Текст книги "Отстрел непуганых мужчин"
Автор книги: Александра Авророва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Александра Авророва
Отстрел непуганых мужчин
Глава 1. Бэби и я
Как ни странно, в эту историю нас втравил не кто-нибудь, а отец
Бэби. Бэби – моя закадычная подруга аж с восьмого класса. Мы с нею вместе учились в гуманитарной гимназии, а недавно вместе же закончили третий курс филологического факультета университета. И вообще, мы с ней всегда вместе! Некоторые удивляются, почему мы много лет так здорово ладим и почти не ссоримся, а я думаю, дело в том, что мы очень разные. Вообще-то, Бэби зовут Аней, но никто ее по имени не называет, настолько ее внешность соответствует прозвищу. Бэби небольшого роста, причем не то, чтобы слишком худая, даже скорее гладенькая, однако вся очень миниатюрная, с маленькими ручками и ножками и трогательной детской шейкой. У нее светлые кудряшки и мелкие правильные черты лица, оживленные чуть вздернутым носиком. Короче, куколка, только не Барби, конечно, а… ну, Бэби, и все тут! Оживший пупсик. У большинства мужчин при виде нее челюсть отвисает от восторга, и они тут же идут в атаку, полагая, что обвести вокруг пальца подобное существо под силу любому дураку. И здорово ошибаются! Чем бороться с Бэби, лучше сразу броситься под паровой каток. Она умная, как сто чертей, а характер у нее железобетонный. Или, например, металлокерамический. Маме ставили такие коронки на зубы, безумно дорогие. На вид – хрупкий фарфор, а врачи уверяют, что прочность необыкновенная. Вот подобный характер у моей подруги. Я ею просто восхищаюсь!
Я-то сама слабовольная. Мама говорит, лень раньше меня родилась. Не успела, говорит, ты на свет божий появиться, а лень твоя уже тут как тут, на подоконнике сидит. Хотя я не согласна. Видала я и поленивее. Однако по сравнению с подругой я и вправду пассивная амеба, каковая всю свою жизнь проводит в ближайшей луже и даже размножаться намерена исключительно посредством деления. Для меня лучшее времяпрепровождение – валяние на тахте с интересной книжкой, которую можно в любой момент отложить в сторону, чтобы помечтать. Только эта радость выпадает мне нечасто. Стоит приуютиться – тут же врывается пышущая энергией Бэби и куда-то тащит. Сперва я сопротивляюсь, потом подчиняюсь, а в результате оказываюсь довольна. По крайней мере, скучать с Бэби не приходится никогда, что, согласитесь, немаловажно в нашей обыденной жизни.
Впрочем, я отвлеклась. Я ведь собираюсь рассказывать не о нас, а о том, что с нами произошло этим летом. Похоже на название школьного сочинения, да? «Как я помогала дедушке на сенокосе» или что-нибудь подобное. К сожалению, тема моего нынешнего сочинения гораздо страшнее. Я довольно долго размышляла, можно ли в принципе делать убийство – а в нашем случае даже несколько убийств – поводом для литературного творчества. Размышляла, пока не поняла – выбора у меня нет. Если я не опишу то, что случилось, у меня просто крыша поедет, честное слово! Я же не виновата, что я меня такой характер. Наверное, из-за него я и пошла на филфак. Все, что меня мучит, я с детства привыкла изливать в стихах. Однако сейчас, разумеется, стихи были бы по меньшей мере неуместны. Я ни одного не сочинила с того момента, когда… Ну, я до него еще дойду. Короче, стихов не рождается, а на душе будто скребется кто-то потихоньку. Я наконец-то поняла, откуда взялось стандартное выражение – «кошки на душе скребут». Именно это я и чувствую. А опишу – глядишь, успокоюсь. Главное, не бухать сразу самое ужасное, а начать с начала, будто и не подозреваешь, что ждет дальше. Сперва познакомить вас со всеми, кто оказался втянут в эту страшную историю, подобно тому, как знакомились с ними мы, и лишь постепенно… постепенно…
Итак, в эту поездку нас втравил Бэбин папа. Стоял июнь, вовсю шла сессия, и мы сразу после экзамена по лингвистике отправились к Бэби домой перекусить, поскольку она живет ближе. Моя подруга, как всегда, получила пятерку, я же впервые в жизни схлопотала трояк. Вообще-то учусь я хорошо, но данный случай был особый, и давно знающая меня собеседница моментально все сообразила.
