Текст книги "Плохая вода (СИ)"
Автор книги: Александра Лосева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 2.
На дварфа было жалко и страшно смотреть. Волосы в запекшейся крови торчали во все стороны дубовыми косицами, на теле живого места не найти – сплошная ссадина. Изодранная в клочья одежда липла к рваным ранам, оставленным когтями бестии. Иефа хлопотала вокруг дварфа и безостановочно костерила Зулина, возле нее росла горка драных окровавленных тряпок. Планар вяло огрызался на ругань барда и одновременно пытался снять с раскидистого ясеня своего фамильяра, просидевшего там все сражение и теперь не знавшего, как слезть. Ааронн возился с травами, хмуро поглядывая на массивную тушу совомедведя.
– О, демон Баатора! Зверь, ну ты же взрослый разумный фамильяр, а не какая-нибудь кошка на городской помойке! – Зулин пнул ствол ясеня и сплюнул. – Я не полезу за тобой на дерево! Спускайся сам!
– Оставь Зверя в покое, разведи лучше костер – мне нужно траву запарить, – эльф повел руками, и в котелке заплескалась вода.
– Ааронн, у тебя полотна чистого нет – бинтов нарезать? – Иефа отерла пот тыльной стороной руки. На лбу осталась красная полоса. – Мою сумку гибберлинги разодрали – от аптечки ничего не осталось.
– К сожалению, нет. Гибберлинги, знаешь ли, не только на твою сумку наткнулись. Придумай что-нибудь.
– Понятно… – Иефа тяжело вздохнула, вытерла руки о штаны и выудила из рюкзака запасную рубаху. – Хорошо, что у меня не хватило денег на шелковую.
– А что, – заинтересовался маг, – шелковую пожалела бы?
– Дурак, – равнодушно заметила полуэльфка. – Из шелка плохие бинты получаются – скользят, перевязывать неудобно.
– Боюсь, что Стив твоей жертвы не оценит, – Зулин подбросил в огонь веточек и оглянулся в поисках более солидного топлива.
– А мы не в ломбарде, – ледяным тоном ответила Иефа.
– Зулин, я не знаю, что на тебя нашло, – проговорил Ааронн, – но думаю, тебе лучше помолчать. А еще лучше – заняться полезной деятельностью.
– Я уже развел костер, если ты заметил.
– Замечательно. Горжусь тобой. А теперь возьми что-нибудь острое и вырежи кусок медвежьего сала. Нет ничего лучше для пострадавших от общения с совомедведями.
– Ты шутишь? – с надеждой спросил планар.
– Серьезен, как никогда.
Зулин растерянно поглядел на эльфа, на совомедвежью тушу и почесал в затылке.
– А может, его Иефа подлечит? – неуверенно спросил он.
– Нет! – отрезал эльф. – Объясняю последний раз. Во-первых, Иефа может справиться только с неглубокими ранами. Поэтому сейчас она впустую потратит силы, а в результате у нас на руках окажется два тела вместо одного. Во-вторых, я целитель, друид и знаю, что делаю. В-третьих, неизвестно, что еще ждет нас впереди. Меня могут ранить, убить, в конце концов. Может случиться так, что Иефа вообще останется единственным целителем в партии. Что тогда вы будете делать, если она сейчас израсходует все силы?
– Мне не нравится твое настроение, друг мой.
– Неужели? Завидую. Восхищаюсь твоей неприхотливостью. Мне в этом походе вообще ничего не нравится.
– Пожалуй, я не буду на это смотреть, – пробормотала полуэльфка, когда Зулин с ножом в руке направился к туше совомедведя.
