Текст книги "Тени ледяной пустоши (СИ)"

Автор книги: Александра Христова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

А сейчас, даже если сделать скидку на разные излучения-облучения и прочую мистически-магическую неизвестную ерунду, думается мне, образцы моей кровушки отличались бы примерно процентов на восемьдесят, не меньше.

И дает это мне... А ни хрена это мне не дает! Я мог с точностью назвать, в какой именно момент мой дурной  измененный организм решил запустить еще один виток непонятных превращений: когда я впервые попробовал на клык местную Тень. Благо, кровопускания я устраивал себе с завидной регулярностью, так что мог быть абсолютно уверен в определении точки отсчета. Но сколько при этом уже прошло времени? А фиг его знает. Может, год, может, два... Но не думаю, что больше трех лет – иначе бы я оказался без последних «фиговых листочков» и был бы вынужден экстренно вспоминать курсы кройки и шитья в полевых условиях уже достаточно давно.

А-а-ай, да какая мне, собственно, разница, сколько прошло времени? День, два, месяц, год, век... Главное, что я вообще могу, развалившись на снегу, рассуждать о полном отсутствии ощущения времени.

Мне страшно, да. Даже не страшно – жутко, до такой степени, что хочется рухнуть на снег, вцепиться себе в волосы и, раскачиваясь, выть, как юродивый, пока меня своя же стая не загрызет из жалости. У меня поехала крыша – давно, крепко, сильно, основательно, вместе со всеми этажами, фундаментом и котлованом... Я это осознаю слишком хорошо – слишком заметные даже для неспособного к ментальным наукам меня в свое время поставили Аторре сигнально-предупредительные "крючки" на моем разуме – и сейчас эти "крючки" постепенно слетали, один за другим, оставляя после себя только хаос и обломки. Мне хреново до омерзительно-горького вкуса крови во рту и багровых пятен перед глазами.

А еще мне мерзко от самого себя – от того, в какую истеричную бабу я превратился, от собственной расхлябанности и невозможности что-либо сделать. Не столько физически – тут достопамятные тренировки с Тисом и дедовы пинки успешно заменяли прыжки и беготня по снегам в компании с приблудами, – сколько духовно. Потому что меня учили многому, да.. Очень многому. Но вот самостоятельному возврату  оттуда, вечной балансировке на тончайшей, незаметной грани между зыбкой реальностью и абсолютным безумием, подобно истинному Аторре, меня не то, что не захотели (видят небеса, меня этому учили!) – банально  не успели научить. Другое дело, что подобные умения окончательно раскрываются только с годами... Которых у меня попросту не было – не считать же скоростное натаскивание меня на выполнение основных команд нормальным обучением?

Так что не знаю, кто и по каким причинам столь изящно выписал мне билет в местный филиал Бедлама, но билетик сей оказался в один конец – ибо сам, без помощи Эллисаана и даже без банальной возможности использовать хоть минимальную магию, я могу только наблюдать за процессом разрушения собственной психики из-за неснимаемых-мать-их-так щитов, подсчитывая количество слетевших "зацепов".

Оказывается, сходить с ума так забавно... Угу, и весело. Особенно в компании с разумными псами и от неизвестных причин, полностью отдавая себе отчет в том, что происходит. Обхохочешься просто!

"Хранящему Стаю плохо?" – Ткнулся в мой локоть мокрый, ледяной нос Варроса. Виски привычно кольнуло. Эх, знал бы, что за минимальные ментальные способности придется расплачиваться постоянной головной болью – не то, что не завидовал бы Элли и Саиле, а вообще раз и навсегда зарекся даже думать о подобной магии!

– Немного, – коротко ответил я и, усмехнувшись, потрепал тварь между рогов. Пожалуй, Варрос был самым умным из всей стаи – и даже поумнее очень и очень многих двуногих, с которыми мне приходилось общаться. Почему бы и не поговорить именно с ним? Поскольку иных собеседников в обозримом будущем мне все равно ждать не стоит... – Скажи, как мне удержаться и не сойти с ума окончательно а? Вот почему Эллисаан не счел необходимым прислушаться к моим словам и поставил такие щиты, что я сам их теперь не могу снять, почему?! Почему из-за дурости одного рыжего кретина я должен дохнуть непонятно где и рядом непонятно с кем?! – Разнесся над снегами мой полный бессильной ярости рык. Варрос сперва шарахнулся было в сторону, но затем, заскулив, попытался зарыться носом мне под руку, отчаянно передавая мне свои ощущения испуга и недоумения. Эх ты, псина...