– Ты все-таки вчера туда ходила, – не спросила, а сообщила она по дороге.
– Да, – вздохнула я.
Дело в том, что накануне в концертном зале выступал Олег Погудин. Он поет романсы, и у меня от звуков его голоса просто душа уносится на небеса. Даже когда слушаю кассеты или диски, а тем более живьем. И вовсе это не значит, что я в него влюблена, тут Бэби ошибается. Она упорно пытается меня убедить, что неразумно тратить свои чувства на человека, с которым тебе никогда в жизни и словом не придется перемолвиться. А я, между прочим, как раз перемолвилась. Я подарила ему цветы и сказала: «Спасибо», а он мне ответил: «Это вам спасибо». Настоящий диалог! И вообще, если я уплываю от его пения, так это еще не значит, что я бегаю за ним и мечтаю оторвать на память кусок его фрака. Я восторгаюсь искусством Олега, а не им самим. Подруга же моя утверждает, что логичнее с моей стороны было бы за ним бегать. Мол, нет ничего глупее романтической привязанности к знаменитости, но уж коли угораздило, так следует любой ценой добиться внимания и выделиться из общей массы. А если мне и без того хорошо? Главное, не пропустить ни одного концерта. Даже когда концерт накануне экзамена. Даже когда экзамен – лингвистика.
Однако Бэби со мной не согласилась. Разумеется, она права и лингвистика – редкостное занудство и вбивается в голову с трудом, а вылетает оттуда моментально. Только при выборе между занудством и Олегом Погудиным я долго колебаться не стану. Спорить с подругой я тоже не стану. Нет у меня такой энергии, чтобы с нею спорить. Я подтвердила, что терять на развлечения последние часы, которые можно истратить на подготовку, нормальный человек не будет, а сама побежала потихоньку и купила с рук билет. Удовольствие получила непередаваемое, зато научные знания, приобретенные за последние дни, обиделись и куда-то делись. А может, причина в том, что мне было на них не сосредоточиться. Я ведь учила, и долго учила, но наутро у меня перед глазами стояло лицо Олега, а в ушах звучал его голос. То, о чем допытывался экзаменатор, казалось неважным и неинтересным. В результате – тройка и большие проблемы со стипендией на следующий семестр. За удовольствие, как известно, надо платить.
– Ты ведь обещала, что не пойдешь, – строго заметила Бэби. – Как маленькая, честное слово.
– Я не обещала, – возразила я. – Я сказала, что нормальный человек не пойдет, но не гарантировала, что я нормальный.
Моя подруга задумалась. Что мне в ней нравится, так это справедливость.
– Да, пожалуй. Я, конечно, сама виновата – надо было лучше за тобой следить. Если тебе не дадут стипендию, я отправлюсь по инстанциям и попытаюсь что-нибудь сделать. Не переживай!
Представляете – и больше никаких упреков! Что называется, проехали. Она никогда не пилит, если не видит в этом смысла.
Глава 2. Заповедник непуганых мужчин
А дома нас огорошил ее папа.
– Девочки, – радостно улыбаясь, заявил он, – у меня есть возможность достать вам путевки в пансионат под Адлером.
– Зачем? – искренне удивилась я. – Мы можем опять поехать к моей тете. Она очень зовет.
У меня тетя живет в Ялте, и мы с Бэби отдыхаем там почти каждое лето.
Василий Григорьевич пожал плечами:
– И не надоело вам вечно в одном и том же месте? К тому же на Украину нынче безумно дорогие билеты.
– Зато проживание бесплатное, – парировала его практичная дочь. – Папа, ты что-то темнишь. Что значит – «достать путевки в пансионат»? Плати деньги да покупай. Вон, газеты ломятся от всякой рекламы. Или это нечто особенное?
– Ну, – смутился Василий Григорьевич, – можно выразиться и так.
– Дача Сталина, – не выдержав, хихикнула я.
У меня язык без костей, но знакомые давно привыкли и не обижаются.
– Так что за пансионат? – мою подругу нельзя было сбить в сторону от намеченного пути.
– Целевой пансионат министерства судостроения.
– А что, – опешила я, – там так уж хорошо? Почему именно туда?
– Ну… ну, я решил, что вам там понравится. Для разнообразия. Там такие симпатичные домики среди деревьев, и пляж рядом. Опять же, столовая имеется.
