Текст книги "Отстрел непуганых мужчин"
Автор книги: Александра Авророва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
За обедом я посмотрел на Олю новыми глазами и понял, что раньше, полагая, видимо, ее уже почти своею, недооценивал ее. А теперь взглянул со стороны – да она удивительно хороша! На нее не обернешься на улице, но, глянув раз, будешь смотреть снова и снова, и чем больше смотришь, тем она кажется прелестней. Вспомнил даже фразу Чехова: «Когда на какое-нибудь определенное действие человек затрачивает наименьшее количество движений, то это грация». Оля все делает мило, мило и просто. Она берет кусок хлеба красивее, чем другая танцует. А на лицо ее можно любоваться, не отрываясь, и оно нескоро наскучит. Как-то зимой я глянул на Неву и был поражен: несмотря на сильный ветер, лед шел в противоположную сторону. Конечно, я сразу понял, что дело в течении. Вот такое же внутреннее течение смутно мерцает в ее глазах. Ты знаешь, что там, внутри, что-то есть, сквозь полупрозрачное стекло видишь мелькание странных теней, вглядываешься в них, но дотронуться не можешь, как бы ни хотел. Когда я узнал, что сегодня она бросилась спасать мерзкого ребенка и чуть не утонула, кровь ударила мне в голову при мысли, что я никогда больше не мог бы разглядывать эти загадочные иероглифы, пытаясь, но не надеясь расшифровать их, уловить их смысл.
Впрочем, это ненужная лирика, это я не о том. Я только имел в виду, что девочка мне несомненно нужна. Я свалял дурака, в минутном помрачении чувств оттолкнув ее от себя. Правда, я был уверен, что она всерьез влюблена и вернуть ее будет несложно. Теперь уверенность моя поутихла. Меня терзает мысль, что я был самодоволен и слеп. А любила ли она меня хоть минуту?
Ее поведение за столом меня поразило. Я был готов ко всему. К попытке примирения. К оскорбленному молчанию. К открытой ненависти. Ко всему, кроме вежливого, доброжелательного внимания. Я искал хоть след, хоть тень обиды – нет, в помине нет! Конечно, с обидчивостью у русалочки слабовато. Света, наша соседка по столу, с тупым упорством вечно говорит ей колкости, а русалочка в ответ лишь преисполняется сочувствием к этой дуре, вот и все. Однако я надеялся, что между ее отношением ко мне и к Свете есть большая разница, и уж мое-то поведение способно ее задеть. Если б она любила меня, то несомненно задело бы, иначе быть не может. А ей хоть бы что! Спокойная, милая. Не избегает разговоров со мною, но и не поощряет их. Будто я – это, например, Леша, который даром не нужен, но не хочется откровенно обижать. И вот я сижу и думаю – а с чего я так уверился, будто она в меня влюблена? Что ходила со мной гулять? А почему бы покладистой девочке не пройтись по парку с соседом. По выражению глаз? Такие уж глаза дала ей природа, при чем здесь я? По словам? Да ничего особенного она не говорила. Была добра ко мне по причине доброго сердца, не более. Неужели я принимал желаемое за действительное и выдумал то, чего в помине нет? Не верю! Я никогда не был дураком. Что же, она просто настолько владеет собой? Опять немыслимо.
Пишу после ужина. Все мои попытки вернуть утраченный контакт словно разбиваются о стену. Раньше в моих руках была мягкая глина, способная принимать любую желаемую мне форму, а теперь… теперь – упругая резина, не оказывающая сопротивления, однако моментально возвращающаяся в исходное положение, стоит ее отпустить. А ведь с подругой она по-прежнему податлива и покорна – до противности, я бы сказал. Отвратительно, когда один человек позволяет себе так нагло командовать другим человеком, да еще человеком, который в сто раз выше тебя и неизмеримо тоньше чувствует. Аня распоряжается, словно своею собственностью, а меня при виде этого трясет от злости. Какое она имеет право, эта примитивная, хитрая, нахальная девица? Она упорно приставала ко мне с дурацкими вопросами, но я умею ставить подобных особ на место, и пыл ее быстро поугас. Кстати, вопросы касались моих отношений с Лешей. Неужто она догадалась, что мы знакомы? Похоже, она вообще не верит в официальную версию убийства. Интересно, есть ли основания?