В молчаливом извинении осторожно щелкнул тварь по носу и, плюнув на все текущие дела – поиски еды, отлов неуемной Баньши, в очередной раз намеревающейся удрать в пустошь и прочая ерунда, – растянулся во весь рост на снегу, ощущая, как мелкие и холодные полуснежинки-полульдинки начинают колоть кожу. Варрос плюхнулся рядом, и я без зазрения совести облокотился на недовольно заворчавшего пса, зарывшись руками в густой мех. Так всяко теплее будет, чем если я буду продолжать просто валяться на снегу.

Хмыкнув, я поскреб когтем выжженный узор в виде цепи на руке – ту эфемерную грань между мной и лютым холодом, царящим в ледяной пустоши. Забавно... Боюсь представить, что тогда произошло, когда я рухнул в неисправный портал, и от чего сейчас подпитывается неисправный амулет... Хотя нет, как раз второе вполне представимо. С учетом того, что временами мне словно начинает словно выворачивать внутренности наизнанку, можно смело делать вывод: заклинивший амулет подпитывается от меня напрямую, не заморачиваясь всякими "ненужными" действиями типа заклинаний и прочей призванной облегчить жизнь ерунды. Что ж, и то неплохо. Еще бы при этом так больно не было – вообще было бы прекрасно.

Нахально пихнув Варроса в бок, чтобы он улегся так, как удобнее мне, я растянулся на тихо порыкивающем меховом "диване" и принялся разглядывать черную небесную бездну с ослепительно яркими серебряными гвоздиками звезд в нелепой попытке отыскать знакомые созвездия. Получалось хреново (хотя при некотором желании и очень бурной фантазии на любом небе вполне можно было отыскать созвездие Кассиопеи, не только на земном) – зато я нашел несколько совершенно новых. Вот эта группа невероятно лохматых звезд складывается в изящный кошачий силуэт с на редкость длинным изогнутым хвостом, а этот идеально прямой ряд – ну точь-в-точь мой достопамятный тренировочный дрын! Во-о-он то скопление звезд вообще, до такой степени напоминает мне сосредоточенную рожу Тиса, когда оный показывал мне очередные приемы рукомашества и дрыгоножества, что пробирает дрожь. А изогнутая полоса рядом с ним – сильфийский боевой лук. А это – ну харраха харрахой! Вон лапки, вон морда, а вон крылышки!

При мысли о свежем, сочном, чуть кисловатом, словно сдобренном лимонным соком мясе харрахи я непроизвольно сглотнул слюну. Иэх... Жрать охота просто до невозможности. Мяса, рыбы, овощей... В общем, нормальной еды! А еще хочу вишневого варенья, чая с печеньем и лимон с солью на закуску...

Пустой живот издал столь угрожающее бульканье, что Варрос даже дернулся в сторону: а ну как его сейчас съедят? Затем, поняв, что сей момент никто на шашлык его пускать не собирается, уже положил голову обратно на лапы... чтобы в следующий момент, вскинувшись, насторожиться и глухо зарычать.

Пребывая в блаженном состоянии полудремы, я не успел сообразить, что произошло, и, слетев со спины твари, покатился кубарем по холодному снегу. Подскочил – и замер: вся стая, даже Баньши вместе с братишками, застыв, подобно ледяным скульптурам, к чему-то яростно прислушивалась, чуть оскалившись. Эй, да что произошло-то?!

Впрочем, ответа я не дождался: стая дружно сорвалась с места и, намертво забыв про то, что у нее есть хоть и условный, но хозяин, шустро куда-то рванула. Даже щенки неслись со всех лап – и при этом от всех веяло таким злорадным предвкушением пополам с абсолютной уверенностью в собственном превосходстве... Эй, куда?

