Текст книги "Жар ночи"

Автор книги: Александра Хоукинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Когда экипаж Алексиуса остановился у особняка лорда Гомфри, маркиз уже лишился остатков благоразумия и учтивости. Прислужник графа изрядно удивился, когда Алексиус распахнул дверь ногой, и инстинктивно прижался к косяку, чтобы избежать удара.

– Милорд!

Алексиус не стал утруждать себя объяснениями и извинениями. Он просто заскочил внутрь и быстро огляделся, изучая обстановку.

– Уходите немедленно! Вам нельзя являться в этот дом без приглашения! – Дворецкий не знал, как бы повежливей спровадить сановитого гостя, чтобы при этом не накликать на себя хозяйский гнев.

– Где этот мерзавец? – Алексиус посмотрел наверх. – Еще в спальне?

Стоило ему вообразить, что Джулиана спит в обнимку с Гомфри, как лицо его исказила свирепая гримаса. Это не ускользнуло от внимания слуги, который боязливо попятился к лестнице.

– Лорда Гомфри нет дома. – Заламывая руки, слуга метнулся к лестнице, когда Алексиус сделал угрожающий шаг в его сторону. – Если вы не уйдете, мне придется позвать констебля.

– Твоя преданность заслуживает не только восхищения, но и лучшего применения! – Алексиус заметил в дальнем конце холла закрытую дверь и понял, что там должна находиться библиотека. – Давай, зови констебля. Пускай Гомфри объяснит ему, зачем удерживал здесь леди Джулиану Айверс против ее воли.

– Вы пьяны или попросту сошли с ума? Лорд Гомфри – истинный джентльмен, – сказал слуга, огорошенный предъявленным обвинением.

Алексиус прижал дворецкого к балюстраде и схватил его за плечи, его ухмылка не сулила ничего хорошего.

– Я уже протрезвел, поэтому считай, что имеешь дело с непредсказуемым безумцем. Где Гомфри? Клянусь: если он над ней надругался и я смогу доказать, что ты об этом знал, но не вмешался, я добьюсь, чтобы магистрат судил и тебя тоже.

Дворецкий, трясясь от ужаса, проглотил стоявший в горле ком. Не говоря ни слова, он движением вытаращенных глазных яблок указал на закрытую дверь в конце коридора.

Алексиус похлопал дворецкого по плечу.

– Молодец. – Отпустив испуганного до смерти слугу, он развернулся и решительно устремился к этой двери.

– Она не заперта.

Алексиус, не оборачиваясь, поднял руку, давая понять, что услышал его. Его бы не остановила и запертая дверь. Алексиус повернул ручку и ввалился внутрь. Слуга не наврал: Гомфри стоял посреди библиотеки спиной к входу. В руке он держал пустой стакан. Даже если граф слышал какой-то шум в холле, особого значения он этому не придал.

Ни Джулианы, ни ее матери здесь не было. Может быть, сестры ошиблись?

– Где она?

Первым его желанием было, ворвавшись в комнату, повалить Гомфри на пол. Когда негодяй уткнулся бы зубами в свой роскошный ковер, Алексиус смог бы уже выбирать, куда нанести первый удар.

– Синклер, – с трудом выдавил Гомфри, поднеся стакан к губам. Осознав, что в стакане пусто, он нахмурил лоб. – Почему-то я не удивляюсь вашему визиту. Надеюсь, вам не пришлось избивать моего дворецкого, чтобы проникнуть сюда. Он, может, и не самый большой храбрец, но всем сердцем предан мне.

Граф подошел к столу и извлек из ящика небольшую бутылочку.

– Простите, я совсем забыл об этикете: не желаете портвейна?

В животе у Алексиуса забурлило.

– Я не выпивать с тобой пришел, Гомфри.

– Да? Жаль. – Граф развернулся к нему спиной, чтобы наполнить свой стакан. – Эту бутылку прислали мне из Дору. Напиток исключительного качества.

– Где Джулиана?

