Текст книги "Ученик Рун. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Торис демонстративно сплюнул сквозь зубы, совсем как простой конюх, после чего хлопнул меня по плечу и позвал за собой. Сегодня я в седло не сяду, но помочь Варналам все же стоило.

Все равно я уже пришел, да и работа добавила бы этому бестолковому и пустому дню хоть какого-нибудь смысла. Потому что внутри я чувствовал себя совершенно потерянным, будто корабль, что замер в штиле и не может двинуться с места.

Глава 19. Братская помощь

Осиор был крайне благодарен Неро за то, что тот два дня назад буквально за руку поймал его у кабинета Виолы.

– Надо переговорить! – шикнул красный истигатор, указывая глазами на дверь.

Не понимая, что происходит, Осиор все же сделал шаг назад.

– Ты собрался к нашей прекрасной волшебнице за жетоном для парнишки? – то ли спросил, то ли сказал очевидное Неро.

Осиор только кивнул.

– Пойдем ко мне, есть разговор, – повторил Трибунальный Истигатор.

Времени было еще масса – Виола ждала его в течение всего дня, точного времени Осиор ей не сказал – так что можно было и выслушать, что ему скажет Неро.

– Вина?

– Лучше чаю, – отмахнулся Осиор, опускаясь на широкий диван в кабинете Неро.

У него тоже когда-то был такой кабинет, наверное, и сейчас есть, но Осиор там ни разу не появился с момента своего возвращения в Шамоград.

– Как знаешь, – пожал плечами хозяин. – Я вот о чем хотел потолковать…

Оба притихли, пока вошедший слуга расставлял посуду на столике, после чего Красный Истигатор продолжил:

– Слышал, ты продавил Виолу на синий жетон для парня?

– Слишком грубое выражение – продавил, – уклончиво ответил Осиор. – Скорее, указал на очевидное. Рей силен, этого не отнять. И раз уж его силу увидела вся столица…

Неро лишь покачал головой, прошелся по кабинету и погрузился в ворох бумаг на столе, не говоря ни слова.

Осиор хорошо знал эту игру. Неро любил покрасоваться, этого у него было не отнять. Но ради того, чтобы услышать, что скажет его собрат по трибуналу, стоило потерпеть эти его маленькие спектакли. Пусть тешит свое самолюбие, он же, Неро, сам и позвал Осиора в кабинет. Значит, в любом случае скажет все, что планировал.

– Вот, посмотри, – морщась, Неро протянул истигатору какой-то свиток.

– Что тут? – подняв бровь, спросил истигатор.

В этот момент в кабинет вошел слуга. На подносе он нес небольшой чайничек из тонкого мандагенского фарфора, что не укрылось от Осиора.

Неро не любил чай. Предпочитал вино, и чем дороже – тем лучше. Это знал каждый маг шамоградской Башни Круга.

Этот чайник был предназначен для гостей, возможно – лично для него, Шестого Трибунального Истигатора, чья любовь к горячим напиткам шла рука об руку с его непоколебимой верой в Устав. Да и сам отвар был выше всяческих похвал, и по запаху, и по вкусу.

– Так что тут? – повторил свой вопрос Осиор, указывая взглядом на свиток, что сейчас лежал на столике, рядом с чашкой.

– Списки магов, что требуются на службе во дворце. Ознакомься.

На лице Неро застыла гримаса брезгливости. Первый Трибунальный Истигатор смотрел на свиток из имперской канцелярии, будто бы на свернувшуюся клубком змею.

– Вижу, тебе не нравится сам факт существования этого списка, – протянул Осиор, разворачивая документ и погружаясь в чтение.

– Ты прав, брат, – кивнул Неро. – Сам факт его существования уже попирает основы Устава, но, как любят повторять наши дорогие архимаги: «тяжелые времена требуют тяжелых решений». Круг не в лучшей форме для того, чтобы ссориться с империей. Какой бы дряхлой с виду она не была. Так что да, к моему глубочайшему сожалению, этот список существует.

После чего Неро умолк, позволяя Осиору погрузиться в чтение.

