Текст книги "По следам чудовища. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Александр Андрейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Александр Андрейко, 2014 г.

По следам чудовища

ПРОЛОГ

Бывают ли чудовища,

Которых все боятся?

Бывают ли чудовища?

Скрываются ль в ночи,

Где не дождаться помощи?

Молчат, во тьме таятся,

Почуяв страх, бегут к тебе.

Ты только не кричи!

Молодая девушка, с венком из ромашек на голове, уже минут десять напевала этот незамысловатый и немного странный мотив. Она весело шагала вперёд, направляясь к поселковой кузнице, в очередной раз вспоминая по-детски наивное и испуганное лицо Ваньки – своего младшего брата.

– Сам виноват! – думала она. – Нечего было просить рассказывать ему о всяких страшных легендах!

Эти легенды, народные предания и песни с незапамятных времён ходили в обиходе жителей Волчьего посёлка. Вернее, если правильно, поселка Волчье, но соседи уже давно называли их посёлок именно Волчьим и никак иначе, а жителей в нём – волчьим племенем.

– На слух конечно красиво,  да только байки всё это! Сколько их в тут… Взять хотя бы одну из самых диких – про пожирателя младенцев. Мол, живет в чаще бурое чудовище с большими чёрными глазами и длинными костлявыми руками. Ну кто в такое поверит? Смех, да и только! Ворует оно младенцев из кроватей, уносит в лес и там ест. А ещё про ведьм сказывают, которые варят всякие зелья. Приворотные например… Вот это – полезные персонажи! – на этом месте девушка мечтательно закатила глаза. – И про вампиров сколько историй. Ну то есть про мертвых людей, которые чужую кровь пьют. Встретишь такого ночью, так от живого не отличишь и если близко подойдёшь, так и сгинул, поскольку взглядом может уманить, коли будешь достаточно близко. Но это совершенно точно глупости. – подумала она, усмехнувшись, поскольку где б не носило её по ночам  с подругами, а порой даже и в одиночку, ничего интересного так и не происходило. В её симпатичной белокурой голове проносилось и много чего ещё, но мысли о цветочках, поцелуйчиках, пирожках, собачках, кошечках, солнышке, прохладном, но, тем не менее, чуть тёплом ветерке, который возникает только на закате, платьицах, подружках (всё я устал) не имеет отношения к рассказу, а потому, полагаю, стоит пожалеть читателя.

Погруженная в свои мысли она шла по улицам, обрамленными пёстро изукрашенными заборчиками и такими же цветастыми домами, утопающими в буйной зелени садов. Вокруг бегали дворовые собаки.  Кое-где, временами ныряя в придорожные кусты смородины,  гонялась друг за другом, местная детвора. Иногда кого-то из них заносило в чей-нибудь огород ,и тогда бабушка, почти непреложным атрибутом восседающая на скамейке возле соответствующей избы, гневным окриком выгоняла зарвавшееся чадо вон, сварливо качая головой над потоптанными помидорами. Временами, мимо девушки лениво проползали повозки, груженые сеном или дровами. Рядом, за пару сотен метров отсюда, весело шумел поселковый рынок, и никто не боялся никаких вампиров или пожирателей детей.

За очередным поворотом показалась местная кузница, откуда доносились ритмичные удары молота по наковальне. Из трубы на крыше строения валил дымок.

–  А вот и я! Мишка встречай и радуйся! Я тебе пирожков принесла, а ещё молока! – звонко крикнула девушка, заходя в жаркую полутьму помещения. Внутри, возле наковальни, махая тяжелым молотом, работал черноволосый парень среднего роста. Глядя на него, трудно было поверить, что он кузнец. Никаких гигантских мышц, фигура скорее поджарая и жилистая. Разве что плечи немного шире, чем у всех, но и это не особо бросалось в глаза. Многие приезжие, приходившие заменить подкову или ещё по каким делам, зачастую, просили «подмастерья» не испытывать их терпения и звать самого кузнеца. Только практика могла их переубедить, но уж она-то переубеждала! Михины подковы были на порядок прочнее прочих, а какие ножи и мечи он ковал! Узоры, резкие красивые переходы металла. И всё это без потери прочности. Окрестные мастера только руками разводили.