Ночь. Только что видел Олю. Она стояла на крыльце, освещенная луной, в халатике, из-под которого нелепо торчала ночная рубашка. Черт нашептал мне, что под рубашкой ничего нет, и меня охватило такое желание, какого я не испытывал уже давно. Казалось бы, ночь с Настей должна была утихомирить страсти – фиг вам! Я никогда не мог понять насильников, был уверен, словить от этого кайф может лишь психически больной, без ответного желания женщины на кой она мужику нужна? А тут впервые понял. Голова кружилась, язык присох к гортани, и сам не знаю, как я сдержался. Наверное, удержала мысль, что после этого я потеряю девочку навсегда. Навечно. А она стояла, ничего не ведая, спокойная и вежливая. Она сочиняла стихи, я ей мешал, но она стеснялась прогнать меня прочь. Я ушел сам. А теперь в мозгу почему-то всплыли Лермонтовские строки о русалке, заученные когда-то в школе и с той поры невостребованные.
«В море царевич купает коня;
Слышит: «Царевич! Взгляни на меня!»
Слышит царевич: «Я царская дочь!
Хочешь провесть ты с царевною ночь?»
Мыслит царевич: «Добро же! Постой!»
За косу ловко схватил он рукой.
Держит, рука боевая сильна;
Плачит и молит и бьется она».
А дальше, вырванная из родной стихии, русалочка погибла – по-моему, так?
«Бледные руки хватают песок;
Шепчут уста непонятный упрек…
Едет царевич задумчиво прочь.
Будет он помнить про царскую дочь!»
Записываю эти стихи не потому, что они имеют какое-то отношение к ней или ко мне, а в надежде от них отвязаться. Лежу, а они бьются в мозгу и мешают заснуть. Бред какой-то, честное слово!
18.07. Разговоры за завтраком навели меня на мысль о Леше и о его смерти. Оказывается, я не думал об этом всерьез. То есть о самой смерти, разумеется, не мог не думать, а вот причиной ее интересовался мало, увлеченный собственными заботами. А теперь вот этот разговор не дает мне покоя – возможно, потому, что в нем участвовала Оля. Ее слова натолкнули меня на странное противоречие. Надо позвонить в Питер и все выяснить.
Позвонил, но разговор оказался не телефонным. Выясним все при личной встрече. Впрочем, я же пишу не об этом. Хотелось бы знать, откуда у меня такой страх перед браком? Чего в нем такого уж отвратительного? Предположим, женился бы я на Оле. Что я потеряю? Свободу? Ерунда. Она не способна командовать, она будет подчиняться, да еще с восторгом – я же вижу их отношения с Аней. Предположим, рано или поздно она мне надоест. Так я убежден, стоит мне намекнуть, что не люблю ее, и она моментально уйдет, не требуя ни квартиры, ни машины, ни денег. Уйдет и не станет мне докучать никогда, это точно. То есть ничего необратимого в браке нет. Пока нужна, будет рядом, надоест – исчезнет. Она ненавязчива и не склонна к проявлению инициативы. Я бы сказал, она отвечает на мои желания, отставая на полшага, а не пытаясь опережать их. То есть отвечала до разлада. А что я приобрету? Она будет жить в моем доме и делать то, что я хочу. Даже не верится, что существо русалочьей природы будет жить в моем доме и станет полной моею собственностью, и тем не менее это так. Если уж Оля согласится, то полумер не будет, я знаю. Разумеется, поначалу она не слишком-то сумеет вести хозяйство, однако быстро выучится и освободит меня от этой тягомотины. Она девочка ответственная и добросовестная, она постарается. Это тоже плюс.
Какие минусы? Вероятно, от брака меня отвращала скука. Женщина по природе своей существо примитивное, разгадать ее не стоит труда, поведение ее определяется инстинктами, поэтому предсказуемо и однообразно. Терпеть изо дня в день подобное рядом с собою – никакие нервы не выдержат. Недаром все женатые либо ходят на сторону, либо не в себе. Но тут мне повезло. В конце концов, из любого правила есть исключения. Да, в Оле есть некая предсказуемость, которую я бы скорее назвал надежностью, но это то, что на поверхности. А течение, которое в глубине, вряд ли когда-нибудь будет мне до конца доступно и нескоро наскучит. Минус состоит только в том, что придется делать вид, будто люблю ее. Мне кажется, это не составит большого труда, а будет даже приятно. Надо обдумать это.»
