Текст книги "Тени ледяной пустоши (СИ)"

Автор книги: Александра Христова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Откуда это у вас? – хрипло спросил Дайнэлан, буквально прикипев взглядом к свертку и всей кожей чувствуя неподдельное изумление Аторре.

– Нашли в теле одной из жертв, – медленно сказал Даррик, внимательно глядя в лицо насторожившимся эл'феа. – Их было четыре, но три при попытке прощупать их магией просто рассыпались в труху. Полагаю, вам знакома эта вещь...

Княжич только кивнул, не поднимая глаз. Нет, он не ошибся – перед ним, предусмотрительно завернутая в плотный белый платок, лежала именная "игла" – наградное оружие отцовских Стражей. Уж что-то, а "игл" княжич в свое время навидался достаточно, чтобы однозначно судить: перед ним не искусная подделка, а самая настоящая игла, причем до того, как попала в человеческие руки, служившая не один десяток лет. Слишком специфической и ощутимой была сила, идущая от внешне неопасной "иглы" – одной из десятка.

Просто убийца – это естественно для их жестокого мира. Убийца, принадлежащий к эл'феа – это страшно, потому что долгоживущие куда опаснее, чем прочие народы. Но вышедший в отставку – иначе он бы просто не мог покинуть Лес – Страж, который настолько сошел с ума, что режет беззащитных девушек и позволяет себе бросать личное оружие...

Этого эльфа надо поймать. И немедленно.

– Хорошо. Мы поможем вам найти убийцу, – наконец кивнул княжич. В конце концов, это дело чести – не позволить безумному Стражу уронить имидж отцовских хранителей. Да Раэне с этого безумца кожу снимут и на ветви "древа" сохнуть повесят! И будут полностью правы. – Но его мы также заберем себе.

– Нет, – покачал головой человеческий правитель. Дайнэлан недоуменно изогнул бровь. И какие проблемы возникли на этот раз?

– Народ в ярости, – пояснил Деррик свой отказ. – Многие девушки принадлежали к богатым семьям. Пятеро из них были дворянками, представленными ко двору. Я не буду протестовать, если именно эльфы выяснят мотивы своего... соплеменника, – после мимолетной паузы подобрал король подходящее слово. – Но наказание должно быть приведено в исполнение здесь. Мне не нужен бунт в столице.

– Что ж, это разумное требование, – спустя исс раздумий произнес Дайнэлан, ощущая молчаливое одобрение стоящего за спиной Анавариана. В конце концов, Стражи не в первый раз сходили с ума, и методы их усмирения были давно разработаны. – Что же касается убийцы подданных моего отца...

В этот момент в дверь кабинета осторожно постучали. Король молча взглянул на своего телохранителя, и тот, скользнув к двери, распахнул ее.

За дверью обнаружился молодой, еще безусый гвардеец. "Года двадцать два, не больше", – мимоходом отметил княжич, отстраненно скользнув по парню взглядом. Интересно, что этому гвардейцу так срочно понадобилось, что он посмел вмешаться в приватную беседу двух царственных особ?

– Ваше величество, прошу прощения, но у меня для Вас срочные новости, – начал чуть запыхавшийся человек, старательно отводя взгляд от подобравшихся эльфов и пытаясь – без особого успеха, между прочим, – скрыть охватившее его при виде детей Леса напряжение.

– В чем дело? – Мгновенно насторожился король. А Дайнэлан буквально всей сутью ощутил: вот оно. Та беда, которую он ощутил, пришла к нему.

– Там... Ваше Величество, там... – Гвардеец, наконец, взял себя в руки и, вытянувшись в струнку, отчеканил, стараясь не глядеть на замерших, словно изваяния, эл'феа: – Ваше Величество, только что от городской стражи поступили экстренные известия: горожане растерзали рыжеволосую эльфийку, опознанную капитаном стражи, бароном Райко Напрэ, как Гэреалина лэар Аторре, и насадили ее голову на шпиль ратуши. В настоящий момент в городе очень сильные волнения, люди громят эльфийские кварталы и убивают всех, в ком есть нечеловеческая кровь. Какими будут Ваши приказания?

