Текст книги "Расписное небо (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 29
Ольса.
Нам разрешили выйти из комнат. Просто пройтись по кораблю, зайти в столовую в соответствии с графиком, заглянуть к фаратам, которые оказались невосприимчивы к вирусу. Эти маленькие радости смогли поднять настроение, выбраться из той тоски и ожидания неприятностей, которое весело над головой весь период изоляции. Даже возможность просто увидеть кого-то вживую, а не через мониторы, поднимала настроение.
Двери в кабинет, место моего заточения на период карантина, открылись неожиданно. Я с тоской пыталась распутать волосы, ставшие жесткими и сухими от отсутствия привычных моющих средств. Растрепанная, раздраженная изоляцией, одетая в рабочий комбез Сумудина и лимонные шпильки, я, должно быть, представляла собой то еще зрелище, когда хозяин помещения пришел меня выпустить. Доктор был бледен еще больше обычного. Глаза выглядели впалыми, а скулы настолько острыми, что можно было порезаться.
От неожиданности я выронила расческу, и та с глухим стуком упала на пол, с метр прокатившись по гладкой поверхности. Сумудин молча стоял оперевшись о дверной косяк и глядя на меня. Золотые глаза, окруженные темными тенями, казались больше и ярче. Мы оба молчали, как загипнотизированые, пока из моей груди неожиданно не вырвался судорожный всхлип. Громкий, резкий звук, сопровождавшийся спазмом в груди. Испугавшись сама, зажала рот ладонью.
Сумудин чуть улыбнулся, наконец проходя в комнату.
– Пока режим ограниченных передвижений и повышенной безопасности… – хриплый, как после тяжелой простуды, голос вызвал толпу мурашек по телу.
Я знаю.
– Нужно пройти вакцинацию…
Я знаю.
Мужчина подходил все ближе, а меня накрывало тяжелым сочетанием облегчения и ужаса. Только увидев его, перенесшего тяжелую болезнь, окончательно осознала, что могла его больше и не увидеть. От этого внутри что-то сильно сжалось, а по щеке поползла горячая капля.
– Не надо, – прохладные пальцы легко коснулись кожи, не позволяя слезе упасть. От нежности и осторожности, с которой Сумудин касался моей кожи, хотелось кричать. Повернув голову, прижалась всей щекой к ладони, прикрыв глаза и сдерживая эмоции. Резкий, тяжелый вздох и я оказываюсь в крепкий объятиях.
– Мне очень хотелось изменить протоколы, чтобы быть с тобой. Но я совсем не жалею, что сдержался, – теплое дыхание щекотало запутанные волосы, руки сжимали так крепко, что было невозможно вздохнуть, но я растворялась в ощущениях и больше в этот момент не хотела ничего. – Трудно было?
– Ничего. Нормально, – объятия стали жестче, хотя казалось, крепче уже некуда.
– Врушка,– тихий смешок в волосы вызвал улыбку на лице.
– Есть такое дело.
– Проведаем Селену? Нужно ей пару анализов провести. Не уверен, как на них вакцина подействует. А потом мне в лазарет нужно заглянуть.
– Много погибших?
– Не мало, – на тихий вопрос последовал такой же сдержанный ответ. Разжав объятья, Сумудин тут же ухватился за ладонь, словно боялся отпускать. Впрочем, я и сама не хотела разрывать контакт. Ощущение было непривычным и взгляд сам собой опустился вниз, на соединенные ладони. Глаза зацепились за зелено-золотой браслет, плотно обхвативший широкое запястье.
– И давно ты его надел?
– Утром, – щеки медика едва заметно порозовели. Мне было и приятно и немного смешно видеть смущение этого мужчины. Оно так не вязалось с его обычно надменным и самовлюбленным выражением лица, что брови сами собой ползли вверх. Но при всем этом, от чего-то очень захотелось получить свой , как подтверждение принадлежности одному конкретному валору.
– А мой где?
