Текст книги "Наследники Раскола"

Автор книги: Александра Герасимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

36.

– Похоже, наш единственный шанс выбраться отсюда – прочитать эту галиматью, – печально заметил Кристофер, пробегая глазами написанную речь.

Карина не шелохнулась. Как изваяние просидела она до самого вечера. А когда оставалось совсем немного времени, развила бурную деятельность. Написала три письма. Первое – маме. Второе – Ермолаю Васильевичу Бардову. А один конверт так и оставила неподписанным, белым… Потом приняла ванну. Оделась во все самое красивое, что у нее было.

– Что это вы наряжаетесь? – удивился Кристофер.

– Я обряжаюсь, милый друг, обряжаюсь…

Пришли комиссары.

– Обождите, – сказала она и подошла к эсверцу.

– Крис, спасибо вам за все! – приподнявшись на цыпочки, девушка поцеловала друга.

– Возьмите вот это, – Карина протянула письма. – Если сможете, передайте по назначению…

– Ну, что, ребята, пошли! – последнее было обращено к комиссарам.

Один из них взял папку с докладом. Но девушка не стала принимать ее:

– Милый, я эту песню с детства знаю!

Карина была невероятно возбуждена. На щеках ее горел нездоровый румянец, глаза лихорадочно блестели. Гугнеатке явно не терпелось, чтобы все поскорее началось.

37.

Сотни людей в партере и амфитеатре приветствовали Посланницу Мира. Хлопали и представители Временного Правительства. Речь бывшей королевы должна была окончательно утвердить падение монархии в Долесонии и наметить ближайшую перспективу – Мировую Революцию.

– Здравствуйте, дорогие жители Долесонии, – не по протоколу тепло начала Карина. – Я рада возможности выступать перед вами. Меня представили как Посланницу Мира. Это очень красивое и гордое наименование, но, к сожалению, не совсем верное. Ибо я приехала не с Миром. Я приехала с Войной…

Я родом из Гугнеатии. Вместе с моим другом, эсверцем Кристофером Ивом, мы объехали миры, основанные преподобными магами Хестилотом, Идеквакченбаргборталуи, Ворликием, Тонсильваном, Кирой, Матиасом, Цегенвеем, Гьергичем, Фандором, Полуэктосом, Бодияром. Мы призываем людей на Битву. Но на какую?! Нет, не на свержение правящего класса! А на борьбу с истинным Злом.

Карина зафиксировала какое-то движение слева, но продолжала говорить:

– В моей стране было расшифровано древнее послание, согласно которому Битва со Злом состоится 3 марта 3000 года. Уже сейчас армии многих королевств движутся к плато Никсагора, где назначен общий сбор. Но боюсь, эти войска срочно нужно перенаправить сюда. Ибо Зло пришло в ваш мир!!!

Карина возвысила голос:

– Загляните в Ваши души. Откуда столько ненависти, жажды убивать и разрушать? Качавшие вас в колыбелях матери такими ли видели своих детей? Вас обманули! Провели! И как ловко! Предложили добиться свободы, равенства и братства, о которых говорил Ильвелин, способами, прямо противоречащими его учению. Вам сказали: хватит верить, что вино – это кровь. Попробуйте крови и убедитесь сами!!!

Свет в зале начал меркнуть и одновременно с этим начал нарастать неимоверный гул. Карина уже кричала:

– В моей стране сто лет назад тоже была революция. Ученые до сих пор ломают головы, что это было? Кризис идентификации? Экзистенциональный вакуум? Завороженность тенью? И теперь я знаю ответ на этот вопрос! ДЕЛО В ТОМ, ЧТО…

Раздавшийся грохот заглушил ее слова. То, что происходило дальше, было недалеким будущим уже зародившегося в сознании гьергичей кинематографа. Дико смеясь, председатель поднялся в воздух. Свечи выдирались из мощных светильников и со свистом бросались на людей. Кресла поднимались в воздух вместе со своими седоками и устраивали гонки вперемежку с акробатическими этюдами. Гардины тряслись, заходясь в беззвучном хохоте. А потом в одну секунду все прекратилось. Раз – и нету.