***

– Ну и? – Поинтересовался молодой сэльд в темно-буром рабочем одеянии работника мертвецкой. И что его понесло работать именно здесь? Совсем неуч, что ли, раз ничего иного найти не смог?

– Труп, – коротко ответила Гэре и набросила на искромсанное тело девушки кусок полотна.

– Вижу, что не мистик, – нервно огрызнулся парень, раздраженно дернув ухом. Ну да, какая это уже убитая подобным образом девушка по счету оказывается в его владениях? – Подозрения оправдались?

– Угу, – рассеянно покивала головой эльфийка, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.

Что это однозначно не случайные совпадения, Гэреалина была абсолютно уверена. Слишком похожи были жертвы, слишком знакомо оружие, которым были нанесены раны... Слишком от тел девушек, однозначно убитых при помощи "иглы" княжеского Стража, несло безумием. Не их собственным – их убийцы.

А вот это уже была катастрофа. Само понятие "безумный эл'феа" просто не укладывалось у девушки в голове: Лес надежно хранил своих детей от подобного. А безумный Страж подлежал уничтожению. Немедленному. Слишком страшно, слишком опасно...

Надо немедленно сообщить об этом княжичу.

Эльфийка решительно принялась пробрираться к выходу из ледяного помещения... и затормозила уже буквально около выхода: на одном столе, прикрытое бурой простыней, лежало даже не тело – так, груда плоти...

– Это?.. – оглянулась на сэльда Гэреалина. Парень только стиснул зубы и отрывисто кивнул.

Сорок третий.

Кто-то убил уже сорок третьего молодого эльфа... И это явно был не безумец из княжеской гвардии – слишком разным было оружие убийства. Уж что-что, а в этом девушка была уверена. Тонкие, пракутически филигранные разрезы на теле человечек – и грубые рваные раны, нанесенные эльфам не иначе, как топором.

...Буквально вылетев из мертвецкой, девушка стремительно пошагала по улице, расталкивая прохожих и не обращая внимания на недовольние крики, летящие ей вслед. Слишком страшными были новости. Слишком серьезными. И слишком срочными.

Равновесие между человеческим государством и эльфийским Лесом было нарушено. Девушка боялась, что может начаться война.

– Остановись, дочь моя! – Неожиданно прогремел за спиной у эльфийки властный голос.

Девушка невольно притормозила и оглянулась на зовущего ее. Последнее, что она заметила, это алые одеяния жреца Каирри, прежде чем на ее затылок с размаху опустилось что-то тяжелое. Мир мигнул – и наступила темнота.

***

– Доколе нелюди будут осквернять нашу землю?! – Надрывался человек в алых одеяниях жреца Каирри. – Доколе они будут притеснять нас, детей старшей богини?!

Собравшаяся вокруг него толпа, увеличивающаяся с каждой минутой, ответила восторженным ревом, улюлюканьем и дикими усмешками.

– Нелюди должны знать свое место! – Бесновался ведомый указанием своей богини человек. – Пусть они убираются обратно к своим деревьям и горам! А это – наша земля!!

...Когда-то давно человек, еще не потерявший право на свое имя и не ставший одним из жрецов алой богини, любил эльфийку. Горячо любил, страстно... Более того, он даже хотел уговорить свою возлюбленную на отречение от замшелых эльфийских традиций. Он так хотел сына...

О, да. Он – хотел. Но эльфийка, его любимая женщина, по достижению своего проклятого "третьего совершеннолетия", не говоря ни слова, собрала вещи и уехала обратно к себе. В проклятый эльфийский Лес. А когда он догнал ее уже около самой границы и рухнул на колени, умоляя объяснить, что произошло, она только рассмеялась и ответила:

– Я еду домой. К любимому жениху!

С тех пор человек возненавидел нелюдей всем сердцем. Банально? Для кого-то да... Но отрекшийся от всего, даже от собственного облика, и ставший безликим жрец буквально сгибался пополам от ненависти, видя молодых полукровок на улице. Почему? Почему другим – все, а ему – ничего?!

