Текст книги "Милорадович"
Автор книги: Александр Бондаренко
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)
«В награду за войну 1771—1774 годов Милорадович, между прочим, в день мирного торжества, в силу статуса, получил орден святого Георгия 3-й степени, а кроме того – село Вороньки в Лубенском уезде» [57]57
Поливанов М.Указ. соч. С. 172.
[Закрыть].
Ну вот, подвиги отца напрямую коснулись сына: это были те самые Вороньки, об украшении и усовершенствовании которых Михаил Андреевич заботился всю жизнь, куда мечтал уехать после отставки, чтобы на покое провести последние годы своей бурной жизни… Не сбылось!
Тем временем карьера старшего Милорадовича уверенно шла по восходящей линии.
«В 1779 году Милорадович произведен был в генерал-поручики и вскоре назначен правителем только что учрежденного Черниговского наместничества, которым управлял более 15 лет и был единственным, так как подобное наместничество существовало сравнительно недолго и было заменено учреждением Малороссийской губернии» [58]58
Там же. С. 172.
[Закрыть].
И еще такой момент, который, возможно, является очередной легендой, хотя о нем пишут все биографы графа:
«Чтобы показать, как любил Андрей Степанович Милорадович своего единственного сына Михаила Андреевича, достаточно сказать, что, получив орден святого Александра Невского, он просил императрицу вместо этой награды перевести его сына из армии в лейб-гвардии Измайловский полк. Екатерина согласилась, и Михаил Андреевич был записан в Измайловский полк, а Андрею Степановичу вскоре вторично пожалована была Александровская лента» [59]59
Андрей Степанович Милорадович, покоритель Мачина… С. 337.
[Закрыть].
Различные просьбы о замене награждения действительно случались, хотя и не часто – несколько реже, чем о них рассказывалось… К тому же государи нередко выполняли просьбу, не отменяя и награды.
«16 ноября 1780 года он зачислен подпрапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк, то есть любимейший полк императрицы Екатерины II, так как измайловцы были первые, по времени, ее сторонники при вступлении ее на престол» [60]60
Семевский М.В.Указ. соч. С. 143.
[Закрыть].
Утверждение насчет любимого полка императрицы весьма сомнительно. Измайловцы, хотя и первыми поддержали мятежную жену императора Петра III – кстати, только потому, что полк ближе всех прочих находился к Петергофскому тракту, по которому следовала в столицу Екатерина Алексеевна, – однако никакого последующего значения в полковой истории этот факт не имел.
Впрочем, более подробный рассказ о лейб-гвардии Измайловском полку и об измайловцах у нас впереди…
«Не находясь еще на действительной службе, юноша Милорадович 4 августа 1783 года произведен в сержанты» [61]61
Там же.
[Закрыть].
Думается, здесь будет не лишним разъяснить непростую систему унтер-офицерских чинов, существовавших во второй половине XVIII столетия.
«Ближайшими помощниками ротного командира являлись, конечно, все субалтерн-офицеры [62]62
Все офицеры роты – кроме командира.
[Закрыть]и все унтер-офицеры… Унтер-офицеры состояли из сержантов, подпрапорщиков, каптенармусов и фурьеров.
Число сержантов в роте находилось в прямой зависимости от числа ее рядов, и их полагалось от трех до четырех, но налицо обыкновенно было всегда не более двух, так как остальные бывали или в отпусках и командировках, или же рапортовались больными. Старший из сержантов в роте выполнял должность, соответствующую обязанностям нынешнего фельдфебеля…
Затем, с 1762 года, по повелению императора Петра III, является в роте фельдфебель, который утверждался в этом звании не иначе, как по выбору Его Величества, а число сержантов в каждой роте было сокращено до двух.
За сержантом в ротном управлении следовал подпрапорщик. До 1730 года всякий унтер-офицер, чтобы достичь звания сержанта, должен был предварительно быть произведенным в подпрапорщики; но с этого года начали производить в сержанты прямо из унтер-офицеров, а подпрапорщика получал лишь тот, кто подавал надежду быть офицером своего полка. При Екатерине II в этот чин производились только дворяне, дежуря и исполняя другие обязанности службы наравне с унтер-офицерами…
На обязанности сержанта лежало обучение чинов роты фронта. По хозяйственной же части прямым помощником ротного командира был каптенармус. Он заведовал ротной амуницией, обмундированием и обувью.
К самому младшему унтер-офицерскому чину можно отнести фурьера. Их полагалось по одному на каждую роту. В строю фурьер исполнял должность жалонера [63]63
Нижний чин, поставленный с особым знаком для указания линии построения войска (совр. – линейный).
[Закрыть], по внутреннему же управлению роты – каптенармуса.
…Когда же в 1762 году эта отрасль перешла в руки каптенармусов, они, наравне с прочими унтер-офицерами, стали как бы помощниками фельдфебеля.
