Текст книги "Ученик Рун (СИ)"
Автор книги: Александр Якубович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
Глава 19. Орешки в меду
– Ну, рассказывай, что случилось?
Сейчас Осиор строго смотрел на меня, устроившись за своим столом. Я же встал у самых дверей и виновато разглядывал пол.
Учитель поймал меня у бочки с водой на заднем дворе, в которой я пытался отмыть кровь с лица, груди и застирать одежду. Мне казалось, что проник в дом я совершенно бесшумно, ни одна половица не скрипнула, однако же слух у моего наставника оказался острее, чем у летучей мыши. Так что он застал меня прямо на месте преступления.
– Меня побить пытались… – медленно начал я, поднимая глаза на мага, пытаясь отследить его реакцию.
– Побить? Кто в здравом уме будет драться с молодым магом? – удивился Осиор, а его лицо нахмурилось еще больше. – И откуда столько крови? Ты кого–то покалечил?
– Нет, учитель, я…
– Давай Рей, выкладывай, как есть. Без этого вот…
Поясной маг поднял палец и сделал неопределенный жест рукой, будто очерчивал в воздухе контур печати.
– Ну, Марта не сказала, куда мы идем, сказала, что сюрприз…
– Это я уже знаю. Где вы были?
– В южной части города, на танцах.
– Точно на танцах? Может, бойцовскую яму в Нипсе нашли? – поднимая бровь, уточнил учитель.
Я замолк, пытаясь собрать мысли в кучу. А потом сделал несколько глубоких вдохов и начал говорить.
– Марта привела меня на танцы, в один из домов на южной окраине города. Ее там знали и ждали, а меня она привела за компанию… Там лютня была и флейта, ребята играли… У меня танцевать сначала не получалось, но Марта показала как, стало легче… Но в доме было так натоплено, а еще я утром работал много…
– В смысле, много? – уточнил Осиор.
– Я утром пять рабынь исцелил. Шесть печатей Ис, с ладонь, и еще почти два десятка Бор. Дюжина на воду в бочках, а остальное чтобы раны и язвы старые очистить…
Осиор внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал, но в глазах мага мелькнуло одобрение.
– Так вот, у меня голова разболелась, а там еще вино домашнее было. Короче, пара подмастерьев напились и один стал задирать меня, что я учусь у колдуна, что уважаемого господина Ракона к праотцам отправил…
Это была самая сложная часть истории, я не знал, как отреагирует на это Осиор.
– Я все еще не услышал, почему ты вернулся домой весь в крови, – спокойно сказал маг.
Я чуть помялся.
– Ну, потом он назвал меня недомерком и, мол, что во мне Марта нашла. Там все старше были, лет по шестнадцать–семнадцать, а я… Короче, я видел, что будет драка, и…
– Ты сам первый полез? – по лицу учителя я понял, что он меня осуждает.
– А выбор у меня был? – возмутился я. – Этот подмастерье был не меньше шести футов и вдвое тяжелее! Там один удар и у меня дух из тела вышел бы… Ну я ему и всёк по уху, когда наклонился…
– А потом всекли тебе? – раздраженно спросил маг.
– Нет. Меня на пол повалили, успокоить пытались.
– Так откуда кровь? Рей, я буквально теряю терпение, – мрачно сообщил Осиор.
Я внимательно посмотрел поясному магу в глаза и понял, что он просто волнуется. Потому что по пути домой хлестало из носа у меня знатно, хотя на лице никаких следов. Сложно поверить, что это была моя кровь.
– Тот подмастерье пытался под шумок мне челюсть ногой сломать, пока меня его друзья крутили. Он замахнулся и попытался ударить меня по лицу.
– И ты воспользовался магией? – хмуро спросил Осиор. – Ты Устав читал вообще? Ученикам нельзя применять печати против людей, если они не на службе или не защищаются от вооруженных бандитов. Что тебе та челюсть? Две печати Ис или Эо, да я бы сам тебя залатал в момент… Рей!
