Текст книги "Дневник любовницы мафии (СИ)"

Автор книги: Александра Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 12

В последнее время я отличалась редкой для себя жизнерадостностью. Мы с Димой как два чокнутых заговорщика достали карту Петербурга и, заливаясь полубезумным хохотом, стали желтым текстовыделителем размечать город. По секторам влияния, конечно. Иными словами определяли, куда можно ходить, а где лучше не появляться. Теперь я чувствовала себя всемогущей. Потому, даже кислый видок сестрицы не испортил мне тем утром настроение. Дело было так: они расстались с Максом, и теперь Надя откровенно скучала и тосковала в одиночестве. Подозреваю, что инициатива разрыва была общая, так как в последнее время они часто ссорились. О последнем мне рассказывали несчастные двери, которыми хлопали с удвоенным/утроенным/учетверенным усердием, и в кои-то веки закончившиеся букеты в гостиной.

В универе все было как обычно: Оля и Настя уткнулись носами в телефоны, а мы с Ларисой в спешке дописывали задание. Я с самым честным видом уверяла окружающих, что это отсутствие свободного времени не дает мне делать домашку вовремя, но учитывая, что сезон только прошел, это было вранье-вранье-вранье, конечно.

– Непорядок, и это всего-то первый курс, – пробормотал мне в ухо из ниоткуда взявшийся Артур. Я почти увидела затылком, как Настя напряглась. – Что же с тобой будет на пятом, Орлова?

– Тебе-то что? Пойди покури куда-нибудь.

– Не приписывай мне собственные вредные привычки.

– ЧТО?! – громко воскликнула я.

– Ты куришь, и не ври, что это не так.

– Я не курю. Я…

– Находишься в вечном режиме: это последняя, и все, завязываю. Кстати, ты потеряла минус, – сказал он. Я застонала, скомкала листок и швырнула в него. – А еще у тебя отвратительный характер, – улыбнулся Артур. – Но это ничего, я тебе буду разрешать курить по праздникам и куплю запасной комплект тарелок. Во избежание, – с гаденькой усмешкой прошептал он. И пока я срочно копалась в собственных мозгах, подыскивала достойный ответ, он, хвала Господу, ушел.

А когда мы зашли в аудиторию, рядом со мной вдруг села Настя, а не Лариса. Я почувствовала неладное, посмотрела на подругу, словно извиняясь, но она только кивнула. Причина смены дислокации выяснилась, как только началась пара: Настя вырвала листок из блокнота и написала:

«Он от тебя не отстанет. Уступи»

«Ты моя подруга, так нельзя»

«Я бы уже на твоем месте давным-давно сдалась. Любая бы сдалась»

«Перестань, он мне просто не нравится»

«Нравится. Тебе даже спорить с ним нравится. Я не буду обижаться, правда»

Мучила ли я Артура просто так, или он отдувался у меня за прегрешения Алекса? А какая разница? Он мне никто. Пара текла медленно. Мы с Настей как добропорядочные студентки сидели рядом и даже почти не разговаривали. Неловкость. Я, честно говоря, не верила, что она не обижена на меня. Я понимаю, что наша с Элей и Алексом ситуация не имеет почти ничего общего с нами с Настей и Артуром, но… не знаю что за но. Но это «но» имело место быть. И ставить ее в собственное положение мне вовсе не хотелось.

Я выезжала со стоянки, когда зазвонил телефон. Не доехав до ворот нескольких метров, я остановилась и взяла трубку.

– Алло, Коршун? – обрадовалась я.

– На охоту через две недели съездить не хочешь?

– Шутишь? Хочу! – обрадовалась я. Дальше мы с ним начали обмениваться последней информацией. Я еще не рассказала ему о Диме и Константине, а потому решила вкратце поведать. Только место я выбрала неподходящее. В мое стекло постучался Артур. Я уже собралась на него привычно нашипеть за бесконечные приставания, как вдруг:

– Ты перекрыла выезд! – с чисто водительским раздражением объявил он. Я бросила взгляд в зеркало заднего вида и обнаружила нервную очередь. Удивительно, что еще сигналить не начали!

