Текст книги "Милорадович"

Автор книги: Александр Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Автор "Записок", бросающий здесь комьями грязи в легендарного героя русского народа, – сам крупный, даже весьма крупный государственный деятель… И вдруг этот суровыйвоевода, в своих «Записках» топчет в грязь, унижает, как будто силится сорвать ореол славы с героя, которого почти сто лет чтило, – нет, этого мало – боготворило три поколения и боготворит большинство четвертого – который, воистину, богатырь народный» [1100]1100
  Граф Михаил Андреевич Милорадович. с. 3—4.


[Закрыть].

…Есть, впрочем, свидетельство, что бой при Воронове Михаил Андреевич до конца не довел. «Храбрость считал он идеалом добродетели. Потому, не любя лично князя Багратиона, он уважал его и был глубоко поражен его смертью. Известие о кончине князя Багратиона получил Милорадович во время арьергардного дела близ села Воронова. Он прослезился и, чего никогда с ним не случалось, уехал с поля сражения, не дождавшись окончания дела. Весь тот вечер он был мрачен, исчислял подвиги князя Багратиона и не переставал хвалить его, хотя издавна находился с ним во вражде» [1101]1101
  Михайловский-Данилевский А.И.Воспоминания о графе М.А. Милорадовиче. с. 6.


[Закрыть].

Вопреки всей сложности их взаимоотношений, историческая память народа объединяла имена этих двух героев:

«Он [Милорадович],кажется, такого же благородного и неустрашимого свойства, как и достойный вечного сожаления друг его Багратион» [1102]1102
  Дубровин Н.Ф.Отечественная война в письмах современников. 1812-1815 гг. М., 2006. с. 153-155.


[Закрыть].

«Между тем уже отыскана и занята была знаменитая позиция у села Тарутина. Армия расположилась на оной, но искусство не успело еще сделать ее неприступною. Для сего нужно было время, а неприятель, получив новые подкрепления, напирал с сильным стремлением. Должно было положить предел его дерзости, и фельдмаршал поручил сие сделать генералу Милорадовичу» [1103]1103
  Глинка Ф.Н.Подвиги графа Михаила Андреевича Милорадовича… с. 25-26.


[Закрыть].

«Милорадович при отступлении подвергся сильным нападениям Мюрата при Воронове и Спас-Купле, причем обе стороны приписывали успех в деле себе: Мюрат потому, что подался вперед, а Милорадович – что отступил в порядке.

22 сентября Мюрат в третий раз атаковал Милорадовича у Винькова, но также безуспешно и должен был даже отступить. Милорадович остался на позиции, прикрывая, таким образом, Тарутинский лагерь» [1104]1104
  Михайловский-Данилевский А.И.Отечественная война… с. 148.


[Закрыть].

«22 сентября… показывается авангард французов в числе 30 тысяч пехоты и кавалерии к деревне Чернышне, впереди оной стоял также отряд русский в числе одного 4-го корпуса под командой Милорадовича; неприятель был встречен российской батареей; ни превосходство их сил, ни жестокий огонь их артиллерии и ни напор их егерей не могли сдвинуть с места русских! Егеря наши, сошедши к ним в кусты, брали их штаб– и обер-офицеров в плен, по большей части их ранивши штыками; так и до вечера удержали за собой место, и от оного уже неприятелю не удалось более следовать вперед, ибо сзади оного в пяти только верстах находилось и Тарутино, где вся армия стояла» [1105]1105
  Мешетич Г.П.Исторические записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812, 1813, 1814 и 1815 годов // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии. с. 50—51.


[Закрыть].

И опять – «du sublime au ridicule»: «Никто из генералов не дразнил так французов, как удалый авангардный начальник. Милорадовичу только там и весело, где свистят пули; его всякий раз встречали и провожали с пальбою, а он все-таки оставался целехонек. Ну правда, Милорадович говорил, что его и смерть боится. Мюрат был храбр, а все за Русским Баярдом не угоняется. Мюрату в каком-то деле вздумалось под выстрелами русских часовых кушать кофе. Милорадович выехал также за нашу цепь; на ту пору пули посыпались на него со всех сторон, но не помешали ему заметить удальство Неаполитанского короля. "Бог мой! – вскричал он. – Что это? Уж не хочет ли Мюрат удивить русских?.. Стол!., и прибор!.. Я здесь обедаю"» [1106]1106
  Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… с. 33.


[Закрыть].