Не раз Волчьего кузнеца пытались переманить в соседние деревни, что побогаче и побольше, но Михе нравилось на старом месте. Слишком много воспоминаний, слишком много пережито тут, чтобы вот так все оставлять. Отец тут в земле лежит, мать рядом… Ещё с тех пор, как ему было четырнадцать. Тогда чуть прахом всё не пошло, но селяне его не оставили. Поддержали, доверились малолетке, пока на ноги совсем не встал. Многому пришлось учиться самому, почти с нуля, да видно талант у него к металлу. Понимал его Миха и всё тут.

– А теперь, когда появилась Алёна, можно будет и жениться, – думал кузнец, доделывая заказанную ему с утра косу. – Подожди немного. Я скоро, – сказал он девушке через плечо. Уже вслух.

Алёна постояла рядом, вздохнула и начала выкладывать провизию на маленький столик, притаившийся в углу. Понятно, что отвлекаться сейчас Михе нельзя, а то вся работа насмарку пойдёт. За металлом нужен глаз да глаз, чтоб не перегреть, не переохладить, наклепать правильно и ещё куча всего. Страшно подумать, сколько всего хорошему кузнецу надо уметь!

Выложив еду, она подошла к наковальне и стала зачарованно смотреть на огонь в который временами погружалась будущая коса, на искры, летящие после каждого удара, на Миху, словно сухой веткой, махавшего громадным молотом и думала, что если бы был какой-то специальный бог кузнечного ремесла, то он выглядел бы именно так. Да! Сомнений нет – она влюблена!

Улыбнувшись своим мыслям, она, видя, что коса закончена, вернулась обратно к столу.

Миха подоспел через несколько минут. Мокрый и немного усталый, словно нагулявшаяся за день псина, он с аппетитом набросился на всё ещё горячие пирожки.

– И почему же в нашем мире нет ничего волшебного?! – завела свою любимую тему Алёна. – Так было бы здорово, если бы вокруг жили какие-нибудь лешие, феи, ну или… хоть одна ведьма в округе! А ты мог бы спасти нашу деревню от оборотня, например, и тогда… и тогда и Зойка, и Машка и даже Лида – все бы обзавидовались, какой ты у меня герой! – вздохнула Алёна.

 Миха знал про то, что она с детства росла на сказках, которые ей очень любила рассказывать бабка и вот… выросла. Но это было неважно, ведь зато с ней не скучно, да и готовит она – будь здоров. С этими мыслями, кузнец еще пуще напустился на пирожки.

       Перехватив её насмешливый взгляд, он перестал жевать, хищно улыбнулся и подхватив Алёну на руки, словно та ничего и не весила, закинул её себе на плечо, начав кружиться по всей кузне, будто бешенный вихрь. девушка испуганно визжала и просила поставить её обратно. Ромашковый венок полетел на пол, но ему повезло, и он так и не попал под варварские ступни разбушевавшегося Михаила.

– Хочешь, чтоб тебя черти унесли? Так вот же тебе! – орал Миха.

Дверь кузни скрипнула и внутрь заглянул Владимир Петрович – здоровенный седой мужик, а если учесть то обстоятельство, что он был отцом Алёны, то и вовсе легко понять, почему Миха тут же поставил девушку обратно на твёрдую почву, хотя та воспользоваться всей полнотой этой возможности сразу не смогла и покачнувшись села на стул, едва не промахнувшись мимо цели.

– Мишка! Тебе что, уши надрать, злодей? Как знал, что вас двоих нельзя оставлять! Вот женишься, тогда что хошь делай… хотя нет! И тогда тебе веры полной нет! Всё б вам дурью маяться! – однако в противоположность словам, его тон, скорее, был больше дружелюбным, чем рассерженным. Любил он кузнеца – чего греха таить. Любил, как сына. Когда тот без родителей остался долго его ещё опекал.

