Текст книги "Небо зовёт"

Автор книги: Александр Коновалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Ба, Василий, откуда ты взялся?

– Лена, самое главное, я тебя нашёл, а всё остальное уже не важно. Я видел твой победный прыжок, волновался и переживал за тебя, с чем тебя и поздравляю.

Так поспешно, запальчиво и с дрожью в голосе я это произнёс, что волнение видно передалось и ей, и она, глядя мне в глаза, ответила:

_ За поздравление спасибо, а это моя подружка Нина, – представила она стоящую рядом девушку.

Я назвался и пожал ей руку; трамвай стоял, готовый в любую секунду тронуться.

– Вася, если у тебя есть время, поедем с нами.

Я был счастлив, что рядом Она, долгожданная, таинственная и желанная. Меня и спрашивать не надо было, хочу ли я ехать с ней? Сейчас я готов был лететь с ней на край света, на Луну, в межпланетное путешествие. Но я только и ответил:

– Поехали.

Нина, поняв, что стала третьей лишней, придумав какую–то причину, поспешно удалилась. Лена её не удерживала. Оставшись одни и примостившись на задней площадке трамвая, Лена спросила:

– Ну, рассказывай, как тебе удалось меня найти?

– Совершенно случайно. Я был очень огорчён, что ты сошла с поезда раньше времени и не оставила адреса. Проанализировав наш разговор в поезде и твои колкие замечания насчёт значков, понял, что был неправ и решил, что бы мне ни стоило, разыскать тебя и сообщить об этом.

– Зная одно имя, и то оно могло быть вымышленное, собирался найти иголку в стоге сена?

– Кроме имени, я ещё знал, что ты учишься в медучилище на последнем курсе, так что в этом плане, я кое–что сделал.

– Что именно?

– Объездил все медучилища города, составил список всех девушек старшекурсниц с именем Лена, осталось только выбрать из них ту единственную, которая запала мне в душу.

– А ты уверен, что эта единственная, которую ты ищешь?

– Абсолютно, – не моргнув глазом, ответил на её реплику.

– Вась, а ты можешь показать мне этот список, по которому собирался искать?

– Списка с собой у меня нет, но я помню каждую Лену по фамилии и отчеству, и из какого она училища.

– И можешь их назвать?

В списке было двадцать четыре Лены, и я, назвав училище, стал перечислять их, старшекурсниц по фамилиям. Лена внимательно слушала и до самого конца на её лице не дрогнул ни один мускул. «Значит в списке её нет», – подумалось мне. Всё это время она беспристрастно смотрела на меня и невозможно было определить, какие мысли её одолевают. Наконец она улыбнулась и сказала:

– Однако я недооценила твоих детективных способностей. Ты был на правильном пути, и теперь я верю, что наша встреча была не случайной. Я тоже кое–что предприняла в этом плане, но ты меня опередил и нет никакой надобности сейчас говорить об этом.

Она никак не прокомментировала выученный мной наизусть список девушек, но сейчас было не до этого, важнее видеть её, разговаривать с ней и чувствовать небывалый прилив неведомых доселе нежных чувств к этой милой, чудесной девушке. Мне показалось, что нечто подобное происходит и с ней, но признаться в этом, увы, мы не могли. Она, при всей своей решительности и смелости, не могла поступиться своей девичьей гордостью, а я – перешагнуть через барьер скромности и нерешительности. Сойдя с трамвая, мы шли по улице, разговаривали, ничего не замечая вокруг. Мне очень захотелось узнать, как она попала в аэроклуб и стала парашютисткой. Заглянув ей в глаза, полные нескрываемой радости и оптимизма, спросил:

– Лен, а как ты попала в аэроклуб?

– Парашютным спортом я занимаюсь уже три года. Свой первый прыжок я совершила в Брянском аэроклубе, а когда поступила в медучилище, продолжила своё спортивное увлечение в Ленинградском аэроклубе.

– И сколько ты совершила прыжков?