Сверкнув золотыми глазами, с напряженным, строгим выражением лица, Сумудин вытянул из какого-то кармана темный платок. Развернув легкую, полупрозрачную ткань на ладони, медик протянул мне красивый каменный ободок, украшенный золотом.
Не касаясь украшения, покрутила тонким запястьем перед носом у Сумудина, вполне ясно намекая на дальнейшие действия.
– А как же церемония, праздник? – мужчина крутил браслет длинными пальцами, поглядывая с некоторым сомнением, а у меня вдруг появилось игривое настроение и желание намного пошалить.
– Ну, раз ты не хочешь…
– Этого я не говорил, – я не успела среагировать, как моя рука оказалась зафиксирована. Раздался негромкий щелчок, и запястье так же быстро отпустили. Выражение лица Сумудина в то же мгновение стало спокойным и уверенным. – Давно нужно было так сделать.
Брать меня в лазарет Сумудин не хотел, отнекиваясь и протестуя как мог, но медицинское образование, в тандеме с упрямством, оказалось все е более весомым аргументом. Обрядившись в защитный костюм, достаточно громоздкий и неудобный, с недовольством обула широкие, плоские ботинки.
– Почему ты постоянно ходишь в этой неудобной и опасной обуви? – помогая застегивать защиту, впервые поинтересовался Сумудин, уже облаченный в свой костюм.
– А поверить, что это такая блажь? – стало смешно. Он был готов признать мое поведение глупостью и даже подарил аналог мене опасный и, насколько возможно, подходящий для Парадокса. И вот только теперь решил спросить, в чем дело.
– Если бы не видел, что ты носила ту же обувь в одиночестве на изоляции – так бы и подумал. В чем дело, Ольса?
– О, это все одно и то же. Когда я училась в старшей школе, побывала в авиакатастрофе, – трубка моего кислородного баллона, которую поправлял Сумудин, дернулась. – Должна была лететь к бабушке на небольшом транспортнике, и на взлете у нас что-то случилось с двигателем. Едва успели оторваться от земли, как тут же рухнули на брюхо. Ремней на креслах не было, как впрочем и у половины малой авиации. Я сперва подскочила к потолку, а потом упала на подлокотник. Поломала спину в двух местах, рассекла бедро. Потом были операции, вытяжки, и много приятных моментов.
– Обувь тут при чем?
– Года через два я поняла, что мне не так больно, когда на каблуках. Постепенно смогла подобрать идеальную высоту. Не знаю, что там действует, но помогает куда лучше обезболивающих.
– Разрешишь потом посмотреть твою спину?
Пожав плечами, я обернулась на Сумудина. Мою спину обследовали два-три раза в год, прописывая и физиотерапию и медикаментозные курсы, но йога и каблуки все равно были в фаворитах.
– Идем?
Огромное помещение лазарета было отделено небольшими ширмами, создавая некое подобие уединения для пациентов. Многие выглядели не так уж и плохо, но были и те, к телам которых тянулись десятки трубок, гоняющих кровь через какие-то приборы.
– Диализ?
– Да. В некоторых вариантах только он и помогает.
– И что вы делаете? Вирус можно удалить таким образом?
– Не совсем. Мы заметили, что он цепляется к одному из компонентов крови, так что просто разделяем ее на составляющие, заменяя ее чистым веществом.
– А где берете чистый вариант?
– Своя же кровь, из резервов. Каждый, находящийся на парадоксе сдает ее раз-два в месяц.
– Я знаю, но… у вас свой банк для каждого обитателя?
– Совершенно верно. Здесь нет поставок, сама знаешь. Так что мы создали хранилище, обеспечив каждого самым идеальным вариантом – его собственной кровью. Туда не ходи! – окрик Сумудина немного опоздал.
Заглянув за занавеску, в немом удивлении уставилась на мужчину, едва прикрытого простыней, но сверху до низу покрытый буромы листьями, сильно пахнущими серой и йодом. Дыхательная маска закрывала почти все лицо, но даже под ней угадывалась эта растительность.