– Я не понимаю… Как вы вообще на это согласились? – пробормотал истигатор, пробегая глазами строчку за строчкой.

– Обрати внимание на список в конце. Требования по направлению на службу в гвардию, – уточнил хозяин кабинета.

Осиор уже увидел, что именно хотел показать ему Неро. Квоты на магов в зависимости от жетона. Основной интерес представляли целители и маги охраны, а вот маги с красными и оранжевыми жетонами шли по остаточному принципу. Причем в документе четко говорилось, что Башня сама определяет, кто из учеников годен для службы в гвардии.

– То есть ты хочешь сказать, что Рея можно просто… спрятать? – уточнил Шестой Трибунальный Истигатор.

– Я удивлен, что Виола не предложила тебе это решение, брат, – покачал головой Неро.

– Я был уверен, что службу проходят все ученики Башни, мне не говорили о квотах на набор, – возразил Шестой Истигатор.

– И продавил Виолу в своем лучшем стиле. Потребовал для парня лучшее из возможного.

– Потребовал, – согласился Осиор. – Но вопрос в том, не решит ли герцог или императорская семья, что Башня занимается подлогом?

Красный Истигатор хмыкнул и, подняв бокал с вином, сделал большой глоток.

– Ты думаешь, за пять лет только тебе повезло нарваться на магическую аномалию? Конечно, проще всего было бы объяснить все амулетами, особенно, если учесть, что твой парень и так ими приторговывает… да-да! Я в курсе! – усмехнулся Неро. – Работа такая, сам знаешь. А если учесть, что Имирий почти самоустранился от дел Трибунала в последний год, и именно мне выпала честь общаться с вельможами…

Последнюю фразу Неро почти выплюнул, а глаза истигатора опасно блеснули. На секунду Осиору показалось, что его товарищ по службе и брат по трибуналу – чудовище, но наваждение быстро схлынуло. Перед ним был все тот же утонченный, надменный, но такой знакомый и надежный Неро.

– Как Имирий вообще разрешил подписать такой договор? – недовольно спросил Осиор, бросая свиток на стол. – Или в Трибунале уже совсем забыли, для чего и чему мы давали присягу?

Неро демонстративно закатил глаза и прошелся по кабинету.

– Ты же знаешь Имирия. Он всегда считал, что Трибунал обязан подчиняться архимагам, всецело и во всем. Вот и результат. Когда договоренности подписывались, я оказался в меньшинстве.

Неро бросил короткий взгляд на Осиора, и тот все понял. Истинно преданные Уставу, такие как он и Неро, не смогли сопротивляться кабальному договору, потому что он, Осиор, сбежал, не предоставив себе достойной замены, лицемерно сохранив титул, булаву и плащ с фибулой.

– Думаю, больше таких ошибок мы не допустим, – серьезно ответил Осиор, что вызвало у Неро искреннюю улыбку.

– Но сначала, надо спрятать твоего пацана. Я не хочу, чтобы еще один талантливый маг занимался тем, что охранял чью-нибудь благородную задницу. Они же наше будущее! Будущее Круга! Так что если мы запишем его в маги Защиты, то сможем вообще вычеркнуть из основных списков на службу… А если герцог Торлорн или сами Форлорны потребуют мальчишку, по условиям документа они не смогут использовать его, как боевого мага. Так, ремонтировать стены и стоять в карауле. Тихая и непыльная служба, а что самое главное – строго в Шамограде.

Осиор согласно кивнул. План Неро ему нравился. Он почему-то решил, что раз уж его ученик так громко заявил о себе, то пути назад нет. Но оказалось, что бюрократия может работать в обе стороны. Решение о присвоении оранжевого жетона Рею никто из вельмож оспорить не сможет – это внутреннее дело Круга. Да и условия предоставления магов для гвардии и в найм были прописаны весьма четко. И в первую волну Рей не попадал вообще никак. Чтобы добраться до парня, дворцу или аристократам придется нанять всех, кто сдал на жетон целителя в этом году. А это почти полностью истощит квоту и приведет к колоссальным расходам для казны. Потому что кроме немалого жалования для магов, дворец платил еще напрямую и Кругу.

