Текст книги "Наследники Раскола"

Автор книги: Александра Герасимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Что-то притягательное было в этом низеньком чиновнике с лысинкой. Однако старец уже рассказывал про следующее воплощение:

– Сэмуэль Грог родился в семье террориста Грога Бледного. В четырнадцать лет вместе с отцом и братьями принял участие в подрыве кареты, в которой ехали долесонский судья и его семья. Потрясенный содеянным, он лично участвовал в спасении истекающих кровью женщин и детей. Был объявлен в розыск по всей Долесонии, проклят родным семейством. Много скитался.

– Н-да… – сказал Кристофер.

– Да, – подтвердил старец.

Впереди оставалось последнее окно. Крис подумал об оставленной Карине – пора было возвращаться. Эсверец быстро шагнул вперед…

И замер, как громом пораженный…

На какое-то мгновение он забыл, где находится…

Перед ним, как живая, стояла Марта Грет-Лотт-ская…

70.

Спрыгнув с подоконника, Марта бежала к нему. В руках княжна держала письмо Анастасии.

– Синейская княжна Марта Грет-Лоттская, – говорил тем временем старец. – Прожила всю жизнь в маленьком бедном замке на краю королевства. Погибла в шестнадцать лет, спасая юного эсверского короля.

Крис обернулся и очень странно посмотрел на хранителя.

– Что такое? – почувствовал тот неладное.

– Я тот эсверский король, которого спасла эта девушка…

И тут яркая вспышка света озарила все вокруг. Когда свет рассеялся, стало видно, что образовалось новое окно. Хранитель и король бросились к нему. Вскочив со стула, перед ними стояла Карина Аргунова, королева Долесонии, и изумленно озиралась вокруг. Вдалеке был ясно различим Леон.

– Но так не должно быть, – прошептал за его спиной старец. – Произошло чудовищное нарушение. Человек может увидеть только свои воплощения. Только человек…

Но Крис почему-то знал, что все именно так и должно быть.

– Кто вы? – просипел старик.

– Я? – бровь Кристофера поднялась. – Я часть той силы…

– Нет! Нет!! Нет!!! – закричал старец.

Он принялся отступать от Кристофера, поднимая руку в крестном знамении. Но руки не слушались его.

– Полно вам! – сказал Кристофер. – Я пошутил…

Но хранитель уже был в невменяемом состоянии.

– Изыди, Сатана! – кричал он. – Прочь, отступник!

Взгляд Криса стал холодным. Рядом оказалось удобное плетеное кресло, он уселся в нем:

– Значит так, – сказал Кристофер. – Мне нужен меч, плащ и щит, с которым Никсагор должен отправиться на Великую Битву.

– Нет! – кричал старик. – Не отдам! Великая Битва Никсагора близка! Без этих вещей он погибнет!

– Он погибнет и с ними!

– Ты ничего не получишь!!! – кричал хранитель.

Но в ту же секунду на столе прямо перед Кристофером Ивом появились меч, щит и плащ. На каждом предмете был выведен герб: вписанная в подкову белая дорога на черном фоне. Внизу шла надпись девиза: «Я – верю!»

– Спасибо, – сказал он, забирая имущество.

Старик бросился за ним – в руках у него был нож.

Но только хранитель собрался проткнуть спину уходящего, как замер и больше уже не мог пошевелиться. Крис обернулся через плечо:

– Нет, ну почему, если Дьявол, то можно и со спины? А вещички я заберу, мне пригодятся. Вам уже сообщили, кто будет Третьим Спасителем? Тот, кто прикончит Второго!!!

И под гомерический хохот Кристофер оставил старца в его заледеневшей позе.

71.

– Крис! – Карина бросилась другу на шею. – Тут какой-то взрыв был!

– Ничего страшного, моя дорогая. Мы уезжаем. Я раздобыл новое снаряжение.

– Что это?

– Всем по новому щиту, мечу и плащу. Вы ведь, Карина, хотели меч?

– Да! – королева с восхищением приняла холодное оружие, чья рукоятка была украшена изумрудами. На плечи девушке Кристофер накинул красивый зеленый плащ. Затем вручил роскошное обмундирование Леону. Себе же оставил невзрачный черно-белый комплект.

– А где старец? – спросила Карина.

– Он не придет.

– Как же мы попрощаемся?

