Текст книги "Тайные страницы Великой Отечественной"

Автор книги: Александр Бондаренко

Соавторы: Николай Ефимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Но эти темы мы будем обсуждать уже на следующих встречах... А разговор наш я хочу закончить вопросом к Степану Ефимовичу: чем вы были награждены за участие в Курской битве?

ПОПОВ: Я получил орден Красного Знамени и был представлен к званию генерал-майора артиллерии, которое получил уже в 1944-м.

Заседание шестое: «Цель номер один» на картах люфтваффе

24 января 2004 года прошло заседание «круглого стола», посвященное 60-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Гостями «Красной звезды» были участники обороны города на Неве Герой Советского Союза адмирал флота Г. М. Егоров, полковник Б. Я. Нали-вайко, генерал-майор С. А. Тюшкевич и генерал-лейтенант П. С. Шмырев. В разговоре также участвовали аспирант О. Н. Киселев, Г. А. Куманев, М. Ю. Мягков, О. А. Ржешевский, Д. В. Рябочкин, Д. Б. Хазанов и В. П. Ямпольский.

– Начнем разговор о блокаде с самого начала, с вопроса – планировало ли немецкое командование окружение города на Неве?

МЯГКОВ: В соответствии с планом Барбаросса – директивой №21, утвержденной 18 декабря 1940 года, на Ленинград должна была проводить наступление группа армий «Север» под командованием фон Лееба. Немецкий план предусматривал не окружение, а захват Ленинграда, причем еще до взятия Москвы, и только после этого – переброску значительных сил на центральное направление.

ТЮШКЕВИЧ: Да, в планах на 1941 год предполагалось, что после захвата Ленинграда и соответственно ликвидации всего северо-западного направления будут созданы более благоприятные условия для уничтожения Красной армии.

МЯГКОВ: Действительно, с точки зрения немцев, о чем свидетельствуют трофейные документы, остов советского фронта как бы состоял из трех основных направлений: Северного, Южного и Центрального. Захват Ленинграда давал им не только возможность перебросить значительные силы на Центральное или Южное направление, но и завладеть этим стратегическим узлом на севере России, соединиться с финской армией. Тем самым вся советская оборона могла посыпаться как карточный домик...

ХАЗАНОВ: Мне кажется, очень важную роль играло и желание гитлеровцев уничтожить или, лучше, захватить Балтийский флот. В этой части Балтики немцы не имели адекватных сил, поэтому одна из их задач состояла в том, чтобы по возможности в исправности заполучить Краснознаменный Балтийский флот. В этом также кроется одна из причин, почему они придавали захвату города такое большое значение.

ТЮШКЕВИЧ: Из выступлений Гитлера на совещаниях, из ряда других документов видно, что захвату Ленинграда придавалось также большое идеологическое и политическое значение – как очага большевизма, колыбели революции... Ненависть фюрера к коммунизму буквально выпирала на первый план.

– Все же, наверное, были и более прагматичные причины...

ТЮШКЕВИЧ: Разумеется, ведь Ленинград к тому же – это и огромный культурный и научный центр, а также центр военного производства: танкового, артиллерийского, судостроительного... Все же Гитлером было четко сказано, что необходимо захватить и стереть с лица земли Ленинград, чтобы он не существовал именно как советский, большевистский символ.

ХАЗАНОВ: Недаром на оперативных картах люфтваффе Ленинград именовался «цель номер один». Уточню, что Москва – это «цель номер десять».

ЯМПОЛЬСКИЙ: Хотя Москве, кстати, была предопределена та же судьба – уничтожение. 12 июля 1941 года состоялось совещание, на котором Гитлер делил со своими сателлитами, участвовавшими в войне, территорию Советского Союза...

– Известный вариант «шкуры неубитого медведя».

ЯМПОЛЬСКИЙ: Разумеется. На этом совещании Гитлер сказал, что мы полностью разрушим Ленинград, а потом отдадим его нашим финским товарищам...