– Да какие печати! – вспылил я. – У меня руки за спиной были скручены, ни о каких печатях я даже не мечтал. Просто когда сапог, летящий в голову увидел, так и подумал, что сейчас мне нужна руна Ур, а потом… Потом повторилось то, что бы в темнице. Меня закрыло щитом со всех сторон.
В кабинете повисла тишина. Осиор посмотрел на меня, потом постучал пальцами по столу, будто размышляя, что со мной делать.
– Сама, говоришь? Рей, ты помнишь, что я говорил о диких рунах? Что они бесконтрольно тянут силу, жгут каналы! Ты только чудом не перегорел, когда попал к Ракону…
– Да она сама! Честно! Я даже испугаться не успел…
– И, как я понимаю, кровь на самом деле твоя? Носом пошла, или и кожей, как… в тот раз? – уточнил учитель.
Пронесло. Я видел, что хоть поясной маг раздражен, но теперь он целиком понимает, что происходит.
– Только носом, – ответил я, – но долго остановиться не могла, вот я весь и изгадился… Учитель, я правда даже не думал о диких рунах! Тем более, о такой большой! Там же ребят раскидало во все стороны, когда щит Ур поднялся, а они вроде как бить меня не собирались… Да и если бы я сам колдовал, то только лицо бы закрыл, а не все тело махом.
– В смысле, раскидало? – удивился Осиор.
– Ну, так на мне трое сидело, чтобы я драться дальше не полез, – ответил я просто. – И когда щит поднялся, их с меня сбросило, а по мне откатом дало, будто сразу в три кувалды по щиту били… Вот в тот момент кровь носом и хлынула.
Учитель поднялся из–за стола и прошел к стеллажу, перебирая склянки. Все понятно, опять будут поить какими–то смесями.
– На, выпей, – протянул мне маг чашу, с разведенными порошками. – Надо проверить твои каналы… Не нравится мне это Рей…
– В чем дело? – спросил я, поднимая питье к губам.
– Просто еще в прошлый раз, когда я тебя нашел… – учитель неопределенно дернул плечом. – А, не важно. Пей давай, кровь из носа во время колдовства – очень плохой знак. Ты мог переступить черту.
Раствор был выпит, так что я уселся за свой ученический стол и начал ждать, когда подействует. Учитель же прошелся вдоль полок, перебирая какие–то амулеты. Наконец–то каналы под кожей засветились, так что я сбросил рубаху и штаны, чтобы поясной маг мог меня осмотреть.
– Ну, в целом все выглядит неплохо… – протянул Осиор, после чего чуть медленнее, чем обычно, сформировал на кончиках пальцев печать Фео, которую тут же толкнул ко мне малюсеньким Нидом.
Я точно так же, уже по привычке, сколдовал печать Ур, чтобы отразить магическое лезвие. В этот момент все каналы полыхнули оранжевым, но сильнее всего – один из двух в левой руке, пусть создавал печать я правой.
– Все в порядке?! Так и должно быть? – тревожно спросил я.
Раньше мне не доводилось видеть, как именно магическая сила проходит по моему телу во время колдовства, это было что–то новое. Учитель лишь покачал головой, внимательно рассматривая мою грудь и руку, а после вынес заключение:
– Знаешь, все отлично, нечего беспокоиться. Пойдем лучше поедим. Голоден?
Я согласно кивнул. Только сейчас, когда я понял, что Осиор не будет меня ругать за драку, во всяком случае, не слишком сильно, на меня накатило чувство дикого голода, а при мыслях о еде рот моментально наполнился слюной.
– Вообще, все очень хорошо, – сказал маг, доставая из запасов Ирмана орешки в меду, – я боялся, что ты надорвался. Но знаешь, твои каналы выглядят очень эластично, видимо, причина в том, что дикие руны действуют на тело немного иначе. Ты долго держал щит?
– Лишь мгновение, – ответил я, помогая своему учителю и ставя чайник на очаг, – я сначала и не понял, что произошло, а как осознал – сразу же снял щит. Я же сегодня много работал на рынке.
– Да, правильно, – кивнул Осиор. – Ладно, давай, садись, пока заварится чай… Надо поговорить, Рей.
Я уже успел утащить один из орешков и отправить в рот, надеясь, что учитель не заметит этого нарушения правил, так что пришлось глотать, почти не жуя.
