Текст книги "Ученик Рун (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
Поторговался я чисто для виду – сбил цену на четыре серебрушки – и уже через полчаса, довольный, я заходил в дом учителя, прижимая к груди шкатулку с инструментом.
– Что ты там принес? – поинтересовался Осиор, который сейчас воровато шарил по полке, где Ирман клал свежую выпечку.
– Инструмент, – гордо ответил я, демонстрируя наставнику приобретение.
– О! А ты быстро! У меня ушла в свое время неделя на то, чтобы понять, насколько неудобно работать гвоздем… К ювелиру ходил? Такой, с бровями огромными? Да, Гандас! Точно! Видел его в управе пару раз, выражал он свое почтение… Ну что же, осваивайся! Инструмент – это хорошо, сразу почувствуешь разницу…
– Учитель, у меня есть вопрос…
– М? Какой? – спросил Осиор, споро откусывая от булки с маком огромный кусок.
– Почему господин ювелир вообще продал мне инструмент? И он же может сам оправы делать, да и камни вставлять или заряженные покупать… Почему ювелиры не делают амулеты? – спросил я прямо.
Осиор на пару мгновений задумался, увлеченно жуя выпечку, а после ответил:
– Ну, некоторые делают, но для этого нужен прямой заказ от мага, что будет заряжать камни, да и не приветствуется это… Ювелир же не может определить, в каком направлении заряжен камень, а если его неправильно вставить в оправу, то амулет разорвет на части… Но вот продал он тебе инструмент потому что выгодно ему это! Ты знаешь, что маги обычно сбывают свои изделия через такие вот лавки? И это очень престижно, иметь на реализации магические амулеты! Сразу клиентов больше становится, да даже если ничего подходящего запросу на продажу нет – мастер всегда может принять заказ для мага или продать что–нибудь из украшений. Сколько он попросил за инструменты? Вижу, не самые новые.
– Два полновесных, но я сбил цену на четыре серебрушки… – аккуратно ответил я.
– Ха! Точно ждет, что ты вернешься! Рей, тут только линза два полновесных стоит! Тебе обязательно надо будет сделать несколько амулетов Бор или Ис и принести господину Гандасу на реализацию, отблагодарить мастера… Вообще, я иногда удивляюсь тому, как к тебе липнут деньги! Клянусь своим поясом, всем прочим магам и ученикам хоть половину твоей сноровки искать способы заработка, так и не нужен был бы тот устав… Все бы работой были заняты!
Я чуть потупился, густо краснея. Осиор был прав – я все еще искал в любой возможности способ заработать, хотя сам же уже столкнулся с тем, что деньги мне банально не нужны… Пока не нужны.
– Только помнишь главное правило? – уточнил учитель, протягивая мне шкатулку обратно.
– Никаких амулетов работорговцами?
– Никаких амулетов работорговцам, верно, – подтвердил учитель.
Следующая неделя прошла, как в тумане. По указанию учителя Ирман помог затащить стол ко мне в комнату, там же повесили пару масляных ламп и я погрузился в новую для себя работу. Сделали мы это по простой причине – чтобы я не мешал поясному магу в его делах.
На пляж мы выбирались еще несколько раз и я воспользовался советом поясного мага – стал больше двигаться, уклоняясь от магических снарядов не с помощью щитов и рун, а с помощью собственных ног. Результат меня поразил: к концу полуторачасового занятия я дышал, как загнанная лошадь, но в целом, мог эффективно колдовать еще долгое время. Не было перегрузки и истощения, которое наблюдалось в предыдущие разы, не было желания лечь и умереть на твердой гальке. Правда, достать Осиора мне так и не удалось, но теперь тренировка заканчивалась тем, что учитель сам делал шаг в сторону – то есть наше мини–сражение было окончено.
Поясной маг остался доволен моими результатами. Парнем я был жилистым и довольно юрким, да на хороших харчах – полным сил, так что совет Осиора пользоваться ногами, а не печатями, оказался как нельзя кстати.