* * *
Стиву давно не было так хорошо. Подстилка из листьев и веток, накрытых плащом, была хоть и тонкой, но мягкой, костер уютным теплом обволакивал правый бок, из намученного тела уходило настырное нытье. Стив не знал, что за мазь Ааронн приложил к его ранам, но действовала она безотказно. Повязки приятно согревали и успокаивали, и вообще, жить было здорово. По-хорошему, давным-давно нужно было открыть глаза и успокоить спутников, но Стиву приходить в себя не хотелось. Очень уж сладко было чувствовать на лбу прохладную ладонь полуэльфки и слушать, какую великолепную выволочку она устраивает Зулину. Еще свалившись мешком к ногам совомедведя, почувствовав, как чьи-то руки подхватывают его под мышки и тащат по земле, еще тогда Стив удивленно отметил сквозь боль и мутную дурноту, что вот, как здорово его тащат, как-то… нежно, что ли. А потом в его затуманенное сознание прорвался жалобный голос Иефы, и дварфу стало совсем хорошо. «Стивочка, миленький, держись… Пожалуйста, держись, сейчас мы все сделаем, сейчас все перевяжем, все будет хорошо, слышишь? Ты только не умирай, я тебя очень прошу, ты продержись только немножко, а там уж мы вместе… Ты дыши, просто дыши, все будет в порядке, слышишь? Потерпи немножко, ну хороший, ну миленький, ну пожалуйста…»
Миленький, надо же. И Стив терпел, молчал и терпел, хотя было больно, так больно, что хоть криком кричи, но Стив терпел, потому что разве это имеет значение, если она просит, и чуть не плачет, и возится с ним, и рубашку вон последнюю на бинты искромсала, что бы там Зулин ни говорил! А потом стало совсем легко, и тепло, и хорошо, и мягко, и ладонь прохладная на лбу, и Зулина Иефа чихвостит так, что любо-дорого… Волнуется. И надо бы, надо открыть глаза, вот только интуиция, которая просыпалась редко, но по делу, подсказывала, что не стоит… Потому что сразу все закончится: и ладонь прохладная на лбу, и забота, и "миленький". Так что Стив лежал молча, изображая глубокий обморок и изо всех сил стараясь не расплыться в довольной улыбке.
– …и вообще, я не понимаю, как тебе только в голову взбрело такое! – в который раз возмущенно воскликнула полуэльфка. – Ты так много и так убежденно кричишь о командной работе, а сам никого не слышишь и не слушаешь!
– Иефа, я тебе в сотый раз объясняю – создалась нестандартная ситуация, я практически ничего не знаю о бестиях…
– А не знаешь – так слушай, что тебе говорят, убоище!
– Что я мог услышать, когда это чудовище орало, как бешеное!
– Захотел бы – услышал бы! Ты можешь сейчас говорить все, что угодно, но никакие твои аргументы не переубедят меня в том, что ты просто проигнорировал указания Ааронна!
– Да почему вообще Ааронн должен давать мне какие-то указания!
– Вот! В этом весь ты! Не важно, что твои спутники практически мертвы, главное, что ты ведешь себя соответственно занимаемой должности! Большой начальник, тоже мне! Тьфу! – Иефа яростно плюнула, а Стив даже поежился незаметно – да, несладко придется Зулину, если в ближайшие две минуты кто-то не отвлечет ее внимание. – Если так дальше пойдет, некому будет возвращаться в Бристоль! Я жива и невредима только благодаря Стиву, а когда он, бедолага, оклемается, одному богу известно!
– Ну, я не стал бы утверждать столь категорично, – лениво заметил Ааронн, и Стив похолодел от дурного предчувствия.
– В каком смысле? – Иефа заботливо поправила плащ, на котором лежал дварф, и вопросительно посмотрела на эльфа.
– Если бы ты спросила, например, меня, когда оклемается бедолага Стив, я бы с удовольствием тебе ответил.
– И что? – угрожающим тоном спросила полуэльфка и медленно убрала руку с дварфского лба. Стив застыл и мысленно послал Ааронна туда, где тот вряд ли когда-нибудь бывал. – И когда?
– Видишь ли, Иефа… – Ааронн повозился, улегся поудобнее и подпер голову ладонью. – Стив у нас юноша крепкий, поэтому, честно говоря, он и сознание-то, в общем, толком не терял. По крайней мере, последние несколько часов он активно наслаждается твоей заботой и лаской, хоть и притворяется бездыханным трупом. Кстати, Стив, очень зря: ты плохой актер, целителя тебе не обмануть.
– Что? – хриплым голосом спросила полуэльфка, прокашлялась и снова повторила: – Что?
Стиву давно не было так плохо. Через плащ в спину кололи сухие веточки, от костра одному боку было жарко, другому же, наоборот, холодно. Стив не знал, что за мазь Ааронн приложил к его ранам, но только повязки противно и душно липли к телу, раздражали и заставляли потеть. К тому же, невыносимо чесалась переносица, и дварф догадывался, что чешется она не сама по себе, а под тяжелым взглядом разгневанного барда.
– Открой глаза, скотина, – тихо сказала Иефа.