– И на будущее, – бросил Неро, когда они с Осиором обсудили все детали и Шестой Трибунальный Истигатор засобирался на выход, – приходи сначала ко мне, брат. Виола не часть Трибунала, она все же архимаг.

– Учту, – серьезно кивнул Осиор. – Я получил урок.

Неро лишь кивнул в ответ, наблюдая, как широкая спина его заклятого друга скрывается за дверью.

Всемогущие руны! Ну почему, почему Осиор не может быть его союзником в этой войне?! Почему они будут вынуждены рано или поздно столкнуться лицом к лицу?!

Устало потерев переносицу, Неро опустился в свое любимое кресло. Сегодня он ожидал еще одного гостя, но уже в своем имении. Истигатор подергал за кое-какие ниточки и устроил так, что завтра или послезавтра императорская семья устроит охоту. А это значит, Асан должен отчитаться, что нашел исполнителей. Неро был не из тех людей, кто делал одну ставку. Возможно, что-то пойдет не так и Рей все же угодит на службу к Торлорну или другому влиятельному вельможе. А значит, у него должны быть варианты.

Вроде бы, он справился. Вывел из расклада пацана, причем без лишней крови, не привлекая внимание Осиора. Вбил между ним и Виолой клин, ведь по лицу истигатора было видно, что у него масса вопросов к белокурой волшебнице.

Неро усмехнулся. Извини, Виола! Все ради будущего магов!

Глава 20. Дикая охота

Учитель конечно не одобрил мой отъезд на день, а может и два, но и противиться не стал. Сказал только одно:

– Рей, смотри, не вляпайся в какую-нибудь историю. Занимайся делом, на которое тебя подрядил барон Варнал, хорошо?

Маг внимательно посмотрел на меня, так что пришлось перестать жевать и уверенно кивнуть в ответ. Понял я, понял, никаких приключений.

– И еще, – добавил учитель, щедро намазывая липовый мед булку, – не связывайся с аристократами.

– Почему же? – удивился я.

– Варналы – исключение из правил. Барон при первой нашей встрече пытался вести себя, как принято в их кругах – нагло, нахраписто, требуя чего-то по праву своего рождения и статуса. Это потом ты познакомился и с его сыном, и с ним самим. Но вот прочие вельможи могут быть не столь приятны в общении…

– Я никогда не говорил, что барон приятный человек, – скривился я.

Осиор многозначительно поднял бровь, так что я мигом заткнулся.

– Не перевирай. Ты понял, о чем я говорю. Варналы – из провинции, горды и самодостаточны. Это довольно редкий тип людей, которые не прогибаются под столичный лоск, потому что состоялись в своих делах. И это удивительно переплетается с тем, что они еще и весьма богаты, что встречается совсем уж нечасто.

– Я думал все аристократы богачи, – сказал я.

На этих словах Витати фыркнула, а Ирман, что проходил мимо с чайником, развесив при этом уши, демонстративно закатил глаза.

– Ты уже столько живешь в столице, а еще ничего не понял! – воскликнул слуга, вклиниваясь в беседу. – Аристократы в первую очередь хотят казаться, а не быть!

Я недоуменно захлопал глазами, переводя взгляд со слуги на своего учителя и обратно, совершенно не понимая, что хотел сказать Ирман.

– Ох, давай я попробую тебе объяснить… – начал Осиор.

– Они живут в долг, – продолжил Ирман. – На широкую ногу, транжиря и транжиря свои и чужие деньги, потому что от них этого ждут. И самый большой должник, обычно – король или император.

Моему удивлению не было предела.

– А кто же им дает в долг? – удивился я.

– Купцы, более успешные вельможи, соседние государства. Все подряд. Само собой, дают как отпетые ростовщики, под собственный немалый рост, – наставительно продолжил Ирман. – Так что далеко не все аристократы богачи, заруби себе на носу. А самое гиблое дело – дать в долг дворянину! Ибо взяв чужих денег однажды, они просто не способны остановиться! Берут и берут! Без конца! И даже если перед тобой человек в дорогих одеждах берет в долг, знай, что ему даже надетое на него исподнее не принадлежит! Все в долг!