Про себя он понимал, что лучшего мужа Алёнке и не сыскать, поди, да и любят друг друга, похоже. Кузнец же в свою очередь уважал Владимира Петровича и любил, как отца. Да и по силе, во всей деревне только против него не стал бы, просто так, на кулаках выходить. Многих других, особенно местных драчунов, приходилось поколачивать. Происходило это в основном из-за Алёнки, конечно, но все они были легко биты, даже трое на одного. Один вот, до сих пор жевать нормально не может, зато, вроде, поутихло. Все поняли что к чему. Дело шло к свадьбе.

–

В воскресенье в Волчьем заведено было отдыхать, но вся деревня бурлила. На завтра намечалось торжество. Женщины ворошили сундуки в поисках праздничных платьев и готовились угощения. Невеста была тщательно спрятана. Мужики рубили дрова для праздничных костров. Некоторые, в том числе и жених, бродили по окрестностям в поисках дичи.

Процесс охоты доставлял Михе неописуемое удовольствие. Он любил природу, неизведанные уголки, сырой прохладный воздух болотистого озера, куда попадал пройдя участок леса и спустившись под небольшой откос. Любил шелест камыша, кваканье лягушек, замиравшее при его приближении.

За спиной у него висел тугой дубовый лук и стрелы с утиным оперением. Кстати, ради уток Миха и проделал вест этот путь, однако, походив немного на своём любимом месте охоты, он понял, что кто-то его уже опередил. То тут, то там попадались следы и помятый камыш. Через некоторое время появился и сам незваный гость. Это был тот самый – с подбитой челюстью. Семён его звать.

– Знает, конечно, что это моё место так и пришел сюда. Бегом бежал, наверно! – подумал Миха, но вслух сказал другое.

– Утречко, сосед! Как охота? Настрелял, поди, а то место то тут знатное… – и тут же осёкся, со всей очевидностью заметив, что Семен, судя по всему, ничего не настрелял. Истоптал всю местность, извел кучу стрел, да только то ли день не тот выдался, то ли руки с луком в принципе не дружат. Миха готов был поспорить, что скорее второе. Тем не менее сейчас главное, чтобы тот его слова за насмешку не принял. Ссоры накануне праздника были Михе не к чему.

Сосед же посмотрел на него как-то пусто, словно ему было всё равно, но кузнец нутром почувствовал, что невольно попал не в бровь а в глаз. Не в первый раз уже, надо заметить…

– Да не так и хорошо место-то твое. Гиблое. Никакой дичи тут нету, – соврал Семён. – голос его едва заметно дрожал.

– Тогда нам надо поискать другое, – как можно более дружелюбно заключил Миха и пошел прочь, краем глаза успев заметить, что его собеседник, вдруг, как-то странно повернулся к нему. Будто бы…

Да! Так всё и было. Тот уже держал натянутый, направленный в сторону Михи лук. На лице его застыла холодная злобная гримаса.

– Сём, ты чего? – тихо проговорил Миха.

В воздухе повисло жуткое молчание. Было слышно как пронзительно звенят комары у самого уха. Секунда тянулась за секундой. Внезапно, Семён дернул луком, и стрела пронеслась в паре метров от Михи. Оставшиеся фрагменты мира с кваканьем лягушек, шелестом болотной растительности, завыванием ветра, лаем собак и бульканьем пузырей на водной глади обрушились на кузнеца со всех сторон, а Семён стоял и о что-то негромко бормотал себе под нос.

– Иди куда шел! Не видишь, утка ушла?! – сквозь зубы процедил он.

И Миха пошел, потому – что его лук был за плечом, да и если бы был в руке… оставалось бы только два выхода и не один из них ему не нравился. Он шёл быстро. Уйдя от озера, он углубился а чащу леса, часто останавливаясь, прислушиваясь не идёт ли кто следом. Кажется никто не шёл. Опасность миновала.

Тем временем, цель охоты оставалась недостигнутой. Тупое упрямство гнало кузнеца вперёд, несмотря ни на что. Миха не хотел возвращаться обратно без ничего, да ещё накануне свадьбы. Сегодняшний день, как он рассудил, просто, стал неким новым вызовом, а кузнец не привык отступать. Таким уж упрямым его сделала жизнь. Если всю жизнь трястись, опасаясь зависти соперников, то как, вообще, жить-то?