– И удобства во дворе, – продолжила Бэби. – Я прекрасно представляю подобные богадельни. У тебя должна быть какая-то причина нас туда запихивать. Пока не объяснишь, вопрос обсуждать не буду. И, пожалуйста, говори правду.
– Ну…
Мне лично просто жаль стало Василия Григорьевича. Это нелегко – иметь такую дочь. Я сказала:
– Мне тоже интересно. Какой-то сюрприз, да?
– Ну… в некотором роде. Вы на меня не обидитесь, девчонки, а?
Мы дружно заверили, что нет, и он продолжил:
– Понимаете, меня кое-что в вашей жизни беспокоит. Вам ведь уже… ага, почти двадцать, да?
– Да, – изумилась мы. – А что?
Мы обе родились в августе, причем я ровно на день позже.
– Ну, вот. И когда ж вы начнете гулять с мальчиками, дорогие мои, а? Вы не находите, что пора?
Я пожала плечами:
– Мы же все-таки не кошки. У нас периодов нет. Когда влюбимся, тогда и будем гулять.
– Ну, за тебя, Оля, я более-менее спокоен. Надеюсь, с возрастом ты начнешь относиться к жизни более реалистически, и все у тебя будет в порядке. А вот что касается этого монстра, – он бросил ласковый взгляд на Бэби, – сомневаюсь, что без серьезной поддержки извне она когда-нибудь сумеет влюбиться. Для этого надо потерять голову, а чтобы ей потерять голову, нужен орешек покрепче, чем ваши факультетские инвалиды.
Василий Григорьевич считает, что парень, не отслуживший армию, обязательно инвалид. Впрочем, в отношении студентов филфака он частично прав. Мальчишек у нас в группе всего трое, и ни один из них желания потерять голову не вызывает.
Моя подруга засмеялась так, что прыснула чаем, и уточнила:
– Так ты что, гулять нас посылаешь? Ага, министерство судостроения. Там действительно должно быть полно мужиков. Я где-то читала, почти девяносто процентов. Думаешь, они скопом рванут в пансионат?
– Надеюсь, – тоже засмеялся ее отец. – Надеюсь, что там окажутся нормальные мужики. Откровенно говоря, когда я смотрю на ваших завитых и разодетых юнцов с филфака, я вас прекрасно понимаю. Ну, не из чего вам выбирать! А в министерстве судостроения должны быть нормальные, и их там…
– Целый заповедник, – продолжила я. – Дремучих, непуганых, завернутых в дерюгу и с нечесаными волосами. То есть вы нас зовете не в пансионат, а в заповедник непуганых мужчин, да? Интересно, а отстрел там разрешен? Сколько штук разрешается прикончить за сезон и где получать лицензию?
Боже мой, если б я знала, как часто буду вспоминать потом эти слова, я б прикусила себе язык. Но я болтала и болтала, и ничего не ведала о будущем. У меня после стресса всегда повышенная болтливость, а тройка за экзамен – это именно стресс.
Спустя полчаса, когда Василий Григорьевич удалился, ангел господень с огненным мечом, чудом преобразившийся в нежную с виду блондинку, уставился на меня горящими глазами и грозно вопросил:
– Ну, Оля, и что ты решила?
Я робко заметила:
– Разве не спокойнее будет опять поехать отдыхать к тете? Крым всегда считался благодатным краем. Туда даже чахоточных посылали.
– Во-первых, – парировала моя логичная подруга, – не больно-то им это помогало. Возьми, к примеру, Чехова – так и умер в своей унылой Ялте. Во-вторых, чахоткой мы не страдаем. В-третьих, мы уже сто лет проводим июль у твоей тети и наверняка сидим у нее в печенках. А в-четвертых, кто говорит о спокойствии?
– Я говорю, – вздохнула я.
– Вот и получишь его на этой турбазе, – моментально сменила тактику Бэби. – Это тебе не центр большого города, как в твоей Ялте. Это тихое место на берегу моря, прямо посереди дикой природы. В заповеднике, можно сказать. А на стада непуганых мужчин можешь не обращать внимания – пусть себе бродят. Будешь любоваться пейзажем и мечтать о… в общем, мечтать. Это тебе понравится.
Она явно сперва хотела добавить, о ком мечтать, но благородно сдержалась. Ее благородство меня добило. Другая б на ее месте именно сегодня не упустила случая съязвить, продемонстрировав мою умственную неполноценность, а она наоборот. В пансионат же ей, похоже, здорово хочется, и для себя она все уже решила. Так стоит ли мне рыпаться, ставя нас обеих в трудное положение? Ну, не съедят же меня дикие мужчины, в самом деле! Кстати, интересно, неужели именно они так завлекли мою подругу? Совсем на нее не похоже. И я сказала:
– Если действительно хочешь, давай поедем. Только объясни, тебе-то это зачем?