На этом беседа как-то поутихла. Я сосредоточенно жевал, размышляя над словами Ирмана, учитель наслаждался чаем, а Витати флегматично ковырялась ложкой в тарелке.

Винефик отказалась ехать со мной.

– Не переношу шумных компаний, – отрезала она, не успел я закрыть рта.

– Но…

– Парень, я лучше посижу во дворе, разомнусь или поваляюсь в своей комнате, чем буду целый день торчать в обозе, да и не место мне там, – пояснила девушка. – Лучше договорись о конном выезде за город с этим своим бароном или его сыном, и я с удовольствием запрыгну в седло, а еще покажу вам пару трюков моего народа. А тащиться к какому-то лесу в качестве прислуги – нет уж!

Так что сейчас я был полностью предоставлен сам себе.

Сборы много времени не заняли, и к моменту, когда я вышел с небольшим походным мешком за плечом, в котором лежала смена одежды и кое-что перекусить, на всякий случай, я все еще был свеж и полон сил. Правда, весь мой энтузиазм испарился, когда я увидел, какой хаос творится на конюшнях.

Выезжали мы за четыре часа до полудня, чтобы к моменту, когда основная кавалькада из представителей императорской семьи и других знатных домов выдвинется из дворца, мы уже подготовили лагерь и развлечения для той части свиты, что не будет участвовать в загоне.

Моя роль во всем этом была крайне проста и ненавязчива: вместе со старым пройдохой Магнусом, магом желтого жетона, сидеть в телеге или где-нибудь в сторонке и ждать, когда нас позовут, если будет такая необходимость. Но так как вокруг буквально все умели обращаться с лошадьми, а дорога была хорошо известна и проторена, то, скорее всего, я просижу без дела целый день.

Как только телега, на которой мы с магом разместились, отодвинув часть припасов в сторонку, тронулась с места, Магнус буквально из ниоткуда извлек пузатую кожаную флягу. Стоило ему откинуть пробку, как в ноздри ударил терпкий запах какого-то пойла, которое, впрочем, магу пришлось весьма по душе.

– Ох! Знают кибашамцы толк в выпивке! И это вам не бесполезное винцо южан! Забористая, толковая вещь! – крякнул маг, косясь на меня.

Я никак не отреагировал на эту реплику. С Магнусом я был знаком весьма отдаленно – видел пару раз на конюшнях, но дела с ним никогда не имел. В основном маг либо спал в своей небольшой комнатке при ипподроме, либо же искал, чего выпить. Тонкая красная сетка по всему носу и лицу свидетельствовала о том, что злоупотребляет спиртным колдун не первое десятилетие, а от могилы его спасали только собственные печати Ис, которые время от времени он накладывал на самого себя во время совсем уж жуткого похмелья. На печать Эо Магнус если и был способен, то только в пару дюймов, хотя, по рассказам Ториса, раньше он был весьма сильным и талантливым целителем. Но отсутствие амбиций, любовь к выпивке и возможность раздобыть в любой момент пару серебрушек за счет колдовства, чтобы купить крепкое кибашамское варево, которое возили небольшими бочонками, или кислого молодого вина, сделали свое темное дело. Сейчас Магнуса отличало от так знакомых мне портовых пьяниц только наличие жетона мага на груди.

По какой причине колдуна столько лет держали при ипподроме и конюшнях, если он уже давно был ни на что не годен – для меня загадка. И даже гнев императорского конюшего, барона Варнала, был ему, что с гуся вода. Отец Ториса мог покричать, попыхтеть, а потом просто махнуть рукой на пройдоху, который уже к полудню мог быть вдрызг пьяным.