Месить рыхлый снег голыми пятками, спотыкаясь на каждом шагу – сапоги рассыпались на лохмотья, горстку гвоздей и стальные набойки уже давно – и при этом безнадежно отставая я счел ниже своего достоинства. А потому... Эй, небо! Приютишь меня ненадолго? Знаю, я давно не наслаждался полетом... Обещаю, как только я разберусь со взбунтовавшейся стаей – полетаю на пару с твоим ветром! Ну так что? Поможешь мне догнать псов? А то на своих двоих я в жизни не смогу бегать с такой скоростью. Поможешь?! Спасибо!

Мягко зашелестели крылья – и я резво полетел вслед за учесавшей с первой космической скоростью стаей. Да куда ж вы так несетесь-то а?? Придурки лохматые! Уже забыли, как в прошлый раз налетели не на одинокую и беззащитную Тень-недобитка, а на целую компанию этих призрачных и весьма агрессивных существ? Забы-ы-ыли... А мне опять вытаскивать ваши пушистые задницы за хвосты из очередной передряги, а потом отпаивать своей кровушкой особо покалеченных и успокаивать всех остальных, включая себя?

"Вы чего, совсем обалдели?!" – Направил я мысль в сторону псов и чуть не сверзился с небес на землю от резкой вспышки головной боли. У-у-у, если и Саиле на пару с Элли каждый раз так фигово, когда они задействуют свои ментальные таланты, то мне их жаль, честное слово! А еще я им завидую: это ж какую выдержку надо иметь, чтобы ни словом, ни единым жестом...

"Снега зовут", – пришла в ответ на мой мысленный вопль четкая и абсолютно непонятная фраза. – "Снега зовут, снега поют, зовут-поют-поют-поют..." – у-у-у-у!! Да что ж вы так все разом мне отвечаете-то, а?! Сдохну сейчас от того, что мозги через уши вытекут – кто тогда с вами возиться будет?

Демонстративно отстал от стаи – ноль эмоций, как будто так и надо. Мол, старейший стаи (а если переводить чувства псов на нормальный язык, то именно как к некоему почтенному старейшине они ко мне и относились) не хочет следовать за остальными? Его право. Вернемся – поделимся новостями и добычей, а пока же пусть старейший остается в логове.

Эх, вы... звери. Умные до невероятности, обладающие полноценным разумом, крайне необычные, но все равно – звери. И пофиг вам и на мою заботу, и на мои волнения... Лишь бы поспать и пожрать. Ну, еще и потомством обзавестись. А я к вам – как к обладающим человеческим умом. Глупо.

Взлетев повыше, я смерил недовольным взглядом бегущих далеко впереди волков. Вот же... Идиот я крылатый!! Мне же сказали про "поющие снега" – а я не удосужился даже уточнить, что это значит. А пытаться достучаться до стаи сейчас бесполезно – от них буквально волнами идет такой азарт, что я рискую быть им захваченным буквально сходу. И неизвестно, во что я влипну в очередной раз, будучи в подобном состоянии.

А если попробовать прислушаться к снегам? Нет-нет, не просто так! А так же, как я прислушиваюсь к тем же псам: пытаясь уловить мысли? В конце концов, снег уж точно не может быть живым существом! Никакого ненужного азарта, никакихх эмоций, никаких проблем...

Угу... Прислушался, на свою голову. Тихий, до того звучащий где-то на краю разума и не доставлявший мне ровным счетом никаких проблем пронзительный напев метели буквально волной захлестнул сознание – и последней более-менее адекватной моей мыслью стало: "Я – идиот!.."

Вспышка!

Я легко догоняю стаю и лечу прямо над ней. Впереди – чужаки!! Яростный вой Варроса – и я с наслаждением присоединяюсь к нему. Пос-с-смели на нас-с-с напас-с-сть?! Получите!!

Вспышка.

Их десять – больше, чем нас. Но они глупее. Ерунда! Мы их уделаем – или я не Раалэс ли'ар Аторре!

Вспышка.

Злобный визг твари, которой Турриз вцепился в загривок. Глухой рык противника Варроса. Тявканье сцепившихся между собой щенков двух стай.