ТЮШКЕВИЧ: Хотя немцы готовились быстро взять Ленинград, у нас все верили в силу Красной армии, ее способность остановить противника. Только речь Сталина 3 июля несколько прояснила серьезность положения, в том числе и для руководства города.

КУМАНЕВ: Между тем к 10 июля, несмотря на героическое сопротивление, советские войска на Северо-Западном направлении отступили почти на 500 километров, оставив почти всю Прибалтику. Противник вторгся в пределы Ленинградской области, началась Ленинградская оборонительная стратегическая операция...

МЯГКОВ: Операция, кстати, сыгравшая в стратегическом плане не меньшую, как мне кажется, роль, чем оборона Москвы или оборона Сталинграда.

ХАЗАНОВ: Нельзя забывать и про те сражения, которые велись в воздухе! Ведь ленинградские летчики вступили в войну совсем не так, как их коллеги на Западном или Юго-Западном фронтах. Была сохранена вся структура, действия частей и соединений хорошо управлялись из штаба сначала Северного, потом Ленинградского фронта. Многие ленинградские летчики участвовали в войне против Финляндии, имели боевой опыт...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Кстати, 27 июля Управление аэродромного строительства НКВД СССР докладывало, что закончено строительство 16 аэродромов на территории города и области и еще б аэродромов планируется в ближайшее время закончить... Сохранился также документ от 5 сентября – просьба командующего ВВС Ленфронта генерал-майора Новикова к председателю исполкома Попкову о выселении с территории, расположенной рядом с аэродромом, населения немецкой и финской национальности, которое в период немецких налетов сигнализировало ракетами красного и зеленого цвета о местах расположения самолетов на аэродромах...

ХАЗАНОВ: Противник уже в конце июля перебросил на северо-запад с Центрального направления 8-й авиакорпус – один из наиболее сильных и хорошо организованных в люфтваффе. Особенно упорные бои разгорелись 10-11 августа, когда примерно тысячной группировке советской авиации противостояло около 750 немецких самолетов. Ко многим событиям воздушной войны применим термин «впервые». Например, впервые было отработано взаимодействие фронтовой армейской авиации, авиации ПВО и флота...

Эта битва продолжалась в течение всего сентября и закончилась, точнее, приостановилась, если так можно сказать, когда противник перебросил значительную часть своих наземных войск и авиации на Центральное направление.

КУМАНЕВ: Хотя ударные группировки врага неумолимо приближались к Ленинграду, в самом городе в это время царила обстановка определенного благодушия и беспечности. Документы свидетельствуют, что не только население, но и многие руководители обороны Ленинграда полагали, что не так уж и страшна нависшая над городом опасность.

– Очевидно, подобные настроения продолжались недолго...

КУМАНЕВ: Генерал-полковник Николай Николаевич Воронов, будущий главный маршал артиллерии, прибыл в Ленинград в составе комиссии ГКО уже в последних числах августа. Он вспоминал: «Кмоему удивлению, город продолжал Жить очень спокойно. Можно было подумать, что бои разворачиваются на ближних подступах к Берлину, а не под стенами Ленинграда... Здесь явно недооценивали угрозу, которая надвигалась на город».

ТЮШКЕВИЧ: И все же с начала июля в городе было начато формирование 10 дивизий народного ополчения. Объединенные в Ленинградскую армию народного ополчения, они сыграли свою роль в обороне города...

КУМАНЕВ: Военный совет Северного фронта принял решение о формировании 100-тысячной армии, однако по настоянию 1-го секретаря обкома и горкома ВКП(б) Андрея Александровича Жданова было решено сформировать 200-тысячную, как в Москве. На отбор добровольцев отводилось всего три дня! Непродуманность такого решения внесла немалую путаницу в мобилизационные планы военкоматов города, предприятия недосчитались крайне нужных квалифицированных кадров. И все же народные ополченцы – неопытные в военном отношении, слабо вооруженные, но сильные духом – бесстрашно сражались с врагом...