– Я точно не считала, но около сотни.

– А я целый день наблюдал, болел и переживал за ребят, которые выполняли фигуры высшего пилотажа на спортивных самолётах, парили в воздухе подобно орлам на планерах, спускались с небес под куполами парашютов. Я ещё не знал, что это ты, но искренне радовался, и вместе с другими болельщиками аплодировал, когда ты одна попала в цель.

– Мне повезло. Ветер утих, я использовала благоприятный момент и стала победительницей, но это уже история, лучше скажи, как ты меня узнал?

– Когда ты сняла шлем и твои роскошные волосы рассыпались по плечам, я сразу узнал тебя и мигом помчался к проходной. Что я только не передумал за те два часа, пока ты не вышла на улицу. Сомнения и страх раздирали мою душу, но я терпеливо ждал, надеялся, что не ошибусь и слава Богу, не ошибся. К счастью, зрительная память меня не подвела. Увидев тебя, я растерялся, потерял дар речи и ничего не нашёл лучшего, как следовать за вами на почтительном расстоянии. Только, когда вы подошли к трамваю, страх потерять тебя снова, толкнул на решительные действия, и я окликнул тебя.

– Я сначала не поверила своим глазам и немного растерялась. А как ты узнал, что я занимаюсь в аэроклубе?

– А я и не знал. Как первая наша встреча, так и вторая были совершенно случайными, но в них видно есть какая–то закономерность. Ребята, с которыми я живу в общежитии, занимаются планерным спортом. Я хожу с ними в аэроклуб, болею за них, они же и заразили меня небом. Сегодня тоже, я болел за них, а ты, как подарок судьбы, сама мне свалилась с неба.

– Бывает же такое, ну, прямо как в кино. А я тогда в вагоне, когда смотрела направление на учёбу, запомнила твои фамилию, имя, отчество, адрес учебного заведения и подумала, что если он не разыщет меня, то я приеду и удивлю его.

– Лен, так ты теперь веришь, что наша встреча была не случайной, если мы разными путями, но искали и нашли друг друга, значит, в этом есть что–то неведомое и таинственное.

– Мне кажется, ничего мистического в этом нет, а простое стечение обстоятельств.

– Может и так, но это не простое стечение обстоятельств, а счастливое.

– Как знать? Мы ведь почти ничего не знаем друг о друге. И потом, после окончания учёбы ты уедешь домой, а меня, после защиты диплома, тоже направят неизвестно куда.

– Будем дружить, переписываться и верить, что после службы в армии, я к тебе приеду и больше мы не расстанемся никогда.

– Хорошо, Вася, пусть будет так, но я хочу знать больше о тебе, твоих родителях, планах на будущее? Я тогда в поезде немного развязно себя вела, извини, но это видно от того, что ты был какой–то необычный, ну прямо, как фронтовик, вся грудь в орденах.

– Забудем об этом. Я, по наивности своей, думал, что все свои спортивные достижения нужно выставлять напоказ, но для деревни это было нормой, а для города оказалось выпендриванием. Что касается моей биографии, то она ещё очень коротка. Родился в районном центре Хвастовичи, что в Калужской области, в декабре 1922 года, о чём я как–то в разговоре тебе говорил. Родители мои с деда–прадеда были хлеборобами и жили постоянно в этом селе. Было у них шесть сыновей. Старший Николай с 1918 года, а младший Петя с 1939 года. Я был вторым ребёнком. Закончил 9 классов, в 10‑й не пошёл, так как надо было платить за учёбу, а у родителей не было денег. Пошёл работать в правление колхоза счетоводом. В школе много занимался спортом, чтобы поступить в дальнейшем в военное училище. Что и сделал в прошлом году, но не приняли, потому что был ещё слишком молод. На следующий год собираюсь поступать в лётное училище. Вот и вся моя биография. А теперь ты расскажи о себе?