Поэтому, когда на него снизошла благодать Каирри, он был счастлив. Богиня хочет возвеличить своих детей? Он ей в этом поможет. Всем сердцем и душой! И для начала он уничтожил эльфийскую дрянь, на которую указала его повелительница

Жрец был полностью и абсолютно уверен в том, что делает. Его богиня сказала: нелюдям в этом мире не место! А раз так, значит мир надо очистить от скверны. Раз и навсегда!

Но один он не справится – нечеловеческой грязи слишком много. Он попросил богиню даровать ему силы для ободрения соратников по вере и наказания врагов... Каирри согласилась. Она дала... даже не силу управлять – возможность направлять туда, куда следовало. Это же так просто – подставить одного, навести туман черного безумия на разум другого... И вот, горожане ненавидят убивающих их дочерей эльфов всей душой. А эльфы готовы были растерзать тех, кто убивает их молодняк.

Костер был сложен. Осталось только поджечь его.

И именно этим жрец сейчас и занимался...

– Бей нелюдей!!! – Взвыл под конец дурниной жрец и, ухватив за волосы отрезанную голову посмевшей осквернить мертвецкую своим присутствием эльфийки, взмахнул ей. Толпа разъяренно взвыла и подхватила клич:

– Бей!

Многорукое и многоногое чудовище, состоящие из потерявших разум людей, медленно ступило на улицы Фенсы. Громились сильфийские и гномьи лавки, уничтожались эльфийские сады, отдельных наемников-нимф просто стирали в порошок, срубались головы мирным полукровкам и смескам...

А за всем этим с дикой, абсолютно сумасшедшей улыбкой наблюдал тот, кто еще недавно был всго лишь жрецом Каирри в столичном храме.

Глава 4.

Каждой твари по паре. Ножевых.

– Пшел на ...! – Ласково сообщил я Барбосу и совсем не вежливо пнул его обутой в почти окончательно развалившейся сапог ногой по заинтересованно обнюхивающей меня носопырке. Монструозная тварь, в которой только с величайшим трудом можно было опознать того милого щенка, однажды нашедшего меня в этих проклятых всеми богами снегах, обиженно фыркнула и отошла подальше, проваливаясь в рыхлый снег. Мол, больно надо... Я проводил ее внимательным взглядом.

Ну-ну. Знакомая ситуация. Мол, мы все такие из себя белые, пушистые и рогатые, вожака трогать "не могём", и вообще – вы чего нас обижаете? Ага-ага, а откусанный как-то у меня в припадке голода палец – это так, смутные воспоминания о былых временах. И вообще, какие счеты могут быть между членами стаи? Конечностью больше, конечностью меньше... Все равно ж отрастут. Куда денутся.

Но вот удивительно – я свои конечности в количестве шести разномастных штук (две бегательные, две цеплятельные и две летательные) любил, берег и лишаться, пусть даже и на время, вовсе не хотел. Так что покушения членов моей маленькой стаи на мое высохшее от недостатка нормальной еды тело я как шутку не воспринимал.

Шарик, на которого я опирался, оторвал голову от земли и, извернувшись едва ли не буквой "зю", уставился мне в глаза и перебросил размытую мысль-образ: "Наказать?". И нечеткая, но вполне различимая картинка: изрядно помятый Барбос лежит на снегу пузом вверх, а клыки Шарика нежно щекочут ему беззащитное горло.

"Не стоит", – перебросил я колючую мысль в ответ и, чуть сморщившись, потер висок: совершенно неожиданно прорезавшиеся у меня ментальные способности требовали свою плату. А поскольку собственных сил, как физических, так и магических, у меня было впритык, то расплачиваться приходилось болью. Впрочем, лучше так, чем... то, что было.

Ответную мысль-образ пса (хотя "псами" я называл этих тварей только по привычке) можно было расшифровать как: "Дело твое". Шарик положил голову обратно и тяжело вздохнул. Ну да, не только Барбосу хочется жрать, моей крови катастрофически не хватает, чтобы прокормить трех здоровенных тварей, а последнюю обитавшую в этих краях Тень мы благополучно сожрали еще когда у Тузика не сменились рога. Да и я сам не отказался бы от куска парного, только что бегавшего мяса... Жалко, что пару приблуд псовой наружности мы уже давно подъели. Где теперь новых искать?