– Я уже за всех простился.

– А вы не узнали, отчего это место – очень странное место?

– Оттого, что все остальные очень уж не странные, – удачно пошутил Крис. – Должно же быть хоть одно очень странное место!

Путешественники взяли свои сумки, которые так и остались не распакованными. Кристофер повел Карину и Леона хорошо известными ему коридорами. Когда впереди показался проход, девушка закричала:

– Я видела это во сне! В первую ночь Путешествия!

С потолка тоненькими струйками сочился песок. Впереди был виден замок, утопающий в зелени.

– Друзья мои! – проникновенно начал Кристофер. – Я должен оставить вас. Важные обстоятельства требуют моего присутствия.

Карина не понимала, что говорит Крис.

– На прощанье мне бы хотелось сделать каждому из вас подарок. Что вы хотите?

– Крис, не уезжай… – пролепетала Карина.

Эсверец покачал головой:

– Проси все, кроме этого! Хочешь увидеть наших лошадей живыми?

В следующую секунду раздалось цоканье. В пещере появились Мельхиор, Земляничка и Чубарый (конь Леона). Карине было так плохо, что она даже не осознавала, какое свершилось чудо. Эсверец первым вскочил на своего коня и умчался прочь.

72.

На дороге странники столкнулись с королевским отрядом особого назначения. Драдуанские воины возвращались из Синей, куда были направлены на спасение Посланников Мира. Задание не было выполнено – Карина и Крис бежали из заключения. Но польза от длительной командировки имелась – отряд вез послание королю Пьеру от нового синейского правителя. А тут еще оказалось, что путешественники сами подъезжают к дворцу.

Пьер Драдуанский вместе с настоятельницей вышел встречать дорогих гостей. У короля было красивое лицо. Он выглядел бы существенно моложе своих лет, если бы не седые волосы.

– Добрый день, ваше величество! – приветствовал он Карину.

– Здравствуйте! – королева невольно разглядывала короля.

– Лео, черт подери! Простите… Но какими судьбами!!!

Мужчины обнялись.

– А где Крис?

Вопрос был адресован обоим странникам. Но Леон уже потерял дар речи, глядя на сиявшую перед ним Диану.

– Он уехал по каким-то делам, – сказала Карина.

– Привет, Леон! – мягко сказала настоятельница.

– Диана, какое счастье, что я нашел тебя! Я мечтал только об этом! Ты стала еще прекраснее!

Возможно, эти слова не стоило произносить вот так: при всех и с ходу – но слишком давно они хотели быть сказанными.

– Я тоже рада тебя видеть, Леон! – улыбнулась Диана. – Но меня больше не зовут Диана. Мое нынешнее имя – Домна.

– Нет, я буду тебя звать только Дианой!

Король Пьер предложил Карине руку, а Леон Диане – свою. И все отправились в королевский дворец. Только поднялись по ступенькам, как услышали крик:

– Папа! Папа!!!

Девочка в коротком платьице, сломя голову, бежала по анфиладе комнат. Через несколько секунд она повисла на шее у драдуанского короля.

– Что такое? – допытывался Пьер. – Что случилось?

Девочка через плечо отца разглядывала путешественников.

– Олеся? – вопрошал король.

– Мне сон страшный приснился…

Но тут появились запыхавшиеся няни, и стало известно, что принцесса спать еще не ложилось.

– Это никуда не годится! – строго сказал драдуанский король, ссаживая дочь.

А та, как завороженная, смотрела на Карину в дорожном костюме.

– Она как узнала, что гости приедут, зубы нам заговорила, а потом и вовсе сбежала, – расстроено причитали женщины…

Одна из них взяла за руку принцессу, черная челка которой свисала на блестящие глаза, что делало ее больше похожей на маленькую разбойницу.

– Сладу нет с девчонкой! – сказал король, с нежностью смотря вслед удалявшейся дочке.

И добавил печально:

– Без матери растет.

Карина в упор посмотрела на драдуанского правителя.

– Ингра умерла шесть лет назад…

73.

