Текст книги "Ученик Рун (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
Глава 27. Подмастерья
После проверки моих диких рун дни пошли своим чередом. Только теперь в моем расписании кроме занятий с Осиором появились и занятия со спасенной рабыней – после обеда.
Сначала мы пытались приспособить для этого кабинет учителя, но Осиор очень быстро начинал раздражаться на тему того, что мы мешаем ему работать с манускриптами и свитками, ведь к нашему прибытию в Шамоград мой наставник планировал представить исследование аномальной бури коллегам по Кругу. А сроки Осиор очертил сам – пара месяцев, и как начнется навигация, мы погрузимся на корабль и отправимся в столицу Дагерии.
Внутренний двор тоже оказался тесноват, а после того, как на магические вспышки прохожие и соседи позвали стражу, потому что решили, что в доме господина гарнизонного магика идет бой, Осиор запретил нам использовать и эту площадку. Оставался только пляж или какое–нибудь поле за городом, но Витати была категорически против того, чтобы наши занятия видели посторонние.
Ситуация казалось патовой, но нам на помощь пришли ребята – Сопля, узнав о нашей с Витати проблеме, мигом вызвался постоять на стреме, да привлек к этому занятию и других парней. Так что пока мы с дочерью Келанда упражнялись в контроле моих диких рун, у нас была выстроена надежная сигнальная система, которая предупреждала о приближении посторонних.
Изначально Витати восприняла предложение помощи от ребят в штыки, но познакомившись с Соплей, Невером и Араном, довольно быстро свое мнение изменила. Только Раиль при виде темнокожей девушки робел так, что и слова сказать не мог, а как только винефик появлялась рядом – стремился раствориться где–то на местности. К концу первой недели занятий на пляже, совсем недалеко от того места, где Витати сорвалась со скал, винефик позволила одному из парней подойти поближе и понаблюдать за тем, как девушка ломает мои щиты.
Единственное унизительное неудобство от которого мы не смогли избавиться – статус Витати в Нипсе.
Весть о том, что ученик господина Осиора купил для себя рабыню, да еще и темнокожую и на несколько лет старше его самого, быстро облетела портовый город. Так что в наш первый выход на пляж, уже в дверях, нас поймал учитель. В руках поясной маг держал черную атласную ленту с небольшим деревянным ярлыком. Бирка раба.
– Вот, без этого – никак, – сказал Осиор, протягивая ошейник Витати.
По лицу девушки было понятно, что она совершенно не в восторге от того, чтобы носить рабскую бирку, пусть и такую мелкую, что выглядела, скорее, как украшение.
– Я думала, я нанята помочь пареньку совладать с рунами, – холодно бросила винефик.
– Нанята, но освободить сразу после покупки мы тебя не можем, – ответил Осиор, – как только выберемся с Лаолисы, даю слово, носить тебе это не придется.
Я же стоял чуть в стороне, наблюдая за переговорами моих учителей. Вот, Витати нехотя, резко, приняла ленту из руки Осиора и в два движения повязала ее на горле, чтобы деревянный ярлык с информацией о рабе и его хозяине висел спереди.
Мне было неловко вдвойне, потому что точно по такому же ярлыку, только крупнее, я когда–то искал для фермера Ульса сбежавшую козу, что только усиливало параллели между рабами и безмолвной скотиной.
Но Осиор оказался прав. Люди постоянно обращали на нас с Витати внимание, цеплялись взглядом за темнокожую девушку с коротко остриженной головой, шарили глазами в поисках того самого ярлыка и, находя искомое, удовлетворенно кивали сами себе. Значит, сплетни не врали – мальчишка на самом деле купил эту чернокожую. Вот только для чего – никто и близко догадаться не мог, хотя версии выдвигались, множественные и, в основном – крайне похабные. К моему удивлению больше всего грязи лили женщины, причем как и на голову Витати, так и на мою. Называли зарвавшимся юнцом, выродком и вообще, как угодно. Доставалось и рабыне, которая быстро превратилась в черную подстилку магиков.
