Текст книги "Время перемен. Лабиринт Безумия (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

Боги, боги… не зря мне показалось, что Граница – совсем не то, чем кажется! Не зря она выглядит такой безжизненной и слабой! Нелепой, глупой и просто пустой! Это же сплошной фарс! Приманка для наивных дурачков! Профанация и дешевая бутафория, которая только и может, что отводить глаза! Она НИКОГДА не сдерживала призванных Изиаром демонов! Ни РАЗУ не была тем, чем ее всегда считали! Просто потому, что эти самые демоны все время были свободны!! Абсолютно свободны и безнаказанно занимали пустующие земли!! А проклятый серый занавес лишь держал нас в блаженном неведении.

Гигантские богомолы, хмеры, зверги, громадные питоны, ядовитая и доселе невиданная мелочь, ползуны те же, карадумы, летучие крысы и ящеры… даже Траш с Каррашиком!! ВСЕ они и есть – те самые демоны, которых мы так боялись и с ужасом ждали их прихода! Та дикая армия, что все долгие века лишь дожидалась возвращения своего Хозяина! Вот отчего они послушны крови Изиара! Вот отчего разумны, почему умеют действовать сообща! Вот откуда узы взялись, которым среди зверья совсем не место! Они просто ЧУЖИЕ! Чуждые нам! Приспособившиеся, изменившиеся к новым условиям, но все равно чужие твари из совершенно чужого мира, связанные чужой магией и чужой силой!!! И все это время они ждали здесь!! ЕГО!! На месте когда-то открывшего Портала! И с ними, не зная о том, вполне сносно справлялись простые Стражи!!! А Граница… эта проклятая Граница!.. лишь обозначала место последней великой битвы четырех рас, которую тоже спровоцировал и затеял Изиар. Она – НИЧТО!! Она никому и никогда не была нужна на самом деле! Боги, как же мы были слепы!!!

«Мне не нужно было идти в Пределы! – тоскливо подумал эльф, чувствуя, как утекает из него жизнь. – И вообще никому не нужно, потому что этот Поход изначально был придуман лишь для того, чтобы Изиар смог возродиться! Мы девять тысячелетий лили здесь свою кровь, отдавая его родовому перстню последние силы… нашу магию… нашу боль… все отдавали, думая, что делаем это во имя спасения Лиары! А он использовал нас всех. И Темных, и Светлых! Даже гномов, которых тоже сумел так искусно обмануть! Он придумал отличный способ заставить нас действовать сообща и глупостью своей век от века приближать миг его триумфа! Воистину, на это способен лишь настоящий безумец, ведь можно было обойтись без таких сложностей – стоило лишь велеть своему сыну… но нет, он хотел, чтобы мы сами вернули его. Добровольно легли на плаху и отдали то, чего он не мог получить иным способом! Как ловко! До чего умно! Изящно! Только Темный мог изобрести этот дьявольский план! А мои предки… мои обманутые братья точно так же, как я сейчас, понимали это в самый последний момент, но были уже не в силах ничего изменить! И тогда выходит, что Орден Отверженных… тот самый первый Орден, который мы с такой легкостью уничтожили, что-то предвидел? Оттуда-то почуял беду? Или кто-то из смертных смог разгадать ЕГО замысел? Может, поэтому они потом так настойчиво пытались нас остановить? Поэтому так упорно искали Ключи? Ведь никому, кроме Темных, не воспользоваться их силой – кому, как не магу, не знать об этом? Значит, они лишь хотели остановить нас, дураков, да вот беда – им никто не поверил, а теперь… прости меня, Белка… теперь уже ЕГО не остановить».

Таррэн устало уронил голову набок, с трудом борясь с накатывающей чернотой беспамятства, а затем с нескрываемой ненавистью уставился на горящее изумрудным огнем зеркало. Оно было неправильным, оно оживало буквально на глазах. Наливалось вытекшей из его беспомощного тела силой, кровью. Питалось его жизнью! Забирало его магию, чтобы окончательно проснуться! Это было ЕГО зеркало, ЕГО Портал (тот самый!!), в котором, как из-под толщи мутной воды, уже медленно проступал расплывчатый силуэт. Кажется, последний Круг почти завершен. Осталось лишь пара минут, один короткий удар, последняя капля крови, брызнувшая на замороженный много веков назад Портал, а потом ОН вернется. Возродится. Пройдет свой путь в обратную сторону и уже здесь обретет такую мощь, что будет страшно даже представить.

