Текст книги "Расписное небо (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Получив подтверждение заявки и личный номер заказа, провела последнюю проверку состояния Селены. Девушка оказалась веселой, ироничной и очень живой. Стоило нарваться на ее неблагодушное настроение, как каждый тут же получал с десяток колких, весьма точных комментариев.
Одетая в длинное бордовое закрытое платье и кроссовки, девушка пыталась как-то справиться со своими отросшими волосами, поругиваясь, но при этом продолжая неравное сражение.
– Вот скажи мне, что им вздумалось так расти?
– Гормоны, витамины… – для поддержание непринужденного диалога, отозвалась я, перепроверяя список покупок. Вот будет обидно, если что-то важное забуду.
– Да в курсе я, просто сейчас такая длина, что просто невозможно, – Селена подергала себя за темную прядь, демонстрируя. – Как раз тот период, который только переждать. Ни заплести, ни так ходить…
Устав закручивать и бессмысленно закалывать волосы, которые все времявыпадали и выбивались из прически, девушка просто прижала их компенсирующим обручем на манер ободка. Смотрелось хорошо, хоть и не привычно.
Она мне нравилась. Прямая, честная, и очень эмоциональная. Послушав рассказ о ее пребывании на Парадоксе и на Валоре, поразилось силе характера и смелости. Случить хоть половина всего этого со мной, я бы от страха совсем с ума сошла, вероятно.
– Расскажи о себе, – покончив с волосами, Селена подняла на меня свои зеленые глаза.
– Что тебя интересует?
– Да все что хочешь. Я так поняла, нам долго и много общаться. Хочется подробнее узнать, с кем имею дело, – взгляд оджи стал колючим, проникающим. Точь-в-точь как у брата. Да, она определенно подходит на роль местной принцессы.
– Хм. Я из обычной семьи. Старшая из двух дочерей. Оба родителя, к счастью, живы. Отец инженер, мама занимается документооборотом. Сестра учится на модельера. Рисует хорошо.
– Значит медицина – это у тебя не наследственное.
– Не совсем. Дед был медиком. Хирургом. Это от него все. Одно время, когда мама лежала с Ритой по больницам, младшая была болезненным ребенком, дед брал меня на работу. Большую часть времени я проводила в ординаторской с аспирантами, училась вязать узлы и штопать банан, иногда ходила на обходы и просилась на перевязки. Помню, я уже в лет шесть знала, какие процедуры надо делать, если анализы не хорошие, или край раны восполился. Думаю, это было самое насыщенное и интересное время в моем детстве.
– А почему акушерство?
– Показалось правильней помогать появиться на свет новой жизни. Младенцы, они беззащитны, но при том обладают невероятной внутренней силой и способностью к адаптации. Поразительное сочетание.
Мы немного помолчали.
– Скажи, а ты когда сюда летела, совсем не планировала задерживаться? – голос Селены был печальным, словно девушка ощущала свою вину за ситуацию. – Я просматривала твой договор. Там все в порядке. Он вполне предполагает, что ты останешься со мной. Но Сумудин сказал, что новость была немного…
– Шокирующей?
– Я хотела сказать «неожиданной», но твой вариант, наверное, лучше, – криво усмехнулась Лени.
– Я этого не предполагала. Совсем. У меня толпа пациенток на Земле, свое генетическое исследование. Кредит за новое авто, в конце концов.
– Любимый?
– Да нет. Как-то не сложилось немного, – не сдержавшись, изобразила на лице такую же кривую улыбку, как Селена пару минут до того.
– Ну, если тебя утешит, могу сказать, что здесь тебе будет интересно. И исследованиями своими сможешь заниматься. Скорее всего. Печаль, конечно, что так получилось, но валорцы весьма прямые ребята. Придумали – сделали. Я как-нибудь тебе расскажу, как мама Нарина решала вопрос с моим присутствием в его жизни – посмеешься. А пока нам пора. Шаттл ждет.