Если меня эти кривотолки, которые я нет–нет, да слышал краем уха, будто сплетникам доставляло удовольствие говорить нарочито громко, когда я рядом, выводили из состояния душевного равновесия, то вот Витати было глубоко наплевать.
– Эй, ты чего? – тихо спросила винефик, наблюдая, как в очередной раз краснеют мои уши.
– Да опять эти гадости… – ответил я, дернув плечом.
– Они просто… – Витати умолкла, подбирая слово, – трепачи, вот. Трепятся без конца о том, чего не понимают. Вот и все.
– Мне иногда кажется, что они меня боятся, как мага, – внезапно для себя шепнул я Витати, чтобы никто не услышал.
– Конечно, боятся, – хищно усмехнулась девушка, в очередной раз демонстрируя ровные и крепкие зубы, – у меня на родине винефиков вообще стороной обходят.
О Келанде Витати почти ничего не рассказывала, так что я очень удивился, когда темнокожая девушка упомянула свою родину. Сейчас же мы шли к одному из мостов, на ту сторону реки, так что время поговорить у нас было.
– Вот прямо стороной? – удивился я.
– Угу, – кивнула Витати. – Век винефика короток, парень. Дожить до тридцати – достижение.
– Почему? – спросил я.
Сначала Витати посмотрела на меня так, будто я задаю крайне глупые и очевидные вопросы, но буквально через миг ее взгляд смягчился.
– Ты бы хотел встретиться со мной в бою, парень? – вопросом на вопрос ответила девушка.
От перспективы схлестнуться в магической дуэли с Витати я буквально вздрогнул. Она уже показала мне, на что способны дикие руны, особенно – белые. Она буквально голыми руками тушила мои стрелы Тир, разламывала в полете лезвия Фео и громила щиты. Как маг я был абсолютно беззащитен. Максимум, на что я был способен – немного замедлить движение винефика, но вот нанести Витати хоть какой–то вред… Невозможно.
– По лицу вижу, что не хотел бы, – одними уголками губ, чуть прищурившись, усмехнулась девушка, – вот и никто не хочет. Так что если в бою находят винефика… Ты понимаешь, что все копья и стрелы – обычные копья и стрелы, летят в нашу сторону.
Чуть помолчали, перешли на другой берег реки и, уже поравнявшись с невольничьим рынком, меня озарило.
– Ты так в рабство и попала? Ну, с поля боя…
Уже открыв рот, я понял, что затронул болезненную тему. Лицо Витати моментально превратилось в восковую маску, но через некоторое время девушка все же ответила:
– Если бы знали, кого брали в плен, все закончилось бы прямо там.
Дальнейшие расспросы смысла не имели, я прямо физически чувствовал, как уроженка Келанда закрылась от меня эмоционально. Так что к пляжу мы подошли молча. Витати скинула плащ, я же остался в своей куртке, слишком студеным был ветер.
– Так, давай повторим еще раз. В чем отличие истинного мага от печатника? – спросила винефик.
– Каналы дикого… – я запнулся, но моментально исправился, – истинного мага всегда открыты определенной руне. А печатник проталкивает энергию через свои каналы насильно.
– Вот это ты всегда должен держать в голове, парень! Твои руны – всегда с тобой! Тебе не надо делать усилие, чертить печать, насиловать собственное естество, проталкивая магическую энергию волевым усилием! Истинная магия всегда при тебе, только позови!
Девушка расставила ноги на ширине плеч и сделала круговое движение ладонями. Воздух вокруг Витати поддернулся, будто сейчас был знойный день, и я почувствовал, как вокруг винефика создался пузырь магической пустоты. Руна Вун, растворяющая магию и любые магические кострукты.
– Я отлично владею своим телом, я знаю свои возможности. Мы можем простоять тут так целый день и я даже не покачнусь, – продолжила Витати. – Магическая сила течет сквозь меня свободно, по зову руны Вун, которую я сейчас выпустила на свободу. Точно так же может работать и твой Ур, и Нид, и Инг. Ты просто должен не сопротивляться этому. Давай, парень, поднимай щиты.