***

Сколько времени прошло с тех пор, как я провалился сюда? А кто его знает. Дни были слишком одинаковыми, чтобы я мог их подсчитать. Может, прошел всего год, может, полтора... Вроде, не так уж и много, чтобы я окончательно одичал, но вполне достаточно, чтобы моя и без того порванная одежда превратилась в абсолютные лохмотья, державшиеся на честном слове и одном «универсальном» дедовом ремне, на котором при желании и соответствующей силе и танк можно было бы упереть на буксире. Впрочем, толку от них было чуть – так, грязные тряпки, которые единственно не давали мне потерять последнее чувство стыда и окончательно превратиться в животное.

К слову о гигиене: с этим встал острейший вопрос. Ни душа, ни мыла, ни банальных лопухов в обозримом пространстве не наблюдалось – только ледяная пустыня. И единственными доступными мне средствами стали снег и некоторое количество талой холодной воды. Приходилось, бормоча себе под нос нечто вроде: "Я морж, я большой, спокойный морж, мне не холодно, я морж, твою ж налево..." и клацая зубами (амулет – не амулет, но снег за пазухой всегда остается снегом за пазухой), использовать имеющееся, с лютой завистью поглядывая на толстенные шкуры изрядно выросших щенов.

О, да, найденыши уже мало напоминали те относительно маленькие пушистые комочки, которые когда-то составили мне компанию в снегах. На моей крови щены росли катастрофически быстро. И вот, пожалуйста! Трех монстров, жрущих так, словно они решили откормиться на сотню лет вперед, заказывали? Нет? А вот получите-распишитесь. Вымахавшие до размеров среднего бегемота твари из особо ядреного ночного кошмара уваленного в хлам наркомана жрать хотели соответственно. Какое-то время меня едва ли не шатало от слабости и постоянной потери крови. А потом я просто взбунтовался. Да, меня непонятным образом кормят, поят и не дают окочуриться от острого недостатка магических сил в организме... Но честное слово, лучше бы я жил впроголодь! Потому что чем дальше – тем чаще и жестче мне приходилось осаживать разохотившихся тварей, норовящих вместе с полагающейся им кружкой крови отгрызть руку или ногу.

Первый раз мне попытались покусать конечность буквально недели через две-три после нашего знакомства. Просто так, праздного любопытства ради, а не прокорма для. Я как раз утрамбовывал снег, чтобы вырыть себе отдельную нору (тепло теплом, но спать рядом с вонючими псами я больше не мог), как меня от души цапнул за лодыжку незаметно – я давно исключил щенов из списка потенциальной опасности – подобравшийся Шарик. А поскольку сапоги я снял, чтобы не оторвать своими "строительными" плясками по сугробам и без того дышащую на ладан подошву...

– Охренел?!! – Взвыл я и, запрыгав на одной ноге и орошая снег подозрительно светло-голубыми с красным отливом пятнами крови, принялся, не сдерживаясь, в голос материть ничуть не смутившегося щена. Более того, рогатая мелочь довольно облизнулась и с кровожадным выражением морды шагнула ближе... Причем явно желая не побеседовать об особенностях цветения папоротника на Ивана Купалу!!

– Да чтоб тебя! – Круто развернувшись на здоровой ноге, с размаху врезал покусанной конечностью по морде обнаглевшей твари. Шарик со сдавленным визгом отлетел в сторону, кубарем покатившись по примятому мной прежде снегу. Вот так. А то будет меня еще всякая не в меру оборзевшая мелочь кусать!

Самое интересное, что двое оставшихся щенков даже ухом не повели, продолжая вылизываться – очевидно, для них процесс воспитания посредством нежного пинка являлся чем-то из ряда обыденного. Я же наблюдал за "полетом белого шмеля" с плохо скрываемым злорадством. Знай свое место, тварь!!

Хмыкнув на безуспешные попытки Шарика собрать лапы в кучу и подняться, я развернулся и, чуть прихрамывая, снова направился к уже практически полностью утоптпнному сугробу. Самое время начинать копать себе нору. Раз уж в ход пошли зубы...

