Текст книги "Ученик Рун. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Я хорошо знал природу зевак. Достаточно определенному количеству незнакомых между собой людей разузнать что-то о конкретном человеке, что-то выбивающееся за пределы нормы, и мига не проходило, как все они превращались в стаю шакалов.

На меня будут смотреть. В меня будут тыкать пальцами. За моей спиной будут тихо перешептываться, куда бы я ни пошел.

Я точно знал, что так будет, ведь еще в Нипсе я не раз сам был частью подобной шуршаще-шепчущей толпы черни, что перемывает кости человеку, попавшему на всеобщее обозрение.

Мне нравилось быть учеником мага. Медное кольцо на моей груди притягивало уважительные взгляды окружающих. Но теперь весь Шамоград увидел, что я – ученик Осиора, Трибунального Истигатора Круга.

А это все меняло.

Окинув ворота взглядом, я уже было засобирался обратно – в свою комнату. Пойду, раздобуду какой-нибудь еды на кухне, пока не видит Ирман, и засяду крутить амулеты. Даже если барон Варнал не позволит мне зайти в его конюшни и получить уроки у своего сына, деньги мне пригодятся. Надо работать.

Но вдруг, меня окликнули:

– Эй! Рей! Рей! Иди сюда! Это я!

Вздрогнув от звука собственного имени, я оглянулся и увидел, что это был Торис.

Молодой баронет был все еще с лубком на руке, но одет совершенно простецки – в таких нарядах я выбирался на рынок, чтобы предложить купцам амулеты или сходить выпить кружечку сидра в трактир. А еще рядом с молодым Варналом не было видно старого слуги, который по предыдущим двум встречам с баронетом, преследовал своего господина и подопечного осуждающей тенью.

– Торис! Привет! – махнул я рукой, но быстро осекся.

Стоит ли так приветствовать молодого вельможу? Или я нарушил какое-нибудь неписаное правило?

Но было видно, что Торису буквально плевать на все правила. Парень выглядел, как надутый индюк, его буквально распирало от важности и гордости. Даже небольшие усики чуть топорщись в возбуждении. Видимо, у юного Варнала были хорошие новости.

Я быстро выскользнул за ворота, кликнув слугу закрыть за мной, и, не успел опомниться, как баронет подхватил меня под локоть и потащил куда-то вниз по улице.

– Ну, ты даешь! А ты чего не сказал, что великий колдун? И чего тех душегубов одним мизинцем не раскидал? А, понимаю… Меня боялся зацепить! Благодарю, благодарю! Мы с папенькой были на площади тогда, а он все идти не хотел… Даже в ложе место заняли! Ну, ты и выдал! А видел бы ты лицо герцога Торлорна, когда ты этот огненный поток наколдовал!.. Ух! А я сразу отцу рассказал, что теперь с тобой дружбу вожу! И что ты верховой езде обучиться хочешь! У нас, Варналов! Ох, папенька сразу оттаял! Говорит, хорошее дело будет, тебя же точно в гвардию позовут служить магиком! И не простым, а боевым! Может, к самой будущей императрице приставят в караул!

Мне едва удалось прервать поток Ториса и успокоить баронета.

– А ты чего так вырядился? – спросил внезапно парень. – Не по чину тебе как-то…

– Да так… Хотел незаметно в город сходить, на рынок, тебя может поискать… – уклончиво ответил я.

Торис же только важно покивал, мол, понял мою хитрую задумку. Сам он тоже был далеко не при параде. Как выяснилось, последние пару дней баронет приходил в обед к особняку и пытался выведать у слуг, где я и как со мной увидеться. Все хотел сообщить хорошие новости, да и его отец желал познакомиться и лично показать имперские конюшни будущему гвардейцу.

Все эти разговоры о службе в гвардии вместо учебы в Круге меня сильно сбивали с толку. Насколько я помнил планы учителя, никакая гвардия мне не грозила. Но, может, дело в том, что я показал на площади? Возможно, если раньше я мог отказаться от предложений аристократов, то теперь я такой роскоши буду лишен, и дело тут не только в моем учителе, сколько в каких-то других договоренностях между Башней и дворцом императора?