Я оглянулся по сторонам, заметил стоящего на своем обычном месте Соплю, который наблюдал за другим концом пляжа, после чего сделал пару глубоких вдохов и потянулся внутрь себя, к дикой руне защиты.
Она здесь, она всегда со мной. Она защищает меня еще до того, как я успеваю осознать грозящую мне опасность. Ни одна печать не выдержит то, что выдерживает истинная руна Ур, мы проверяли. Любую печать, любых размеров, Витати разрушала играючи, словно ребенок, что отрывает мухе крылья. И только мой дикий щит мог дать ей отпор. А значит – он намного сильнее всего, что я могу наколдовать с помощью контуров.
Вот, волна бьется о скалы и очередная порция мелких брызг летит в мою сторону. Но на этот раз соленая вода не достигает кожи – мельчайшие частицы морской влаги оседают на едва заметной пленке оранжевой преграды, что сейчас закрывает меня от внешнего мира, словно кокон. Витати сказала, что полной защите оранжевых магов учат в последнюю очередь, но раз эта форма щита для меня наиболее естественна, то практиковаться стоит с ней. А потом темнокожая наставница покажет мне несколько трюков народа Келанда, которые недоступны печатным магам Круга.
– Хорошо, молодец! – голос Витати доносился откуда–то издалека. – Лови капли, парень! Сейчас твой щит – лишь навес от дождя, не больше.
Девушка сделала шаг в мою сторону и коснулась пальцами щита Ур. Магическая преграда колыхнулась, но не лопнула – лишь прогнулась под воздействием живой плоти другого человека.
– Постарайся впустить меня, – продолжила винефик, переходя к следующему упражнению, – не снимая щита. Представь, что он обтекает меня, словно пузырь, что я просачиваюсь внутрь, становлюсь частью защищаемого пространства. Как вот этот камень под твоими ногами…
Сейчас сквозь едва прикрытые веки я видел белесо–серый взгляд наставницы. Пустить ее, представить, что она часть очерченного мной круга, дать силе пройти сквозь нее, дать просочиться внутрь…
Вот, Витати сделала шаг, еще один. Пузырь щита Ур прогнулся, будто бублик, а после рука девушки оказалась по эту сторону магической преграды. Но в следующий момент нас окрикнул Сопля.
– Рей! Рей!
От звука собственного имени я вздрогнул, а щит колыхнулся и рассыпался на части – Витати сама разрушила его руной Вун, чтобы ее не покалечило, или не отрубило руку ставшей внезапно жесткой преградой.
– Рей! – спешил к нам Сопля. – Там это, ходит кто–то… И это…
Я только отмахнулся от паренька. Высунувшись из–за скал, я заметил пару ребят, что праздно шатались меж скал в поисках моллюсков или застрявших крабов. Обычные оборванцы, какими были и мы совсем недавно. Довольно быстро бродяги ушли, но урок уже был сорван – Витати сообщила, что на сегодня хватит. У нас почти получилось.
«Завтра, завтра обязательно получится пустить ее целиком», – подумал я.
По словам уроженки Келанда, способность пропускать внутрь щита объекты или выпускать их наружу крайне важно в бою. Как там говорила Витати? Тупой прямой щит может даже печатник удержать? Дикая руна давала возможность тонко управлять энергетическим потоком, просто позволяя большему или меньшему объему силы течь по соответствующим магическим каналам внутри моего тела. И Витати уверяла, что способность мага пропустить сквозь преграду какой–то объект является определяющим преимуществом.
– Представь, что у тебя в руках меч, – привела пример девушка, когда я доконал ее расспросами. – А лучше – копье. Что ты с ними можешь, когда колдуешь печати? Ничего! Закрылся Уром и смотришь, как твоих товарищей крошат мелкой соломкой… А вот истинная руна позволяет сражаться, полноценно сражаться! При этом оставаясь неуязвимым для ударов противника. Понял, почему так важно контролировать свой щит?
