Текст книги "Дневник любовницы мафии (СИ)"

Автор книги: Александра Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– И как на это отреагировал Алекс?

Начал исследовать меня на предмет нательных изьянов… Я не выдержала и прыснула. Как я хохотала! Согнувшись! До слез и размазанной туши. Должно быть, нервное. Кажется, только это и спасло меня от последующего допроса.

– Разве мог он сказать что-то против? – наконец, выдавила я. – Он же просто потрясающий, – сказала я именно то, что Лена хотела услышать. А с другой стороны… что есть, то есть. Он меня не устает «потрясать», и не всегда в хорошем смысле.

Но меня обеспокоила реакция Маришки. Она лишь фыркнула и отодвинулась от меня. Вообще за последние дни она мне ни слова не сказала. И когда я спускалась вниз по эскалатору в метро, возвращаясь домой, неожиданно получила от нее смс: «Я знаю кто он. Беги, пока не поздно», но ответить не смогла – связь отключилась. Я до крови закусила губу.

Вечером я поймала ее в соцсетях и стала расспрашивать. А в ответ получила одни лишь угрозы. Маришка обещала, что если я не «покончу со всем этим», то она будет вынуждена рассказать обо всем учителям и моим родителям. Случилоась истерика. Я не знала, что делать и позвонила единственному человеку, который мог подсказать:

– Алекс, она все знает. Она знает, кто ты на самом деле! – всхлипывала я в трубку.

– Тише, успокойся. Ты дома? – спросил он очень мягко и ровно.

– Да, но…

У него есть одна отвратительная привычка: бросать трубку на половине слова собеседника. Но я уже знала, что от этого товарища можно ждать. Ночь, одиннадцать, а ко мне приехал Алекс. Что скажут моим родителям соседи?! И как ни в чем не бывало Алекс прошел внутрь квартиры. Впервые. И как к себе домой! Я плакала и пыталась его выставить, уверенная, что родители все узнают, и мне будет ой как несладко, я не смогу объяснить, даже до угроз дошло, хотя и смешных, но он просто обнял меня и попросил рассказать по порядку что случилось. В ответ я сдалась и показала ему переписку. Не так давно Марина лежала в больнице с аппендицитом, в том госпитале как раз работал Дима, и она услышала их с ребятами очень неприятный разговор про Алекса. В том числе была упомянута черная мицубиши эклипс… Ну она сходу и догадалась, кто это перед ней… Переписка сопровождалась многими шикарными эпитетами и в мой адрес, и в его, но хладнокровию Алекса можно было позавидовать. Только крылья его носа раздувались чаще чем обычно.

– Что скажешь? – прошептала я, первой нарушив паузу.

– Подожди, – он уселся на мой стул и помолчал. На его лице перемешались эмоции. – Это оборотная сторона медали. И, смею заметить, друзей ты выбираешь отвратительно! Разве это подруга?! – от моего лица так он и написал ей. И еще мнооого чего хорошего. Я сопротивлялась и кричала. В конце концов, мы оба упали на пол, я пнула его в колено, а он скручивал мне руки. Минут через пять ему удалось меня обездвижить настолько, что я дышала только с его позволения. – Успокоилась? – спросил Алекс. Мои непривычно белые волосы прилипли к мокрым от слех щекам.

– Я устала, я больше не могу с тобой сражаться, – прошептала я. – Но я чувствую, что это для меня закончится очень и очень плохо.

– Воды принести? – полностью проигнорировал мои слова Алекс.

– Я сама, – вздохнула я в ответ. Как он, так и я.

Алекс отпустил меня очень неохотно, он, видимо, боялся, что я снова буду вести себя как в приступе бешенства. Я взглянула на монитор и увидела, что Маришка ответила, что это исключительно для моего блага. Стерва! Мне захотелось схватиться за голову и громко закричать так, чтобы весь мир знал, что Карина сошла с ума. Но, опять же, узнают только соседи и расскажут родителям, тогда мне точно не оправдаться. Тем и так уже кучу всего надо выслушать. Нейтрализованы будут еще дня на два после приезда. Дружным трио с Алексом и Маришкой мы так и не договорились ни до чего хорошего. В качестве моральной компенсации я сварила своему позднему гостю кофе, что его, как ни странно, не смутило. Хотя вряд ли Алексу требовался заряд бодрости, выглядел он после драки на редкость потрепанно.