Безумный Бог…

Выходит, Хроники – это всего лишь предупреждение. Внятное, красочное, правдивое, доступно излагающее глупцам, чего можно ждать от наследия Изиара. Его читали все посвященные, его видели многие ученые, его знали наизусть Владыки, но никто так и не понял лежащий на поверхности смысл. Даже Хранители, своими руками отправляющие на заклание наивных отпрысков и молодых наследников престола. Глупцы. Обманутые дети, возомнившие себя великими магами. Высокомерием и брезгливостью своей отбросившие грозные слова. Это они подчистили в Архивах то, что не хотели видеть, надулись, как индюки, и многие века упорно подводили Лиару к катастрофе! Ибо что можно противопоставить могущественному богу?! Ничего. Только красиво умереть и молиться о том, чтобы никогда не увидеть, как рушатся небеса на землю и как страшно горит политая кровью земля.

Замутненный взгляд Таррэна скользнул по почерневшему ободку изящного кольца и на мгновение замер, наткнувшись на победно горящие глаза Великого Дракона. Точно такие же глаза смотрели на него в душном подземелье Сторожи – в том страшном сне, когда он побывал в шкуре маленькой Белки. Они точно так же горели торжеством. Так же пылали ненавистью. Были так же близки, но абсолютно недоступны!

Он вдруг покрылся мурашками, задрожал, остановившимися глазами пересчитав изумруды, вплавленные в длинный чешуйчатый хвост чешуйчатой гадины. Их было восемь!! ВОСЕМЬ!! Плюс камень самого Изиара. Эльф судорожно вдохнул, уже приметив, где должен был загореться его собственный камень, девятый, и внезапно дернулся.

«БЕЛКА!!! – молча взвыл он, понимая, что не способен больше ни на что иное, но надеясь, что она услышит. – ПЕРСТЕНЬ!! ЕГО РОДОВОЙ ПЕРСТЕНЬ!!!»…

Гончая странно нахмурилась и низко наклонилась.

«ПЕРСТЕНЬ!!! Разбей его, Белка!! – взмолился эльф. – В нем наше истинное могущество! В нем наша жизнь, бессмертие, наша суть!! Только в нем Изиар мог спрятать и копить свою силу!! Пожалуйста, услышь меня, Белка!! Пожалуйста…»

Таррэн в отчаянии показал ей глазами на тонкую зеленую пленку на поверхности медленно и натужно открывающегося Портала, успел разглядеть искаженное злобной радостью лицо по ТУ сторону, перевел умоляющий взгляд на закатившийся под алтарь перстень, где все еще зло щерился чешуйчатый покровитель всего его Рода и, наконец, глухо застонал. Она должна увидеть, ДОЛЖНА понять! Она тоже через это прошла и когда-то сумела вырваться! Сейчас все повторяется! В точности, только не с ней! Но она не могла не заметить жуткого сходства! Никак! Потому что время – лишь гигантская спираль, раз за разом накручивающая свои витки на долгий стержень наших угасающих судеб!!!

Гончая на секунду замерла, понимая, что происходит что-то странное. Быстро оглянулась, вздрогнула от одного только вида прильнувшего к обратной стороне зеркало чужого (и вместе с тем ДИКО знакомого лица), машинально оглянулась на мечущегося в бреду второго эльфа и, внезапно подобравшись и оскалившись, вдруг невероятно быстрым прыжком рванулась к алтарю.

– Убей… уничтожь… – простонал Таррэн, уже не видя и не понимая ничего. – Только так его еще можно… скорее, малыш… пока я еще живой… давай же… прошу тебя… Белка… уничтожь изумруды… иначе станет поздно!

Гончая рванула доспех на левой лодыжке, резко задрала тонкую чешую, выхватив из ножен припрятанный там клинок, о котором до сих пор не решилась сказать напарнику, и, цапнув с пола пугливо нагревшийся перстень, со всего маха воткнула пропитанное неизвестным ядом лезвие прямо в желтый глаз.

Лабиринт содрогнулся, будто в агонии.