Но все мое время теперь отнимали амулеты. Я буквально стал ими одержим. Первую партию из восьми пробных штук с рунами Ур и Бор я раздал ребятам, так как они были слишком топорными, чтобы нести их к ювелиру. Когда Невер увидел настоящий магический амулет на коротком шнурке, он чуть не расплакался от счастья. Впрочем, подобная реакция была и у трех оставшихся сорванцов, что буквально прописались на заднем дворе. Как я позже узнал, Ирман стал пускать пацанов ночевать в баню, ведь там хотя бы не дуло и можно было немного растопить печь. На мой вопрос, куда делась его природная жадность и как быть с дровами – ведь меня Ирман гонял за каждое лишнее поленце, – мерзкий слуга хитро ответил, что за это плачу я из тех денег, что отдавал слуге после работы на невольничьем рынке.
Эта ситуация подтолкнула меня к мысли о том, что было бы неплохо попросить учителя поговорить в управе или с некоторыми мастерами о том, чтобы отдать ребят в ученики по сходной цене. Ведь деньги–то все равно лежали практически мертвым грузом…
Первые пять амулетов с аквамаринами в медной оправе я принес господину Гандасу на комиссию уже через полторы недели с момента моего первого к нему визита. Увидев на прилавке магические изделия, пусть и выполненные кое–как по меркам настоящего ювелира, мужчина несказанно обрадовался.
– Учитель сказал, что вы примите их на реализацию, господин Гандас, – чуть смущаясь, сообщил я ювелиру. – Я знаю, что выглядят они не очень, но все же…
Мастер же уже крутил в руках простенькие изделия, выискивая руны.
– Бор! Как хорошо! Да еще на аквамарине! Одноразовые? – спросил ювелир.
– Как повезет, – пожал я плечами. – Частенько, камень остается цел и его можно попробовать зарядить еще раз, но тут уже все только от него зависит. Учитель сказал, если нет изъянов, то может и многоразовые…
– То есть если выдержит одно использование, то выдержит и еще пять? – уточнил Гандас.
Я только согласно кивнул.
– Хорошо, очень хорошо, молодой человек. Какую цену хотите получить? – хитро спросил ювелир.
Я‑то понимал, что в руках мастер держит почти безделушки, которые и выглядят не слишком хорошо, да и не факт, что переживут даже одно замыкание медного контура. Так что я назвал цену в семь серебра – столько я планировал получать на руки за каждый проданный амулетик.
– Дешево, молодой человек, очень дешево… Агама заряжает такие по три–пять монеток, а вы готовы продавать за семь…
– Так еще же ваш интерес в треть, так, господин Гандас? – уточнил я у ювелира.
На эти мои слова мастер только усмехнулся и посмотрел на меня уже как–то совершенно иначе.
– Да, было бы неплохо. То есть, отпускная по десять монеток, правильно?
Я только кивнул. Учитель сказал, что камушки достались ему по две серебрушки за штуку. Медные пластинки тоже стоили не очень дорого, оставалась моя работа, которую я совмещал с обучением и тренировками… Мне все равно надо учиться изготавливать амулеты, так что прибыль в четыре с медью серебра – отличный навар.
После этого я стал заглядывать к господину Гандасу по три раза на неделю. Приносил новые и заряженные амулеты, забирал те, что вернули клиенты, если камень был еще пригоден к повторному использованию. За зарядку я брал два с половиной серебра – вдвое меньше, чем Агама. Половина серебрушки уходила ювелиру, две монетки – ко мне в карман. Но заряжал я при этом только свои изделия. Это был строгий наказ от учителя, чтобы совсем уж не лишать заработка старую женщину, что специализировалась на целительстве, иначе к лавке Гандаса уже стояла бы очередь из желающих подешевле освежить изделия колдуньи.