– Ты обещал, что мои родители не пострадают.

– Не пострадают, – на автомате отозвался он и постучал по столу пачкой сигарет. Я категорически запретила ему курить в этом доме. Вот еще, не хватало!

– Да плевать ты хотел на меня, на мою жизнь. Плевать тебе на моих друзей. И вообще… Гребаный ты эгоист!

Он поднял на меня пронзительно-синие усталые глаза и предельно честно ответил:

– Ты права. Я эгоист, – пожал он плечами. – Но мне не плевать, хотел бы, но нет.

Это признание странным образом нас примирило. Уехал Алекс только в три часа ночи, я же на удивление быстро уснула.

Тир. Теперь я не просто ни с кем не разговаривала, я даже ни на кого не смотрела, а занималась под пристальным надзором Коршуна. Но был и плюс: я выглядела такой мрачно-воинственной, что владелец тира даже не пытался язвить. Но вот именно уже нужно было уходить на тренировку, я обнаружила, что Коршун пропал. И вот хрен бы с ним, только после того, как он не стал меня сегодня допекать, я пообещала себе с ним вежливо попрощаться. А вдруг поможет? Только о моих планах, как всегда, никто свыше не был поставлен в известность. На полпути я замерла, услышав голос Коршуна. Сначала подумала, что с ним Алекс, потом дошло, что разговаривают они по телефону.

– Брось этот бред. Ты сам не вытягиваешь. А Карина – тем более. Я не знаю и знать не хочу зачем тебе это, но тысущее дерьмо задумал, какая из нее актриса?! Не нашего поля она ягодка, не станет она такой же! – воскликнул Коршун импульсивно. – О спасении души смеяться не приходится, Алекс. Нам всем дорога в ад.

Я обалдела… Коршун, оказывается, религиозен! Я о себе бы послушала, если бы хоть что-то поняла, а так не стоит оно растяжения мышц! И постучалась. Коршун тут же злобно на меня уставился, будто это кого-то другого он недавно защищал. Однако, как выяснилось, я успела заразиться некими зачатками симпатии.

– Мне нужно ехать, – без тени злости произнесла я.

– Едь, кто мешает? – рыкнул на меня Коршун.

– До завтра, – бросила я и направилась к выходу.

– Подвезти? – внезапно прозвучало за спиной. Ручка сумки чуть не выскользнула из моих пальцев.

– Да не стоит, я на метро, тут рядом.

– Ну, бывай.

Только-только зажила спина, а меня тренировали по полной программе. Я отрабатывала полную программу упражнений. Булавы, скакалка, потом мяч и в завершение ленту. Обруч мне по жребию на сегодня простили.

Вдруг под конец третьего часа приперся Алекс. И случилось это вот как:

– Давай ленту, – как раз сказала тренер. Мячом она осталась довольна. Единственным. Я подошла к подоконнику, где разложила пыточный инвентарь, и сменила предмет. Внезапно скрипнула дверь. Я повернула голову и увидела, как вошел Алекс. Он посмотрел на меня, а потом отправился прямиком к тренеру. Если честно, совсем не хотелось, чтобы Алекс сидел тут и любовался моими мучениями.

– Быстрее, – поторопила меня тренер. Я распустила ленту. Тренер заговорила с Алексом, но взглянула на меня. – Начинай, Карина!

Я стрельнула в нее уничтожающим взглядом и приняла начальное положение упражнения. Тренер включила музыку. И только началась музыка, лента чуть не в макраме завязалась!

– Шикарно! – Евгения Ивановна меня готова была убить. – Сначала, – и за каждую ошибку сначала. Везет если не по два раза. Медлить как-то сразу расхотелось.

Я распутала ленту, положила на пол, а сама опустилась на колено изогнулась, вытянув одну ногу в сторону. Ею нужно было подбросить ленту, а затем извернуться и встать через мостик. Я выполнила трудность тела без ошибок, даже без потери равновесия. Тренер коротко сменила меня оценивающим взглядом и продолжила трепаться с Алексом. И как я выполняла вращение с закручивающейся вокруг меня лентой – тоже. Никаких комментариев. А потом прозвучало это кошмарное слово: заново. Снова две минуты я прыгала и крутилась по полю. А потом молчание.