– О чем?
– Ты же понял, что сегодня стряслось? – спросил маг. – На самом деле суть произошедшего, причины, по которым тот подмастерье стал тебя задирать.
Я слушал Осиора вполуха, больше сосредоточенный на тарелке с орехами, что поставил посреди обеденного стола учитель.
– Ну, дураков хватает, так ведь? Да и вино то было крепким. Я‑то лишь пригубил, а там ребята хлестали его, как водицу. Вот, и развезло по духоте, – просто ответил я, будто выгораживая детину, что чуть не снес мне половину лица ударом ноги, – я такие пьяные драки в порту и доках видел постоянно.
Осиор внимательно выслушал мою версию, после чего как–то грустно улыбнулся, откинувшись на спинку стула.
– Тебе ведь уже четырнадцать, так? – зачем–то спросил поясной маг, хотя я был уверен, что он прекрасно знает, сколько мне лет.
– Ага, – кивнул я.
– Уже почти взрослый. Послушай, Рей, я понимаю, что ты жил немного в другом мире, в мире нищих. Там все… обострено. Одновременно проще и сложнее. Из–за чего могли подраться две шайки бродяг? Такие, как твоя?
Я задумался над словами мага.
– Ну, наверное, если работу уведут, или на чужую территорию явятся свои порядки наводить… Город–то весь поделен, мы поэтому и ютились в рыбных амбарах на том берегу, ведь чтобы жить и работать на этой стороне, надо под ворами ходить… – ответил я.
– И все? Это единственная причина?
– Ну, еще в отместку за что–нибудь, или просто показать свою силу всем остальным, как банда Дамара нас гоняла, – продолжил я посвящать поясного мага в нюансы жизни бродяг Нипса. – Но вот чтобы просто так – никогда. Там же ответ держать придется, а если убьют кого, так вообще воры могут позвать на разговор, а там уже все страшно становится…
Осиор удовлетворенно кивнул, будто бы услышал, что хотел.
– Видишь, все сложно и просто одновременно. Любая драка, в которой ты когда–либо участвовал, несла в себе какую–то выгоду, либо была по какой–то причине, ради будущей выгоды или из–за нанесенного ущерба, так?
Я согласно кивнул, а маг продолжил:
– Это предсказуемые правила улицы, Рей. Никто в здравом уме не пойдет кого–то задирать из бродяг и беспризорников, если это не несет какой–либо выгоды или опасно для здоровья, так? Но вот обычный мир работает немного иначе. Обычные люди могут начать драку просто так, если на них косо посмотрят. И дерутся они иначе…
– Я знаю, как они дерутся, – ответил я. – Как бабы дурные. А деревенские как стенка на стенку ходят – так вообще умора. Понаберут поленьев и палок, да только по спинам друг другу и лупят…
– Вот именно, – подхватил Осиор. – Ты привык драться, чтобы выжить. Этот подмастерье, что тебя задирал на танцах, дерется ради развлечения и удовольствия. Потому что ему скучно.
– Он совсем дурак? – удивился я.
Драка – это всегда страшно. Не в плане того, что я боялся боли или крови, а в плане того, что слишком велики шансы покалечиться, или вообще умереть, если тебя приложат камнем в висок или по затылку. Так что хоть я и умел это дело, но пускали в ход мы кулаки, камни и палки только в самом крайнем случае. Ведь случись что – не то, что магические печати, даже обычные травы целебные мы себе позволить не могли. А еще можно было что–нибудь себе сломать, а перелом – это потеря трудоспособности. А не можешь работать и не ходишь под ворами, чтобы свободно попрошайничать – не будешь есть. А значит, тебя ждет долгая и мучительная смерть. Если банда не выходит тебя, конечно.
– Не дурак, просто никто в обычной жизни не дерется на танцах насмерть… Вот скажи, ты же сразу пытался его вырубить? Да так, чтобы не просто не смог ударить в ответ, а больше даже не полез, да? – спросил учитель.