Но так как я ничего в происходящем не смыслил, то просто кивал в унисон всем догадкам Ториса, которыми баронет все сыпал и сыпал, пока мы двигались к северо-западным воротам, что стояли на стыке района Пяти Холмов и, собственно, северной части города.

Императорские конюшни были разделены на две части. Малая ее часть находилась на Замковой Горе, на территории императорского дворца. Там содержались личные скакуны императорской семьи, дворцовой охраны, гонцов и гостей престола.

Главные же конюшни были вынесены за пределы города, за северной стеной. Там размещались и основные стойла для животных гвардии, лошади бойцов шамоградского корпуса, там занимались племенной работой и разведением по мере возможностей. Еще за северной стеной был построен ипподром, к которым примыкали одни из городских конюшен – они были отделены от императорских. Там содержали лошадей те, кто не мог позволить себе собственную конюшню на территории особняка или жилья. Въезд верховых животных был строго регламентирован, особенно в северные районы. Если ты приводил внутрь стен лошадь, то должен был обеспечить и уход, и вывоз навоза с территории своего жилья. Все официальные владельцы лошадей, кто держал животных внутри Шамограда, платили специальный городской налог на уборку улиц и обслуживание колодцев, так что путники, что стремились в столицу, предпочитали останавливаться либо за пределами городских стен, загаживая косые улочки Двух Корон или района западных ворот еще сильнее, или же сдавали своих животных на конюшни, что стоило тоже недешево.

Все это я узнал от Ториса, который без умолку трещал, пока мы шли каменными улицами северной части города к воротам. Время от времени на нас косились, но простенький герб на груди Варнала, что все равно был нашит даже на потертой жилетке, останавливал стражу или прохожих от ненужных вопросов при всей непритязательности моего босяцкого наряда.

– Ну не знаю, в Нипсе таких правил не было, – ответил я.

– Да ладно, прямо можно было в городе лошадь держать? У нас в империи такие законы есть почти везде, ну, в крупных городах со стенами, – удивился Торис.

– Да там и лошадей было не особо, только на рынках, да и те – тягловые. Портовый же город, – ответил я. – Да и город небольшой был, куда там верхом ездить… Только если в столицу, а так – все морем.

Торис важно покивал, обдумывая мой ответ. И в самом деле, пусть Шамоград и был связан рекой с морем, очень много товаров приходило в город по земле, в отличие от моего родного Нипса. Так что и гигантский рынок за западной стеной, и правила касательно лошадей – все это имело смысл для дагерийской столицы, но было мне абсолютно чуждо.

Наконец, мы подошли к северным воротам. Прорвались через поток телег и людей, что входили внутрь кольца стен и покидали Шамоград, после чего оказались на внешней стороне городских укреплений. Тут застройка была еще плотнее, чем внутри города, и это меня удивляло еще со времен нашего с учителем приезда в дагерийскую столицу. У Ториса на этот счет особо идей не было, хотя баронет предположил, что, возможно, дело было в тех же налогах. Вероятнее всего, жить за пределами крепостных стен было в разы дешевле, так что тут оседали люди попроще, с небольшим доходом.

Весь путь до конюшен занял у нас чуть более получаса, и то, только потому что Торис за последние несколько дней разведал оптимальный маршрут от дома учителя. Шел бы я один – ушло бы вдвое, а то и втрое большее количество времени.

Территория императорских конюшен и близ стоящего ипподрома, чаша которого возвышалась над близ стоящими домами, была огорожена довольно высоким и крепким забором. Сразу было видно, что ограда содержится в хорошем состоянии, постоянно осматривается и ремонтируется. Никаких посеревших от старости досок или гнилых пробоин, через которые можно попасть внутрь или незаметно перетащить мешок с овсом. Да и сторожки, что стояли по периметру в зоне прямой видимости, да пара смотровых башенок на территории, намекали, что соваться сюда без спроса не стоит. Торис нырнул в калитку, важно кивнул охраннику, я же последовал за ним. Видимо, герб Варналов был вполне себе пропуском на территорию, либо же парня тут знали в лицо.