Что же касается капралов, то они хотя и не были унтер-офицерского звания, но считались непосредственными начальниками своей части. Капралов в роте полагалось по числу капральств. Это число в описываемую эпоху менялось от четырех до шести» [64]64
Чичерин А.История лейб-гвардии Преображенского полка. 1683– 1883 гг. СПб., 1883. Т. 2. С. 349-352.
[Закрыть].
Итак, двенадцати лет от роду Михаил стал сержантом славного лейб-гвардии Измайловского полка. При том сын правителя Черниговского наместничества отправился отнюдь не в Санкт-Петербург, где квартировала немногочисленная тогда по своему составу Российская императорская гвардия, но поехал в Европу – получать образование.
* * *
«Публичных ученых заведений тогда в России почти не было, был только в Петербурге Кадетский корпус, и в Москве университет, но ни в тот, ни в другой высшее дворянство детей своих не отдавало, основываясь на предрассудке или на некоторых предубеждениях против сих заведений, может быть, и несправедливых… И так почти все дворянство воспитывалось дома, кроме весьма малого числа богатейших, посылаемых в чужие края» [65]65
Щербатов А.Г.Мои воспоминания. СПб., 2006. С. 33.
[Закрыть].
«Сперва обучался он в Кёнигсбергском университете, под руководством знаменитого Канта, потом провел два года в Гёттингене, откуда для усовершенствования в военных познаниях послан родителем в Страсбург и Мец, где особенно прилежал в фортификации и артиллерии» [66]66
Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… С. 10.
[Закрыть].
Спору нет, звучит все это прекрасно. Теперь, по логике вещей, следовало бы рассказать о прославленных учебных заведениях, о знаменитых профессорах и особо об Иммануиле Канте, основоположнике немецкой классической философии, – однако известно, что девять проведенных в Европе лет не оставили в душе и памяти Михаила сколь-либо заметного следа.
«Михаил Милорадович получил образование за границей, но оно было поверхностным и незаконченным» [67]67
Военная энциклопедия. С. 291.
[Закрыть], – тактично говорится в дореволюционной Военной энциклопедии.
«Образование его было самое поверхностное; не видно, чтобы где-нибудь он прошел и кончил курс наук основательно. Напротив того, проведя несколько лет за границей, он не усвоил себе даже основательного знания иностранных языков и, впоследствии, особенно любя говорить по-французски, Милорадович беспрестанно делал самые забавные ошибки» [68]68
Семевский М.В.Указ. соч. С. 143.
[Закрыть].
В общем, пушкинское «с душою прямо Гёттингенской» – явно не про него. Но что делать, ежели наша книга посвящена не философу или поэту, а прославленному военачальнику?
Для нас в данном случае гораздо важнее, что «…за границу Михаил Андреевич отправился с двоюродным своим братом Григорием Петровичем, сопровождаемые дядькой или гувернером Иваном Лукьяновичем Данилевским [69]69
Данилевский И.Л.(? —1807) – впоследствии Михайловский-Данилевский, действительный статский советник, отец генерал-лейтенанта А.И. Михайловского-Данилевского.
[Закрыть]. Это был Академии Киевской студент богословия, который обязался при поездке в Немецкую землю Григория Петровича обучать его катехизису, наблюдать за уроками, преподаваемыми другими профессорами в университетах, и неотступно следить за нравственностью и поведением своего питомца» [70]70
Мамышев В.П.Указ. соч. С. 7.
[Закрыть]. Те же обязанности Данилевский, соответственно, выполнял и по отношению к Михаилу.
С сыном его наставника – Александром Михайловским-Данилевским – судьба впоследствии свяжет Милорадовича на всю жизнь. Какие, однако, интересные «цепочки» выстраиваются уже в самом начале нашей книги: В.И. Суворов – А.С. Милорадович – А.В. Суворов – М.А. Милорадович; И.Л. Данилевский – М.А. Милорадович – А.И. Михайловский-Данилевский… Подобных «цепочек» вытянется на протяжении этого повествования еще немало… Люди того времени умели не только дорожить дружбой, но и передавать ее из поколения в поколение, а также считали своим долгом помогать сыновьям, племянникам, внукам тех, кого они по-тогдашнему обычаю именовали своими «благодетелями».
Считается, что в европейских университетах двоюродные братья выучились: «…французскому и немецкому языкам – фундаментально, арифметике – всех частей, геометрии, географии, истории, архитектуре гражданской и военной и юриспруденции, а также рисованию, фехтованию и музыке "на скрипицу" и "на клавир"» [71]71
Там же.
[Закрыть].
За время непродолжительного обучения в военных школах в Страсбурге и Меце – порядка двух месяцев в каждой, «…наш будущий Баярд особенно оказал прилежание в фортификации и артиллерии» [72]72
Там же. С. 8.
[Закрыть].