– Ну а как иначе? – удивился я. – Он же здоровый какой был… Конечно я ему сразу в ухо и живот, а потом думал в челюсть, чтобы совсем потух…
– То есть ты думаешь, что он бы бил изо всех сил? Как и ты? – спросил учитель.
– Ну я не со всех сил бил, не в горло же и не промеж ног… Но так, чтобы не полез опять. И да, я тогда испугался, что если он меня приложит – тащить меня потом на ямы…
Эти наводящие вопросы от учителя стали открывать для меня картину окружающего мира. Подмастерья на самом деле никогда не дрались в кровь, вот прямо чтобы зубы, сломанные кости, выбитые глаза… Их же мастера потом сами поперек горба каким дрыном и приложат за такое поведение, и за то, что работать не могут. И чего я так испугался того пьяного? Может, стоило просто в сторону отскочить да дать хозяину утихомирить товарища?
– Вижу, понял, к чему я, – протянул в это время маг, наблюдая за моими метаниями, что сейчас отражались на лице, – с людьми так нельзя, Рей.
– Почему же? Он же первый…
– Потому что ты – маг! – повысив голос перебил меня Осиор. – И сильный маг! Способный часами держать дикую руну Ур или зажигать Инг за десятки лиг!
Я опешил от такого напора учителя, Осиор же, поняв, что перегнул, начал меня успокаивать:
– Рей… Ты хороший парень, я бы другого не взялся учить. Но ты должен понять, какая на мне лежит ответственность. Если я не направлю тебя, если я не смогу быть уверен, что ты будешь руководствоваться правильными принципами, а не действовать импульсивно, на уровне инстинктов… Это воспитание, которого у тебя не было, понимаешь? И я не могу позволить тебе вырасти озлобленным и готовым в любой момент бить первым зверем. Потому что скоро мы перейдем к рунам охраны, а значит, перед этим ты будешь просто обязан освоить руны атаки. Потому что нельзя выходить за пределы малого ряда настолько далеко без них, понимаешь? И хорошо, что ты использовал в этот раз кулаки, но я хочу быть уверен, что мой ученик не применит в следующий раз против обычного человека руну Фео или Тир, вот что меня тревожит. А то, что произошло на танцах… Люди боятся и не понимают магов, мы чужды для них, хоть и живем, работаем и колдуем каждый день. Магия – обыденность, но в тоже время магов очень и очень немного. И задирать этот парень начал тебя только потому, что хоть умом он и не понимает, кто ты есть и кем станешь – в душе он это чувствует, чувствует в тебе чужака. А чужакам нигде не бывают рады.
Учитель затих, наблюдая за моей реакцией. Я же раздумывал над его словами, тупо пялясь на тарелку с орешками. Вдруг, меня окатило осознанием, когда я раздумывал над последними словами поясного мага о чужаках.
– Марта… Она весь вечер со знакомыми говорила. На меня даже не смотрела… И потом, я когда из дома выскочил, она внутри осталась. С ними. Это значит?..
Договорить не получилось, поперек горла встал ком. Осиор только тяжело вздохнул и, поднявшись со своего места, двинул в сторону очага, снимая с огня закипевший чайник.
– Знаешь, Рей, это всегда так, но ты справишься, я тебе обещаю, – глухо сказал поясной маг, заваривая травы, и в этот момент мне показалось, что Осиор чего–то как обычно не договаривает. – Я должен был тебе сказать еще в самом начале, но… Ты же понимаешь, что маги, сильные маги, каким должен стать ты, обычно одиноки? Простые люди не могут смириться с твоей мощью, а равные тебе имеют слишком большие амбиции, вам тесно вместе… Наверное, ты сейчас меня до конца не поймешь, но потом, через годы… Я думаю ты вспомнишь эти мои слова.
«Обычно одиноки», – стучало в голове.
– Получается, что бродяга, что маг – везде чужак? – сбивчиво спросил я.
– Нет, ни в коем разе. У магов всегда есть Круг, Рей. И люди, которым они могут помочь или которые помогают им. Вот, например, Ирман. На самом деле деньги, любые деньги и половины не покроют из того, что он делает для меня. И что он делал в прошлом. Ты тоже найдешь своих спутников, уверяю. Просто это – не Марта. Точно не она, сегодня ты в этом убедился.