Сделал я и несколько амулетов для себя, только на этот раз учитель выделил мне из своих запасов несколько топазов. Ожидаемо, оба амулета были с целебными печатями. Один – с руной Ис, а второй – руной Эо. На случай, если я опять нарвусь где–нибудь на бандитский нож. Один амулет я носил в кармане, а второй, с руной Эо, которая была способна быстро исцелить даже ранение в сердце, по совету учителя я оформил в виде небольшого браслетика на кисти левой руки. Так амулет можно было скрыть от чужих глаз рукавом куртки или рубашки, а во время колдовства или работы он совершенно не мешал.
Впрочем, ничего в моей жизни не могло идти спокойно. Все перевернулось с ног на голову в день, когда Осиор показывал мне конструкцию сторожевого контура для жилого дома.
– Смотри, основной принцип работы сигнального контура на входной двери – вынос контура сторожевого амулета в место, где он будет заметен.
В этот момент учитель сжал в руке небольшое колечко с топазом внутри, и… ничего не произошло.
– Охранные руны периметра и паралича работают при пересечении линии контура. В случае с печатью – это область применения заклинания. Обычно каждый дюйм руны внутри печати равняется пяти футам радиуса действия, это ты знаешь. А вот с амулетами все иначе. Видишь, я замкнул контур? Значит, амулет приведен в действие и руна активна. А теперь смотри.
Учитель поднял со стола соломинку, на которую я поглядывал уже минут десять, не понимая, зачем она тут, и продел ее внутрь кольца амулета.
Как только соломинка пересекла линию медного кольца, вся оправа амулета вспыхнула магическим светом, ярким, бьющим по глазам.
– Видишь? Это сигнальная система, что отреагирует на появление предмета извне. Если бы соломинка была внутри оправы перед тем, как я активировал контур, то он бы на движение никак не реагировал, она бы стала частью периметра. А теперь как это реализуется в охранных магических системах, например, на входных дверях или окнах в благородных домах.
Маг подхватил мел и стал схематично чертить дверной проем и контур амулета, почему–то произвольной формы, причем большой, выходящий далеко за пределы двери.
– Если при взломе и пересечении контура амулета зажжется только место взлома, то это не имеет смысла, кроме отдельных ситуаций. Так что для амулетов с руной Рад используются большие внешние контуры, выполненные из меди или серебряной нити. Смотри. Если мы проложим медную проволоку под порогом, а потом поведем ее вверх, в мой кабинет по стене и через перекрытия, то каждый раз, когда кто–то будет нарушать периметр амулета, вся конструкция будет вспыхивать. Главное – закольцевать второй конец на амулете охраны. Причем сам амулет может находиться где угодно, ведь его задача – просто зажечь магический свет и подать сигнал, понял? А теперь собери такой.
Я споро взялся за медную пластинку, высек на ней руну Рад, согнул ее в оправу для камня, после чего вставил топаз и зарядил амулет. На все про все у меня ушла четверть часа.
– Теперь намотай внешний контур у места распила оправы, – указал мне учитель. – Да, вот так, хорошо. Активируй амулет, отлично. А теперь продень в контур из проволоки руку.
Я послушно запустил внутрь медного кольца ладонь, и в тот же миг вся конструкция зажглась магическим светом, сигнализируя о том, что периметр был нарушен.
– И как долго он будет гореть? – спросил я учителя.
– Ну, с таким камнем около часа – точно. Тут сложен принцип колдовства, а не расход энергии руной, – ответил Осиор. – Но вообще подобные контуры – дорогое удовольствие. Само изделие, камень, который может держать магический свет достаточно долго, чтобы его наверняка заметили… Не каждый может себе позволить такое, да и после каждой активации, как иссякнет заряд камня, его надо перезаряжать. Так что используются такие амулеты только на дверях, которые вообще не должны быть открыты, либо же чтобы исключить проникновение до установленного срока. В армиях боевые маги накладывают печать на периметр лагеря, чтобы исключить проникновение лазутчиков или выявить дезертиров. Там все проще, на войне…
– А этот сколько стоит? – уточнил я у учителя.
– Такой крупный топаз – не меньше пяти полновесных, плюс работа и зарядка… Десяток больших монет, не меньше. А еще найти мага, который возьмется такой камень перезарядить, – ответил поясной маг.