– Извини, – сделала я по-детски невинные глаза

– Угу, – кивнул он и ушел.

Моя комната была открыта. Нет, не то чтобы я сильно зла, что Надя вскрыла замок, тут ведь не сейф, но тем не менее.

– Как ты открыла дверь? – спросила я у сестры.

– Не бесись, что ты как мегера? Я уже намочила волосы и обнаружила, что у меня закончился шампунь. Не сушить же их и не идти в магазин? А в твою ванную можно попасть только из спальни. Я все вернула на место, – сказала она. – И уже купила новый, – указала она на тумбочку. Как-то мне не понравилась эта предусмотрительность.

– Как ты замок открыла? – спросила я снова. На вопрос-то она не ответила.

– Такие замки отлично вскрываются ножом! – закатила она глаза.

И какая-то она была подозрительно счастливая, просто перекатилась на другой бок и продолжила листать журнал, что-то мурлыча себе под нос. Ну ладно, может и на ее улице настал праздник. Я слишком устала, пошла в свою ванную и на всякий случай проверила уровень шампуня. Да, я шизанутая на всю голову! Но в тюбике правда стало немного меньше. Значит, она не врет. Я прикрыла дверь и на всякий случай проверила на месте ли фотография Алекса. Не знаю так ли она лежала, давно на нее не смотрела, но ты была на месте, и пес с ней. После этого я ушла в ванную и… уснула там.

– Я ничего не выучила и еще и опоздала, – пожаловалась я Ларисе, которая семенила рядом со мной и тоже опаздывала. – Я с тренировки приехала в двенадцать, а потом уснула в ванной, – Лариса удивленно на меня уставилась.

– И часто ты спишь в ванной?

– С тех пор как будить меня там стало некому! Раньше мама не давала. Знаешь, вода снимает напряжение с ног.

– Должно быть, ты самый чистый человек в Петербурге, – засмеялась Лариса и вошла в здание универа. Мы с ней поднялись прямиком в кабинет.

– Доброе утро, можно войти? – спросила я, делая фирменные невинные глаза, и сопровождая все это полной раскаяния улыбкой. Преподаватель вздохнул и кивнул.

– Слава Богу, ты пришла, а то у меня билеты в кино пропадают! На сегодня на восемь, – стоило сесть, раздалось над ухом.

– У меня тренировка, – шепнула я уголком губ.

– Хватит заливать. У тебя они сейчас через день! Только накраситься не забудь, там возрастное ограничение 16+.

– Может, я лучше паспорт покажу?!

– Договорились. Ты его только не забудь.

Вот зараза! Знает чем поддеть! Лариса начала тихо всхлипывать от смеха, и наше шевеление не прошло незамеченным: препод на нас зашипел, естественно, пару секунд была соблюдена строжайшая тишина.

– Итак, задание, посчитать предел, – занудно протянул преподаватель, а я сразу захотела лечь на парту и уснуть. Но не тут-то было:

– Давай посчитаем предел твоего терпения, – снова начал Артур. И я обернулась к нему гневно. Артур откинулся на спинку стула, сверкнув глазами, ну совсем как Алекс. Нет-нет-нет. Они непохожи. Чтобы сохранить остатки рассудка, я повернулась к доске, и всю оставшуюся пару оставляла его комментарии безнаказанными.

От похода в кино мне удалось отвертеться, но домой я вернулась в прекрасным настроении. Как и Надя. А потому мы с ней сели за стол и наконец-то по-человечески поговорили:

– Вы с Максимом совсем разбежались?

– Да козел он. Меня к нему уже не тянет, его ко мне – тоже. Так на кой черт это надо? – пожала она плечами и задумчиво сбросила с плеча прядь волос.

– Наверное, ты права, – собравшись поставить чайник, я милостиво предложила сестрице присоединиться. – Чай будешь?

– Я бы кофе. Только черный. С сахаром.

Я вздрогнула и замерла у плиты на пару секунд. Какие, однако, подробности! И ведь мне не надо знать с сахаром ей кофе или нет. Уж его-то она точно положит сама. Так… мамочки, что это было? Ну да ладно, что мучаться догадками. Мало ли людей в Петербурге любят сладкий эспрессо? Я налила две чашки кофе, одну с черным, терпким кофе, а на другую сливок не пожалела.