Вспышка.

Прямо передо мной – окровавленная пасть громадной твари. Члена чужой стаи. Чужака. Длинные клыки пытаются вонзиться мне в руку, но я уворачиваюсь и вбиваю кулак куда-то глубоко в пасть зверя, ощущая, как под рукой дробятся кости.

Вспышка.

Тихий и жалобный скулеж Баньши, у которой от мощного удара отказали задние лапы. Нависший над ней ощерившийся чужак – и бешеный рык Шарры. Миг – и по белому снегу катится такой же белоснежный клубок, оставляя за собой алый след.

Вспышка.

Мелкий щенок чужаков пытается прокусить мне ногу... Пинок – и меховой комок с пронзительным взвизгом отлетает куда-то в сторону, а передо мной возникает новый враг.

Вспышка.

Пронзительный, победный вой Варроса и дикое ликование, охватившее нас всех. На этот раз мы оказались сильнее. Это наша территория! Это наша добыча! И это  моя стая!!

Вспышка.

Затихающая, еле слышная песнь снегов.

Вспышка!

***

– Уй... Что это было?! – Сидя на снегу, я ошарашенно тряс головой, пытаясь вернуть мысли на место и сообразить, наконец, что произошло.

Больше всего это походило на срабатывание отсроченного вызова на дуэль – имел возможность убедиться в свое время в Лесу, на собственной шкуре причем... Но тогда реальность не походила на отдельные кадры зажеванной кинопленки! Да, было некое, скажем так, выпадение из окружающей действительности и отчаянная необходимость прибыть на место проведения боя немедленно, бросив все текущие дела... Но не так же! Не в такой степени!

"Снега спели песню", – кратко ответила мне Шарра, старательно зализывающая спину тяжело дышщей Баньши и периодически ворчащая на крутящихся вокруг нее сыновей. Маленькая шумноголосая отважная псинка выглядела откровенно плохо, но уже не напоминала тот окровавленный кусок мяса с шерстью, который помнился мне по драке. Да и лапы у нее теперь работали все, а не только передние. Однако... Если даже принять в качестве исходных данных, что у малышки был не перелом, а всего лишь серьезный ушиб – это ж с какой скоростью они восстанавливаются?! Побыстрее, чем я, однозначно...

– Это я уже понял, – хмыкнул и, поморщившись, поднялся на ноги. Голова от "снежной колыбельной" трещала, как с глубокого похмелья; от недавно смастеренных штанов остались рожки да ножки и нечто, похожее на фиговый листочек папуаса, даром что меховой, а сам я приобрел креативную буро-полосатую окраску. Ну только бубна не хватает для образа безумного шамана! Так что мне предстояло сперва отыскать среди убитых нами чужаков тушу с более-менее целой шкурой, затем оттереть и ее, и себя от крови и снова устраивать ателье по пошиву меховых изделий в экстремальных условиях. Шьем изделия из кожи заказчика, угу...

"Надо уходить", – Буркнул Варрос, глядя на то, как я прицениваюсь к телу твари с развороченной пастью. Шкура целая, вполне себе пойдет... – "Снега слишком холодны".

– Надо – значит, надо, – пожал плечами я. – Только без штанов я никуда не пойду. И Баньши надо прийти в себя.

Варрой недовольно рыкнул, на что я только недоуменно вздернул бровь и смерил тварь холодным взглядом. Это сейчас кто на кого посмел зарычать?

Какое-то время мы с Варросом играли в гляделки, после чего пес отвел взгляд и поджал хвост.

"Ты прав. Пока остаемся тут", – донеслось до меня малость недовольное ворчание твари.

Хмыкнув, я пинком перевернул выбранного дохлого пса на спину и вонзил когти в белоснежную шкуру. Дел предстояло еще много.

Глава 7.

Кто с мечом к нам придет, тот в орало и получит!