– Я тоже ещё в жизни ничего не достигла. Родилась в городе Брянске. У родителей нас трое детей. Два старших брата уже женаты, имеют свои семьи, и так же, как мои родители, работают на заводе. После седьмого класса поступила в Ленинградское медучилище. Как уже говорила, небом «заболела» ещё в Брянске, и эта болезнь, по–моему, уже перешла в хроническую, но это увлечение, не более того. Пока учусь, буду прыгать, а потом спущусь на землю и буду лечить людей. Распределения на работу ещё не было, так что может направят на Чукотку или Камчатку и едва ли твой волшебный ковёр–самолёт сможет туда долететь.

– Ты ведь чемпионка Ленинграда по парашютному спорту, входишь в сборную города, и спортивное руководство могло бы позаботиться о том, чтобы оставить тебя в Ленинграде, с тем чтобы ты и далее отстаивала спортивную честь города.

– В процесс распределения направления на работу вмешиваться не буду, как сочтёт руководство, туда и поеду.

– Лен, расскажи немного об особенностях парашютного спорта. Я очень хочу прыгнуть с парашютом, даже пытался записаться в вашу секцию, но меня не приняли, потому что я без городской прописки.

– Чем вызвано такое желание?

– Прежде всего испытать себя в экстремальной ситуации, а потом, если я поступлю в лётное училище, буду просто обязан уметь прыгать.

– Если очень хочешь, тогда пошли.

Лена взяла меня за руку и увлекла за собой. Мы сели в трамвай и тут она сказала:

– В городе, в каждом парке, есть парашютные вышки, и сейчас твоё желание сбудется. Я ведь тоже начинала с вышки, а потом пошло, поехало. Хочу тебя предупредить, что это развлечение не для слабонервных, тут можешь проверить себя на пригодность быть лётчиком. В любом деле важен первый шаг, но когда ты его сделаешь, почувствуешь себя птицей, испытаешь радость свободного полёта, тогда уж заболеешь небом окончательно и навсегда. Прыжки с вышки не представляют никакой опасности, а вот с самолёта…

– У тебя что, тоже были нештатные ситуации?

– А у кого их не бывает, но о них не буду распространяться и отбивать у тебя охоту почувствовать себя орлом.