Вот тебе и "миленький"… Стив послушно открыл глаза и от всей души мысленно пожелал Ааронну долгой и счастливой жизни.
– Мой тебе совет: быстренько придумай что-нибудь в свое оправдание, иначе я тебе яйца на уши намотаю, – ласково сказала Иефа на дварфском и улыбнулась людоедской улыбкой.
– Я не того… Не этого… – потерянно пробормотал Стив и накрылся плащом с головой.
– Неубедительно, – еще ласковей произнесла полуэльфка.
– Я не понимаю, почему ты так нервничаешь, Иефочка, – радостно встрял Зулин, довольный тем, что нашелся другой объект для бардовского гнева. – Можно подумать, если бы он был в сознании, ты бы с ним не возилась.
– Возилась бы! – оглушительно рявкнула Иефа, и Стив тихонько выдохнул. – Возилась бы, вот только…
– Вот только пинала бы изредка, а за каждую рану подзатыльник выписывала бы… – проворчал из-под плаща дварф и зажмурился, ожидая вышеуказанного подзатыльника, но ничего не произошло. В лагере воцарилась мертвая тишина, прерываемая изредка придушенным то ли хрюканьем, то ли всхлипыванием. Стив в панике заворочался, пытаясь сообразить, чего ждать от этой зловещей тишины, досчитал до десяти и осторожно выглянул из-под плаща. Ааронн сидел, уткнувшись лбом в колени и обхватив ладонями затылок; зарывшись лицом в плащ, мелко вздрагивал плечами Зулин; странно сжав губы, смотрела на Стива совершенно пунцовая Иефа. Дварфу стало не по себе.
– Может не надо… на уши? – растерянно пробормотал он. Трясущийся планар всхрюкнул как-то особенно громко и выразительно, и лагерь взорвался хохотом.
– Да ну вас к монахам, – вытирая слезы, обессилено проговорила Иефа. – Паразиты. Казнь отменяется, – повернулась она к обалдевшему Стиву. – Живи, пока я добрая.
– Кстати, смех – замечательное лекарство, – наставительным тоном произнес Зулин.
– Так-то оно так, – полуэльфка устроилась поудобнее на своем плаще, распустила косу и достала гребень. – А все-таки нам стоит веселиться потише. Не знаю, как вы, а я все время думаю об этих башнях. Очень плохо, что нам придется здесь заночевать.
– Да уж, хорошего мало… – посерьезнел маг. – Но, боюсь, у нас просто нет другого выхода. Ааронн, когда наш обморочный друг встанет на ноги?
– Не раньше утра, – ответил эльф. – И то, при условии, что Иефа как следует выспится, а сам он не будет скакать горным козлом по лагерю. Так что дежурить, Зулин, нам придется вдвоем.
– С чего это вдруг такая забота о моем сне? – удивилась полуэльфка. – Раньше я за тобой такого что-то не замечала.
– Объясняю, – терпеливо ответил эльф. – Совомедвежье сало, топленое на травах, отлично заживляет, но для окончательного выздоровления его, конечно, не хватит, поэтому без магии не обойтись. Следовательно, утром, сняв повязки, за Стива примемся мы с тобой. Тяжелыми ранами займусь я, а зажившие раны ты возьмешь на себя. Тебе нужны силы, а значит, здоровый крепкий сон.
– Еще чего, – сердито буркнула Иефа. – Не буду я лечить этого… обманщика.
– Придется. Завтра у нас тяжелый день, и Стив нам нужен целый и невредимый, готовый к ратным подвигам. К тому же, твоя угроза, думаю, произвела впечатление, и Стив больше не будет придуриваться. Правда, Стив?
– А? Что? – дварф оторвал завороженный взгляд от волос Иефы и непонимающе уставился на Ааронна. – Прости, я задумался.
– Я говорю, что Иефа готова сменить гнев на милость, если ты больше не будешь придуриваться.
– Я даже готов вместо нее завтрак приготовить! – патетически воскликнул Стив.
– Вот болваны… – проворчала полуэльфка, заплетая волосы в косу. – Как будто я хоть раз за весь поход готовила завтрак.
– В общем, советую всем лечь спать, – подытожил Ааронн. – Зулин, командуй отбой.
– Вот без тебя не догадался бы! – огрызнулся планар. – Всем спать. Я буду дежурить первым.