Подживающая щека чесалась просто немилосердно. Дайнэлан задумчиво провел пальцами по грубому рваному шраму на правой щеке, оставленному не просто скверно заточенным (когда подобное мешало целителям эл'феа исцелить рану без следа?), но, увы, еще и смазанным какой-то едкой гадостью человеческим оружием, и усмехнулся: ну вот, теперь и у него морда располосована, почти как у наставника. Сразу видно: герой! Княжич! Кр-р-расав ец, чтоб его... Еще бы помогла эта самая красота договориться – цены бы ей не было!

А то,что переговоры зашли в тупик, было ясно даже последнему идиоту – к коим, как надеялся княжич, его было трудно отнести. Ну да, слишком много различий было у разных рас, слишком много обид друг на друга, чтобы это все можно было вот так вот легко отбросить в сторону. Но отбрасывать пришлось.

Потому что стычки с людьми – это то, что случалось всегда и, по сути, мало принималось в расчет. Противостояние с фанатиками также не являлось чем-то новым и неизвестным. Но война на уничтожение с целой расой, ведомой своей обезумевшей богиней, случилась впервые.

Сначала это было даже интересно: как же, людишки оборзели. Поучим их смирению! Эльфы уничтожали обидчиков, не считаясь с собственными потерями: поднявший руку на детей должен был умереть! Они рассчитывали завершить войну быстро и кроваво, стерев с лица земли всех тех, кто посмел уничтожать их молодняк. И просчитались. Очень крупно просчитались.

Кто бы мог подумать, что безумная, но невероятно сильная создательница сможет передать свою силу и свое безумие собственным творениям? Люди в прямом смысле шли по трупам своих товарищей: ненависть к "остроухим выродкам" была сильнее внутрирасовых разногласий. И не успел никто отреагировать, как нелюдей просто вышибли с территории Фенсы, поставив их вне закона и безжалостно уничтожая полукровок. И все бы ничего – в конце концов, долгоживущим расам и ранее приходилось окорачивать слишком много возомнивших о себе людей... Но то же самое начало происходить по всему миру.

Забавно: сперва, когда уничтожали только эльфийский молодняк, все остальные расы только стыдливо прятали глаза в ответ на просьбы о помощи и прятались по своим отноркам. Сильнее всего в этом плане отличились сильфы: позакрывали свои небесные города и сделали вид, что их не существует... Ну-ну. Особенно примечательным стал тот факт, что на кристальную землю пускали только и исключительно крепких, чистокровных, сильных сильфов: все полукровки были безжалостно брошены на растерзание обезумевшей толпе. Впрочем, сильфы и раньше относились к потомкам смешанных союзов... скажем так, за  достойных подданных эмиров не считали даже сэльдов, не говоря уже о полукровках с иными расами. Вот и долетались: после волны бунтов, вызванных жесточайшим голодом в небесных городах, крылтым пришлось, униженно кланяясь, идти за помощью к эльфам.

Гномы тоже хороши: окопались в своих горах... Только, опять же, не подумали, что будут есть. Нет, горы могли прокормить некоторое количество обитателей каменных городов – в конце концов, не иметь укрытых от глаз чужаков долин, где росла еда, было бы просто глупо. Но так или иначе – б ольшая часть продовольствия поступала все же именно от людей... Которые сейчас жаждали не денег, а крови. Не все, далеко не все – оставались еще и вполне себе разумные, не поддавшиеся общему безумию люди. Ага, потому что у них у самих были свои заморочки: та же империя, например, банально перекрыла границы, на удивление жестоко расправляясь со всеми нарушителями со стороны Тарса. Правда, это не мешало им продолжать время от времени резать нелюдей... Но уже по личным убеждениям, а не повинуясь безумию породившей их богини. Так что так или иначе, а гномам тоже пришлось усмирять свою гордость и по своим отноркам пробираться к месту всеобщего совета.

Нимфы... Вот от кого Дайнлан не ожидал каких бы то ни было действий вообще. Казалось бы, им-то как раз в этой войне делать совершенно нечего: повыгоняй всех свихнувшихся из портового города, перекрой все пути к острову и живи себе спокойно... Вот уж кто и от голода не умрет, и безумию не поддастся, и молодое поколение не потеряет в бессмысленной резне. Но тем не менее, именно нимфы первыми пришли на поклон.