На такое объяснение мне возразить было нечего. Идеальная защита! Работающая только в одну сторону! Все выпускать – ничего не впускать внутрь границ защиты. Да, печатным магам и вправду такое может только сниться…
И если во время занятий с Витати у меня почти все получалось, то сказать того же о своих уроках у Осиора я не могу. После событий на пляже поясной маг принял решение, что пора готовить меня к получению жетона мага, ведь совсем скоро мы прибудем в дагерийский Круг, где я смогу пройти экзамены. А значит, пришло время осваивать вторые печати.
И вот тут крылась серьезная проблема, которая проистекала из нежелания Осиора показывать мне красные печати. Я просто не чувствовал центры силы рун Фео, Хаг и Тир, потому что практически не практиковался с ними. А вторые печати защиты или вообще, комбинированные печати из рун разных видов учитель показывать мне отказывался.
– Рей, соберись! – прикрикнул Осиор, когда очередная печать Фео–Хаг, что должна была создать облако лезвий, развалилась в воздухе, – руна Хаг требует примерно в два раза больше энергии, чем Фео. Значит, как более массивная она будет ближе к центру! Тут же элементарные пропорции!
Я только раздраженно дернул плечом и стал заново выводить контур. Легко ему говорить! Всего в два раза! Я почти не имел дела с боевыми рунами, а тут сразу вторые печати! Конечно, первые давались мне легче легкого – я их почти не ощущал после изнурительной работы с руной Ис на невольничьем рынке, но вот уместить сразу две руны в одной печати, правильно напитать силой контур, чтобы его банально не разорвало на части от перекачки… Еще один аспект, который мне мешал – правильный расчет сил. Недостаточно было просто сложить энергозатраты каждой из рун по отдельности. Из–за разнонаправленности сил внутри контура, то есть из–за того, что руны буквально отталкивались друг от друга, я должен был не только мысленно сложить их энергии между собой, но и удвоить количество расходуемых сил. И все это просто на уровне ощущений!
Когда очередная печать лопнула из–за того, что руна Фео пришла в движение и просто проломила внутренний контур, я все же задал вопрос, который давно крутился у меня на языке:
– Почему мы не можем начать с рун Фео–Фео или Хаг–Хаг?!
– Потому что с этим справится даже безрукий! – отрезал Осиор. – Но если ты таковым себя считаешь – дерзай!
Я насупился, посмотрел на учителя и увидев лишь холодное раздражение, начал выводить внешний контур очередной печати. Ну не получается у меня найти точку баланса! Она будто ускользает от меня…
А делать контуры слишком мощными бесполезно, учитель мне доходчиво это показал. Если внешний контур печати перекачен силой, то печать просто схлопывается под направленным давлением, отдавая всю силу не рунам, а границе заклинания. Если делать внутренний контур слишком сильным, то он наоборот, разрывает печать изнутри… Проклятый баланс! Сейчас я чувствовал себя бродячим артистом, что стоя на косых ходулях, пытается удержать сразу несколько ножей на кончиках пальцев.
– Но на пляже же получилось! – пожаловался я, когда очередная печать лопнула, рассеивая магическую силу по всему кабинету поясного мага.
– Потому что я направлял тебя, вел за руку, вот почему получилось, – ответил наставник. – Да и использовал ты дикую руну Инг, которая будто привязана к рукам, крути, как хочешь! Но серьезное колдовство так не работает, Рей!
– А Витати говорила… – начал я, но быстро прикусил язык.
– И что говорила Витати? – переспросил учитель.
– Что дикие руны – это истинная магия, а печати, они… – я запнулся, глядя на Осиора.
Будет ли учитель ругаться? Обидят ли его слова дочери Келанда, пусть и пересказанные мной?
– Так что не так с печатями, Рей?
– Витати говорила, что печати противоестественны… – закончил я.
Осиор только тяжело вздохнул и покачал головой.
– Мальчик мой, послушай внимательно. Витати – очень сильный маг, от природы. И если бы она обучалась печатному колдовству и развивала свои каналы… Пояс – ее минимум, а скорее, она была бы магом синего или фиолетового плаща. Но она родилась в Келанде, где к магии иное отношение, да и вообще, в Восточной Пресии все сложно с печатной магией. Скажи, считаешь ли ты штаны необходимой вещью?