Подъехали к парку. Воскресный день подходил к концу, но в парке было ещё много посетителей. Одни прогуливались по тенистым аллеям, другие, примостившись на скамейках, читали газеты, третьи кучками собирались поболеть за своих кумиров, сражавшихся на шахматных полях. Люди разговаривали, смеялись, радовались теплу и солнцу и каждый находил себе дело по душе. Подошли к спортивному городку, где были обустроены: волейбольные, баскетбольные и городошные площадки. Тут же были и разные аттракционы: качели, карусели, «чёртово колесо», а в центре возвышалась пятидесятиметровая парашютная вышка, и повсюду кипела жизнь. Возле вышки была очередь желающих прыгнуть с парашютом, а чуть дальше стояла толпа зевак, наблюдающая за прыгунами и получающая удовольствие от их реакции перед прыжком. Я встал в очередь и, задрав голову, стал смотреть на любителей острых ощущений. В очереди стояли преимущественно молодые парни и девушки. Одни от души смеялись, другие почему–то разговаривали шёпотом, третьи сосредоточенно молчали, переживая за предстоящий прыжок в бездну. Зрители очень чутко реагировали на действия каждого прыгуна, а они вели себя все по–разному. Вот один подошёл к концу площадки, глянул вниз и попятился назад, не решаясь сделать этот пресловутый шаг. Стоявший сзади инструктор видно что–то ему сказал, успокоил и тот снова подошёл к краю обрыва. Однако и на этот раз у парня не хватило решимости прыгнуть. Толпа неистовала. Одни подбадривали парня, другие его обзывали трусом, но ему было не до этого. Инструктор на этот раз видно сказал ему что–то резкое: «Мол, прыгай, дружок, или отстёгивай парашют, празднуй труса и спускайся по лестнице, люди в очереди ждут, а ты «телишься». На этот раз он более решительно подошёл к краю площадки, закрыл глаза и как–то мешком свалился вниз. Стропы натянулись, дёрнулись, и он плавно стал спускаться вниз. Полёт длился всего несколько секунд, а сколько было переживаний, страха, но парень всё же нашёл в себе силы, поборол себя и ступил на землю уже героем, хотя бы для самого себя. Глядя на реакцию смельчаков, я и сам стал немного волноваться. Лена стояла рядом, улыбалась и, глядя на моё сосредоточенное лицо, видно вспоминала свой первый прыжок с парашютом. Наконец подошла и моя очередь. Лена слегка подтолкнула меня и шепнула: «Не волнуйся, всё будет хорошо». Вдохновлённый её словами, держась за поручни, стал взбираться на макушку вышки. Вот и площадка. Инструктор пристегнул на меня брезентовые ремни и стал что–то говорить, но я его уже не слушал. Парашют, подобно огромному зонтику, возвышался надо мной, прицепленный к мачте, а от меня сейчас требовалось единственное – прыгнуть с «обрыва». Не могу же я, будущий лётчик, оскандалиться пред девушкой, да ещё профессиональной парашютисткой. Проверив ещё раз пряжки, застёжки, инструктор скомандовал: «Вперёд!» Я быстрым шагом подошёл к кромке и, не глядя, шагнул вниз. В первую секунду сердце словно оборвалось, но когда стропы натянулись и я повис над землёй, всё встало на своё место. С высоты птичьего полёта, я успел окинуть взглядом всё пространство вокруг и даже разглядеть в толпе Лену. Она помахала мне приветливо рукой, и моё сердце наполнилось такой радостью, что захотелось подхватить её на руки, посадить рядом с собой на розовое облако и так, скрестив свои влюблённые взгляды, плыть и плыть над землёй, любуясь её красотой.

…Но вот, ноги мягко коснулись земли, и я почувствовал её спасительную твердь. Помощники, обслуживающие этот аттракцион, быстро расстегнули пряжки, освободили от ремней и подняли парашют для очередного смельчака. Я подошёл к Лене немного взволнованный и возбуждённый, о чём говорили мои «горящие» щёки и блестевшие глаза. Девушка протянула мне руку и сказала:

– Поздравляю, Вася, с первым, но я надеюсь не последним прыжком. Ты держался молодцом и уже окончательно заболеешь небом. Это точно.

Я поблагодарил её за поздравление и за предоставленную возможность испытать себя.

Люди продолжали веселиться. На огромной танцевальной площадке играл духовой оркестр, и десятки пар кружились под звуки вальса. Мне так захотелось потанцевать с девушкой, что я, сжав её руку, предложил:

– Лен, пойдём потанцуем.

– Нет, Вася, сегодня у нас был такой трудный и насыщенный день, что мне не до забав, я перенервничала и устала. Давай оставим танцы на другой раз, хорошо?

Я согласился. Увлёкшись развлечениями и радостью встречи, не заметили, что солнце уже закатилось и вечерняя заря окрасила всю округу оранжевым светом. Мы вышли из парка, и Лена взяла меня «под руку». Меня будто ударило током, и про себя я подумал: «Ну какой же я болван, не мог сделать этого первым и опять заставил девушку поступиться своим самолюбием». Однако мысль только промелькнула и тут же растворилась в пространстве, а я ощутил легкую дрожь во всём теле и необычный прилив благотворной энергии. Сейчас мне казалось, что я был готов на любой бесшабашный поступок, только Она этого пожелай. Впервые в жизни шёл я с девушкой «под руку» и чувствовал себя счастливейшим человеком на свете. По–моему, нечто подобное происходило и с Леной. Чтобы заполнить затянувшуюся паузу, я спросил девушку:

– Лен, ты когда уезжаешь на Спартакиаду?

– В следующий понедельник.