Давно ли рассказывали про обед под ядрами французских батарей на поле Бородина – в пику Барклаю? Есть ли хоть сколько-то правды в этих легендах? Но что стоит отметить – современники упорно связывают имена Милорадовича и Неаполитанского короля. Вот что писал тогда сэр Роберт Вильсон [1107]1107
  Вильсон Роберт Томас, барон(1777—1849) – бригадный генерал; генерал армии. В 1794 году командирован в Австрию, состоял при Главной квартире и сблизился с императором Францем II. В 1800 году служил на Средиземном море, участвовал в сражениях при Абукире и Александрии. Ездил с секретной миссией в Каир. В ноябре 1806 года сопровождал лорда Хатчинсона, направленного с секретной миссией к императору Александру I. Поступил волонтером в русскую армию, участвовал в кампании 1806—1807 годов. Участник сражений при Эйлау, Гейльсберге, Фридланде. С началом войны в Испании в 1808 году направлен в Лиссабон, где руководил формированием вспомогательных португальских войск. В 1810—1811 годах состоял при А. Веллингтоне, выполнял его особые поручения. Во время Отечественной войны 1812 года состоял при Главной квартире М.И. Кутузова, а затем при Александре I в качестве представителя английского командования. Участвовал в сражениях при Винкове, Малоярославце, Вязьме, Красном, Дессау, Дрездене, Лютцене, Бауцене, Кульме. Военный писатель, автор большого числа военно-исторических работ. В 1818 году избран членом Палаты общин. За участие в процессе королевы Каролины и короля (1821) исключен со службы. Жил во Франции, затем в Испании. В 1826 и 1830 годах вновь избирался в Палату. Активно выступал в парламенте в защиту ирландских католиков. В 1842—1848 годах – губернатор и главнокомандующий в Гибралтаре.


[Закрыть], британский представитель при штабе князя Кутузова:

«Мюрат приезжал первоначально на форпосты для свидания с генералом Беннигсеном, который нескромным образом подал к тому повод. С тех пор виделся он случайно с генералом Милорадовичем, который командует нашим авангардом; он питомец Суворова и сотоварищ незабвенного Багратиона.

Мюрат говорил, сколько нужен мир, и что он лично желает оного как король, долженствующий управлять своим государством. Милорадович отвечал: "Сколько вы желаете мира, столько мы желаем продолжения войны; впрочем, если бы и император захотел, то русские не захотят, и правду сказать, я на их стороне". Мюрат заметил на то, что можно будет искоренить предрассудок народный. "О! нет, – отвечал Милорадович, – не в России, у нас народ страшен, он в ту же минуту убьет всякого, кто вздумает говорить о мирных предложениях"… Нет человека, способнее иметь переговоры с сими людьми, как Милорадович. Уловки его дают ему превосходство над Мюратом, а отличная его храбрость и неограниченная доверенность к нему войска заставляют самого неприятеля иметь к нему уважение» [1108]1108
  Дубровин Н.Ф.Отечественная война в письмах современников. с. 182-183.


[Закрыть].

Приятно читать такой отзыв – особенно после всех тех гадостей, что сэр Роберт писал про светлейшего князя Кутузова…

* * *

Марш-маневр завершился 21 сентября, когда под прикрытием арьергарда главные силы беспрепятственно достигли находившегося на берегу реки Нары села Тарутина, в 84 километрах от Москвы, где был создан укрепленный лагерь.

«Армия вступила на позиции при Тарутино, начали делать флеши, о чем генерал Беннигсен отдал приказ еще вчера вечером. После полудня была слышна сильная канонада в арьергарде, которым командовал генерал от инфантерии граф Милорадович. Мы потеряли мало людей и ни одного офицера. Она закончилась в нашу пользу. Было взято в плен четыре сотни французов. Огонь прекратился лишь с окончанием дня. Ночь прошла совершенно спокойно, мы плотно поели», – записал в дневнике прапорщик Николай Дурново [1109]1109
  Дурново Н.Д.Дневник 1812 года // 1812 год… Военные дневники. М., 1990. с. 94.


[Закрыть]. Из последней фразы можно понять, что, как говорится, жизнь налаживалась…

«22-го числа в армии при селении Тарутино производились земляные работы для укрепления позиции. Неприятель с жестокостью возобновил атаки против нашего авангарда; генерал Милорадович отражал их мужественно. Невозможно было уступить одного шагу, ибо позади на большое пространство к стороне лагеря продолжающаяся покатость оканчивалась речкой, и неприятель, овладевши возвышениями, мог видеть всякое движение в нашем лагере, а по речке расположив передовые посты, препятствовать водопою. Во время сражения со стороны нашей сохранен был отличный порядок. Неприятель, переменяя направление атак своих, всегда был предупреждаем силами соразмерными, которые, соединясь с чрезвычайной быстротою, не допустили воспользоваться малейшей выгодой; резервы не вступали в дело. Генерал-майор Шевич [1110]1110
  Шевич Иван Георгиевич(1754—1813) – генерал-лейтенант. Командир лейб-гвардии Гусарского полка. Убит под Лейпцигом в 1813 году.


[Закрыть], с искусством распоряжаясь кавалерией на правом фланге, выиграл даже некоторое расстояние; французские кирасиры не могли сдержать стремительного нападения нескольких эскадронов гвардейских наших улан» [1111]1111
  Ермолов А.П.Записки А.П. Ермолова. 1798—1826. с. 209.


[Закрыть].

Так началось то знаменитое трехнедельное стояние в Тарутинском лагере, которое совершенно различным образом подействовало на две воюющие армии.