«Дорогая Лиза. У меня все хорошо. Удивительно, но это действительно так. Вроде бы жизнь налаживается. И хотелось бы, наконец-то прыгать и радоваться, не будь у меня завтра тренировки. Как будто я переборола все невзгоды. Наконец-то появились друзья, мама перестала переживать… все вроде бы неплохо, даже страшно становится, вдруг это затишье перед бурей? Нет, думать об этом не буду! Люблю тебя. Карина. Целую, целую, целую».

– Перед охотой вспомнить бы хоть как стрелять, – улыбнулась я Коршуну, напяливая наушники для стрельбы. Он усмехнулся и выставил мне новую мишень. Я ее с превеликим удовольствием изрешетила до состояния прошлой. Но Коршун не обиделся, только потом стал подначивать на тему того, что я стрелять разучилась. В отместку я отшучивалась, что целью прожитого дня было выстрелять круг «семерок». После чего Коршун посоветовал мне не ставить на охоте целью выстрелять круг знакомых на лошадях.

– Я так понимаю, Карина довольна жизнью? – спросил он.

– Есть такое, – улыбнулась я.

– Рад слышать, – и помрачнел. – Правда я тебя должен предупредить: охота может накрыться. Есть одно дельце, не в Питере.

– Когда уезжаешь? – расстроившись, спросила я.

– Завтра.

– Тогда удачи.

– Спасибо, – вздохнул он. Навряд ли его дельце приятное.

Шли дни, а Коршун все не возвращался, я попросила Диму узнавать, что и к чему, но когда тот сунулся в это дело, ему надавали по шапке. Личное задание Алекса. Видно, ему классно так попало, потому что он попытался отыграться и на мне. А я-то что? Откуда мне было знать?

В пятницу само собой выяснилось, что охота не состоится. Вернувшись домой, я сняла куртку и уже собиралась повесить ее на крючок, когда увидела мужской плащ рядом с Надиной курточкой. На редкость качественный мужской плащ. Я пригляделась. Пятидесятый размер. Попыталась прикинуть какой размер у Макса и решила, что больше сорок восьмого не будет никоим образом. Около обувной полочки красовались начищенные до блеска туфли, но их ярлычки я разглядывать не стала. Это мне ничего не даст, я понятия не имею какой у Макса размер ноги. К тому же он носит кроссовки. Так… кто с Надей? Нашла себе парня? И сразу притащила его в квартиру? У нас об этом разговора не было, Максим был не только ее приятелем, но и моим знакомым, тут никаких дополнительных вопросов. А это кто? Я не против, нет, я вообще существо понятливое, но… хоть бы сказала. Ну или представила. Судя по одежде не какой-нибудь оборванец. Но вдруг оттуда Константин Граданский выйдет? Или… или… я не могу об этом думать! Нет!

Я прошла на кухню. Я выпила воды и продолжила в хорошем настроении размышлять о жизни. Затем вышла из комнаты в гостиную и начала снимать с руки браслет, когда услышала голоса. Я так и застыла, держась за застежку.

– Сестры не будет на выходных, классно, да? Она уехала на охоту, – говорила абсолютно довольная Надя. – Квартира в полном моем распоряжении. – Я же забыла ей сказать. Засада!

– На охоту? – спрашивал мягкий мужской баритон. – Необычное занятие для девушки.

– Да она вообще странная. Она не только охотится, так еще и одевается так, что всю дичь может распугать…

– Так она разозлится, если узнает, что ты меня привела? – спросил он.

– Уверена, она даже не заметит. Живем как незнакомцы-квартиросъемщики, она меня ни о чем не спрашивает. Главное не мешать друг другу и поменьше на глаза попадаться. У нее своя параллельная реальность. Классно, а? – бросила Надя и засмеялась.

– А у нее что, у самой гостей не бывает? – Я сжала зубы.

– Гостей? Ты о… парне? Нет, я ничего об этом не знаю.