Жестоко? Не думаю. Первый закон хищника: либо ты – либо тебя. Да, я подкармливаю этих тварей собственной кровью... Но одно дело, когда я  сам, добровольно изображаю из себя кормушку в обмен на то, чтобы меня, в свою очередь, покормили. И совсем другое – когда подчиненные члены моей стаи смеют скалить на меня зубы. И тем более, кусать!

Я поежился под ставшими подозрительно внимательными взглядами всех троих щенов. Ой, чую, что я еще наплачусь с ними. Полной мерой огребу!

Ну естественно, я оказался прав. И еще как!

***

Первый раз на постороннее живое существо мы наткнулись как нельзя вовремя: возможность кормить друг друга внутри нашей стаи исчерпала себя практически полностью. Мы скалились друг на друга, словно голодные волки... Хотя почему «словно»? Оголодавшими волками мы и были. Три рогатых серебряных волка и один седой двуногий. Разве что я еще говорить могу. И думать, ага. Иногда, под настроение. И, похоже, я явно думал не головой, а задницей, когда согласился в первый раз добровольно покормить озверевших тварей своей кровью!

Я как-то очень быстро научился спать урывками – мне хватило всего одного откусанного Барбосом во сне пальца на ноге, чтобы я раз и навсегда зарекся блаженно сопеть в обе дырки. Конечно, палец быстро восстановился, но урок мной был выучен намертво.

Укусы и царапины от клыков я больше не подсчитывал – они уже считались в порядке вещей. Конечно, без наказаний не обходилось... Но толку-то? Найденыши были голодны, они хотели жрать – и естественно, что, если рядом бродит большой кусок вкусного, легкоусвояемого мяса, то они обязательно попытаются оторвать от него свою долю. То, что "мясо" было активно против, в расчет не принималось.

Разумеется, я тоже не сидел на месте: когти, клыки, даже крылья и волосы вместо веревок – все шло в ход. Отрывались уши, выдавливались глаза, ломались и тут же восстанавливались кости лап, отбивались рога и рвалась шкура... Я даже исхитрился и из отрезков когда-то красной, а теперь темно-бурой в разводах ткани рубашки, собственных волос и нескольких выгрызенных у себя когтей сплел некое кривобокое, но длинное и довольно шипастое подобие кнута – все какое-то оружие... Правда, любой обитатель Аалеи, владеющий боевым кнутом, просто вздернул бы меня на моем собственном творении на ближайшем же суку, дабы я не позорил себя и других. Но суровых жрецов Мертвого солнца, как главных любителей сего экзотического оружия, тут не наблюдалось, а у меня появилась хоть какая-то возможность отбиваться от вымахавших размером с молодого бегемота щенков, не рискуя всякий раз оставить свою откусанную руку в чужой пасти. Естественно, мастером боевого кнута я не являлся ну никоим боком, но пару уроков в свое время взял. Так что я мог не волноваться, что, помимо наглых тварей, регенерирующих со скоростью едвали не быстрее моей, я сам себя покалечу. И то хлеб!

Самое же "веселое" тут было то, что снежная пустыня была просто огромной... Но спокойно разойтись в разные стороны мы почему-то никак не могли. Сколько раз я, начихав на остатки гордости и твердящие, что не стоит оставлять врага в живых, инстинкты, уносил свои крылья, куда глаза глядят! Ну-ну. Как же, так меня и отпустили на вольные хлеба! Находили и просто следовали немного в отдалении. А когда я взлетал – бежали, задрав головы вверх и пристально наблюдая за мной. Ну да, сил у меня и без того мало, чтобы я мог бесконтрольно тратить их на длительный полет. И невероятно умные псы это поняли.