И – отдельно последняя фраза, написанная наискось и небрежно. «Это действительно не составит большого труда. Похоже, я люблю ее. Во кретин, да?».
Я подняла голову. Солнце пекло вовсю, разгорался день. Еще немного, и на самолет я бы опоздала. Я побежала на базу, блокнот лежал в сумке и жег мне сердце. Что пережила я, читая, пусть останется тайной. Одно могу сказать точно – я не стала любить Митю меньше. Я любила его с прежней силой, с прежним жаром всей моей души. Он был мертв, но его голос только что говорил со мною. Несмотря ни на что, нас объединяло родство душ, и в те минуты, когда я сидела за столом напротив него, восхищалась его красотой и терзалась его равнодушием, он, сидя напротив меня, испытывал те же самые чувства. Это было больно и прекрасно.
Глава 29. Дома
Родители встретили нас, потрясенные, и лишь пеняли, что мы не вернулись домой после первого же убийства. Состояние Бэби расстроило их, однако не слишком удивило. Я объяснила, что убитые успели стать ее хорошими друзьями. Бэби всегда легко и быстро сходилась с людьми.
На следующий день я отправилась в Лешин офис, адрес которого предусмотрительно узнала у Толика. У входа стоял охранник. Я спросила Руслана Касимова, и меня провели в кабинет.
– Оля? – удивился Руслан. – Никак не ожидал тебя здесь увидеть. Ты чего не на юге?
– Митя погиб, – тихо сказала я.
– Как? Не может быть! Представляю, каково тебе, бедненькой! Как же это произошло? Я так тебе сочувствую!
Я пожала плечами. Меня охватила обычная при общении с Русланом неловкость. Вроде бы, он вел себя правильно, а что-то смущало меня постоянно.
Я спросила:
– А как дела у вас?
– Ужасно, – вздохнул он. – Настю арестовали.
Пришел мой черед ахнуть.
– Когда? Почему?
– Сегодня утром. Уверяют, будто она… будто она убила Петра и Лешу. Невероятно, невозможно!
– А почему… почему уверяют?
– Ну, – неохотно поведал Руслан, – милиция узнала, что она была в Адлере в те дни, когда это случилось. Билеты ведь на самолет именные, ты знаешь. Отрицать было бесполезно.
– Мало ли, где она была, – возразила я.
– К сожалению, есть еще причины. Кинжал, которым убили Петю, из ее коллекции.
– Подожди… какой еще коллекции?
– Настя собирает коллекцию холодного оружия. Не любого, разумеется, а дамского и дорогого. Кинжал уникальный, второго такого не найти. Вот такие у нас дела. Голова кругом!
– Да, – кивнула я.
– Но я не верю, что это она! – вскинулся мой собеседник. – А даже если и она, так она имела право! Учитывая, как он с нею обращался, она имела полное право, и ее должны оправдать!
– А с нею можно повидаться? К ней пускают?
Руслан опешил, смолк, потом заметил:
– Нет, что ты. Разве что адвоката. Я собираюсь нанять ей самого дорогого адвоката. Мы выработаем линию защиты, и ее оправдают, я уверен. А я вот вожусь с накладными. Черт ногу сломит! Никогда не думал, что у Леши такой бардак. А начинаешь сводить концы с концами, так везде глубокий минус. Процветающая фирма, а по бумагам впору пускать с молотка. В общем, тону в делах!
Он указал на стол, заваленный бумагами, и я, оценив намек, решила удалиться. В последний момент, когда я уже встала, у меня вырвалось вдруг:
– Ужасно жаль ее, Руслан! Ей, наверное, тяжелее в тюрьме, чем было бы нам. Она привыкла к роскоши.
На миг лицо его приобрело странное выражение, словно говоря: «Кого ты решила провести, девочка?» Но тут же сложилось в скорбную гримасу, и я не была уверена, что мне не примнилось.
Дома трезвонил телефон, и в трубке я услышала задыхающийся восторгом голос Толика Савченко.