– Получай! – яростно прошипела она, торопливо выковыривая из предателя-змея крохотный изумруд. – До чего же я вас всех ненавижу! Весь твой Род, твою поганую рожу! Этого гада, что опять щерится своей пастью! Твоих детей – как овцы, припиравшихся сюда на заклание! Внуков и всех твоих потомков! Этих придурков, которые готовы костьми лечь, но вернуть тебя обратно! Владыка… мать твою так…

Проклятый камень глухо стукнулся о серебристый диск под ногами, разукрашенный кровавыми разводами, и немедленно погас. А до рычащей Гончей донесся, как из-под земли, полный ярости и нерастраченного бешенства вой. Она кинула быстрый взгляд наверх, уткнулась в люто горящие глаза в дрожащем мареве не до конца открытого Портала, затем разглядела белеющее снаружи обнаженное мужское тело, от вида которого могла сойти с ума добрая половина женского населения Лиары. Затем презрительно сплюнула и, поняв, что Изиар еще не может ворваться, принялась лихорадочно отколупывать остальные камешки.

«Умница, – устало подумал Таррэн, заслышав, как упал второй, а затем и третий кусочки внезапно сложившейся мозаики. – Я так тебя люблю, малыш. Ты молодец. Ты сможешь. Только поспеши, моя хорошая, потому что если я умру, он сумеет вырваться»…

– Таррэн! – выдохнула она, не отрываясь от своего занятия. В тот же миг острие соскользнуло и рассекло большой палец чуть не до кости. – С-собака какая… Таррэн, твою мать! Не вздумай там сдохнуть! Ты обещал свою шкуру мне! И уши, помнишь?!! А я, между прочим, намереваюсь получить обещанное, наглый эльф! Но если ты тут помрешь, все это богатство достанется вон тому голому мужику, у которого на тебя явно есть виды! Видал, как на тебя зырит, извращенец ушастый! Наверняка мечтает, как вопьется в твои губы и смачно чмокнет… неужели ты променяешь меня на него? Таррэн!!

– Н-нет, – из последних сил прохрипел эльф.

– Тогда живи, гад! Живи, чтобы я потом смогла сама тебя прибить! Я сейчас, я скоро… ты погоди еще малость, ладно?

Он слабо улыбнулся и, наконец, потерял сознание.

Белка скосила глаза на слегка поблекшее зеркало, из которого на нее уже с нескрываемой ненавистью смотрело безумное лицо древнего Владыки эльфов – правильное, безупречное, настолько совершенное, что на него было больно смотреть. Оно до ужаса напоминало ей другое лицо – то, которое лишь совсем недавно перестало являться в кошмарах: лицо Талларена Илле Л'аэртэ – старшего наследника Темного трона. И еще одного эльфа. Того, что медленно умирал совсем рядом, на красных от крови камнях.

– Что б ты сдох! – прошептала Гончая, отбрасывая в сторону два последних камешка и с радостью видя, как неумолимо гаснет теряющий подпитку Портал. – Что б все вы сдохли, уроды ушастые! Ненавижу вас! Проклинаю! Чтоб вам пусто было!!

Она зло наступила на освобожденные изумруды, понимая, что оказывает их бывшим владельцам неоплатную услугу, как недавно Таррэн – тому Светлому эльфу. С удовлетворением услышала мерзкий хруст под каблуком, для верности притопнула еще разок, раздробила даже мельчайшие осколки и только тогда облегченно вздохнула. Ну вот, теперь можно не бояться, что Проклятый Владыка вдруг зайдет на огонек. Смотреть – пускай смотрит, сколько влезет, но без магии и силы восьми остальных претендентов (это ж каким надо было быть уродом, чтобы даже из другого Мира убивать своих внуков и правнуков!!) просто не сможет преодолеть барьер. Если, конечно, здесь не случится очередное убийство.

Гончая вздрогнула, внезапно не услышав дыхания истекающего кровью напарника, быстро обернулась и побелела – Темный не шевелился.