ТЮШКЕВИЧ: Действительно, поначалу эти дивизии были вооружены слабо, но потом – вполне достаточно, о чем я сужу по нашей гвардейской дивизии Петроградского района... В конце сентября все они были преобразованы в кадровые стрелковые дивизии.

– Обращу внимание на забытый ныне момент: в память о Красной гвардии 1917 года четыре из десяти сформированных в Ленинграде дивизий народного ополчения были названы гвардейскими... Однако вернемся к утверждению маршала Воронова: в чем же выражалась «недооценка опасности»?

КУМАНЕВ: Ну, в частности, перебазирование оборудования предприятий, сырья, материалов, культурных ценностей, а также населения города на Восток осуществлялось довольно тяжело. Люди не верили в близкую развязку немецкого наступления, не были мобилизованы на высокопроизводительный труд...

ТЮШКЕВИЧ: Вот здесь я с вами согласен, потому как сам в то время работал инженером на Металлическом заводе им. И. В. Сталина, в конструкторском бюро, разрабатывавшем электрооборудование для артиллерийских морских систем. Тогда просто не допускалась не то что возможность взятия противником Ленинграда, но и его охвата со всех сторон – блокирования.

Однако противником были предприняты усилия по охватным действиям по отношению к Ленинграду Он стремился перерезать дороги, связывающие город со страной, прежде всего с Москвой. Затем – северное направление.

КУМАНЕВ: Никто или почти никто не мог подумать о том, что кольцо очень скоро может замкнуться... Между тем, как раз когда 30 августа комиссия ГКО прибыла в Ленинград, враг перерезал железнодорожную линию и захватил город Мга. Это было настолько неожиданно для наших защитников города, что командование фронта не сообщило об этом Сталину. Но он об этом узнал по каким-то иным каналам и потребовал, чтобы немедленно сообщили, в чьих же руках находится Мга. Очень большими усилиями удалось отбить этот город у противника, снова разрезать начавшееся блокадное кольцо, но буквально на следующий день пришлось снова отступить. Захватив Мгу, враг замкнул сухопутное кольцо блокады на юге.

РЖЕШЕВСКИЙ: Окончательно блокадное кольцо сомкнулось 8 сентября, после падения Шлиссельбурга...

КУМАНЕВ: И вот еще, кстати, пример того самого «благодушия». Когда началась массовая эвакуация, включая продовольствие, из западных районов, заместитель председателя Совнаркома Анастас Иванович Микоян решил этот поток в значительной мере направить на Ленинград. Узнав, Жданов пожаловался Сталину: куда нам все эти запасы? У нас полным-полно продовольствия, нам его надолго хватит! И Сталин дал распоряжение направить продовольствие в другие районы...

НАЛИВАЙКО: 8 сентября немец разбомбил продовольственные Бадаевские склады, и все запасы, подготовленные перед войной, сгорели. Мы потом ездили туда, на Бадаевские склады, потому что когда сахар сгорел, то ушел в землю; мы привозили эту землю домой, растворяли в воде, потом кипятили, оставался маленький коричневый осадок – вот этим питались! А на заводе я получал столярный клей, и мать его дома готовила...

ЕГОРОВ: Мне, скажу, повезло больше... Когда в конце октября мы с моря возвращались в Кронштадт, а потом в Ленинград, то командир нашей подводной лодки, вечная ему память, приказал сохранить все то, что осталось из продовольствия личного состава. Чувствовал, что впереди будет голодная зима...

– Весной 42-го наши родственники приехали из Ленинграда в Тбилиси. Моя будущая тетка, которой тогда было три года, жаловалась: «Вот, папа у меня какой плохой! Обещал кошку поймать, а сам умер!» Кошек, известно, ловили не для домашнего уюта... Понятно, что ленинградское руководство не сумело должным образом позаботиться об обеспечении города продовольствием. А какова была его роль в организации обороны Ленинграда на самом первом ее этапе?