За этими мыслями он ещё дальше отошел от деревни. Местность здесь образовывала небольшую лощину, со всех сторон окруженную деревьями. В её центре был небольшой водоём. По следам было понятно, что в это место любят наведываться на водопой животные, поэтому кузнец затаился на её окраине, в кустах, и стал ждать.

Примерно, часа через полтора его терпение было вознаграждено. Разморенный полуденным солнцем, на водопой вышел прекрасный трехгодовалый олень. Его роскошные рога напоминали лесную корону. Он настороженно повернулся  в сторону, где, затаившись, сидел Миха и тревожно тряхнул пятнистой шерстью, однако, спустя пару секунд, всё равно продолжил путь к воде. То ли ветер поменялся, то ли пить ему очень хотелось. Полюбовавшись на прекрасного зверя ещё чуть-чуть, охотник натянул тетиву, задержал дыхание и выпустил стрелу.

Снаряд попал точно в сердце, поэтому олень умер почти сразу. Кузнец подошел к зверю и взглянул в его тускнеющие глаза. Затем посмотрел на древко стрелы, глубоко вошедшее в тело животного. Он не любил мучить зверя, поэтому очень хорошо стрелял и не травил никого собаками, предпочитая выслеживать добычу самому.

– Отлично. Теперь можно и домой, – подумал Миха. Быстро не получится, но в принципе – можно. – для кузнеца тащить на себе девяносто килограммов  не составляло особых проблем.

Внезапно, его внимание привлёк странный предмет на дне мелкого озерца. Миха вошел в воду, чтобы разглядеть его получше. Это был небольшой, около ладони в ширину, камень. Он был какого-то зловещего, но, в то же время, притягательно прекрасного кроваво-красного неоднородного, петляющего в разводах цвета, а главное на нем не было ни слизи, ни водорослей, ни грязи. Он словно вбирал в себя свет Солнца, резко диссонируя с освещенным полуденными лучами, дном. Завороженный Михаил медленно опустил руку в прохладную воду, нащупав камень, и тут же её отдернул. Камень был тёплым! Тёплый камень в холодной воде!

Отойдя на пару шагов Михаил отдышался и снова взглянул на дно водоёма.

– Странно это всё, но какая красотища! Его б резчику отдать, вот сделать можно было бы вещицу. И серьги Алёнке и браслеты, и что хочешь. Все подруги обзавидовались бы! – думал парень. Но что-то настораживало его. Что-то было не так.

Постояв около странного камня, он снова полез за ним в воду. Его рука уже готова была вновь обхватить тёплую красную поверхность, и неважно, какой он там этот камень на ощупь, но в последнюю секунду остановилось. Сердце, к голосу которого Миха привык прислушиваться, вдруг истошно заверещало. «Нет! Не трогай это! Не трогай, иначе быть беде!» И Миха остановился.

– Не к добру это всё! – подумал он и начал разворачиваться обратно, чтобы забрать оленя и идти домой, как и хотел раньше, но вдруг почувствовал сильный толчок в спину и ноющую боль в груди. Ошалело опустив глаза вниз, он увидел торчащую из груди стрелу. Всё ещё не веря в происходящее, он обернулся  к берегу и тут же получил в живот ещё одну стрелу.

Конечно же это был Семён. Его глаза светились безумным торжеством, а руки дрожали. Миха почувствовал, как его ноги сами собой подкосились. Он упал на колени, выставив вперед правую руку, чтобы не упасть в воду лицом. Правой он зажимал живот и грудь, но, судя по всему, это было уже бесполезно. Из груди слышались булькающие хрипы, изо рта закапала кровь, а где -то рядом уже слышались тяжелые хлюпающие шаги.

– Ну как? Нравиться валяться у кого-то в ногах? Нравится? – заорал ему в самое ухо Семён, а затем с размаху зарядил ногой в челюсть, да так, что Миха упал на навзничь. Прямо на камень…

Семён  достал из колчана ещё одну стрелу и вложил её в лук, с громадным трудом, но натянув тетиву до предела. Ярость придавала ему сил.