Целое состояние. Почти год обучения для одного из ребят в качестве подмастерья бондаря или кожевника.
Когда я уже собирался спросить у учителя, будет ли в Нипсе спрос на такие вещи и кому можно продать подобный амулет, в кабинет вбежал Ирман.
– Господин! Господин Осиор!
Маг недовольно дернул плечом, но как только глянул на слугу, его настроение резко переменилось. Я опять увидел второго Осиора.
– Что случилось?! – резко спросил поясной маг.
– Господин! Бунт на рынке! Пожары! Прибежал гонец из управы! Требуют вас, господин Осиор!
При моей жизни подобное случалось лишь однажды, да и то, тогда я еще был очень мал и не попал в банду Финна, то есть на рынке не работал. Дело тоже было зимой. Рабы, доведенные до полного отчаянья отвратительными условиями содержания в холодных бараках, сумели напасть на охрану и устроить локальное побоище. Тогда, как я помню, на помощь Нипсу прибыл отряд королевской конницы и сотня пехоты, потому что рабы буквально разгромили верхний город и захватили порт.
Части удалось сбежать землей или на кораблях, их потом ловили по всей Лаолисе еще пару лет, но большинство – попало между молотом королевских солдат и наковальней защитников форта. Истощенные, вооруженные кое–как, самых активных быстро перебили, а остальных – вздернули на рыночных помостах, что выжившие работорговцы с удовольствием переделали в эшафоты.
– Дела работорговцев меня не касаются! – отрезал Осиор. – Если люди взбунтовались, то…
– Мне сказали, что вы обязаны явиться в форт! Есть раненые! – ответил Ирман, отлично зная об отношениях поясного мага к работорговле.
Осиор только дернул щекой. Ему придется пойти.
– Сейчас иду, Ирман. Только…
Поясной маг внимательно посмотрел на меня, после чего двинул к стеллажу.
– Вот, еще один подарок Аурантиса… – пробормотал поясной маг, выуживая какую–то подвеску из шкатулки.
Через мгновение на свет показался амулет в золотой оправе с огромным рубином в самом центре.
– Рей, тебе надо остаться тут. Запрись в доме вместе с Ирманом… Если бунт дойдет сюда, то просто активируй амулет, он накроет весь дом и сюда будет не пробиться добрые сутки… Я постараюсь вернуться, как только смогу.
– Но учитель…
– Я за тебя отвечаю! Мне отвечать! – отрезал Осиор, озираясь, будто нас могли слушать. – Это амулет моего наставника, архимага Аурантиса. Щиты и исцеление, Рей, девять третьих печатей! Вы будете в полной безопасности… Но вообще, покажись сначала на пороге. Воры не полезут на этот дом, знают, чей он… А рабы тебя не тронут, ты лечил женщин и детей, чтобы их выкупили кибашамцы, это великая удача для раба. Просто дождись меня здесь и позаботься об Ирмане, хорошо? Я не хочу, чтобы ты шел со мной, потому что и тебя втянут, как моего ученика…
Лицо Осиора посуровело еще больше, так что я просто согласно кивнул. Сделаю. Останусь охранять дом, тем более в кабинете моего учителя хранилось слишком много магических амулетов и прочих вещей, что не должны попасть в чужие руки.
Я принял из рук учителя амулет, созданный архимагом защиты, накинул тонкую цепочку на шею и спрятал артефакт под рубахой.
Было страшно, очень. Но последние недели я много тренировался с боевыми и защитными печатями, у меня на груди был мощный амулет, о существовании которого знали только я и учитель, на кисти – мой собственный амулетик с руной Эо… Все будет хорошо. Даже если меня ударят мечом или копьем в грудь, я выживу. Главное, чтобы голову или руки не отсекли…
Глава 23. Цвета меди
Бунт длился пять дней, а потом в Нипс прибыло подкрепление из столицы. Все эти дни Осиор просидел в форте, латая защитников города, и совсем не появлялся дома. Ирман же ходил мрачный, как туча, бросая на меня косые взгляды.