КУМАНЕВ: В первые месяцы войны не было даже четкого представления о том, какой именно орган должен руководить обороной города! 1 июля, например, была создана Комиссия по вопросам обороны, куда вошли партийные секретари, председатели обл– и горисполкомов. По сути, в ее руках сосредоточивалась вся полнота власти в Ленинграде и области. 20 августа главком Северо-Западного направления маршал Ворошилов подписал приказ о создании Военного совета обороны города, куда опять-таки вошли председатели облисполкома, горисполкома, несколько партийных секретарей – и все. Штаб обороны должен был работать под руководством ГК партии и исполкома Ленгорсовета.

Узнав об этом приказе, Сталин вызвал к аппарату БОД О Климента Ефремовича Ворошилова, Андрея Александровича Жданова, Алексея Александровича Кузнецова, Петра Сергеевича Попкова и задал им несколько нелицеприятных вопросов... Оценка Верховного была такова: «Вы просто неорганизованные люди и не чувствуете ответственности за свои действия, ввиду чего и действуете как на изолированном острове, ни с кем не считаясь». ГКО упразднил Военный совет обороны Ленинграда и передал его властные функции Военному совету Ленинградского фронта. Была упразднена и Комиссия по вопросам обороны.

– Между тем обстановка под Ленинградом ухудшалась с каждым днем...

КУМАНЕВ: Ворошилов не справился с задачей командующего войсками и, вконец растерявшись, дал указание готовить пики, сабли, кинжалы для баррикадных боев в самом Ленинграде...

ТЮШКЕВИЧ: 11 сентября под Красным Селом, как раз там, где были огневые позиции нашего полка, Климент Ефремович вышел на передовую 1-й бригады морской пехоты, которая должна была идти в наступление и, подобно комиссару Гражданской войны, начал рассказывать, как тяжело в стране, произносить агитационную речь, вместо того чтобы принимать решение. Я это все сам слышал!

Одна из причин, существенных причин тяжелого положения – неверное представление Ворошилова как главкома направления и командующего войсками Ленинградского фронта, а также некоторых других тогдашних военачальников о характере войны и тех военных действий, которые велись на территории Советского Союза, под Ленинградом.

КУМАНЕВ: Маршал Георгий Константинович Жуков мне рассказывал, как его вызвал Сталин и сказал буквально следующее: «Поезжайте в Ленинград, положение Ленинграда безнадежное. Но попытайтесь что-нибудь сделать!»

ТЮШКЕВИЧ: Как известно, никто из тех, кто пишет мемуары, особенно не стремится раскрыть все свои недостатки, зато старается подчеркивать свою роль. Слова Жукова о том, что Сталин считал положение безнадежным, нигде больше не подтверждены...

КУМАНЕВ: Одновременно с Жуковым Сталин принял адмирала Кузнецова, наркома и главкома ВМФ, которому сказал: «Готовьте вместе с маршалом Шапошниковым приказ о подрыве кораблей Балтфлота».

ЯМПОЛЬСКИЙ: Решение об уничтожении флота было доложено Сталину начальником Главного штаба ВМФ адмиралом Исаковым как план мероприятий на случай вынужденного отхода из Ленинграда...

КУМАНЕВ: «Прихожу к Шапошникову, – рассказывал мне Николай Герасимович, – докладываю о том, что сказал Сталин. Тот замахал руками: «Нет, голубчик, я этого делать не буду! Готовить приказ об этом я не буду!» Мы посоветовались, потом я возвращаюсь к Сталину : «Мы не можем этого сделать». Сталин подумал-подумал – и вопрос вроде бы отпал».

ЕГОРОВ: Хотя относительно возможности подрыва кораблей нам в это тяжелое время не говорили, но специальным распоряжением и на подводные лодки, и на надводные корабли были введены в концевые отсеки глубинные бомбы – на случай, если фашисты все же прорвутся. Кстати, Черчилль предлагал тогда Сталину, что если мы потеряем Балтийский флот, то Великобритания восстановит его за счет флота Его Величества. Но глава Советского государства ответил, что мы не собираемся отдавать немцам флот или же топить свои корабли.