– Спасибо за оленя. Я его Алёне сам отнесу, – прошипел он, направляя наконечник стрелы, откованной Михой, ему же в лицо, но вдруг всё озеро озарилось нестерпимым кровавым светом. За вспышкой последовал взрыв, нечеловеческий крик пробился сквозь гром. Гигантский смерч разметал все, что было рядом, в чудовищном хороводе сорвавшегося с цепи ветра, поднимая вверх воду, камни, землю и траву.

Семён, отброшенный в сторону, зажимал руками уши, из которых текла кровь. Он не соображал где находиться. Сознание отказывалось понимать: где верх, а где низ, где свет, а где тьма, и когда он уже готов был сойти с ума, внезапно, все прекратилось, также неожиданно, как началось.

Отряхиваясь трясущимися руками от налипшей на мокрую одежду земли, Семён осмотрелся. Вокруг лощины повалило деревья, а трава была словно перепахана, и ни озерца, ни Михи на прежнем месте не было, как будто их никогда и не бывало.

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Липкий  свет навязчиво пробивался в сознание. Михаил пытался его игнорировать, но ничего не получилось. Что-то было не так и мучило, держало на месте. Мир трясся в агонии, а сознание пыталось сбежать от этой агонии туда, где потемнее, но ему снова не дали. Миха бился о стену абсолютной безумной боли, но не мог уйти в ничто. Сознание упорно возвращалось. Капля за каплей оно наполняло его мир воспоминаниями. К одним он тянулся, от других пытался отпрянуть, но они всё равно настигали его, изменяя, казалось бы, устоявшийся мир, так быстро, что едва он приноравливался к одной форме своего существования, как всё опять становилось на голову. Картинки сменяли друг друга с бешеной скоростью и вдруг пропали.

Он открыл глаза, всё ещё не понимая кто он. Вокруг не было ничего знакомого.

– Что это за дом? – подумал кузнец, попутно вспомнив значение слова «дом» и вдруг вспомнил всё, что с ним произошло. Вспомнил своего мерзавца соседа, который…

– Да. Как ни странно, но я всё ещё жив. Но надо, для начала, понять где я. В соседнем городе? Нет. Слишком всё богато обставлено, и обстановка странная.

Михаил попробовал приподняться на кровати, но почувствовал такую боль в груди и животе, что в холодном поту снова рухнул на кровать и потерял сознание.

Очнувшись, он понял, что на дворе уже ночь. Того же дня или следующего? Он вспомнил о свадьбе и Алёне.

– Что она подумала? Не решит же она, что я сбежал? – подумал он и заскрежетал зубами от такой мысли. – Эй! Есть тут кто-нибудь? Отзовитесь!

Однако никто не ответил. Поразмыслив, Михаил пришел к выводу, что хозяев, просто, пока нет дома. Должен же был кто-то сюда его принести. Повернув голову, он заметил на тумбочке, возле кровати, кружку ещё тёплой кипячёной воды. Значит кто-то был рядом совсем недавно и только что ушёл… Попив, Михаил снова заснул.

Проснувшись утром, он почувствовал себя настолько хорошо, что смог спуститься с кровати. Вокруг никого не было, а на столе стояла не только кружка с водой, но и ещё теплая каша. Он снова позвал, но, как и раньше, никто не ответил. Становилось очевидным, что кто-то прячется от него. Вопрос: «зачем он это делает?»

– Впрочем, вряд ли у него плохие намерения, – подумал Миха, наворачивая отличную кашу из чего-то там.

Перекусив, он отправился исследовать свой странный приют. Раны уже не болели. Осмотрев их, Миха заметил на них какой-то компресс из трав. Заживление шло с поразительной скоростью, и это его ободрило.

– Сейчас пойму где я, найду хозяина, кем бы он ни был, и договорюсь, чтоб посодействовал мне в возвращении домой. Наверняка, я где-то недалеко. Так… Прикинем… Пяток дюжин серебряных у меня дома заначено, даже с учётом свадьбы... Рассчитаемся, если что, – думал Миха, подходя к окну, но взглянув в него, он сразу обо всем забыл.