Голоса стали ближе. Я стояла и смотрела на дверной проем со смесью ужаса и ярости. Внутри меня поднималась горькая волна отчаяния. И вот из проема вынырнула Надя. А за ней… да, Алекс. Черный, мать его, кофе с сахаром! Она нашла фотографию, нашла фотографию! Вот что она искала в моей комнате, вот что нашла! Ножом открыть можно и ящик тоже! Врежу сейфовый замок. Вот ей Богу!

– Да чтоб вас всех, ну что ж вам параллельно со мной не живется?! – я дернула браслет, и тот разлетелся на мелкие части. Ну конечно, все было слишком хорошо, по-показному хорошо. Не знаю что Надя такого увидела на моем лице, но отступила на шаг и врезалась в Алекса. – Иди, собирай вещи, – указала в направлении ее комнаты, а сама упала в кресло и закрыла лицо руками.

– Что?! Почему? – упрямо спросила она.

– Потому что это моя квартира, и я могу выставить отсюда кого угодно и когда угодно. Вещи собирай.

– Это квартира твоих родителей. Тебе не было восемнадцати, когда она появилась, не ты ее владелица…

– Да правда что ли?! – сладко пропела я. – Ты рылась в моих вещах и неоднократно. Мне об этом матери рассказать? Это моя квартира. Моя олимпиада и моя квартира! Мама со мной согласится. Выметайся из моей квартиры.

А Алекс молча смотрел на меня, будто оценивая, будто разочарованно.

– Алекс, скажи ей, – капризно заныла она. И именно это окончательно меня взбесило. Я встала и сама пошла в Надину комнату, достала из шкафа чемодан, побросала туда, все, что нашла (даже мои блузки и позабытый флакон духов).

– Что ты делаешь? – воскликнула она. А я вытащила чемодан к ее ногам.

– Он поможет тебе донести чемодан до лифта, – сказала я и указала на дверь, передавай ей ручку чемодана.

– Я не уеду отсюда. Никуда не пойду! – воскликнула она, демонстративно ударяя чемоданом об пол. – Я учусь в университете! – она уселась в кресло и схватилась за подлокотники, будто силы, способной оторвать ее от кресла не найдется!

– В параллельной реальности живу, говоришь? Так вот я в курсе, что тебя еще в по итогам прошлого семестра отчислили! Так что проваливай в свой мухосранск и жалуйся на меня своей матушке сколько влезет. Привет ей пламенный передавай. А тут тебе делать нечего.

– Я никуда не поеду, – по-детски выпятила она губу.

Ну все! Я схватила ее чемодан и потащила его на балкон, не обращая внимания на Надину истерику. Она была уверена, что я не посмею. И я бы не посмела, не стой здесь, в моей квартире, в моем святилище, гребаный АЛЕКС. Я размахнулась и швырнула чемодан вниз. Улицу огласил громкий Надин вопль. За все то время, что мы были с Алексом знакомы, не помню ни раза, чтобы он так хохотал. Буквально пополам согнувшись. А вот мне было не смешно. Я совсем разум потеряла. Надя бросилась на меня и попыталась расцарапать мне лицо. Но куда ей до моего тренера? У той чувствуется просто, ух, многолетняя закалка! Алекс-таки перестал ржать, пришел в себя, отодрал нас друг от друга и во избежание крепко обнял Надю. Но кто бы сдержал меня! Кляп, к примеру вставил. Потому что, случившееся после можно было списать только на полную потерю рассудка.

– Можно, мне пожить у тебя? – спросила Надя Алекса, с надеждой глядя ему в глаза.

А я расхохоталась. Злобно и мрачно. Дьявольски. Ну почему сорвалась охота с Коршуном? Может быть, я бы ничего и не узнала до самого их разрыва? Ведь они бы точно расстались. Я подняла глаза и заметила, что Алекс с легким ужасом за мной наблюдает. Угу, не только я поняла, что моя крыша помахала мне ручкой.

– Прости, Алекс, прости, не буду портить момент, я знаю какое удовольствием тебе доставляет вышвыривать из своей жизни людей, подобно половым тряпкам. Представь, что меня нет, и вперед!