38.

Люди, постанывая, приходили в себя. Не было ни одного, кого не отметила бы ссадина или ожог. Карина и Кристофер оказывали всем медицинскую помощь. Но этим уже не могли ограничиться.

– Что делать? Кто виноват? – то и дело спрашивали их долесонцы.

Утром к ним пришла делегация. Карина приготовилась внимательно слушать, но ей сказали:

– Ваше величество…

Путешественница запротестовала. Но все аргументы, основными из которых были, что она – гугнеатка и будет еще полгода отсутствовать, не возымели никакого действия. Так, Аргунова Карина Александровна была приглашена на царствие в Долесонию.

Делегация удалилась, оставив девушку в глубокой задумчивости. Она долго молчала, а потом, наконец, сказала:

– А вообще это интересно!

И села писать проекты. Крис только диву давался, когда его спутница делилась некоторыми своими соображениями. В какой-то момент он даже сказал:

– Жаль, что ваш государственный ум не достался Эсверии…

Карина медленно, очень медленно положила на стол перо и вышла на балкон. Крис застал ее с сигаретой. Карина курила.

– Что с вами? – спросил он.

– Ничего, – ответила девушка. – Кстати, верните мне письма…

Только что она навсегда простилась со своей мечтой стать королевой Эсверии. Неумолимость женской логики убедила ее и в том, что детей у нее тоже никогда не будет. Зато детище у нее теперь было – ее королевство, ее Долесония!

39.

Следующее дни Карина целиком посвятила формированию кабинета министров. По всей стране глашатаи оповестили население об имеющихся вакансиях: министр финансов, министр культуры, министр науки, министр образования, министр сельского хозяйства и т. д. С пришедшими людьми Карина проводила многочасовые собеседования.

В конце концов, все министры были назначены. Самым оригинальным, по мнению Кристофера, был выбор тринадцатилетнего мальчика на должность военного министра. Эсверец несколько раз пытался объяснить королеве, что это неразумно, но Карина только повторяла: «Ум полководца, ум полководца…» Выбор остальных претендентов был более или менее объясним. Министром сельского хозяйства стал опытный семидесятидвухлетний фермер, министром науки – двадцатидвухлетний студент, министром образования – тридцатипятилетний профессор, а министром финансов – сорокатрехлетняя женщина, мать четырех детей.

Карина была очень довольна своим кабинетом. Проведя три совместных совещания и бессчетное количество индивидуальных, королева и ее спутник покинули Долесонию.

40.

Они ехали знакомой дорогой, и когда снова попали на территорию Цегенвеи, не могли не заглянуть к королю Франку. Тот же самый вахтер так же подозрительно их оглядел, но все равно пропустил. Поднявшись на второй этаж, они сразу встретили Амалию. Принцесса всплеснула руками:

– Привет! Вот Франк обрадуется!

Король сидел за «компьютером» и поднялся навстречу вошедшим.

– Снова в наших краях? Какие-то изменения в плане Битвы? – спросил цегенвеец, пожимая руку Крису и улыбаясь Карине.

– Нет, – покачал головой эсверец. – Нам пришлось вернуться в Долесонию. У Карины умер муж…

Девушка прямо чуть на месте не подпрыгнула. Франк удивленно поднял брови.

– Не знал, что вы были замужем…

Карину охватило уныние. Ну, вот теперь все будут считать, что она была замужем. Сама-то она считала, что ЗАМУЖЕМ НИКОГДА НЕ БЫЛА.

– А как ваша семейная жизнь? – безмятежно произнес Кристофер, с роковой точностью попадая в болевые точки находящихся рядом людей.

Взгляд Франка заметно потускнел.