– Таррэн!!! – она стремглав кинулась к нему, обняла, подняла голову, затеребила, страшно боясь опоздать. Наконец, просто прильнула всем телом, торопливо отдавая остатки сил, и так замерла, встревожено косясь на заерзавшего в своем изумрудном плену Изиара. – Вот, бери, сколько нужно. Давай, хватит ломаться! Ты ж не девица, в самом-то деле, чтобы сцену оскорбленной невинности тут устраивать! Таррэн! Да очнись же, нелюдь ушастая! Гляди, какой есть шанс поиздеваться и похвастаться перед Элиаром! Я даже ему такого не позволяла! Представляешь, какая у него морда будет, если ты проболтаешься?! Рыжий же на слюни изойдет! Давай, ты не можешь ему уступить!

Эльф вяло мотнул головой и снова обмяк.

– Господи… да что ж такое-то?! – в отчаянии застонала она, лихорадочно озираясь. – Мне что, самой тебя целовать, чтобы ты глаза открыл?! Почему у тебя все не как у людей, а? Где надо, так нет тебя, а где не надо – там ты первый! Сплошное недоразумение, а не эльф! Гад!! Сволочь!! Не зря тебя из Темного Леса выгнали!!

– Я… сам… ушел… – вдруг просипел полузадушенный эльф, и она радостно вздрогнула.

– Живой! Так и знала, что не удержишься и вернешься, чтобы толкнуть мне какую-нибудь хренятину в оправдание!

– Это… ненадолго…

– Что теперь делать? Таррэн, я убрала все изумруды, но этот урод никуда не делся! Так и зырит с той стороны. И, знаешь, он как-то странно на меня поглядывает… влюбился, что ли? Что мне с ним делать?!

– Разбей… – прошелестел он, едва не утонув в облаке ее мягких волос. – Разбей зеркало… это – Портал… он не должен быть открыт… никогда больше…

– А ты не помрешь без меня? – серьезно спросила Белка, настойчиво заглядывая в его затуманенные глаза. – Вдруг я уйду, а ты гадость-то и подстроишь? Знаю я ваше племя – никому верить нельзя! Только отвернись, как уже готова новая подлянка! Эй, не мри, я сказала! Таррэн!! Я серьезно!

– Поста…ра…юсь…

Гончая закусила губу.

– Врешь ведь, гад.

– Вру…

Она сжала губы так плотно, что превратила в идеально прямую линию. Затем снова взглянула в быстро угасающие зеленые глаза, где почти не осталось жизни, заколебалась, проследила за густеющими ручейками, в которые превратилась его выцеженная по каплям кровь. Мгновенно поняла, что его резервы уже на исходе, а потом зло прошептала прямо в белое, как снег, но все еще невыносимо прекрасное лицо:

– Только попробуй кому-нибудь брякнуть! Удавлю на месте, понял?!

«О чем?» – хотел он спросить, но не успел: она низко наклонилась и внезапно коснулась его губ, мягко поцеловала, обдав умопомрачительным запахом меда и чем-то удивительно нежным, а потом тихонько выдохнула:

– Забирай!

Таррэн вздрогнул и машинально вдохнул теплый воздух, дразняще пощекотавший его шумно раздувшиеся ноздри. Белка… что же ты делаешь?!! В тот же миг его будто молния пронзила – от макушки до самых пяток. Его изогнуло дугой, подбросило, буквально сорвав с железных крючьев и подкинув вверх на добрую ладонь. По жилам бешеным ураганом пробежался жидкий Огонь, наполнив тело неимоверной мощью. Его мигом разогрело, почти сожгло неистовым пламенем. Уши нещадно заложило, в глазах полыхнул настоящий пожар, а с губ сорвался хриплый стон. На бесконечно долгую секунду эльф утратил собственное «я», которое так долго держал в жесткой узде, и бездумно рванулся навстречу – к ней, к подаренному ей теплу, к ее силе, на ее чарующий запах, на неслышный зов ее измененного тела, которому не мог противиться даже в таком состоянии. Он яростно дернулся, затем еще раз, с сожалением сознавая, что какая-то сволочь нарочно не пускает и крепко держит за руки и за ноги какими-то дурацкими зажимами. Затем дернулся уже всей мощью, напрягся, едва не разрывая жилы, потому что ОНА была важнее и сильнее даже боли, а потом… под звонкий щелчок разорванных оков и чмокающий звук вырванных с мясом наконечников грузным мешком свалился на холодный пол.