– Мы с обратной стороны подошли, главные ворота вон там, – неопределенно махнул рукой Торис. – Я потом покажу. Пойдем! Порадуем отца, что ты наконец-то нашелся!

Мы прошли небольшим пустынным двориком и углубились в лабиринт хозяйственных построек. Сразу вспомнились рыбные доки в Нипсе: те же кривые улочки и узкие проходы, стены старых амбаров и сараев с инструментом, пустота и уныние. Люди тут ходили редко – это было видно по слою нетронутой пыли, что лежала вдоль стен.

Моя бедовая голова довольно быстро вывела воспоминания о доках ко дню, когда вот как раз в таком косом переулке меня ударили ножом в бок и перерезали горло. Во рту резко стало сухо, а ладони наоборот – чуть вспотели, и только большим усилием воли я удержался от того, чтобы поднять вокруг себя дикие щиты. В момент тревоги мне даже показалось, что магические потоки, которые все это время лишь изредка мелькали на самом краю зрения, будто постоянно норовили спрятаться у меня за спиной, вышли на свет и стали более явными. Но наваждение довольно быстро прошло: через мгновение, после того, как первый приступ паники отошел, я видел только крепкую спину Ториса перед собой, и ничего более. Никаких цветных нитей и потоков, что пронизывают все сущее.

На секунду мне почудилось, что я вовсе все еще в Нипсе. В ноздри ударил соленый запах моря, которого мне так не хватало в Дагерии, а шагающий впереди Торис превратился в Грана. Даже показалось, что все, случившееся со мной после того случая – не более, чем мимолетное, призрачное видение, что иногда преследует тебя на стыке сна и бодрствования, перед самым восходом солнца.

Но вот, где-то вдали заржала лошадь, и наваждение схлынуло окончательно.

Я в Шамограде, иду знакомиться с целым бароном, что разводил лошадей для императорского дворца и личной гвардии дагерийского монарха.

А Нипс, со всеми его такими простыми и понятными тревогами и происшествиями остался далеко в прошлом, казалось, будто бы уже в другой жизни.

Я чуть отстал, так что к моменту, когда я вышел из лабиринтов хозяйственных построек, Торис уже пересек довольно большой двор и направлялся к группе конюших, собравшихся вокруг одного человека.

– Рей! Ты чего там застрял?! Иди сюда! – махнул рукой Торис.

Конюшие мгновенно обернулись на крик баронета и, чуть расступившись, показали, вокруг кого они собрались.

Барон Варнал собственной персоной, в таком же, как у сына потертом жилете с выцветшим, но ярким гербом над сердцем, стоял в окружении своих людей и, улыбаясь во все зубы, ждал, когда же я подойду и буду ему представлен.

Уже сейчас я понял, что моя выходка на площади имела смысл. Из безымянного мальчишки с медным кольцом на груди я стал молодым магом, с которым хотят водить знакомство.

В который раз за день ладони предательски похолодели, но я сжал пальцы в кулаки и сделал уверенный шаг вперед, навстречу новой жизни и статусу, в которые меня буквально втолкнул Эдриас.

Глава 18. Затишье перед бурей

Барон Варнал оказался человеком противоречивым.

Когда я увидел его в первый раз, он показался мне истеричным вельможей, что способен только кричать и угрожать окружающим. Однако когда я увидел отца Ториса за работой – на конюшнях, мне открылся совершенно иной Варнал.

Барон был собран, четок и проницателен. Строг – не без этого, но даже если он повышал на кого-то из работников голос, то исключительно заслуженно. Даже двигался по территории конюшен и ипподрома он как-то иначе, увереннее и в тоже время вольготнее.