Ну, прилежание – прилежанием, а вот отзыв современника, сражавшегося под командованием Михаила Андреевича в 1812 году, о качестве его военного образования: «Милорадович, по возвышенности духа, был истинный Баярд; по недостатку приготовления, беспечности и избалованному счастью не дорожил наукой. Он совершенно ее не знал; и у него всегда должно быть другому, который бы управлял целою пьесой. Его можно сравнить с хозяином, который дает волю приказчику – всем располагать, но который берет на себя только трудное и опасное» [73]73
Мой век или история генерала Маевского // Русская старина. 1873. Т. 8. № 7. С. 148.
[Закрыть].
Приведенная оценка представляется не только образной, но и не однозначной, в чем ее особенная для нас ценность. Стоит заметить, что и в том, и в другом случае Михаила Андреевича уподобляют легендарному благородному французу, «рыцарю без страха и упрека» Баярду (1473—1524) – под этим почетным прозвищем генерал Милорадович был известен как по всей русской армии, так и в самых широких кругах общества.
«По окончании курса военных наук в Меце ездил он в Париж, где был представлен Людовику XVI и королеве Марии-Антуанетте» [74]74
Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… С. 10.
[Закрыть].
Подробности этого представления не известны, но ясно, что ни о каком индивидуальном приеме речи быть не могло – определенно, шестнадцатилетний Михаил находился в числе нескольких десятков счастливцев, удостоенных высочайшего внимания. Но кто бы мог тогда предполагать, что до начала трагических событий, перевернувших судьбы Франции, Европы и всего мира, оставалось уже менее десяти лет? И разве думал тогда гвардейский сержант, что следующий раз он окажется в «столице мира» лишь через три с половиной десятилетия, приведя сюда свои победоносные полки…
Замечательный русский писатель и историк Николай Михайлович Карамзин во время своего пребывания в Париже в 1790 году не сразу усваивает все историческое значение тех грандиозных явлений, очевидцем которых ему приходилось быть. «Можно ли было ожидать, – недоумевает он, – таких сцен от зефирных французов, которые славились своей любезностью и пели с восторгом: "Для любезного народа счастье добрый государь"» [75]75
Отечественная война и русское общество. М., 1911. Т. 1. С. 50.
[Закрыть]. А что мог предвидеть юный сержант, посетивший Францию за несколько лет до того?
«Обогащенный плодами европейского образования, Милорадович, возвратясь в Россию, был произведен в прапорщики Измайловского полка» [76]76
Анекдоты графа Михаила Андреевича Милорадовича. М., 1895. С. 10.
[Закрыть].
Так судьба Михаила Андреевича соединилась с Российской императорской гвардией.
Глава вторая.
ГВАРДЕЕЦ
Гвардия – одна из романтических составляющих давно ушедшей эпохи. В памяти возникают петровские «потешные», подвиги при Нарве, Аустерлице и Кульме, придворные балы и громкие дуэли, дворцовые перевороты, Сенатская площадь… История гвардии – это история Российской империи. Созданные Петром Великим лейб-гвардии Преображенский и Семеновский полки, вынесшие основную тяжесть Северной войны, послужили ядром для формирования и новой армии, и всей государственной машины. Гвардейские солдаты и унтера – как дворяне, так и представители иных сословий – выходили в полевые полки обер-офицерами; офицеры и сержанты ездили с дипломатическими поручениями к иностранным дворам и ревизовали губернии; гвардейские офицеры и генералы могли быть назначены на любую государственную должность. Гвардия охраняла монарха и его семью. Но это была и политическая сила: в XVIII веке государи вступали на трон, опираясь исключительно на гвардейские штыки…
Так, при поддержке гвардии превратилась в самодержавную императрицу племянница Петра I Анна Иоанновна – герцогиня Курляндская. В первый же год своего царствования она учредила два гвардейских полка – Конный и Измайловский, ставший третьим полком в пешей гвардии. «Сформирование полка было поручено генерал-адъютанту графу Левенвольду [77]77
Левенвольде Карл Густав, граф(16? —1735) – генерал-поручик, первый командир Измайловского полка.
[Закрыть]; ему в помощь был дан шотландец Кейт, а все офицеры были выбраны из прибалтийских дворян. Такое предпочтение немцам было знамением эпохи, так как во главе правления стоял всесильный Бирон [78]78
Бирон Эрнст Иоганн, граф(1690—1772) – фаворит Анны Иоанновны, герцог Курляндский.
[Закрыть]» [79]79
Военная энциклопедия. с. 202.
[Закрыть].
Данное положение известно всем историкам, и никто из них почему-то никогда не пытался его опровергнуть, механически перенося из книги в книгу. Вот что утверждает наш современник, серьезный исторический писатель: «Принципы формирования Измайловского полка вполне укладываются в прекрасно знакомую историкам традицию деспотических режимов – создание военно-политической опоры на иностранцев» [80]80
Гордин Я.А.Меж рабством и свободой. СПб., 1994. с. 299.
[Закрыть].