Гомфри поднял стакан, чтобы на свет полюбоваться насыщенным цветом его содержимого, а после со вздохом оперся о стол.

– Леди Джулиана… Слова «исключительная» и «качество» в полной мере и ее характеризуют.

Алексиус приблизился к графу.

– Она тебе не бутылка портвейна, Гомфри. И пополнить ею свою коллекцию я тебе не позволю.

– Какая благородная ярость! Услышь кто ваши слова, мог бы заподозрить, что вы в нее влюблены. – Он пригубил портвейна и, глядя на Алексиуса поверх кромки стакана, шутливо погрозил ему пальцем. – Но мы-то оба знаем, что к леди Джулиане вы подбивали клинья с куда более пакостными намерениями, чем я. А это немалое достижение, учитывая, что я ее шантажировал.

Алексиус решил, что с него хватит. Сестра Джулианы рассказала, что Гомфри потребовал Джулиану в качестве оплаты долгов их матери, но он не ожидал, что граф с такой легкостью признается в своей низости. Для того чтобы подойти к нему вплотную, Алексиусу понадобилось сделать всего три больших шага. Сделав эти три шага, он выбил стакан у него из руки и ударил кулаком в живот.

Граф, согнувшись в три погибели, издал жалобный стон. Стакан ударился об оконное стекло, красный, как кровь портвейн расплескался. Алексиус легко представил, как расплескалась бы столь же красная кровь его противника… И он не собирался останавливаться. Согнув ногу в колене, он саданул им Гомфри в лицо; тот отлетел на стол, сметая все на своем пути.

Алексиус отбросил ногой винную бутылку, упавшую ему на ботинок, после чего ухватил неприятеля за лацканы смокинга.

– Приношу извинения за порчу ковра, но мое терпение на пределе. Где Джулиана? Ты что, запер ее в одной из спален?

– Ее здесь нет, Синклер.

– Лжец!

Приподняв графа одной рукой, он ударил его в челюсть, хотя костяшки пальцев еще болели после вчерашней потасовки. Впрочем, Гомфри пострадал сильнее сломанный нос раздулся и увеличился вдвое, по всему лицу пестрели синяки, нижняя губа треснула. А теперь изо рта и из правой ноздри у Гомфри текла кровь.

Алексиус запрыгнул на стол и взгромоздился графу на грудь.

– Я только что был в ее доме и говорил с ее сестрами. Ты не привез ее домой.

Гомфри оскалил зубы, каждый из которых был покрыт замысловатым кровавым узором.

– Слезь с меня, гад, – буркнул граф, тяжело дыша под тяжестью противника. – Я все тебе расскажу.

Смерив графа хладнокровным взглядом, Алексиус не спеша слез с него.

Гомфри привстал, хватаясь за край столешницы. Его бесило то, что человек, которого он всегда презирал, опрокинул его на спину с той же легкостью, с какой повар опрокидывает строптивую черепашку, норовящую сбежать из кастрюли.

– Я, знаешь ли, был настроен ее поиметь.

Вместо того чтобы нанести еще один удар, Алексиус нагнулся и поднял свою смятую шляпу.

– В рамках исполнения долговых обязательств леди Данкомб, – уточнил он.

Граф криво ему усмехнулся и, морщась от боли, осторожно пощупал кровоточащую губу.

– Да, отчасти. Но об удовольствии украсть у тебя любовницу тоже не следует забывать.

Гомфри хихикнул, заметив, как помрачнел Алексиус.

– То, как ты негодовал, когда она прилюдно тебя отвергла, право же, стоило сломанного носа. И потом, какая чудная мне представилась возможность исполнить любой свой каприз, воспользовавшись сладким, хотя и неподатливым телом леди Джулианы! – Гомфри выжидающе на него посмотрел. – Об этом ты, разумеется, знаешь лучше меня.

Алексиус поверить не мог, что Джулиана провела целый вечер с этим подонком и осталась цела и невредима.

– Ты с нею не спал, – сказал он, не пытаясь скрыть свои сомнения.