Как сказал сам Торис, его отец не слишком ладил с людьми и намного больше любил своих лошадей. В этом барону и впрямь не было равных. Я не слишком много смыслил в лошадях, да что там – я вообще ничего в них не смыслил – но даже на мой неискушенный взгляд обывателя, в хозяйстве Варнала царил идеальный порядок и дисциплина.

Никакой грязи на территории, все стойла убраны, лошади почищены и ухожены, у всех есть свежая вода, а кормили скакунов только отборным овсом. При этом животные не скучали в стойлах. Многочисленные конюхи и их помощники постоянно заводили и выводили все новых и новых животных с выгула или на выгул, а совсем молодых – объезжали серьезные, почти хмурые мужчины из старших. В конюшнях совершенно не было рабов – только вольнонаемные, чем барон гордился. Сам Варнал любил повторять, что никого тут работать не заставляет: если что не нравится – можешь идти на все четыре стороны, а на место глупца он найдет кандидатуру получше.

И на вершине этого четко действующего механизма находился барон Варнал – главный конюший императорского дворца.

Как объяснил мне Торис, титул этот был крайне почетным. Получил его барон совсем недавно – пару лет назад и действовал он, только пока старший Варнал был лично в Шамограде. Конечно, при дворе некоторые осмеливались отзываться о Варнале не слишком лестно, но делалось это тихо и с оглядкой: пусть барон и был провинциалом, но он был лучшим коннозаводчиком империи и любимцем престола, ведь только Варналы разводили сразу две самые популярные породы лошадей.

Первая – это широкогрудые боевые дагерийские кони, крайне напоминающие по своему профилю тяжеловозов, что так любили в сельской местности крестьяне. Но в отличие от рабочих собратьев, варнальские скакуны отличались большей скоростью и активностью, что так нужна была в бою, мощные и крепкие ноги позволяли лошади удерживать на спине не только закованного в сталь всадника, но нести и собственную броню.

А вот за вторую породу лошадей Варнал и получил титул конюшего. Это были тонконогие ирубийские скакуны. В отличие от своих западных собратьев, это были грациозные животные без единой унции жира под шкурой, с высокой шеей и небольшой узкой головой с глазами чуть навыкате. По словам Ториса, оседлав такого красавца однажды, ты больше никогда не захочешь сесть на другую лошадь, ведь именно ирубийские скакуны были чаще других лошадей склонны к иноходи – особому способу шага, когда лошадь одновременно поднимает обе ноги с одной стороны, а не чередует их. Это делало езду на таком животном крайне комфортным, а иноходь особенно ценилась среди аристократов, что предпочитали путешествовать верхом. Да и прогулки на подобных лошадях никогда не были столь утомительны, как на животных с обычным аллюром.

К моему удивлению, во время знакомства барон Варнал отказался от моей платы за уроки. Договорились на то, что я буду помогать Торису, который в свою очередь подчинялся одному из старших конюхов. Я очень удивился тому, что сын барона не заправляет тут всем, а наоборот, слушается какого-то простолюдина, но потом парень объяснил мне, что у них так заведено и он до самостоятельных решений, по мнению отца, еще не дорос. Особенно с учетом происшествия в переулке. Так что в мое и без того насыщенное расписание добавилась и работа на конюшнях.

В последующие дни учитель никак не показывал своего недовольства. Холодок, который пробежал между нами во время разговора в кабинете мага, ушел, и я снова принялся за учебу. Вот только печати мы больше почти не практиковали – сосредоточились на том, что Осиор назвал магическим зрением.

– Как дела на конюшнях? – спросил за завтраком Осиор.

Возвращался в имение я теперь поздно, после захода солнца, так что с учителем не встречался. Он в это время уже был в Башне и сам приходил домой ближе к полуночи.

– Хорошо, даже отлично, – ответил я, отправляя в рот очередную ложку каши. – Варналы вообще странные какие-то дворяне. На людях спесивые гордецы, а вот на конюшнях совсем иные люди. Барон бы тебе понравился, учитель.

– Правда? – повел бровью Осиор.

