Текст книги "Расписное небо (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 25
Сумудин.
Я не мог вдохнуть. Ощущение, что получил по голове молотом, не отпускало. Столько огня в одной нерешительной женщине. Такие противоречия. Все же, землянки несколько более сложны характером, чем наши дамы. Что Селена, что Ольса, имеют в себе такое число граней, что чаще всего и не предугадаешь, как отреагируют в том или ином случае.
Обнимая вновь задремавшую женщину, пытался представить, как теперь перемениться жизнь, но в первый раз в жизни силы воображения не хватало. Судьба не всегда была ко мне благосклонна, ставя в не самые простые и приятные условия, но этот подарок, определенно, был мне по душе. Оставалось надеяться, что два умных существа смогут создать счастливый союз.
На кивер пришел вызов, вынуждая заняться работой.
Легко, чувствуя какое-то внутреннее удовлетворение, коснулся виска Ольсы губами. Это получилось как-то привычно, обыденно и в то же время так правильно, что по губам сама собой растянулась улыбка.
Просмотрев всех пациентов, с удивительным спокойствием провел повторную операцию одному из тех, кто пострадал вчера. Весь процесс прошел настолько гладко, что его можно было записывать в качестве канонического обучающего файла. У меня в жизни всего-то раза три операции проходили без единого отклонения, и каждый раз этот день проходил так, что в ужасе замирало сердце.
Я хорошо помнил каждый такой случай. Прошлый был достаточно давно, но это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Несколько выбитый из равновесия, я все стоял и стоял у стола, с которого уже забрали пациента. С меня сняли перчатки и хирургическую робу, а я все смотрел на стерильное поле, не в силах пошевелиться.
– «Чистая операция»? – на плечо легла тяжелая рука Нарина, немного возвращая в реальность. Тряхнув головой, поднял взгляд на встревоженного капитана.
– Тебе уже доложили?
– Еще бы. Мой медик целый час стоит у пустого стола в операционной, не реагируя на окружающее. Предчувствие?
– Нет пока, но Нарин… это убивает.
– Идем. Нам нужно немного волшебства. – Друг подтолкнул меня в сторону выхода между рядами молчаливых, слегка пришибленных подчиненных. Они все знали мою историю, и их не так же сильно пугало происходящее. Суеверие. Оно никуда не девается с выходом в космос. Может даже, становиться еще сильнее. Находясь так далеко от дома было необходимо во что-то верить. Особенно медикам.
– Думаешь, какао Селены способно справиться с такой неприятностью?
– Ты не веришь в силу какао? Только не говори это моей дарьё если не хочешь остаться лысым, – Нарин посмеивался, но я все равно слышал напряжение в голосе. Еще бы. Он отлично помнил, что прошлый раз в день, который начинался так хорошо, мы оплакивали моих родителей.
Замечательно утро на нашем первом корабле. Небольшой экипаж, простая задача в районе дальних колоний. Мои родители работали с пострадавшими во время обвалов, когда появились толонцы, атаковав поселение. Нас было слишком мало, всего пять групп под командованием молодых, неопытных оджи. В этом районе не было до того войны. Мы просто сопровождали группу врачей и инженеров.
Я только завершил оперировать одного из пострадавших. Ребро, сломанное во время обвала, пробило легкое. «Чистая опирация». Мама, стоя с другой стороны операционного стола, смотрела на меня и широко улыбалась. Так тепло и ласково. И гордо. На тот момент у меня было не так много опыта. И это была сложная операция. Но она прошла невероятно хорошо. Как по нотам. Пункт за пунктом. Идеально. Я помнил цвет паутинки, которой закрывал рану. Цвет своих перчаток. И мамины золотые глаза.
Покинув операционную, получил ободряющий хлопок по спине от отца, который только что закончил спасать своего пациента, я быстрее отправился к шаттлу. Меня ждал Нарин. Едва закончив восторженный рассказ, как красиво и умело я залатал пробитое легкое, как идеально стали скобы… не было грохота. Не было сигналов системы оповещения. Только яркая вспышка. Одна ослепительная, уничтожающая вспышка.
Взрывной волной нас откинуло едва ли не на край сектора. Осколки пробили топливный отсек, как дробь, прорешетили корпус. Но это все не имело практически никакого значения. Их больше не было. Мои родители погибли в тот день вместе со всеми жителями колоний, инженерами и командами трех кораблей, находящихся к взрыву ближе, чем мы.