– Я всегда предпочитаю что-то новенькое, – пояснила Бэби. – И, кстати, папа прав. В нашем возрасте женщине пора приобретать опыт, а лучшей возможности попрактиковаться мы не получим. Вдруг мне кто-нибудь когда-нибудь и впрямь понравится, так не стану же я рисковать и экспериментировать прямо на нем! Надо приготовиться заранее, чтобы решить, какая тактика лучше действует на какой тип мужчин. Ты же знаешь, я не ты, я не люблю валяться на пляже без дела. Мне нужно иметь занятие для мозгов, вот я его и получу.
И если вы считаете, что она шутила, то глубоко заблуждаетесь. Бэби – феномен, а на приобретении опыта она помешана. Она и с парашютом прыгала, и с аквалангом плавала. Самое же потрясающее она отмочила после первого курса. У Василия Григорьевича наверняка глаза бы на лоб полезли, если б он узнал, честное слово! Мы как раз отдыхали у тети в Ялте, и нам исполнилось по восемнадцать. Так на следующий день эта ненормальная заявила, что рубеж совершеннолетия пройден и пришло время узнать, что такое секс. Мы тогда чуть не поссорились, что случается с нами крайне редко. Я до сих пор с ней не согласна. Мне кажется, сперва надо влюбиться, а секс уже потом, как приложение. Однако Бэби заявила, что я до смешного романтична, секс же, по слухам, – кладезь приятных и необычных ощущений. Главное, разумно выбрать первого партнера, чтобы это был не старикашка какой-нибудь, ни на что уже не годный, но и не юнец, привыкший препоручать всю инициативу женщине. Надо пойти на танцы, посмотреть, к кому больше всего липнут протертые бабы, которым надо только одно и у которых глаз хорошо наметан, и с этим объектом завести знакомство.
Должна заметить, что секс мою подругу разочаровал, хотя мужчину она выбрала уверенного в себе и красивого, к тому же роман крутила целых две недели, прочтя в одной дурацкой книге, что сексуальность в женщине пробуждается не сразу. Я ехидно цитировала ей другую дурацкую книгу, где говорилось, что для такового пробуждения нужны роды, и советовала в качестве очередного опыта быстренько родить. Слава богу, до последнего дело не дошло. Как бы там ни было, Бэби о случившемся не жалеет, а я не жалею о том, что со мною того же самого не случилось. В конце концов, первый раз бывает только раз, и я не обязана жертвовать им ради всяких экспериментов. И не обязана теперь гулять с кем-то в пансионате. Это с одной стороны. А с другой, вдруг там окажется человек, который… который… Короче, тот, про которого Бэби иногда иронизирует: «Ждешь, когда к тебе спустится прекрасный принц на воздушном шарике?» Я понимаю, что в своей иронии она права, но ведь надеяться никому не запретишь?
Глава 3. Митя и Петр Михайлович
Билеты Бэбин папа достал в купейный вагон, нижнее и верхнее места.
Когда мы вошли, один из наших попутчиков уже торчал на противоположной полке, и на прекрасного принца он походил меньше всего. На непуганого мужчину, впрочем, тоже, поскольку явно испугался. Уж не знаю, кто именно из нас вторг его в такой транс, но бедняга срочно вытащил из-за пазухи газету и спрятался за ней, словно страус, зарывающий голову в песок. Можно подумать, больно он нам нужен! Старый, лет, как минимум, сорока, толстеющий, лысеющий и вообще какой-то нервный. Мы, не обратив на него особого внимания, начали распихивать вещи, и тут появился последний пассажир нашего купе. Едва окинув нас взглядом, он улыбнулся и сказал:
– Добрый день! Вы простите, барышни, но я бы хотел обменяться с одной из вас полкой. Мне кажется, верхняя больше годится для меня, чем для любой из вас.
Мы обе обернулись и изумленно воззрились на говорившего. В силу возраста нам скорее приходилось самим уступать нижние места, чем пользоваться подобной услугой. К тому же в словах незнакомца звучала чуть заметная ирония, совершенно меня очаровавшая. Он словно подсмеивался над собственной галантностью.