– Угу, – кивнул я. – Прямой человек, когда вопрос касается дела. И руки не боится замарать. Даже не верится, что он приехал со свитой ругаться к нашим воротам… Вот вчера кобыла рожала, так он сам пошел в стойло и…

Далее последовал весьма красочный рассказ о том, как одна из кобыл вчера прямо на моих глазах ожеребилась, а отец Ториса не просто командовал процессом – принимал в нем самое непосредственное участие.

Не сразу, но я заметил, что мой рассказ интересовал больше даже не учителя, а Витати. Когда я в подробностях описывал увиденное – а посмотреть было на что, поверьте! – девушка буквально замерла, внимательно слушая мой рассказ. Видимо, верховая езда и лошади – это то немногое, что могло заинтересовать флегматичную келандку. Примерно такое выражение лица было у Витати, когда она выбирала себе саблю, да, наверное, еще в бою. Все остальное время, казалось, дочери Келанда не то, что нет дела до происходящего – даже дышать лень, и делает она это исключительно по необходимости.

– Очень интересно, – с усмешкой сказал Осиор, когда я закончил. – У меня тоже есть кое-какие новости.

В следующий момент на гладкую столешницу перед наставником лег небольшой, с два дюйма серебряный жетон мага с оранжевой полосой по всему контуру и тонкой, но крепкой серебряной цепочкой.

Жетон мага. Мой жетон.

Я сразу это понял по вопросительному взгляду Осиора. Наставнику было интересно, как я отреагирую на такой невысокий титул, ведь это был жетон Защиты. Еще до испытаний мы обсуждали, что выше жетона целителя прыгать смысла нет, но после того, что я устроил на испытаниях…

– Почему оранжевый? – глухо спросил я, пожирая глазами знак отличия мага.

– Я настоял, а Виола и другие были не против, – ответил Осиор. – Мы сомневались еще в пользу жетона целителя, но решили, что твоя основная руна – Ур. Ты это четко показал. Твои блуждающие щиты и способность вплетать дикую Инг во вторые печати впечатлила Круг, тут я с ними согласен. Так что было решено выдать тебе именно этот жетон. А еще архимаг сказала, что нечего тебе делать в ее кабинете до начала общей учебы, твоего владения руной Инг достаточно, чтобы Башня стала обучать тебя на пояс. Так что до осени в Башне тебе появляться не придется.

Жетон так и остался лежать на своем месте до конца завтрака. Я буквально боялся дотронуться до серебряного диска, Осиор же делал вид, что ему совершенно все равно. Единственный человек в комнате, кому не нужно было притворяться – это Витати. Ей на самом деле было плевать на то, какие там цацки выдают друг другу печатники.

Но вот, последний кусок булки с медом съеден, последний глоток чая – сделан, так что пришло время забрать свой знак мага.

– И я должен буду носить его постоянно? – спросил я.

– В Шамограде, думаю, да, – ответил Осиор. – Хотя это и не обязательно, на самом деле.

Наставник продолжал наблюдать за моей реакцией, будто бы желал что-то увидеть. Смятение? Раскаяние? Сейчас, когда передо мной лег жетон защиты, меня раздирало от противоречивых чувств. Сначала я возмутился, что меня не оценили по достоинству, но потом… Меня еще сильнее нахлынуло ощущение, что я – самозванец, который с помощью Эдриаса втерся в доверие к Осиору и прочим магам. И что даже жетон мага Защиты – это слишком.

Сейчас мне как никогда хотелось вернуться в прошлое и отмахнуться от дара мертвого мага. Не устраивать «заявление», как сказал Эдриас, а просто показать, что умею – без магического зрения, колдуя совершенно обычные печати. Ведь даже без способности видеть разлитую в пространстве магию, я был очень сильным колдуном, это не раз повторял учитель, на это намекала Витати и даже архимаги. Может, получил бы титул целителя…

И зачем я только все это устроил?..

Диск с оранжевой полосой тяжело лег в ладонь. Я немного покрутил его в руках, после чего Осиор встал со своего места и, забрав жетон из моих ладоней, надел его на мою шею.

