Текст книги "Плохая вода (СИ)"
Автор книги: Александра Лосева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Это все? Ты закончил? – Иефа заслонила собой детеныша и многообещающе уперла руки в боки. Ааронн тихо засмеялся, Зулин от греха подальше накрылся плащом с головой. – Отвечаю по пунктам. Во-первых, не ты будешь писать для меня законы. Во-вторых, если кто-нибудь из вас посмеет дать мне тумака, можете не сомневаться – я немедленно отвечу тем же. Так что если есть желание подраться, приступай. В-третьих, эту, как ты выразился, лупоглазую тварь зовут Вилка. Это мой совомедведь, и мне в высшей степени наплевать, будет от него польза или нет. Возможно, я просто более принципиальна, чем ты, дорогуша Стиван, но если он не идет с нами дальше, значит он возвращается со мной в Бристоль, а вы – делайте, что хотите. Не все в этом мире измеряется потребностями твоего желудка. Если мы его бросим, он пропадет, а что касается ужина… Посмотрела бы я на тебя, если бы кто-нибудь в подобной ситуации предложил съесть твоего знаменитого пони. И, наконец, в-четвертых. Шашни… Смею напомнить, что благодаря моим шашням мы смогли провернуть это нелепое дело с мертвым озером и его немертвым обитателем. И запомни, Стив, когда у меня возникает желание перед кем-нибудь повыкаблучиваться, я не спрашиваю разрешения у окружающих. Еще вопросы есть?
– Есть! О чем ты говорила с сэром Джоном в башне, когда уже все закончилось?
– Уж кого-кого, а тебя, Стиван Утгард, это совершенно не касается!
– Нет, позвольте, – не смог не вмешаться Зулин, – это как раз очень даже касается нас всех. Это информация, а добывать информацию – твоя обязанность. Дураку понятно, что ты знаешь о нашем случайном напарнике что-то такое, чего не знаем мы, и это что-то тебе сообщил явно не сам сэр Джон, это что-то ты откуда-то знала и раньше. И меня живо интересует: откуда?
– Приснилось! – гаркнула Иефа, окончательно выйдя из себя. – Приснилось мне, понимаешь?!
– Нет, не понимаю, – начал злиться планар. – Я не понимаю, зачем ты сейчас морочишь нам голову и врешь, если тебя все равно приперли к стенке. Ты же совершенно не удивилась, когда он появился. Ты вела себя так, будто только его и ждала. Вы что, были знакомы раньше? Вы договорились о встрече заранее? Ты специально нас туда привела?
– Зулин, что ты мелешь?! – Иефа изумленно вытаращила глаза на мага и повертела пальцем у виска. – Ты переутомился, кажется.
– А по-моему, я рассуждаю очень логично, и я очень благодарен Стиву, что он начал этот разговор! – Зулина понесло. – Все очень последовательно получается. Попробуй доказать, что я неправ. Ты с самого начала вела себя подозрительно. Чье дежурство было, когда мы услышали звуки с вырубки? Твое. Кто обратил на них внимание? Ты. Кто потащил меня среди ночи смотреть, что случилось, хотя гораздо безопаснее было бы остаться в лагере? Ты, Иефочка. Почему ты разбудила не Стива, не Ааронна, а именно меня? Потому что я маг, и ты знала, что я заинтересуюсь. И вот ты добилась, чего хотела: партия, вместо того, чтобы выполнять свое задание, поперлась в совершенно другом направлении, а бедненькая испуганная Иефа всю дорогу ныла и возмущалась, что идти туда не надо… Для чего? Чтобы отвести от себя подозрения, если вдруг таковые возникнут. Почему ты так ловко расшифровала надпись на башне? Да потому что ты заранее знала, что там написано! И кстати, ключ нашла тоже ты!
– Зулин, у тебя паранойя, – тихо сказал Ааронн. – Придержи лошадей, подумай, что ты говоришь.
– Да, приятель, ты чего-то совсем уж… – промямлил совершенно обалдевший от такого поворота Стив.
– Да что с вами?! – маг так разволновался, что вскочил на ноги и забегал по лагерю. – Ааронн, ты сам рассказал нам об этом подозрительном разговоре, а теперь что – в кусты?!