За окном, находящимся на высоте метров сорока – не меньше, расстилалась бескрайняя лесная масса, кроны уходили сплошным ковром во все стороны. Парень заметался от окна к окну. В другом из них: с невероятной скальной высоты, закрывавшей половину панорамы, низвергался водопад, над которым висела самая прекрасная радуга, какую Миха только видел в своей жизни. Горная речка уносила свои воды вдоль высоченной скальной стены и терялась за деревьями. Лес, радуга, скалы. В груди Михи, словно, забил тугой барабан. Он заковылял вниз – туда, где по его расчётам, должен был быть выход.

Дверь не встретила его каким бы то ни было сопротивлением, открыв довольно тускло освещённую винтовую лестницу. Осторожно ступая по ней, Михаил вглядывался в темноту. Ноги держали его всё ещё с трудом, но он упорно шагал вниз. Ему то и дело попадались двери, ведущие в различные помещения, однако он, не останавливаясь шел вниз, вниз и вниз, пока, наконец, не спустился в уютную гостиную. В гостиной горел огонь.

– Должно быть, дымоход в этом камине просто гигантский, – подумал Миха, направляясь к входной двери.

На ней висел внушительных размеров  засов, поднимаемый рычажно-блочной системой. Немного поискав, парень нашел в углу башни отпирающий рычаг и повернул его, однако система не сработала.

Снова осмотрев засов, Миха выругался: на нем была ещё одна внутренняя защёлка, что было весьма логично, ведь дверь, наверняка, можно отпирать и снаружи, а запираться-то как-то надо. Однако лишь только он протянул к ней руку, сзади раздался непонятный крик.

Обернувшись, Михаил к своему безмерному удивлению, увидел полупрозрачного старика. Полупрозрачность, тем не менее, совсем не мешала тому что-то кричать. Это было уже слишком. Миха ничего не понимал. Окружающая реальность всё больше напоминала галлюцинацию. И вдруг в дверь ударили, да так, что вся башня заходила ходуном. С потолка гостиной посыпалась какая-то пыль и каменная крошка, закачалась люстра, упал один из подсвечников, а прозрачный человек скривился, как от удара в живот. Он начал что-то читать на непонятном языке и этот стих странным образом действовал на Миху. Ему ужасно захотелось спать. Еще несколько секунд и он окончательно заснул.

Проснулся он всё в той же постели, но на этот раз прозрачный старик уже не прятался, а сидел рядом и пристально смотрел на него. Миха уже ничему не удивлялся. Вся способность к удивлению была истрачена им ещё утром. Он, просто, воспринимал окружающие события так, как их видел и почти полностью смирился со своим безумием.

– Кто вы такой? Где я нахожусь? Скажите хотя бы примерно! – взмолился Миха, однако старик лишь вздохнул и, указав на себя пальцем, произнёс:

– Зэнни.

Миха всё понял и тоже, обречённо вздохнув и указав на себя пальцем, сказал:

– Михаил.

–

– Ну и как тебе мой саалемский? – спросил Михаил, отпивая глоток вина из стоящей рядом кружки. – Лихиево, кажется. Да, вроде так назывался этот сорт вина, – подумал он уже про себя, с наслаждением смакуя отличный и, видимо, дорогой напиток.

– Просто ужасно! Поразительная способность к отвратительному неизживаемому зубодробительному акценту! Почему ты не смягчаешь согласные на конце? Ты разговариваешь, как людоед из Миджи! – ответил на это призрак.

За прошедшие полтора месяца призрак и Михаил успели изрядно сдружиться на

почве изучения Михой географии и культуры мира, а также языка Саалемского королевства, который был распространён на большей части Великой земли. Так назывался тот гигантский участок суши на котором очутился Михаил.

Да. Именно очутился, потому что другого объяснения, если взять на веру факты, изложенные призраком, он не находил.

Парень спрашивал о землях, где он до недавнего времени жил, описал язык, традиции и культуру, на что призрак сказал, что не знает ни такого государства, ни такого языка, ни народа, живущего по описанным Михой канонам. Ничего похожего, хотя призрак, по его словам, прекрасно знал географию от Туманного архипелага, до Далекого острова.