Судьба будто миловала Магнуса. Каждый раз, когда какая-нибудь из лошадей травмировалась или требовалась его магия, он оказывался трезв и на месте. Наверное, именно эта бесконечная удача и берегла его рабочее место, ведь явных причин для того, чтобы выгнать колдуна и нанять кого-то другого, у Варнала не появлялось. Да и, строго говоря, платили на этом месте не сильно много, а сам Магнус был прекрасно знаком как с особенностями строения лошади, так и с тем, какие травмы и раны опасны, а какие – нет.

Следующие шесть часов прошли откровенно бездарно. Пока слуги и рабы устанавливали шатры, разводили костры и вкапывали жаровни, на которых будет готовиться привезенное заранее мясо и другие блюда, я слонялся по месту стоянки абсолютно без дела.

Разместился лагерь императорской охоты в трехстах футах от опушки леса. Далее начинались императорские угодья, в которых и будет проходить охота. Даже отсюда я видел довольно широкие укатанные тропы, полное отсутствие буреломов и специальные указатели, которые оставляли егери. Как рассказал мне Торис, в получасе езды отсюда, если держаться небольшого ручья, находилось летнее поместье, в которое отправятся все благородные участники охоты после захода солнца, и там же заночуют. Мы же вернемся в столицу – до Шамограда был час неспешной езды, либо, если потребуется, заночуем прямо здесь, что в теплую летнюю погоду не представляло никакой трудности.

Когда солнце перевалило за полдень, со стороны столицы наконец-то показалась вереница всадников и крытых повозок. В общей сложности на устроенную императорской семьей охоту выбралось не менее полусотни представителей дагерийской аристократии. Каждый мужчина ехал верхом, а рядом с ним – слуга. Воздух моментально начал разрываться от собачьего лая и скулежа – борзым и гончим не терпелось нырнуть меж деревьев в поисках добычи. Шумела и сама колонна. До меня долетали обрывки слов и фраз, лязг сбруи, смех, редкие крики.

Вместе с аристократами прибыла и полусотня императорских гвардейцев, и пусть сейчас время было спокойное, а на поясе каждого мужчины висел меч или модная в столице рапира, столь большое количество дворян просто не могло выехать из города без соответствующей охраны.

Но больше всего меня заинтересовала тройка боевых магов, что держалась позади колонны. Я сразу же понял, что это колдуны. Первое – на них не было железных нагрудников, как на прочих гвардейцах, хотя их одежды отдаленно напоминали форму гвардии. Второе – от них буквально исходили волны магической силы.

Как только троица подъехала поближе, я увидел, что командиром тройки был маг красного плаща, который в столь жаркую погоду был собран в жгут и переброшен через плечо, а под его руководством находились два поясника – защиты и исцеления.

– Эй, посмотрите, я же говорил, что опять нажрется! – воскликнул плащевик, указывая пальцем на уже изрядно подпитого Магнуса. – Надо было деньги ставить на это!

– Да никто бы такую ставку не принял, – кисло прокомментировал целитель, – весь город в курсе, что наш коновал пьянь.

Я бросил взгляд на Магнуса, который сейчас беззаботно сидел у колеса телеги и до ругани или даже ответа троице снисходить не собирался. Только демонстративно откинул пробку своей фляги и сделал пару смачных глотков.

Меня магики и не заметили – просто скользнули взглядом. Сейчас я был похож больше на мальчишку-конюха, а жетон мага, дабы не мешался, я спустил под рубаху. Он был больше и тяжелее кольца ученика, и я все еще к нему не привык.

Еще полчаса лагерь шумел, как разворошенный улей. Гости довольно быстро разделились на две части. Первая – статные молодые мужчины в ярких одеждах и беретах с перьями собрались у края опушки, держа под уздцы лошадей и поглядывая на старших мужчин в еще более дорогих, но сдержанных нарядах. Вторая – прочие придворные и те, кто к охоте никакого интереса не питал, но ни одного императорского мероприятия пропустить не смел. Они остались на поляне, есть, пить и распускать сплетни.

Барон Варнал, которого я разглядел в кавалькаде в парадном сюртуке и с беретом, присоединился к первой группе, а вот Торис, как младший, остался в лагере.