– Вот как… – с расстановкой сказала Иефа и недобро глянула на эльфа. – Вот оно что, оказывается. Что ж, все понятно. Но, прежде чем вы казните меня, как вражеского агента, позволь узнать, Зулин, а для чего же, если следовать твоей теории, для чего же я все это сделала?
– Ты думаешь, я не отвечу? И не надейся! Есть два предположения. Первое – ты все это сделала, чтобы нас погубить, но мне очень не хочется в это верить. Второе, более вероятное – ты со своим сэром Джоном нас отлично использовала, чтобы не выпустить чмо из-под озера. Если не ошибаюсь, для этого нужны были трое: эльф, дварф и человек. Сэр Джон не справился бы один, и тут он сказал чистую правду. И вот под руку подворачиваемся мы, сумасшедшая поисковая партия, в которой по чистой случайности уживаются эльф и дварф – какая невероятная, а главное, неожиданная удача! И ты хочешь убедить меня в том, что все это – простое стечение обстоятельств? Не выйдет!
– Ну что ж, в таком случае, я – гений! – Иефа всплеснула руками, покачала головой, плюхнулась на свой плащ и устало посмотрела на Зулина. – Значит, я – гений-манипулятор. И как же здорово я все спланировала, оказывается. Нет, ты только представь себе: значит, я высчитала, сколько у нас есть времени до того момента, когда чмо окончательно наберется сил, я заранее приехала в Бристоль и специально добилась популярности, чтобы меня знали в городе. Потом я организовала ограбление воровской и магической гильдий, причем, заметь, подгадала так, чтобы вы со Стивом уже были в городе, и чтобы это стало твоим первым заданием. Причем я, вне всяких сомнений, удалила из Бристоля всех бойцов, бардов и проводников, чтобы у тебя не было выбора, а еще я Натана подговорила, наверное. Значит, я заранее разделила похитителей на три группы и продумала их маршрут так, чтобы он проходил неподалеку от башен. Видимо, я очень умная, потому что сумела просчитать наши действия на сто ходов вперед, и заранее знала, что мы сначала пойдем на северо-запад, а потом будем срезать угол, и конечно, я отдала приказ оставлять очень четкие следы, чтобы наша великолепная поисковая партия ни в коем случае не заблудилась. Болото и волки – это так, для антуража. А потом, когда мы подошли уже достаточно близко, я подала сэру Джону тайный сигнал, и он направил своих мертвецов в лес, и сказал им как можно больше шуметь, чтобы привлечь ваше внимание. И вот я, коварная, наконец, добилась своей цели, и мы все теперь можем со спокойной совестью возвращаться в Бристоль, потому что ограбление гильдий было всего лишь отвлекающим маневром, и все похищенное давным-давно вернули на место с приложением арендной платы. Ах, Зулин, как же ловко ты меня раскусил! Но даже ты не способен понять, до какой степени коварства я дошла. Открою тебе страшную тайну. Я использовала не только вас, но и сэра Джона тоже. На самом деле, это я четыреста лет назад посадила чмо под озеро, с тем расчетом, что когда-нибудь оно попытается вырваться, и для этого сэру Джону понадобятся дварф и эльф, и он позовет на помощь меня, и тогда я воплощу в жизнь этот сложнейший план, и, наконец, получу то, что хотела – маленького, испуганного, осиротевшего детеныша совомедведя!
– Браво! – сказал Ааронн и зааплодировал.
– Ну… В общем… – пробормотал, пряча глаза, Зулин. – Давайте, что ли, спать.
Иефа взяла свою долю ягод, скормила половину Вилке, устроилась поуютней и моментально уснула. Совомедведь тихо сопел у нее под боком и таращил в темноту желтые глаза. Через полчаса в лагере наступила особенная, усталая, беспробудная ночная тишина.
– Стив, – послышался шепот Ааронна. Дварф поднял голову и посмотрел на проводника. – Жаль, что мы не решили, на что спорим.
– Чего? – Стив заворочался и повернулся к эльфу лицом.
– Того, – Ааронн тихо засмеялся. – Ты проиграл. Она ведь так и не сказала, о чем говорила с рыцарем в башне.
– Иди в задницу, – буркнул Стив, закрыл глаза и демонстративно захрапел.