– Что это значит? – спросила Надя непонимающе. – Алекс…

– К несчастью, Надя, Карина недалеко ушла от правды, – сказал он ровно. – А если совсем честно, то я с самого начала знал, что ты ее сестра. Не то, чтобы вы были так похожи, просто я не люблю неожиданности и выяснил. И мне было очень-очень интересно с чего бы девушке, которая всеми правдами меня избегает засылать ко мне сестру.

– Не понимаю, – воскликнула Надя.

– Так она не в курсе? – воскликнула я шокировано. Алекс взглянул на меня. – Ты переплюнул сам себя!

– Нет, она ничего не знает обо мне, и, как ни смешно, ничуть не больше знает о тебе, – усмехнулся Алекс. – Очень обидно. Да, Надь, сначала я думал, что Карина знает, потом путем недолгой слежки я обнаружил, что она даже в кошмаре представить не может, что ты творишь.

– Да, я наивно надеялась, двух замков на один скелет в шкафу достаточно.

– Ты что? – изумился Алекс. – Чем цепей больше, тем любопытнее. – А затем он улыбнулся и нежно поцеловал Надю в нос. – Шпионка моя. – Она подняла на него обнадеженные глаза.

– Не вешай ей лапшу на уши. Ты свое черное дело сделал, – рявкнула я и полезла в кошелек за фотографией Эли Граданской, которую протянула Наде.

– Зачем мне твоя фотография? – спросила Надя. Затем присмотрелась. – Ты красилась в блондинку? Тебе не идет.

– Красилась. Только на фото не я.

– А кто?

– Другая девушка, – а затем я коротко и без подробностей пересказала ей наше с Алексом чудное прошлое.

Она посмотрела на Алекса.

– Он хотел убить меня. Ты притащила ко мне домой моего несостоявшегося убийцу, – хрипло произнесла я.

– Я не верю, – всхлипнула она. – Это совершенно сюрреалистично.

– Это то, с чем приходится иметь дело! – рявкнула я.

– Это правда? – наконец, спросила Надя у Алекса. Мне она, значит, не поверила, а ему да?

И я не выдержала, схватила пальто Алекса и запустила руку во внутренний карман, ошарашив этим всех окружающих. Даже себя (и после этого скажите еще, что мы с Надей не родня). А в кармане, как по заказу, обнаружился небольшой пистолет. Я его привычным жестом разрядила и бросила сестрице. А та… как заорет и рванет в подъезд. К лифту. Мне понадобилась секунда, на осознание, что сейчас что-то произойдет, и я бросилась к двери. За то же время Алекс уже успел собрать по частям пистолет и ломануться за мной. На двадцать пять лестничных пролетов мы забыли обо всех разногласиях. Он даже удержал меня, когда я оступилась и чуть не начала считать носом ступеньки. Я вылетела из подъезда на Заневский ровно в то момент, когда тело кузины перелетело через капот машины и в неестественной позе приземлилось на асфальт. Я закричала и чуть не повторила подвиг Нади, однако меня поперек талии схватил Алекс. Пока все движение вокруг не встало окончательно, он меня не отпустил. А это значило, что несколько водителей уже обступили девушку, и мне пришлось их расталкивать. Водитель, чья машина послужила трамплином, выглядел так, будто это его переехали. Наверное, я должна была его успокоить, но все мое внимание было сосредоточено на крови, текшей из головы сестры. Это было неплохо. Если кровь течет, значит она еще жива. Но зачем же так много?! Кто-то вызвал скорую.

Я вскинула голову на Алекс и заорала так, что несколько человек отшатнулись:

– Звони Диме, осел! – А за этим последовали извинения перед бессознательной девушкой.

Я боялась ее даже тронуть, боялась навредить сильнее, чем уже это сделала. Машина скорой и Дима приехали одновременно, скорая – с мигалками, а Дима – за ней по двойной сплошной на гоночной канареечной красотке. Пожилой доктор в халате и Дима в щегольской курточке посмотрели друг на друга со вполне понятным недоверием.

– Дима, пожалуйста, – попросила я, хватая его за руку, и потянула его вниз на себя, отвлекая от архиважной задачи испепеления Алекса взглядом. Доктор Дьяченко мне, однако, подчинился.