Само собой, престарелого императора Форлорна Девятого на охоте не было. Слишком слаб и немощен был правитель Дагерии, чтобы выбираться из дворца. Всем тут командовало следующее поколение – его дочь, будущая императрица Дагерии, Элаиза Форлорн. Вокруг нее постоянно вилась свита из барышень, пижонов, а также тех, кто искал расположения будущего монарха в надежде стать фаворитом уже немолодой правительницы.

Я не особо интересовался жизнью Шамограда и Дагерии – не до того было в череде бесконечных тренировок и занятий, но даже я знал, что будущая императрица, с момента представления ее свету четверть века назад, вела весьма распутный образ жизни, потакая всем своим прихотям. Ее муж, родом из вашимшанских герцогов, был слаб здоровьем, и даже маги-целители не могли надолго избавить его от последствий глубоко запущенной чахотки. Ходили слухи, что причиной недуга стало магическое отравление, а некоторые злые языки поговаривали, что оно было делом рук самой кронпринцессы, которой навязанный когда-то отцом брак стоял поперек горла.

Народная молва шла и дальше, приписывая супругу Элаизы еще и мужскую немощь, что вызывало ряд вопросов о том, кто же на самом деле являлся отцом внучки императора Форлорна Девятого. Одни говорили, что Элаиза понесла после интрижки с вашимшанским же послом, герцогом Хелесским, который и помог отравить супруга принцессы, другие – что внучка Форлорна Девятого вовсе была от какого-то пажа или слуги. Особо язвительные позволяли себе вполголоса говорить, что отцом молодой принцессы Отавии был вообще один из рабов, что прислуживали во дворце. В пользу этой версии приводили довод, что Отавия не была похожа ни на мать-дагерийку, ни на отца-вашимшанца. В ней было больше северных кровей, присущих Кибашаму. Только старики отмахивались от этих россказней и говорили, что Отавия как две капли воды похожа на свою бабку, почившую супругу Форлорна Девятого и мать Элаизы Форлорн. Но так как жена императора уже более двадцати лет лежала в фамильном склепе, ожидая, когда к ней присоединится и ее супруг, проверить эти слова не представлялось возможным.

Зная народную версию страстей, кипящих в императорском дворце, я крайне удивился, когда увидел саму Элаизу Форлорн. Это была низенькая, рыхлая женщина с небольшими, глубоко посаженными глазами и крупным длинным носом. О какой-либо стати или физическом здоровье, как и о привлекательности, на мой юношеский взгляд, и говорить было нечего, от чего становилось еще гаже, когда я видел, как сально лыбились щегольски разодетые мужчинки, что ловили каждое слово монаршей особы. Я уже видел такие лыбы – именно с подобными рожами матросики, получив расчет, направлялись в публичные дома в нижней части Нипса.

Когда солнце перевалило за три часа, я уже окончательно умаялся от безделья. Уж лучше бы взял с собой устав почитать или немного проволоки, покрутил бы хлопушки! В голову стали закрадываться всякие мысли на тему того, чтобы свинтить в подлесок и там немного потренировать ударные щиты или другие печати. Единственное, что меня останавливало от побега – вид пьяно спящего под телегой Магнуса.

Магик довольно быстро усосал все содержимое своей фляги, раздобыл где-то кусок жареного гуся и, обляпавшись жиром в процессе поглощения оного, завалился спать. Если бы сейчас стояла ночь, храп мага было бы слышно на добрую лигу, однако шум охотничьего лагеря заглушал трели, испускаемые Магнусом; хлопающие на летнем ветру шатры и навесы, ржание лошадей, взрывы смеха и ругань слуг, стегающих рабов, что недостаточно быстро носили вино и закуски. Но я помнил, для чего барон подрядил меня – сидеть на подхвате и ждать, когда понадобятся мои печати. Судя же по кислым рожам боевой тройки, что прибыла вместе с гвардейцами охранять благородных господ, никто из них даже и пальцем не пошевелит, чтобы помочь животным. Все, лишь бы унизить императорского конюшего, что держал на службе столь непотребную, по их мнению, свинью, которую ошибочно принимали за мага-целителя.