Белка торопливо подползла и осторожно перевернула бездыханного эльфа на спину. Поспешно отерла покрытое потом лицо, погладила лоб, убрала мокрые волосы, поправила рубаху. Но когда увидела громадные рваные раны на его груди и животе, тягучие алые разводы вокруг, окровавленные острия торчащих из пола копий, лишившиеся такой славной добычи, судорожно сглотнула.

– Эк оно как… ну, хоть не пришлось вырезать по живому… и то ладно. Таррэн, ты цел? Э-эй, проснись, все хорошо, я больше не буду! Слышишь? Ушасти-и-к? – она приложила ухо к его губам и на пару секунд снова застыла. – Таррэн?

Эльф судорожно вдохнул и, наконец, часто задышал.

– Ну, слава богу. А теперь очнись, пожалуйста, и постарайся больше не умирать, ладно? Я попробую раздолбить это проклятое зеркало, пока еще могу ползать. А ты лежи, ушастый. Переваривай и набирайся сил. Главное, раны заживи, не то мне потом придется тебя на руках нести, а я на это не нанималась.

Белка, бережно погладив его щеку и с нескрываемым облегчением подметив разумную искорку в широко распахнутых глазах, с трудом поднялась, а затем на дрожащих ногах поковыляла в сторону Портала. Кажется, этот нелюдь машинально забрал все, до чего смог дотянуться. Выдоил, как коровку, налопался магии от пуза, надулся, как пузырь, а теперь спешно лечится. Гад! Я едва хожу, ноги трясутся, да тут еще сторонние наблюдатели присутствуют и молча комментируют происходящее!

– Че уставился? – огрызнулась она на бешено сверкающего глазами Владыку, который так и висел внутри застывшего зеркала, как примороженный. Ни сюда не войти, ни обратно не дернуться. Просто влип, как муха в патоку, и теперь мог лишь бессильно смотреть, как какая-то маленькая паршивка портит ему все планы. Голый, босый, красивый (зараза такая!), соблазнительно распятый между Мирами, но абсолютно невменяемый!

– А пошел бы ты! – измученно пошатнулась она. – Завидно стало, да? Что не тебя поцеловала? Слюнки текут, придурок? Тоже захотелось? Вон, как зашевелился… а фиг тебе, урод двуличный! Неча на меня свои причиндалы нацеливать, я и получше видела! Нашел, чем удивить! Наврал всем с три короба, шиш нам показал, обвел вокруг пальца и думаешь, тебе это с рук сойдет?! А вот хрен вам всем…

Гончая вяло размахнула и стукнула по переливающейся огнями поверхности зеркала отравленным кинжалом. Торк, слишком слабо! Даже не поцарапала! Вот до чего довели дрянные эльфы! Она размахнулась посильнее и ударила снова, но немного перестаралась и вместо Портала едва не ткнулась носом в наполовину ожившего эльфа. Как раз возле обнаженного мускулистого бедра, от которого даже тепло почти ощутила. После чего закономерно шарахнулась прочь, подметила язвительную насмешку в зеленых глазах и мгновенно рассвирепела: на зеркале снова не осталось ни единого следа.

– Думаешь, самый умный?! – зашипела она, от души вдарив рукояткой точнехонько в пах.

Изиар инстинктивно дрогнул, порываясь прикрыть уязвимое место, но не смог, а когда сообразил, что и она не попала, как-то разом сдулся. Особенно после того, как напротив указанного места пробежала тоненькая сеточка трещин. Правда, на большее Белку уже не хватило: слишком ослабла. В раскосых глазах эльфа на миг проступило откровенное злорадство (не достала, мерзавка!), но затем беспокойство в них разгорелось с новой силой. Потому что Белка мстительно прищурилась, оскалилась и негромко зарычала. Кажется, на этот раз готовилась ударить по-настоящему.

– Получай! – Гончая свирепо рявкнула, от души замахнулась и…

Ее рука внезапно утонула в широкой ладони.

– Нет, не так, – ровно сказал поднявшийся Таррэн, молча отобрал у нее нож, отбросил пропитанное подозрительными желтыми капельками лезвие, и, переведя тяжелый взгляд в зеркало, на мгновение встретился глазами со своим прародителем.