– Георгий Михайлович, а кем вы были в это время?

ЕГОРОВ: Я был штурманом на подводной лодке Балтийского флота. Флот наш представлял собой солидную морскую силу – это были линкоры, крейсера, построенные после Первой мировой войны, эскадренные миноносцы, три бригады подводных лодок... С началом войны флот, по приказу Ставки и наркома, приступил к боевым действиям у берегов Германии и наших Прибалтийских республик. Обстановка сложилась крайне тяжелая: немцы, имея высокое преимущество в сухопутных войсках, на седьмой день заняли Либаву, через две недели – Ригу, к августу вышли к Таллину и уже к 9 сентября практически окружили Ленинград. Сталин принял решение бросить силы с кораблей, даже и с подводных лодок, на сухопутный фронт.

Мне, между боевыми походами, также пришлось командовать пулеметным взводом. Было сформировано шесть бригад морской пехоты, была использована береговая артиллерия, форты Кронштадта, которые своими действиями нанесли большие потери немецким войскам. В том числе и это вынудило немцев уже примерно к октябрю в связи с тяжелыми потерями приостановить свое наступление на Ленинград...

КИСЕЛЕВ: Нам нельзя забывать и про союзника Германии Финляндию, которая активнейшим образом участвовала в блокаде Ленинграда, составляя северную часть кольца. Падение города сыграло бы очень большую, если не решающую, роль для создания «Великой Финляндии» от Белого моря до Финского залива и до Урала.

РЖЕШЕВСКИЙ: О будущей «Великой Финляндии» тогда публично заявил маршал Маннергейм, а президент страны Рюти без оговорок разделял планы совместного захвата Ленинграда.

КИСЕЛЕВ: Хотя эту войну они называли продолжением кампании 1939-1940 годов...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Если бы мы в ту «Зимнюю войну» не отодвинули границу от Ленинграда на десятки километров, то, думаю, у нас сейчас никакой бы дискуссии не состоялось – по вполне понятной причине...

КИСЕЛЕВ: Конечно! Так вот, этот план подразумевал включение в состав Финляндии как минимум Советской Карелии, а наиболее грандиозные планы финского военного и политического руководства простирались до самого Ленинграда. То, что финские военные и политические руководители пытались откреститься от соучастия в войне на стороне Германии, говоря о «параллельной войне», не может, безусловно, служить им оправданием...

РЖЕШЕВСКИЙ: Однако в финской литературе господствует мнение, что финны не стремились к захвату Ленинграда, а Маннергейм утверждает, что именно он воспрепятствовал этим планам. Но это, конечно, не так! В своих мемуарах он вообще не говорит о каких-либо совместных финско-немецких планах и начинает свое повествование о нападении Финляндии на Советский Союз со слов «оборона»...

– А мы можем опровергнуть утверждения этого бывшего русского генерала какими-то документами?

РЖЕШЕВСКИЙ: Нет, прямых документов, которыми можно опровергнуть эту версию, я еще пока что не видел, хотя на этот счет имеется очень много косвенных сведений... Вообще с финнами, как мне кажется, очень много всякого рода загадок, которые до сих пор оказываются неразрешенными. И все же не может быть в принципе, чтобы не было ни одного согласованного документа, допустим, о совместных действиях немецкой и финской армий с началом их нападения на СССР. Не может! Например, Маннергейм пишет в мемуарах: «Неожиданно на Карельском участке фронта появилась немецкая дивизия». Что за абсурд?! Дивизия появилась неожиданно для Ман-нергейма?!

ЯМПОЛЬСКИЙ: Кстати, еще в 40-м году, когда Молотов ездил в Германию, он требовал вывода немецких войск из Финляндии. Вот и доказательство, что Маннергейм лукавит... Финские войска не остановились на бывшей границе, они продолжали наступление, захватили Петрозаводск и другие населенные пункты.

