем, это было не далеко от истины. Поцелуй, приятный, нежный, несколько волнительный, в целом мне понравился Хотя какой-то эмоциональности и страсти мне не хватило, возможно, она появится не сразу.
Немного отстранившись, я смущенно улыбнулась Озиру. Мол, на первый раз достаточно. Валорец не выглядел расстроенным или сильно взволнованным. Спокойно принимая мое решение, отступил на шаг, предлагая вновь опереться на руку.
Мы гуляли еще с полчаса, заглянув в какой-то отсек, где было только прозрачные трубки, по которым перемещались жидкости разных цветов, создавая сходство с химической лабораторией.
– Это системы очистки. Помимо химического и молекулярного анализа и других проверок. На этом этапе можно провести визуальную оценку качества. Так как в жидкости добавляют маркерные вещества, по интенсивности цвета можно определить, сколько ненужных примесей в составе. – Это было мне знакомо. Рассматривая зону очистки, все еще не переставала удивляться, как внутренняя система судна может быть столь похожа на организм. Больше всего привлекала внимание система, наполненная ярко-малиновой жидкостью, настолько неестественной, но такой яркой, что непременно хотелось узнать, насколько она густая. Присмотревшись, поняла, что содержимое трубы очень напоминает кисель. Вишнево-ягодный. Определенно, жидкость должна быть такой же тягучей и вязкой.
– Это что?
– Импульсная жидкость.
– Что? Но это соп… жидкость должна быть голубой и более густой.
– Плотный вариант используется в панелях управления, В мед капсуле же применяется другая версия. У них общая основа, но совершенно разные свойства и назначения. Здесь мы видим лечебный вариант, который проходил процесс насыщения. Голубой цвет появится позже, когда жидкость будет охлаждена до нормальной температуры. Сейчас он 62-64 градуса.
– Означает ли это, что при высоких температурах с ней невозможно работать? – это была новая, и наверное, весьма важная информация для моей работы. Если, к примеру, в следствие каких-то причин температура на корабле подскочит, или нужно будет проводить эвакуацию с горячего, в прямом смысле слова, места, то использование медкапсул невозможно?
– Не совсем, – было видно, что Озиру приятен мой интерес, но это не самый лучший вариант свидания по мнению мужчины. Но пока меня все устраивало, и разговор представлялся более подходящим времяпровождением, – Жидкость плохо реагирует на внешние перепады температуры. Ее нужно прогнать через пластины с высокой степенью излучения, чтобы вызвать движение молекул. Иначе никак.
Интересное вещество получается. Любопытно, как его еще используют в медицине? Мне срочно был нужен доступ к планшету. А лучше сразу отправиться в лабораторию. Кончики пальцев стали зудеть в предвкушении интересного.
= Спасибо вам за прогулку. Это был один из самых интересных вечеров на Парадоксе, но к сожалению мне сейчас нужно попасть в медблок.
Озир сдержано кивнул, предлагая первой следовать к выходу.
Сумудин.
Дожидаться окончания свидания я не стал. Не хватало еще в присутствии Ольсы дел наделать, чтоб потом не разгрести. Успокоившись, сделав несколько глубоких вдохов, отправиться в кабинет. Были нужны идеи. Конечно, можно было дернуть на этот счет Селену, но пока происходящее казалось несколько сумбурным и неопределенным, чтобы вовлекать оджу в мои проблемы.
Сидя за столом и практически на автомате выписывая новые варианты для крепления компенсирующих обручей, параллельно пытаясь придумать что-то менее громоздкое и чуть более удобное, прокручивал в голове ситуацию Нарина и Лени.
Оджа как-то упоминала, что земные девушки любят подарки. Впрочем, как и валорки. Но практичная оджа и эмоциональная Олса явно обладают разными вкусами. Сомнительно, что вариант, подходящий Лени, будет по достоинству оценен маленьким доктором. Однако, если не заявить намерения, можно все же опоздать. Как сегодня.
Сигнал о внеочередной проверке системы неожиданным не был. На несколько секунд планшет покрылся рябью, с неяркой эмблемой в центре. После случая взлома и похищения Селены, Нарин частенько проводил самоличную диагностику, не желая больше быть застигнутым врасплох. Глядя на личный символ капитана, вдруг сообразил, что может быть приемлемо в качестве подарка. Если все получится, может мне удастся показать себя этой женщине и с другой стороны.
Ольса.
Проведя еще почти три часа в лаборатории, уснула я, конечно, поздно. Из-за этого утро началось невообразимо поздно и совершенно неэнергично. С трудом приведя себя в приемлемый вид, кое как собрав волосы и стараясь справиться с зевотой, отправилась в кабинет Сумудина. Вчера возникло несколько идей, который вполне можно использовать в наших исследованиях. Спорные и пока не проверенные, но в целом интересные варианты.
Стоило открыть двери кабинета, как меня облаком окутали запахи. Было что-то свежее, лимонное и терпко-травяное. Немного взбодрившись, огляделась по сторонам. Старший судовой медик сидел за столом, что-то вычисляя. Судя по хмурому выражению лица, результат его пока совершенно не устраивал. Не будучи уверенной, что сейчас самое подходящее время отвлекать валора, тихо прошла к выделенному мне рабочему месту. Чуть позже у нас была запланирована встреча с Тораде.
– Вы выглядете усталой. Возможно, вам стоило бы еще отдохнуть? – Сумудин не поднял головы, а голос был настолько безэмоциональным, что мне не удавалось поняь, говорят со мной серьезно, в шутку или обвиняют в нерабочем состоянии.