– Теперь ты полноправный маг, Рей, – растягивая слова, сказал учитель. – И это только начало. Тебе придется очень постараться в дальнейшем.

Я поднял глаза на наставника, что сейчас стоял передо мной в своей неизменной песочной мантии и понял, что так Осиор фактически со мной прощается. В тот момент, когда серебряная цепочка легла на мою шею и плечи, а жетон – коснулся груди, я окончательно стал самостоятельным магом. И теперь истигатор может только направлять меня, но приказывать – больше не имеет права.

Нет, скажи Осиор выбросить жетон и вернуться с ним на Лаолису – я бы выполнил это указание, не раздумывая ни секунды. Но по лицу учителя было видно, что этой дороги для нас уже нет. Ни для него, ни для меня.

Чего Осиору стоило организовать мне титул простого оранжевого мага? Умом я понимал, что натворил много дел, но и отметить меня должны были соответственно. А еще я попал в поле зрения множества вельмож со всей Дагерии, а что самое паршивое – в поле зрения племянника императора. Так говорил учитель. А тут получается, что Осиор будто бы пытался сбить их со следа, показать меня незначительным, не стоящим внимания… Чтобы я мог спокойно продолжить свою учебу в Башне Круга под его присмотром.

За прошедшие дни я четко для себя решил: я не хочу ввязываться в дрязги благородных представителей Дагерии. Устав четко отделял магов от простых людей, и только последние договоренности Башни с Дворцом Императора вносили некоторые корректировки в древний текст. Делали магов зависимыми. Может, мне на самом деле стоит заткнуться и спокойно принять то, что я теперь маг Защиты – а это весьма уважаемый титул и полезные в совершенно различных ситуациях руны, как не крути.

Вот только… Как на это отреагирует Эдриас?

То, с какой легкостью мертвый маг толкнул меня на столь опрометчивые действия, поражала. Я сам по себе был парнем осторожным – но стоило загадочному колдуну открыть видение и явиться передо мной, и грудь будто начинало разрывать от бравады. Под взором Эдриаса я чувствовал себя совершенно ничтожным и был готов на что угодно, лишь бы впечатлить моего дарителя.

А еще, нехотя, но я признался себе: я боялся, что Эдриас разочаруется во мне и разорвет наш уговор.

Ведь если он смог вселиться один раз, что ему помешает сделать это снова? Тот же Осиор был кандидатурой намного более привлекательной для поиска этой неведомой Сферы. И если Эдриас смог сделать из меня мага, то что ему стоит исцелить моего наставника? И ведь Осиор не был молодым мальчишкой. Он был опытным и очень сильным колдуном даже без помощи мертвого мага, что колдует радужные печати. А на что бы они были способны вместе?

Обо всем этом я размышлял уже в своей комнате – сегодня у меня было немного времени заняться своими делами, а значит, я засел за изготовление амулетов. Нельзя заставлять покупателей ждать, особенно, если я теперь полноправный маг.

Внезапно в дверь легонько поскреблись – это была Витати. К моему удивлению, девушка спросила, как идут мои уроки езды.

– Да неплохо. Каждый день Торис выгоняет меня на ипподром. Барон Варнал разрешил мне взять серую смирную лошадку в темных яблоках, дагерийской породы, она как раз подходит для учебы лучше всего, – ответил я.

– И как, держишься в седле? – уточнила Витати.

Я только скривился, возвращаясь к недоделанному амулету.

– Спина и плечи болят так, что еле разгибаюсь по утрам. И задница… Но Торис сказал, это нормально…

Внезапно я услышал тихий-тихий смешок, но когда оглянулся, лицо Витати было совершенно обычным – не выражающие никаких эмоций серые, почти белесые глаза, тонкая нить плотно сжатых губ. Но я точно слышал – смеялась!