– Я не женат.

– Кримхильда не простила, что вы пропустили день свадьбы? – поинтересовался Крис, словно всю жизнь коллекционировал причины несостоявшихся браков.

– Да что с вами?! – не выдержала Карина. – Ну-ка, посмотрите мне в глаза!

Последняя фраза была шуткой. Но если бы королева действительно увидела опрокидывающиеся внутрь зрачки, ей стало бы не до смеха. В серебристых глазах друга она различила боль.

– Франк, а вы рассказали о том, почему вас не было? Мы можем подтвердить каждое ваше слово…

Цегенвеец махнул рукой. В комнату впорхнула Кримхильда.

– Здравствуйте! – звонко приветствовала она путешественников. – Ну, ты, Франчик, даешь! Такие гости приехали, а ты их при себе держишь!

Она подбежала к королю, поцеловала его в щечку и потрепала за волосы. Карина считывала и анализировала каждую секунду взаимодействия. В голосе Кримхильды она различила легкое пренебреженье, в жесте – снисходительность. Когда ее рука закончила приветствие, король невольно потянулся за ней. Это был не тот Франк, которого они видели в Фандории!

Карина обернулась к Крису – лицо эсверца было застывшим и напряженным. Она перевела взгляд на Кримхильду – та небрежено собирала бумаги со стола короля. Ее изящная фигурка была лишена признаков беременности.

– Вы уверены, что правильно поступили, сделав аборт? – у Криса в тот день начисто пропала тактичность.

Повисла неловкая пауза. Словно перебрав бесчисленное множество вариантов ответа, Кримхильда, наконец, ответила:

– Да, так было надо…

Карина не понимала, что творится с Крисом. Но, кажется, понимала Кримхильду. Своим поступком она навсегда привязала к себе совестливого Франка. Трапеза, к которой их пригласили, грозила пройти в ужасной атмосфере. Однако появились Амалия, Доминика, Тристан и даже нашлись поводы посмеяться.

41.

С возвращением Франка все комнаты в корпусе номер восемь оказались занятыми, и путешественникам предложили расположиться в соседнем здании. Им досталась симпатичная угловая комнатка на четвертом этаже. Крис сразу улегся спать. А Карина достала бланки с измерениями интеллекта у цегенвейцев и принялась чертить сводную таблицу.

Около половины первого в дверь тихонечко постучали. В полумраке коридора стоял Франк.

– Извините, что так поздно, – шепотом сказал он. – Но я увидел свет, и подумал – может, прогуляемся?

Они отправились в парк.

– Я очень рад, что вы приехали в наше королевство! – сказал Франк.

– Я тоже! – искренне ответила Карина.

Потом они надолго замолчали, но, на самом деле, продолжали общаться. Просто о многом им не нужно было говорить: о Кристофере, о Сусанне, о фандорском драконе, о Битве.

Только когда они возвращались обратно, Франк спросил:

– А что говорит психология о любви?

– Импритинг, – невесело сказала Карина. – Плюс проекция…

– ?

– Впервые импритинг был обнаружен на новорожденных утятах, – пояснила девушка. – Маленькие утята считают за маму того, кого увидят сразу после рождения. Эволюционно все оправдано – обыкновенно рядом оказывается мать. Но если это будет мячик или собака, механизм все равно запустится.

– Возможно, с человеком происходит нечто подобное, – продолжала Карина. – Когда мы рождаемся для любви, то выбираем в качестве объекта первого попавшегося. А потом наделяем его в своем воображении самыми ценными для нас качествами. Хотя, возможно, это верно только для первой любви…

– Значит, вторая более подлинная? – спросил Франк.

– Может быть… – вздохнула Карина. – Может быть…

Они вышли к корпусам. Пора было прощаться.

– Мы завтра, вернее, конечно, уже сегодня уезжаем, – сказала королева Долесонии. – Если не увидимся, то до свидания!