– Как скажешь… командир, – усмехнулся эльф, укладываясь.
Минут пятнадцать в лагере было тихо. Недовольный Зулин подбрасывал хворост в костер и мысленно пытался отправить Зверя в дозор, но фамильяр категорически не отправлялся. Ааронн тихо посапывал, накрывшись плащом; вздыхала и ворочалась во сне Иефа. Стив не мог уснуть. Его переполняли мысли и чувства, которых ни понять, ни тем более объяснить он не мог. Странно и тревожно было перво-наперво оттого, что стало почему-то очень важно, сердится пигалица или нет. И откуда выползло это дурацкое мальчишеское беспокойство: видела она, как лихо был повержен совомедведь, или не видела, а если видела, то оценила ли? "Она же меня раздражает, – растерянно думал Стив. – Да какое мне дело до того, что эта грымза обо мне думает?! Ну, подумаешь, ладошка у нее прохладная, приятно, да…" Тут мысли Стива приняли иное, благостное направление, и привели его прямиком к берегу ручья и мокрым обнаженным прелестям полуэльфки. Дварф залился краской – благо, в наступившей темноте этого никто не заметил, – вспотел и разозлился. Еще не хватало! Пыхтеть и париться из-за наглого, спесивого, полукровного заморыша с отвратным характером! Из-за пигалицы какой-то! Дожили! Стив попытался взять себя в руки и взглянуть на ситуацию хладнокровно, со стороны, как Ааронн. По всем статьям выходило, что Иефа – не что иное, как сборище недостатков, во главе которых стояло пренебрежительное отношение к дварфам вообще и к нему, Стиву, в частности. Так отчего сыр-бор?
"Это все от неожиданности, – решил Стив. – Я просто не ожидал, что она поведет себя так достойно, вот и маюсь теперь. А у нее просто страх еще не прошел, это она после драки была пришибленная, вот и не показала себя во всей красе. Ничего, вот сейчас я ей скажу что-нибудь, она мне ответит, гадостей наговорит, и все встанет на свои места. А то слюни тут развесил – смотреть противно, будто и не дварф вовсе". Обругав себя таким образом, Стив успокоился, повеселел и приступил к операции по выведению барда на чистую воду.
– Иефа… – позвал он обеспокоенным тоном. – Иефа, ты не спишь еще?
– Твоими стараниями! – отозвалась недовольно полуэльфка. – Чего надо?
– Иефа, а у тебя есть еще рубаха?
В лагере все затихло: перестал сопеть Ааронн, застыл неподвижно Зулин, даже Зверь прервал свой неизменный вечерний туалет и уставился горящими глазами на полуэльфку, так и не опустив задранную в балетном па заднюю лапу.
– Только та, что на мне, – осторожно ответила Иефа, явно чуя подвох. – А что?
– Видишь ли, – Стив подбавил скорби в голосе и даже носом шмыгнул, – у меня повязки все посползали и размотались, нужны новые, а то до утра, боюсь, не дотяну…
– И что ты предлагаешь? – нарочито спокойно поинтересовалась полуэльфка.
– Я ничего не предлагаю, просто нужно меня перевязать, бинтов у нас нет, зато у тебя есть рубаха. Даже не знаю, что делать… – Стив печально вздохнул и мысленно поздравил себя с победой. Предсказать, какой будет реакция барда, труда не составляло.
– Видишь ли, драгоценный мой Стив… – лениво начала полуэльфка. Зулин громко и фальшиво закашлялся, Ааронн приподнялся на локте. – Мне кажется, ты решил, что после того, как ты подглядывал за мной у ручья, мне ничего больше не остается, как раздеваться по первому твоему требованию. Я, как видишь, не против, и даже готова являться тебе каждую ночь в эротических видениях, но есть одно маленькое "но". У нас, у речных нимф, есть своеобразный свод правил поведения в обществе наглых похотливых дварфов. И правила эти гласят, что за каждый взгляд, брошенный на обнаженную нимфу, дварф обязан получить по башке каким-нибудь тяжелым тупым предметом. Например, сковородкой. Если ты согласен с такими условиями, то я могу предложить тебе что-нибудь еще в качестве поощрения: например, эротические танцы у костра в голом виде три раза в день. Очень стимулирует боевую активность. Главное, не принимай поспешных решений. Подумай, поразмысли, ночи, я полагаю, тебе вполне хватит. И если надумаешь, сообрази сразу, где взять сковородку поприличнее, – ты мне еще за ручей немало задолжал.