– Оля, я в Питере, представляешь? В командировке! Классно, да?
– Замечательно, – согласилась я. – Тебе есть, где жить?
– Да, в общаге. Я очень хочу с вами встретиться. С тобой и с… – он замялся, – и с Аней. Это можно?
– Даже нужно. Но до этого я хочу попросить тебя об одном одолжении. Мне надо поговорить с Анастасией Крыловой.
– Но она… она же задержана! – ужаснулся Толик.
– Именно поэтому я и прошу тебя о помощи. Ты обратишься к здешним коллегам, и они не откажут. Это ведь ты нашел против нее улики, так неужели не имеешь права на такую мелочь? Тебя даже в командировку сюда прислали, потому что без тебя не обойтись. Ты главный! Если ты велишь, они не станут возражать. Я же поговорить хочу, а не вывести ее подземным переходом на волю. И пусть кто угодно присутствует и слушает.
Моя убежденность подействовала. Через полтора часа я сидела напротив Анастасии и с ужасом на нее смотрела. Выглядела она ужасно. Размазавшаяся косметика придавала ей вид нелепого клоуна.
– Пришла позлобствовать? – резко засмеялась она, узнав меня. – Довольна?
– Настя, – сказала я, – как ты могла убить Митю? Как у тебя повернулась рука… после всего, что было…
– Еще и Митю? – с ненавистью спросила она. – А может, еще кого? Может, всех, кого когда-нибудь зарезали? Всех я, да? Других забот у меня нет! Но Русланчик меня вытащит, я знаю. Он сам сядет, а меня спасет!
– Он собирается нанять самого дорогого адвоката, – согласилась я.
– Да? – жадно осведомилась она. – Ты его видела? Как он? Переживает? Думает обо мне день о ночь? Собирается мне помочь? Он должен, должен!
– Должен. Ведь это он позвонил тебе и предложил приехать, так? Из-за меня?
– Мужчины иногда ведут себя, как круглые идиоты! – гневно выкрикнула Анастасия. – Как идиоты! Эти идиоты считают, что я убила Лешу из ревности. Из ревности к тебе, представляешь! Вот и пусть на тебя теперь посмотрят, пусть подумают! На тебя и на меня.
Она немного успокоилась, нервно хихикнула:
– Я как тебя увидела, обалдела. И Русланчик всерьез уверял, что Лешка готов на тебе жениться, хи! Я что, не знаю собственного мужа? Да он с такой, как ты, на люди-то показаться побрезгует. Груди нет, ноги тощие, рожа ненакрашена, одета, как из помойки. Нет, трахнуть пару раз он мог даже такую, он у меня великий трахальщик, только мне с того ни жарко ни холодно. Денежек ведь он за это не платит! А Русланчик заладил: «Леше она нравится, это будет всерьез!» Из-за него, кретина, я и не улетела сразу, а торчала там несколько дней. Сам, небось, просто внушил себе, потому что надеялся, я за него тогда выйду. Нашел дуру! За нищего-то!
– Леша, видимо, тоже был небогат, – сообщила я. – Руслан уверяет, что по бумагам фирму впору пускать с молотка.
– Ерунда! – твердо возразила Настя. – Не знаю, что по бумагам, я в них не разбираюсь, но денег там вертелось немеряно, и они приносили хороший доход.
Она даже оживилась и похорошела при мысли о деньгах, немного напомнив красавицу недавних дней. Боже мой! Она ведь не провела здесь и суток, а как переменилась! Она не привыкла к неприятностям и не умеет обращаться с ними.
Я вспомнила:
– А пари?
– Какое пари?
– Леши с Митей.
– А при чем тут пари? И вообще, – вдруг сообразила она, – чего ради я вообще должна с тобой разговаривать? На кой черт ты пришла?
– Чтобы помочь тебе выйти отсюда, – ответила я. – Только расскажи мне правду, и я помогу. Так что было с пари?
Анастасия недоуменно пожала плечами, однако покорно пояснила:
– Ну, поспорили они с Митькой, изменился Лешка или нет. Ну, Русланчик говорит: «А вам надо поехать куда-нибудь вместе и посмотреть». Ну, Митька вспомнил про эту вонючую турбазу. Вот и все. Лешка азартный, его на пари подбить – плевое дело. А что?