– Была бы воля господина, он бы на сторону бунтовщиков переметнулся… – внезапно выдал за ужином слуга, ковыряясь ложкой в тарелке.
У меня аппетита тоже не наблюдалось, так что я только молча согласился со слугой моего учителя – отношение Осиора к рабству было однозначным.
В верхний город рабы так и не прорвались, хотя, вроде как, и не особо стремились, а вот из форта постоянно проходили вылазки. Пару раз я наблюдал, как мимо дома пробегает стража и бойцы крепости Нипса в полном вооружении, видимо, на очередной карательный рейд. Возвращались они как когда: иногда в полном составе, свежие и нетронутые, а иногда и умытые кровью, чужой и своей собственной. Судя по разговорам людей, что собирались по утрам на рыночной площади поделиться новостями, рабы усвоили ошибки прошлых лет и сейчас активно готовили сразу два корабля, что стояли в порту Нипса на зимовке, к плаванию до континента.
Будущим беглецам катастрофически не хватало умелых матросов, провианта и вообще, навыков, но было жгучее желание вырваться из цепей. Так что на любые попытки властей взять под контроль порт и доки, вооруженные как попало и доведенные до отчаянья люди отвечали жестко. Терять рабам было нечего – это понимали все. Мужчинам, так точно, потому что в лучшем случае их массово погонят на королевские каменоломни или солевые штольни, что находились на северном краю Лаолисы, а всех прочих – загонят в кандалы, да будут вешать по одному или два человека каждую неделю. В назидание всем остальным.
Чтобы власти и горожане не расслаблялись, рабы постоянно устраивали локальные поджоги, которые грозили испепелить весь город. Именно в это время, пока Нипс был занят тушением огня, для бунтовщиков наступала вольница, и они нападали на склады с провиантом или прочим необходимым.
А потом прибыли королевские войска, которые запросил управ.
Две сотни профессиональных копейщиков, обученных как раз сбрасывать атакующих в море или реку, усиленные тремя десятками тяжелой конницы, задача которой – прорвать строй.
В тот день, когда войска пошли на штурм порта, я не выдержал, и, оставив амулет Ирману, под неодобрительные взгляды слуги выскользнул из дома. Сказал, что волнуюсь за ребят, которые уже пару дней не появлялись на заднем дворе и где–то пропали. А сам пошел в сторону каменных доков, двигаясь вдоль хорошо знакомого мне берега реки. Сначала я пересек линию верхнего моста, где меня нашел Маугур со своими бойцами после нападения. Он был под контролем городской стражи. Потом – вышел к мосту нижнему, что напрямую связывал каменные доки, порт и невольничий рынок Нипса.
Сейчас поперек моста были свалены бочки, телеги и мешки, набитые песком – все, чтобы не дать бойцам форта быстро прорваться на тот берег кратчайшим путем. На самом мосту дежурила дюжина человек – мужчин и женщин – вооруженных кто чем: вилами, топорами, пиками, колами… У некоторых в руках были самодельные цепы, которые кустарно изготовили из остатков кандалов. Жуткое оружие, на самом деле, особенно, против легкобронированного противника.
Я уже думал двинуться дальше, как со стороны города показались королевские солдаты в сопровождении десятка защитников форта, что показывали им дорогу.
– Бросить оружие! – прокричал один из солдат. – Иначе!..
– Пошел ты к утопцам, служивый! Мы не сдадимся! – крикнул кто–то из бунтовщиков в ответ.
– Пусть так! – ответил солдат, а после, уже тише, добавил уже своим товарищам. – Колоть всех. Вперед!
Я же в это время сидел в сухом хмызнике, у самой кромки воды, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы не заметили.
Солдаты пошли в атаку, опустив перед собой огромные, десятифутовые копья первой и второй линии, что смертельным частоколом ощерились на бунтующих рабов. Обороняющиеся залезли на баррикаду, в подходящих солдат полетели камни и прочий мусор. В момент столкновения, когда над мостом покатились крики раненых, я дрогнул – не в силах выдержать этой картины, развернулся и поспешил обратно, в верхний город.