Хотелось вскочить с места, начать спорить, ругаться. Сказать, что учитель не прав, что Марта просто испугалась, что завтра я пойду в трактир, и мы с ней обо всем поговорим и даже если что–то не так – помиримся. Я вспоминал прикосновение ее губ, как она держала меня за руку и как мне улыбалась, и внутри все холодело. Как это, Марта «не мой спутник»?! А кто же, если не она?!
Но я этого не сделал. Так и сидел, уже без аппетита разглядывая такие желанные еще недавно орешки в меду.
Глава 20. Невольники
Этим утром учитель дал мне поспать вволю, видимо, опасаясь за мое магическое состояние. Так что разбудил меня Ирман не как обычно – после рассвета, а уже к моменту, когда на столе стоял завтрак.
По кислой мине слуги было понятно, что такие вольности со стороны поясного мага ему не по душе, да и сам я чувствовал себя потом немного неловко, но что поделать – так решил хозяин дома. Так что единственное, чем я занялся в то утро перед занятиями – ополоснулся в бочке и отдал Ирману испачканную кровью одежду. Слуга сказал, что постарается что–нибудь придумать, но вот жилет, по всей видимости, было уже не спасти. А жаль.
После каши с яйцами и свежей сдобой я поднялся вслед за учителем в его комнату–кабинет. Но сегодня, вместо практики с печатями, как это бывало обычно, да и даже вместо лекций на тему магических потоков, поясной маг двинул прямо к стеллажу со своим инструментарием и амулетами.
– Так, я точно помню, что взял его с собой в эту дыру… – бормотал маг, – да где же он… Ага! Вот! Попался!
В следующий миг Осиор повернулся со сжатым в победно вскинутой руке амулетом.
– На, пользуйся, да не забывай, какой у тебя добрый и щедрый учитель!
И протянул магический предмет мне.
Это был продолговатый кулон на крепкой металлической цепочке. Оправа, как я мог понять, золотая, а в самом центре замысловатой сетки находилась целая россыпь топазов – не менее дюжины камней с полногтя.
– Что это? – спросил я, завороженно рассматривая сетку из полудрагоценных камушков. Стоила эта вещица целое состояние, и мне было просто страшно держать ее в руках.
Осиор, наблюдая за моей реакцией, только загадочно улыбнулся, а после забрал амулет из моих рук и сказал:
– Это магическая фляга.
– Фляга? – непонимающе переспросил я.
– Ну, или бурдюк. Или бочка. Называй, как хочешь, – с улыбкой сказал Осиор.
После этого учитель взял амулет поперек оправы и сжал между двумя ладонями. Я увидел белое свечение – так выглядят печати, если в них не вписать руну. Продолжалось это не очень долго – меньше минуты – после чего Осиор остановился перехватил магический предмет поудобнее.
Камни, что находились внутри тонкой оправы, будто стали ярче.
– Что это за амулет? – переспросил я.
– Это даже не амулет, потому что в нем нет руны, – ответил учитель, возвращая мне драгоценное изделие. – Но в нем достаточно камней, чтобы уместить немало энергии. Я не хочу, чтобы ты перенапрягался на рынке, но тебе надо лечить как можно больше людей. Так что пользуйся этим.
– Он сохраняет магическую силу? – наконец–то понял я.
– Именно, – кивнул учитель, – да и пользоваться им достаточно легко. Просто зажми золотой контур амулета, когда будешь насыщать силовую зону печати. Попробуй, ты уже достаточно умелый, чтобы все понять самому.
Я еще раз глянул на подвеску в моих руках. Амулет был, как будто специально сделан под размер руки, чтобы нижнюю кромку можно было удобно упереть в основание ладони, а верхнюю – прижать кончиками пальцев. Также я разглядел и тонкую золотую сеточку между пазами, в которые были вставлены одинаково ограненные камни. Заметил я и схему, в которой мастер разместил треугольные топазы; каждая вершина касалась вершины соседнего камня и так до самой оправы.
Как и сказал учитель, я сжал ладонь, чтобы активировать амулет.