После ужина Леон ушел с Дианой, а Карина осталась наедине с Пьером. Путешественница не просила короля рассказывать о своей жизни, но он сам начал:

– Я женился на Ингре, когда мне было шестнадцать, а ей – четырнадцать. Этот брак дал мне статус, богатство, и я даже думал, что люблю эту девочку. Осознать свое заблуждение смог только тогда, когда действительно полюбил ее… У нас много лет не было детей. И я рад, что Олеся родилась, когда наши отношения достигли гармонии. Но жена умерла. Я до сих пор скорблю по ней…

Карина мягко дотронулась до руки Пьера. Тот продолжал:

– Так страшно терять дорогих людей. Но мне это наказание за то, что я всю жизнь предавал тех, кто любил меня… Последнее время я часто думаю о Никсагоре. Если бы было известно, что его грех можно искупить, я бы незамедлительно пошел по этому пути. Но предательство – как клетка, из которой не выбраться…

Карина не отнимала своей руки, не зная, как утешить короля.

– Женившись на Ингре, я предал девушку, которую любил. А предав ту девушку, предал человека, который меня воспитал. Впрочем, своего опекуна я предал еще раньше…

Карина видела, что Пьеру нехорошо, но остановить его не могла.

– Я родился в семье графа де Кресса, но потом выяснилось, что это не настоящий мой отец, – рассказывал король. – С чем я остался? Всю свою жизнь я ненавидел мать и, значит, бесконечно предавал человека, который дал мне жизнь. Своего отца я предал, запретив себе даже думать о родстве с ним. Никому и никогда не признавался я, кто мой настоящий отец.

– А кто ваш настоящий отец?

Даже сейчас Пьеру было трудно выговорить это имя.

– Дэвид Джомрок.

После паузы король продолжил:

– Я давно собираюсь съездить к руинам Грет-Лоттского замка, к склепу графов де Крессов. Маршрут моего покаяния…

– Не прокладывайте его от могилы к могиле, – сказала Карина. – Если вы действительно хотите принять своего отца таким, каким он был, езжайте в дом Боба Солнца. Это в Синее, по ту сторону гор… Не знаю, как точно объяснить дорогу туда, но…

– Найти Боба Солнца проще простого, – неожиданно сказал Пьер. – Синейский народ избрал его своим королем. Он оказался единственным последователем древней живописной традиции. Герцогиня Темпера Белая, убившая прежнего правителя, осуждена.

Карина была поражена этими известиями.

– А зачем мне ехать к Бобу? – вопрошал Пьер.

– Он расскажет вам одну удивительную историю…

– О чем?

– Много лет назад ваш отец спас его и сестру. Король Синей будет счастлив видеть сына человека с желтыми волосами.

74.

Карина проснулась в прекрасном настроении. На полу, просунутый в щель под дверью, лежал рисунок. Королева засмеялась, увидев родное детское творчество. На листе был запечатлен замок. По дорожке шагал король с красивой желтой короной на голове, в руках у него были цветы. Рядом вприпрыжку скакала маленькая девочка с короной поменьше и воздушным шариком. Впереди стояла красавица в платье с огромным кринолином и множеством разноцветных оборочек.

В дверь легонечко постучали, и вошли служанки. Две несли платье цвета небесной лазури, третья – туфли на атласной подушечке, у четвертой в специальной корзиночке лежали всевозможные гребни и ленты. Через час Пьер встречал Карину у входа в обеденную залу.

– Во всей Драдуании нет никого краше королевы Долесонии! Мы вас не отпустим!

Карина и Пьер некоторое время смотрели друг другу прямо в глаза, а потом долесонка сказала вежливо, но твердо:

– Ваше величество, позвольте мне погостить у вас целый день. А завтра утром я тронусь в путь. Но мне очень хочется узнать как можно больше о жизни драдуанцев.

– Хорошо, – вздохнул Пьер. – Пусть все будет так, как вы захотите…

75.

Первым пунктом их экскурсионной программы было посещение концертного зала. Здесь вовсю кипела работа. Мастера тянули провода, отстраивали светильники, проверяли технику. Пьер сказал:

– Сегодня здесь состоится фестиваль «Рок против Раскола». Выступят лучшие коллективы нашего времени: «Машинавремени», «ДДТ», «Аквариум», «Пикник», «Чайф», «Сплин», «Ночные снайперы», «Високосный год» и другие. Мы давно готовили эту программу. В несколько сокращенном варианте ее можно будет представить перед объединенной армией королевств.