До возвращения учителя я больше из дома не выходил, хмуро огрызаясь на замечания Ирмана и работая над амулетами. Для себя я четко решил – надо устроить ребят, они как раз вернулись тем же вечером в баню, и больше в город не выходили. Потому что вероятность попасть в кандалы, живя на улице, была слишком велика. Или ты свяжешься с ворами и потеряешь руки и глаза, а, может, и вообще – жизнь.
Так что мне надо сделать как можно больше амулетов. Нипс крупный торговый центр, сюда частенько заплывают не только рабовладельческие, но и обычные купеческие суда. Магические изделия всегда можно продать за полцены тем самым купцами или капитанам, которые уже втридорога перепродадут их на континенте, или же будут пользоваться сами. Аквамаринов у меня пока хватало, да и господин Гандас заверил меня, что с приходом весны закупит полудрагоценных камней… Еще ювелир предлагал помочь с оправами под амулеты – от меня будет требоваться только правильно нанести руну и вставить заряженные камни, что хоть и снизит мой навар на отдельном изделии и лишит практики, но позволит увеличить вал…
В таком вот остервенелом состоянии меня и нашел Осиор.
Учитель выглядел отвратительно. Был он в той же песочной мантии, что и неделю назад, когда начался бунт. Лицо серое, глаза впали от усталости, а на подбородке и щеках пробивалась жесткая, местами с седыми волосками щетина, которую я видел только однажды – после работы с руной поиска, когда учитель окуривал себя пыльцой желтоцвета.
– Как ты тут? – спросил поясной маг, окидывая взглядом комнату, что сейчас больше походила на уголок ювелирного подмастерья.
Повсюду лежали обрезки медных пластин и проволоки, на столе, сваленные в кучу, готовые и заряженные амулеты с рунами Бор и Ур…
– Работаю, – коротко ответил я поясному магу. – Учитель, я бы хотел получить пару топазов, для амулетов Ис и Эо…
– Зачем? – спросил маг.
– Я хочу устроить ребят подмастерьями, – ответил я. – То, что было… Живя на улице всегда рискуешь оказаться в цепях. А за такие амулеты можно выручить очень неплохо…
Маг внимательно посмотрел на меня – такого же осунувшегося и хмурого, как и он сам, а после внезапно улыбнулся.
– Ты хороший парень, Рей. Конечно, будут тебе камни… Пойдем, попьем чаю.
О причинах, почему маг вернулся в дом, мы не говорили. Все и так было понятно – бунт подавлен. От Ирмана я слышал, что вчера из порта вышло два судна. Первое сразу же село на мель в бухте, а вот второй корабль смог вырваться в неспокойное зимнее море. Так что судьба рабов теперь зависела исключительно от их умения управляться со снастями, а еще – от погоды.
Севший на мель корабль довольно быстро взяли на абордаж с небольших лодочек, что как мелкие хищники, подплыли к кораблю под покровом ночи со всех сторон. Люди потом еще долго судачили о том, как взбунтовавшиеся невольники прыгали с борта в ледяную воду, да так и шли камнем ко дну, а те, кто все же добрался до берега, попадали в руки городской стражи и королевских солдат. Участь их была незавидна, ведь уже на следующий день на рыночной площади Нипса отвели площадку под лобное место, где управа будет вершить «королевское правосудие» – а попросту говоря, раз в неделю казнить нескольких человек на потеху жителей, что натерпелись страху во время бунта.
На следующее утро после возвращения учитель выглядел уже как обычно, я же только сильнее погрузился в работу. Больше мне не надо было беспокоиться о том, вернется ли Осиор и в каком состоянии. Вот он, как обычно таскает булки и мед, пока не видит Ирман, бесконечно пьет чай и возится с какими–то свитками и стопками записей со схемами и расчетами. Значит, все вернулось на круги своя.
Господин Гандас был крайне удивлен количеством амулетов, что я принес ему на реализацию. А когда я выудил из кармана свои лучшие изделия – аккуратно выполненные из медной проволоки амулеты с рунами Ис и Эо, всего две штуки, глаза мастера округлились.