– Перелом ноги, обширное сотрясение мозга, очевидно, перелом нескольких ребер. Надо сделать снимки, Кари, но, кажется, она вне опасности, – коснулся он моего плеча, оставляя там кровавый след. И я улыбнулась. – Иди домой, выпей валерьянки, позвони родителям и… обуйся, – я автоматически посмотрела на свои изорванные колготки. – Скажи, что ее сбила машина на подходе к дому, я буду придерживаться этой версии. Вылечим ей все, кроме природной тупости. Можно воспользоваться вашей скорой? – спросил он офигевших от такой наглости врачей.

– Пожалуйста, – подняла я на пожилого доктора заплаканные глаза.

Тот вздохнул и кивнул.

– Алекс, не поможешь? – я знала, что врачи бы сделали все куда как лучше, но Дима явно боялся, что Алекс пойдет за мной. Вот так грамотно и спокойно он изолировал меня от неприятного общества. Я забрала разваливающийся на части чемодан Нади и зареванная, ободранная и в кровавых пятнах потащилась домой. А теперь внимание. У нас дома есть вахтерша. Старая и сварливая. Дальше объяснять?

Но сюрпризы на этом не закончились. Дверь своей квартиры я не закрыла, и в ней обнаружился Макс. Мое сердца сжалось.

– Ты к Наде пришел? – спросила я дрожащим голосом.

– Что случилось? – оглядев меня с ног до головы, ошарашенно спросил он. – Ты почему с чемоданом? И почему ты плачешь?

– Надю только что сбила машина, – всхлипнула я в который раз. У него на лице застыл шок.

– Черт… так вот почему такая пробка и мигалки, – воскликнул он. – Она жива?

– Да, Дима сказал, что, кажется, она вне опасности, – у меня из горла снова вырвались рыдания. Макс нервно сглотнул. Расстались или нет, но встречались они долго. Не может быть ему все равно. – Макс, мне так жаль! – я бросила чемодан, подошла к нему и обняла. Потому что полагала, будто нам обоим это нужно.

Это было ошибкой. Потому что в нос мне вдруг ударил убийственный запах алкоголя. Я попыталась даже отстраниться, однако он схватил меня за локоть.

– Эта сука бросила меня ради Алекса.

– Прости? – и тут я увидела, что его глаза полыхают такой неконтролируемой злобой, что снова попыталась вырваться. Но не вышло. – Зачем ты пришел? – спросила я дрожащим голосом.

– Ты такая же. Тоже сохнешь по этому кретину.

– Отпусти! – вскрикнула я.

– Все вы его шлюхи одинаковые. Что в нем такого? Чем я хуже? Личиком не вышел? Ты ведь даже не смотрела на меня. Ходила вся такая оскорбленная неприступность! Как знамя носишь свою обиду на весь род мужской. А я лучше, чем он. Знаешь?

– Д-да. Конечно лучше, – прошептала я в надежде, что отпустит.

– Ты врешь! – Он так сильно тряхнул меня, что зубы клацнули. – Ничего. Я тебе докажу…

Ох ты ж дьявол… Стоп!

– Макс… Макс, я, правда… Ты лучше, действительно лучше, – попыталась улыбнуться я.

– Поцелуй меня.

– Зачем? – этим я выдала весь свой страх.

– Целуй меня! – заорал он.

– Ты пьян, пусти! – сорвалась я. – Мне очень больно.

– Я пьян? Нет-нет, Карина, я не пьян! Просто я тебя хочу, понимаешь?

Еще бы не понять! Он решил «отомстить» Алексу. Вот так своеобразно. И да, его губы оказались на моей шее, не помню более противного ощущения, однако хватка его рук начала ослабевать, и я почувствовала некоторое облегчение. И на этот раз у меня не было вазы, не было защитников, не было никого, кто мог бы помочь. Мои защитники дружным скопом спасали сестру! Макс крутанул меня, едва устояв на ногах и почти уронив, а затем потащил в спальню. Я отпиралась, кусалась, царапалась, но он был пьян, не уверена, что он даже чувствовал то, что я делала. Пьяный человек – уже не совсем человек.