– Так, две потери равновесия, предмет летит куда попало. Ау, Орлова! Олимпиада на носу… – ну и далее по списку. Она поправила меня везде, где можно. И только через полтора часа осталась довольна результатом.

Выходя из душа, я невольно услышала обрывок разговора между тренером и Алексом:

– В любую форточку влезет, что тебе еще надо? – мне стало даже смешно. Алекс в своем репертуаре. Латентный карманщик!

И с тех пор на моих тренировках Алекс начал появляться каждый день. Подвозил, по дороге домой расспрашивал про гимнастику или просто молчал.

– Какой твой любимый предмет? – спросил он день на второй.

– Мяч.

– А мне нравится лента.

– Ну еще бы, – фыркнула я.

– Ты не поняла, – улыбнулся он и толкнул меня. – То, как она обтекает тело, то, как виртуозно запутывается и распутывается… Это сексуально.

– Угу, бдсмщикам видней.

Алекс расхохотался, ничуть не задетый моей шпилькой, а я… сумела скрыть таким образом собственное смущение! А затем добавила:

– Красиво бывает на соревнованиях. А сейчас, когда я прыгаю в черном трико – ничего хорошего. Чувствую себя как в цирке, дрессированной обезъянкой, тем более когда ты смотришь, – призналась я.

Алекс явно задумался.

Утро. Школа. Алекс подвез меня и ушел. Марина стоит в стороне и даже не взглянет. Лена и Света удивляются. И пока они удивляются, все в порядке, значит она ничего им не сказала… однако меня ждал сюрприз… когда учительница математики попросила меня задержаться после занятий.

– Карина… твоя подруга рассказала мне что молодой человек, с которым тебя видели, занимается нелегальной деятельностью… – как витиевато! – Твои родители в курсе?

– Я о его нелегальной деятельности не имею ни малейшего представления, если Марина Шилова что-то об этом знает, спросите у нее. Она пыталась мне об этом сообщить, но у меня нет ни малейших тому подтверждений. – Очень разумно вот так внаглую врать, когда у тебя в рюкзаке спрятан пистолет.

– Что ж… возможно твоим родителям будет интересно узнать об этом, – мрачно произнесла она. Я лишь демонстративно пожала плечами.

– Возможно. Но меня его нелегальная деятельность, даже если такая имеется, не касается нисколько. Извините, мне нужно на тренировку, – она, наверное, заметила, как я побледнела при упоминании родителей. Но я ничего не могла сделать. Повернулась и ушла.

– Меня искренне радует, что ты не бросаешь спорт, особенно в связи с последними событиями, – заметила она мне в спину. Я тихонько выругалась.

И, конечно, мне надо было сначала в тир. Я пришла туда, швырнула сумку в каморке Коршуна, схватила пистолет и начала стрелять по всем мишеням без разбора. Я была зла, разочарована во всем белом свете. Я стреляла, почти не целясь. Стена вокруг мишени стала выглядеть так, словно осталась здесь после штурма фашистскими солдатами! И, (о да!) ко мне сегодня никто не подходил, наоборот, растерянно поглядывали и спешили убраться подальше. Сзади, как обычно, стоял Коршун и наблюдал. Я вытащила барабан, точным движением запустила туда шесть патронов и выпустила все пули на мгновение. В мишень ни одна не попала. Рядом боязливо топтались мальчишки, которым не посчастливилось занять места подальше. Вокруг меня образовалась санитарная зона. Я снова перезарядила пистолет и снова продырявила стену. А потом взглянула на часы.

– Мне пора, – сказала я и бодро потопала к выходу.

Я стояла у перехода около метро, когда рядом со мной затормозила ярко-красная с серыми винилами BMW M3. Я отступила назад, вытаскивая из уха сиреневенький наушник.

– Садись, – заявил Коршун. Люди рядом со мной ругались на чем свет стоит, ведь мой хамоватый собеседник их самым безпринципным образом обрызгал и даже не раскаялся. – Садись, Орлова!

Я села, пока мое имя не стало достоянием общественности, значащимся как ответчик в суде всех по делам об обрызганных одежках Петербургских граждан. А Коршун рванул на манер Алекса. Он не заботился об окружающих и щедро обдавал всех не успевших увернуться водой из луж. После его проезда воды на проезжей части оставалась вдвое меньше… Я даже успела невольно восхититься этим его искусством!