– Сумудин? Пей, пока не остыло,– встревоженное лицо Селены и горячая чашка с ее ароматным, волшебным напитком. Зеленоглазая землянка, такая логичная и приземленная, на полном серьезе утверждала, что в чашке какао достаточно волшебства, чтобы спасти ситуацию. До тех пор, пока беда не случилась, все можно исправить.
– Српасибо, Лени,– я не очень в это верил, но у меня самого не было никаких ритуалов для такого случая, так что вполне мог подойти чужой. Только бы подействовало.
Непривычно сладкий, насыщенный аромат. Нежный, мягкий вкус с едва уловимым оттенком горечи.
Мы сидели в «солнечной» комнате и просто молчали. Думаю, Нарин вкратце обрисовал ситуацию Селене.
– Какао действует всегда. Поверь, оно одна из самых могущественных вещей из вселенной.
– Женщина, только бы ты была права, – мне больше ничего сегодня не требовалось. Только бы эта маленькая упрямая женщина оказалась права.
– Как у вас с Ольсой?– глаза Селены хитро блеснули, стоило Нарину задать вопрос. Оджа сидела на коленях Нарина, распространяя вокруг покой и умиротворение.
Улыбку сдержать я не смог. Губы сами собой растянулись. Попытка спрятать широкую ухмылку за краем чашки не увенчались успехом. Нарин довольно хмыкнул, а Селена демонстративно уставилась в потолок.
Ольса.
Окончательно проснувшись, долго лежала глядя в потолок. По губам блуждала улыбка, а в голове было легко и светло, как в рождественское утро. Да, в моей семье с большим удовольствием поддерживали эту традицию, каждый год выставляя праздничную ель и украшая ее старыми игрушками и огнями. И вот сегодня я чувствовала себя так же, как в этот праздничный день. Когда ты знаешь, что будет мирный и светлый праздник, вкусные запахи, улыбки объятия и добрые подколки со стороны родственников.
Я даже и не надеялась, что произошедшее между нами с Сумудином можно будет оставить тайной. Не при наличие росписи на всем теле моего… «моего» кого? Нужно было определиться, как его для себя называть. Котик, лапочка и прочая ересь явно не подходили такому мужчине. Представив, как Сумудина называю «зайчиком», рассмеялась в голос. Вот это был бы номер.
Кое-как собрав себя из медовой кляксы, приведя себя в порядок, отправилась проведать своих вчерашних пациентов. Личное счастье – это хорошо, но о деле забывать не стоило точно. Позже было необходимо заняться анализами валорок и осмотреть Селену, а то, что все это будет происходить с идиотской улыбкой влюбленной дурочки на лице – что ж, видимо, предстоит смириться.
Я уже побывала в лазарете и просматривала последние рез3льтаты анализов девочек, пришедшие еще вчера, когда свет резко мигнул, по кораблю разнесся громки сигнал и двери с шипением и щелчком заблокировались. На месте ложного иллюминатора появились какие-то надписи и знаки, на устрашающем черном фоне.
Сумудин.
Чашка едва не выпала из моих рук, когда раздался сигнал. Демоны глубокого космоса. Нарин дернулся и побледнел, но все же сдержал эмоции, только крепче прижав Селену к себе.
– Что случилось? – что-то утаить от оджи было невозможно. Лени видела нашу неподдельную тревогу, слышала команды системы и щелчки дверей.
– Твои чары не помогли, – ответить решил Нарин. Мои руки дрожали. Удар под ребра. Болезненный и сильный. Такой, от которого не можешь нормально вдохнуть. Перед глазами на мгновение потемнело.
– Сумудин, что происходит? – встревоженный голос Селены заставил тряхнуть головой и взять себя в руки. Что бы не случилось, нужно сделать все, что от нас зависит.
– Инфекция на Парадоксе.
Ольса.
Встревоженная , первым делом попыталась с кем-нибудь связаться. Ни Сумудин, ни Селена на вызов не отвечали, вызывая дрожь в пальцах. Оповещение системы шло на каком-то непонятном диалекте или содержал о термины, которые на мой ретранслятор не мог перевести.
Сбитая с толку закрытыми дверями, к которым подошла только раз, села за компьютер, собирая воедино все свои исследования по генетике валоров. Ощущение, что происходит что-то из ряда вон, гигантской тяжестью давило на плечи, натурально пригибая голову.