Малое летное судно, со странной формой бубликом, какой-то энергетической сферой по центру. И нам на этом предстояло лететь. Жу-уть! Мне не понравилось совсем. Начиная с первого момента, когда нас высадили на территории космопорта, когда мои шпильки почти разъехались по гладкой поверхности пола, стоило шагнуть внутрь, когда я села в жуткое, подвижное кресло, которое натурально попыталось меня обнять. От визга спасло только спокойное выражение лица Селены, занявшей соседнее кресло.
Нас было не много, пассажиров шесть и пилот, сунувший ладони по самое запястье в странный аквариум, наполненный голубыми «соплями». А я думала, что эта их жидкость попроще будет. Так, физраствор с витаминками. От движений рук пилота в вязком содержимом начали носиться сотни мелких ярких огоньков. Центральный экран ожил, наполнившись рядами цифр и каких-то проекций. За спиной, через стенку что-то загудело, распростроняя по судну легкую вибрацию. Дернувшись, проверила на месте ли мой пластырь, спрятанный за ухом. Мутило пока не сильно, но кто знает?
Взлет прошел так мягко, что я даже упустила сам момент отрыва от поверхности, больше сосредоточившись на собственных ощущениях. Если мы так же спокойно сядем, может, я и справлюсь со своим желудком.
Легкое головокружение и дурнота – единственные признаки того, что я только что пережила почти двухчасовой перелет с Валоры на Парадокс. Увидев громадину судна на одном из экранов, сглотнула. Кажется, это был самый большой корабль из тех, что я видела на орбите из иллюминатора Медузы, только прибыв сюда.
– Он такой огромный.
– О да, – радостно отозвалась Селена, – ты не представляешь, чего там только нет. Я, правда, сама еще не все видела, но какие там теплицы! Это целый аграрный комплекс, нужно будет тебе показать. Мне там больше всего понравилось. Если нас пустят, конечно.
– Пустят, – мимоходом вставил Нарин, что-то просматривая на планшете.
– Спасибо, – так же между делом отозвалась Лени. – Там даже бассейн есть. А какая мастерская – это просто мечта механика-электрика. Думаю, там абсолютно любую деталь найти и смастерить можно. Тебе точно понравится.
Надеюсь. Я очень надеюсь, что хотя бы понравится.
Я только успела выйти из шатла на гладкий пол ангара, как откуда-то со стороны раздался радостный визг. На всякий случай отступив за спины валорцев, создавая живой щит из крепких мужчин между такой хрупкой мной и неизвестной угрозой, быстро пробежалась взглядом по ангару. ИЗ соседнего летательного аппарата выгружали собак. Или кого-то очень и очень похожего. Большие, шестилапые существа радостно повизгивали и прыгали, вывалив изо рта слюнявые языки и пытаясь сорваться с поводков. В ангаре их было три, но из открытого шлюза высунулась еще одна морда. Смешные, активные, они радостно виляли хвостами, и всячески привлекали к себе внимание.
От нашей компании отделилась Селена, едва ли не в припрыжку направившаяся к этим зверюгам. Ее супруг, посмеиваясь, следовал чуть позади. Стоило девушке оказаться в пределах досягаемости, как все четыре зверюги, ростом с нормального дога, облепили ее со всех сторон, пытаясь урвать хоть каплю ласки и внимания.
Я же млела. Они были такие милые, такие веселые, что было можно рискнуть и все же попробовать погладить. Один разок. Ну и пусть потом нос некрасиво распухнет и будут слезиться глаза. Ну и что, что руки станут чесаться и могут покрыться некрасивыми прыщами. У меня даже где-то в сумке были таблетки, которые облегчат мне жизнь. Уж очень, очень сильно я люблю собак. Особенно больших и разумных.
– Какая прелесть… – шепот вырвался сам собой. Нарин и Селена так беззаботно чесали за ушами и ласкали зверюг, что у меня просто перехватило дыхание от эмоций.