– Что у тебя случилось?

– Не твое дело, – буркнула я.

– Орлова, я тебе не Алекс, я намного хуже, но даже сосунка-пижона ты не сможешь заставить отстать по одному лишь собственному желанию, – рявкнул на меня Коршун.

И я рассказала ему обо всем. Ну хотя бы потому что думать обо мне хуже, чем он уже думает, трудно. Коршун внимательно выслушал и помолчал с минуту. Тем временем, я старательно сдерживала слезы.

– Почему ты так беспокоишься о том, что подумают родители? У тебя с ними плохие отношения?

– Замечательные, но у мамы сердце больное, – вздохнула я. Руки Коршуна на руле сжались. – Я не знаю что делать. Они расскажут, я уверена.

– Забирай документы, если все так плохо, – выдал он единственную здравую мысль. – Скажи родителям, что поругалась с подругами и злишься на них. Ты гимнастка, тебя возьмут с руками и ногами… ну и ленточками всякими.

– Думаешь? – спросила я.

– Я обещаю, что родителям твоим они ничего не расскажут. Но тебе лучше перейти в другую школу…

– Что ты собрался делать? – вдруг испугалась я.

– Для начала я скажу Алексу все, что думаю об этой истории. Он не безнадежен. Дурак временами, но подход найти можно. А уж если Алекс ничего не сделает, сам возьмусь за дело, – пробормотал Коршун.

– Почему ты делаешь это? – спросила я удивленно. – Мне казалось, что ты меня терпеть не можешь!

– Я в принципе женщин ненавижу. Мне с ними «везет», – сквозь зубы процедил Коршун. – Но тебя жалко. Ты ведь еще такой ребенок.

И черт меня дернул задать тот идиотский вопрос:

– И почему ты женщин не любишь?

– Ты маленькая еще, сиди молча и попробуй порадоваться тому, что есть вот такой сердобольный я. Вот если толк из тебя выйдет – расскажу, о том, чего тебе лучше не делать никогда.

– Коршун, спасибо, – искренне я улыбнулась ему.

– Дура! А ну пошла отсюда, – он вывернул руль и ударил по тормозам. Я полетела вбок и неплохо приложилась головой о стекло. Машина немыслимым образом идеально вошла в узенькое парковочное место неподалеку от дворца спорта. Я открыла дверь и побежала, угроза Коршуна меня не испугала, тренер вдруг показалась куда как ужаснее!

Не знаю что такого Коршун сказал Алексу, но тот на моей тренировке не появился. А потому на автобус домой пришлось торопиться. Я вышла на улицу с полусырыми волосами и спрятала их в капюшон спортивной кофты. Как и днем, лил дождь. И я поймала себя на мысли, что на всякий случай высматриваю на парковке машину Алексу. Но той не было. Пришлось топать пешком до автобусной остановки. Буквально на несколько секунд опоздала и, застонав в голос, двинулась к метро. Подражая инвалидам и пассажирам с детьми, я плюхнулась на сидение и поклялась себе, что меня отсюда разве что с половиной вагона унесут – не встану. Ноги нещадно горели. Вот не нажаловалась бы Коршуну, сейчас бы сидела себе с комфортном в мицубиши, под тихие рок-баллады…