«Сентября 23-го главная квартира армии нашей стала в деревне Леташевке, а арьергард – пред левым берегом р. Нары, имея аванпосты у ручья Чернишны, за которым стоял авангард короля Неаполитанского Иоахима Мюрата» [1112]1112
  Петров М.М.Рассказы… с. 193.


[Закрыть].

«Мы стали на Калужском тракте близ деревни Тарутино. Насыпаны редуты и батареи. Войска заняли укрепленный лагерь, можно было наконец не спеша и передохнуть. В лагере открылся настоящий рынок; маркитанты навезли все необходимые для жизни припасы. Начальником арьергарда был генерал Милорадович» [1113]1113
  Дрейлинг И. Р., фон.Воспоминания участника войны 1812 года // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии. с. 377.


[Закрыть].

«На месте, где было село Тарутино, и в окрестностях оного явился новый город, которого граждане – солдаты, а дома – шалаши и землянки. В этом городе есть улицы, площади и рынки. На сих последних изобилие русских краев выставляет все дары свои. Здесь, сверх необходимых жизненных припасов, можно покупать арбузы, виноград и даже ананасы!., тогда как французы едят одну пареную рожь и, как говорят, даже конское мясо! На площадях и рынках тарутинских солдаты продают отнятые у французов вещи: серебро, платье, часы, перстни и проч. Казаки водят лошадей. Маркитанты торгуют винами, водкой… Отдых, некоторая свобода и небольшое довольство – вот все, что тешит и счастливит военных людей!» [1114]1114
  Глинка Ф.Н.Письма русского офицера. с. 30.


[Закрыть]

Отдых – отдыхом, но про войну в этом лагере не забывали ни на минуту.

Из письма Роберта Вильсона лорду Каткарту [1115]1115
  Каткарт Уильям, барон Гринок, виконт, граф(1755—1845) – генерал армии, британский представитель при русской армии. Участвовал в военных действиях в Северной Америке. В 1788 году утвержден в достоинстве пэра Шотландии. С 1790 года в течение двух лет возглавлял Комитет по делам палаты. В ноябре 1793 года получил бригаду на Пиренеях. В составе войск графа Мойра направлен на поддержку армии герцога Йоркского во Фландрии. В 1794 году встал во главе 1-й бригады дивизии генерала Д. Дандаса. Участвовал в сражении при Боммеле. Прославился в сражении при Бюрене (1795). В 1803—1805 годах – главнокомандующий в Ирландии, где руководил подавлением антианглийских волнений. В 1805 году получил пост главнокомандующего в Шотландии. В мае 1807 года назначен главнокомандующим армией на Балтике, направленной для «наказания» союзника Франции Дании, где предпринял выдающуюся по своей жестокости и бессмысленности бомбардировку беззащитного Копенгагена (погибли 1600 мирных жителей). В июле 1812 года назначен послом в России и британским военным представителем при императоре Александре I. Во время кампании 1813—1814 годов находился в составе свиты Александра I, одновременно являлся также и послом при дворах Австрии и Пруссии. С 1830 года – губернатор Хала.


[Закрыть]. 27 сентября (9 октября):

«Неприятель, находясь прямо против нашей позиции, стоит смирно и подвергается ежедневному огорчению, видя, как казаки таскают фуражиров их – 43 кирасира и карабинера взяты в прошедшую ночь и 51 сегодня поутру.

Маршал Мюрат просил лично генерала Милорадовича, чтоб его кавалерии было позволено фуражировать по левую и по правую стороны французского лагеря, но Милорадович отвечал: "Как можно, чтобы вы лишили нас удовольствия брать, как кур, лучших кавалеристов французской армии?"» [1116]1116
  Дубровин Н.Ф.Отечественная война в письмах современников. с. 195.


[Закрыть]

«Между тем войска под командой генерала от инфантерии Милорадовича, стоявшие во все сие время впереди, всякий день отделяя свои партии, забирали по нескольку сот лучших неприятельских солдат, рассеявшихся по деревням для фуражирования. Квартира генерала сего всегда наполнена была множеством пленных, которых подробно допрашивая, отправляли в главное дежурство. Вот каким образом несметные ополчения Наполеона разрушились сами собою, как огромные глыбы весенних снегов» [1117]1117
  Глинка Ф. НПодвиги графа Михаила Андреевича Милорадовича… с. 27.


[Закрыть].