– Нравятся? –я не сообразила, кто спрашивает, но смысла врать не было. Еще бы. Не то слово. Очень. Конечно. Но…
– Но у меня аллергия на шерсть,– Это факт делал мое общение с собаками возможным только очень из далека. В детстве было совсем тяжело, когда с прогулки я, притаскивала в дом щенка, почти задыхаясь и не понимая, от чего организму резко становилось так плохо. Было очень обидно, когда отец уносил зверя, с которым нам было так весело и хорошо. И не знает всей тяжести жизни тот, кто скажет, что не бывает аллергии на пуделей, так как у них не шерсть. О да. В этом мире все бывает.
Нет шерсти.
Чешуя.
– Таких чудес не бывает, – пробормотала, опровергая свою собственную мысль, посетившую голову минуту назад.
Чешуя. Бывает ли вообще такое? И, значит ли это, что у меня все же может быть собака? Руки натурально затряслись, голову повело куда-то в сторону. Вся картина мира полетела в пропасть в одну секунду. У меня может быть собака!
Сумудин, этот странный, обычно хмурый и сердитый в мою сторону медик, кого-то позвал. Откликаясь на имя, к нам дернулась одна из зверушек, резко дернув того, кто держал поводок, и едва не прокатив по полу. Стоило фарате оказаться рядом, как она тут же сунула свою лобастую голову под протянутую ладонь Сумудина.
– Думаю, вас вполне можно познакомить. Лота, это Ольса. Она теперь будет здесь жить. Какое-то время, – спокойным, размеренным голосом валор представлял меня так, словно разговаривает с человеком (ну, или представителем любой другой разумной расы). Глядя в внимательные глаза шестилапого зверя, который перевел взгляд на меня, поразилась интеллекту. Она, определенно, понимала смысл сказанного. – Терри Ольса, это Лота. Отличная помощница и просто хорошая девочка, которая любит ласку.
– Как все девочки, – отозвалась я, невольно улыбнувшись.
– Вот уж точно, – фыркнул акер как-то двусмысленно. В замешательстве, не в состоянии прийти в норму от происходящего, я слушала ласковый, воркующий голос доктора, почесывающего фарату за ухом одной рукой. – Она никогда не укусит без команды, отлично слушается на задании и очень любит сладости. И ее можно гладить.
Большая рука с теплыми пальцами осторожно ухватила меня за запястье. Вытянув ладонь над замершей на месте фаратой, доктор посмотрел мне в глаза. Они не были обыкновенно холодными и колючими. Казалось, там в глубине плескалось расплавленное золото, теплое и обволакивающее. Завороженная то ли цветом этих глаз, то ли изменением в поведении мужчины, а может присутствием шестилапки, очнулась только тогда, когда пальцы коснулись твердой и теплой головы фараты.
Чешуя у этих существ оказалась очень похожая на кожу змей, теплую и гладкую, с красивым рисунком на каждом сегменте. Получив свободу действий и видя полное одобрение со стороны Лоты, я принялась гладить, жмякать и почесывать такую изумительную зверюгу, пребывая в полнейшем экстазе. Игривая фарата, настолько необычная внешне, и чистый лабрадор по характеру, вызывала легкую оторопь у моего мозга. И полный восторг. Она крутилась, подставляя под ласку то бока, то спину, так сильно прижимаясь, что я с трудом стояла на ногах. Мне казалось, что можно просто вытянуть руку, и Лота сама справиться с процессом. Эдакая собака-самоглажка. В какой-то момент, просто рассмеялась в голос, пребывая в состоянии легкого парения.
Сумудин.
Ее смех, тихий, бархатный, настоящий оказался как разряд электричества, так резанув по нервам, что я немного пришел в себя. Что я делаю? Это похоже на какую-то озабоченность или наркоманию. Нездоровая реакция на ее эмоции и озадачивала и несколько угнетала. Такого быть не должно. Будучи весьма посредственным эмпатом, и не стремясь развивать эту способность, просто не знал, как все объяснить. Сейчас, стоя в шаге от землянки, я мог классифицировать ее эмоции едва ли не лучше, чем свои собственные, пропуская все через себя.