Гомфри беспомощно развел руками.

– Уверяю тебя, не из благородства души. Я привез леди Джулиану сюда, потому что хотел сполна испить чашу своей победы. И потому что знал: она подчинится мне ради семьи.

– Что же произошло?

– По-прежнему не хочешь выпить? Я вот с удовольствием. – Гомфри, очевидно, чувствовал себя уже лучше, потому что смог подойти к тележке у стены и взять оттуда хрустальный графин. – Не портвейн, конечно, но сгодится.

Он налил себе напиток в стакан.

– Я поцеловал ее, – с блаженной улыбкой вспомнил он. – На вкус она была лучше любого вина, а влажный ее язычок оказался сильней и слаще опиума.

Алексиус не шелохнулся, прижимая кулаки к бедрам. Из-за его гордыни и гневливости и из-за своей собственной абсурдной преданности семье Джулиана очутилась в лапах этого человека, Алексиус ненавидел себя не меньше, чем Гомфри. И мерзавец об этом знал.

– Я хотел ее. Вожделел ее неимоверно, но после нашей стычки в театре я устал, а леди Джулиана мне противилась. – Он прошел мимо Алексиуса и уселся в большое мягкое кресло. – Я отослал ее в спальню подготовиться к моему приходу, а сам пошел раздеться и принять настойку опия – у меня очень болел нос. Настойку я запил несколькими бокалами вина: не хотел отвлекаться от райского наслаждения.

– И Джулиана убежала. – Алексиус живо представил, как дерзновенная леди выбрасывает из окна веревку из связанных простыней и скрывается от шантажиста.

– Это тебе не театр, Синклер. – Гомфри порылся в кармане жилета и выудил оттуда носовой платок, которым тщетно попытался остановить кровотечение. – К сожалению, я не рассчитал дозу и заснул в совершенно неудобной позе в кресле. Проснулся я только утром, от стука в дверь. Это был мой слуга.

Алексиус рассмеялся, но все же не верил, что Джулиане так повезло.

– Да, Джулиана получила отсрочку, и произошло это самым комичным образом, – мрачно подтвердил Гомфри. – Тем не менее она мне принадлежала. И если бы не внезапный визит ее матери и кузена, ты застал бы меня смакующим ее прелести, ведь от вчерашних моих недугов не осталось и следа.

– Они забрали Джулиану? Это на тебя не похоже – с такой легкостью отпустить добычу.

– Ну, я попытался ее удержать, – сказал он, упорно не оставляя разнузданный тон. – Лорд Данкомбский поначалу отказался выплачивать долги своей родственницы, но, видимо, передумал. Они явились ко мне и потребовали отпустить Джулиану в обмен на деньги, в противном случае грозились вызвать констебля.

Лорд Данкомб знал о бесчеловечном уговоре с Гомфри и все равно не помог маркизе и ее дочерям?! После того как он уладит это дело, нужно будет обязательно нанести визит новоиспеченному лорду и объяснить, в чем состоит его долг перед семейством.

– Вот видишь, Синклер: твой широкий жест, призванный реабилитировать тебя в глазах леди Джулианы, обернулся пшиком. – Гомфри выронил окровавленный платок и, опершись о подлокотники, встал с кресла. – Леди вернулась в семью и, что самое главное, по-прежнему презирает тебя за твою лживость. Ты ее потерял.

– Быть может. – Алексиус должен был лично убедиться в том, что Джулиана в безопасности. – Однако у тебя сейчас хватает своих проблем. Мои тебя тревожить не должны.

– Что ты имеешь в виду?

Алексиус нанес графу сокрушительный удар, вернувший его обратно в кресло.

– От меня тебе не откупиться. Я вызываю тебя на дуэль, Гомфри. Мои секунданты в ближайшее время придут к тебе сговориться насчет даты и условий.

Он достал свой носовой платок и швырнул его графу в лицо.

– Скорей бы увидеть, как ты истекаешь кровью.