Это было едва ли не удивительнее, чем то, что я вообще стал магом, потому что единственное проявление эмоций винефика, что я видел в последние месяцы, была иронично поднятая бровь. Даже палкой по горбу она меня стегала как-то… прохладно и чуть отстраненно. С тем же успехом она бы могла бить так стену или стог сена. Нет, Витати могла прикрикнуть во время тренировок, но делала она это исключительно по-учительски, пытаясь меня подстегнуть, а не потому что этот ор рвался из ее груди.

– А чего спрашиваешь?

– Да так… – уклончиво ответила винефик. – Думала с тобой сходить, посмотреть на твои успехи.

В этот момент меня осенило. Почти что рожденная в седле, Витати на самом деле интересовалась верховой ездой. И чего я не предложил ей это раньше сам? Может, была бы не так строга на утренних тренировках…

– Да, конечно, было бы здорово. Я только спрошу сегодня у Ториса и барона Варнала, хорошо? – уточнил я.

Быстрее, чем того следовало, Витати кивнула в ответ и я увидел, что в этот момент мы не слишком сильно отличались. Она тоже была молода и, очевидно, скучала в четырех стенах поместья.

К обеду я выбрался в город и заглянул к господину Амиру. Купец был крайне рад меня видеть, но больше я был благодарен ему за то, что он ни звука не издал на тему испытаний. Жетон мага на моей груди, который я надел поверх легкого жилета, говорил сам за себя.

Я принес купцу несколько целебных амулетов и еще парочку – для Горинса, которого сегодня на рынке не оказалось. Господин Амир сказал, что его товарищ сегодня занят на большом рынке за западными воротами.

– Цену повысить не думал? – спросил мужчина. – Ты же теперь полноправный маг, а не просто ученик.

Я мельком покосился на жетон на своей груди, и только мотнул головой.

– Меня цена устраивает, да и с заказами справляюсь. Вот если бы покупали больше, чем я могу изготовить – тогда да… А так, что мне, сидеть и бездельничать?

– Ну, многие любят побездельничать, – наставительно сообщил Амир, проверяя последний камень.

В этом купец был всегда строг. Знакомство знакомством, но товар проверить надо.

– Благодарю за амулеты, господин маг, – сказал мужчина, и протянул мне ладонь.

Я даже немного замешкался – ко мне ли обращаются? – а после, смущенный, пожал крепкую сухую ладонь купца, подтверждая окончание сделки.

«Господин маг», – стучало в голове.

Времени на обед в поместье учителя у меня не оставалось, так что я заглянул в мой любимый трактир, где мы с Торисом выпивали эля. Хозяин, увидев жетон на моей груди, вылупился, как выброшенная на берег рыбина, после чего быстро-быстро принес к моему столику кружку с прохладным сидром.

Этот был прошлогодним – до нового урожая было еще несколько месяцев, но все равно, очень недурственным на мой неискушенный взгляд.

Я заказал еще похлебки с куриными потрохами, половину булки хлеба и немного свежего козьего сыра – пообедать перед тем, как идти на конюшни. Вот только надо будет заглянуть домой, взять рабочей одежды, нечего марать парадную рубашку и чистые штаны…

На меня изредка кидали любопытные взгляды, но никто из посетителей не докучал вопросами и не задирал. Первое – я хоть и стал узнаваемым в Шамограде, но размер печатей помнили все, а кто не видел – тем рассказали. Ну и второе – жетон мага позволял мне свободно защищаться от любых нападок, да и кто в здравом уме станет в Шамограде задирать магика? Пусть колдун и не дотягивает до шести футов ростом и чуть больше сотни фунтов весом, а усы с бородой у него и вовсе еще не начали расти?

Так что с едой я покончил довольно быстро, заглянул в дом учителя, прихватив смену одежды, после чего двинул к северо-западным воротам, а там – на ипподром.

Я уже предвкушал, как Торис будет поздравлять меня с вручением жетона – и пусть это было сделано мимоходом, за завтраком, а не в главном зале Башни сразу после испытаний – а я в ответ гордо раздуюсь, как тот индюк. Но меня ждало полнейшее разочарование. По всей конюшне туда-сюда бегали работники, а по лицу Ториса было видно, что он вовсе не рад, что родился на свет. И во главе всего этого стоял рычащий на всех подряд барон Варнал:

– Давайте! Пошевеливайтесь! Все должно быть в лучшем виде!