***

Дайнэлан понял бы, если бы в тот день разразилась гроза. Или налетел ураган. Или недра земные разверзлись и поглотили город целиком. Но нет – на издевательске-чистом небе ярко светили оба солнца, листва на деревьях и трава были просто омерзительно свежими и зелеными. И лицо Анавариана ара Аторре, в этот солнечный день сложившего погребальный костер для собственной дочери на главной площади захваченного человеческого гороа, было удивительно спокойным. И даже с легкой, безмятежной улыбкой.

Улыбкой, которое отныне и до конца дней будет являться княжичу в самых диких, самых страшных кошмарах. Потому что Дайнэлан – видел все. От начала, когда предусмотрительно завернутое в плотную ткань растерзанное тело Гэреалины один из отцовских Стражей уложил на погребальный костер и, стыдливо отводя взгляд от почерневшей от горя Саилы и замершего, словно статуя, Раилиара, шагнул назад. До самого конца, когда самолично поднесший факел к костру и так ни разу и не отшатнувшийся от летевших в лицо искр Анавариан обернулся к князю и тихо попросил ненадолго отпустить его. Он вернется. Обязательно. И совсем скоро. Только сейчас – отпустите.

Дайнэлан сперва не понял, почему лицо отца на мгновение скривилось в судороге... сострадания? Страха? Обреченности? Но правитель на то и правитель, чтобы уметь владеть своими мыслями и чувствами. Поэтому на просьбу рыжего эльфа было дано... Даже не разрешение –  позволение. Уж недаром Дайнэлан вырос в правящей семье, чтобы уметь различать простое согласие на просьбу – и дарование практически полной свободы. Вот только свободы от чего?

Очевидно, это не понял лишь он один, потому что все остальные как-то разом понимающе посмотрели на рыжего эльфа, а отдельные личности даже сделали пару шагов назад, словно опасались летящего в лицо кулака. И чего бояться, спрашивается? Глава рода Аторре тихий и смирный, ни на кого не кидается... Пока. И удерживается на грани между реальностью и хмарью безумия лишь чудом – слишком ясно это читалось в его глазах, некогда темно-желтых, а ныне посветлевших до практически белого состояния.

"А ведь Анавариан тоже последователь Каирри", – внезапно вспомнилось Дайнэлану. Боги действительно велики и безумны, как когда-то сказал юный жрец в одном из сильфийских храмов Торрэна. Иначе чем можно было объяснить подобный выверт реальности, когда верный и искренний почитатель старшей богини, не мигая, наблюдает за прогорающим погребальным костром своей единственной дочери, погибшей от рук обезумевших созданий этой же самой богини, при этом борясь с собственным подступающим сумасшествием? Только страшным капризом одной взбалмошной дуры, по какой-то причине оказавшейся одной из создательниц этого проклятого мира!

Яркая вспышка пламени – и прогоревший деревянный помост с жутким треском проваливается вниз, обдавая присутствующих ворохом больно жалящихся огненных искр. Но кого это сейчас волнует?

Еще несколько атисс – и огонь неестественно быстро опадает, оставляя после себя только раскаленное пепелище. Все?.. Все.

Не обращая практически никакого внимания на окаменевшую от горя супругу, глава рода Аторре шагнул вперед и взял из костра горсть раскаленных углей вперемешку с прахом. Игнорируя вздувшуюся страшными волдырями кожу – княжич не был уверен, что Анавариан вообще сейчас мог ощутить какую бы то ни было физическую боль, – рыжий эльф снова улыбнулся той самой безмятежной улыбкой, дико сочетающейся со страшным, остановившимся взглядом смертельно раненого зверя, вежливо поклонился на прощание и исчез во вспышке телепорта – только порыв ветра бросил вслед горсть горячего пепла.