Но если взять «Список чинам лейб-гвардии Измайловского полка в важнейшие эпохи его существования» [81]81
Зноско-Боровский Н.История лейб-гвардии Измайловского полка. СПб., 1882. с. 267-270.
[Закрыть]и посмотреть записи, относящиеся ко дню основания полка (22 сентября 1730 года), то узнаем, что полковником в нем был граф Карл Густав Левенвольде, подполковником – шотландец Джеймс Кейт, а кроме майоров Иосифа Гампфа и Густава фон Бирона находим еще Ивана Шилова. Дальше – больше. Капитанами служили Дмитрий Чернцов и Иван Толстой. Капитаны прусской службы фон Тетау и Гордан, а также Штегентиен, барон Бауер, Латур, Лаврентий де Лакруа и Лефорт – не все выходцы из Остзейского края. Если же брать капитан-поручиков, они все великороссы: князья Крапоткин, Друцкой и Волконский, а также дворяне Гурьев, Павлов, Кологривов, Дмитриев, Ильин, Данилов, Дурнов и Рославлев. Исключение составил только Кранман. Командиры рот и субалтерн-офицеры, то есть те, кто непосредственно общался с солдатами и имел на них наибольшее влияние, тоже были русскими.
Вот так разрушается легенда об «остзейском» полку… Теперь обратимся еще к одному общему заблуждению – утверждению, что в гвардии царили самые аристократические, великосветские нравы.
Известный издатель и литератор Фаддей Венедиктович Булгарин, в начале XIX века служивший в Уланском Цесаревича и Великого Князя Константина Павловича полку, вспоминал: «В Кавалергардском, Преображенском и Семеновском полках был особый тон и дух. Этот корпус офицеров составлял, так сказать, постоянную фалангу высшего общества, непременных танцоров, между тем как офицеры других полков навещали общество только по временам, наездами. В этих трех полках господствовали придворные обычаи, и общий язык был французский, когда, напротив, в других полках, между удалой молодежью, хотя и знавшей французский язык, почиталось неприличием говорить между собою иначе, как по-русски… Конногвардейский полк был, так сказать, нейтральным, соблюдая смешанные обычаи; но лейб-гусары, измайловцы и лейб-егеря следовали, по большей части, господствующему духу удальства и жили по-армейски» [82]82
Булгарин Ф.В.Воспоминания. М., 2001. с. 175.
[Закрыть].
К тому же времени относятся воспоминания конногвардейского офицера Мирковича, в будущем – генерала от кавалерии: «Только в двух полках, Преображенском и Семеновском, было тогда более порядочное общество офицеров… Общество офицеров остальных полков было посредственное, так что в общественном мнении армейские артиллерийские офицеры стояли выше гвардейских пехотных. В кавалерии отличались обществом офицеров только кавалергарды и лейб-гусары, куда поступала вся знатная и богатая молодежь. Кроме упомянутых четырех полков, офицерский состав представлял сборище молодых людей, малообразованных и чуждых столичных обществ» [83]83
Федор Яковлевич Миркович: 1789—1866. Его жизнеописание по собственным его запискам, воспоминаниям близких людей и подлинным документам // Бондаренко А.Ю.Конногвардейцы. М., 2006. с. 256.
[Закрыть].
Можно возразить, что такое положение вещей наблюдалось в армии спустя два десятилетия после описываемых событий, когда и гвардия существенно увеличилась по количеству полков, но сомнительно, чтобы за это время Измайловские офицеры столь «опростились». Наоборот, именно в конце галантного восемнадцатого столетия русское дворянство, к которому принадлежало и все гвардейское офицерство, старалось забыть грубые патриархальные привычки своих предков, спешно приобретая светский лоск и изысканные манеры… Так что Измайловский полк, несмотря на свою принадлежность к старой гвардии, все же был полком несколько иным, нежели Преображенский и Семеновский. Хотя, как можно понять из вышеприведенных воспоминаний Булгарина, и здесь встречались свои аристократы.
«Возвратясь в Россию, Михаил Милорадович имел большой успех в обществе в качестве красивого, ловкого танцора и веселого и остроумного собеседника. Общество наше тогда было очень нетребовательно. Да если припомним Онегина, то и в позднейшие времена у нас:
следовательно, понятно, что милое невежество молодого графа нисколько не помешало ему в свете» [85]85
Лесков Н.С Указ. соч. с. 152.
[Закрыть].
Если учесть, что идет речь о юном гвардейском прапорщике – этот первый офицерский чин Михаил получил 4 апреля 1787 года, – которому, как начинающему офицеру, следовало бы денно и нощно постигать азы службы, то характеристика звучит более нежели оригинально. Но вряд ли автор очерка особо погрешил против истины – свидетельством тому может быть следующий исторический анекдот: «Служа в Измайловском полку прапорщиком, Милорадович услышал, что одного из товарищей его называют лучшим танцором. Милорадович сказался больным, заперся в своей комнате, нанял первого балетмейстера того времени и не выезжал со двора, пока не превзошел в танцах своего соперника» [86]86
Михайловский-Данилевский А.И.Указ. соч. с. 5.