– Здорово! – Карина жадно разглядывала все вокруг. – Музыка для меня всегда была чем-то божественным и недоступным. Я согласна с тем, что вашим геральдическим цветом должен быть именно бриллиантовый.

Король дотронулся до своей усыпанной алмазами накидки.

– А я с детства не понимал и не любил музыку. Это – ирония судьбы, что я стал правителем Драдуании.

Карина с улыбкой смотрела на короля, тот рассказывал:

– Когда я впервые попал сюда, официальную музыкальную культуру представляла так называемая «классика». Однако молодежь отдавала все силы рок-н-роллу, который был под запретом. Став королем, я легализовал рок, который уже оформился в самостоятельное музыкальное направление.

Пьер усмехнулся.

– Если я кому-то и оказал услугу, то именно классической музыке. Сейчас молодые силы Драдуании во всю сочиняют симфонии… Сын нашей Дианы – виртуозный скрипач. Хотите на него посмотреть?

Генриха они нашли в компании трех девушек в маленькой камерном зале, где он представлял свое новое сочинение. Молодой человек был так поглощен музыкой, а девушки были так очарованы молодым человеком, что никто не заметил прихода гостей.

Звуки, которые извлекал юноша из своего инструмента, были прекрасны. Они поднимались к сводам, и хотелось лететь следом, чтобы слышать и слышать эту мелодию.

Когда Генрих закончил, Пьер принялся хлопать в ладоши. Все обернулись и замерли. Молодой человек первым оправился от изумления. Подойдя к королю, он почтительно поклонился. В его ладной фигуре было некоторое напряжение, но никакого раболепства. Генрих был также ослепительно красив, как и его мать. Королева почувствовала, что стареет – раньше ей никогда не нравились молоденькие мальчики.

Пьер сказал:

– Это лучшее твое сочинение, Генрих!

– Благодарю вас, ваше величество! Надеюсь, хоть это меня оправдает?

Карина улыбнулась – в словах Генриха был вызов. Он бросал его человеку, который некогда был точно таким же. Пьер тоже еле заметно улыбнулся.

76.

Продолжая прогулку по дворцу, Карина и Пьер приблизились к покоям маленькой принцессы, откуда доносились шум и веселье. Как только они поднялись на этаж принцессы, их обступили ряженые дети. Вперед протиснулась Олеся. На ней, действительно, был костюм маленькой разбойницы. Коричневые брюки заправлены в сапоги со шпорами. Белая рубашка, расшитая кружевами, старательно запачкана и разорвана в нескольких местах. Огромный игрушечный кинжал свисает до полу. Даже черная повязка шла через глаз, но ее отец тут же сорвал. Губы девочки начали кривиться.

– Олеся, мне очень понравился твой рисунок! – успела сказать Карина, и девочка заулыбалась.

– Какой рисунок? – не понял Пьер.

– Олеся поздравила меня с добрым утром очень красивым рисунком, – пояснила Карина. – Там замок, король, дочка и сказочная принцесса.

Король бросил быстрый взгляд на дочь. А та уже взяла Карину за руку и повела к себе.

– Я тебе все покажу! Будешь с нами играть?

– Олеся! – попытался возразить король, но тут пришел какой-то человек в кожаной куртке с клепками. У него были длинные черные волосы. Лицо его было раскрашено так, чтобы все – и глаза, и нос, и рот, и щеки служили устрашению. Однако в компании карнавально одетых детей он смотрелся как свой.

– Ваше величество, простите… – начал он.

– Я слушаю, Мэнсон…

– Возникли проблемы. Необходимо ваше решение.

Он что-то еще сказал королю, и Пьеру пришлось удалиться, чтобы решить безотлагательные вопросы, связанные с рок-концертом. Долесонка осталась среди детей. Как гугнеатка, она всегда хорошо чувствовала себя в их обществе.

Олеся повела Карину по комнатам, буквально заваленным игрушками. Здесь было множество детских музыкальных инструментов. Но встречались и привычные плюшевые медведи, куклы, нарды.

– А на каком музыкальном инструменте ты играешь? – спросила Олеся.

– Ни на каком!