Когда я уже окончательно потерял надежду на какое-либо занятие, из-за борта телеги показалась голова Ториса.

– Что ты тут, киснешь? – спросил баронет.

Я только неопределенно махнул рукой, показывая на дрыхнущего Магнуса.

Парень проследил глазами за моей рукой, хмыкнул, после чего поднял над головой руки. В них баронет уверенно зажимал несколько колец сырой колбасы и какой-то кулек, по форме которого я мог определить небольшой кувшин с вином или пивом и пару булок хлеба.

При виде сырого мяса рот моментально наполнился слюной – в последний раз я ел ранним утром, а тот перекус, что взял с собой, берег на самый крайний случай.

– Пошли, тут недалеко ручей есть, – мотнул головой Торис. – Пообедаем.

Я только воровато оглянулся, не заметит ли никто моей отлучки, после чего бодро рванул вслед за Торисом.

– А чего это ты решил сбежать из лагеря? – спросил я у спины уверенно шагающего баронета.

Торис в ответ неопределенно дернул плечом.

– А что там делать? Как оказалось, в общество я не вхож, мал еще, да еще и не из столичных, – вроде бодро, но с нотками обиды в голосе ответил баронет, – да и знаешь, смотрят там на меня… Ай! Пошли они все! Там хватает народу, все под контролем. Тем более я видел, что часть охотников возвращается, нас там точно никто не хватится.

Торис не поворачивался, но я увидел, как вспыхнули уши парня. Очевидно, что молодой вельможа попытался стать частью праздника, но, видимо, кто-то был не слишком доволен тем, что рядом стоит пропахший конским потом и прочими ароматами конюшен сын барона Варнала. И вот если против главного конюшего императора выступать было опасно, то отыграться на его младшем сыне – проще простого.

– И у кого же такой длинный язык? – со смешком спросил я, но в ответ получил только злобный взгляд Ториса.

В молчании мы дошли до берега ручья, что располагался в футах шестиста от лагеря и был скрыт от посторонних взглядов мелким кустарником. Наверное, его можно было даже назвать речушкой – русло футов десять в ширину, крутые берега, поросшие осокой и камышом, довольно бодрый поток.

Мы довольно быстро нашли неплохое местечко для костра, немного плавника и сухостоя на розжиг и пару веток, организовать розетку для того, чтобы разложить колбасу. Торис было потянулся за кресалом, но я его опередил – поджег костер небольшой, с палец, печатью Тир. Магическое пламя лизнуло сухое дерево, моментально подожгло сухостой.

– Пусть чуть углей будет, – со знанием дела сказал я. – На открытом огне мясо подгорит…

Торис важно кивнул, уселся на крутом берегу и, аккуратно уложив колбасу на край мешка, извлек из него кувшин с молодым вином.

Такие крепкие напитки я раньше особо не пил. Учитель был не против сидра или пива, особенно пока мы были в пути в Шамоград, но алкоголю всегда предпочитал чай. Я же не стремился пить вино, зная, что Осиор не одобряет пьянство, так что ограничивался сидром в трактире, если обедал в городе.

Вино оказалось чуть терпким и кисловатым, но по такой жаре освежало. Молча пропустив по паре глотков, мы с Торисом уставились на журчащий у наших ног водный поток.

– Долго мы тут еще будем? – спросил я.

– А не знаю… Там охотники к закату должны вернуться, а потом поедут на летнюю дачу, она тут в получасе езды. Тогда все и решится. Можем и в город вернуться, а можем и тут заночевать… Все зависит от того, сумеют ли эти олухи подстрелить какую косулю или нет, – кисло ответил Торис.

Было видно, что охота тяготит баронета. Вместо того чтобы пить и веселиться, разодетым в парадные одежды, он был на службе – помогал отцу и его конюхам. От этого отношение к нему было соответствующее, как к обслуге. Наверное, поэтому он и выбрал мое скромное общество тут, на берегу, потому что с момента нашего полноценного знакомства я ни разу не напомнил Торису о том, каким олухом он был в переулке.