[Закрыть]. Забавно!
А вот анекдотов про ревностное отношение Милорадовича к службе на тот период почему-то не сохранилось…
Однако «…было бы слишком поверхностным смотреть на танцы, единственно, как на простое препровождение времени. В педагогическом отношении танцы не менее, если не более, нужны, чем простая гимнастика. Танцами развивается то, что никакая иная гимнастика дать не может: умение стоять, держать руки, сидеть и ходить по-человечески… Преподавание танцев служит лучшим средством к развитию тела, для поддержания физической и духовной стороны человека в постоянно здоровом и нормальном состоянии. Развивая силу и ловкость, танцы, как и гимнастика, тем самым оказывают благотворное влияние и на духовную сторону человека: они поддерживают спокойное расположение духа, вселяют бодрость, смелость, предприимчивость» [87]87
Стуколкин Л, П.Преподаватель и распорядитель бальных танцев. СПб., 1890. с. 5-6.
[Закрыть].
И еще одна легенда – впрочем, ничем не подтвержденная: «Возвратясь при Екатерине из-за границы, он заказал себе триста шестьдесят пять фраков; все тогдашние щеголи напали на него, и он уехал в малороссийскую свою деревню» [88]88
Глинка С.Н.Записки. М., 2004. с. 361.
[Закрыть].
Общественный статус гвардейского офицера был тогда чрезвычайно высок. Вот что писал однополчанин Милорадовича Е.Ф. Комаровский [89]89
Комаровский Евграф Федотович, граф(1769—1843) – генерал-адъютант, генерал от инфантерии. Был адъютантом великого князя Константина Павловича и сопровождал его в Итальянском походе Суворова. Командир корпуса внутренней стражи, сенатор. Состоял временным военным губернатором двух частей Петербурга после наводнения 7 ноября 1824 года. Мемуарист.
[Закрыть]: «Ко мне подошел гофмаршал князь Ф.С. Барятинский и сказал мне:
– Вы можете остаться обедать за столом императрицы.
Сие мне было очень приятно. Какой шаг давал в царствование императрицы чин гвардии офицера! Я был тогда наравне со всеми, и мой полковой командир И.И. Арбенев, который в сержантском моем чине не хотел и знать меня, теперь обедает за одним со мной столом, и у кого же – у российской императрицы. После обеда он первый подошел ко мне и просил меня ездить к нему запросто на обед или на вечер, как я хочу» [90]90
Комаровский Е.Ф. Записки графа Комаровского. М., 1990. с. 29.
[Закрыть].
Кстати, одновременно с Милорадовичем в полку служили известные впоследствии военачальники, герои Отечественной войны 1812 года А.Н. Бахметев [91]91
Бахметев Алексей Николаевич(1774—1841) – генерал от инфантерии, генерал-губернатор Нижегородский, Казанский, Симбирский и Пензенский, член Государственного совета.
[Закрыть]и А.А. Бибиков [92]92
Бибиков Александр Александрович(1765—1822) – генерал-лейтенант, тайный советник, сенатор, начальник Санкт-Петербургского и Новгородского ополчения в 1812—1813 годах.
[Закрыть], будущие знаменитые государственные деятели А.Д. Балашов [93]93
Балашов Александр Дмитриевич(1770—1837) – генерал от инфантерии, министр полиции.
[Закрыть]и В.В. Ханыков [94]94
Ханыков Василий Васильевич(1759– 1829) – действительный тайный советник, дипломат.
[Закрыть], братья С.Л. и В.Л. Пушкины – отец и дядя великого поэта, и многие другие…
Квартировал полк на левом берегу реки Фонтанки, в Измайловской слободе. Здесь «…каждая рота поместилась на особой улице, получившей наименование номера роты. Люди размещены были в просторных светлицах» [95]95
Зноско-Боровский Н.Указ. соч. с. 25.
[Закрыть].
«В заботливости своей о гвардии император Петр III задумал построить вместо деревянных светлиц – каменные казармы» [96]96
Там же. с. 27.
[Закрыть], но не успел. В 1766 году Екатерина II подписала указ, чтобы «Лейб-Гвардии полкам вместо нынешних деревянных светлиц построить каменные домы» [97]97
Чичерин А.Указ. соч. с. 497.
[Закрыть], да только и тут не сбылось, так что в каменные здания измайловцы перебрались только при Александре I.
Для полноты картины уточним, что в то время «…у гвардейцев сохранились мундиры без лацканов, отличающиеся цветом воротника по полкам: в Преображенском полку воротник был красный, в Семеновском – светло-синий, в Измайловском – зеленый; в двух последних с 1786 года появилась красная выпушка по краю воротника…
На левом плече мундира нижние чины носили погон с бахромой и вензелем Екатерины: …в Измайловском [полку] погон желтый, вензель красный» [98]98
ЛеоновО., Ульянов И.Регулярная пехота. 1698-1801. М., 1995. с. 158.