– Нет-нет, я обязательно провожу вас! – воскликнул правитель Цегенвеи. – Хочу спросить еще вот о чем. Когда вы были у нас в прошлый раз, то проводили какие-то исследования, можно узнать о результатах?

– К сожалению, данные еще не обработаны. Не было времени… Но я обязательно сообщу!

– А как вы собираетесь их обсчитывать?

Карина уверенно назвала математическую процедуру.

– Вручную будете делать? – последовал вопрос.

– У меня есть формула…

– А давайте завтра сделаем все на компьютере! Забьем матрицу и никаких проблем!

С некоторых пор Карина с опаской относилась к подобного рода агрегатам, но хи-квадрат так утомительно считать!

42.

Утром они сидели в комнате Франка. Пристально оглядев помещение, Карина пришла к удовлетворившему ее выводу – Кримхильда не ночевала здесь. Отругав себя за такие недостойные мысли, путешественница стала смотреть на короля. Тот ударял по кнопкам «клавиатуры» и изображенные на них знаки отражались на «мониторе». Хорошие руки и темные кудри цегенвейца опять сбили девушку с толку. Она пыталась отвлечься какими-то абстрактными рассуждениями, но вдруг подумала: «А ведь и королевства наши близко находятся…»

Скоро король сказал:

– Готово!

Девушка решила, что закончена «электронная таблица», но нет – из «принтера» поползли листы с распечатанными показателями. Карина прямо обомлела, как все может быть просто! Она судорожно принялась просматривать результаты обсчета.

Бросалось в глаза, что дети, рожденные после аварии, по сравнению с детьми, рожденными до аварии, демонстрируют лучшие показатели по таким субтестам, как «Арифметический», «Осведомленность» и «Кубики Косса». То есть, можно было говорить о лучшем развитии у них таких специальных интеллектуальных характеристик, как умение оперировать числовым материалом, объем относительно простых знаний и аналитико-синтетические способности. Как объяснить это? Возможно, внезапное воздействие радиации на формирующийся в радиационно неопасной среде организм (ситуация с детьми, рожденными до аварии) более неблагоприятно, чем постоянное фоновое радиационное воздействие (ситуация с детьми, рожденными после аварии). Или после аварии так радикально изменилось образование? Или это проявление фактора кагортных различий? Или все-таки радиация?

Карина объяснила все, что могла королю цегенвейцев. А когда закончила, даже взгрустнула – теперь точно настала пора прощаться. Франк проводил Карину в ее комнату. Крис давно ждал их.

Многие цегенвейцы вышли проводить путешественников.

– Приезжайте к нам еще! – бодро сказал Тристан. – Дорога известна!

– И вы к нам! – тут же отозвалась Карина. – Когда вся это кончится, я буду жить в Долесонии.

Карина с Крисом снова отправились в путь. Франк немного прошелся с ними:

– Передавайте привет Сусанне, если увидите…

43.

В королевстве Гьергичей они застали и правителей Фандории. Эдуард, Тереза, Изольда и Сусанна гостили у Алика и Нелли в их дворце, к которому, действительно, вела дорога, выложенная красным кирпичом. Все были рады путешественникам. Эсверец первым делом снял гипс с руки Пунечки; померил давление королеве Нелли; переговорил с королевой Терезой.

Алику Гьергивичу не терпелось сводить гостей на спектакль «До», в котором в главной роли блистал его лучший ученик Алик Манкович. Посещение театра было назначено на вечер. А пока все сидели за столом на открытом балконе. Сусанна, отказавшись от еды, стояла у парапета и смотрела на открывающуюся панораму города.

Фандорский король рассказывал:

– От развалин замка дракона ничего не осталось. Но теперь возникают разговоры о реконструкции исторического памятника…

Сусанна пошла вдоль парапета. Королева с горечью добавила:

– Оставшиеся осколки стоят неимоверно дорого. Все заняты их поисками!