«Здесь был перелом войны. Все успехи, следствие первоначального преимущества неприятеля над нами, были им приобретены, но с тем вместе и истощены. С нашей стороны все неизбежные жертвы были принесены: грозное и твердое отступление, бессмертными битвами ознаменованное, возвысило дух армии; новые подкрепления спешили к ней, отовсюду подвозы всякого рода водворяли и поддерживали изобилие, даже самую роскошь, в лагере, доставившем давно желанный и надежный отдых войскам. Тлевшая уже народная война вспыхнула и объяла истребительным своим малым огнем французскую армию. Партизаны начали свое дело. Каждый день стоит французам не менее трех сот человек при фуражировках… Цель перед Наполеоном убегала недостижимая. Мир – было слово для нас забытое и непроизносимое, непоколебима надежда на твердость Александра. Русский октябрь тешил и обманывал лучшими своими днями сынов Запада и Юга Европы, в сердце раздраженной и поднявшейся России проникших. Попытки вступить с Кутузовым в переговоры обращены в новую для врага сеть хитрым полководцем-дипломатом, которого, по слову Суворова, и Рибас [1118]1118
  Рибас Хосе (Осип Михайлович), де(1749—1800) – адмирал. В 1772 году по предложению А.Г. Орлова из неаполитанской армии перешел на русскую службу. Участвовал в Русско-турецких войнах 1768—1774 и 1787—1791 годов. Командовал авангардом при взятии Хаджибея и Аккермана (1789), гребной флотилией при взятии Тулчи и Исакчи (1790), гребной флотилией и десантными отрядами при штурме Измаила. В 1793 году составил план строительства порта в Хаджибее (Одессе) и, будучи главным начальником порта, руководил его постройкой. Участвовал в строительстве города Одессы (1794—1797), в которой главная улица в честь Рибаса была названа Дерибасовской. В 1797—1800 годах – член Адмиралтейств-коллегий и генерал-кригскомиссар.


[Закрыть]не обманет» [1119]1119
  Грабе П. X.Указ. соч. с. 416-417.


[Закрыть].

Для переговоров Наполеон избрал генерала Армана де Коленкура, бывшего посла в Петербурге, но герцог Виченцский, изначальный противник этого похода, не отказал себе в удовольствии передать императору слова Александра I, сказанные при прощальной аудиенции: война может быть закончена лишь тогда, когда пределы России покинет последний французский солдат. Переговоры, считал Коленкур, невозможны.

Наполеон желал мира – любой ценой, только бы честь была спасена, как сказал он генералу графу Лористону [1120]1120
  Лористон Жак Александр Бернар Ло, граф(1768—1828) – министр и королевский обер-егермейстер, товарищ Наполеона по артиллерийской школе. Участвовал в кампаниях 1805 и 1809 годов, решил судьбу боя при Ваграме. В 1811—1812 годах – посланник в Санкт-Петербурге; во время «Ста дней» не перешел на сторону Наполеона, за что получил титул маркиза (1817) и маршальский жезл (1823).


[Закрыть], отправляя его в ставку русского фельдмаршала. Под «честью», очевидно, он прежде всего имел в виду свою стремительно разваливающуюся армию… В 1811 году Лористон и сменил герцога Виченцского на посту в Петербурге, но не был так близок к царю, как Коленкур, а потому надеялся на успех своего предприятия.

«Французы прислали генерала Лористона, чтобы просить свидания с Кутузовым. Последний поручил князю Волконскому заменить его в этой беседе» [1121]1121
  Дурново Н.Д.Дневник 1812 года // 1812 год… Военные дневники. с. 95.


[Закрыть].

«Князь Волконский и Лористон, окончив разговор и собираясь уже уезжать, поворачивали лошадей, вдруг встретили с французской цепи Мюрата, а с нашей – Беннигсена и Милорадовича. "Долго ли длиться войне?" – спросил Мюрат. – "Не мы начинали войну!" – отвечал Милорадович. "Как Неаполитанский король, – продолжал Мюрат, – я нахожу, что ваш климат суров!" – После короткого незначительного разговора генералы обоюдных войск возвратились в свои авангарды; на наших аванпостах ежедневно разъезжал Милорадович, рисуясь на стройном коне вдоль своей цепи; то же самое делал Мюрат» [1122]1122
  Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… с. 41.


[Закрыть].

«Костюм Мюрата был совершенно особенный. Он – в расшитых золотом зеленых панталонах и красных сапогах. Его мундир был также очень богатым. Огромный султан венчал его большую шляпу. Одним словом, он имел вид скорее шута, чем короля. Его свита была одета более благопристойно, но без всякой изысканности» [1123]1123
  Дурново Н.Д.Дневник 1812 года // 1812 год… Военные дневники. с. 95.


[Закрыть].

Вечером 23 сентября русский главнокомандующий все-таки принял французского посланника. К этой встрече в лагере подготовились основательно: батальоны были рассредоточены на большой площади, повсюду, даже там, где не было никаких войск, горели костры, на ужин солдатам выдали дополнительную винную порцию, было приказано «песни петь и веселиться»… Соответствующим образом подготовился к встрече и Кутузов.

«Мы в первый раз увидели Кутузова в мундире и в шляпе. Эполеты он попросил у Коновницына – его собственные ему казались не довольно хороши. Но и Петр Петрович был не франт, лучше бы обратиться к Милорадовичу» [1124]1124
  Щербинин А.А.Записки Щербинина // 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. с. 36.


[Закрыть].

Не сказав посланнику Наполеона ни да, ни нет, Михаил Илларионович очень аккуратно намекнул, что, по его личному мнению, лучше бы «да», и обещал незамедлительно известить Александра I о предложениях французского императора. Французы стали ждать желаемого, тогда как русские нечувствительно поддерживали в них ложную уверенность.