[Закрыть].
Существовавшие в то время штаты гвардейской пехоты были утверждены еще Петром III, 13 марта 1762 года. (Интересно, что сколь бы ни обвиняли этого несчастного императора во всех грехах и откровенном слабоумии, а также в том, что вся его деятельность носила антироссийский характер, но именно он во многом определил направления и внутренней, и внешней политики Екатерины II.) Согласно этому штату, пешие полки гвардии были «переформированы в двухбатальонные из одной гренадерской и пяти мушкетерских рот в каждом… В гренадерских ротах положено иметь по 179 человек, в мушкетерских по 146; в полку всего 1857 человек с нестроевыми» [99]99
Зноско-Боровский Н.Указ. соч. с. 26—27.
[Закрыть].
В гвардейском полку были «полковник, подполковник, премьер-майор, секунд-майор. Капитанов – 12, поручиков – 12, подпоручиков – 14, прапорщиков – 10. Фельдфебелей – 12, сержантов – 23, каптенармусов – 12, фан-юнкеров или подпрапорщиков – 10, фурьеров – 12, капралов – 72, гренадеров – 300, мушкетеров – 1200, барабанщиков – 26, флейтщиков – 14» [100]100
Леонов О.у Ульянов И.Указ. соч. с. 257.
[Закрыть]. Несколько позже происходило переименование офицерских чинов с сохранением их общей численности.
Вот, очевидно, и все, что можно сказать о начале действительной службы будущего графа и генерала от инфантерии Михаила Андреевича Милорадовича. Обычно ведь об обер-офицерах известно очень и очень мало. Да и вообще, о тогдашнем Измайловском полку мы знаем гораздо меньше, нежели о Преображенском и Семеновском, его более аристократических собратьях.
«К сожалению, за этот период приходится отметить некоторый упадок дисциплины и распущенность при исполнении служебных обязанностей, – говорится в истории лейб-гвардии Преображенского полка. – При полном равнодушии к подобному печальному состоянию со стороны начальствующих лиц, неудивительно, что с каждым днем распущенность эта возрастала. Дело дошло до того, что нередко караульных офицеров можно было встречать на улице, свободно разгуливавших по-домашнему, то есть в халатах, а их жен, надевавших мундир и исполнявших обязанности мужа. Кутежи и дебоши гвардейской молодежи начали принимать колоссальные размеры…» [101]101
Чичерин А.Указ. соч. с. 622—623.
[Закрыть]
«Гвардия составляет позор и бич русской армии; но императрица, которая обязана была ей своей короной, любит ее и потворствует ей, – писал граф Ланжерон [102]102
Ланжерон Александр Федорович, граф(1763—1831) – французский полковник, тем же чином перешедший на русскую службу в 1790 году; генерал от инфантерии.
[Закрыть]. – Офицеры состоят из всего, что есть наизнатнейшего и богатейшего в России среди высшего дворянства, а сержанты принадлежат к дворянству второстепенному.
Вельможи или лица, пользующиеся высокой протекцией, никогда почти не служат в России в обер-офицерских чинах; родители записывают их, в самый день рождения, сержантами в гвардию; в 15 или 16 лет, а иногда и ранее, они становятся офицерами или по старшинству, или по протекции, живут у себя или в Москве, или в деревне; если же они находятся в Петербурге, то лишь едва-едва занимаются службой и, дослужившись до чина капитана, выходят в отставку бригадирами или переходят в армию полковниками» [103]103
Лонжерон А.Ф.Русская армия в год смерти Екатерины II // Русский архив. 1895. № 4. с. 172.
[Закрыть].
Перспективная судьба Милорадовича определена здесь достаточно верно. Действительно, не прошло и года, как 1 января 1788-го – «во всей гвардии производство было один только раз в год 1 января» [104]104
Комаровский Е. Ф.Записки графа Комаровского. М., 1990. с. 30.
[Закрыть]– он был произведен в следующий чин подпоручика гвардии. Это было равно армейскому капитан-поручику или, позднее, штабс-капитану. Михаилу было 16 – в этом возрасте великий Суворов, служивший в Семеновском полку, не стал еще даже и капралом.
…Между тем далеко не всё в пределах Российской империи было так прекрасно, как это казалось. Продолжалась «вторая [Турецкая] война (1787—1791), победоносная и страшно дорого стоившая людьми и деньгами» [105]105
Ключевский В.О.Русская история. Полный курс лекций. М., 1993. Кн. 3. с. 238.
[Закрыть]; весьма неспокойно было в Польше, находившейся в «состоянии маразма и хронической анархии» [106]106
Керсновский А.А.История Русской армии. М., 1992. т. 1. с. 158.