Глаза принцессы округлились. Все дети с неописуемым изумлением уставились на молодую женщину, которая выросла, так и не освоив нотной грамоты. Не переставая улыбаться, Карина пояснила:

– Вы же слышали о том, что наш мир был расколот. Образовалось шестнадцать королевств…

Она взяла карандаш и на оборотной стороне нотного листа принялась рисовать ту схему, которую однажды набросал Кристофер. Попутно она рассказывала о жителях других государств. Мальчики и девочки слушали внимательно, не перебивая. Только иногда разражались возгласами удивления и восторга.

Наступило обеденное время. Дети пригласили Карину разделить с ними трапезу. Был накрыт столик на коротких ножках. Все расселись на низеньких стульчиках и принялись есть из маленьких тарелочек миниатюрными ножами и вилочками, запивая компотом из крошечных стаканчиков.

Пришло время «тихого часа». Дети улеглись в свои чудесные детские кроватки, Карина немножко посидела с каждым. Королева уже собиралась уходить, когда ее догнала Олеся. Как страшную тайну сообщила она, что никогда не спит в тихий час.

В детстве мне тоже не хотелось спать днем, – согласилась путешественница. – Зато сейчас долго уговаривать не пришлось бы.

– Ты можешь поспать у меня! – обрадовалась принцесса. – У меня большая кровать…

– Олеся! – раздался голос отца. – Почему ты еще не в кровати!

Приближавшийся к ним Пьер Драдуанский хотел казаться грозным, но девочка нисколечко его не боялась. Она только согнула одну босую ногу и прижала к другой, чтобы было не так холодно стоять на полу.

– Папочка, я не хочу спать, а Карина хочет. Она могла бы отдохнуть у меня.

– Что-о?!

– А я бы тихонечко уроки делала…

– Олеся! – снова возвысил голос король. – Ты уже давно должна спать!

– А вчера, между прочим, я легла на пятнадцать минут раньше, значит сегодня…

– Олеся!!

– А поза-поза-позавчера…

– Олеся!!!

Карина присела перед девочкой и отвела нависающую на глаза челку.

– Олесенька, скажи честно, ты препираешься с папой, чтобы подольше пообщаться с ним? Он часто занят?

Девочка во все глаза смотрела на гостью, а потом губы ее начали дрожать.

– У папы все время дела. Он… Он…

– Я знаю, знаю, – Карина обняла девочку. – Но я также знаю, что он очень тебя любит.

– Да ты чего, дуреха… – Пьер был в явном замешательстве. – Ты – мое самое большое сокровище, самая большая радость…

Девочка уже всхлипывала на плече у отца.

– А давай Карина будет моей мамой… – прозвучало вдруг.

Пьер замер, не решаясь пошевелиться. Потом встал с дочкой на руках.

– Пойдем-ка спать. А то не честно получается! Ты тут, а твои подруги лежат в кроватях.

От полуоткрытых дверей раздался легкий топот босых ног. Все было бесполезно. Пьер вздохнул и провозгласил:

– С этого дня тихий час отменяется! С четырнадцати до шестнадцати часов вы будете заниматься любыми своими делами, но только не спать!

И тут же ликующий вопль взорвал замок. Карина и Пьер спускались вниз.

– Я не войду в историю как великий правитель, – говорил драдуанец. – Но одним приемом я овладел в совершенстве – необходимое и полезное обязательно нужно запрещать, чтобы оно жило и развивалось. В памяти моих подданных останется – король Пьер был самодуром и тираном, но какое замечательное было время!

77.

Карина и Пьер пили кофе в кабинете. Взгляд долесонки то и дело замирал на портрете, который висел над письменным столом короля. Драдуанец шагами мерил пространство.

– Девочка сказала правду. Я уделяю ей очень мало времени. А все из-за чувства вины. Оно неотступно со мной. То и дело шепчет: «Если ты когда-то вел себя, как сволочь, имеешь ли ты право на счастье? Не ломаешь ли ты комедию, ведя себя по-человечески?» И потом, Ингра умерла вскоре после того, как я признался, что безумно люблю ее. Сейчас я боюсь выражать свои чувства к дочери… Вы молчите?

– Вы уже все сказали…

Карина смотрела на портрет. На нем, безусловно, был изображен Пьер в молодости.

– Вам нравится эта картина? – драдуанец заметил, к чему приковано внимание гостьи.

Выполненная пастелью в коричнево-синей гамме, работа была необыкновенно выразительна. Резкий поворот головы был здорово схвачен. Глаза так и горели страстью и решительностью. Только фон был как будто несколько не закончен.