С этими словами Алексиус вышел из библиотеки, оставив Гомфри на попечение слуги.

Глава 21

Джулианы дома не было.

Из особняка Гомфри Алексиус отправился обратно к Айверсам. Он ожидал, что дворецкий прогонит его, но тот, как ни странно, впустил визитера и велел подождать в прихожей.

Хотя леди Корделия явно не испытывала к нему дружеских чувств, она вежливо поздоровалась с Алексиусом на пороге гостиной и пригласила присоединиться к ним. Не прибегая к его помощи, они спасли Джулиану от лорда Гомфри, но почему-то совсем не радовались своей победе. Но где же, наконец, Джулиана?

– Я только что от лорда Гомфри. Граф вас больше не побеспокоит, – заверил леди Данкомб и девушек Алексиус, надеясь разрядить обстановку.

Леди Лусилла слабо ему улыбнулась.

– Очень мило, что вы обсудили с ним все наши вопросы.

– Сестра будет очень благодарна, когда узнает о вашем добром поступке.

Алексиус изумленно уставился на леди Корделию.

– Вот уж сомневаюсь. Мне придется молить вашу сестру о прощении на коленях. Если бы она была мужчиной, то наверняка вызвала б меня на дуэль и с удовольствием всадила бы в меня пулю.

Леди Лусилла вознегодовала:

– У Джулианы ангельский характер! Она ни за что не поступила бы столь жестоко.

– Ваша сестра – упрямица, гордячка и спуску не даст тому, кто ее обидит. – Алексиус примирительно поднял руку, предупреждая протесты сестер. – Я заслужил ее немилость, и если она даст мне шанс, я готов на все, чтобы вымолить у нее прощение.

– Ваши побуждения благородны, лорд Синклер, – устало пробормотала леди Данкомб. Одна из дочерей приложила к ее векам влажную тряпицу, чтобы унять разыгравшуюся мигрень. – Но вы, к сожалению, опоздали.

– Вы уж меня извините, леди Данкомб, – осторожно начал Алексиус, все еще сердясь на нее из-за безобразного соглашения, – но я предпочел бы обсудить этот вопрос с Джулианой лично.

Маркиза сняла компресс, чтобы взглянуть на гостя. Он соблазнил ее дочь, сделал ее своей любовницей и опозорил перед всем высшим светом. Алексиус должен был опасаться пожилой женщины, прекрасно понимавшей, чем он занимался с ее ребенком, но ему сложно было имитировать раскаяние. Он ни о чем не жалел и надеялся, что Джулиана тоже вспоминает их совместные ночи со сладким томлением в груди.

Если это так, то он задастся целью во что бы то ни стало напомнить ей, какое блаженство они переживали вместе, пока происки его сестры и беспечность ее матери не развели их по разные стороны баррикад.

– Это представляется мне маловероятным, – ответила маркиза, вновь прикрывая глаза тряпицей.

Алексиус беспардонно сорвал компресс с лица женщины.

– Почему же?

– Как вы смеете! Немедленно верните!

Помахивая тряпицей, он посмотрел сначала на одну сестру, затем на другую. Быть может, запугать маркизу ему и не удастся, но вот девочки были куда трусливее ее.

– Нет, Джулиана не набирается у себя в спальне сил после чудовищной ночи в доме лорда Гомфри. Нет, даже не пытайтесь меня обмануть, – сказал он, жестом веля Корделии, которая не успела еще вымолвить ни слова, молчать. – Гилберт сказал бы мне об этом на пороге. Что вы сделали? Продали ее еще кому-то?

Все три женщины хором ойкнули, их лица отражали различные степени возмущения.

Первой пришла в себя леди Данкомб.

– Во всем виноваты вы, лорд Синклер.

Алексиус швырнул компресс на стол. Он целый день гонялся за Джулианой, и чаша его терпения могла вот-вот переполниться.

– Я?

– Да, вы, – сердито подтвердила леди Данкомб.

– Маман!