Здешние компьютеры разительно отличались от наших, земных. Из понятных и привычных моментов был только экран. И тот, при необходимости, менял положение, становясь своего рода трехмерным проектором. Если планшеты были почти привычные, то для ознакомления с этой системой мне потребовалось пара недель. Собрав все файлы, отправила копию этого крупного блока данных к своему серверу на Земле. Согласно расчетам системы, ориентировочное время доставки пакета – два с половиной месяца, так далеко мы улетели от Солнечной системы. Но пусть так, что была не готова просто потерять данные. Если выберусь из очередной неприятности.
Что-то щелкнуло, и внутренний лифт замигал огоньком, оповещая о посылке. Откинув люк, с удивлением уставилась на бокс с едой. Время обеда уже давно прошло, и это чувствовалось, но будучи занятой, я как-то позабыла об этом.
Вынув бокс, поставила тот на стол, с интересом и подозрением разглядывая. Заставив вздрогнуть от неожиданности, ответила на вызов. Сумудин.
– Ольса, мне нужен отчет по твоему состоянию, – голос, даже через систему связи, озабоченный и встревоженный. Происходящее нравиться мне все меньше и меньше.
– Я чувствую себя нормально.
– Субъективного анализа недостаточно. Судя по карте, ты в моем кабинете. Так?
– Все верно. Но двери заблокированы.
– Там стоят три медкапсулы. Ольса, нужно провести диагностику.
– Сумудин, что происходит? – ноги похолодели, голос начал сам собой подрагивать.
– Ничего хорошего, сихерче. На Парадоксе вирусная инфекция. Система смогла засечь ее только сегодня, она здесь уж точно не меньше суток.
– Судно на карантине?
– Да. Мне нужно определить зону заражения и выставить уровни блокады. Проведи обследование. В той части система вируса пока не видит, но судя по характеристике распространения, это совсем не показатель.
– Ты где? – к горлу подкатывала паника. Вирусная инфекция, которую не может отследить система. В замкнутом пространстве Парадокса. Чумной корабль. Сколько таких, законсервированных и брошенных, дрейфует в космосе? Я плохо знала историю, но стать частью образовательного курса по эпидемиям совсем не хотелось. Подойдя к медкапсуле, дрожащими руками запустила систему.
– С Нарином в капитанском блоке управления. Часть коридоров обработаны, но пока не установят тип инфекции перемещение по кораблю без специального разрешения запрещено. Все отсеки разделены. Запусти анализатор. Помнишь как?
– Да. – Ложе в капсуле слабо засветилось. Веер тонких лучей прошелся по внутренней части капсулы, создавая стерильную среду. – Не отключайся, пожалуйста.
– Не буду, – меня успокаивала речь Сумудина. Сидеть здесь одной, зная что по судну распространяется опасное заболевание оказалось не так просто.
– Расскажи мне, что за вирус. Я должна знать.
– Пока не ясно. Знаю только, что очаг заражения в пострадавшем отсеке. Толонские мрази, – тихое ругательство явно не предназначалось для моих ушей.– Вчера в отсеке побывали сорок шесть валоров и ты. Второй уровень контактов составляет почти две сотни. Под третий уровень попадает уже почти тысяча.
– Симптомы, признаки, тип распространения? – скинув халат, платье и обувь, кривясь в предвкушении, в одном белье улеглась на ложе капсулы. Запоздало сняв очки, выложила их на стопку одежды на стуле. Я знала, что раздеваться совсем не обязательно, но лежать в голубом растворе в одежде было на порядок противнее, чем без нее. Крышка капсулы медленно вернулась на место. Взяв кислородную маску, глубоко вдохнула сладковатый аромат. Система решила добавить успокоительное для такой нервной пациентки. Еще бы, мой пульс сейчас, должно быть, в половину выше положенного.
– Пока нет четкого ответа. Первые симптомы – подкожные уплотнения в районе шейных и подчелюстных лимфатических узлов, головная боль. У одного из зараженных было носовое кровотечение. Но пока не могу отнести это к явному признаку. Дыши спокойнее, дай системе сделать свое дело. В двух случаях капсулы зафиксировали угнетение ЦНС (центральная нервная система). Пока так. Больше ничего сказать не могу. Ни инкубационного периода, ни типа переноса. В медотсеке даже пока не выделили возбудителя.
Желе, залившее меня по самый нос на время обследования с тихим хлюпаньем втянулось в фильтрующую систему, оставляя неприятное эфемерное чувство липкости по всему телу. Передергивая плечами и растирая кожу, выбралась из капсулы.