Внезапный вопрос наставника сбил меня с толку. Штаны? Причем тут штаны?
– Так что насчет штанов, Рей? – повторил свой вопрос поясной маг. – Ну или что насчет сапог. Тебе нравится носить сапоги? Или лучше босиком?
– Ну, нравится… – осторожно ответил я. – Одежда это вообще важно.
– Вот тоже самое и с печатной магией Круга и дикими рунами. Печати – это одежда. Достижение науки и прогресса магического искусства. Дикие, или как говорит Витати – истинные руны – это исключительно природное явление. Это как бегать голышом или ходить босиком. Рано или поздно твои стопы собьются, а кожа на пятках станет как камень. Но будешь ли ты лучше человека в сапогах? В определенных условиях, может, и будешь. Но человек в сапогах может пройти где угодно, а вот босой – только там, где ему позволит окружающая природа. Тоже и с печатями и дикими рунами. У тебя есть способность к ним, сразу к трем из них, так что я решил, что тебе стоит научиться ходить и босиком там, где ты сможешь. Но печати – это возможности. Это, в первую очередь, возможность быть универсальным магом.
Я внимательно слушал Осиора, вникая в слова учителя. И понимал, что он по–своему прав. Витати была невероятно сильна в борьбе с другими магами, но она не могла наколдовать даже простейшую руну Ур, чтобы закрыться от стрелы. Как и большинство других винефиков, по ее словам. Мне же были открыты все двадцать четыре руны ряда. Я мог все, нужно только научиться.
За несколько дней у меня все же стали получаться вторые печати атаки. До идеального наполнения контуров было далеко, но в целом Осиор был мной доволен, а это – самое важное. Еще когда поясной маг взял меня в ученики, я для себя решил, что буду стараться изо всех сил, только бы не огорчать своего наставника. И вот, я взял очередную высоту.
Между занятиями с Осиором и Витати я все свое время тратил на изготовление амулетов. Визит к господину Гандасу вселил в меня уверенность. Как только я переступил порог лавки ювелира, меня сразу же взяли в оборот и засыпали вопросами, когда будут новые поставки. Дошло до того, что часть амулетов мастер был готов выкупать самостоятельно: близился сезон навигации, а магические товары могли привлечь в лавку немалое число заезжих купцов, капитанов и их помощников. А где один проданный магический амулет – там и сережки для пассии или браслет жене, что ждет морехода дома.
Пока я был погружен в учебу, господин Гандас не сидел сложа руки. Мастер вместе с учеником подготовил для меня десяток тонких, почти изысканных оправ, пяток из золота и пяток из серебра. А еще ювелир где–то достал несколько изумрудов, по огранке подходящих для использования в магических амулетах.
– Вот, смотри, Рей! – хвастался ювелир. – У товарища выкупил по сходной цене! Чистейшие камни! И из них можно сделать амулеты, достойные не просто купца, но какой–нибудь баронессы или графини с континента! Возьмешься?
Я аккуратно подцепил ногтями один из камушков, что лежали сейчас на столе в подсобке ювелира – свои дела мы уже давно не вели за прилавком, чтобы не смущать случайных посетителей – и посмотрел на камень на просвет, расположив драгоценность прямо напротив огонька масляной лампы. В драгоценностях я понимал мало, но учитель четко объяснил мне: в камне не должно быть внутренних полос, трещин или темных вкраплений. Иначе его использование будет банально опасно – амулет может и взорваться в момент активации.
Но господин Гандас лучше меня знал, какие камни пригодны для магических амулетов. Так что все изумруды были чисты, как слеза, и переливались приятным зеленым светом.
К такому же выводу пришел и учитель, когда я вернулся домой и показал ему камни и оправы, что дал мне ювелир.
– О, какая прелесть! – с набитым ртом пробормотал Осиор, спешно вытирая жирные руки прямо о мантию, чтобы взять один из камней. – Это ювелир удружил?