Забавно... Была девушка – красивая, яркая, умная. Ей восхищались, ей завидовали, ее любили. И вдруг ее не стало. А после не осталось практически ничего. Пепел и память. Раалэс как-то, в период особо жестокой хандры, вызванной внеочередными уроками патриарха Аторре, сказал ему: "Все мы пришли из земли – в землю и вернемся". Дайнэлан тогда только посмеялся над этой глупой фразой, а теперь смог убедиться в ее истинности. Нет, княжич и раньше был на огненном погребении умерших сородичей, но никогда ему еще не приходилось хоронить знакомого ему человека. Более того – друга и защитника. И когда от рыжеволосой смешливой девушки не осталось ничего, кроме пепла и памяти, молодой эльф со всей ужасающей ясностью понял смысл странного высказывания  измененного. В землю ушел огонь костра, пепел развеялся по ветру – и осталась лишь память – как о ее стремительной жизни, так и о том, как она оборвалась всего хаидэ назад.

Так мало... так много?

– Идем, – вывело Дайнэлана из этого странного подобия транса легчайшее прикосновение к плечу отца. – Нам надо кое-что обсудить.

Бросив на пепелище последний взгляд, молодой эльф поспешил вслед за отцом, стремительно идущим в сторону дворца правителя Фенсы... бывшего правителя Фенсы.

Волна кровавого бунта, с немыслимой скоростью прокатившаяся по столице и выплеснувшаяся в народ, вызвала жестокий отклик со стороны эльфов: полностью закрытые границы и состояние на грани объявления войны радости еще никому не приносили – особенно правителю до этого очень близкого и во многом зависимого от эльфов государства. Ну, а тот факт, что была не только убита высокая леиши, но и началось тотальное уничтожение детей, самого святого, доверенного людям! Такого оскорбления эл'феа снести не смогли.

Король, неожиданно для всего обитаемого мира поддержавший фанатиков не только словом, но и делом – а ничем иным выделение части войск не для усмирения обезумевших людей, а для их поддержки и защиты от разъяренных потерей своих детей эльфов это быть не могло, – вылетел со своего трона, словно пробка из бутылки. Обозленные до предела эл'феа, не дожидаясь решения спешно собравшегося по такому серьезному поводу совета пока еще вменяемых правителей человеческих государств и наплевав на все условности, приличия и договоренности, буквально стерли с лица земли свихнувшихся созданий Каирри в столице Фенсы и ее окрестностях. Не щадили ни кого: ни стариков, ни детей... Каждый, кто поднимал оружие на сыновей и дочерей Харрэса, тут же становился их врагом. А эльфы мстить умели... Особенно, когда смели задевать самое для них святое – их детей.

За столетия мира и взаимных расшаркиваний люди забыли о том, что в прошлом одного упоминания долгоживущих детей Леса было достаточно, чтобы усмирить всех недовольных. Забыли о своем месте – месте короткоживущих, для которых нормально иметь в семье по десять-двенадцать детей и у которых смерть собственного чада не считается катастрофой и поводом для вендетты. Забыли о войнах, разворачивающихся из-за гораздо меньшего, нежели подобные погромы и убийства молодняка и полукровок. Сорок тысяч лет для людей – это очень, очень много... А вот для эл'феа это было всего несколько поколений назад. И разучиться не просто вести вялотекущую войну с крылатыми отпрысками ветров, но мстить жестоко и кроваво, они не успели. Все же, Харрэс не зря дал им клыки – совсем не зря.

Так что, не дожидаясь, пока правитель Фенсы наконец соблаговолит вспомнить о своем союзническом долге и остановит верховного жреца Каирри, поднявшего народ на кровавую бойню, князь, самолично прибыв в столицу людского королевства, призвал к себе несколько отрядов своих Стражей.

Люди забыли свое место. Долг разъяренных эл'феа – указать им на это!

Короля безумного государства убивать не стали. Зачем? Какой смысл в убийстве фанатика, сошедшего с ума и тихо пускающего слюни – а именно до такого дошел некогда благородный правитель? Так что бывший правитель сейчас под присмотром пары Стражей обитал в недрах своего дворца, ставшего опорным пунктом в неожиданно враждебном государстве и начальной точкой в наступающей войне. А что война будет, никто не сомневался – эльфы не простят смерти своего молодняка, люди не позволят "обнаглевшим длинноухим" безнаказанно захватывать столь большие территории. И к тому же, не стоит забывать про фанатиков – убивших Гэреалину тварей, бывших некогда младшими жрецами в храме Каирри, подарили патриарху Аторре, но людское безумие распространялось, словно огонь: еще вчера адекватный и боящийся эльфов до дрожи в коленках человек сегодня мог взять в руки тесак и пойти убивать всех, у кого острота ушей превышала его собственную. Так что приходилось все время быть настороже: первый ход остался за эл'феа, бесспорно. Но что теперь предпримут люди?