– Пока не знаю, – честно сообщила я. – Так ты не убивала их, правда?
– Посмотри на себя в зеркало, дура, – беззлобно предложила она. – Из-за тебя, что ли? Где я сразу найду другого, как Лешка? Русланчику только кажется, что он сможет вести его дела, но он быстро все завалит. Он хоть и умный, а у него нет того в голове, что у Лешки было. Почти ни у кого этого нет. Такой доход, как Лешка, мне больше никто не сделает. Обдерут, как липку, обманут! А проследить трудно, я ведь в делах мало смыслю. Лешка подложил мне такую свинью…
Время, отведенное нам, истекло.
– Нет! – закричала Настя, хватаясь за косяк. – Я не хочу туда, не хочу! Не надо!
Ее потащили силой. Жалость сильной рукою пронзила мне сердце, но поделать я ничего не могла.
Оживленный Толик ждал в соседней комнате.
– Сейчас мы поедем к Ане, – обрадовала его я. – Правда, эти убийства совсем ее доконали, она жутко переживает, за меня, и за всех. В общем, ей плохо. Но надо выводить ее из этого состояния.
Я понадеялась, что Толик, пышущий энтузиазмом, сделает это лучше меня. Правда, когда я позвонила Бэби и предупредила о нашем приходе, она холодно бросила:
– Не хочу.
Но я велела ей не быть врединой, человек специально прилетел, и все такое. У нее, бедной, не было сил спорить. Кстати, про блокнот я ей так и не сказала – не поворачивался язык, и все тут!
Глава 30. Разгадка
– В общем, девчонки, дела идут отлично, – радостно отрапортовал Толик, едва мы остались втроем. – Крылова задержана. Мотивов у нее – воз и маленькая тележка. Во-первых, она наследница, а Крылов был жутко богат. Во-вторых, он с нею плохо обращался. Касимов проговорился, да и сотрудники подтвердили. Ни одной юбки не пропускал, кобель! А за нею следил – ого-го! Она у него по ниточке ходила, ни на сторону посмотреть, ни покутить. Ему все можно, а ей ничего.
На счет ее верности я могла кое-что сказать, однако воздержалась. Толик бодро продолжал:
– А тут еще, извини, ты, Оля. Все говорят, Крылов за тобою бегал. Вот она и переполошилась. Касимов позвонил ей и сообщил о тебе, он признался нам, когда приперли. Она взяла свой кинжальчик и полетела. Посмотрела на тебя, все поняла и прирезала бедного, а кинжальчик бросила в туалет. Только по ошибке прирезала-то не того! А Крылову все нипочем – еще больше за тобой ухлестывает. Она достала другой ножик и опять прирезала, и наутро улетела обратно, чтобы в тот же день вернуться в облике безутешной вдовы. Поначалу ей здорово повезло, что нам попались под руку эти двое местных. На нее и не подумал никто! Но потом я во всем разобрался. Что касается Гагарина, там дело тонкое. Я поднял документы, ни Крылова, ни Касимов билетов на тот день не брали. Только можно ведь и воспользоваться чужим паспортом, это не проблема.
– Вот именно, – кивнула я. – Почему же этого не сделала Анастасия, отправляясь на убийство? Она ведь не могла знать, что вам подвернутся двое местных и ее вы проверять не станете. При нормальном развитии событий именно она попала бы в первые подозреваемые, правда?
– Значит, она сперва не собиралась убивать. Полетела разведать ситуацию, испугалась и убила. По наитию.
– Тогда зачем взяла с собой кинжал?
– На всякий случай. Откуда я знаю? Это мелочи.
– Я говорила с ней сегодня, Толик. Она не убивала.