Обвинения, прозвучавшие из уст матери, кажется, поставили Корделию в тупик.

– Ты не можешь винить лорда Синклера в наших неприятностях.

Под «неприятностями» тактичная девица, должно быть, имела в виду страсть матери к зеленому сукну и ее разорительные проигрыши.

Алексиусу миндальничать было ни к чему.

– Джулиана подверглась опасности из-за ваших карточных турниров с Гомфри, а не из-за меня.

– Я осознаю свою вину, лорд Синклер, – парировала маркиза. – Но вы, глупец, своей не осознаете. Вы должны были спастинас!

С тем же успехом леди Данкомб могла отвесить ему пощечину. Он отказывался понимать ее логику. Хорошо, что хоть дочери смотрели на свою мать с тем же изумлением.

Алексиус почесал затылок. Он не ел целый день, и голод уже давал о себе знать легким головокружением. А может, голова у него шла кругом от напрасных попыток понять безумное семейство Джулианы?

– Будьте добры, извольте объяснить, как я должен был вас спасти, даже не подозревая о ваших финансовых затруднениях?

Маркиза ткнула в него пальцем; глаза ее метали молнии.

– Вот именно! Если бы вы вели себя, как подобает джентльмену, моя девочка доверилась бы вам, а не нашему кузену.

– Но тот ей отказал. – Алексиус заранее презирал его.

Леди Данкомб кивнула.

– Я сама могла бы ей объяснить, что это ни к чему не приведет. У нашего кузена совсем другой темперамент.

– Он обожает нас поучать, – добавила леди Лусилла. – Часами может читать нам нотации.

Леди Корделия шлепнула сестру по руке.

– Он порицает азартные игры, а наш отец содержал целую семью на доходы от карточной игры. Деловой хватки ему недоставало, зато невероятно везло за столом.

Алексиус был наслышан о карточных подвигах Данкомба-старшего, однако встречаться им не доводилось.

– Маман тоже отлично играет, – похвасталась леди Лусилла.

– Если противник не лорд Гомфри, – уточнила леди Корделия.

Маркиза перевела дыхание.

– Да. Гомфри меня обыграл. Признаюсь, никогда в жизни не видела, чтобы человеку так везло. После смерти вашего отца, разумеется…

Алексиус прикусил язык и, потрясенный, обвел взглядом присутствующих дам. Он попал в семью шулеров!

– А Джулиана тоже играет?

Леди Корделия поморщила носик.

– Папа обучил нас азам, но Джулиана предпочла музыку. Играла она чудесно и сама сочиняла прелестные мелодии, так что отец не возражал.

– А потом он умер и я, отчаявшись, привезла девочек в Лондон в надежде найти им здесь достойных супругов. Я так радовалась, когда узнала, что вы ухаживаете за моей Джулианой! Вы ей тоже понравились. Очень жаль, что вы оказались бессердечным негодяем, – посетовала маркиза. И она вновь принялась винить его во всех смертных грехах.

– Если бы вы проконсультировались хоть с кем-то из высшего света, вам наверняка посоветовали бы держать своих дочерей подальше от меня и от моих друзей, – неосмотрительно выпалил он. Маркизе как-то так удалось повернуть разговор, что он стал сам себя оговаривать. – Я не искал себе невесту, – попытался оправдаться Алексиус.

– Разумеется, – сухо бросила леди Корделия. – После вашего импровизированного спектакля все знают, что вы просто исполняли просьбу леди Гределл.

Леди Лусилла повела плечами, точно ей стало холодно.

– Я однажды ее видела. Ужасная женщина. – Она слишком поздно вспомнила, что Алексиус приходится графине сводным братом. – Вы уж не обижайтесь.

Леди Данкомб потупила взор.

– Вы говорите, что не искали себе невесту. Очень странное заявление, учитывая, что с Джулианой вы обращались именно так, как муж обращается с женой.