Михаил не спешил верить в это, да и не особо хотел, да и незнакомые географические названия ничего ему не говорили. Он часто думал об Алёне, но перед ним вновь и вновь вставали неоспоримые факты в пользу того, что он находится в совершенно чуждых землях, которые ну никак не могут быть рядом с его домом.

Миха вспоминал, как после своего пробуждения ото сна, вызванного непонятным стихом, он жестами спросил у Зенни, кто сотрясал его башню. Поняв, что от него хотят, призрак подозвал Миху к окну и показал на кроны деревьев, растущих перед башней.

Сперва парень ничего не понял, но потом рассмотрел, как внизу, в просвете между деревьев, мелькнуло что-то огромное и темное, как зашатались стволы задеваемых этим «что-то» громадных деревьев. Памятуя о происшествии с дверью, призрак объяснил ему, что в лесу обитает немало неприятных тварей, поэтому в одиночку, и без оружия не стоит куда-то идти. Как ни хотелось Михе отправиться немедленно, но он понимал, что капля благоразумия ещё никому не вредила, и решил не спешить.

– «Не спешить!» В какую сторону не спешить? – эта мысль приводила его в отчаяние.

Позже, уже немного научившись языку, Миха узнал, что подножие башни облюбовала гигантская огненная ящерица.

– Этих тварей так и тянет к местам скопления сильной магии. Они тут, как на солнце греются, но территорию свою защищают рьяно, иначе, их бы тут уже целое стадо было, а не одна, – просветил его призрак.

– К местам скопления чего? Магии? Это, когда люди огнём и молниями швыряются? Так что ли? – саркастически пробормотал Миха.

– Не только, но, вообще, ты прав. А что, у вас там никто не колдует? – удивился Зэнни, отчего стал почти полностью прозрачным.

– И драконов с призраками у нас «там» нет! Ну, то есть мы знаем, что это такое, но только из легенд, – ответил на это Миха.

Услышав это, призрак стал ещё прозрачнее.

– Место, в котором ты жил, точно не здесь, не рядом, и даже не на окраине материка. Вообще, я понятия не имею, откуда ты такой взялся, – он воспарил над полом и начал «бродить» из угла в угол, очевидно напряженно размышляя. Это продолжалось с минуту, пока он, наконец, не остановился. – Судя по внешним признакам, путь твоего появления здесь – магический. Точнее сказать не могу. Я, конечно, сам маг, но, как видишь, я умер некоторое время назад и не могу всего того, что мог раньше. Если честно, я сейчас почти ничего не могу. Даже от башни уйти надолго, потому, что просто исчезну. Я и так исчезну, но если уйду, это произойдёт быстрее, – сокрушенно развёл руками призрак.

– Подожди-ка! Куда ты собрался исчезать? – опешил Миха.

– Я – призрак. Что тут непонятного? Призраки вообще недолговечные создания! – раздражённо отмахнулся его собеседник.

– А почему ты стал призраком? Ну, то есть понятно, конечно… – смутился Миха, – Но, вообще, это потому, что ты маг? Ну… был магом. Или это, в принципе, нормально для здешних мест?

– Нет, не нормально. Я не ушёл, как положено, поскольку у меня остались сильные сожаления о не сделанном, – вздохнул (скорее по привычке) Зенни.

– И о чем же, если не тайна?

– Дело в том, что… у меня нет учеников. Мне некому всё оставить, а мои знания скоро уйдут в никуда, – Не стал скрывать призрак. Его фигура медленно подплыла к окну. – Здесь воистину благословенное место. Не так, как когда-то, но все же… Я бы хотел и дальше созидать этот мир, но, видно, более это не в моих силах.

Михе стало жалко этого прозрачного старика, который, судя по всему, искренне хотел творить добро. Неважно, какие у него там были мотивы.

– Послушай! Вот я, а вот ты. Учи меня, чему хочешь. Я не против научиться этой твоей магии. И тогда – иди себе с миром! – вырвалось у Михи.

В ответ на это призрак расхохотался.

– Научить тебя?! Магии?! – но потом успокоился и, видя недовольство своего собеседника, принял более приличный тон. – На это нужны годы, а у меня осталось от силы пару недель. Ну… может, месяц. Прости. Ничего не выйдет, но всё равно: спасибо за предложение. Я правда тронут твоими словами, особенно видя то, как сильно ты хочешь домой. Ведь ты хотел задержаться ради меня? Не так ли?