«На другой день совершенное спокойствие в лагере неприятельском заставляло думать, что ожидается прибытие больших сил. Напротив, от сего дня, на некоторое время, без всякого условия, прервались действия, и не сделано ни одного выстрела. Господа генералы и офицеры съезжались на передовых постах с изъявлением вежливости, что многим было поводом к заключению, что существует перемирие» [1125]1125
  Ермолов А.П.Записки А.П. Ермолова. 1798—1826. с. 210.


[Закрыть].

«25 [сентября].Армия остается на позиции при Тарутине. Хотя перемирие не было заключено, командующие авангардами условились между собой прервать военные действия на некоторое время. Неаполитанский король подъехал к нашим аванпостам, не подвергаясь ни малейшей опасности. Милорадович точно так же подъехал к французским» [1126]1126
  Дурново Н.Д.Дневник 1812 года // 1812 год… Военные дневники. с. 95.


[Закрыть].

Заметим, что русские военачальники бдительности не теряли. «Князь Кутузов не предполагал, что Наполеон атакует Тарутинский лагерь, но тем не менее принимал меры осторожности и по этому поводу писал Милорадовичу: "По случаю теперешнего бездействия можно заключить, что неприятель делает некоторые скрытные приготовления, а как позиция наша окружена большей частью обширнейшими лесами, то желаю, чтоб вы подтвердили казачьим полкам, содержащим передовую цепь и делающим разъезды вправо и влево, сколь можно делать оные далее, подслушивая ночью, не прорубается ли неприятель лесами, делая себе сквозь оные новые дороги"» [1127]1127
  Михайловский-Данилевский А.И.Отечественная война… с. 163.


[Закрыть].

Но Михаил Андреевич и сам не успокаивался: «Генерал Милорадович доставил из авангарда 27-го и 28-го числа пленных 4 офицера и 346 рядовых» [1128]1128
  М.И. Кутузов. Сборник документов. т. 4. Ч. 1. с. 401.


[Закрыть].

…Между тем за многими событиями мы совсем потеряли из виду поручика Апшеронского полка Федора Глинку. Пора бы о нем вспомнить!

Выйдя в отставку осенью 1806 года, адъютант Милорадовича поселился в небольшом Смоленском имении Сутоки, привел в порядок свои военные дневники – и через два года они были изданы под названием «Письма русского офицера о Польше, австрийских владениях и Венгрии с подробным описанием похода россиян против французов в 1805 и 1806 гг.». Отставной поручик начал писать стихи – их публиковал журнал «Русский вестник»; он стал писать статьи – тоже не без успеха… 1812 год перевернул эту творческую жизнь.

 
Раздался звук трубы военной,
Гремит сквозь бури бранный гром:
Народ, развратом воспоенный,
Грозит нам рабством и ярмом! —
 

заявил Федор Глинка в стихотворении «Военная песнь, написанная во время приближения неприятеля к Смоленской губернии» – ему определенно нравились длинные названия, сразу же излагавшие всю суть произведения, – и отправился к армии. Глинка писал, что произошло это сразу после того, как он получил послание от полкового шефа. Прочитав письмо на ступеньках своего дома, он, как был, вскочил на коня и, бросив усадьбу и все имущество, в том числе и находившиеся там свои бумаги, поспешил к армии. По дороге Федор наблюдал бой у стен Смоленска; обозревал поле сражения с колокольни церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Бородине… Затем он сопровождал раненого брата и потому нашел Милорадовича только в Тарутинском лагере… Хотя другой вариант его же рассказа противоречит легенде о «личном вызове»:

«Я приехал сюда также с тем, чтоб непременно определиться в полк. Но мне надо было найти генерала, который, зная прежнюю мою службу, принял бы бедного поручика хотя тем же чином, несмотря на то что все свидетельства и все аттестаты его остались в руках неприятеля и что на нем ничего более не было, кроме синей куртки, сделанной из бывшего синего фрака, у которого от кочевой жизни при полевых огнях полы обгорели. Я пошел к генералу от инфантерии Милорадовичу, живущему в авангарде впереди Тарутинской позиции. Он узнал меня, пригласил в службу; и я уже в службе – тем же чином, каким служил перед отставкой и каким отставлен, то есть поручиком, имею честь находиться в авангарде, о котором теперь гремит слава по всей армии» [1129]1129
  Глинка Ф.Н.Письма русского офицера. с. 30.


[Закрыть].

Как оно было на самом деле – не суть важно. Гораздо важнее, что отныне Глинке суждено было находиться при Милорадовиче до последнего его дня.

А в это время из далекого Стокгольма восторженная мадам де Сталь писала светлейшей княгине Екатерине Ильиничне Голенищевой-Кутузовой: «Будьте так добры сказать генералу Милорадовичу, что я готовлю ему лавровый венок, как достойному сподвижнику своего полководца» [1130]1130
  Шишов А.Н.Указ. соч. с. 383.


[Закрыть].