– Рей! Я думал, ты делаешь только амулеты Бор и Ур…
– Нет, господин Гандас. Учитель дал мне несколько своих топазов из запасов, и я смог…
– Да, вижу! Отлично! Конечно, видно, что амулеты совсем простенькие, но знаешь, в наших краях это только в плюс, наверное. Легче будет продать, ведь не все любят платить за тонкую работу… А тут все четко и понятно – это именно амулеты, а не украшения… – пытался успокоить сам себя ювелир.
– Да, понимаю. Вообще, господин Гандас, я был бы вам признателен, если бы оправы для следующих амулетов сделали вы и ваш ученик, – сказал я, выкладывая на прилавок еще четыре топаза. – Вот под эти камни. Для рун Эо.
Ювелир моментально взял в руки первый камушек и стал проверять на свет.
– Да, вижу… Отличной чистоты камень, как раз для мощного амулета… Говоришь, под руну Эо? Очень хорошее изделие получится, тут ты прав, уже и достойная оправа нужна… Серебро, как думаешь? Или гнилое золото, тоже подойдет… Выйдет отличный подарок или даже украшение… В Дагерии женщины нынче любят носить целительные амулеты в качестве украшений, мода такая пошла последние годы, от знакомого капитана слыхал…
После того, как я договорился с ювелиром на изготовление оправ, забот стало значительно меньше. Самые дорогие амулеты будут сделаны чужими руками, мне же надо будет только высечь на контуре руну, да напитать камни магической силой… Плевое дело.
Я немного послонялся по городу, но понял, что не хочу видеть людей вокруг, что так радовались назначенной на завтра казни первой партии пленных рабов. Хотелось где–нибудь укрыться, подальше от людских глаз.
Даже не замечая, куда иду, через полчаса я очнулся на пляже, на который мы с ребятами приходили в поисках завтрака. То самое место, где я нашел странную пещеру, в которой меня ждал Эдриас…
Накатили воспоминания. Я подошел чуть ближе к мысу, укрываясь воротником кожаной куртки от стылого зимнего ветра, что задувал в уши. Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы не странный маг, пообещавший мне что угодно взамен на поиск некой сферы? Я старался не думать об уговоре с Эдриасом, ведь даже он сам наказал мне пока прилежно учиться у Осиора, заметив, что мне очень повезло с наставником. Сфера и выполнение договора – потом. Возможно, спустя целые годы.
Я остановился у скалы, на которую мы с ребятами карабкались в поисках яиц. Гнезд сейчас, само собой, не было, так что я просто пошел дальше, вдоль берега. Если перелезть эти камни, то можно выйти в ложбину между скал, что хорошо укрыта от ветра и туда добивают волны только во время самых страшных бурь и штормов.
Вдруг я заметил какое–то движение на отвесной стене мыса. Задрав голову, я увидел, как по скале кто–то карабкается, как раз в сторону той самой пещеры, где я встретился с мертвым магом, что сейчас приходил ко мне только во снах. Не удержавшись, я зачем–то окликнул незнакомца:
– Эй! Ты чего там забыл?!
По здравому рассуждению, никаких причин лезть зимой на скалы не было…
«Только если это не…»
Я не успел додумать, как неизвестный оглянулся на мой окрик. Теперь я разглядел и тряпки вместо сапог на ногах, и грубую парусину, что заменяла куртку. Это был беглый раб, точнее, если судить по чертам лица, что можно было едва разобрать – рабыня.
Я увидел, как в страхе блеснули глаза девушки – ее нашли, а значит, за ней придут. Я знал место, где она сейчас карабкалась. Это была самая сложная часть мыса, там нужно было ухватиться за несколько щелей в скале и, упершись ногами, перебросить себя в сторону, за поворот.