– Что это? Еще один экспериментальный метод?
– Нет, это уже вполне проверенный вариант, – потянув меня от койки и задернув штору, уверенно произнес Сумудин. – Лучший вариант борьбы с химическими ожогами. Озиру станет лучше уже через день-два.
– Это Озир? ! – я пыталась дернуться обратно, но меня ухватили под локоть, не пуская.
– Не ходи. Оставь мужчине хотя бы его гордость. Он раздет и болен, и заслуживает уважения. Даже если спит.
– Но я же…
– Ольса, в данном случае ты не врач. Я бы ни за что не позволил девушке, которая нравилась, видеть меня в подобном состоянии.
Не найдя, что возразить на такое заявление, я молча пошла в ту сторону, куда указал Сумудин.
Глава 30
Лежа на смотровой койке на животе, морщась от прохладных прикосновений местного аналога УЗИ, размышляла о том, что это не самый романтичный вечер в моей жизни. Казалось, мы так долго не виделись, только официально поженились, и все, что полагается в такой ситуации – это обниматься и целоваться. А вместо этого мой неугомонный «супружник», как говорит Селена, исследует мою спину. Нет, это конечно приятно, что кто-то так трепетно и внимательно относится к моим костям и самочувствию в целом, но будучи твердо уверенной, что спина вполне могла подождать еще день-два, я была порядком расстроена.
– Знаешь, думаю если мы заменим те пластины, что у тебя стоят на белее подходящий материал, боли станут не такими сильными. Я почти уверен, что те полимеры, что есть в нашей лаборатории, справятся с задачей лучше, – помогая мне подняться вполне уверенно произнес Сумудин. А мне было как-то все равно на этот момент. У меня, кажется , проснулись все гормоны, так долго дремавшие в теле.
– Это замечательно.
– Ну, пока это только предположение. Нужно провести еще несколько исследований, посмотреть проводимость нервных окончаний, выяснить плотность рубцовой ткани вокруг твоих нынешних фиксаторов…
– Сумудин… – мне совсем не удавалось прервать этот монолог.
– …так что через месяц, думаю, вполне можно будет провести тебе замену. Будешь тогда бегать и прыгать, без своей этой обуви.
– Сумудин… – видимо в моих интонациях промелькнуло что-то такое, что заставило доктора все же отвлечься от идеи перекроить мою спину. Мужчина замер, внимательно и серьезно глядя на меня. Тяжело вздохнув и отложив в стону планшет, муж нагнулся к моему лицу, легко, едва ощутимо коснувшись щеки губами.
– Я все знаю, но сегодня есть еще одно дело, которое не позволяет мне полностью сосредоточиться на тебе. А я хочу, чтобы все было красиво. И правильно. Так что прекрати меня соблазнять трепетом своих ресниц и этими соблазнительными хриплыми нотками в голосе. Тебе предстоит еще немного поскучать, а я вернусь часа через три.
Не дожидаясь ответа, вновь на мгновение коснувшись щеки, мужчина вышел из кабинета, несколько нервно запустив пальцы в белые волосы у самой двери. Я же задумчиво сидела на кушетке, по-детски болтая ногами и пытаясь решить, навиться ли мне до такой степени подчиняться решения Сумудина или все же «нет».
Наверное, я просидела так довольно долго, глубоко уйдя в себя, так как даже слегка вздрогнула, когда двери открылись. В кабинет, немного хмурясь, вошла Селена. Кожа оджи явно потемнела, став оливково-золотистой, отросшие волосы непослушно торчали в разные стороны. Сама девушка, одетая в длинное темное платье, сквозь тонкую ткань которого уже было можно разглядеть округлившийся животик, выглядела достаточно строго, с недовольством поглядывая на меня.
– Знаешь, я вот думала, что тебе немного надоело сидеть в этой комнате за время карантина. Лично мне даже сквозь стекло ее вид немного приелся.