– Не волнуйтесь, мы достаточно спортивно развиты, – вызывающе заявила
Бэби, стоило ей опомниться. Она терпеть не может, когда кто-нибудь решает за нее.
– Не сомневаюсь, – подтвердил собеседник, – но войдите в мое положение! Мне будет крайне некомфортно возлежать на удобном ложе, зная, что представительница куда более прекрасного пола ютится наверху. Вы ведь не захотите причинить мне подобное неудобство?
Он вроде бы не улыбался, но улыбка чувствовалась в каждом произнесенном слове.
– Не захотим, – согласилась я. – Спасибо!
Жутко не люблю эти верхние полки – всегда боюсь упасть. А запихивать на обе ночи наверх Бэби несправедливо. Раз уж нам так повезло, не вижу причины ерепениться.
Наш спутник кивнул и спокойно принялся располагаться. Я украдкой его оглядела. Он тоже был немолод, лет, как мне показалось, тридцати (позднее выяснилось, что ему все тридцать пять). Довольно высокий, худощавый и мускулистый, он почему-то вызвал у меня смутные ассоциации с английским аристократом. Возможно, дело было в его пепельных чуть вьющихся волосах, тонком, изящно вырезанном носе и светлых глазах, то ли серых, то ли голубых. Красавцем он, несомненно, не являлся, однако в привлекательности ему отказать нельзя. Мне вообще нравятся блондины.
Наш первый сосед при виде еще одного мужчины явно взбодрился. Возможно, он опасался, что на помощь к нам с Бэби явится третья женщина и мы, воспользовавшись численным преимуществом, тут же его изнасилуем. А теперь он позволил себе высунуть нос из-под газеты и что-то буркнуть по поводу плохой работы вентиляции и грязи в вагоне. Аристократ предположил, что вентиляция заработает, когда поезд тронется, и они плавно перешли к обсуждению югославского вопроса – не понимаю, как это им настолько ловко удалось. На нас оба не обращали ни малейшего внимания. Мы на них тоже. Правда, я успела заметить, что среди багажа вновьприбывшего имелась гитара, и намотать это на ус. Дело в том, что я сочиняю песни, которые и исполняю под гитару. Разумеется, мои вокальные данные далеки от имеющихся, например, у Олега Погудина, но для домашнего употребления их хватает. Мои знакомые всегда рады меня слушать. Поэтому человек, таскающий с собой мой любимый музыкальный инструмент, в некотором роде мне друг и брат. Тем более, такой воспитанный. Уступил место, причем не для того, чтобы клинья подбивать, а исключительно из благородства. Вот ведь незадача! Когда попадается такой тип, на которого глаза бы не смотрели, он обычно сразу липнет, а тут я бы с удовольствием пообщалась, а ему не надо. Интересно, что думает по этому поводу Бэби? Не спросишь же у нее при соседях, правда?
Бэби меня поразила. Меня, знающую ее сто лет. Она вдруг сделала лицо типа «беззащитная юная особа срочно нуждается в помощи истинного мужчины» и обратилась… обратилась, представьте себе, не к аристократу, а к затюканному страусу.
– Простите, – смущаясь и сияя глазами, сообщила она, – мне очень хочется пить, а открыть бутылку минералки не хватает сил. Крышка так плотно прикручена! Вы бы не могли мне помочь?
Я поперхнулась. Бэби не хватает сил, ха! Хоть она и ниже меня, а сильнее вдвое. Значит, начала обещанную охоту. Только выбор объекта удивляет. Куда ей этот потрепанный жизнью недотепа? Я бы выбрала другого.
А недотепа затравленно оглянулся, словно ища того, к кому обращается моя подруга, и, не найдя, обреченно взял бутылку. Открыть он ее сумел, не спорю. Зато как! Вода фонтаном брызнула в потолок, облив брюки аристократа. Трусливый страус тут же испуганно вжал голову в плечи, а Бэби с неописуемым восторгом заявила:
– Ой, как здорово! Теперь у меня будет чувство, что я пью не минералку, а шампанское! Спасибо вам! Что бы я без вас делала!
Метаморфоза, произошедшая с ее собеседником, меня поразила. Он приосанился и словно бы вырос, а лицо его, можете поверить, похорошело и даже помолодело.
– Меня зовут Аня, – воспользовавшись моментом, представилась Бэби, – а это Оля.
– Петр Михайлович… то есть Петя, – все еще пребывая в эйфории, уточнил страус. – Просто Петя. А это… – он оглянулся на аристократа.