Вот, рабыня хватается за нужные места, я вижу, что карабкается там не в первый раз, но слишком низко… Не дотянется…
И тут беглянка делает немыслимое: раскачавшись на руках, рабыня отпускает скалу, пытаясь преодолеть нужное расстояние в прыжке. Видимо, она побыстрее хотела скрыться из виду, но вот…
Время стало вязким, будто мед. Я вижу, как девушка тонкими темными руками хватается за выступ в камне, как ее пальцы, вырывая ногти, соскальзывают по тверди мыса. Вижу, как замотанная в тряпки и парусину фигура летит вниз – прямо на острые скалы, возле которых я стоял прямо сейчас.
Это был отвратительный звук. Глухой, немного хлюпающий, будто кто–то со всего маху бросил кусок мяса на доску. И клянусь, я увидел, как в разные стороны полетели тонкие брызги крови.
Не думая о том, что с легкостью могу сломать на скользких камнях ногу или разбить голову, я ломанулся вперед, в скалы.
«Из–за меня сорвалась… Из–за меня… Только бы была жива», – подумал я, пробираясь ближе к стене мыса.
Девушка упала на острые скалы, те самые, которые каждый раз пугали меня, если я смотрел вниз. Удивительно, я десятки раз представлял, как расшибаюсь о них, но вместо меня сорвался кто–то другой… Я видел, как камни раздробили кости несчастной рабыни, что приземлилась на спину. Плечо и ключица торчали под неестественным углом, бедро – костью наружу, разорвав смуглую кожу цвета меди, что говорило о том, что привезли ее с востока, спина неестественно выгнута… При это девушка была пока жива – на последнем издыхании, выплевывала на каждом выдохе кровь и смотрела на меня, виновника ее гибели.
Я не думал – просто делал. Первым делом сорвал с запястья дежурный амулет и, сжав контур, приложил к груди. Пока руна Эо, небольшая, но мощная, пыталась залатать множественные раны, я стал одну за одной колдовать печати Ис, которые тут же активировал над лежащей девушкой…
Двигать нельзя, в такой ситуации ни в коем случае нельзя двигать, ведь столько костей переломано! Но как все вправить? Если с ребрами я как–то разобрался, задрав на девушке подобие рубахи, то вот с ногой, что торчала костью…
Мое колдовство доставляло рабыни невыносимые муки. Целительная магия всегда жжется, тут же я вкладывал в печати столько силы, сколько был способен, только бы удержать несчастную в мире живых. Казалось бы, сила печатей Эо и Ис должны были все исправить… Но сейчас рабыня больше была похожа на разбитую вдребезги глиняную вазу, чем на человека. Половина костей – в пыль, и только моя магия сейчас удерживала ее от того, чтобы захлебнуться собственной кровью.
Я потянулся к ноге, чтобы вправить на место кость – это место уже несколько раз зажигалось желтым и если не поставить перелом на место, магическая сила Эо буквально нарастит мясо поверх раны, создавая нечто страшное и уродливое…
Я бросил взгляд на меднокожую рабыню, которая сейчас безумным взглядом смотрела на меня, после чего засунул ей в рот теперь уже бесполезный кожаный ремешок от своего амулета – она чуть не откусила мне палец! – и надавил на ногу, вставляя кость на место…
По скалам прокатился полный боли и отчаянья стон. Глаза рабыни выкатились из орбит, а сама она забилась в конвульсиях, пытаясь дотянуться до меня скрученными в спазме пальцами. От этого раны, которые только–только затянулись под действием магии, раскрылись вновь, брызнув алым на камни под беглянкой.
– Да спокойнее ты! – прокричал я, чуть не плача.
Раны были слишком страшными… Мне просто не хватало сил и умения для того, чтобы залатать их все. Все что я мог – это продлевать агонию, буквально пытая рабыню своими целительскими способностям, без всякого шанса на выживание.
Может, дать ей умереть? А что скажет на это учитель? Я был уже весь в чужой крови, так что скрыть факт падения рабыни не удастся, да я и не планировал. Так что утерев пот, что мелкими каплями проступил на лбу, я продолжил колдовать – раз за разом создавая все новые и новые печати Ис и Эо, что буквально вытаскивали из меня все силы.