Бэби подняла голову, и я повторила:
– Она не убивала, я уверена в этом. Она не считала меня серьезной соперницей и была совершенно права. Она, конечно, не гений, но достаточно умна, чтобы не делать явных глупостей и не навлекать на себя подозрений таким идиотским способом, как взятый из собственной коллекции кинжал и демонстративно тайный прилет. К тому же она понимает, что после смерти мужа доход от его бизнеса резко уменьшится, а деньги для нее – все. Ей плевать на измены мужа, ее волнуют деньги. Толик, ты должен обязательно показать работникам аэропорта фотографию Касимова! Он покупал билет по другому паспорту, но он летал в Адлер и убил Митю, я знаю. Проверь, наверняка Касимова в тот день в Петербурге никто не видел и никто не знает, где он был. Утром Митя позвонил ему в Петербург и назначил встречу в своем любимом месте, у той самой пропасти. Касимов прилетел и столкнул его, потому что Митя о многом догадался! Я уверена, ты найдешь в аэропорту человека, который опознает Касимова, а еще ты найдешь, у кого Касимов покупал второй нож, и все в милиции будут просто поражены! Ты утрешь им всем нос.
– Касимов? – удивился Толик. – А что Касимов? Он влюблен в Крылову. Он ее покрывает.
– Так покрывает, что засадил в тюрьму, да? Он ведь выдал все, что мог – якобы проговорившись. И про ее прилет, и про плохие отношения с мужем, и про то, чтоб она сведуща в анатомии. Делая вид, что влюблен, он сделал из нее козла отпущения. Почему бы и нет – ведь у женщины нет души, она – орудие для мужчины.
– Но зачем ему? Какая выгода?
– Огромная! Крылов был несметно богат. Да, все наследует жена, а у Руслана жалкие пять процентов. Зато он прекрасно разбирается в делах, а она нет. Леша был рисковый, не сомневаюсь, большинство операций проводились незаконно и правильно не оформлялись. Теперь Руслан утверждает, что фирму впору пускать с молотка. И пустят, а он приобретет за бесценок, и сохранит все прежние связи, весь нелегальный оборот, который и приносит доходы! Останься Анастасия на воле, она бы требовала свою долю, деньги – ее больной вопрос. Но Руслан одним махом избавляется и от мужа, и от жены. Раз – и стал миллионером, хозяином себе самому, а не шестеркой при Леше. Леша обращался с ним не лучше, чем с женой, я видела.
– Подожди, – прервал меня Толик, – но зачем ему убивать на турбазе? Ему гораздо удобнее было сделать это в Питере! Нанять киллера, и нет забот.
– Вот именно! – вскричала я. – Если б Лешу убили в Питере, первым пришедшим в голову мотивом был бы бизнес, а первым подозреваемым – Руслан. Жену бы тоже подозревали, но меньше, чем сейчас. Основной уликой сейчас стали ее тайный прилет и кинжал, ведь так? И еще я. Всего этого не было бы в Питере. Зато Руслан знал, что Леша бабник, и не сомневался, что на отдыхе он тут же кого-нибудь найдет. Причем отдыхать надо было отправиться не на Канары – туда увязалась бы и Анастасия, и номер бы не прошел – а в какую-нибудь дыру, которой она побрезгует. Вот Руслан и подстроил пари, завел и Митю, и Лешу, и навел их на нужную мысль. Потом стащил у Анастасии кинжал и полетел с Лешей отдыхать. Сразу подвернулась я. Руслан принялся провоцировать ситуацию, прося меня быть с Лешей поласковей, а сам позвонил Анастасии и вызвал ее. В тот же вечер он совершил убийство ее кинжалом – но по ошибке убил не Лешу, а Петю. Посмотрев на меня, Анастасия не сочла меня достойной внимания и собиралась улететь, но Руслана это не устраивало, так как Леша был еще жив. Он уговорил ее остаться, а сам убил Лешу. Вот и все.
– Не сходится, – заметил Толик. – Если он хотел ее подставить, почему выкинул кинжал? И при чем тут двое местных?
– С кинжалом просто. Если б гениальная мысль обшарить туалет не пришла в голову мне, ее подсказал бы он. А с местными сложнее. Руслан хотел как можно больше запутать ситуацию, чтобы отвлечь мысли милиции от бизнеса и направить их на любовную почву – то есть к Анастасии. Зная отношение Леши ко мне, он не упустил случая спровоцировать его на открытое проявление чувств. Встретил случайно двух местных шестерок и уверил их, что мы с Аней – шлюхи. Ведь парни именно так вам заявили, да? Сам Руслан сообщил нам куда более смягченный вариант, и мы поверили Руслану, а не им, но правы-то они.