В голову, как назло, лезло только одно слово: аномалия. А это совсем не хорошо. Аномалия интересна, когда изучаешь со стороны, а не становишься ее частью. Отступив на шаг, присмотрелся внимательнее к девушке, увлеченно ласкающей Лоту. Ничего такого, что бы бросалось в глаза, ничего странного или необычного. Полное отсутствие показательного поведения, все естественно.
Я отступил еще на шаг, ослабляя это невероятное давление чужих эмоций на свою психику. Это движение привлекло внимание, заставив Ольсу резко поднять голову. Во взгляде серых глаз что-то изменилось. Вместо радости и восторга там появилось сомнение, недоверие и меня в живот снова ударило комом неопределяемых эмоций, от которых появлялся горький привкус во рту. Ощущение было настолько ярким, что не сумел сдержаться, скривившись и отступив еще. Что за странные реакции?
Пребывая в полном замешательстве, радуясь, что не обязан кому-то что-то объяснять, отвернулся, быстрым шагом направившись к шаттлу. Нужно было перепроверить список доставленных лекарств. Самое подходящее занятие, чтобы успокоить нервы и подумать.
Ольса.
В какой-то момент я почувствовала такой резкий холод, такую смену настроения, что безошибочно подняла глаза на Сумудина. Словно кто-то просто сменил маску. Еще минуту назад благодушный и вежливый, теперь на меня смотрел совсем другой мужчина. Я чувствовала исходящую от него угрозу, какую-то злость. От этого по телу начинал расползаться страх. Липкой, вязкой жидкостью он скользил по венам откуда-то из похолодевших пальцев на ногах, постепенно заполняя меня всю, до самой макушки. Было не понятно, что произошло, что я сделала не так, чтобы вызвать столь резкий перепад настроения. Было страшно.
Глава 7
Ольса.
Последующие несколько дней были такими насыщенными, что едва хватало времени на какие-то отвлекающие мысли и действия. Едва успев утром отправить письмо начальству (Селена пообещала, что дойдет за неделю – полторы), отправилась к своей пациентке. Девушка ждала в большой столовой, которую удалось довольно просто отыскать, после подключения моего кивера к системе корабля. Получив свободу передвижения, наконец смогла ознакомиться с Парадоксом чуть ближе, чтобы хоть понимать, где нахожусь.
– Знаешь, меня просто поражает их система сообщения между секторами, – пробуя местный вариант овощного рагу, призналась одже.
Селена только усмехнулась, кивая. Признаться, здесь меня поражало едва ли не все, к чему касалась. Если на Валоре большую часть времени я была занята и очень озабочена состоянием пациентки, то теперь, не смотря на нюансы, имела возможность глазеть по сторонам и получать удовольствие. Все, что здесь происходило, было похоже на какой-то праздник или квест с сюрпризам.
– У нас на сегодня уйма дел, – сверившись с информацией на своем кивере, пробормотала Лени, допивая какао, – на судно доставили панели солнечного света, как ты просила. Нарин выделил нам помещение. Пока одно на пробу. Если эффект будет положительный и для валорок, даст еще. Ты знаешь, как правильно расставлять эти лампы?
– Естественно. Ничего сложного.
– Отлично. Нам выделили двух техников для подключения и несколько мальчиков для переноски тяжестей и установки всего куда надо.
– Когда мне дадут документы на семейные пары, живущие тут?
– Это у Сумудина спрашивать нужно. Он главный, – небрежно отозвалась Селена, а у мня душа ушла в пятки. Я не видела доктора уже дней пять, с момента прилета и, по правде, почти не скучала. Эти его странные реакции, неоправданно плохое настроение и предвзятое отношение совсем не добавляли уверенности в себе и завтрашнем дне.
– Главный?
– Ага. Старший медик и еще чего-то там, что связанно с традициями. Я не сильно вникала, так как часть про традиции нам с тобой местами можно игнорировать. – Девушка весело подмигнула, поднимаясь из-за стола. Я даже немного завидовала тому, с какой легкостью у нее выходит общение с любым из членов экипажа.
Покинув столовую, мы двинулись к лифтам. Нужно было как можно скорее разобраться с «солнечной комнатой». Стоило створкам закрыться, как Лени возобновила разговор, словно мы и не прерывались.