– Я думаю, – ничего более правдоподобного в ответ сказать не смогла. Иногда деятельный и решительный характер Лени меня немного пугал.
– Думает она. Это, конечно, занятие хорошее, но у тебя осталось всего два с половиной часа на то, чтобы привести себя в порядок.
– Зачем?
– Оль, включи голову. Она иногда у тебя так хорошо работает, – взгляд Селены немного смягчился. – У вас сегодня официальный день свадьбы, а ты еще даже душ не приняла, не говоря уже о платье и прически и куче прочих мелочей. Нас, конечно, пока не пустят в отсек к девочкам, да и им пока не разрешено гулять по всему Парадоксу, но поверь, я тоже кое-что умею.
– Но мне не нужно торжество, – как бы это ни было удивительно, мне на самом деле не требовалось никакого праздника. Покрутив браслет на запястье, чуть улыбнулась.
Немного постояв притопывая ногой, Селена вдруг подошла ближе и присела рядом.
– Знаешь, это немного удивительно. Большую часть времени мне совершенно все равно как я выгляжу и что на мне одето. Я абсолютно равнодушна к розовым халатикам, плюшевым мишкам и украшениям. Но мне страшно, до истерики хотелось свадьбу. И моя была, без лишней скромности, самой красивой в своей части космоса. И мне тем более непонятно, как ты, при всем твоем внимании к цвету, креслам, подушечкам и вазочкам, так безразлична к такому торжеству.
В ответ на слова оджи я только усмехнулась. Все правда.
– Может это вопрос равновесия? – предположение казалось вполне вероятным. Селена только пожала плечами.
– Может и так. И да, ты можешь быть безразлична к празднику, но Сумудин сильно постарался, чтобы все же сделать этот вечер если невероятным и торжественны, то хотя бы запоминающимся. Так что давай, поднимайся и приводи себя в нормальный вид. Нам еще платье тебе подбирать. Не уверена, что то, что имеется на Парадоксе, подойдет тебе без подгонки.
Не имея ни сил ни желания спорить с этой решительной особой, почти под конвоем все же отправилась в свою комнату, наводить красоту. И все же, мне было немного, совсем капельку, интересно, что же придумал Сумудин.
Платье было голубым. Того нежного тона с перламутровыми вкраплениями, что так мне шел. Широкое, прямое, чем-то напоминающее африканские накидки родной планеты, оно состояло из множества лент разного оттенка, достигая пола. Не спасали даже каблуки. Но было очень, очень красиво. От плеч вниз струились бусины, переливаясь жемчужным блеском, и трепеща при каждом движении. Руки оказались голыми от локтей, спереди был весьма высокий разрез, но все смотрелось так гармонично, так цельно, что ничего не хотелось изменить.
– Думаю, пояс не нужен, – Селена, теребя в руках золотистую цепочку пояса, придирчиво осматривала меня со всех сторон. – Просто отлично получилось. Давай только заколку все же добавим.
Волосы, мягкими локонами падающие на спину, с одной стороны чуть прижала тонкая жемчужная заколка, словно поставив точку во всем образе.
Мне потребовалось больше часа в ванной, чтобы привести тело в порядок с помощью привычных средств. Скрабы, лосьоны, даже мой кондиционер для волос. Не думала, что так соскучилась по простым женским мелочам. И что так нуждаюсь в их помощи.
Теперь же я благоухала как цветочная ваза в кондитерском магазине и сияла, как капля росы.
– Так ты не скажешь, что придумал мой муж? Так непривычно…
Селена фыркнула, в который раз поправляя подол, бусины на плечах и идеально лежащие локоны.
– Даже если бы знала, разве могла бы сказать? Знаю только, что он добыл у Нарина какое-то особое разрешение и попросил какую-то точку. Хватит тебе этой информации?
Глаза оджи озорно блестели, а губы кривились в улыбке, не в силах сдерживаться.
– О, да. Это, конечно, все объясняет, – фыркнула в тон подруге.