Мы были как пауки в банке, причем пауки голодные. Я перестал кормить щенов кровью и теперь только отбивался, что есть сил. Они же, в свою очередь, перестали меня подпитывать, так что, помимо уже ставшей привычной тупой ноющей боли по всему телу от не успевающих до конца заживать ран и порезов, добавилась острая боль в костях. Ну да, ну да. Раалэс, а ты, случаем, не забыл, что без магической подпитки сдохнешь в ближайшее время, как подзаборная шавка, изображая из себя бескостную медузу на высохшем песчаном берегу? Забыл? Ну и сам себе дурак. Так что выхода, парень, у тебя два: или ты продолжаешь бежать, через некоторое время демонстративно дохнешь от недостатка сил, не сопротивляясь, и тогда тебя благополучно схарчат подобранные и пригретые тобой местные твари, или ты столь же демонстративно кидаешься их убивать, после чего закономерно отбрасываешь крылья и клыки от не совместимых с жизнью травм – как-никак, сил у тебя на то, чтобы выйти целым или хотя бы относительно невредимым из схватки с тремя здоровенными псами, не хватит при всем желании. Но зато сможешь напоследок хоть перекусить мясом своих условно разумных убийц... если захочешь, конечно. Нравится подобное? Нет? Тогда не только перебирай ногами и маши крыльями, но и думай, покусай тебя харраха!! Ищи выход, кретин безголовый!!

Расслабился, понимаешь ли. Возомнил себя пупом земли. Как же: род Аторре – это вам не хрен с бугра, у которого из всех ценностей есть только два-три громких имени предков да фамильный гонор размером с молодого мамонта. Это сила! Власть! Мощь! Поддержка! А забыл, придурок,  кто обеспечил тебе эту самую поддержку? И из-за чего? Забы-ы-ыл... А тебе всего лишь повезло, парень. Слышишь? По-вез-ло. Ты не являешься избранным, призванным спасать этот мир, как в некогда любимых тобой книгах о попаданцах, ты не Великий Архимаг Гудвин, Ужасный и Прекрасный, ты не Конан-варвар, поигрывающий мускулами и машущий двуручником, словно легкой тросточкой... Ты всего лишь неудачник, по какой-то ошибке попавший в портал для демонов, а затем ставший подопытным кроликом в руках безумной женщины. И то, у тебя не хватило храбрости сдохнуть – теперь и расхлебывай последствия доставшегося тебе  изменения. Большой ложкой.

А все твои нынешние понты – просто результат невозможной, нереальной удачи. Ты не представляешь, как тебе повезло, парень, что на твоем пути встретился так и не оправившийся от потери сына эльф, взявший тебя под свое крыло. Если бы не Эллисаан – ты бы уже либо сдох, либо, как того и хотела леди Исаниу, играл роль ее покорной игрушки... И не факт, что не постельной.

Но и сейчас ты просто винтик в большой системе, именуемой "эльфийская политика"... Хотя, скорее, маленькая мушка в паутине – одна из тысяч и тысяч подобных мушек, попавших в огромную паутину, сплетенную не одним поколением многочисленных семейств пауков. "Сбежал", "обманул"... Х-ха!! Парень, по земным меркам тебе нет и двадцати одного года, тогда как те, кого ты так наивно надеялся обмануть, справили уже не первое тысячелетие – и причем они все эти века явно не цветочки на лужайке нюхали. Ты в самом деле такой дурак или прикидываешься? Что? Не учел? Поздравляю тебя, Раалэс, ты – идиот. Когда – не если, а когда, слышишь?! – ты выберешься отсюда, обязательно расскажи об этом своим наставникам... Пусть посмеются над твоей наивностью и глупостью.

И скажи мне, ты, придурок крылатый: ты всерьез решил, что можешь решать хоть что-то важное в своей жизни? Неужели? Вспомни, даже будущих матерей твоих детей выбирали, исходя из соображений большой политики. Тебя просто поставили перед фактом. Да, ты неучтенный винтик, попавший в постороннюю систему... Но эта система тебя пока еще очень грубо, под давлением, но обточила под себя, не выкинув прочь и не стерев в порошок. Дала тебе имя, знания, род, деньги... Дала тебе, наконец, возможность жить – и жить хорошо, а не выживать, считая каждую монетку и ютясь в подворотнях, мечтая хотя бы о корочке хлеба! А ты благополучно расслабился, решив, что все неприятности закончились. И кем ты стал в итоге? Богатеньким аристократом, решившим, что весь мир существует лишь для того, чтобы исполнять твои капризы? Беззубым щенком чихуахуа, решившим, что он может безнаказанно гавкать и хватать за лапы боевых бультерьеров. Идиот.