– Не знаю, что у вас так сильно не заладилось с Сумудином. Интересный и образованный собеседник, весьма внимательный и учтивый. Да, шуточки у него бывают немного колкие, но на деле человек, в смысле валорец, он замечательный. Да и как специалист на высшем уровне. Я видела, как он общается с подчиненными, как действует в стрессовой ситуации, и совсем не могу понять, с чего такая война между вами.
Слова Селены вроде бы как и не требовали ответа, но я почувствовала себя неуютно. Словно мы пара нашкодивших детей, которых отчитывают по отдельности. Девушка немного помолчала.
– Мы все здесь взрослые, а вы двое отвечаете за мое здоровье и здоровье моего ребенка, так что я очень бы просила все же решить возникшие разногласия. Пожалуйста. С Сумудином я тоже… Ого!
Последний возглас относился уже не к нашему разговору. На этом этаже, кроме будущей «солнечной комнаты», располагался еще и зал боевых искусств, мимо которого нам было нужно пройти. И вот в открытые широкие двери зала нам было отлично видно две фигуры, то замирающие на мгновение, то резко расплывающиеся в пространстве от невероятной скорости движений. Если широкоплечего коротко стриженого капитана я узнала быстро, то во втором опознать Сумудина удалось не сразу. Мужчина был чуть ниже, не таким мускулистым, но казался, более гибким, как большой кот. Он уворачивался каким-то невероятным образом, совершенно нечеловечески изгибаясь и ускользая от ударов соперника. Белые волосы, заплетенные в косу хлестко разрезали воздух, хвост то щелкал по полу, то пытался подсечь Нарина. Это все было пугающе и очень красиво.
В какой-то момент мне показалось, что все замерло и я точно успела поймать яростный взгляд золотых глаз, прежде чем раздался испуганны вздох Селены.
– Нарин! Ну что ты так! – оджа вбежала в зал, направляясь к отлетевшему в другой конец Сумудину. Медик лежал неподвижно несколько мгновений, вызывая в голове поток нехороших мыслей.
– Ты как? – Нарин протянул ладонь другу, помогая тому встать. Капитан выглядел несколько виноватым, хотя мне не было понятно от чего. Наверное, Сумудину просто не стоило бороться с противником, который настолько сильнее. Хотя я сама плохо в этом что-то понимала, но медик мне показался довольно сильным и быстрым. Показался.
– Ничего. Отвлекся, – хрипло отозвался доктор, потряхивая головой, словно отгоняя мух.
– Да, я понял. Но было поздно. Извини.
– Ладно, сам виноват. Давай на сегодня все, – Сумудин взял с полки полотенце, легко потрепал по плечу сердитую и взволнованную Селену и прихрамывая, направился к выходу.
Я все еще стояла в дверях, не решаясь ни уйти, ни зайти внутрь, когда доктор оказался совсем рядом. Не успела отстраниться, освобождая проход, как недовольный мужчина проскользнул мимо, не удостоив и взглядом, а только обдав крепким мужским ароматом. Несколько одурманенная, поразилась пришедшей в голову мысли: а насколько сложно завести любовника на Парадоксе? В целом, мое здесь пребывание можно считать новым этапом жизни, а его было бы не плохо отметить наличием мужчины. Какого-нибудь механика или электрика. Говорят, они очень бережно обращаются со сложными приборами. Да. Нужен механик. Для урегулирования гормонов. Красивый валор зелеными глазами. Или синими. Только не золотыми. Ни в коем случае.
Сумудин.
Я ее избегал. Самолично проверял наполнение экстренных аптечек на этажах, добавляя кое-какие лекарства для Селены. Назначал исследования подчиненным, выдал целый блок заданий по изучению «солнечного» света и его влиянию на иммунную систему в целом и в частностях. Загонял себя делами до полуобморочного состояния. А ночью проснулся от сладкого привкуса во рту. Что-то такое свежее, цветочное, с примесью исключительно медицинских резких нот. Нейтронные звезды! Какого древнего демона я ее сюда приволок? Этот ребус мне теперь будет по ночам сниться, как схема нервных связей оджи в период обучения?