– А теперь толкни через него немного силы, почувствуй поток, будто собираешься формировать контур, – медленно проговорил Осиор, наблюдая за моими действиями.
Я глянул на учителя, получил одобрительный кивок и наконец–то сжал пальцы, замыкая золотую оправу.
Из камней, что еще секунду назад казались просто горсткой топазов, хлынула сила учителя. В первые мгновения я растерялся, но довольно быстро почувствовал источаемый амулетом магический поток и стал формировать контур печати.
– Это лишний расход сил, но пока сойдет, – прокомментировал поясной маг мои манипуляции, – лучше активировать его, когда приходит время напитывать печать магией. Вот тогда только успевай направлять силу, да?
Я уже разжал пальцы, и только восхищенно кивнул. Напитывание контура лечебных печатей – самый сложный процесс. Создать контур – это как разметить границу на песке, сила нужна, но не в таких количествах, как при заполнении пространства между внутренним и внешним кольцом печати.
– А на сколько его хватит? – спросил я.
Поясной маг лишь пожал плечами, разглядывая амулет в моих руках.
– Не знаю. Мне бы хватило на дюжины две–три печатей Ис, а вот как будешь пользоваться им ты… Но, думаю, с десяток точно. В любом случае, Рей, сначала используй силу амулета, пока не почувствуешь, что он совсем пуст, а там уже работай сам, если понадобится. Это сэкономит тебе силы.
– А разве мне не нужно тренировать каналы? – спросил я, надевая амулет на шею и пряча дорогую вещь под рубахой.
– Нужно, – согласился Осиор, – но тренировка каналов это не только наполнять контуры печатей, пропуская через себя силу. Иначе маги, что зарабатывают на жизнь амулетами и артефактами, уже давно ходили бы в архимагах. Тут и вопрос практики, и тонкости работы. Это будет хорошее подспорье, тем более силы в тебе хватает – нужна дисциплина и практика, практика и еще раз практика по созданию печатей.
Некоторое время ушло на эксперименты с амулетом, но освоился я достаточно быстро. Как и сказал учитель, я был уже достаточно умелым, чтобы пользоваться таким простым артефактом.
Невольничий рынок встретил меня как обычно – шумом, гамом, ржанием лошадей и редкими вскриками наемной охраны. Сегодня Осиор заниматься меня не заставил, сказал, что у него есть дела в городе. Какие именно я, конечно же, спрашивать не стал. Если учитель занят, значит так и надо.
А вот Канарат моему раннему визиту удивился, но и обрадовался.
– Рей! Как хорошо, что ты зашел пораньше! Как ты, парень, готов снова поработать? Я вчера в трактир захаживал, где наши собираются, ну… торговцы, значит рассказал, что у ученика мага новая услуга для нас есть. Так не поверишь, чуть не подрались! – рассказывал довольный мужчина.
По лицу работорговца я видел, что его несказанно греет мысль о том, что он стал связующим звеном между мной и остальным рынком, так сказать, когда–то не прогадал, когда я, тощий оборванец, ходил меж помостов предлагая помощь нашей банды по уборке, доставке воды или просто, поработать зазывалами. Канарат уже тогда стал нашим постоянным «клиентом», покупая речную воду за сущие медяки, которые тогда казались мне неплохим приработком. Теперь же я легко относился и к медным, и даже к мелким серебряным монеткам, хотя нет–нет, но в груди что–то екало, когда я открывал свою небольшую мошну. Казалось, что вся моя нынешняя жизнь – наваждение и вот, я усну, а проснусь в старом рыбном амбаре, вместе с ребятами, пойду на пляж, искать гнезда чаек, моллюсков и крабов, а потом – сюда, на рынок. Таскать для господина Канарата и еще нескольких торговцев воду от реки.
С другой стороны прошедшие месяцы были столь насыщены и так полны событий, что моя жизнь бродяги стала теряться где–то в недрах памяти, будто была далеким–далеким прошлым.
– Что, такой серьезный спрос? – удивился я.