– Что такое? – спросил я у товарища, поймав того за локоть.

Торис лишь скользнул взглядом по жетону на моей груди, а после ответил:

– Да, пару часов назад гонец прибыл из дворца. Сообщил, что завтра, мол, их величества в сопровождении двора желают устроить охоту…

Я совершенно не понял, от чего весь переполох, что было написано у меня на лице. Так что Торис только тяжело вздохнул, и продолжил:

– Такие дела планируются за несколько недель, Рей! За несколько недель! Приготовить животных, договориться с егерями о воде, погрузить фураж… Охота же может и затянуться на пару дней… Масса вопросов! А тут взяли, и все сбросили на нас! Будто бы мы крайние!

– Поэтому твой отец так… Взвинчен? – спросил я, аккуратно подбирая слово, чтобы описать орущего сейчас барона Варнала.

– О да, именно поэтому, – со смешком ответил Торис. – Слушай, ты же хороший целитель?

Не успел я ответить, как меня наконец-то заметил сам барон, после чего старший Варнал, будто бык, устремился к нам с Торисом через весь двор.

– Рей! Вот ты где, а я уже подумал, что будешь отлы… О! Жетон! Поздравляю-поздравляю! Но не задирай нос! Это ничего не меняет! Ну-ка, покажи печать Ис! Живо!

Глядя, как лихорадочно блестят глаза Варнала, я решил подчиниться и наколдовал двухфутовую желтую печать.

– Отлично! Поедешь завтра с конюхами в обозе, младшим целителем! Этот ирод Магнус опять нажрется втихоря где-нибудь, а если лошадь ногу повредит?! Вот ты-то и пригодишься, если что… Плачу десять серебра и питание! – отрезал барон.

Я хотел было возразить, что у меня хватает других дел и забот, да и десять серебра за целый день – это смешная плата. Я на вдесятеро большую сумму могу наделать амулетов, которые потом за пару недель продам купцу Амиру или еще кому, но сумел вовремя прикусить язык. Не стоит злить главного конюшего, ведь ездить-то верхом я еще толком не научился. Так, едва-едва держался в седле.

Единственное, что я успел сказать, пока возбужденный барон не скрылся в недрах конюшни – чихвостить подчиненных и наводить суету – договорился, что со мной поедет моя наставница, Витати.

– Келандка? – уточнил барон. – Не имею ничего против Детей Степи рядом с моими лошадьми, раз уж тебе нужна нянька! Но платить ей я не буду!

От этих едких слов у меня перехватило дыхание и сами собой сжались кулаки, но я сумел быстро вспомнить, что барон сейчас на взводе. Вот такой вот он становится, мерзкий и гадкий, когда нервничает. Так что я смиренно кивнул, после чего старший Варнал наконец-то скрылся восвояси, а свидетельством того, что отец Ториса все еще где-то рядом, были зычные крики откуда-то из недр императорских конюшен.

– Да ладно, это большое событие – императорская охота, – как-то не слишком радостно сообщил Торис. – Да и работа у нас будет не пыльная. Знай, сиди себе в телеге и жди, пока герцоги да графы соизволят слезть с лошадей и начать попойку.

– Ты говоришь так, будто бы сам не вельможа, – упрекнул я товарища.

– Варналы не из таких, – гордо сообщил Торис, вздергивая подбородок, что в последний раз я видел только в день нашей встречи, – охота – серьезное дело. Тут нужно умение, выучка, хороший егерь, пара борзых и пара гончих… Обязательно чтобы с опытной сукой! А то, что устраивают завтра – конная прогулка с возлияньями, чистый балаган! А пьяным на лошадь вообще садиться нельзя! Скинет на раз-два, только ногу сломаешь, а то и шею… Только вот скажи ты это столичным!