А теперь, когда ты влип и вынужден был справляться сам – что ты сделал? Пра-а-авильно, попытался судить местных тварей так, как будто они – обычные земные псы. Вот и получил полной мерой. Допрыгался? Допрыгался. Точнее, встрял по полной программе.

Так что, Раалэс, засунь, наконец, весь свой благоприобретенный гонор в задницу, забудь благостную прошлую жизнь, когда тебя поддерживала семья, вытащи на поверхность то, чему тебя так отчаянно пытались научить, и начни, наконец, думать головой, а не тем местом, каким изволишь соображать обычно! Ищи хоть какой-то выход из этой ледяной пустоши, идиот. Не смей опускать руки!! Не смей!!!

Но как же жрать охота...

Из этого подобия аутотренинга меня вырвало нечто странное. Неуловимое, мелькнувшее на горизонте и тут же пропавшее. Прищурившись, я затормозил и, не реагируя на оживившихся щенов, так и следующих за мной хвостиком, принялся отчаянно всматриваться в блестящие снега. Показалось? Или?..

Да нет. Это был не глюк.

Среди сугробов, низко опустив голову, спотыкаясь и хромая на все четыре лапы, медленно брел еще один рогатый пес.

Я даже оглянулся, решив пересчитать упорно следующих на мной псов – а вдруг кто-то из них сумел незаметно забежать так далеко вперед, и теперь меня берут в классические клещи? Но нет – рогатая троица неспешно трусила по моим следам, выписывая синусоиды меж снежных горок разного размера.

Неожиданный "подарок" был гораздо крупнее трех моих наказаний за все прошлые и будущие грехи – размером со среднюю лошадь. Причем не мелкую земную пони, а крупного верхового скакуна Аалэи. Он был даже крупнее достопамятного княжеского Булька! А это что-то, да значило.

А еще за псом тянулась неровная цепочка неестественно ярких на чистой белизне снега кровавых пятен. Я пригляделся – и выдохнул: весь левый бок пса, ранее скрытый от меня, был разодран буквально до кишок, а задняя левая лапа была полуоткушена. Создавалось ощущение, что пса кто-то от души тяпнул за брюхо, буквально вырвав кусок мяса. Это кто ж его так потрепал-то?! Что-то мне очень не хочется встречаться с тем существом, которое практически сумело завалить такого здоровенного пса. Жизнь дороже...

Угу. Жизнь. А еще я сам себе дурак. Причем дурак совершенно необучаемый. Казалось бы, мне достались лучшие учителя, каких только возможно пожелать: помимо громадного личного опыта они хранили знания многих поколений... Вот только главное правило выживания – не оставляй опасность, даже бывшую и совершенно незначительную, за спиной – они мне вбить в подкорку так и не сумели, оставив это где-то на уровне "знаю, помню, но и только". И мое счастье, что троица "моих" щенков не набросилась на меня, пока я так активно изображал из себя фонарный столб.

Хотя лучше бы они набросилась. По крайней мере, на  физическую атаку я всегда мог ответить. Да хотя бы врезать кулаком промеж рогов! Но я был абсолютно беззащитен против атаки  ментальной. Даже не столько атаки, сколько аккуратного, но очень мощного внушения. Моим найденышам даже не нужно было пробивать мои потреблявшие кучу энергии, но так и не слетавшие, несмотря на все мои усилия по экономии сил, щиты, которые в свое время столь любезно поставил Элли, а Арициан не менее любезно довел до состояния непробиваемой титановой стены. Щены просто аккуратно просочились сквозь них, к тому же, надавив на самое больное в настоящий момент место – на мое дикое желание... даже не есть – жрать. Ну да, голод – не тетка, пирожок не поднесет. А раз пирожков на горизонте не предвидится – почему бы не слопать то, что так любезно само пришло к столу?

Единственное, что я ощутил, – холодный и мокрый собачий нос, уткнувшийся в мою руку. Все. На этом мою крышу сорвало.

Только что я видел перед собой живое существо, пусть и раненое, но все же весьма опасное. А в следующий момент я облизывался и пускал слюни на большое количество дармовой ЕДЫ!!