– Твои показатели в норме. Только пульс высоковат.
– Но я все равно на карантине.
– Да. Как и все. Перемещаться могут только некоторые медики, пилоты и еще несколько ответственных. Не завидуй.
– Ты сказал, что некоторые этажи обработаны. Там инфекции нет. – Натянув платье, посмотрела на халат и откинула обратно на стул. Кто знает, сколько продлиться мой карантин. Может, мне две недели предстоит только этими двумя предметами гардероба пользоваться. И одним комплектом белья.
– Нет тех штаммов, которые мы знаем. Этот система не опазнала.
– Сумудин, все плохо?
– Пока я не знаю, насколько и для кого вирус опасен. Скорость распространения в организмах и между ними. Каким мутациям может себя подвергнуть в условиях Парадокса. Пока все не слишком радужно. Но мы готовимся к тому, что скоро будет плохо.
Пытаясь не дрожать, обняла себя за плечи. Мы помолчали пару минут, размышляя над текущей ситуацией.
– Могу чем-то помочь?
– Да. Следи за показателями Селены и женского блока. Девочки все заперты в своем отсеке, полная изоляция. Со вчера контактов у них не было. Вместе с ними на месте оказались пятеро из мужчин, так что там все в порядке. А вот Лени у себя одна. И к ней пока никого не пущу. Так что мы с Нарином просим присмотреть за ней. Сейчас подсоединим сквозные точки, и сможешь с ней напрямую общаться. Я ей оставил анализатор и аптечку. Так, у меня осталось пара минут.
– Случилось что-то?
– Настраиваем медотсек и лазарет. Пока Нарин разбирался с системами, было пара минут. Давай быстро: за моим столом скрытая дверь. Открывается нажатием, там уборная и есть диван. Пара запасных комбинезонов.
– Ты тут ночуешь?
– Бывает, что так. НА планшет тебе скинул протокол. Ознакомься. И Нарин соединяет вас с Лени. Проверь.
Оглядевшись кругом, на месте искусственного иллюминатора увидела изображение каюты Селены. Самой оджи видно не было.
– Все, Ольса. Мне пора.
– Береги себя, Сумудин.
– Не переживай. Я еще столько всего хочу попробовать с тобой в постели, что от меня так просто не избавиться,– сердце сладео екнуло не смотря на стуацию вокруг.
Сумудин.
Кровавый кашель. Пять человек через сутки после обнаружения инфекции захлебнулось собственной кровью. В разных секторах корабля. Среди них были те, кто не контактировал с толонским судном. И даже не являлся контактом второго круга.
Сидя в кабинете Нарина, работая удаленно, пытаясь выцепить вирус, до боли сжимал челюсти. Сектора были совершенно автономны. Даже система вентиляции разделялась на восемь блоков. Как? Как эта зараза попадает в закрытые части?
Глава 26
Голова разболелась внезапно. Просто в какой-то момент понял, что больно смотреть на экраны. Глаза ощущались сухими, пекущими. Пробы крови, слюны, кожи… на мониторе были сотни образцов. Мои ребята, следуя протоколу, в автономных костюмах, продолжали работать, пытаясь как-то остановить распространение и облегчить состояние тех, кто уже однозначно подцепил заразу.
Ничего удивительного в том, что я заболел, не было. Проведя несколько операций, в том числе повторную, непосредственно контактируя с пострадавшими, было просто невозможно не попасть в число больных. Единственным вариантом было надеяться на невероятную силу иммунитета. Но с учетом произошедших с моим телом изменений… не в этот раз.
– Как себя чувствуешь? Только честно, – повернув голову в сторону Нарина, чуть более бледного и встревоженного, чем обычно, обратил внимание на влажный блеск глаз и темные тени на скулах. Можно было бы списать все на усталость и волнение, не чувствуя я себя так паршиво сам.
– Догадался? Не могу сказать, что очень погано. Болит голова и глаза пекут. В остальном почти норм.
– Осложненное дыхание? Температура?
– А то бы тебе система не доложила, поднимись у меня температура, – друг щелкнул пальцами по анализатору, четвертый день прикрепленному к его груди и постоянно отсылающему основные показатели на мой планшет. – Сам как?
– Примерно так же. Когда понял?
– Часов пять, – Нарин сверился с кивером, кивнув. – И не шипи. Стало бы хуже, сообщил бы. Тебе и без того дел мало?