– Ну а ты думал! Все хотят продать побольше отработавших свое девиц кибашамцам! Кому ж, как не им, с детьми–то малыми этих девок продавать? Да и другим–то покупателям за такой довесок, как дите малое, даже цену скидывать приходится. Никто ж убийцей прослыть не хочет – малое от мамки отрывать. Тут же без пригляду им верная смерть будет! Так что да, Рей, очень тебя ждут. Но ты сперва загляни к моим товарищам хорошим, а? Которые Сирос и Абаран, лады? А то обидятся на меня, сам же понимаешь, если к прямым конкурентам ты от меня сразу пойдешь.
– Обязательно зайду, – уверил я торговца, неосознанно проведя пальцами по амулету, что сейчас был скрыт под рубашкой и жилетом. – А у вас что, есть еще, кому помощь моя нужна?
– Есть, а чего нет. Давай, пойдем!
Еще до полудня я вылечил еще шесть рабынь из другого барака, что арендовал Канарат. По словам мужчины, всего у него было около трех сотен рабов, из которых почти половина – женщины. Но большинство из них были или здоровы, или кибашамцев не интересовали, по причине чего работорговец очень громко убивался. Говорил, что если б знал, что в этот сезон их целая группа приплывет в Нипс, так придержал бы девиц, что продал еще летом.
Единственное неудобство при работе состояло в использовании амулета, который дал мне учитель. Сначала я просто боялся показывать на людях такую дорогую вещицу, так что приходилось работать, сжимая артефакт украдкой через рубашку. Со стороны выглядело это так, будто у меня болело в груди, да и по первости колдовать одной только рукой было крайне неудобно. В итоге, когда уже третья подряд руна Ис буквально рассыпалась в воздухе, я плюнул на все и снял артефакт с шеи, надежно сжав в правой руке.
Когда Канарат, который все это время стоял у меня за спиной и наблюдал, за что он будет платить по десять серебра, увидел в моих руках амулет на дюжину топазов, то только присвистнул:
– Это что у тебя за игрушки такие, парень…
– Учитель дал, чтобы я не надорвался, – просто ответил я.
С амулетом, зажатым в руке перед собой, дело пошло быстрее. В итоге уже на шестой рабыне я смог буквально с его помощью быстро и эффективно создать руну, просто чуть–чуть направляя излучаемый камнями магический поток. По ощущениям я будто не четырехдюймовые печати Ис колдовал, а простые дюймовые Ур.
Канарат, кстати, отлично видел, что некоторые раны или просто больных, я сначала «обрабатывал» с помощью печатей Бор, но работорговец делал вид, что вовсе их не замечает – даже отворачивался, когда понимал, что вывожу я первую, а не вторую руну исцеления. Очевидно, платить за печати Бор мужчина не хотел, а ругаться с работорговцем мне было не с руки. Тем более, когда учитель дал мне такой артефакт!
«Если будут торговаться – сбивай цену, но лечи», – вспомнились мне слова учителя.
Так что бесплатные печати Бор и были частью того самого торга.
Расчет у Канарата я получил сразу – три полновесных, после чего, чуть передохнув, двинул в глубь рынка, к помостам упомянутых Сироса и Абарана.
Первым на моем пути была точка Абарана – высокого и пузатого мужчины с огромной сияющей лысиной. Работы он нам никогда особо не давал, когда я был бродягой, но и кнута мы никогда не получали – и на этом спасибо.
– Рей, так? – спросил мужчина, только завидев меня из–за спин группы грузчиков, что сейчас таскали какие ящики.
– Да, господин Абаран. Господин Канарат просил к вам зайти, – ответил я, стоя прямо перед мужчиной.
В качестве приветствия я только лишь немного кивнул головой – мне казалось неправильным гнуть спину перед торговцем людьми, которых так презирает мой учитель. А если взять в расчет, что мнение Осиора было для меня важнее мнение вообще кого–либо из живущих, то итог был очевидным.
Абаран лишь удивленно поднял бровь – банально по возрасту я должен был хоть немного, но склониться, а не кивать ему, как равному – но ничего не сказал.
– Канарат еще то трепло, но, говорит, что ученик мага ему девок в порядок приводит перед смотрами кибашамцев. А они уже ходить, кстати, прицениваться–то начали! Так ты что, пацан, рунам обучен? Как воду чистишь печатями Бор я видел, ну как, печатями, там так, баловство с ноготок… Но тут не такие фокусы нужны, у меня тут серьезно болеют!..