– Так точно, господин Гандас тревожится о скором начале сезона навигации и хочет сделать пару амулетов, достойных баронессы или другой знатной дамы… – ответил я, повторяя слова ювелира.
– Прекрасные камни! И для них надо сделать прекрасные амулеты! Ух! Люблю я это, Рей, люблю! Такой изумруд может свободно напитать сразу три руны исцеления! И не раз! Практически фамильная ценность выйдет… Ювелир говорил, сколько отдал за эти камни?
Я отрицательно мотнул головой, на что Осиор только хмыкнул, отправляя в рот очередной кусок жирной подкопченной рыбы.
– Тут, мой ученик, придется и мне руку приложить! Я просто не могу дать тебе нанести на оправу одинокую руну Ис, когда у нас есть такие камни! Эх, Лаолиса, задворки мира! Какие диковинные вещи тут может достать простой ювелир портового городка! Давай, пойдем в мой кабинет. Сходи только, захвати свой набор, я свой до скончания времен искать буду… Даже не уверен, взял ли его Ирман с собой, честно говоря! Ирман! Ирман! Ты взял мой набор для гравировки?! Что?! Не слышу! Иди сюда и скажи нормально! Что?! Занят?! Я спрашиваю, где мой набор для изготовления амулетов! Не знаешь?! Да ты вечно ничего не знаешь!
Слуга прямо сейчас занимался уборкой на втором этаже, так что ор стоял на весь дом. Учитель вытер руки о кухонную тряпку, с сожалением посмотрел на недоеденную рыбу, а потом двинул на второй этаж. А я следом за ним.
Уже в кабинете Осиора я достал и оправы, что подготовил ювелир, после чего Осиор, поцокав языком и, посмотрев камни еще раз на свет, принялся за дело.
– Отличные амулеты полного исцеления выйти должны… Так, сначала размещаем руны Бор и Ис, вот тут, по бокам от вершины камня и точки замыкания. А вот Эо, смотри, вот в эту точку надо разместить, в противоположном торце оправы. И у нас получится каскад заклинаний. Сначала сработает Бор, вот тут, со смещением по дуге оправы, напитается силой Ис, и потом уже энергия дойдет до Эо. Знаешь, почему мы не ставим третью руну исцеления в начало цепочки?
– Потому что она поглотит весь заряд камня? – спросил я.
– Именно! – воскликнул Осиор, опасно размахивая штихелем. – А нам нужен каскад рун, правильно? Только надо наносить их глубже и аккуратнее, чем обычно. Потому что этим амулетом будут пользоваться не раз и не два! Возможно, владелец будет хранить этот артефакт десятилетия, то есть руны не должны стереться за это время, даже если амулет будут носить не снимая. Причем Эо должна быть самой глубокой. Смотри–ка, а Гандас–то сделал торец толще, знал, стервец, знал! Молодец мастер! А теперь смотри.
После чего Осиор ловко зацепил оправу щипцами, зафиксировал кольцо из драгоценного металла и, подвинув увеличительную линзу, стал аккуратно выбирать металл острым инструментом, нанося первую руну Бор.
Провозились мы с амулетами до глубокой ночи – даже пришлось отменить занятие с Витати, на что винефик только пожала плечами и пошла в свою комнату. Чем там занималась целыми днями дочь Келанда, было загадкой, но, как говаривал учитель, у каждого должно быть собственное пространство. Особенно у человека, что год провел на рабовладельческих судах и в тесных бараках, где даже нужду спокойно справить невозможно.
Когда на следующее утро я вошел в лавку ювелира и, пройдя в подсобку, положил на стол перед мастером четыре заряженных амулета полного исцеления, Гандас только всплеснул руками.
– Превосходно! Какой товар! Скажи, Рей, учитель говорил что–нибудь о дополнительной оправе? Ну, я бы оформил камни в тонкую сеточку, сделал подложку…
– Да, господин Гандас, – ответил я мастеру, – учитель сказал, что можно украсить амулеты. Вы только избегайте замыканий вот этих и этих граней на основной контур.