Глава 7
Веселый солнечный лучик беспардонно светил Иефе прямо в левый глаз. Полуэльфка заворочалась и упрямо зажмурилась: меньше всего на свете ей хотелось вставать. Пытаясь накрыться с головой, Иефа потянула на себя плащ, но тщетно – ткань натянулась и даже вроде как слегка затрещала, словно на ней лежало что-то тяжелое. «Да ну ее к монахам, такую жизнь, – сонно подумала полуэльфка и перевернулась на другой бок. – Мало того, что жрать хочется, так еще и поспать, как следует, не дают. Сволочи…» На мысль о еде желудок откликнулся громким голодным урчанием. Иефа поняла, что уснуть уже не удастся, еще пару раз дернула для порядку плащ, тяжело вздохнула и открыла глаза. Первые несколько секунд она тупо таращилась на перекошенную морду мертвого кролика, маячившую прямо у нее перед носом, а потом издала великолепный, до самых печенок пронизывающий визг, от которого обычно у личностей неподготовленных встают дыбом волосы по всему телу.
Зулин, Стив и Ааронн повскакивали со своих мест и схватились за оружие, недоумевая, ругаясь и пытаясь выяснить друг у друга, что произошло. Потом взоры партии обратились на полуэльфку. Иефа отдышалась и теперь внимательно рассматривала пушистую тушку, аккуратно уложенную прямо возле изголовья. Полуэльфка подняла голову и грозно глянула на сопартийцев.
– Ну, паразиты, кому принадлежит гениальная идея? – сопартийцы недоуменно переглянулись и дружно пожали плечами. – Стив, это ты придумал?
– Делать мне больше нечего, – вяло отмахнулся дварф. Чувствовал он себя, видимо, после вчерашнего, прямо скажем, неважнецки.
– Зулин?
– Обижаешь, Иефочка, – надулся маг, – я бы из этого животного лучше рагу сварганил. Это же преступление – так бессмысленно переводить продукты!
– Ааронн? Хотя, да, конечно, глупый вопрос. Стив, это точно не ты?
– Сказал же, что нет! – огрызнулся Стив. – У меня вон кишки марш играли до рассвета, все баранина жареная снилась! Стал бы я едой раскидываться!
– Ну хорошо, тогда откуда он взялся? – упрямо нахмурилась полуэльфка.
– Откуда бы ни взялся – а хоть завтрак у нас будет какой-никакой, – буркнул Стив и принялся разделывать тушку.
– Может, Зверь ночью поймал? – неуверенно предположил Зулин. – Ааронн, ты же дежурил, ты что, не видел, откуда эта животинка взялась?
– Я не дежурил, – возразил эльф, – я спал.
– А кто дежурил? – забеспокоился маг.
– Никто не дежурил, – досадливо отмахнулась полуэльфка. – Ты же не назначил дежурных – так что все спали.
– Как это – все спали?! – всполошился Зулин.
– А это ей наш рыцарь-некромант с одним из своих зомбухов подарочек прислал, – съехидничал Стив, орудуя ножом.
– Не думаю, – процедила Иефа.
За спиной полуэльфки послышалась сонная возня и длинный, с подвыванием зевок в две глотки. Иефа обернулась. Из невразумительного клубка, состоящего из черной и бурой шерсти, рыжих перьев, лап, ушей, хвоста и клюва, высунулся Зверь, подергал усами, сыто облизнулся и соскреб лапой клочок кроличьего меха с морды. Перья зашевелились, и клубок развернулся в сонного, но очень довольного жизнью совомедведика. Вилка чихнул, помотал головой, щелкнул клювом и вперевалочку направился к хозяйке.
– Ты смотри, как спелись, – ревниво пробормотал Зулин. – Зверь, это ты кролика добыл? – спросил он у фамильяра.
Кот негодующе фыркнул и протелепал магу что-то такое, отчего у Зулина вытянулось лицо.
– Иефа, это все твой уродец, – скривился, как от зубной боли, планар.
– Он не уродец, а Вилка, – немедленно вспылила Иефа, но осеклась. – Погоди, что ты сказал? То есть, это он поймал?
– Радуйся и гордись! – раздраженно буркнул Зулин, а совомедведь с грозным клекотом напал на Стива, отобрал у него полуосвежеванную тушку и с довольным видом сложил ее к ногам полуэльфки.
– Слышь, козявка, – расхохотался дварф, – боюсь, что завтрак готовить придется все-таки тебе!