И вдруг я заметила, что на меня слишком пристально смотрит какой-то человек. Я не могла отделаться от ощущения, что его не моя неземная красота привлекла, потому что той после обильного полива и изматывающей тренировки и не пахло. Так и получилось. Только вышла из вагона, он – за мной. Я перешла на станцию другой ветки, и снова. Достала телефон – связи нет. Где я только беру каждый раз такие станции?! И вот тогда стало страшно. Я села в вагон… Он сел в следующий, наверное, заметил мою нервозность. Полагась на свою миниатюрность, я выбрала наиболее людную станцию ветки и попыталась слиться со столь редкой в поздний час толпой. На эскалаторе ехали туристы с чемоданами – не обойти, и я ломанулась по нерабочему. Это и стало главной ошибкой. Девушка, убегающая по пустому эскалатору – вот моя тупая голова, давайте же, скорее, избавьте меня от нее! Собрав все силы и полностью положившись на выносливость, я бросилась на улицу. Годы тренировок, надо отдать им должное, пытались помочь в меру своих способностей. Еще бы голова соображала, подумала я, кувыркаясь через капот истерически гудящей машины. Но водитель молодец – затормозить успел, кувыркнулась я контролируемо, то есть приземлилась на ноги и дальше поскакала. Однако, все тщетно: преследователь был выше, старше и да, гендерное наравенство сил, чтоб его, еще никто не отменял. Он бежал за мной слишком быстро, а я после тренировки на последнем издыхании! Я свернула на какую-то незнакомую улицу и побежала по ней, ломанулась в подъезд, но зараза меня заметил. И я впервые представила, что беру в руки пистолет вне тира. Я бросилась на чердак, отстрелив замок, оказалась на крыше. Перепрыгнуть было можно, чем я, собственно и занялась. Элементам акробатики тренер меня тоже учила когда-то. Но, видимо, тщетно… потому что секунду спустя я, визжа на всю улицу, чуть не полетела вниз. Благо удалось зацепиться за водосток. Сначала он меня не заметил – в темноте, на фоне темного дома, в темной одежде… видно подумал, что я упала, лишь это и спасло. Другая крыша была прямее, по ней было легче бежать. И тут за моей спиной раздался выстрел… Слишком близко, чтобы промахнуться.

– Иди-ка сюда, дорогая.

– Кто ты? – выкрикнула я и огляделась, намереваясь сигануть на чей-нибудь балкон. Однако быстро я поняла, что это плохая идея, так как пологие скаты не позволяли зацепиться.

– Я друг. Иди-иди, – и перепрыгнул сам за мной, намного более удачно. – Константин будет рад знакомству.

– Черт подери… – он отступил на шаг. – Алекс, эта сволочь, добрался первым до тебя…

– Алекс? Алекс Елисеев, о чем ты? С ума сошел?! – он снова удивленно на меня уставился, а потом спросил.

– Ну раз ты утверждаешь что Эльвира Граданская, то скажи мое имя!

Моя рука нащупала успокаивающе холодную сталь пистолета. Я закрыла глаза и сжала пальцы вокруг рукояти.

– Ты думаешь, что я в состоянии запомнить всех прихвостней брата? – фыркнула я. Он расхохотался.

– О! Меня бы ты запомнила, будь ты Элей Граданской и убегать бы точно не стала, – и он достал пистолет. – Извини, ты могла бы быть полезна, но не теперь. Чао.

Я выкинула руку с пистолетом первой и выстрелила, практически не целясь. Он просто упал. Текли секунды, я ждала, что он встанет, не опускала пистолет. Но он не встал, и тогда я приблизилась, подгоняемая надеждой, что ошиблась, что не убила. Даже почти согласная, чтобы он выстрелил и убил меня. Как с таким жить?! Я не знала ответа на свой вопрос.

Но стоило взглянуть на ровную и аккуратную дыру у самой кромки волос, как все сомнения отпали, я зажала рукой рвущийся изо рта крик и на одном лишь адреналине бросилась на соседнюю крышу, где легла и затаилась. Я плакала, я боялась. Но больше всего я ужасалась тому, что натворила. Внизу завопили полицейские сирены, и я поняла, что выстрелы услышали жильцы… У меня была крошечная фора, они не знали где искать. Представители правопорядка шастали внизу и вынюхивали… меня, словно стадо шакалов. И я не пропустила момент, когда их взгляды устремились, наконец, вверх… Мне оставалось только переползти на другую сторону крыши и молиться. Если бы меня сейчас взяли, я бы точно сдала, сейчас и себя, и Алекса, и Лену, которая в седьмом классе тушь из магазина умыкнула! Я опасливо взглянула вниз со своего нового ракурса и, о чудо, под ярким фонарем обнаружила черную мицубиши. Сердце забилось как ненормальное. Я тут же схватилась за телефон.

– Ты сейчас где?

– На уровне пяти этажей над тобой, – прошептала я в трубку.

– Оставайся там!

Мое сердце больно колотилось о ребра, я все ждала, что меня схватят и арестуют… Но единственным, кто явился на крышу спустя пару минут, был Алекс.

– Быстрее, – тихо сказал он.

Меня не нужно было подгонять. И невозможно было потерять. Я вцепилась в его руку так, что пальцы заболели. Так и спускались вниз. Меня устраивало, что мы молчали, что не нужно объяснять, что случилось, будто можно просто двигаться без остановки, и пройдет. Я как безвольная кукла спустилась до первого этажа и даже не заметила, что мы остановились напротив одной из дверей.