Неужели я выиграла борьбу за собственную неприкосновенность у того, кого любила и проиграла тому, кто совершенно ничего для меня не значил? Я заливалась слезами, кричала, но стоило мне почувствовать спиной бархат покрывала, как паника пошла на новый виток. Я пиналась, отбивалась, как животное. Наверное, я на редкость жизнелюбива, учитывая сколько на меня уже свалилось, а я все еще не сдалась.

– Прошу, пожалуйста, – простонала я. – Прошу, не надо, Максим, пожалуйста. Не надо так со мной, я ничего тебе не сделала! Господи, да за что?! – мои мысли были почти бессвязными и только одна ясная. Лучше бы со мной сюда поднялся Алекс. Дима перехитрил всех и самого себя. Алекс… он бы точно поднялся, чтобы донести чемодан Нади. Не знаю почему, но я была в этом уверена. – Алекс… – вырвалось у меня. Это стало последней каплей для неудачливого любовника, он ударил меня по щеке, а потом разорвал на мне одежду. Я даже не кричала, стараясь все силы вложить в сопротивление, отбивалась от его вездесущих рук. Он ударил меня головой о спинку кровати. Тем местом, где у меня шрам. И несколько мгновений я была парализована болью и страхом. А может, потеряла сознание, не знаю. Но я отчетливо помню, как комнату огласил звук расстегиваемой ширинки. Еще чуть-чуть, и от моего крика посыпались бы стекла.

Я снова проиграла. Душевные терзания смешались с парализующей физической болью от каждого его движения. Мне оставалось только ждать, когда Макс отключился, я закрыла лицо руками, чтобы ничего не видеть и не чувствовать алкогольных паров. В свете подобных событий увидеть сегодня Алекса вообще было подарком. Что же они со мной делали?! Как вообще посмели. Наконец, послышался глухой стон Максима, он рухнул на кровать и мгновенно захрапел, а я скатилась на пол. Меня долго рвало. Смотреть на свое тело, сплошь покрытое синяками, было невыносимо.

Я ничего не сделала Максиму, хотя могла бы даже кастрировать, не думаю, что он бы проснулся. Будь мне не настолько плохо, я бы подожгла, наверное, квартиру, не пожалев ничего и никого, но меня не слушались ни руки, ни мозг. Все оставшиеся силы ушли на переодевание и я поехала в свое безопасное место – к Диме. Вот только я не вспомнила, что в тот момент он спасал жизнь моей сестре! Это вообще чудо, что меня не остановили копы, ведь я кому-то снесла зеркало, свою машину несколько раз поцарапала, да и бросила ее около дома Алекса так, что протиснуться мимо смог бы не каждый, а потом свернулась в кабине лифта, поднимаясь на этаж Димы. И только надавив на звонок вспомнила, что он на работе, к тому же по моей вине. А мне-то казалось, что уже вечность прошла, но это был один лишь только день, один нескончаемый день. Сил куда-то еще идти не было, а потому я плюхнулась на лестницу и прислонилась головой к перилам.

Болело все тело. По лицу непрерывным потоком текли слезы.

И правда, это же моя жизнь. Если все хорошо, то оно просто не может не превратиться в полную противоположность – в ужас-ужас-ужас. В голове появилась вдруг жутчайшая мысль – лучше бы той гребаной ночью я умерла. Лиза, я сдаюсь. Я больше не могу бороться. У меня не осталось сил бороться ни с чем, ни с кем. Кажется, я пыталась сражаться с ураганом, стоя на краю утеса. И упала.

Часа через четыре, а, может, больше приехал Дима. Он выглядел усталым. Но моему визиту не удивился. Видел машину (хотя кто ее не видел и трехэтажным не покрыл)?

– Карина? – ошарашенно спросил он, касаясь моей мокрой щеки. – Ну не плачь, все хорошо. Она в порядке. Как я говорил, Надя вне опасности, – гладил он меня по плечу. А я боролась с желанием сбросить его руку. – Ей сделали операцию на ноге, зашили голову. Она отлежится и все. Пойдем ко мне, ты замерзла.