Сейчас я подхватил со стола щипчики для камней и аккуратно через увеличительное стекло показал, какие именно грани не должны соприкасаться.
– Вот, а с остальными плоскостями можно спокойно работать, так просил передать учитель, – закончил я.
Гандас только удовлетворенно поцокал языком, разглядывая амулеты и уже прикидывая, как он превратит их в произведения искусства. А потом мастер предложил мне выбор – оплата прямо сейчас, или потом, по мере реализации товара. Цена при этом разнилась почти в два раза.
– А как долго они будут продаваться, господин Гандас? – осторожно уточнил я.
Мастер только пожал плечами, хмуря густые брови.
– Не знаю. Может, за сезон всего пару продадим. Но пойми, Рей, я же не от жадности цену сбиваю, если сразу расчет… Я и так на изумруды потратился, а лавку содержать надо, сам понимаешь. Так что прямо сейчас я могу предложить тридцать полновесных, а потом, за каждый проданный, еще по пять монет.
Я еще раз посмотрел на магические артефакты, что мы изготовили с учителем. Минимальная цена каждого – тридцать серебра, это если торговаться до сипоты. А то и все сорок. Но скоро начнется сезон, и мы отправимся на континент, то есть ждать продажи не выйдет. Вот только сколько стоили сами камни? Этот вопрос казался мне невежливым, так что я его так и не озвучил, согласившись на три десятка монет. Распространяться о том, что скоро мы покинем Нипс, учитель запретил.
Ювелир принял такое мое решение. Мужчина мигом достал из ящика стола шкатулку, отсчитал из нее тридцать полновесных серебряных, которые тугой горкой легли в мою мошну.
– Передавай мое почтение своему учителю, – сказал ювелир, провожая меня к двери лавки.
– Обязательно, господин Гандас, – ответил я.
Благодаря ушлому мастеру, который быстро понял, что напал на весьма сговорчивых в плане работы магов, мое благосостояние поправилось на тридцать монет. Еще семь я нашел в тайнике – просто не выгреб до конца все, что лежало в тайнике, когда мы выкупали Витати у работорговца – и две дюжины полновесных скопил Ирман. Ну, так сказал слуга, когда как–то за ужином учитель поднял вопрос моих финансов. Часть этой суммы мы потратили на одежду для винефика, но не слишком много, так что сейчас в моем распоряжении было полсотни серебра.
«Можно купить еще одного раба, уже без отступных», – мерзко хихикнул внутренний голос.
Или попробовать прогуляться на южные окраины, где обитали мастера, да потолковать с людьми. Тем более я так еще и не зашел к кузнецу, чтобы наложить второй слой печатей Ур на кувалду, а времени прошло уже солидно.
Задрав голову и прикинув время по низкому зимнему солнцу – было не больше десяти – я направился к рыночной площади. Расчет мой был прост: прямо сейчас там с поручениями от Ирмана бегали Невер и Сопля, так пусть ребята передадут учителю, что мне необходимо зайти к мастерам и я задержусь. Не сказать, что сегодня Осиор ждал меня в своем кабинете, но предупредить наставника стоило.
Первым мне на глаза попался Невер. Паренек прямо сейчас терся у лавки мясника, ожидая, когда грузный мужчина в засаленном фартуке соберет заказ, что ранее сделал Ирман. Передав послание для учителя, сам я направился на южную окраину города – к уже знакомой мне кузне, где работал Ваал.
На укрепление кувалды у меня ушло пятнадцать минут и по довольному лицу кузнеца я понял, что мужчина уже и не надеялся, что я приду и выполню вторую часть нашего уговора. А вот потом я отвел в сторону рослого парня и задал тому вопрос, который уже четверть часа крутился у меня на языке.
– Слушай, Ваал… – начал я, но подмастерье меня перебил.
– Опять по щитам лупить надобно? – обрадовался будущий кузнец. – Это мы завсегда! Только это, мне бы и мою кувалду укрепить, значит, и я…
– Да нет, не в щитах дело, – осадил я подмастерье. – Слушай, Ваал, ты же с мастеровыми знаком? Ну, с подмастерьями там, с мастерами всякими…
– Ну да, – непонимающе ответил здоровяк. – А что за дело? Изготовить что надобно?