– Благодарю, но я вполне способна справляться со своими обязанностями.
– В этом я не сомневаюсь, – на меня наконец подняли этим невероятные глаза, от чего по телу вдруг побежали мурашки а в голове невольно вспыхнули сравнения вчерашнего поцелуя и того, что произошел несколько дней назад в этом кабинете, – однако вы вчера до середины ночи занимались, и как мне кажется, недостаточно бодры для качественного мозгового штурма. Вы завтракали?
– Не успела, – ему снова удалось меня удивить. Такое несвойственное внимание к моему состоянию, пристальная оценка и какая-то благожелательность совсем не вязались с образом этого мужчины.
– Это вполне соответствует вашей легкомысленности. Закажите себе что-нибудь. Голодный обморок в вашем исполнении совсем не скрасит мой день. Да? – принимая внутренний вызов, Сумудин отвернулся к столу, – попробуй вторую группу препаратов. Дозу увеличь. Да. До полутора. Следи за реакцией. Меня не отключай, пусть весит. Что же ты все не хочешь нормально работать?
Последняя фраза была сказана куда-то в пространство, не больше размышления вслух.
– Терри, у вас возле стола стоит коробка. Откройте и примерьте, будьте так добры. – Я не сразу сообразила, о чем идет речь, вяло потягивая местный чай и просматривая вчерашние записи. Коробку из какого-то пластика заметила сразу, но в кабинете было много различных вещей, чтобы интересоваться ее содержимым.
Отставив кружку и открыв коробку, непонимающе уставилась на содержимое. Пара туфель изумительного лимонного цвета, очень похожих на те, что обычно носила я, но все же неуловимо отличных. Присмотревшись, заметила чуть более толстую подошву, словно небольшая платформа, и более круглую форму носа. Удивило изображение лейба. Такие же значки были на файлах с документами, на моем планшете, на рукавах рабочих комбинезонов. Эмблема Парадокса.
– Это что? –
– А на что похоже? – Сумудин, опершись на сцепленные руки, смотрел на меня.
– Ну , туфли…кажется.
– Терри, иногда вещь является только тем, чем кажется на первый взгляд. Примерьте, так как наша служба снабжения все еще ждет вердикт. Им было не очень просто работать по тем параметрам, что имелись.
– А зачем? У меня прекрасная обувь, – то ли утро было слишком тяжелым, то ли на самом деле не было причин для такого явления, как новые туфли.
– Затем, терри, – видимо, потеряв терпение, Сумудин подошел ко мне и вынул одну лимонную лодочку из коробки. Присев, доктор спокойно, словно происходящее в порядке вещей, снял мою чуть потрепанную малиновую туфлю, отставив ее в торону. – Затем, что как мы с вами экспериментально выяснили, ваша обувь не то, что не пригодна, а попросту опасна. По крайней мере на Парадоксе. Но ваше невероятное упорство в этом вопросе не оставило мне вариантов, как выдать творческое задание отделу снабжения. Ребята потратили пять дней, пока сообразили, как совместить вашу уверенность, а именно для этой цели предназначена такая опасная обувь, если я хоть что-то понимаю, и некоторые основные функции.
Я была настолько шокирована видом доктора у своих ног, да и всем происходящим в целом, что просто замерла и смотрела, как на мою ногу надевают туфлю. Полюбовавшись результатом, Сумудин не остановился, а принялся за воссоединение пар, вынув из коробки вторую лимонную лодочку.
– В частности, здесь менее скользкая подошва, совсем другое строение каркаса, так что каблук не отойдет. В целом, меня заверили, что в экстренной ситуации им можно даже вполне неплохо вскрывать двери и использовать как оружие. Не уверен правда, но не думаю, что это вам понадобится. Основная функция же в том, что здесь есть магниты. Нормальные гравитационные электромагниты, которые не позволят вам независимо перемещаться от пола к потолку и обратно. Раз уж вы пренебрегаете всеми мерами безопасности, какими только возможно, предстоит исходить из того, что есть. Пройдитесь. Кажется, они вполне по размеру, но мало ли какие нюансы.
Доктор отступил, жестом предлагая мен совершить небольшой променад по кабинету. Туфли были немного тяжелее моих, но определенно устойчивей. Круглый нос уменьшал давление на пальцы, только со стороны пытки было чуть больше свободного места, чем хотелось бы. Удивленная до глубины души, я прошлась до стены и обратно. Это было поразительно, неожиданно и просто невероятно. Сам факт, что этот мужчина сделал подобные выводы в следствие той ситуации…
– Хм, кажется неплохо. По крайне мере, выглядите вы теперь не так травмоопасно, как раньше. Ваше мнение?
– Думаю, сюда была бы хороша шлейка. Они чуть велики и при случае я из них просто выскользну. А так весьма удобно.
– Как вам цвет? – я не верила в реальность происходящего. Мы с Сумудином обсуждаем цвет моих новых туфлей, заказанных им же. Какая-то страна чудес.
– Цвет отменный. Люблю такие яркие.
– Я так и понял. Вам нужно выбрать еще два, и если есть какие-то замечания к конструкции, не забудьте отметить.
– Но как же. У меня нет финансов на такие обновки.
– Терри, рассматривайте это в качестве своей формы, раз уж нам никак не удалось прийти к консенсусу другом способом. Я пока еще не решил, что делать с вашими платьями и этими накидками, но признаться, не было особо времени, чтобы обсудить, а без вашего мнения, за это браться не имеет смысла. Так что пока ограничимся самым важным. Еще две пары. У вас на планшете есть все данные, занимайтесь. Через полчаса вы мне будете нужны.