Сусанна изучала куст, выросший между гранитных плит.

– Мы сейчас ставим «Донотею и Арчибальда», – Алик издалека смотрел на юную цегенвейку. – Но никак не можем найти исполнительницу главной роли. Нам нужна совсем юная девочка. Вы позволите пригласить Сусанну на пробы?

– Переговорите с ней, – предложил король Фандории.

– Обязательно поговорю!

Девушка снова пошла вдоль парапета.

– А как ваше Путешествие? – спросила Нелли. – В каких королевствах вы еще побывали?

– Из Бодиярии нам пришлось вернуться в Долесонию, – начал эсверец. – Поэтому теперь мы снова проезжаем некоторые государства. На днях были у цегенвейцев.

«Цегенвея» было единственным словом, которое могла услышать Сусанна. Девочка обернулась и направилась прямиком к столу. Она положила себе в тарелку салата «оливье», салата с кальмарами, селедку под шубой, морковного салата с грецкими орехами, капустного салата с зеленым виноградом, «лобио», взяла два куска курицы, три куска хлеба и целую стопку ветчины – и принялась есть…

Карину очень беспокоили эти проявления.

44.

Спектакль «До» был музыкальной постановкой, повествовавшей о днях, предшествующих Расколу.

Открывал первое действие совет магов – Карина тут же высмотрела Гугнеата в сине-серебряном плаще. То, что им оказался дряхлый старец, ее глубоко задело. А вот маг Эсвер, ослепительный в белом одеянии, был прекрасен как сказка. Кристофер, обернувшись, выразительно поднял брови: вот так.

Совет магов решал, как обезопасить жизнь Ильвелина, которому угрожала смертельная опасность. Но все, что предлагали Преподобные, Ильвелин отвергал. Его ария «Люди – моя стена» была невероятно пронзительной. Карина даже подумала: «Никто и никогда не был так уверен в нравственных возможностях людей, как молодой Бог».

Карина ждала, когда же появится легендарный Алик Манкович. И не ошиблась, поняв, что именно он предстал в облике Никсагора во втором действии – зал буквально взорвался аплодисментами.

– Он играет очень неровно. Но если бы мы упорядочили этот талант, мы бы его убили, – прошептал на ухо король гьергивичей.

Никсагор пел о своей вере в Бога. Он выражал удивление, что Ильвелин может быть предан. Он обращается к разным людям: вылеченным прокаженным; матерям, чьи дети воскресли; молодым людям, нашедшим выход из отчаяния благодаря Слову. Он спрашивает, кто предаст Бога, и не находит ответа. Тогда Никсагор идет к ворам и бандитам. Но те отвечают, что не крадут у тех, чье богатство им не унести, и не убивают тех, кто будет жить вечно. Заканчивается второе действие тем, что Никсагора арестовывают стражники.

– Когда спектакль шел премьерные разы, некоторые зрители выбегали на сцену и затевали драку, – тихонечко сказал король. – Сейчас уже приняты меры…

Третье действие чуть не доконало Карину. Сцена пыток Никсагора и его превращение из одухотворенного юноши в окровавленный кусок мяса, выкрикивающий проклятия Ильвелину, была чудовищна. Когда Манкович начал петь, все зрители подались вперед. Казалось, невозможно расслышать слов умирающего человека. Но припев оглушительным речитативом раздавался в голове каждого:

 
Нас обманули светом, а в мире так много зла,
И я не тот младенец, чья бесценна слеза.
Но если такое возможно в мире, что создал Бог,
То этого Бога нету, а есть обманщик-пророк.
 

В четвертом действии происходит скорый, похожий на фарс, суд над Ильвелином, которого выдал Никсагор. Приговор выносит любимый шут правителя. Предназначенного не избежать – Бог будет казнен. По замыслу режиссера, Ильвелин идет к месту казни сквозь многократно прокручивающийся в обратном порядке цикл времен года. Зима, осень, лето, весна, зима… Солнце и луна в беспорядке мечутся по небосклону, и когда Ильвелин приходит к кресту, он оказывается младенцем, а его враги и друзья – стариками. Только Никсагор на века останется неизменным.