– Никаких фокусов, – гордо ответил я. – Только качественные печати Ис с ладонь размером.
Абаран прищурился, будто пытался понять, вру я ему, или нет.
– Точно с ладонь? Канарат сказал, что ты по дюжине серебра за печать на четыре дюйма берешь, когда Агама иногда и по полновесному требует за такое. Где подвох, малец? Ты учти, если ты меня с этим пройдохой Канаратом обдурить вздумаешь, я тебя…
– Я впустую силы тратить не буду, чтобы вас убедить, – ответил я. – Ведите к баракам, там все покажу. Господин Канарат обычно стоит, наблюдает, как я работаю.
Работорговец на это только хмыкнул, но уже через мгновение заложил два пальца в рот и резко свистнул, подзывая помощника постоять у помоста, пока он отойдет.
– И время–то такое, к полудню, самый торг… – ворчал Абаран, проводя меня через ряды к месту, где содержался его «товар», – а мне значит стой и смотри, как недоучка колдует…
Я старался это ворчание пропускать мимо ушей, следуя за мужчиной, но получалось у меня плохо. Абаран мне не нравился, совершенно.
Впрочем, когда из–за очередной телеги показались покошенные бараки, все отошло на второй план. Пришло время работы.
Картина внутри тут была хуже, чем у Канарата и я понял, что говорливый работорговец относился к невольникам еще достаточно хорошо. Хотя, может, он был просто умелым в этом плане дельцом? В бараке Абарана было очень грязно, вместо одеял для людей – гнилая солома на полу, а содержалось в помещении народу десятков шесть, хотя по размерам оно было даже меньше, чем у моего «знакомца».
– Так! – крикнул Абаран, от чего негромкие разговоры, что поднялись, когда дверь в барак открылась, моментально стихли. – Бабы с выродками мужицкого полу, сюда! Живо! И девицы, которых спицами не ковыряли – сюда же!
В помещении началась возня, от которой мне стало еще гаже. Люди спотыкались, падали друг на друга, поднялся детский плач.
– Я тут что, вечно стоять должен?! Шевелитесь, отбросы! – взревел Абаран, от чего его лицо покраснело вместе с лысиной. – Куда ты прешь, старуха?! Я сказал, бабы с выродками и девицы, что понести могут! Куда тебе!
Сейчас работорговец орал на какую–то женщину неопределенного возраста, что подошла к нам вместе с десятком молодых женщин и девушек.
– Так я же это… Не из публичного дома, господин, за долги тут и не старуха я… – начала оправдываться женщина.
Вместо ответа Абаран потянулся к поясу, от чего женщина буквально сжалась в комок.
Не успел я понять, что же ее так напугало, как в воздухе свистнула короткая плеть, которая ударила рабыню прямо по худым рукам, которые та вскинула, чтобы защитить лицо и глаза.
– Я сказал, вон пошла! – проревел работорговец, после чего стеганул плетью еще раз.
От этого свиста и последующих щелчков я каждый раз вздрагивал, будто хлестали меня, а не несчастную должницу.
Наконец, Абаран успокоился и заставил женщин выстроиться в ряд. Дети были только с двумя, в самом конце, но я, побоявшись навлечь и на себя гнев вспыльчивого работорговца, не стал просить их пройти ближе. Хотя в первую очередь, конечно, стоило наложить печати на них самих и их малышей.
Я аккуратно подозвал к себе напуганную девушку, что была лишь немногим старше меня. У нее были гнойные раны на запястьях и лодыжках – самая популярная травма, среди рабов. Я попросил девушку усесться на пол, сложить руки и ноги вместе, чтобы раны находились на одной линии, после чего достал из–под рубахи амулет учителя. При виде дорого артефакта лицо Абарана вытянулось и вот, работорговец готовился уже что–то сказать, но так и остался стоять с открытым ртом, когда я быстро и без каких–либо трудностей сформировал в воздухе пятидюймовую печать Ис, которую почти моментально и активировал.