КИСЕЛЕВ: О том, что финны хотели падения Ленинграда, говорит хотя бы то, что они форсировали реку Свирь, и только успешные действия советских войск помешали им соединиться с германскими войсками. На этом фоне кажутся беспочвенными все заявления Ман-нергейма, что он не хотел участвовать в штурме и блокаде Ленинграда. Его падение дало бы финнам возможность направить основные силы своей армии, которые были сосредоточены на Карельском перешейке, против войск нашего Карельского фронта...

РЖЕШЕВСКИЙ: Финны захватили Белоостров, начали наступление в направлении Сестрорецка, но наша армия устояла, и затем Белоостров переходил несколько раз из рук в руки. Это, конечно, очень большая заслуга войск 23-й армии, что мы сумели к сентябрю как-то укрепить на этом участке оборону...

– Но, думается, это была не единственная причина, по которой финны остановились?

РЖЕШЕВСКИЙ: Конечно. На Финляндию очень сильно давили Великобритания и Соединенные Штаты Америки, желавшие, чтобы она вообще прекратила наступление против Советского Союза. К сентябрю уже было три официальных заявления финскому послу в Соединенных Штатах с требованием, чтобы Финляндия прекратила свое наступление... Трудно сейчас говорить, насколько решающим было это дипломатическое вторжение, но, на мой взгляд, оно сыграло свою роль. Англичане же 6 декабря 1941 года объявили Финляндии войну...

Да и внутри самой Финляндии некоторые политические круги считали необходимым следовать объявленному содержанию «войны продолжения», которая ведется для восстановления прежних границ. Было недовольство и среди части офицерского и рядового состава: выйдя на старую границу, они считали, что война если не закончена, то полузакончена. Поэтому участились групповые случаи отказа солдат идти в наступление, возросло дезертирство. Например, из 21-го отдельного батальона на сторону советских войск перешли около трехсот человек – в основном коммунисты.

– Почему же эти факты столь мало известны широкому кругу читателей?.. Ну хорошо, теперь можно сказать, то, что происходило на сухопутном театре военных действий, нам в общем-то понятно. Но ведь к городу вплотную подходит Балтийское море – его Финский залив...

ЕГОРОВ: Чтобы прорваться к Кронштадту и фортам, нанести удар по силам нашего флота, немцы сформировали в Або-Аландских шхерах эскадру надводных кораблей: два линкора, три крейсера, эсминцы. Тогда Балтийский флот получил приказ Кузнецова сформировать завесы подводных лодок. Кроме того, в Финском заливе были выставлены более 200 тысяч мин разного назначения, в том числе магнитных, мин донных и якорных, и немцы побоялись пустить свои тяжелые надводные корабли через эти минно-сетевые заграждения. Мы практически держали под контролем весь Финский залив!

– Это продолжалось до тех пор, пока Балтику не сковал лед?

ЕГОРОВ: Да, мы возвратились с моря в конце октября – была, как говорится, очень ледовая осень. Личный состав, как я уже говорил, был тогда брошен на формирование бригад морской пехоты. Но главное, что зимой 1941/1942 годов, несмотря на голод и холод, тяжелейшие условия и большие потери кораблей – особенно при эвакуации Таллина, мы стали готовиться к боям против фашистов на 1942 год.

И вот, когда немцы вышли уже к Сталинграду, мы прорвались через все минные заграждения и немецкие корабельные завесы к берегам Германии, и топили там фашистские подводные лодки и надводные корабли. В частности, нашей подводной лодке удалось прорваться к Данцигской бухте и утопить тяжелый транспорт с войсками и боеприпасами, который как раз шел в Финляндию. Другими подлодками летом и осенью 1942 года было потоплено более 40 транспортов. Гитлер взбеленился и приказал перекрыть Финский залив, чтобы не пустить больше ни одну нашу подводную лодку в Балтику.

– Удалось им это?