– Не важно. Ты уже научил меня языку и спас жизнь. Если что, это не так уж и мало, и пусть ты и не считаешь меня своим учеником, но для меня ты всегда будешь учителем. Спасибо тебе! – сказал Миха.

Наверно, если бы призраки могли плакать, то тот бы расплакался: до того проникновенно всё это прозвучало, но он не мог, и в этом было его преимущество. Зэнни не отвёл взгляда и спокойно пережил этот душещипательный момент.

– В чём-то ты, тем не менее, прав. Чтобы вернуться обратно, тебе нужна магическая помощь. Если честно, то я вообще никогда не слышал про магические путешествия, а я, уж ты мне поверь, был не самым плохим магом. Впрочем, я знаю что делать, – призрак поплыл к двери, по привычке открыл её и направился вверх по лестнице. Миха последовал за ним.

Под самой крышей башни, откуда открывался ещё более захватывающий вид, располагалась голубятня.

Тут было несколько клеток, и в каждой находилось по нескольку голубей с бело-коричневым оперением и мохнатыми ногами. В дальнем её конце располагался столик с перьями, чернилами, бумагой и маленькими кожаными футлярчиками для писем. Зенни подошёл к столику и быстро составил какое-то письмо.

Подманив одну из птиц хлебным мякишем, призрак проворно схватил голубя и привязал к его ноге послание, а затем выпустил в окно.

– Я написал весточку своему старому приятелю. Не знаю, успеет ли он застать меня, но, возможно, сможет помочь тебе.

– Он что? Маг? – с надеждой спросил Миха.

– Не то чтобы… Но с чего-то же тебе надо начать, – развел прозрачными руками призрак. – А пока я научу тебя, чему успею, – добавил он потом.

–

В последние дни призрак стал почти неразличим. Он уже не брал в руки предметы и не открывал двери, а всё чаще, просто, проходил сквозь них. Замечая это, он становился все мрачней. Часто срывался на Михе, когда тот что-то переспрашивал и подолгу смотрел в окно на едва различимую за деревьями дорогу. Миха знал в чём дело, но помочь ничем не мог и не подогревал конфликты. Понимал, что исчезать – не очень приятная штука.

И вот – почти через неделю после отправки последнего почтового голубя, а их Зенни отправлял уже трижды, под стенами башни послышалась какая-то возня. Миха услышал внизу низкий рык, потом рёв, потом башня заходила ходуном, отчего призрак заморгал, временами и вовсе пропадая, и корчась, как от боли. Однако это не помешало ему, проявив настоящие чудеса ситуативной готовности, резво выпрыгнуть из окна, на ходу начиная выкрикивать уже знакомый Михе стих. Помня о последствиях, парень предусмотрительно заткнул уши руками.

Спустя пару минут призрак появился вновь, вынырнув прямо из пола.

– Хорошо, что ты не уснул. Уши заткнул? Молодец! Соображаешь! А теперь лети вниз и открывай ворота. К нам гость.

– А как же дракон? Он точно спит? – спросил на всякий случай Миха.

– Да точно, точно! Открывай давай! – нетерпеливо оборвал его Зенни.

Спустившись вниз, Миха, наконец, привёл в действие систему, которую видел в самом начале. Громадный засов медленно отошел в сторону, после чего тяжёлые створки так же медленно отворились, впуская в гостиную сумеречный лесной свет и открывая довольно дивное зрелище. На дороге валялась дымящаяся и, очевидно, бездыханная лошадь. Призрак Зэнни на повышенных тонах ругался с каким-то мужиком лет тридцати на вид, как и Миха черноволосым, одетым в красивые и лёгкие доспехи, чёрно-серебряного окраса и имеющим осанку, лицо и замашки какого-нибудь лорда. На фоне этого выдающегося пейзажа, спал гигантский чёрно-зелёный дракон.

Заметив, что на месте действия появилось новое лицо, оба спорщика, как по команде, повернулись  к Михе. Кажется, их спор прекратился сразу после того, как они увидели его лицо.