– Нет-нет, Стив, что ты, я ни в коем случае не претендую, – замахала на него руками полуэльфка и тоже невольно улыбнулась. – Вилка, малыш, – заворковала она, присев на корточки перед детенышем и почесывая его бурые бока, – отдай кролика дядьке Стиву, он из него что-нибудь вкусное приготовит… Он, конечно, вредный бывает, этот дядька Стив, и иногда его стоит клюнуть как следует в его дубовый зад, но повар он неплохой…
– Иефа, хватит цирк устраивать! – возмутился Зулин. – Нашла, с кем разговаривать! Это животное, тупая, бессловесная тварь! В будущем очень злобная, если вспомнить его мамашу!
– А дядьку Зулина не слушай, он дурак… – невозмутимо продолжила беседу с детенышем Иефа. Вилка удовлетворенно булькнул, схватил останки многострадального кролика и потащил их обратно к Стиву.
– Ты зря наговариваешь на детеныша, – подал голос Ааронн, – между прочим, бестии, как всякие созданные магическим путем существа, почти разумны. Во всяком случае, полуразумны – несомненно. Так что у Иефы есть шанс воспитать охранника-интеллектуала, конечно, если она будет уделять своему совомедведю внимание и побольше с ним разговаривать.
– Слыхали? – торжествующе воскликнула Иефа и впервые за много дней улыбнулась по-настоящему счастливой улыбкой.
Стив глянул на барда, залюбовался и вздохнул. Именно сейчас, когда она была такая нелепая, с коротким ежиком обгоревших волос, в испачканной мятой рубахе, вся в порезах и синяках, с разбитыми обожженными ладонями, с синими от кровоподтеков запястьями, как будто кто-то клещами сжимал ей руки… Тут Стив нахмурился, пытаясь вспомнить, где же Иефа могла получить такие странные синяки, но вспомнить не смог, потому что в голове было как-то мутно, и махнул рукой, отложив вопрос до более подходящего времени… Да, именно сейчас, когда она была вот такая, всем пигалицам пигалица, всем козявкам козявка, Стив понял, что готов отдать за нее не то что жизнь, а даже этого замечательного, такого своевременного и нужного, такого сочного, многообещающего, свежего, самого лучшего в мире кролика…
"Попался…" – мрачно подумал Стив и затосковал.
Иефа чесала бока совомедведю и мурлыкала какую-то незамысловатую песенку. На самом деле, если разобраться, нечему было особо радоваться. Все болело, грязная одежда противно елозила по рубцам и ссадинам, а переодеться было уже не во что – все свои рубахи Иефа извела на бинты.
Когда-то – очень давно – отец Арг учил ее, что все в этом мире основывается на равновесии: если где-то прибыло, значит, где-то убыло, и ты никогда не теряешь без того, чтобы что-то приобрести. А еще отец Арг говорил, что сама жизнь будет подтверждением этого правила – нужно только уметь разглядеть и почувствовать равновесие, и тогда жить будет значительно легче и спокойней. Иефа смотрела на почти не заметный на солнце огонь, и думала, что ее жизнь наверняка является досадным исключением из правила. Конечно, если изловчиться, под эту философию можно приспособить любое событие. Например, Ааронн потерян как друг, зато обретен как враг… Но разве такая прибыль не хуже потери? А самое печальное, что Ааронн, пожалуй, просто не мог быть приобретен или потерян, потому что никогда не был в ее жизни, потому что был, есть и будет отдельно, сам по себе… И никакие драки плечом к плечу, никакая взаимовыручка не заставит его быть ближе или дальше, потому что он живет в другой плоскости, где нет места Иефе и ее глупому равновесию.
Вот Зулин, который так ратует за единство и дисциплину, он шевелит губами, недовольно поглядывает на Вилку и что-то подсчитывает. Если продолжать верить закону равновесия, после всего, что произошло, он должен был научиться доверять Иефе. Она заслужила – в этом полуэльфка была убеждена. Доверять и воспринимать всерьез. А что в итоге? Нелепое обвинение в шпионаже, от которого ему самому стало неловко, но так жалко, жалко, что просчитался, потому что такая красивая, такая складная была версия… Да. В его мире Иефа – двуличная, ненадежная истеричка, склочная, стервозная, трусливая, не способная на серьезные поступки, и она нужна ему именно такая, и ему совсем не хочется, чтобы что-то менялось, его устраиваеттакая Иефа, потому что иначе придется соприкасаться с чужой плоскостью, а там все другое, и это так хлопотно… И можно даже не пытаться что-то доказать и показать, потому что в этом мире никто никому ничего не должен, и всем уютно на своих колокольнях.