– Да нет… Ты ж слыхал, что я бродягой был, так?
– Ну да, кто не слыхал, – ответил парень.
– Ну так в моей банде еще ребята были… Один убежал куда–то, дел наделал, – уклончиво начал я, – а вот четверо младших… Короче, живут они сейчас в бане на заднем дворе у учителя. Вроде сытые, одетые, но это пока они малые. Нельзя же всю жизнь бегунком пробыть… А я, вроде как, главарем их был, так думаю, как бы пацанов к делу приспособить. Чтобы сами своим трудом жили и в люди могли выбиться.
– Ты что, в обучение отдать их хочешь? – удивился подмастерье.
Не каждая семья могла позволить себе отправить на учебу к мастеру даже одного сына, а тут я говорил сразу за четверых.
– Ну да, я ж ученик мага, у меня все хорошо. А за ребят обидно будет, если с ворами свяжутся… Им всем десять–одиннадцать, вроде самый возраст уже начинать учебу, так? – спросил я.
– Ну если на кузнеца, то рановато… – протянул Ваал.
– А на бондаря или в кожемяки? Ты не подумай, мы–то все хоть тощие были, но жилистые, на рынке работали.
– То, что жилистые, это я уже давно понял, – усмехнулся Ваал, демонстративно почесывая ухо, в которое я ему всёк на танцах. – Но если ты думаешь, что кожевник – это легко, то скажу я тебе, что некоторые шкуры столько весят…
– Ваал, мы каждое утро полуголодные и босые бочками воду с берега реки на невольничий рынок таскали! Волоком! – упрекнул я подмастерье.
Здоровяк почесал затылок, а после все же выдал:
– Ну, мастеров много, к каждому соваться, так ноги собьешь… Да и всем работать надо, а не лясы точить… Слушай, а приходи к Митричу завтра! Там танцы будут опять, только не как в прошлый раз, а во дворе! Много народу будет! И как на подбор – все наши, из мастеровых! Там и потолкуем с ребятами, у кого места есть, так уже нормально пойдешь, зная, что есть о чем разговор вести.
Я с недоверием посмотрел на Ваала, но в предложении подмастерья подвоха не увидел.
– А где этот Митрич ребят собирает? – уточнил я.
– Так это… – начал Ваал, прикидывая, как объяснить дорогу. – А знаешь, приходи просто завтра вечером сюда! Вместе пойдем. Только это, я тебе, ты – мне… С кувалдой потом подсобишь? Моей?
По лицу подмастерья я видел, что если я пообещаю ему укрепить инструмент печатями, он расшибется – но найдет пацанам места. Так что без каких–либо зазрений совести я пообещал парню, что будет у него магически укрепленная кувалда. А, может, и щипцы.
Вернулся я домой довольно быстро – Ирман только–только ставил обед, то есть было немного времени позаниматься с учителем. Я пересказал поясному магу свои беседы с ювелиром и подмастерьем, похвастался прибытком, тут же пояснив, что взял все деньги от стола, не дожидаясь продажи.
– Это ты правильно рассудил, Рей! Молодец. Долго мы в Нипсе не пробудем, я думаю, что уже через пару недель начну интересоваться в порту и управе, есть ли какие торговые рейсы на континент, чтобы без рабов… Тоже дело непростое, скажу я тебе! А то что о ребятах заботишься – тоже отлично! Ты если по деньгам не будешь успевать, так мне скажи, я доложу, есть у меня тут кое–что… Ну или какой из моих амулетов продадим, у меня в шкатулках этого добра навалом, на самом деле, а толком не пользуюсь… Ты мне лучше скажи, как занятия с Витати? Ты вообще с ней нормально общаешься?
– Да все хорошо, вроде, – пожал я плечами. – Странная она, учитель, но не злая. Учит, показывает. Только если ваша наука – это точный расчет, то с дикими рунами все… Чувствовать их надо, сложно бывает.