– Значит у нас с тобой есть целая неделя?

– А что толку, что она есть? Всё это время я буду занята, а встретиться сможем только в следующее воскресенье.

– А среди недели никак не получится?

– Нет, Вася, не получится. Я тебе не сказала, что у меня сейчас дополнительная практика в больнице и каждый день тренировки. Я ведь должна основательно подготовиться и достойно выступить на соревнованиях. Да и у тебя, как ты сказал, график учёбы очень плотный, так что сначала дело, а потом всё остальное.

Я хотел сказать, что любовь не может быть «всем остальным», но не решился прослыть в лице девушки, несерьёзным и легкомысленным. И, впрямь, нельзя только ещё зародившуюся дружбу между парнем и девушкой назвать любовью. Пока ехали и пересаживались с трамвая на трамвай, она всё время говорила. Рассказывала, что увидела и узнала за два года учёбы в городе, какие фильмы и спектакли успела посмотреть, какие открытия для себя сделала. Я внимательно слушал её мелодичный голос и изредка вставлял свои «пять копеек». Наконец мы вышли из трамвая и она сказала: «Вот мы и приехали». Через пять минут подошли к пятиэтажному зданию, перед парадным входом которого висела табличка с надписью: «Общежитие медучилища железнодорожного транспорта». Я хотел сказать Лене, что в этом медучилище я был, и знаю по фамилии трёх Лен–выпускниц, но потом раздумал, чтобы не прослыть хвастунишкой. Время было уже позднее. Постояв минут десять возле дверей, пожелав друг другу спокойной ночи, расстались.

Несмотря на занятость, неделя тянулась чудовищно долго. Наконец наступило долгожданное воскресное утро. Первый раз в жизни шёл я на свидание. Единственные выходные рубашка, брюки и куртка–бобочка были тщательно выстираны и выглажены. Посмотрев на себя в зеркало, своим внешним видом был доволен. В таком виде и отправился к Лене. В назначенное время подошёл к её общежитию. Она тоже не заставила долго себя ждать, и предстала предо мной во всём своём великолепии. Была она в лёгком светлом платьице с голубыми цветочками. Короткие рукава–фонарики обнажали её крепкие загорелые руки. На ногах были белые носочки и лёгкие спортивные туфельки на низком каблуке. Милое личико, обрамлённое роскошными вьющимися длинными волосами, делало её неотразимой. Пока она лёгкой походкой подходила ко мне, я смотрел на неё и не мог наглядеться. Я чувствовал, что она тоже ждала этого момента и готовилась к нему. Мы шли друг к другу навстречу, улыбались и наверное не было более счастливых людей на земле, чем мы сейчас в эту минуту. Лена первая протянула руки и весело сказала:

– Привет, Василий. Ты сегодня, как новая копейка. Куда идём?

– Пойдём на экскурсию по городу.

– Пусть будет так.

Мы взялись за руки и, как школьники, размахивая ими, двинулись к трамвайной остановке. Куда–то ехали, пересаживались, снова ехали, а она говорила и говорила о своих друзьях, пациентах в больнице и наконец спросила меня:

– Вася, ты уже в городе хорошо ориентируешься?

– Ориентируюсь, но ещё слабо. Был два раза в Эрмитаже, раз в Петергофе, на Невском проспекте, посетил несколько музеев, вот и всё моё знакомство с городом. Что поразило меня в Северной столице, так это архитектура зданий и сооружений, неповторимая красота храмов, дворцов и, конечно же, незабываемое впечатление от белых ночей, которые я ещё застал. За два месяца пребывания в городе, едва ли можно узнать больше. И потом, походами и экскурсиями можно было заниматься только по воскресеньям, а во все остальные дни занятия у нас продолжались до шести–семи часов вечера.

– Когда кончаются твои занятия?

– В середине сентября сдадим экзамены и получим дипломы бухгалтеров.

– Тебе эта профессия нравится?