Врал отец Арг. Никакого равновесия нет. Жизнь – лютня. Струны: басовая – Стиван Утгард, чуть потоньше – Ааронн Сильван, невразумительная, средняя – Зулин, и есть еще разные, низкие и высокие, у каждой – свое имя; иногда они рвутся, тогда вместо лопнувшей струны ставят другую, новую, и первое время она звучит немножко звонче и чище, но потом, пообтершись, становится, как все… Это не значит – хуже, это значит – струна привыкает к своей плоскости, не лезет к остальным, не пытается что-то изменить, и такие, умные струны, служат дольше. А есть неудачные, которые цепляются за пальцы, стремясь соприкоснуться, и среди них одна – очень тонкая и не всегда слышная – Иефа. Струны вечно вместе, но не переплетаются, они поют в унисон, когда все хорошо, когда играет профессионал. А если по ним ударить, они звучат дружно, но фальшиво.
Иефа чесала бока совомедведю и мурлыкала песенку.
Когда лютня ломается, струны могут встретиться, но это в любом случае ненадолго. Иногда поломанные лютни чинят, но только иногда.
Когда лютня ломается, чаще всего ее выбрасывают и покупают новую.
Когда лютня ломается, это значит, что жизнь закончилась.
– Иефа, – позвал Ааронн. Полуэльфка повернула голову и равнодушно посмотрела на проводника. Друг, враг… Размечталась. – Иефа, я хотел тебя попросить… Видишь ли… Я был неправ тогда, возле башни. Я наговорил много лишнего, ненужного, и в любом случае, я так не думал. Я думал…
– Что меня нужно как следует разозлить, и тогда я превращусь в пусть лысого и побитого, но чрезвычайно отважного барда, – машинально ответила Иефа и прикусила язык. Да что же это такое происходит, еханый карась?
– По сути – да, именно так я и думал. Повторяю, я был неправ.
– Не так уж сильно ты ошибался, если быть совсем честной, – осторожно сказала полуэльфка. – Так о чем ты хотел меня попросить?
– Прощения он хотел попросить, дурында! – гаркнул Стив, которого вдруг начали ужасно раздражать звуки. Ему очень хотелось, чтобы сопартийцы, наконец, замолчали.
– Стив, я не глухая, – поморщилась Иефа. – И я не с тобой разговариваю.
– Вот если б ты вообще заткнулась – тогда счастье было бы! – прорычал дварф и отшвырнул в сторону кролика. – Как же ж ты мне надоела-то уже – до блевоты надоела! Видеть тебя не могу! – Стив вскочил на ноги и диким взглядом обвел лагерь. – Жалко, что ты в этих башнях насовсем не осталась, сука!
– Стив… – у Иефы мелко задрожал подбородок и покраснели глаза. – Стив, ты что? Ты с ума сошел? Да что ты несешь? Стив? Что с тобой?
– Со мной все в порядке! Отцепись уже от меня, наконец! – Стив сжал кулаки и, трясясь от ярости, начал наступать на полуэльфку. – Что ж ты липнешь ко всем, как репей паршивый! Что ж ты дергаешь всех, ты!
– Стив! – Иефа вскочила на ноги и попятилась. – Стив, ты не в себе!
– Да ты кого угодно доведешь, тварь, ты на себя посмотри! Удушить бы тебя, да жаль руки пачкать! Да я таких, как ты, в штольню швырял и рудой засыпал, чтобы воздух не портили!
– Стив, уймись, – Ааронн тоже поднялся и заслонил собой бледную, как мел, полуэльфку. – Возьми себя в руки, не поддавайся…
– Защитник нашелся? – Стив недобро сощурился, отступил к своему плащу и схватился за топор. – Ну наконец-то, а я уж заждался…
Иефа охнула и сжала моментально вспотевшей ладонью рукоять меча. Вид у дварфа был безумный: его лицо, перекошенное гримасой ненависти, напоминало жуткую карнавальную маску или страшную картинку в книжке, Стив мелко дрожал, сжимая и разжимая кулаки, и кажется, готов был кинуться с топором на первого, кто посмеет шевельнуться.