На кивер оджи пришло сообщение, заставив Лени еще активней поправлять мое платье.
– Мы почти опаздываем, так что прикуси губы и идем. Ты красива и похожа на торт.
– Правда? Это в твоем понимании комплимент? – подходя к лифту не удержалась от колкой ремарки. Мышление оджи иногда ставило в тупик.
–А ты думаешь, что нет? Я бы вот сейчас с огромным удовольствием съела кусок шоколадного торта с вишней, – Селена громко застонала, снова вызвав улыбку на моем лице. – Нет, не кусок, а целый торт. Мне страшно не хватает шоколада. И, между прочим, я все же уверена, что у мужчины должно возникать желание как минимум облизать свою женщины при встрече, а как максимум…
– Селена! – в первый раз услышав такие откровенные высказывания от оджи, я не сдержала шокированного возгласа. Пожав плечами, Селена демонстративно погладила живот.
– Думаю, мне уже поздновато стесняться, не находишь? Мой супруг прекрасно справляется со всеми своими обязанностями, так что я более или менее знаю, о чем говорю.
Лифт остановился, открыв двери в слабоосвещенный коридор. Горели только желтые огоньки у самого пола, придавая пространству несколько пугающий мистический вид.
– Тебя прямо по коридору. Приятного вечера и еще раз поздравляю, – стоило мне шагнуть на площадку, как двери лифта за спиной бесшумно сомкнулись, оставляя меня здесь одну.
Стук каблуков громко и гулко отражался от стен. Коридор поворачивал, заставляя нервничать. Сосредоточенная на собственных ощущениях и полумраке, не сразу услышала тихие звуки музыки. За очередным поворотом показались полуоткрытые двойные двери, больше подходящие какому-то средиземноморскому поместью, чем космическому кораблю. С виду деревянные, с полукруглым арочным верхом и резными узорами, они так резко контрастировали с окружением, что хотелось потереть глаза.
Осторожно толкнув одну из створок, я вдруг оказалась посреди открытого космоса. Все пространство передо мной было усыпано звездами, какими-то туманностями. По левой части необъятного пространства пронеслась, оставляя белый хвост, звезда.
– Невероятно.
– Да, – голос Сумудина раздался сбоку. Повернувшись, немного смутилась. Я знала, что выгляжу хорошо, но то восхищение, с которым на меня смотрели заставляло сердце замирать и сбиваться с привычного ритма.
– Что… что это за место?
– Место, которое позволяет нам надеяться на будущее, – мужчина подошел ближе и осторожно взял мои ладони в свои. – Мы очень много летам, почти не бывая на своей умирающей планете. Многие годы мы вели тяжелую, кровопролитную войну. И надеялись. Просто надеялись, что это все не напрасно.
Продолжая говорить, Сумудин потянул меня вперед, в центр этого странного зала. Теперь я понимала, что потолок просто выложен экранами, позволяя видеть проекции забортного пространства, но, признаться, это было совсем не важно. Ясно видя только часть пола и дверь, которая словно висела в пространстве, я чувствовала себя парящей среди звезд.
– Иногда, когда кому-то из экипажа становилось особенно страшно или тоскливо, можно было прийти сюда. Почему-то здесь, ощущая себя песчинкой, чувствуешь, что не все еще потеряно. Что будущее еще может наступить. Это место позволяло верить во что-то большее, чем просто в смерть. И я решил, что тебе понравиться. На Парадоксе не так просто придумать что-то невероятное и интересное…
– Сумудин, это великолепно. Правда, – у меня все еще перехватывало дыхание, а глаза никак не могли зацепиться за что-то одно, таким невероятным было зрелище. Узкая дорожка, по которой мы прошли в центр зала, давно исчезла, став частью космоса, и мы стояли на краю пушистого покрывала, освещенные тысячами звезд. Невероятное ощущение легкости и свободы. Песчинки. Просто две маленькие души среди огромных расстояний и миллиардов огней. Все казалось таким простым и понятным, что я не раздумывая, прижалась к Сумудину, потянувшись за поцелуем.