Его буквально передернуло от этих укоризненных слов. Чтобы не сболтнуть лишнего, он вынужден был зажать рот рукой и для успокоения нервов принялся поглаживать подбородок. Неважно, насколько это были свободомыслящие женщины: обсуждать с ними свою интимную жизнь он не собирался.

Маркиза взяла тряпицу и наново аккуратно сложила влажную ткань.

– В общем, что толку винить вас в моих проступках.

«Вот именно».

– Я должна была побольше узнать о вас и о том, что вас связывает с леди Гределл. Тогда я ни за что не позволила бы дочери общаться с вами и нашла бы ей подходящего жениха. – Уложив компресс на веки, она устало откинулась на спинку дивана.

Но Алексиус снова отобрал злосчастную тряпицу.

– Не вам выбирать Джулиане жениха, – процедил он сквозь зубы.

– Ну а кому же? – Она протянула руку, ожидая, что ей вернут компресс.

Но Алексиус не разжимал кулака с тряпицей.

– Каков был ваш план? Надеялись, что я женюсь на Джулиане и спасу вашу семью от нищеты?

Леди Корделия и леди Лусилла избегали его вопросительного взгляда, а маркиза лишь пожала плечами.

– Гомфри разрушил ваши планы, предъявив вам карточный долг. Но вы решили, что Джулиана бросится ко мне и станет умолять расплатиться. Вы знали, что я не позволю ей стать любовницей Гомфри. Несложно было догадаться, что я дал бы вам деньги и наказал бы Гомфри за оскорбительное предложение.

– Вы говорили с ним сегодня. Как это происходило?

Как, как – Алексиус хотел убить его за то, что он посмел коснуться Джулианы и поверг ее в ужас.

– Я сломал ему нос и челюсть, и не исключено, что и пару ребер. Былой красотой он теперь похвастать не может А после я вызвал его на дуэль.

– Прекрасно! – Лицо маркизы расплылось от гордости и удовлетворения. – Я знала, что могу на вас рассчитывать! Да Джулиана поклялась, что никогда не простит вас. Однако я человек немолодой и отношусь к таким вещам более практично. Я знала, что вы придете на выручку, когда Джулиане понадобится помощь.

Да уж, в смекалке этой дамочке отказать было нельзя. Им манипулировала профессионалка. И, что самое удивительное, он не возражал против этих манипуляций: лишь бы ему дали шанс увидеть Джулиану вновь.

– Где она, леди Данкомб?

Маркиза лукаво ему улыбнулась.

– Джулиана переехала к своему будущему супругу.

Алексиус кинулся на нее, как дикий зверь; дочери истошно завопили. Прижав маркизу к спинке дивана, он впился в нее лютым взглядом.

– Когда это вы успели найти ей нового супруга?! – взревел он.

Алексиус не верил своим ушам. Едва он вырвал Джулиану из цепких лап одного негодяя, как ее похитил другой!

Леди Данкомб сочувственно похлопала Алексиуса по плечу. Бесстрашная, что ни говори, женщина!

– Такова была цена кузена за выплату моего долга. – Она, подтянувшись, смело посмотрела в сверкающие глаза Сина. – Я же говорю вам, милый мальчик: в этом только ваша вина. Я махнула на вас рукой, и мне не оставалось ничего иного, кроме как принять омерзительные условия лорда Данкомба.

– Он нас не пускает к ней, – пожаловалась, едва не плача, леди Корделия. – Говорит, чтобы ждали до свадьбы.

– Разумеется, маркиз не разрешает мне оставаться наедине с его невестой.

Если бы Алексиус не разгадал смысла хитроумных старушечьих игр, то мог бы поверить, что она и впрямь уязвлена и озадачена распоряжением кузена. На самом же деле ей хотелось одного – отмщения, – и она понимала, что никто не справится с этой ролью лучше, чем Алексиус.

И маркиза была права.

Алексиус ухмыльнулся ей. Эта старая плутовка начинала ему нравиться.

– Что скажете, лорд Синклер? – Маркиза бросила ему вызов. – Вы готовы помочь мне вмешаться в жизнь моей дочери еще разок?