Ко из нас взвыл первым: я, "мои" щены или осознавший, что его ждет, приблудыш, незивестно. Помню только дикий, пробирающий до костей вой... Все. Только что я стоял и рассматривал неожиданного гостя – а в следующий момент я обнаружил себя покрытым кровью и склизкими багровыми ошметками с ног до головы и увлеченно обгладывающим то, что когда-то было лапой нечастного приблудыша. Причем даже не оторванна – выгрызенная конечность была очищена от мяса уже даже больше, чем наполовину.

Замерев, я судорожно сглотнул... Перевел взгляд на увлеченно копошащуюся в кишках троицу... И еле успел отвернуться, как меня буквально вывернуло наизнанку. Недоеденное шлепнулось рядом и тут же было утащено особо ретивым Барбосом. Голодный, сволочь. Своих уже жрет!

Чтоб тебя...

Я отполз чуть в сторону от "места преступления", окинул взглядом кровавое пиршество, особо задержавшись на аж урчащих от удовольствия и слизывающих с покрытой льдом земли уже холодную кровь щенков – и хрипло расхохотался, машинально вытирая руки о снег. Допрыгался, Раалэс? Допрыгался!! Если раньше ты мог условно, но назвать себя человеком, то теперь ты всего лишь сумасшедший зверь. Когда выберешься отсюда – лучше сам раскрои себе череп о ближайшую стену. Иначе тебя, словно бешеную собаку, пристрелят свои же.

Жрать хоть и сомнительно, но разумных существ, и при этом страдать потерями в памяти... Поздравляю тебя, придурок! Поздравляю!!!

А щены увлеченно продолжали чавкать плотью своего невезучего собрата, не обращая на внезапно спятившую бывшую двуногую еду. Им было хорошо.

Глава 5.

Оптический прицел – тоже точка зрения.

Благополучно сожранного подранка моим приблудам хватило надолго. Очень надолго – на месяца полтора так точно. Сытые псы лениво следовали за мной, не мешая моим метаниям по снежной пустоши, но и не упуская из виду. Эдакий вполне себе белый и пушистый конвой, попутно подкармливающий своего подопечного – дабы оный не отбросил крылья с голоду. Ага, а еще зубастый, клыкастый, рогатый и склонный к поеданию как себе подобных, так и всего, что тут вообще может шевелиться. И при этом троица старательно строила из себя обыкновенных провинившихся щенков: покаянно скулила, виляла хвостами и падала на спины, подставляя брюхо для почесывания. Ну чисто дворовые псы! И куда делся тот недюжинный ум, до того светившийся в потусторонних серебряных глазах? Или скрылся обратно до нового приступа песьего голода?

А я... А что я? Мне впервые за очень долгое время было... даже не страшно – я буквально задыхался от дикого ужаса пополам с отчаяньем. Воспитание и вбитые неким Аторре рефлексы, говорите? Ну-ну. Чтобы слепить из меня то, что хотел видеть в итоге дед, меня надо было гонять  годами. А то и десятилетиями. Но никак не несчастный местный год без малого. Разум запомнил то, чему меня хотели научить. Тело и подсознание – нет. Так что все речи и наставления о чести, спокойствии и хладнокровии в любой ситуации благополучно разлетелись сверкающими осколками под натиском бескрайних снегов.

До меня наконец-то, только теперь, после всего произошедшего, дошла страшная истина: выхода из пустоши поблизости не наблюдается... И не факт, что он вообще где-то есть. А кровожадные и оч-чень разумные, частично уже даже освоившие с моей помощью человеческий язык и имеющие врожденную склонность к мысленному общению твари, которые в любой момент могут накинуться и попробовать употребить меня в качестве главного блюда, оставив крылья на закуску, – вот они. И главное, мне от них не отвязаться... разве что убить. Но если я сейчас посворачиваю гадинам шеи, то очень скоро просто свихнусь от тотального одиночества. Действительно свихнусь. Поэтому – пришлось утроить бдительность и уже не ограничиваться одними пинками и когтями при попытке меня хоть как-то зацепить.