– Во дура!… – выдохнул Стив под сдавленный смех сопартийцев.
– Спокойной ночи, милый, – Иефа была сама любезность. – Приятных снов.
* * *
С утра Стив стоически вытерпел насмешливые замечания Зулина, гордо пережил магическое врачевание Ааронна, чуть не упал в обморок, когда Иефа сделала вид, что раздевается, и изжевал себе всю бороду, пока она, уже настроившись на серьезный лад, заканчивала лечение, начатое эльфом. Мда. С утра Стив вел себя просто геройски. Даже чересчур.
Наскоро позавтракав и напререкавшись вдоволь, в боевом порядке партия направилась к башням. Стараясь пыхтеть потише, Стив шел за эльфом след в след и пытался понять, за каким лешим они вообще идут к этим треклятым башням, а главное, на кой ляд он, Стиван Утгарт, четверть часа назад с пеной у рта доказывал, что исследовать башни просто необходимо. Ладно Зулин – его, как выяснилось, вечно несет не в ту штольню. Но где были его, Стива, мозги? Ну, вот что там, в этих башнях? Трупы ходячие и больше ничего. И права была Иефа, когда поинтересовалась язвительно: уж не думают ли они, что найдут в развалинах гоблинов, расположившихся на пикник? Стив горестно вздохнул, вспоминая, как взвился на эти слова. И вот теперь они прутся, не знамо, куда, не знамо, зачем… Да, конечно, север, медальон и все такое… Но права, права Иефа!
Ааронн вел партию через густой валежник, изредка останавливаясь и к чему-то прислушиваясь. Иефа старательно напрягала слух, но никаких посторонних звуков уловить не могла, и от этого становилось очень не по себе. С одной стороны, за каждым кустом ей мерещился совомедведь, с другой – не отпускало стойкое ощущение, что кто-то смотрит в спину, кто-то совсем рядом, то сбоку, то сзади, нужно только поймать момент и обернуться – быстро-быстро – и тогда увидишь, кто это. "У меня паранойя, – мрачно думала полуэльфка, перебираясь вслед за Стивом через поваленные стволы. – Мания преследования у меня, это точно. Мне нельзя было идти в этот поход – он явно сводит меня с ума. Сны какие-то, предчувствия, видения, черт бы их побрал! Да что ж это такое!" Она вертела головой, но ни сбоку, ни сзади никого не было, один только раз Иефе удалось заметить, как качается ветка, которая по всем законам природы качаться не должна. И только. Но этого хватило, чтобы между лопаток с новой силой засвербело ощущение взгляда. "Ладно, – убеждала себя полуэльфка, – пусть подумают, что я сумасшедшая трусиха, плевать мне на них. Но неужели никто больше не замечает? Допустим, Стив способен кого-то обнаружить только при условии, что этот кто-то на него наступит. Хорошо, положим, Зулин настолько уверен в своей непогрешимости, что не видит ничего вокруг, а фамильяр у него еще молодой и необученный. Но Ааронн!"
– Ааронн, подожди! – Иефа обогнала Стива и пошла рядом с проводником, приноравливаясь к его шагам. – Может, я сумасшедшая, если что, ты так и скажи, я не обижусь…
– Иефа, знаешь, в чем главная беда персонажей абсолютно всех героических саг?
– В чем?
– Вместо того чтобы, не откладывая, сообщить спутнику что-то очень важное, они пускаются в пространные рассуждения о долге, чести, любви или собственной неадекватности. И пока они разглагольствуют, их убивает коварный враг. А их спутникам приходится совершать множество подвигов, чтобы узнать, что же им, в конце концов, хотели сообщить. Поняла?
– Поняла. Мне кажется, за нами кто-то идет.
– А, ты тоже заметила? Умница. Да, за нами кто-то идет, и что?
– Как что?! Нужно же что-то делать! – Иефа понизила голос до еле слышного шепота.
– Например? – Ааронн искоса глянул на полуэльфку и усмехнулся краешком губ.
– Ну, я не знаю… Поймать его, выяснить, кто он такой… Почему нас преследует… А вдруг он хозяин… этих? И потом, мне слабо верится, что кто-то стал бы следить за нами в этих зарослях с добрыми намерениями.