Все это время Ильвелин поет, проговаривая события своей жизни от сегодняшнего дня до рождения. Никсагор же заглядывает в будущее и описывает то проклятие, с которым уходит в века. Боль каждого неимоверна. Их голоса сливаются в единый стон, а потом миг – и чернота. На сцене загорается только одно пятно – красное. В нем сидит Никсагор. Не поднимаясь и не смотря в зал, он начинает петь: «Слышу голос из прекрасного далека», и все начинают плакать.

Раздаются оглушительные раскаты грома. В свете молний, делящих пространство на шестнадцать равных частей, зрители видят испуганные лица друг друга. Это становится частью представления. Так заканчивается «До», и начинается «после».

– Ну, как? – спросил Алик Гьергивич, когда опустился занавес.

Карина не могла ничего ответить – король все понял без слов. На сцену стали выходить актеры. Бывшая гугнеатка подумала, что это очень правильный в психологическим смысле ход, который помогает зрителям вернуться к реалиям жизни, осознать, что увиденное было лишь спектаклем.

– Вы не находите дополнительного смысла в том, что цветы несут Никсагору, а не Ильвелину? – это был уже Крис.

Карина опять не нашлась, что ответить. Она смотрела только на сцену, чтобы лучше запомнить великого актера Алика Манковича.

45.

После представления был устроен банкет для актеров и королевских гостей. Карина с восторгом узнавала в мужчинах во фраках и женщинах в вечерних туалетах тех или иных героев «До». Удалось ей познакомиться и с Аликом Манковичем. Это оказался умопомрачительный мужчина, холенный до барства с карими до черноты глазами.

– Очень приятно! Гугнеатия! – говорил он глубоким баритоном. – Эсверия! А вон и ваш маг!

Актер указал на проходящего мимо юношу, в котором Карина тут же распознала понравившегося ей исполнителя мага Эсвера. Вблизи молодой человек вызывал сложное чувство очевидной и нездоровой женственности. Крис это тоже заметил, и Карина, перехватив его взгляд, прищелкнула языком: вот так. Крис кивнул: квиты.

А король гьергивичей уже представлял любимого ученика фандорцам.

– Эдуард, Тереза знакомьтесь – Алик Манкович. Алик, это правители Фандории.

Актер пожал руку королю, поцеловал руку королеве.

– Принцесса Изольда. Алик галантно поклонился.

– Сусанна Штайн.

– Родственница? – взгляд Манковича стал заинтригованным.

– Нет-нет, она не родственница Питера, – засмеялся король. – Сусанна – даже не из Фандории. Она из Цегенвеи. Помнишь, я тебе рассказывал про королевство физиков?

– Да! Да! Помню! – Алик, не отрываясь, смотрел на худенькую девочку.

– Завтра хочу попробовать ее на роль Донотеи.

– Отлично!

– Но главное, – продолжил король. – Я только что узнал, что у Сусанны сегодня день рождения! Ей исполняется четырнадцать лет!

– Совсем как Донотее! – потрясенно выдохнул актер.

Девочка не знала, как реагировать на разворачивающийся вокруг нее диалог, и беспомощно оглянулась, но Алик уже предлагал ей свою руку.

– Разрешите в качестве подарка устроить вам экскурсию по нашему театру?!

Алик не отступился до тех пор, пока Сусанна не приняла приглашения. И вот они уже уходят. Смотря им вслед, Карина невольно отметила, что это очень красивая пара: высокий импозантный брюнет и хрупкая маленькая девочка со светлыми локонами. Когда они скрылись из виду, Крис посмотрел на Карину многозначительно и сказал весело:

– Вот так!