[Закрыть]и неумолимо приближавшейся к своему второму разделу; тучи сгущались еще и на северо-западном направлении. XVIII век начался для России Северной войной со Швецией – теперь становилось похоже, что войною со Швецией он и закончится…
* * *
«Возраставшее могущество России, приобретавшееся ею во время второй Турецкой войны, не могло нравиться Франции и Англии, которые вследствие этого и не переставали возбуждать несогласия между Петербургским и Стокгольмским кабинетами. Кроме того, шведский король Густав III, „имевший личную неприязнь к императрице Екатерине за ее резкие отзывы о нем и движимый тщеславным чувством проявить себя героем“, получив от Турции денежную помощь, в которой ему отказали другие державы Европы, хотел отблагодарить Порту за ее услугу и, „задавшись невероятной мыслью возвратить все прежние приобретения России от Швеции, Густав III не стеснялся в выборе предлога к войне“» [107]107
Чичерин А.Указ. соч. с. 224.
[Закрыть].
«Шведский король… придравшись к неисправному, по его мнению, салюту русских кораблей шведской эскадре, предъявил России дерзкие требования, а вслед за тем объявил войну. 36-тысячная шведская армия под начальством самого короля вторгнулась в русскую часть Финляндии и осадила Нейшлот» [108]108
Керсновский А.А.Указ. соч. с. 157.
[Закрыть].
«Когда началась шведская война, все выдающиеся военные люди находились на юге, в армии Потемкина. Выбор остановился на графе В.П. Мусине-Пушкине [109]109
Мусин-Пушкин Валентин Платонович, граф(1735—1804) – генерал-фельдмаршал. В 1762 году участвовал в перевороте, приведшем к власти Екатерину II. С началом Русско-турецкой войны (1768—1774) состоял при 2-й армии под начальством своего тестя князя В.М. Долгорукова и участвовал в завоевании Крымского ханства. 28 июня 1782 года, по случаю двадцатилетия восшествия на престол Екатерины II, он стал генерал-аншефом, а в следующем году – генерал-адъютантом и был назначен состоять при великом князе Павле Петровиче. В 1786 году получил орден Святого Андрея Первозванного и должность вице-президента Военной коллегии. В 1788 году назначен главнокомандующим в войне со Швецией, в которой русская армия завоевала значительную часть Финляндии с Сант-Михелем и Фридрихсгамом. Занявший императорский престол Павел I назначил графа шефом кавалергардов, а 5 апреля 1797 года произвел его в генерал-фельдмаршалы в связи с коронацией и пожаловал 4 тысячи душ крестьян.
[Закрыть], хотя о нем сама же Екатерина писала князю Потемкину, что сидел в военной коллегии «аки сущий болван», не «растворяя» уст «ниже муху с носу не сгонит»» [110]110
Бородкин М.Военно-исторические заметки. Русская армия при Екатерине II // Военный сборник. 1909. № 8. с. 10.
[Закрыть].
Под стать командующему оказалась и армия, составленная из плохо обученных войск и каких-то случайных формирований – вплоть до Гатчинского батальона цесаревича Павла. В нее был включен и гвардейский отрад. «В состав Финляндского корпуса вошло по одному батальону от каждого полка гвардии, а от Конного – три эскадрона. Еще в начале июня Екатерина, предвидя войну со Швецией, дала повеление полковой канцелярии, дабы один батальон от каждого гвардейского полка был готов к выступлению при первом требовании» [111]111
Чичерин А.Указ. соч. с. 227.
[Закрыть].
«1-й батальон и часть третьего ходили до Выборга (первый сухопутно, а третий на галерах)» [112]112
Зноско-Боровский Н.Указ. соч. с. 30.
[Закрыть], – значится в истории лейб-гвардии Измайловского полка.
Михаил служил в 1-м батальоне и участвовал в походе.
«Сын ваш по внезапному походу, имея нужду в деньгах, просил меня снабдить его 500 рублями, которые я ему и дал, и его и мой поступок не считаю происшедшим против Вашего благоволения» [113]113
Мамышев В.Н.Указ. соч. с. 12.
[Закрыть], – писал Андрею Степановичу Милорадовичу П.В. Завадовский [114]114
Завадовский Петр Васильевич, граф(1783—1812) – действительный тайный советник, сенатор, первый министр народного просвещения.
[Закрыть].
Внимание на это письмо следует обратить по двум причинам. Во-первых, в нем, пожалуй, впервые отражена та самая бесконечная проблема, которая пройдет через всю жизнь нашего героя – финансовая. Недаром же скажет он на смертном одре: «Ну, кажется, теперь я расквитаюсь со всеми моими долгами» [115]115
Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… с. 68.