Я не заметила, когда платье стало плавно стекать по плечам под собственной тяжестью, в какой момент в сторону полетела тонкая рубашка Сумудина. Длинные пальцы сжимали с такой силой, что было тяжело дышать, но хотелось больше, ближе, теснее. Едва успевая сделать короткие судорожные вдохи, дрожа от ощущений и мелькающих звезд перед глазами, едва не теряла сознание. Все было так точно, так остро, что становилось немного страшно. Этот мужчина чувствовал, казалось, каждую мою эмоцию, внимательно вглядываясь в лицо и ловя каждое ощущение. Я сама не успевала понять, чего хочу, как тело получало желаемое, вздрагивая и изгибаясь от удовольствия. Перед глазами все плыло, искрилось и вспыхивало, пока не взорвалось единой яркой вспышкой.
Я долго лежала, пытаясь прийти в себя, как-то обуздать разошедшиеся нервные окончания. Когда зрение прояснилось, оказалось, что звезды никуда не делись, как и мужчина, с нежностью перебирающий пряди моих волос.
– Значит, это что-то типа вашего духовного места? – хрипло спросила я, когда смогла думать.
Сумудин медленно кивнул. Он выглядел весьма довольным собой. Вполне заслуженно, конечно, но мне все же хотелось его легонько стукнуть, чтобы не зазнавался. А еще покоя не давала одна колючая и немного едка мысль.
– Прекрасно. И как ты теперь сможешь здесь обращаться к своим богам космоса после того, что мы тут только что сотворили?
– Думаю, – Сумудин усмехнулся, затем коснулся моего лба в легком поцелуе, озорно блестя глазами, – мои боги глубокого космоса совсем не против таких естественных вещей. Думаю, они даже будут не против, если мы это повторим…
Глава 31
Церемонии прощания с погибшими проходила удаленно. Только несколько офицеров, обращение капитана, поименное перечисление валоров с парой добрых слов о каждом. Как сказал Сумудин – эти ребята достойны того, чтобы о них сказали что-то хорошее. Ведь для кого-то они были не просто имена в судовом журнале.
Печальная, тихая атмосфера словно туман накрывала весь Парадокс. Пусть погибших в итоге оказалось всего около 4%, чувствовалось, что это прошло для всех не просто. И на фоне всего этого моя личная радость и восторг от наладившихся отношений с Сумудином казалась немного несвоевременной.
Медики продолжали проводить свои исследования по вирусу, проводя конференции с коллегами с других судов и постоянно переписываясь с Валорой. Селена, словно открыв второе дыхание, запустила какую-то сложнейшую аналитическую систему, которую разработала во время карантина, одну за одной просматривая все пролетаемые планеты в поисках нового дома для хвостатой расы. Я же вернулась к анализу состояний своих пациенток, продолжая эксперименты с «солнечными» лампами.
Дверь в кабинет открылась и в помещение влетел яркий ураган. Тораде. Высокая, тонкая и гибкая, женщина была обета в оранжево-бирюзовое платье, которое шуршало и звенело при движении. Ленты и бусины в волосах волной взлетели и опали от резкий, взволнованных движений валорки.
– Терри, терри Ольса! – женщина взволнованно крутила головой, в первые мгновения не видя меня.
– Что стряслось? Что-то с Селеной?! – нетипичное состояние заразило паникой и меня. Подсознательно я все время ждала какого-то подвоха от беременности оджи. Дернувшись, тут же схватилась за кивер открывая текущие состояния землянки. После эпидемии к ней прикрепили анализатор, не смотря на все протесты.
– Нет же. Оджа в порядке, – махнув длинным воздушным рукавом воскликнула Тораде, делая защитный знак рукой. Подойдя ближе, женщина нагнулась ко мне широко распахнув глаза и явно на что-то намекая. Только теперь я обратила внимание, что выглядит она вовсе не расстроенной, а очень даже радостной, хотя и крайне взволнованной.