– Портрет нарисовала моя девушка, Марта Грет-Лоттская. Та самая, которую я предал… Она давно умерла, и теперь мне никогда не заслужить прощения, – с мукой в голосе сказал Пьер.

Карина вдруг почувствовала, что ее мутит. Голову словно стискивали железными обручами. Изображение на портрете начало двоиться, и Карина потеряла сознание. Король привел ее в чувство, но девушка не сразу пришла в себя. Не своим голосом она прошептала:

– Пьер, я… не виню тебя ни в чем. Это была судьба. Мы были счастливы. Мы любили впоследствии.

78.

После того случая Пьер совершенно лишился покоя. Он не отходил от Карины ни на минуту. Прозвучало даже сумбурное предложение руки и сердца, но Карина отклонила его.

Вечером начался рок-концерт. Первым было объявлено выступление группы «Сплин». Глаза Карины зажглись весельем после первой же песни. Там в припеве была такая строчка:

Я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит…

Двойственный смысл глагола «лечить» никогда прежде не приходил ей в голову. Она представила себе лицо эсверца, когда эта песня загремит перед объединенной армией королевств.

Дальше – больше. Группа «Аквариум» утверждала:

Но чтобы стоять, я должен держаться корней.

Произведение реально претендовало на гимн Тонсильвании. Карина смеялась в голос, не боясь, что ее кто-то услышит. Музыка звучала очень громко.

Любая песня «ДДТ» могла стать гимном ее многострадальной Долесонии. В частности, та, в которой были такие слова:

 
Но, революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра!
Сколько миров мы сжигаем в час
Во имя твоего святого костра?
 

В песне «Високосного года» Карине не показалось ничего подозрительного. Но Пьер специально обратил внимание гостьи на припев:

 
Мы могли бы служить в разведке,
Мы могли бы играть в кино,
Мы, как птицы, садимся на ветки
И засыпаем в метро.
 

– Понимаете, музыка – это язык небес, – сказал он. – Она приходит неизвестно откуда. И слова, которые с ней связаны, часто так же необъяснимы. Или вы знаете, что такое кино?

– Я даже знаю, что такое метро! – рассмеялась Карина.

Появилась женщина с шикарными рыжими волосами.

– Это человек-легенда! – объяснил Пьер. – Единственная из популярных исполнительниц, которой после референдума разрешено выступать на большой сцене.

Ничтоже сумняшеся красивая женщина запела:

 
Все могут короли, все могут короли.
И судьбы всей земли вершат они порой.
Но что ни говори – жениться по любви —
Не может ни один, ни один король.
 

– Эта песня про меня! – Пьер сделал страдающее лицо в мерцающих сумерках.

Карина откинулась в своем кресле, и уже просто слезы вытирала с глаз – она-то знала, что эта песня о ней.

Сразу после выступали «Ночные снайперы»:

 
Белые флаги на башнях твоего города,
В доме моем пусто и холодно.
В светлой комнате давно идет дождь.
Хорошо, что ты не идешь…
 

Карина только диву давалось, как сегодня было все одно к одному. В последующих куплетах перечислялись разные флаги, и Карина тут же находила аналогии с теми королевствами, в которых она побывала. Но главное! Последний куплет начинался словами: «А когда все флаги станут темно-синими, мы улетим в небеса тревожно бессильные…» Здесь со всей очевидностью утверждалось, что именно Гугнеатия займет в будущем главенствующую позицию среди других государств!

Очень понравилось Карине выступление «Машины времени». Она даже попросила у Пьера списать слова:

 
Мне никто не указ,
Да и сам я себе не указ.
Доверяю лишь левой руке,
Маршруты рисуя.
 
 
Ну, а тот, кто указ,
Он не очень-то помнит о нас.
Да и мы вспоминаем его
В беде или всуе.
 

Карину зацепило, что маршруты рисуются левой рукой. Ведь именно так удобнее рисовать движение против часовой стрелки! А в аналитической психологии это символизирует путешествие в поисках самости!

Смеяться она перестала только на выступлении группы «Пикник». На сцену вышли пять мужчин в черном. Дернув по струнам, они взвыли:

 
Видно, Дьявол тебя целовал
В красный рот, дико плавясь от зноя.
И лица беспокойный овал
Гладил трепетной нежной рукою.