ЕГОРОВ: Да, на какое-то время. Когда в начале 1943 года в море прорвались пять подводных лодок и только одна из них еле возвратилась в базу, то движение подлодок в Балтийское море было прекращено для их сохранения.

– Когда мы говорим о подвиге блокадного Ленинграда, то чаще всего все сводится к тому, что армия и флот отстояли город, что жители его сумели выжить – наперекор врагу. При этом как-то забывается, что ленинградцы не просто выживали сами, но и очень многое сделали – причем по самым различным направлениям – для общей победы над врагом. Вот вы, Борис Яковлевич, находясь в Ленинграде, служили тогда во внешней разведке...

НАЛИВАЙКО: Да, с 15 мая 1942 года я пришел в 1-й отдел Ленинградского управления НКВД рядовым оперработником. Мы работали с немецкими военнопленными, подбирали наиболее подходящие кандидатуры для вербовки, занимались соответствующей их подготовкой – радиоподготовкой, разведывательной, а затем и переброской за линию фронта.

– По-моему, в открытой печати об этом нигде и никогда не говорилось. Какова же была результативность этой работы?

НАЛИВАЙКО: Мне трудно об этом судить, потому что нашей задачей были подготовка и вывод, а уже работа с ними меня не касалась. У нас были разные способы вывода агентов: и с самолета сбрасывали, и по «зеленой границе», как говорят, мы их выводили. Кстати, у меня родители эвакуировались из Ленинграда, квартира оказалась свободной – и немцы, три человека, у меня даже жили. Велась их подготовка, приходили инструкторы, и затем была их переброска за кордон. Вот та скромная работа, в которой мне пришлось принимать участие... Возглавлял тогда наш разведотдел Александр Михайлович Сахаровский, который после войны в течение многих лет был руководителем внешней разведки Советского Союза.

ЯМПОЛЬСКИЙ: Можно добавить, что в начале мая 1943 года руководство органов госбезопасности обратилось к секретарю горкома по пропаганде Шумилову, чтобы использовать городскую радиотрансляционную сеть для передачи сигналов агентуре, находящейся за линией фронта.

ШМЫРЕВ: Я служил в Ленинграде в органах радио-разведки, а начальником разведки Ленинградского фронта был генерал-майор Петр Петрович Евстигнеев... Радио-разведка ленинградская была довольно солидная, сформирована еще в 30-х годах, части имели большой опыт. За действиями немцев мы начали хорошо наблюдать где-то с сентября 1941 года, хотя до этого немецкую систему управления войсками, шифры, коды и прочие штуки знали плохо, поскольку за немцами не следили.

Когда начались массовые бомбежки Ленинграда и налеты были по 11 раз в сутки, мы научились наблюдать за управлением немецкой бомбардировочной авиации. Если радиолокаторы, которых в это время было, правда, мало, засекали авиацию за 8-10 минут до подлета к объектам удара, благо аэродромы близко располагались, то наблюдение за системой управления немецкой бомбардировочной авиации силами радиоразведки позволило продлить это время до 25-30 минут. Это уже давало возможность органам ПВО подготовиться к отражению ударов – поднять истребительную авиацию, объявить тревогу в зенитной артиллерии.

Жуков довольно высоко оценил действия разведки, и один из наших товарищей – Клавдий Иванович Дроздов, освоивший наблюдение за немецкой бомбардировочной авиацией, имел специальную группу, которая размещалась на одном из уцелевших высотных зданий в районе Волкова кладбища, был награжден орденом Красной Звезды.

Впоследствии наша радиоразведка была несколько переориентирована на борьбу с дальнобойной артиллерией, которая, особенно уже в 1943 году, была главным поражающим фактором непосредственно по городу.