Белка радостно улыбнулась, с нескрываемым облегчением оглядев его с ног до головы и найдя вместо страшных ран лишь безобразные, вздувшиеся, совсем свежие рубцы. Большего он себе не позволил – не стал валяться неподвижной колодой, вдумчиво используя дарованную силу. Не попытался избежать утомительной развязки, хотя кости наверняка страшно ломило, суставы ныли, разорванные мышцы зудели и отчаянно просили пощады. Он был истощен, измучен, с головы до ног покрыт засохшей красной коркой. Невероятно устал и очень, очень зол. Но все равно нашел в себе силы подняться, встал рядом с Гончей плечо к плечу, пристально всмотрелся в ненавистное лицо Темного Владыки – свое собственное лицо, от которого его порой просто мутило. Покачнулся от внезапно накатившей слабости, плотно поджал губы, немного помолчал. Повторил про себя то, что увидел и сумел понять недавно. Затем перевел взгляд на пылающие тексты Хроник, победно горящих его собственной кровью. Мысленно извинился перед Орденом. Подцепил дрожащими от слабости пальцами тускло светящее кольцо Изиара, перехватил прямо в воздухе, медленно повертел…

А затем со скрипом сжал кулаки и со всего маха ударил граненым изумрудом в пугливо затрепетавшее отражение.

Говорят, Родовой перстень эльфа непросто уничтожить. Говорят, на это не способна даже сотня магов с переполненными силой резервами. Ни один человек, никто из простых смертных, сколько бы их ни собралось вместе. Только Слово Разрушения может раздробить вместилище духа Перворожденного, да и то лишь такое, что было произнесено эльфом не меньшей силы, чем погибший. Именно, что НЕ меньшей. И только при том условии, что убийца страстно желает гибели своего собрата. Это – Закон. Это – непреложная истина, преступить которую было не под силу никому из живущих.

Но Таррэн сейчас ОЧЕНЬ желал этого – настолько, что был готов на прямое убийство собственного прародителя. Он ненавидел его сейчас, хотел видеть эту смерть собственными глазами, имел достаточно сил, чтобы противиться замшелым принципам своего Леса. И, повинуясь воле хозяина, древняя магия сорвавшихся с его губ слов с легкостью вошла в стиснутый сильными пальцами перстень Изиара.

Лабиринт Безумия задрожал так, словно его трясла великанская рука. Он застонал, заныл, почти заплакал, когда в его недрах закрутился гигантский вихрь внезапно высвободившейся силы. Мгновенно почувствовал, как гаснет породившая его жизнь, как исчезают навязанные много веков назад узы, как теряет всякое значение прежний Хозяин и как страшно он кричит в своем древнем плену, корчась и умирая миллионы раз каждую бесконечную секунду.

Откуда-то Лабиринт знал, что бывший Повелитель сейчас дико зол. Знал, что он бесится от бессилия, заживо растворяясь среди холодной пустоты между двумя мирами – того, который он успел уже покинуть, и того, откуда его так бесцеремонно вышвырнули собственные потомки. Знал, какой ценой ему самому досталось это странное существование. Помнил, сколько крови было пролито у его подножия. Прекрасно чувствовал боль каждого погибшего здесь существа и уже много тысячелетий скорбел по загубленным душам.

Это не его вина, нет. Он был вынужден подчиняться, от Хозяина зависела его собственная полужизнь-полусмерть. Только Хозяин удерживал его странный разум бодрствующим – волей своей, желанием и жестокой уздой наложенных уз. Он не мог противиться. И так было о-очень долго. Ровно до тех пор, пока не пришел тот, кто одолел назначенное Испытание до конца. Один единственный, кто сумел. Избранный. Но теперь, рядом с ним, настало и для здешних мест время перемен, время надежды, время изменения и свободы, когда против воли одного Владыки встала не менее мощная сила его дальнего потомка. Победила его. Переломила этот рок. И была способна сделать гораздо больше, чем просто уничтожить наследие Изиара: она была способна вернуть жизнь в эти каменные подвалы.

Лабиринт внимательно взглянул на замерших друг напротив друга эльфов (отца и сына), на разделившую их странную женщину, в которой смешалась кровь сразу двух рас, на древний Портал, что еще держался только его силой и… неожиданно вздохнул, принимая твердое решение.