Казалось бы, война замедлила свой ход и даже остановилась в ожидании высочайшего решения. Но это только казалось, потому как ни на день не прекращались боевые действия «малой», партизанской войны, и порой всего один шаг разделял не только великое и смешное, но также жизнь и смерть…

* * *

«Простояли мы около двух недель довольно покойно. Партизаны наши продолжали ловить неприятельских фуражиров, отбирать у них транспорты и уничтожать приходящие отряды на подкрепление. Все крестьяне в окрестностях Москвы были в полном восстании против французов, что ознаменовалось страшными с обеих сторон бесчеловечно-зверскими жестокостями, такими, каким многие, кроме свидетелей, не стали бы верить. Наконец, около конца сентября случилось в присутствии моем любопытное происшествие, имевшее последствия решительные…» [1131]1131
  Муравьев А.Н.Что видел, чувствовал и слышал // России двинулись сыны. с. 296.


[Закрыть]– а далее Александр Муравьев, бывший в 1812 году квартирмейстерским подпоручиком, рассказывает, как однажды поутру он «случился на аванпостах» с казачьими штаб-офицерами – «пили чай»…

«Вдруг видим мы, что на возвышенность поднимается с неприятельской стороны огромная конная толпа, впереди которой находился Murat,король Неаполитанский, командующий всем неприятельским авангардом… Murat,один, отделясь от своей свиты, выезжает вперед на прекрасной белой лошади, разодетый, в парадном мундире с золотом и длинными белыми перьями на треугольной шляпе. Он въехал на возвышение и, взведя свою зрительную трубу, стал оттуда рассматривать расположение наших войск. Мы все трое с негодованием вскричали в один голос, что это неслыханная смелость и дерзость, и вдруг Сысоев [1132]1132
  Сысоев Василий Алексеевич(1772—1840) – генерал-майор (6 декабря 1812), генерал-лейтенант (1828), генерал-адъютант. Участник Русско-польской войны (1792—1794); с 1799 года – войсковой старшина, командующий полком; участник Русско-австро-французской войны (1805); в 1809 году – участник боев под Браиловым, Кюстенджи, Рассеване, Силистрии и др. В 1812 году – участник боев под Миром, Городищем, Быхвой, Могилевом; участник Бородинского сражения. В 1817—1819 годах – участник экспедиций против горцев Северного Кавказа; в 1826—1827 годах – в Черноморском войске; участник Русско-турецкой войны (1828—1829).


[Закрыть]закричал своему ординарцу: «Лошадь!» Сейчас подвели ему черкесскую его серую лошадь, и он, с одной нагайкой в руках, вскочил на нее и помчался к Мюрату, который сначала не заметил его, но в довольно уже близком расстоянии, услышав топот скачущей во всю прыть лошади, успел отворотить зрительную трубу и в то же самое мгновение, обратив лошадь, понесся во весь дух назад к своей свите, от которой он был расстоянием почти на версту, Сысоев на своем резвом горском коне догонял его, подняв вверх нагайку, которой намеревался ударить его.

В этом обоюдном скаковом движении находились они около пяти минут. Картина была восхитительная! Два отважных и храбрых витязя, оба на прекрасных борзых конях совершенно различных пород, но оба чрезвычайно резвые: один витязь – король в великолепной одежде на богато убранном коне – во всю лошадиную мочь ускакивает, другой – в простой казачьей куртке – догоняет его, стоя на стременах и держа над его спиной нагайку, которой чуть было не нанес ему удара, но королевская свита, видя опасность своего повелителя, скоро поспешила подскакать к нему на помощь, и Сысоев один принужден был остановиться, и мало-помалу весьма тихо отступая, грозил королю нагайкой и ругал его, как умел казак по-французски…» [1133]1133
  Там же. с. 296.


[Закрыть]

Самое удивительное было после – в качестве парламентера прибыл французский генерал, высказавший русскому командованию претензии…

«На другой день после сего чудесного события, в котором королевская гордость спасала свою спину от нагайского удара казака, Беннигсен, Милорадович, Ермолов и вся высшая знать с своими адъютантами и штабами выехали за несколько верст вперед к аванпостам и дали знать Мюрату, что поезд сей послан от фельдмаршала к нему с извинением за нечаянно постигшую его тревогу. Вследствие сего Неаполитанский король, окруженный своей разновидной и разноцветной свитой, выехал к нам навстречу. Съехавшись, разговоры продолжались около полутора часа; в них, по передаче Милорадовичем отзыва фельдмаршала, французская сторона объясняла свое неудовольствие за нарушение будто бы перемирия (которого, однако, не было), постоянное пленение их фуражиров, за действия наших партизан и проч. Наши ответы были уклончивы и насмешливы» [1134]1134
  Там же. с. 297.


[Закрыть].