– Но зачем тогда он вообще признался, что говорил с ними? Должен был скрывать для безопасности.
– А они возьмут да его опознают, или кто-то видел их вместе. Нет, безопаснее всего сообщить нечто, максимально приближенное к действительности. Руслан знал, что Леша неподалеку и что он не позволит меня оскорблять, к тому же азартный и заводной. Руслан притаился и с удовольствием смотрел на драку, после которой все убедились, что Леша ко мне неравнодушен.
– Но была ведь и Ирочка, – это голос Бэби, такой милый и родной. – С ней у Леши была явная связь. Удобнее было использовать ее, а не тебя.
Сердце мое радостно забилась. Впервые с того самого дня Бэби сказала что-то по собственной инициативе, а не по необходимости!
– Во-первых, Ирочка замужем, а я свободна, а Анастасию мог взволновать только возможный брак, а не связь. Ее же интересовали деньги! А во-вторых, Руслан знал, что Леша относится ко мне серьезно, он узнал это раньше, чем Леша начал крутить с Ирочкой, поэтому сразу и настроился на меня, а не на нее. Да и вообще, главное для Руслана было – отвлечь на будущее внимание от Лешиного бизнеса и, соответственно, от себя. Он спровоцировал драку. Потом местные убежали, встретив по пути Митю. Митя еще спросил нас, кто это, помнишь? А потом пришел Руслан, якобы с противоположной стороны, и тоже спросил, почему это мимо пробежали те двое парней, с которыми он недавно о нас с тобой разговаривал. Я еще удивилась: оба задали фактически одинаковые вопросы! Я правильно удивилась! Не могли эти двое убежать сразу в две противоположные стороны, понимаешь? Либо их встретил Митя, либо Руслан. Ты помнишь, в последний день, за завтраком, я подробно вспоминала этот эпизод, и Митя нахмурился и решил позвонить в Петербург? Он позвонил Руслану, чтобы выяснить этот вопрос. Но не верил всерьез в его виновность. Трудно вот так вот взять и поверить! Руслан сказал, что разговор не телефонный и что прилетит, чтобы объяснить все лично. Возможно, намекнул, что подозревает Настю и пытается ее спасти. А сам убил Митю. Столкнул в пропасть, когда Митя повернулся к нему спиной. Подло и отвратительно!
– То есть Касимов не рассчитывал, что мы заподозрим тех парней в убийстве? Он хотел только драки? – уточнил Толик.
– Конечно! Он не мог рассчитывать, поскольку до некоторой степени это произошло случайно. Случайно встретил парней и решил укрепить с их помощью свои позиции, вот и все. Те могли бы вообще не обратить на нас с Аней внимания – ну, и ничего страшного, нашел бы другой способ показать всем, что Леша влюблен. Потом случайно убил вместо Леши Петю, и акцент в расследовании сразу из-за этого сместился. Но когда парней арестовали, не мог же Руслан заявить: «Обратите-ка лучше внимание на вдову второго из убитых, крайне подозрительная личность!» Особенно учитывая, что изображал влюбленного! Но надеялся, что рано или поздно на нее внимание все-таки обратят. Как оно и вышло. Вот и все.
– Сволочь, – тихо и внятно произнесла Бэби. – Настоящая сволочь!
Я кивнула.
– Но девчонки, – растерянно заметил Толик, – это же одни рассуждения. Фантазии. Доказательств-то нет! Против Крыловой хорошие улики – кинжал, тайный прилет. Мотивы у Касимова не менее крепкие, тут я согласен, а с уликами слабовато.
– Во-первых, – пояснила я, – ты и у него тоже обнаружишь тайный прилет. Да еще и по чужому паспорту! Это тоже будет улика.
– Да, но убийство Гагарина ничем не доказано. Это был несчастный случай, и майор станет за него держаться. Кому охота вешать на себя глухарь?
– А если не глухарь? Если предположить… – я ненадолго смолкла и вдруг решилась, – если предположить, что я нашла Митину записную книжку. Дневник, одним словом! Руслан его как-то видел и вспомнит о нем, если подсказать. А в дневнике подробно расписаны подозрения против Руслана и рассказано о назначенной встрече. Это ведь будет уликой, да?
– А где блокнот? Ты должна отдать его мне!