– С этим трудно поспорить, но есть одно "но". Вернее даже два. Во-первых, мне ни разу не удалось его увидеть, а это показатель. Во-вторых, как только мы о нем заговорили, он ушел.
– Ушел?
– Ну да. Прислушайся к себе: ты еще чувствуешь взгляд?
– Нет, не чувствую, – Иефа зябко поежилась. – Даже не знаю, что хуже: чувствовать, что за тобой кто-то идет, и не видеть его, или знать, что за тобой кто-то шел, а теперь этот кто-то бродит по округе и готовит какую-нибудь пакость.
– Почему сразу пакость?
– Не знаю… – полуэльфка растерянно посмотрела на проводника. – Я запуталась…
– Боюсь, на распутывание у тебя времени уже не будет, – посерьезнев, сказал эльф. – Мы пришли.
Иефа вздрогнула, подняла глаза и сквозь переплетение веток и листьев увидела башню. Совсем близко, всего-то шагах в двадцати. Подошли Зулин и Стив. Зверь, выскочивший было вперед, на опушку, юркнул обратно в кусты и поджал хвост.
– Ничего себе башенка! – радостно сказал планар.
– Ничего хорошего, ты хочешь сказать, – поправила его полуэльфка. – Ну вот, мы на нее посмотрели. Может, теперь уйдем отсюда, пока есть возможность?
– В тебе начисто отсутствует дух авантюризма! – возмутился Зулин.
– Да-да, я не лазаю в окна к любимым женщинам, и терпеть не могу сюрпризы в виде таких вот башенок, – поморщилась Иефа. – Просто скажите мне, что мы будем делать дальше, конечно, если вы уже насладились пейзажем.
– Язва, – буркнул Стив.
– Извращенец, – ответила Иефа.
– Как это, что делать? – удивился маг. – Исследовать ее, разумеется. Попытаемся выяснить, кто ее построил, когда и для чего, и вообще, попробуем понять, что здесь происходит.
– Я отвечу на все твои вопросы, не сходя с этого места! – фыркнула Иефа. – Построили ее эльфы, причем сотни лет назад, причем для того, чтобы скрыть какую-то гадость, а сейчас здесь происходят раскопки этой самой гадости, в которых участвуют твои любимые зомби. Я даже могу сказать, с какой целью. Для того чтобы какой-то гад получил гадость, спрятанную сотни лет назад эльфами, и стал еще более гадючим гадом, чем есть сейчас!
– И снова умница, – тихо сказал Ааронн.
– Иефа, ты кого угодно выведешь из себя! – Зулин нетерпеливо притопнул ногой. – Хочу тебе напомнить, что следопыт у нас – Ааронн, а знаток горного дела и всяческих построек – Стив. А твоим мнением я и вовсе не интересовался.
– Командная работа, как же!… – яростно прошипела полуэльфка. – Нет у нас никакой команды!
– Погоди, не кипятись, – Ааронн мягко взял Иефу за руку, и полуэльфка ошалело замолкла на полуслове. – Зря ты так, Зулин. Иефа развивает в себе очень полезные способности, на твоем месте я бы ее всячески поощрял. И потом, она права почти во всем. Эту башню действительно построили очень давно. Лет триста назад, а, Стив?
– Четыреста, – буркнул дварф.
– Четыреста, – легко согласился Ааронн. – Я не специалист, но мне кажется, что строили все-таки не эльфы, хотя эльфские руны, на которые обратила внимание Иефа, действительно указывают на активное участие в постройке лесного народа.
– Дварфы строили, – неохотно вмешался Стив. – Четыреста десять или четыреста пятнадцать лет назад. Это сторожевая башня, там внутри, головой ручаюсь, нет ничего, кроме входа в подземелье и двух десятков ловушек, охраняющих этот вход. И вот еще: сдается мне, что подземным ходом можно попасть в другие башни. Если выживешь, конечно.
– Да ладно, откуда там ловушки! – беспечно махнул рукой Зулин. – Она наполовину развалилась – вон в стене проломы какие! Если да же там и были какие-то ловушки, они давным-давно не работают.
– А вот за это я не стал бы ручаться.
– Ну а теперь, когда мы все уже выяснили и обсудили, может, пойдем отсюда? – неуверенно поинтересовалась Иефа и осторожно высвободила ладонь из эльфской руки.
– Пойдем, – согласился Зулин. – Прямо в башню мы отсюда и пойдем. Кто-нибудь против?