– В этой квартире свет не зажегся даже когда завыли сирены. Кажется, тут никого нет.

– Да, – невпопад ответила я.

– Спокойно, – сказал Алекс и позвонил в звонок. Мы спрятались. Он оказался прав никто не открыл. Тогда Алекс вытащил из кармана шпильку и открыл дверь. Я бы очень удивилась то, что у него в кармане запросто нашлась шпилька, если бы не пребывала в некоем анабиозе.

А потом все было просто: мы прошли через комнату, Алекс открыл окно, и мы вылезли прямо к его машине. Копы нас даже не заметили! Они крыши теперь осматривали. Вот так. Никогда бы не подумала, что убить и не попасться так просто. И вот я в вожделенной мицубиши, а Алекс, вопреки своему обычному стилю вождения, упободился ну просто образцовому водилю! Не привлекаем внимания. Никакого внимания. Мы просто мимо ехали.

– Как ты нашел меня? – спросила я тихо, просто чтобы самой себе доказать, что еще могу разговаривать.

– Я звонил Жене. Она сказала, что ты уже полчаса назад ушла. Телефон ты не брала, я так и не понял почему, – я взглянула на дисплей и обнаружила 24 пропущенных вызова. – Я решил подождать около твоего дома, поехал к нему. А потом увидел как ты чуть не угодила под колеса какой-то машины и как Антон выскочил из метро. Но вы побежали по дворам, а мне пришлось идти на разворот… Потерял вас, короче, и слегка запутался в застройке. Пришлось поколесить там, а затем копов увидел…

Он остановился в темном-темном дворе вдали от фонарей, где черную машину не могло быть видно. Дождь лил стеной. А я вдруг осознала, что все еще плачу и вытираю глаза еще более мокрым рукавом кофты.

– Как же ты меня напугала. Я боялся, что он тебя убьет, – повернулся ко мне Алекс. И, всматриваясь в серую мглу за окошком, я прошептала:

– Да. Но убила я…

– Ты убила его?! – воскликнул Алекс таким тоном, что я в голос всхлипнула. А он и не знал, мы ведь не разговаривали. – Это была самооборона, тише. Просто самооборона. Ты имела право себя защитить.

Я как-то автоматически прислушалась. Да уж, из него, вероятно выйдет классный адвокат! Алекс обнял меня. Недолго думая, я взобралась к нему на колени и как маленькая заплакала. Он включил печку, чтобы подсушить одежду и волосы.

– Он сразу понял, что я – не она. Не знаю как. Расскажи мне все о ней и всем ее окружении…

– Понимаешь, Карина… если поговорить с вами, то разница чувствуется.

– Не понимаю, – возразила я.

– Она далеко не самая умная девушка… – пробормотал Алекс.

– Но я тоже, – возразила я, вспоминая сколько раз прокололась за один лишь этот день.

– Ну… я бы так не сказал. Особенно в сравнении с ней. Ты перепрыгнула на соседнюю крышу, она бы просто не смогла такое сделать. И, естественно, не стала бы убегать от Антона. А еще у нее другой голос, – мягко и тихо говорил Алекс.

Я потянулась к магнитоле, просто чтобы заполнить возникшую пустоту и тишину. Просто за ощущением нормальности. Тихая музыка словно дымка заволокла салон, отгоняя страхи подальше.

– Коршун приезжал, – продолжил болтать Алекс. Да, кстати, почти забыла упомянуть, что временами этого товарища заткнуть без кляпа нереально! Но тогда было в тему. – Ты можешь быть спокойна за свою… нашу тайну. Никто твоим родителям ничего не расскажет.

Моя голова лежала у него на плече. И я все еще дрожала от холода. Алекс догадался стянуть с меня мокрую кофту и то же самое проделал с собственным пиджаком, оставшись в одной рубашке. Он пальцами стал перебирать мои волосы, чтобы быстрее высохли, а я скинула мокрую обувь и поставила ноги на переднее сиденье. На мгновение показалось, что все так хорошо, и безмятежно, и тепло, а потом его пальцы снова наткнулись на мой шрам. Мы оба застыли. Нужно было что-то сказать, и я призналась:

– Я ничего не помню.

– Это… наверное хорошо, – ответил он неуверенно.