– А если мне пойти к Руслану и изобразить шантажистку? – не позволяя никому опомниться, предложила я. – С диктофоном в сумке. Он испугается и попытается меня прикончить. Раз он поступил так с Митей, значит, захочет и со мной. Это станет настоящей уликой, правда?
– Посмотри на себя в зеркало! – искренне засмеялся Толик. – Ну, какая из тебя шантажистка?
Поскольку совет был дан мне за последние часы дважды, я посмотрела. Нет, Анастасия неправа, я вовсе не уродина. Не красавица, конечно, но глаза действительно необычные. Я внимательно вгляделась и сказала:
– Да, с шантажисткой не выйдет. Наверное, разумнее всего изобразить круглую дурочку, да? Этот будет тот самый наиболее приближенный к действительности вариант.
Руслана мой приход явно удивил.
– Случилось что-то еще? – не очень вежливо поинтересовался он.
Я села у самой двери. За дверью находилась секретарша, и это немного взбадривало.
– Нет, – неуверенно сообщила я, – не совсем. Просто я приходила вчера, чтобы спросить одну вещь, но не спросила. Ты сказал мне, что Петю с Лешей убила Настя, поэтому я не спросила. А теперь вот думала всю ночь… все-таки нужно спросить. Я ведь могу чего-то не понимать до конца. Если б было точно известно, что убила она, это одно, а вдруг нет? Тогда совсем другое.
– Не волнуйся так, бедная, – улыбнулся Руслан, придвигая ко мне свой стул. – Что ты хотела спросить?
– Митя вел дневник, – выпалила я. – В такой черной записной книжке. И я ее нашла.
– Где?
– Там, на обрыве, где его убили.
Слово «убили» прошло совершенно незамеченным, оно Руслана не удивило.
– Значит, дневник. Ну, и что там? Я понимаю, что ты имеешь в виду. Это не совсем дневник. Это скорее фантазии. Фантазии на разные темы. Их нельзя принимать за чистую монету.
Я мрачно вставила:
– О женщинах, в основном.
Собеседник глянул на меня с обострившимся интересом. Да, он ведь наверняка в курсе прошлых похождений и смаковал их вместе с автором!
– О женщинах, – кивнул он. – Но только при чем тут я?
– Там есть и о тебе. Я не все поняла. Он почему-то решил, что ты имеешь отношение к убийствам и что-то знаешь о них. Он подробно про это пишет, но там рассуждения, а я не умею в них разбираться.
– Но ты, наверное, показала блокнот своей подружке, и она тебе помогла?
– Нет, я не хочу. Там есть про меня, поэтому не хочу. Только без нее я не привыкла, я не понимаю ничего и не знаю, как быть. И в то же время я бы ни за что не хотела никому его показывать, там есть такие вещи! И я бы никому не показала, если б твердо знала, что убила Настя. Ведь ее все равно посадили и осудят, так зачем милиции теперь блокнот, правда?
– Ну, разумеется, незачем. Это личный дневник, милиции нет до него никакого дела. При чем здесь милиция?
– Не знаю, но, наверное, положено отдать. Руслан, а Митя звонил тебе в день своей смерти?
Тот помолчал, кусая красивые губы. Он ведь не знал, что о чем написано в блокноте, а о чем нет.
– А почему ты спрашиваешь?
Я была дурочкой, и потому пришлось ответить.
– Он пишет, что звонил. Там не фантазии, Руслан, там правда. Я ведь читала, много раз читала! Я теперь всегда ношу его с собой!
И я крепче прижала к груди сумку.
– Да, он действительно позвонил и сказал примерно то же, что сейчас сказала ты. Он решил, я знаю что-то об убийствах.
– И вы договорились, что ты в тот же день прилетишь к нему, и вы встретитесь у ущелья.
– Ну, это не совсем так, – оживился Руслан. Очевидно, он успел продумать стратегию поведения. – Я сказал, что прилечу, если будет смысл. Обдумал и понял, что смысла нет. И не полетел. Мы не встречались с ним, Оленька, хотя он, возможно, меня и ждал. Он ведь не пишет, что мы встретились, правда?
Действительно, Руслан понимал, что встреча описана быть не могла. У Мити не было физической возможности ее описать!