...В бывшем рабочем кабинете короля Фенсы не поменялось ровным счетом ничего – даже тончайшая, практически незаметная не только для человеческого, но и для эльфийского глаза крошечная паутина все так же серебрилась в дальнем углу под потолком. Вот только хозяин у сего помещения, пусть и временный, был теперь совсем другой.

Князь Альвариэн, тихо насвистывая мотив очень популярной среди эльфийской молодежи неприличной песенки, задумчиво рассматривал потолок, откинувшись назад и опасно балансируя на двух ножках массивного стула. Дворец был полностью под контролем эльфов, так что обязательного присутствия рядом пары стражников при разговоре с сыном не требовалось. А потому – к демонам этикет! По крайней мере, сейчас. Кто знает, когда выдастся следующая возможность просто отдохнуть душой?

Княжич же, с удобством устроившись в том же кресле "для почетных гостей", где уже сидел не так давно, с любопытством прослеживал пальцем прихотливые узоры древесины на тяжелой резной столешнице. Ну надо же... Настоящее "золотое дерево", которое, как помнил Дайнэлан, было варварски вырублено на территории людей еще пару десятков столетий назад. Нет, у эл'феа такие деревья тоже росли, бесспорно. И даже в большом количестве – по крайней мере, на нужды детей Леса их хватало с лихвой. Вот только, насколько знал княжич, торговля "золотым деревом" была запрещена под страхом изгнания на очень приличный срок – до тысячелетия. Так что это: браконьерство? Или просто очень хорошо сохранившаяся старинная вещь? Интересно...

– Ну, и? – Разорвал тишину низкий, непривычно тягучий голос старшего эльфа. Дайнэлан вскинул взгляд на отца – расслабленная поза, демонстративно поднятый к потолку взгляд, еле заметная холодная улыбка... "Я уже все решил, но перед принятием окончательного решения хочу выслушать и твое мнение".

– Что конкретно? – Откинулся на спинку своего сиденья княжич. На миг переплетшиеся пальцы и снова расслабленно легшие на теплое дерево стола руки, чуть вздернутая бровь, задумчивый взгляд из-под полуопущенных век. "Как я могу о чем-то судить, когда мне не хватает фактов? Объяснись".

В эту игру можно играть и вдвоем, отец мой. Не ты ли когда-то учил меня ей? Решил проверить, как твой отпрыск усвоил все правила?

Что ж, поиграем. Ты прав, отец, сейчас самое время для этого.

– Что ты думаешь относительно будущего Фенсы? Каким ты его видишь? – Сверкнувший в свете уходящего дня кончик левого клыка, показавшийся из-за чуть вздернутой губы, плавно переместившаяся со стола на подлокотник стула и нежно погладившая деревянный завиток правая рука, холодно сверкнувшие изумрудные глаза. "Ты – и не узнал все, что возможно, в сложившейся ситуации? Я разочарован, сын."

– Нам предстоит война на уничтожение, – после недолгой паузы отозвался княжич. – Сопредельные государства так просто это не оставят. Особенно Эноли. У нас с ними и раньше хватало проблем, чтобы они так просто позволили "остроухим нелюдям" – с сарказмом протянул молодой эльф. – Захватить целое государство. На мой взгляд, Фенсу мы не удержим – не допустить врага в Лес, и то будет хорошо, – озвучил прописную истину Дайнэлан. Быстрая беззвучная дробь тремя пальцами правой руки по столешнице, легкий наклон головы к левому плечу, немигающий взгляд на какой-то миг ставших безжизненными, словно пара драгоценных камней, глаз. "Чего ты добиваешься, отец? Зачем снова повторять и без того общеизвестное? Поясни. Не понимаю".