– Я с тобой, Хозяин.

Портал жалобно звякнул, задрожал и разом поблек, едва связывающие его с Лиарой нити предательски порвались. Вмороженный в зеленый лед Владыка беззвучно закричал, неожиданно понимая, КТО оборвал эту последнюю ниточку. С ненавистью взглянул в спокойное лицо своего собственного отпрыска, бешено выдохнул в сторону обнявшей его женщины с чертами настоящей эльфийки. С еще большей яростью покосился на обреченно загоревшийся потолок и, исходя жутким ревом, которого никто не услышал, бесследно растворился в бездонной черноте перехода.

В ту же секунду зеркало покрылось миллионами мелких трещин, опасно захрустело, пошатнулось, словно лишилось последней опоры, и вдруг осыпалось изумрудным пеплом, устлав весь пол тончайшим слоем невесомого зеленого порошка, от которого мгновенно зачесался нос и появилось нестерпимое желание чихнуть. Спустя мгновение камни под ногами перестали ходить ходуном, потолок тоже успокоился, кровавые надписи на стенах медленно погасли, словно отдали все, что могли. Гигантский Лабиринт пугливо примолк, ожидая окончания этого долгого Пути, а двое пошатывающих, вцепившихся друг в друга чело… нет, даже не эльфа… короче, ОНИ замерли и неверяще смотрели на исчезнувший Портал, за которым оказалась пустынная, утонувшая в зеленоватой пыли ниша.

Все? Он не вернется? Все закончилось?

В Зале Забвения воцарилась оглушительная тишина.

– Круто! – внезапно выдохнула Белка, потрясенно уставившись на пустое пространство перед собой. – Кажись, он помер? Да, Таррэн? Больше никаких Владык, собирающихся вернуться? Никаких сумасшедших богов, Орденов и всего остального? Мы победили, да?

Темный эльф без сил опустился на пол и, уронив потяжелевшие руки, невидяще уставился в пустоту. Казалось, из него внезапно ушла всякая жизнь, будто вместе с гибелью Изараэля, после открывшейся правды и того, что успел понять, в душе что-то надломилось. А может, просто пришло запоздалое понимание произошедшего. Или растерянность от того, что теперь непонятно, как быть. Когда-то он готовился к смерти, когда-то был бы рад умереть. Когда-то в его жизни все было ясно и понятно. Все было ПРЕДОПРЕДЕЛЕНО. А сейчас…

Белка опустилась напротив и испуганно заглянула в его неподвижное лицо.

– Таррэн?

Он чуть вздрогнул, когда его ласково погладили по щеке, и машинально потянулся навстречу.

– Эй, ты чего? Все же хорошо, ты справился, ты сумел его одолеть. Ты все сделал, как надо.

Эльф, тяжело вздохнув, растеряно опустил голову.

– Не знаю.

– Чего не знаешь? – не поняла Гончая. – Все кончилось, мы живы, почти здоровы, скоро пойдем домой…

«Домой? – эхом отозвался он. – А у меня нет дома. У меня больше ничего нет – ни дома, ни семьи, ни друзей, ни даже долга теперь. Просто ни-че-го! Я пуст и холоден, как ограбленный склеп. Кажется, я даже чувствовать разучился…»

– Да что с тобой происходит? – нахмурилась Белка и решительно тряхнула вялого напарника за плечи. – Таррэн! Да приди же в себя, дурачок! Ау-у-у, герой! Ты вообще меня слышишь? Нам пора уходить – там ребята ждут! Знаешь, как разозлится Траш, если поймет, что из-за тебя она лишний час переживала?! Я Каррашика попрошу цапнуть тебя за задницу, если ты сейчас же не поднимешься и не сделаешь нам портал! Или… или поцелую, чтоб ты окончательно спятил и перестал, наконец, смотреть на меня, как на пустое место!!

Он вздрогнул и внезапно очнулся.

– Ага, испугался? – удовлетворенно кивнула Белка. – Все, хватит кукситься. Пора топать домой. Я есть хочу, между прочим! И спать! Давай, прояви благородство и помоги даме выбраться!