Кажется, чуть ли не все русские генералы играли с противником в игру, затеянную Милорадовичем. Французы очень хотели верить в возможность скорого заключения мира – и верили… Александр I, имевший в армии своих доверенных лиц, которые писали к нему напрямую, скоро узнал об участившихся случаях контактов военачальников, и это вызвало его возмущение – не исключено, что он подозревал возможность тайного сговора… Царь прислал Кутузову депешу с запрещением подобных встреч, в которой больше всех досталось генералу от кавалерии Беннигсену. Оно и понятно: барону, одному из главных действующих лиц цареубийства 11 марта, Александр I доверял менее всех прочих…

Между тем вся Россия – и даже Европа – восхищалась встречами Милорадовича с Мюратом. При этом реальные события не только обросли легендами, но даже и оказались ими заменены…

* * *

Генерал-майор граф Воронцов, вывезя из Москвы порядка трехсот нижних чинов и пятидесяти офицеров и генералов, раненных при Бородине, разместил их всех в своем Владимирском имении, селе Андреевском, где был устроен прекрасный госпиталь. Но история эта не имеет отношения к нашему рассказу, потому ограничимся описанием всего одного эпизода, опубликованного в записках Московского почт-директора Булгакова, бывшего в 1812 году чиновником для особых поручений при Московском генерал-губернаторе:

«Мы сидели в тот день около камина, как вдруг вошел к нам граф Михаил Семенович и сказал: "Я получил сейчас известие из армии; кажется, скоро дойдет дело до драки; с обеих сторон делаются приготовления к тому. Мюрат и Милорадович встретились нечаянно, объезжая передовые свои посты. Узнавши друг друга, они перекланялись очень учтиво и обменялись несколькими фразами. Я воображаю, – прибавил граф смеючись, – как они пускали друг другу пыль в глаза. Мюрат успел на что-то пожаловаться, как пишут мне, а Милорадович отвечал ему: 'О, ma foi vous en ver-rez bien d'autres, sire!' (To ли вы еще увидите, государь!')".

Все общество начало смеяться, и у всякого явился анекдот о Милорадовиче. Тут, разумеется, не было забыто красноречие его на французском языке, на котором он очень любил изъясняться, и тогда питомец Суворова не говорил, а ораторствовал, потребляя пышные и отборные фразы» [1135]1135
  Здесь и далее: Булгаков А.П.Из записок // России двинулись сыны. с. 432-435.


[Закрыть].

К исходу дня Булгаков возвратился во Владимир, где под впечатлением услышанного изложил на бумаге свой вариант беседы… Поутру он представил этот текст графу Ростопчину, вместе с полученными из армии известиями.

«Я начал чтение… Граф слушал со вниманием, часто усмехался и прибавил: "Но полно, так ли было дело? Положим, что это мысли и рассуждения Милорадовича; но он, верно, иначе выделывал фразы свои, и сверх того, не при вас ли граф Барклай сказывал, что государю не угодно, чтобы наши генералы и офицеры имели малейшее сообщение с французами, а еще менее, чтобы вступали с ними в какие-либо переговоры?"

"Это так; но разве вы не знаете спасителя Бухареста? Ему все позволено, или, говоря правильнее, он сам все себе позволяет. Милорадович всем правилам исключение".

Граф слушал чтение разговора, как будто какого-нибудь официального документа, не оказывая ни малейшего сомнения; он делал, однако же, иной раз свои замечания, смеялся, подшучивал над Мюратом; но когда чтение кончилось, то он, потупив огромные свои глаза на меня и грозя мне полусерьезно и полу со смехом пальцем, сказал: "Покайтесь!" Одного этого слова было достаточно, и я, отвечая ему также одним словом, произнес откровенное: "Виноват!"»

Сам не чуждый литературного труда, граф Федор Васильевич по достоинству оценил выдумку и предложил Булгакову послать этот текст друзьям в Петербург – «яко новость, только что из армии полученную», что тот и исполнил.

«Не прошло двух недель, как разговор короля Мюрата с графом Милорадовичем был напечатан в "Сыне Отечества"». Лорд Каткарт, английский посол в Петербурге, переслал эту публикацию в Лондон… Впоследствии литературная мистификация нашла свое место и в сочинениях историков.

* * *

Безвременье не может быть бесконечным, а любое ожидание к чему-нибудь приводит. Если русская армия, буквально разваливавшаяся после отхода с Бородинского поля и сдачи Москвы, вновь организовалась, опять стала грозной боевой силой, то французская, недавно еще победным маршем входившая в древнюю столицу России, превращалась в неуправляемую толпу. Французские мирные предложения повисли в воздухе, ибо принимать их русский царь не спешил – точнее, не желал. Наступала пора действовать, кто-то должен был взять на себя инициативу, но это оказалось не так-то просто: войска свыклись со своей полумирной жизнью, и вновь идти умирать никому особо не хотелось…

«Между тем от казачьих разъездов получены были сведения, что французский авангард стоит оплошно, забыв обычные меры осторожности вблизи неприятеля. Рекогносцировки удостоверили в справедливости этих донесений. Беннигсен предложил сделать на неприятеля внезапное нападение. Кутузов, сперва колебавшись, наконец дал свое согласие, и приказания разосланы были войскам выступить с вечера 4-го для нападения на рассвете 5 октября. Беннигсену поручено было привести в исполнение атаку; армия не выступила, однако, в назначенное время, и Кутузов, приехав из Леташевки в лагерь к назначенному часу выступления, застал войска на месте, спокойно на биваках. Приказания из главной квартиры не были еще получены. Нападение отложено до следующего дня. Странно это обстоятельство, но не одно оно указывало уже на присутствие новых страстей и побуждений, недостойных святости Отечественной войны» [1136]1136
  Грабе П. X.Указ. соч. с. 417.