Он протянул мне руку, помогая подняться, я приняла ее, оперлась, и тут широкий рукав соскользнул, обнажая багровые синяки. Дима как завороженный уставился на мою руку. А потом обратил внимание на выражение лица и спешно убрал ладонь, догадавшись.

Думаю, его учили, что делать в таких ситуациях, потому что дальнейшее его поведение было безукоризненно вежливым и ненавязчивым. Он оставил на столе снотворное, болеутоляющие и какие-то мази. А также он оставил банные принадлежности. И ни о чем не расспрашивал.

– Я спущусь к Алексу. Переночую у него. Вернусь утром. И я буду задавать вопросы, – предупредил он.

Наутро он действительно вернулся. Я уже сварила кофе. На двоих.

– Дима, если это попадет в мою медкарту… – вместо приветствия сказала я. Утром все выглядело чуточку, но лучше. Так всегда бывает.

– Нет. Но тебе обязательно нужно показаться врачу. Это не прихоть. И у меня есть прекрасный знакомый психотерпевт.

– Не в больнице?

– В больнице. Но я обещаю тебе анонимность.

Мы помолчали в ожидании главного вопроса.

– Кто?

– Максим Громов.

У Димы на лице отразился истинный шок. Не ожидал.

Забегая вперед, могу сказать, что я больше никогда и ничего не слышала о Максиме Громове. Я не спрашивала жив ли он, сел ли за изнасилование. Мне просто понравилась идея притвориться, что его никогда не существовало.

Дима поселил меня в общей палате и заставлял как можно больше общаться. Не только с психологом, вообще со всеми. Чтобы я не боялась, чтобы я не пряталась, чтобы я не чувствовала… вины? Ну уж вот этого-то не дождутся! А еще он заставлял меня общаться с Надей. И в этом был смысл. Правда мне пришлось ей пересказать чуть ли не в деталях все об Алексе, но это ничего. Мне тоже не мешало повспоминать хорошее из отношений с ним. Напомнить себе, что козлы бывают разные. Не все пытаются насиловать. Некоторые убийством готовы удовольствоваться. В чем уж Алекса не обвинить, так это в принуждении! Разве что переодевал он меня насильно.

Правда среди всех этих разговоров однажды Надя здорово дала маху:

– Пусть он придет, позвони ему, попроси приехать, я не могу дозвониться, – она захлебнулась слезами. – Я знаю, что если попросишь ты – он приедет.

– Если попрошу я, он приедет. Но я не хочу его видеть! Я не стану ему звонить, – сказала я тихо. – У меня даже его номера нет.

– Так возьми мой телефон, там его номер есть, перепиши и позвони. Карина, мне это нужно.

– Надя, не нужно, – тихо, но настойчиво сказала я. – У меня не просто так нет его номера. Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. И тебе того же желаю. Поезжай домой и забудь, пока он еще хуже не сделал.

– Бери его! – закричала она и сунула телефон мне в руки. Я взяла его, открыла крышку аккумулятора, достала симку и переломила ее пополам. И неожиданно… Надя успокоилась. – Ты выглядишь хуже, чем я. Хотя, кажется, куда уж хуже.

– Неважно.

Мы помолчали.

– Надеюсь, это не Алекс был? – хрипло спросила она. Наверное, Дима ее предупредил.

– Нет.

– Ты, эм… в порядке?

– За мной ходит десять Диминых помощников. Следят, проверяют психическое состояние… в общем полный комплект начинающего душевнобольного. Стоит поправиться только ради того, чтобы от них избавиться.

– Готова? – спросил Дима.

– Да. Бери.

Вот так, общими усилиями мы сняли с моей кровати матрас вместе со всем содержимым. Добавили к этому фото Алекса и поехали за город. К финскому заливу. Символично. Я с наслаждением смотрела как огонь пожирает все, что осталось моих постельных принадлежностей. Тогда огонь уже догорал, я взглянула на фотографию Алекса в последний раз и бросила ее в огонь тоже. Та, словно сопротивляясь, начала медленно тлеть по краям. До лица огонь добрался в последнюю очередь.