– Митя, – чуть наклонил голову тот. – И далеко ли вам ехать, барышни?
Спрашивая, он смотрел на меня.
– До Адлера, – объяснила я.
– Какое совпадение! Мне тоже. И тебе, Петр, да?
– Точно, – кивнул Петр Михайлович. – Значит, все выходим вместе. Вы там когда-нибудь были? А то я ничего там не знаю и очень волнуюсь, как доберусь до места.
– Мы тоже в первый раз, – кивнула Бэби. – Но у нас записан номер автобуса, так что проблемы нет.
– У меня тоже записан. Когда я получал путевку, мне выдали такую бумагу, на которой записаны разные правила, а также адрес и номер автобуса. То есть адрес не автобуса, конечно, а пансионата. Только я не очень этому доверяю. Могут быть опечатки, и вообще… Нам должны были предоставить групповода, который довез бы до места, а они на нем экономят. А ведь путевка недешевая! Я, правда, платил десять процентов от полной стоимости, но все равно. Групповод положен, я знаю! Как можно отправлять людей в незнакомое место без него? Это неправильно. Даже если я плачу десять процентов, они-то получают полную стоимость, правда? Вот на полную стоимость и должны предоставлять обслуживание. А они выдали мне такую бумажку, и все. Я четыре раза к ним ходил, а бумажку эту дали на второй. Нет, на третий! Нет, все-таки на второй. Да, это было четырнадцатого, во вторник. Или двадцатого, в понедельник?
Петр Михайлович раскраснелся, глаза его заблестели. Есть такой тип застенчивых, но говорливых людей. При посторонних они молчат, однако если уж с кем-то себя преодолеют, то болтают и не могут остановиться. Видимо, он из них. Причем повторяет одно и то же по нескольку раз. Можно подумать, мне не все равно, в какой именно день ему подсунули дурацкую бумажку! Типичный зануда! А Бэби слушает, словно на нее снизошло откровение с небес. Охота ей дурака валять?
– А вы, барышни, тоже, судя по всему, едете на какую-нибудь турбазу, а не дикарями? – поинтересовался Митя, едва Петр Михайлович замолк, чтобы перевести дыхание.
– Судя по чему? – тут же не без вызова откликнулась Бэби. Хотя он снова смотрел на меня!
– Судя по записанному номеру автобуса.
– А разве мы не могли записать номер автобуса, который идет до той частной квартиры, где мы будем жить?
– Но тогда, скорее всего, вы бы уже бывали там раньше – иначе откуда узнали адрес? А вы сказали, что окажетесь в Адлере впервые.
Моя подруга явно хотела еще что-то возразить, однако я ее опередила.
– Вы правы. Мы тоже едем в пансионат. Пансионат министерства судостроения.
Митя чуть поднял брови и приглушенно засмеялся:
– Да, Оленька, кто бы мог подумать? Я, представьте, тоже.
У меня екнуло сердце. «Оленька» прозвучало как-то так… мне трудно объяснить. Ничего особенного в подобном обращении нет, но все-таки прозвучало немножко нежно. Чуть-чуть. А мне как его называть? Отчества он не говорил. Митя… Всех моих знакомых Дмитриев зовут Димами. Дима – обычное имя, а Митя… Разве можно к постороннему человеку вот так сразу обратиться «Митя»? Я не смогу.
– И я еду туда же, – прервал мои размышления Петр Михайлович. – Вот и хорошо. Будем добираться вместе, чтобы не заблудиться. У вас какой номер автобуса записан? А то вдруг у меня опечатка.
Митя заверил, что наши листки с описанием маршрута наверняка размножены на ксероксе, так что за идентичность опасаться не стоит. И оказался прав. Вообще, ум его меня просто поражал!
В отличие от нас с Бэби, мужчины действительно имели отношение к судостроению. Оба закончили Кораблестроительный институт, причем выяснилось, что когда Петр Михайлович защищал диплом, Митя поступал на первый курс. Это подвигло их на довольно длительное обсуждение общих преподавателей и сразу сделало чуть ли не друзьями. На данный момент
Митя работал в каком-то совместной российско-немецкой фирме, проектирующей судовые компьютеры, Петр же Михайлович, судя по его длинному и подробному рассказу, вкалывал за гроши на Балтийском заводе, но время от времени ходил в заграничное плавание, где получал довольно приличные деньги. О семьях своих и один, и другой умолчали.