[Закрыть].

«Главнокомандующий, находя, что уже настало время действовать, решился атаковать врасплох стоявший перед нами французский авангард под командой Неаполитанского короля. Предварительно посланы были офицеры квартирмейстерской части лесами и проселочными дорогами для обозрения местоположения в тылу неприятеля, что исполнили сам Толь с поручиком Трескиным и прапорщиком Глазовым. Обстоятельно ознакомившись с путями, они повели ночью две колонны, под командой Багговута и Беннигсена, лесами. Нападение сие хранилось в большой тайне… К рассвету колонны должны были стянуться у опушки леса, к которому примыкал неприятельский левый фланг. По оплошности французов, не занимавших опушки леса, наши войска остановились в близком от них расстоянии. Милорадовичу приказано было выстроить авангард впереди Тарутина, не атакуя неприятеля, а с тем единственно, чтобы отвлечь внимание его» [1137]1137
  Муравьев Н.Н.Записки // Русские мемуары. Избранные страницы. 1800-1825 гг. М., 1989. с. 144.


[Закрыть].

В приказе князя Кутузова от 4 октября роль генерала Милорадовича определяется несколько иначе – «…командует всеми резервами и имеет главное примечание на действие левого нашего фланга» [1138]1138
  М.И. Кутузов. Сборник документов. т. 4. Ч. 1. с. 10.


[Закрыть].

В сражении при Тарутине – оно же при Чернишне – был достигнут лишь частичный успех: полностью окружить и уничтожить неприятельский авангард, как это планировалось, не удалось. Причин тому много: в самом начале боя был убит ядром начальник 2-й колонны генерал Багговут; 3-я колонна заблудилась в ночном лесу; войска левого фланга, которым командовал Милорадович, выступили из лагеря только на рассвете, а затем, во время атаки, «Милорадович был отозван к Кутузову, и все остановлено было отсутствием начальника… » [1139]1139
  Грабе П. X.Указ. соч. с. 417.


[Закрыть]

Многие мемуаристы пишут про успешные действия казаков. «Мы увидели в тылу французов Орлова-Денисова, атакующего их казаками. Атака была блистательная: казаки опрокинули неприятельских кирасир и причинили значительный урон им. Французы стали отступать бегом; мы их сильно преследовали верст десять, и, наконец, они исчезли, потеряв большое число орудий и много людей убитыми» [1140]1140
  Муравьев Н. Н.Записки // Русские мемуары. с. 144.


[Закрыть].

Однако затем «станичники» застряли в неприятельском лагере… Тем временем противник сумел прийти в себя и организоваться, тут подошел с подкреплением Мюрат – и получилось то, что получилось. Французы отошли организованно, главнокомандующий приказал прекратить преследование.

Кстати, что не очень известно, «…в сражении под Тарутиным Псковский драгунский полк, опрокинув французских латников, надел неприятельские кирасы, в коих и продолжал бой. В уважение подвигов Псковских драгун государь назвал их кирасирами, и они сохранили также во всю войну приобретенные ими французские желтые и белые латы» [1141]1141
  Там же. с. 145.


[Закрыть].

Хотя итоги сражения были достаточно скромными – противник потерял до 2800 человек убитыми, в том числе двух генералов, порядка 1200 пленными, 38 артиллерийских орудий и один штандарт – но это была победа. Потери русских, убитыми и ранеными, не превышали полутора тысяч человек [1142]1142
  См.: Ульянов А.И.Тарутинское сражение // Отечественная война 1812 года. с. 693-694.


[Закрыть].

«Под вечер 6 октября армия возвратилась в Тарутино. Милорадович расположился при Винькове на том месте, где был лагерь Мюрата, и, таким образом, в первый раз мы стали на отбитой у неприятеля земле. На другой день в лагере служили благодарственный молебен. Князь Кутузов слушал его в полковой церкви Гвардейского корпуса, куда принесен был образ Смоленской Божьей Матери. Отбитые у французов пушки привлекали массу любопытных. С тех пор, как начались наши войны с Наполеоном, с 1805 года, нигде не отбивалось у него такого большого количества орудий, как при Тарутине» [1143]1143
  В тылу армии… с. 39.


[Закрыть].

«Вчерашнее дело во всех отношениях удачно. Милорадович командовал частью пехоты, почти всей кавалерией и гвардией… Когда-нибудь при удобнейшем случае я сообщу тебе подробнейшее описание действий войск под начальством генерала Милорадовича. Не знаю, почему большая часть знаменитых подвигов этого генерала не означена в ведомостях; но он, как я заметил, нимало этим не огорчается. Это значит, что он не герой "Ведомостей", а герой Истории и потомства», – писал другу Федор Глинка [1144]1144
  Глинка Ф.Н.Письма русского офицера. с. 31—32.


[Закрыть].