– Да уж хватает. Трое умерших и пятеро в бессознательном состоянии.
– Не нашел?
– Нет, – от бессилия хотелось скрипеть зубами и биться головой о панель с импульсной жидкостью.
Мы сидели в одном кабинете за разными столами, каждый перед десятком экранов. Нарин выстраивал курс корабля так, чтобы мы двигались в сторону ближайшей крупной базы, вешая на судно все необходимые карантинные вешки. Нужно было довести каждую из систем до такого состояния, чтобы все работало абсолютно автономно. Для этого всюду, начиная от теплиц и систем очистки воды, до пищеблока и системы восстановления корпуса, вводились аварийные протоколы.
На одном из экранов висело изображение поврежденной части корабля. Маленькие проворные роботы уже залатали 48% пробоины, судя по данным компьютера. Техникам приходилось работать удаленно, что замедляло процесс, но дело так или иначе шло. Вот только такая дыра делала невозможным гиперпрыжки, сбросив нашу скорость до критических оценок. Единственным радостным моментов во всем происходящем было только отсутствие толонских истребителей на горизонте и не самая быстрая скорость распространения инфекции. Может, нам хватит времени, чтобы поймать эту вирусную клетку, чтобы уничтожить заразу.
Большая часть экранов отображала разные системы, топливный отсек и прочие участки. Но было несколько изображений, удручающих больше всего. Пустые каридоры, стерильно-чистое пространство пищевого блока. Белые стены транспортных отсеков. Пусто и тихо. Словно больше никого и не осталось.
– Девочкам не скажем, – переведя взгляд на свои экраны, снова потер глаза. Трехмерная схема Парадокса висела чуть сбоку. Красным обозначались точки, где симптомы заболевания обнаружили себя. Зеленым светились участки, находящиеся под вопросом. Кривясь, добавил к общим данным точку нашего кабинета. Теперь получалось совсем непонятно. Инкубационный период этой заразы не поддавался никаким правилам. На каких поверхностях она живет? Как быстро развивается в теле? Как попадает?
Мне бы выделить хоть одну клетку….
– Не скажем. Пока что, – сидя спиной, я слышал, как Нарин скрежетал зубами. До тошноты хотелось жить. Рвать волосы и выкручивать руки. Вот только противник был невидим и я пока ничего, НИЧЕГО не мог с этим поделать. Бессилие съедало заживо.
– Сумудин, дай мне доступ к схемам корабля, пожалуйста. Мы с Селеной просмотрим тоже. Бывает, что тот кто не разбирается, находит ошибку или закономерность быстрее того, кто знает принцип, – хриплый, чуть нервный голос Олься без приветствий и предисловий.
– Вам время спать, вообще-то, – мы связывались часа три назад, обсуждая ситуацию и проверяя состояние дарьё. Все происходящее уже сейчас казалось одним длинным-длинным, нескончаемым днем.
– Да, я подремала. Лени еще спит. Я вон ее вижу в «окно».
– Она перебралась на диван?
– Да. Говорит в спальне ей страшно, а так словно мы вместе, – голос Ольсы чуть дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Дадите доступ?
– Сейчас. Это Нарин должен подключить.
– Что надо? – анур отвлекся от своих экранов, повернувшись ко мне.
– Девочки просят дать им доступ к схеме Парадокса. Хотят искать связи.
– Сейчас, – друг даже на секунду не помедлил, предоставляя Ольсе, по сути, секретные данные. Оценив момент, я горько усмехнулся. Хорошо, что землянка не видит наших лиц. На физиономии Нарина большими буквами было написано, что все эти тайны не будут иметь значения, если мы не поймаем заразу, которая разгуливает по судну не смотря на все меры предосторожности. Мертвые не выдают тайн. А через какое, если мы проиграем в этом сражении, к Парадоксу прилетит Медуза или Грохот, и от нас останется одна ослепляюще-яркая вспышка плазменного двигателя и груда обломков, дрейфующих в космосе.
– Объясни ей, как запустить проекцию и менять уровни. Я все сделал.
Кивнув другу, я принялся объяснять Ольсе, как открыть проекцию и как скрывать и запускать разные системы судна. Кто знает, что нам поможет в этом деле.
Вызов из лазарета прервал нашу беседу, вынудив меня переподключиться.
– Что, Кива?
– Прости, акер, но у меня для тебя нет хороших новостей, – еще бы они были…