Таррэн глубоко вздохнул и, наконец, стряхнул накатившее оцепенение. Чего это он, в самом деле? Совсем спятил? Растекся тут безвольным киселем, перед ней, так глупо и позорно! А еще столько дел надо завершить: разобраться с Проклятым Лесом, вернуть Ключ Мирдаису, добраться до Темного Леса, наконец, и набить морду Хранителям Знаний за то, что так гнусно подставили весь его Род… она снова оказалась права, а я – действительно дурак!

На это мысли эльф окончательно пришел в себя и быстро поднялся на ноги. Его заметно качнуло, повело, но ненадолго. Выпрямившись огромным усилием воли и старательно отгоняя противную слабость, Таррэн молниеносно сотворил требуемый портал, истратив на него остатки сил, мысленно велел Лабиринту открыть точку выхода в каком-нибудь тихом и спокойном месте. Наконец, шагнул вперед сам и увлек за собой нетерпеливо приплясывающую Гончую.

– Идем, – хрипло бросил он, исчезая в зеленоватом мареве, а мгновением спустя уверенно соступил на мягкую траву. Но, видимо, все-таки не рассчитал сил или слишком много потратил на переход, потому что, едва оказавшись под густыми кронами зеленых деревьев и вдохнув чистый лесной воздух, вдруг сильно покачнулся.

Белка торопливо подхватила, не дав ткнуться носом в землю.

– Ого! Похоже, здорово тебя потрепало, ушастый!

Эльф не ответил. Только виновато улыбнулся и, уже чувствуя опасный звон в ушах, измученно обмяк. Успев напоследок подумать, что совсем не ожидал такой странной развязки, не собирался возвращаться и выживать. Не знал, что придется когда-нибудь бороться с главой своего Рода. Не думал даже, что удастся с ним справиться. Но зато сейчас, к собственному удивлению, совершенно не знает, что делать и как быть дальше! Пожалуй, если бы не Белка, он бы еще не скоро сообразил, что можно вернуться наверх – к свету, к теплому небу, вкусному запаху трав, к рекам и озерам, к свежей воде. Ко всему тому, что он так любил и к чему всегда испытывал удивительную, несвойственную Перворожденному нежность. Но вот он здесь, живой, окончательно растерялся и, как ни странно, чувствует себя слабым младенцем, которого без всякого предупреждения окунули в холодную воду. Странное ощущение для бессмертного. Непонятное, но волнующее. И ОНА тоже волнующая…

На этой мысли его сознание властно вышвырнули из тела и позволили, наконец, провалиться в спасительное забытье. Будто кто велел милосердно: СПИ! И он покорно уснул, уткнувшись лицом в зеленую траву, слыша над головой пение невидимых птиц и с легкой улыбкой вдыхая чудесные запахи Леса, приятно напоминающие ароматы родного дома.

Гончая немного посидела рядом, разглядывая его исхудавшее и изможденное лицо, нерешительно помялась, подумала. Но потом рассудила, что один жалкий час ничего не изменит, и осторожно улеглась рядом. Кажется, она правильно поступила, заставив его уснуть – пережитое потрясение оказалось чересчур сильным для Перворожденного, который слишком долго жил внутри Рода и привык цепляться за него, как за спасительную ниточку. Отец, брат, прежняя семья… да, он давно отбросил их, но этот поступок отнюдь не прошел без последствий. В его душе до сих осталась пустота и зияла кровоточащая рана, которую просто нечем было заполнить.

Она тяжело вздохнула: если бы все можно было изменить! Если бы все сложилось по-другому! Но когда Таррэн инстинктивно потянулся и обхватил ее руками, привычно зарываясь лицом в искрящиеся силой волосы, невольно улыбнулась. Быстро же этот нахал понял, откуда можно подпитаться! Еще не в себе, еле дышит, устал, как собака, и банально потерял сознание, а все равно безошибочно нашел источник магии и даже во сне жадно пьет, как дорвавшийся до крови пересмешник. Или как голодный младенец, нашедший, наконец, живительное материнское молоко.

До чего смешной, право! Оказывается, когда сильный мужчина неожиданно становится беспомощным и каким-то по-детски беззащитным, это очень… мило. Иногда ему можно позволить эту маленькую слабость. Можно понять и принять. Простить. Особенно, когда он только что спас мир и закрыл собой любимую женщину.