– Стив, я не буду с тобой драться, – тихо произнес эльф.
– Будешь, – криво усмехнулся дварф и перехватил топор поудобнее, – еще как будешь! Куда ты, гаденыш, денешься…
– Стив, ты не понял. Я не буду с тобой драться, – повторил Ааронн.
– Лады, – радостно согласился Стив и ощерился. – Сейчас проверим.
Он крутанул в воздухе топором и двинулся к друиду. Из-за спины полуэльфки раздался клекот детеныша, Вилка выскочил вперед и бросился на обезумевшего дварфа, разевая клюв и грозно топорща перья на загривке. Иефа рванулась за ним, но эльф крепко схватил ее за локоть и оттащил назад. Вилка подбежал к Стиву и клюнул его в лодыжку. Дварф издал страшный нутряной рык и широко замахнулся топором.
– Не тронь! – отчаянно закричала Иефа, вырвалась из рук эльфа, метнулась к совомедведику и прикрыла его собой, пытаясь оторвать от дварфской штанины. Топор блеснул на солнце и пошел по дуге вниз. Иефа подняла голову, увидела обезображенное ненавистью лицо Стива, опускающееся лезвие топора, поняла, что увернуться не успеет, закрыла рукой голову и выкрикнула Слово, и еще, и еще раз, руке стало больно, очень больно и мокро, а потом наступила тишина.
Иефа открыла глаза и тупо уставилась на рябь желтых и коричневых перьев. Вилка не двигался. Совсем. Абсолютно. Не дышал, не трепал дварфскую штанину, не таращил желтые глаза. От запястья к локтю потекло, и рукав мгновенно набряк. Иефа осторожно повернула голову и со свистом втянула в себя воздух. Стив застыл статуей, успев опустить топор ровно настолько, чтобы распороть Иефе рукав и распластать кожу на предплечье. Кровь пропитала грубую ткань рубахи и теперь падала медленными темными каплями Иефе прямо на лицо.
– Помогите мне, кто-нибудь… – прошептала полуэльфка.
– Потерпи, не двигайся, – раздался у нее над головой голос эльфа. – Сейчас…
Ааронн медленно, с усилием приподнял топор и высвободил руку барда.
– Давай, осторожно, и Вилку забери. Быстрее, я долго не продержу.
Иефа обхватила детеныша поперек туловища и сильно дернула на себя. Раздался треск рвущейся ткани, в клюве застывшего совомедведя остался кусок штанины, а полуэльфка повалилась на спину, застонав от боли.
– Дальше, дальше… – пробормотал Ааронн. – Подальше его оттащи, да, вот так. Поставь его там… где-нибудь… Теперь помоги мне…
Иефа, хлюпая носом, уложила Вилку на свой плащ и подошла к Ааронну. Эльф явно торопился. Он отпустил топор и теперь пытался разжать пальцы, сжимавшие топорище.
– Что я должна делать? – спросила Иефа.
– Следи, – коротко ответил проводник. – Если оживет раньше, чем я закончу, заморозь его снова.
Ааронн – после долгих усилий – высвободил, наконец, топор из широкой дварфской ладони, отнес его к своим вещам и спрятал под плащ. Иефа во все глаза смотрела на Стива, и ей казалось, что вот еще секунда – и он снова начнет рычать и браниться, и эта жуткая чужая ненависть в глазах, ненависть, которой все равно, кого убивать, заставит его, обезоруженного, драться голыми руками. "Это не Стив, – прошептала полуэльфка, – потому что если это он, жить станет совсем хреново. Так что это не Стив".
– Да, ты права, – сказал Ааронн, вливая в оскаленный рот дварфа какое-то питье. – Это действительно не Стив. Вот только знать бы, кто?
– Он же меня чуть не убил… – ошеломленно проговорила Иефа. – И за что?
– Помни, все время помни, что это не он. Постарайся избежать саркастических замечаний, когда он очнется. Помоги мне его уложить.
– А он очнется уже нормальным? – Иефа обхватила Стива здоровой рукой и помогла Ааронну уложить дварфа на плащ.
– Не знаю, – честно ответил эльф. – Поэтому следи, следи очень внимательно.
– У меня рука болит, – пожаловалась Иефа. – Очень-очень болит.