Выругавшись, приняв холодный душ, я даже немного взбодрился. Ничего. У меня давно не было интересных загадок. Это просто я еще от аварии и ситуации с Селеной до конца не отошел. Слишком много стресса и переживаний. Пара дней. Мне просто нужно втянуться в повседневные дела, и все станет нормально.
Уверив себя, что все наладиться, отправился к Таалю. Его показатели становились лучше день ото дня, но я пока оттягивал пробуждение мастера. Как пациент он был еще хуже, чем Нарин. Были вполне резонные опасения, что этот неугомонный мужчина попытается встать в первый же момент, даже не интересуясь степенью полученных повреждений. Нет уж. Пусть еще поспит. Проведя почти три часа с пациентом, пропуская специальные импульсы через мозг, наблюдал за световыми пятнами, то и дело вспыхивающими на картинках, совсем успокоился. Отличный результат. Я так увлекся, что даже пропустил сообщение от Нарина. Не дождавшись ответа, оджи явился лично.
– Как мастер?
– Отлично. Даже лучше, чем я рассчитывал на сегодняшний момент.
– Долго еще продержишь в этом желе?
– Лучше бы ты у Селены чему хорошему научился, – показательно скривился я. Далась им эта импульсная жидкость всем. Покоя не дает. А между прочим, невероятная и крайне важная разработка. Особенно было странно слышать такое название от Нарина, он-то точно знал все преимущества этот «голубого желе».
– А если по существу? – стал серьезным капитан, сунув нос в экран моего планшета, но толком ничего не разобрав.
– Дней семь – десять. Посмотрим.
– Держи меня в курсе. Идешь завтракать? Селена с Ольсой ждут – стоило только представить эти серые глаза напротив, как во рту сам собой возникал горький привкус, а настроение резко портилось.
– Как-то я не голоден. Может спарринг? – Одна бровь Нарина удивленно поднялась вверх. Да, я не большой любитель мордобоя и не посещаю зал больше необходимого минимума, но какое-то сегодня настроение, непередаваемое.
– А твоя нога?
– Да нормально уже. Не хуже твоей спины. Или боишься, что уложу тебя любоваться на потолок? – Нарин широко оскалился на мои слова, демонстрируя клыки. Конечно, он понимал, что это чистой воды провокация, но причин отказать в просьбе не видел.
– Что-то случилось? Исследования не дают результата? – мы уже оба взмокли, носясь по пустому залу, но были весьма довольны тренировкой.
– Да нет, все по плану. Местами даже лучше ожидаемого.
– Тогда что с тобой? Лени спрашивает, почему тебя не видно ни на ужине, ни за завтраком. Она по тебе скучает, хотя и не признает этого.
– Пока так. Думаю, скоро решу кое-что и вернусь к обычному графику, – разговаривать и параллельно отслеживать действия Нарина было не просто. Все же из нас двоих только он – оджи, а это совсем другой уровень многозадачности и восприятия окружающей действительности, но пока я справлялся весьма хорошо, получая удовольствие от процесса. До того моментадмомента, пока слуха не достиг мерный перестук каблуков. Только одно существо на этом необъятном крейсере носило такую обувь. Затем меня накрыли сомнения, предвкушение, ожидание. Ее. Ольса была здесь, заполняя собой все пространство, практически стирая присутствие Нарина и перекрывая легкий сладкий флер Селены.
Я только на мгновение повернул голову, пытаясь избавиться от навождения, как в грудь с силой молота впечатались оба кулака Нарина. Удар был прямой и грубый, я ни за что не мог такой пропустить, но последующее не ласковое соприкосновение с полом говорило об обратном. Раздались какие-то взволнованные возгласы, надо мной зависло бледное лицо Селены, потом Нарин протянул руку, помогая подняться, а голова все еще гудела, не желая светлеть.
Мне нужно уйти. Подальше от этих эмоций, от этого запаха. От этой женщины.