Обстрелы были беспрерывными, огонь был не столько на разрушение, сколько на деморализацию населения. Били по трамвайным остановкам, по скоплениям людей. Я однажды сам в трамвае попал под обстрел, но снаряд попал в другой вагон... Мы научились работать по вскрытию команд дальнобойной артиллерии. Пристрелка немцами велась не по городу, а по фиктивным реперам, и мы научились разбираться с наблюдательными пунктами, которые были на господствующих высотах, научились определять команды на открытие огня и на подготовку целей и предупреждать иногда за час, иногда больше до открытия огня по Ленинграду.

В нашем радиоразведывательном дивизионе была создана объединенная группа, которая наши данные сразу использовала. В ней были артиллеристы и летчики, и в зависимости от того, какие цели противник намечал для обстрела, давалась команда на контрбатарейную борьбу или на действия бомбардировочной авиации... Мы научились расшифровывать немецкие команды, а наши радиоразведчики специально выезжали в те точки, по которым планировался налет, фиксировали правильность своих выводов.

Радиоразведка научилась работать в том диапазоне частот, который у нас не был освоен до войны. Поскольку такой техники у нас в армии не было, завод им. Козицкого начал в 1942 году ее производство по нашим тактикотехническим характеристикам и данным. Техника, сделанная в блокадном Ленинграде, к концу года стала в достаточно большом количестве поставляться в войска, в части радиоразведки не только Ленинградского, но и других фронтов.

– Мы заговорили о разведке и совсем забыли про нашу контрразведку...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Когда при подготовке сборников документов о войне мне пришлось ознакомиться с архивными материалами, то у меня сложилось глубокое убеждение, что ленинградские чекисты действовали гораздо более эффективно, чем московские в период битвы за Москву. Сказалось, вероятно, и то, что ленинградские чекисты приобрели определенный опыт борьбы с подрывной деятельностью противника еще в период финской кампании. К тому же Финляндия объявила войну на два дня позже Германии, а два дня в период войны очень много значат...

Так, в одном из донесений Управления НКВД по Ленинградской области об оперативно-чекистских мероприятиях в начале битвы за Ленинград было отмечено, что к настоящему времени в 33 районах подготовлены 285 агентов, на занятой противником территории остались 62 сотрудника, созданы 4 резидентуры, начата переброска через линию фронта диверсионной агентуры... Была налажена очень хорошая информационная работа о положении дел на захваченной территории. Были также заранее подготовлены партизанские отряды и оперативные группы при этих отрядах, проводившие разведывательнодиверсионную работу и активную разведку. Активная разведка – это когда готовились несколько бойцов, которые в процессе боевых действий выясняли ситуацию на том или ином участке фронта.

– Но ведь чекистами проводилась работа и в самом Ленинграде?

ЯМПОЛЬСКИЙ: Разумеется. Например, 5 декабря 1941 года была подготовлена докладная записка начальника городского управления милиции председателю горисполкома о том, что нужно выселить контрреволюционный элемент и уголовный рецидив, на который имеются оперативные материалы. Таких лиц в Ленинграде находилось 762 человека; лиц, подлежащих выселению на основании паспортных ограничений, – 603; лиц без гражданства – 65 человек, иностранцев – 84. Всего же было 1514 человек, и председатель горисполкома распорядился немедленно их выселить.

Я думаю, что эти мероприятия органов госбезопасности помогли своевременно и достаточно эффективно локализовать ситуацию – как криминальную, так и в отношении безопасности Ленинграда.

– А что сейчас можно рассказать непосредственно о контрразведывательной работе? Уж если наша разведка готовила в блокированном Ленинграде своих агентов, то, думается, немецкая открыто старалась забросить туда своих...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Имеется справка начальника управления НКВД на имя Жданова о проделанной работе. В ней указывалось, что всего были арестованы 7945 человек. Из них шпионов – 246, изменников – 1327, террористов – 277, диверсантов – 48, вредителей – 146, участников повстанческих групп – 244. За этот период было ликвидировано 344 антисоветских формирования, по обвинению в принадлежности к которым арестованы 1183 человека. Если же брать вместе с данными милиции, то всего с начала Великой Отечественной войны были арестованы 18 548 человек.