– Сейчас, потерпи. Зулин! – Ааронн повернулся к магу и тихо выругался. Зулин полулежал на своей подстилке, полностью углубившись в какие-то подсчеты, и явно не интересовался окружающим миром. – Зулин, ты не хочешь немного поучаствовать?!
– Двадцать седьмое, – сказал Зулин и поднял голову. – Что?
– Ты вообще, где находишься?
– В лесу, – удивленно вскинул брови планар. – В компании сумасшедших авантюристов и дилетантов, – добавил он, немного поразмыслив. – А что случилось? Ой, Иефочка, смотри, у тебя весь рукав в крови – ты что, порезалась?
– Нет, – горько ответила полуэльфка, – просто Стив чуть не порубил меня, к чертям собачьим, на мясо своим замечательным топором! Он у нас теперь одержимый. Ты что, совсем ничего не заметил?
– Подумаешь, – лениво махнул рукой маг, – я настолько привык к вашей ежедневной грызне, что не считаю нужным обращать внимание на такие мелочи. У меня есть заботы поважнее.
– Зулин, ты плохо слушал, – ледяным тоном произнес эльф. – Стив только что пытался убить Иефу без всяких на то причин. Иефа серьезно ранена и истекает кровью, как ты ловко подметил. Мне нужно обработать рану. Кто-то должен следить за Стивом. Это будешь ты.
– Очень хорошо, – проворчал маг. – Просто отлично. Мы скатываемся все ниже и ниже. Сначала ругань, потом драки, потом попытки убийства… Что будет завтра? Кто-нибудь из нас не проснется? – Зулин поднялся на ноги, подошел к неподвижному дварфу и удивленно вскинул брови. – А что с ним такое?
– Если помнишь, у Иефы есть способности, – раздраженно объяснил Ааронн, промывая распоротую руку полуэльфки. – Она его заморозила. А теперь – очень прошу – хотя бы некоторое время не задавай мне никаких вопросов.
Ааронн сосредоточился и принялся колдовать над раной, смешивая травы и магию. Иефа чувствовала, как тысячи невидимых пальцев копошатся в ее мышцах, хватают, стискивают и мнут кожу, перебирают сосуды, и от этого всего было больно, жарко и страшно. Когда Иефа залечивала раны от султанатской плети, все было по-другому. Не так болезненно. Не так чужеродно. Как песня с очень сложной мелодией, от которой потом ноет горло, давит в виски и звенит в ушах, и немного не по себе, но почти спокойно…
За спиной у полуэльфки раздался задушенный клекот детеныша. Вилка ожил, забил крыльями и начал трепать отвоеванный кусок штанины, словно щенок дворняги – дохлую крысу. Минуту-другую он с упоением боролся с лоскутом, потом выплюнул его, сел сверху и победоносно забурчал, сверкая желтыми глазами. Ааронн закончил ритуал, перевязал руку чистой тряпицей и с тревогой оглянулся на Стива, но тот не шевелился. Правда, действие Слова явно прошло – с лица дварфа исчезла гримаса ненависти, он расслабился и дышал ровно, как спящий.
– Почему он не пришел в себя? – на всякий случай шепотом спросила Иефа. – Что ты ему дал?
– Снотворного, – вздохнул эльф. – Это первое, что пришло мне в голову.
– Я могу уже сложить с себя полномочия няньки? – сварливо поинтересовался Зулин. – Сумасшедший дом какой-то. Вы мне, наконец, объясните, что произошло?
– Мы тебе уже объяснили, – Ааронн сложил травы в мешочек и неодобрительно посмотрел на мага. – Стив кинулся с топором на Иефу. Ее совомедведь попытался ее защитить. Тогда Стив попытался убить совомедведя, но Иефа заморозила их обоих. Правда, под топор все же попала. Что еще тебе не ясно?
– Мне не ясно самое главное: какого демона Иефа постоянно доводит нашего единственного бойца?! – Зулин прокурорским жестом указал на полуэльфку. – Ей что, больше заняться нечем? Меня также интересует, почему Иефа не проявляла свои замечательные магические способности в башнях, когда они были бы так кстати?! Почему, спрашиваю, Иефа считает возможным применять их против своих товарищей и вносить смуту в дела партии? Почему меня честили, как последнего идиота, за то, что я швырнул огневиком в мамашу этого чудовища, зато Иефа у нас – несомненно, героиня и защитница слабых и угнетенных?! Почему мне внушали, что на бестий не действует магия – и тут выясняется, что очень даже действует?! Почему, наконец, только избавившись от одной проблемы, я тут же получаю другую, в виде замороженного дварфа и отсутствия возможности идти дальше?! Сегодня двадцать седьмое – двадцать седьмое! – а мы даже не знаем толком, в каком направлении двигаться!