– Я! – сказала Иефа.
– Вот и замечательно! – просиял планар. – Давай, Ааронн, веди. Хватит уже по кустам рассиживаться.
Полуразвалившаяся и заброшенная, башня, тем не менее, казалась совершенно живой. Недовольно хмурились серовато-бурые, оплетенные плющом стены, от которых на высокую траву ложилась холодная, густая и как будто тяжелая тень. Солнце не касалось столетних камней, избегало бойниц, стороной обходило выемки и трещины. Возвышаясь черным островом в море зелени и света, башня была похожа на древнего великана, застывшего в отчаянной попытке вырваться из цепких рук растений. Ее величественное недовольство сказалось даже на беспечной веселости мага: он замолчал, посерьезнел и пропустил вперед эльфа, явно признав за ним право распоряжаться. По крайней мере, пока.
Осторожно обходя башню по кругу в поисках входа, партия несколько раз натыкалась на широкие проломы в стене, но немедленно лезть внутрь никому не хотелось. Южной стороной башня выходила на озеро, к которому вел длинный пологий спуск, сплошь заросший крапивой и чертополохом: здесь, как и на противоположном берегу, не было ни одной звериной тропы. С востока за деревьями угадывались очертания второй башни, с севера и с запада неуверенно наступал лес.
– Какая она… надменная, – тихо сказала Иефа, тронув поросшие мхом камни. – Надменная, как… как… – полуэльфка досадливо пощелкала пальцами, подбирая слово. – Не знаю. Ааронн, что значат эти руны?
– К сожалению, я не могу их прочесть – это какая-то нетипичная вязь, то ли хитрый шифр, то ли анаграмма… – проводник прищурился, разглядывая затейливо изогнутые буквы. Одна и та же фраза, выбитая на камне, многократно повторяясь, опоясывала башню, прерываясь только там, где из кладки выпали булыжники. Иефа до рези в глазах вглядывалась в хитросплетение рун, пытаясь вспомнить, где она видела такие, ведь не так давно…
– Но это эльфские руны, правда? Это древний эльфский, поэтому ничего не понятно? Вы будете смеяться, но я совсем недавно видела что-то подобное, а где, когда, вспомнить не могу.
– А толку вспоминать-то, – проворчал Стив. – Все равно прочесть не можем.
– Вот этот элемент мне знаком, это охранная руна, – задумчиво проговорил Ааронн и потер лоб. – Но у нее слишком много значений, все зависит от контекста, а вот он как раз неясен. Вот здесь руна, обозначающая единство, а дальше опять непонятно…
– Да что гадать – надо пробраться внутрь и все выяснить! – немного раздраженно воскликнул Зулин.
– Не спеши, командир, – остановил его эльф. – Еще никто и никогда не выбивал на камне надпись только для того, чтобы немного поразвлечься. А уж на таких башнях – тем более. Я готов поклясться чем угодно, что эти руны содержат важную информацию, и было бы совсем не дурно их расшифровать, прежде чем соваться внутрь. Стив, может, ты тоже посмотришь?
– Да чего смотреть-то? Я в эльфячем наречии ничегошеньки не понимаю.
– И все-таки.
– Но ведь я видела похожую надпись совсем недавно! – Иефа сердито стукнула себя по коленке и схватилась за голову. – Точно видела!
– Погоди-ка, а с чего ты взял, что это эльфский? – удивленно спросил Стив, рассматривая надпись. – Это дварфский, как пить дать! Да и верно – если дварфы строили, так дварфы и писали… Зашифрованный, ясный пень, но это точно дварфский! Вот эту руну я знаю…
– Не хочешь ли ты сказать, друг мой, что Ааронн мог перепутать дварфские руны с эльфскими? – Зулин нетерпеливо заглянул в пролом и хмыкнул. – Кстати, на первый взгляд, внутри нет ничего опасного.
– Я хочу сказать, – рассердился Стив, – что уж верно отличу свой собственный язык от какого другого! Эльфского я не знаю, и уж если руны мне знакомы, значит, это дварфский!
– Погоди, Стив, не кипятись, – остановил его Ааронн. – Я же не просто так попросил тебя взглянуть. Попробуй прочитать, что тут написано.