Тот урок, кстати, пошел ему на пользу. Видя, на что я способен, Торис никогда не пытался задираться или как-то самоутверждаться за мой счет. Нет, спесь молодого баронета никуда не делась – он временами прикрикивал на работников конюшен, но тут было больше от старшего Варнала. Барон в выражениях частенько не сдерживался и клял нерадивых конюхов, на чем свет стоит.

Не знаю, удалось нам найти столь удачное дерево, или же дело было в магическом огне Тир, но костер прогорел довольно быстро, а жар угли давали в самый раз, чтобы приготовить мясо. Я довольно ловко вставил в землю розетки, обжег пару прутиков, после чего нанизал на них колбасу. Торис же только наблюдал за моими действиями, покачивая меж ладоней кувшин с вином.

– А ты прямо мастер, – удивился баронет, наблюдая за тем, как я ловко пошевелил угли, выбрал высоту и повесил прутики с колбасой над кострищем.

– Дома, в Нипсе, мы каждое утро готовили на огне. Если было что приготовить, – ответил я.

– Мы? – спросил Торис. – Ты с учителем?

– Нет, нет! Мы – я и моя банда, с которой мы на рынке работали… Мы каждое утро приходили на пляж, искали крабов, морских звезд, яйца чаек, если был сезон… У нас даже специальный камень плоский был припрятан, который как сковороду использовали…

– А чего настоящую сковороду не раздобыли? – спросил баронет.

От столь глупого вопроса я опешил. Потому что по тем временам она стоила для меня целое состояние! Да и для любого из нашей банды! Да и зачем, если есть камень…

Я попытался объяснить это баронету, но встретил лишь непонимание. Видимо, Торис не до конца осознавал, что я был самым настоящим бродягой и бездомным до встречи с Осиором.

Колбаса была просто отличная. Пока я не запустил зубы в сочное мясо, я и не понимал, насколько был голоден. Постоянное внутреннее напряжение и чувство, что я нахожусь не на своем месте, выматывали. И один из немногих способов восстановить силы – поесть от пуза, запить все это любезно предложенным молодым вином и потом растянуться на траве, слушая журчание ручья.

Иногда я скучал по Нипсу и морю, наверное, больше всего по морю. Соленый бриз, шум волн и возможность спрятаться от всего мира на пляже, укрывшись в скалах. Да, определенно, раньше жизнь была намного проще, и пусть я всегда ходил по краю и частенько мы с пацанами засыпали голодными, но в той жизни была и своя прелесть. Все просто, все понятно, все очевидно. Сейчас же, раздираемый между преданностью учителю и счетом, что выставил мне Эдриас, я постоянно ощущал нарастающее изнутри давление. А что, если я не справлюсь с заданием мертвого мага? Или Осиор узнает, как именно я стал колдуном и просто откажется от меня? Нет, на моей груди сейчас лежал серебряный жетон – я был уже взрослым и самостоятельным человеком по имперским законам, полноценным магиком – но отделаться от мысли, что я все еще целиком и полностью завишу от наставника, я не мог. А еще я очень не хотел подводить Осиора, даже с учетом того, что я устроил во время испытаний.

Следующий час мы болтали с Торисом буквально ни о чем. Баронет рассказывал мне о доме, родных лугах, поместье Варналов и старших братьях. Я – о жизни в Нипсе, обучению магии и бесконечной любви Осиора к свежей выпечке. Историй о том, как грозный Трибунальный Истигатор, воровато оглядываясь, шарится по закромам Ирмана в поисках меда и орехов, у меня было превеликое множество. Торис же, сначала слушал эти истории с большим удивлением – то, как Ирман понукал Осиором, было похоже на то, если бы хвост вилял собакой. Однако немного вникнув в непростые взаимоотношения строптивого слуги и его нанимателя, а также выслушав историю о том, как Ирман грудью встал между беспомощным Осиором и целой командой моряков, готовый пустить в ход боевые амулеты для защиты своего господина, баронет все же проникся. Он стал рассматривать Ирмана не просто как слугу, но как друга и товарища моего учителя.