– Понеслась нелегкая, – вздохнула Иефа. – Ааронн, я прошу тебя, скажи ему ты, ладно? Я не буду с ним разговаривать – он все равно меня не слушает.
– Зулин, Иефа никого не доводила.
– Результат на лицо! – рявкнул маг.
– Это результат чьего-то вмешательства, а не гнусного поведения Иефы, – стиснув зубы, проговорил эльф. – Если бы ты хоть чуть-чуть обращал внимание на то, что происходит вокруг, ты не задавал бы сейчас идиотских вопросов. Стиву было все равно, кого убивать, понимаешь? Просто под руку попалась Иефа – и он бросился на Иефу. Тебя, конечно, это мало успокаивает, но если бы Иефа не проявила свои способности, в нашем лагере стало бы на одного детеныша совомедведя меньше, а может быть, не только на детеныша. Кто знает, может быть, он, в конце концов, добрался бы и до тебя.
– Да, но почему в башнях…
– Я не знаю!!! – взорвалась полуэльфка. – Не знаю!!! Я просто поняла, что сейчас умру – и…
– И заморозила совомедведя, на которого в принципе не действует магия!
– Я никого не морозила! Я ни на кого ничего не направляла! Я просто крикнула Ледяное Слово, потому что…
– Ледяное Слово? – удивился Ааронн.
– Ну… – смутилась Иефа. – Ну, да… Надо же их как-то называть. Ледяное Слово, Болотное Слово, Светлое…
– Интересная терминология, – улыбнулся эльф. – Да у тебя скоро будет своя классификация…
– Она заморозила совомедведя! – настаивал маг. – И я хочу знать, почему ей можно, а мне нельзя!
– О боги, – страдальчески скривился Ааронн. – Ну хочешь, запусти в него огневиком, может, тебе легче станет… Но, умоляю, поверь – твоямагия на бестий не действует…
– Но она…
– Зулин!!!
– Хорошо. – Зулин с решительным видом поднялся на ноги и с ненавистью посмотрел на совомедведя. – Отлично. Вы сами этого хотели.
– Погоди, – заволновалась Иефа. – Погоди, ты же не собираешься…
Зулин не ответил и зашевелил пальцами, формируя огневик.
– Зулин, нет! – полуэльфка бросилась было к Вилке, но эльф ухватил ее поперек туловища и на этот раз держал крепко. – Пусти меня! Пусти! Вилка, беги!
Ааронн повалил брыкающуюся Иефу на траву, громко втолковывая ей, что с детенышем ничего не случится, Вилка недоуменно вытянул шею, заморгал и угрожающе защелкал клювом, крепко вцепившись в отвоеванный кусок штанины. Зулин закончил заклинание и запустил в детеныша огневик. Иефа в ужасе спрятала лицо на груди у эльфа. Огневик пролетел через поляну и врезался в совомедведя. Врезался, лопнул и рассыпался снопом оранжевых искр. Задымился многострадальный плащ, Вилка изумленно моргнул, помотал головой и с яростным клекотом бросился на обидчика.
– С ним все в порядке, – уговаривал Иефу Ааронн, пытаясь перекричать вопли преследуемого маленькой бестией мага. – Ну сама посмотри… О боги, Иефа, да прекрати ты плакать, ты же бард, в конце концов! Где ты еще найдешь такой замечательный сюжет для баллады? Ну, клянусь тебе, с ним все в порядке!
Эльф сел, обхватил Иефу за плечи и заставил повернуться лицом к происходящему. Полуэльфка судорожно всхлипнула и посмотрела. Мимо нее промчался Зулин, выкрикивая какие-то замысловатые ругательства (в его балахоне, где-то в области левой ягодицы, зияла неровная дыра), а за ним, взбрыкивая куцым задом, проскакал разъяренный детеныш, причем в клюве у него болтался симпатичный фиолетовый лоскут, и Вилка явно не собирался останавливаться на достигнутом.