[Закрыть]. Хотя, скорее всего, это легенда, однако об обозначенной проблеме мы будем вспоминать на протяжении всей нашей книги…
Во-вторых, очень интересен сам человек, ссудивший подпоручика деньгами. Петр Васильевич, сослуживец старшего Милорадовича в Турецкую войну, происходил из бедных малороссийских помещиков. Стремительный взлет ему обеспечило внимание Екатерины II, которая предпочла его светлейшему князю Потемкину-Таврическому… Хотя фаворитом Завадовский пробыл очень недолго, он остался в числе высших сановников империи и в 1788 году имел чин тайного советника и возглавлял Государственный банк, будучи притом еще и директором Пажеского корпуса, и председателем комиссии по сооружению Исаакиевского собора – список можно продолжить… Понятно, что этот человек мог оказывать не только материальную поддержку.
Кстати, в отличие от сына Андрей Степанович сразу же рассчитался с долгом, о чем свидетельствует следующее письмо Завадовского, подтверждающее также предположение о «сильной протекции»:
«Возвращенные вами пятьсот рублей я получил и с удовольствием сыну вашему пособлять всегда буду не токмо в нуждах сего рода, но и во всяком другом случае, где помощь моя быть нужна ему может, ибо по старой нашей дружбе всякого добра желаю ему от искреннего сердца. Одну мне только волю Вашу знать притом нужно, какой предел в надобности его положите, и до какой степени одолжения мои по оным быть Вам угодны могут на будущее время, потому что хотя сие лето пройдет у нас считаю без дальнего грома, но, может быть, на будущее продолжится» [116]116
Мамышев В.Н.Указ. соч. с. 12.
[Закрыть].
Прекраснодушное старшее поколение! Петр Васильевич думал, что деньги нужны Михаилу только на личные военные расходы… Хотя общество тогда жило войною и разговорами о войне.
«Король шведской, если ему удачи не будет, намерен принять веру римско-католическую и жить в Риме партикулярным человеком, – эту фантастическую сплетню записал в своем дневнике 13 июля 1788 года адъютант Потемкина М.А. Гарновский [117]117
Гарновский (Горновский) Михаил Антонович(1764—1810 или 1817) – полковник.
[Закрыть], добавляя: – Гвардейские батальоны и эскадроны выступили уже в поход» [118]118
Записки Михаила Гарновского // Русская старина. 1876. т. 16. с. 27.
[Закрыть].
Заметим, что вскоре имя Гарновского оказалось теснейшим образом связано с Измайловским полком. На средства, полученные от спекуляций и иного жульничества, полковник выстроил огромный дом на углу Фонтанки и Вознесенского проспекта. После того как при Павле I незадачливый делец был арестован и помещен в Петропавловскую крепость, а здание, именуемое «домом Гарновского», конфисковано, здесь устроили офицерские квартиры полка…
«Выступив из Петербурга, гвардейский отряд, не доходя Выборга, был остановлен у села Красного, где Татищеву [119]119
Татищев Николай Алексеевич, граф(1739—1823) – генерал от инфантерии. В составе Нижегородского карабинерного полка участвовал в 1768 году в походе против польских конфедератов, был при штурме Варшавы. Во время Русско-турецкой войны (1768—1774) отличился в сражении при Кагуле. Отличился также в сражениях под Турно и Черноводами (1773), под Рущуком и Туртукаем (1740). В 1777 году назначен командиром Новотроицкого кирасирского князя Потемкина полка. В июле 1788 года во главе отряда из трех батальонов (по одному от Преображенского, Семеновского и Измайловского полков) и трех эскадронов Конной гвардии выступил в поход в Финляндию против шведов. С воцарением Павла I уволен от службы с чином генерал-лейтенанта. При Александре I вновь принят на службу, произведен в генералы от инфантерии, назначен командиром Преображенского полка и начальником по инфантерии петербургской инспекции. Екатерина II была крестной матерью его дочери Екатерины.
[Закрыть]было приказано ожидать дальнейших распоряжений Главнокомандующего. Здесь отряд был усилен гарнизонами из городов, двумя батальонами из неспособных церковных причетников [120]120
Младшие члены церковного причта (псаломщик, дьячок).
[Закрыть]и праздношатавшихся крепостных людей, а также казачьим полком, сформированным из ямщиков.
Вся численность этого корпуса не превышала 14 тысяч человек» [121]121
Чичерин А.Указ. соч. с. 228.
[Закрыть].
Боевые действия развивались ни шатко, ни валко, хотя тот же Гарновский и записывал в дневнике: «Шведы везде от нас бегут и почти уже все перебрались за реку Кюмень, в свою границу» [122]122
Записки Михаила Гарновского… с. 207.
[Закрыть].
«Король шведский, поручив осаду Нейшлота бригадиру Гастферу, сам перешел границу у Аберфорса и направился к Фридрихсгаму. Узнав об этом, Мусин-Пушкин начал стягивать свой корпус к Выборгу и приказал Татищеву с гвардейским отрядом перейти к станции Кнуте и расположиться там лагерем… В начале августа лагерь под Кнуте посетил цесаревич, приехавший в армию из Выборга, чтобы лично обозреть шведские позиции, и 10 числа делал смотр гвардейскому отряду» [123]123
Чичерин А.Указ. соч. с. 229—230.
[Закрыть].