– Пусть он не умничает! – Стив воинственно встопорщил бороду и занялся надписью. – Таааак… Это, значит, дварфская руна, она означает, означает… Яйца Мораддиновы, да что ж она означает?… А, вспомнил! Она означает воду… А вот эта переводится… Еханый карась!
– Какая интересная руна! – прыснула Иефа, на минуту отвлекшись от мучительных попыток вспомнить.
– Дура, – насупился Стив. – Она обозначает "лесной народ", то есть вас, эльфов.
– Да это вообще эльфская башня! – заявила Иефа. – Не знаю, может, строили ее дварфы, тебе виднее, но принадлежала она точно эльфам.
– Откуда такие выводы? – ехидно поинтересовался Зулин и снова заглянул в пролом.
– Оттуда, – полуэльфка махнула рукой в сторону озера. – На южной стороне, у самых зубцов, белым камнем выложен знак лесного народа. Его снизу плохо видно, но издалека он сразу бросается в глаза. Так что в этой башне вне всяких сомнений жили эльфы.
– Я думаю, – тихо сказал Ааронн, – в этой башне никто не жил. Но по поводу эльфской доминанты стоит задуматься.
– Я таких умных слов не знаю, – Стив растерянно почесал в затылке и вздохнул. – Кажись, по поводу дварфского я слегка погорячился. Вот "вода", "лесной народ", вот еще "угроза", а больше я ничего не могу разобрать.
– Единство, охрана, вода, лесной народ, угроза… Ребус какой-то? Может, здесь специально так написано, на разных языках: часть на дварфском, часть на эльфском…
– Часть на человеческом… Иефа, думай, что говоришь!
– Погоди, Зулин, погоди, помолчи немножко… – Ааронн потер лоб рукой и забормотал: – Эльфский, дварфский, человеческий… Имперский, скорее всего… Но древний… до сожжений… единение… три культуры… единение… Зулин!
– А? – вздрогнул маг.
– Достань-ка, пожалуйста, эту странную штуку, которую нашла Иефа.
– Какую штуку? – хором спросили полуэльфка и планар.
– Серебряную, с листьями, из ямы.
– Ты хочешь сказать, что… – у Зулина загорелись глаза, и он принялся лихорадочно копаться в своей сумке.
– Вот тебе и "думай, что говоришь"! – гордо заявила Иефа. – Можешь не торопиться, господин начальник, я теперь вспомнила – там точно такая же надпись, как и здесь, только сильно затертая! Знать бы еще, что это за штуковина… Может, это какой-то магический жезл?
– Угу, – влез дварф, – волшебная палочка.
– Очень остроумно.
– Вот! – Зулин перестал копаться и торжественно выудил из сумки "волшебную палочку". Вся партия сгрудилась вокруг планара и принялась ее рассматривать.
– Нет, все-таки она немножко другая, – огорчилась Иефа после пристального четвертьчасового осмотра штуковины. – Но очень похожа. Вот эти руны, и вот эти тоже… – полуэльфка отобрала штуковину у Зулина и поднесла к надписи. – А вот этих рун на стене нет. На штуковине надпись длиннее.
– И что нам это дает? – разочарованно спросил маг. – Все равно прочесть не можем. А время идет. Я считаю, хватит уже топтаться. Приходим в боевую готовность – и внутрь!
– Успеем… – Иефа нахмурилась, сосредоточилась и принялась сравнивать две надписи. – В Бристоль мы все равно уже опоздали.
– Могла бы и не напоминать! – вышел из себя Зулин. – Если бы наша партия была хоть чуточку дружнее…
– Помолчи, – полуэльфка досадливо махнула рукой, не отрываясь от своего занятия. – Я с самого начала была против северного направления. Раз уж ты меня сюда притащил, так не мешай, по крайней мере, работать.
– И чем ты так занята, позволь узнать?
– Пытаюсь сделать выводы! – рявкнула Иефа и смерила Зулина таким гневным взглядом, что даже Стиву стало не по себе. – Во-первых, – сказала она чуть позже, заметно успокоившись, – как личность, немного понимающая в поэзии, могу вам сказать, что обе надписи – рифмованные. Надпись на штуковине в два раза длиннее, но первая ее часть полностью совпадает с надписью на башне, кроме той дварфской руны, которая обозначает "лесной народ". Я не изучала стародварфский, но мне кажется, что на штуковине вместо "дети леса" выбито что-то вроде "внук полей". Стив, посмотри, пожалуйста. Я понятия не имею, что это значит.