Рассматривая собеседницу, не сразу обратила внимание на цвет глаз. Бледные обычно, сейчас они были почти полностью залиты темной, насыщенной синевой, практически полностью закрывая белок. Подскочив со стула от волнения, рукой снесла какие-то мелочи на пол.
– Быть не может… – конечно, синева была не полной, но все же…
– Да! И я чувствую изменения. Не сильный, но все же. Нам нужно сделать анализы.
– Конечно, – судорожно перекладывая вещи с места на место, я все никак не могла поверить в такой результат. Конечно, Тораде совсем не типичная пациентка. Судя по ее карточке, они с Сумудином перепробовали все возможные, и даже часть невероятных методов чтобы вылечить бесплодие и поднять активность е клеток, так что здесь явно комплексный эффект.
– Но вы же понимаете, что это еще не показатель… – стараясь успокоить и себя и пациентку и удержать от преждевременных восторгов, начала я.
– Конечно, я все понимаю. Это не беременность и не полноценная активность клеток, но все же, мои глаза не должны были синеть еще несколько лет. Так что, терри, для меня это все же признак не напрасной надежды.
– Я очень надеюсь, что так оно и окажется. Давайте руку.
Мы обе ожидали результатов, сидя как на иголках. Если будет отражено хоть небольшое повышение уровня гормонов, то те месяцы, что я здесь провела, были не напрасными.
Сумудин.
Все вернулось в обычное русло довольно быстро. Осадок от происшедшего остался у каждого, но все понимали, что мы отделались малыми потерями, а для военных это все же отличный результат. Каждый из нас был готов в любую минуту расстаться с жизнью на этой войне. Вот только последние месяцы нас несколько расслабили, заставив поверить, что война все же окончена. За это и поплатились. Беспечность и вера в собственную силу оказались губительны.
– Палет украл маму, – неожиданная ремарка Нарина обыла неожиданной.
– Что?
– Первый оджи выкрал мою маму с Саовета и увез на Калдан, – глаза капитана сверкали и искрились весельем. Было видно, что он давно ожидал какой-нибудь подобной выходки от Палета и крайне доволен происходящим.
– С твоего согласия, я так понимаю, – улыбка сама собой растянула мои губы. Первый оджи, конечно, поедупредил своего приемника, что собирается умыкнуть упрямую и неприступную валине Рамию на маленькую курортную планету без ее согласия.
– Конечно, – Нарин почти смеялся, явно испытывая облегчение от этой новости. Столько лет наблюдать за тем, как один из самых достойных мужчин нашей расы бьется о броню явно неравнодушной женщины, было не просто. Валине слишком крепко держалась за статус вдовы и мнимые обязательства, не подпуская Палета.
– Должен сказать, что терпение у оджи все же невероятное. Что твоя мама? – зная характер валине, с содроганием и восторгом представлял размеры скандала, выпавшего на голову Палета.
– Без понятия. Оджи отключил или отобрал ее кивер. Надеюсь, он справиться с ее характером.
– Твоя мама очень долго была сама по себе. Такая свободная и сильная женщина – не простая добыча. Но и Палет далеко не дурак. Думаю, если кто справиться, то только он. Вот было бы хорошо. А то на мужика уже смотреть страшно было. Вся Валора знает о их чувствах уже лет восемь, а все с мертвой точки не сдвинутся. Почему сейчас?
– Мамин проект может работать без ее участия. Оджи поставил кое-кого присмотреть за всем и решил, что ей нужен отпуск. Она на днях снова поругалась с Советом, вот Палет и потерял остатки терпения. Представляю, какое у нее было лицо, когда он запихивал ее в шаттл, – не сдержавшись, Нарин громко рассеялся. Хорошо представляя себе эту смесь непонимания, возмущения и ярости на лице Рамии, фыркнул. Давно пора было с этим что-то делать. Эта замечательная женщина, бывшая частью моей семьи с раннего детства, заслужила свое женское счастье.