– Профессия бухгалтера нужна везде, и в городе, и в селе, но для меня она временная работа. Я уже заразился небом и буду делать всё, чтобы поступить в лётное училище, а до поступления придётся осваивать эту профессию. Я счастлив, что поехал на эти курсы, иначе бы не встретил тебя и не заболел бы небом и тобой.

– Не меня, так другую бы встретил. Это ещё неизвестно, хорошо это или плохо, что мы познакомились. Завтра я уезжаю на соревнования в Москву, а вернусь, вскоре и ты уедешь в своё село, и едва ли мы с тобой когда–нибудь встретимся.

– Лена, мы только нашли друг друга, и сразу у тебя такие пессимистические мысли. Я думаю, если парень и девушка нравятся один одному, то никакие преграды не помешают, чтобы быть вместе. Нам только по восемнадцать лет, у нас впереди много планов и дел и, когда любовь нам скажет пора, наши судьбы сольются в одну, и тогда нас никогда и никто не разлучит.

– Мне приятно слышать твои сладостные и зрелые речи, но я хотела бы знать, как ты представляешь наше будущее?

– Это трудный вопрос, но если немного пофантазировать, то картина будет выглядеть так. На следующий год я поступлю в лётное училище и через три года буду военным лётчиком. Если даже будет война, это нам не помешает. Любого врага, через три–четыре месяца мы разгромим на его же территории, и тогда никто не помешает построить в нашей стране социализм. За это время ты закончишь мединститут, будешь работать в каком–то большом городе главным врачом больницы, а я прилечу к тебе, как ангел–хранитель на звездокрылой машине и полетим с тобой далеко–далеко, опустимся в каком–нибудь райском уголке, построим дом, и ты родишь мне много детей. А я буду охранять ваш покой, заботиться о нашем благополучии и охранять наше мирное небо от врагов и супостатов. А ты будешь растить детей, лечить людей и не будет никого счастливее нас на свете.

– Да, я так и думала. Твоя романтическая натура горазда на выдумки и богатую фантазию, но проза жизни значительно сложнее и непредсказуемее. Вон все газеты и радио трубят каждый день, что война неизбежна, страна в опасности, а ему снится «райский уголок» и безмятежная счастливая жизнь.

– Ты просила нарисовать картинку нашего будущего, я и нарисовал. И, если два любящих сердца стремятся к этому, то так и будет, и никакие бури и метели, беды и невзгоды, не помешают нашему счастью.

– Но ты уверен, что эти сердца пронзены стрелой Амура, и их ожидает вечная любовь?

– Я не знаю, испытываешь ли ты ко мне какие–то чувства, но с первых минут нашей встречи, каждый день я думаю о тебе и готов ради этого чувства на всё.

– И что означает это «всё»?

– Я думаю, ты не хуже меня понимаешь значение этого слова. Всё – это есть «всё». Жертвовать ради любимого человека своими желаниями, пристрастиями, временем и, если понадобится, своей жизнью.

– Насчёт любви с первого взгляда, мне кажется, ты сильно преувеличиваешь. По крайней мере, я об этом ещё сказать ничего не могу. Да, ты славный парень, нравишься мне, но ведь, чтобы овладеть этим чувством, наверное нужно время, какие–то испытания, а у нас всего этого ещё не было и делать поспешные выводы, не зная достаточно друг друга, было бы легкомысленно.

– Я где–то читал, что Любовь – это чувство, которое не поддаётся объяснению и основано на влечении разных полов друг к другу, то есть на инстинкте продления рода человеческого, но никто не может сказать, или объяснить, за что он любит девушку, точно так же и она не знает, откуда у неё к нему появились эти возвышенные божественные чувства. Бытует также утверждение, что, когда в этот процесс включается разум, тогда кончается любовь и начинается холодный расчёт.

– Вася, коль скоро ты стал цитировать фразы из умных книг о значении слова Любовь, то сам себя опровергаешь. Я согласна с тем, что Любовь – это чувство совершенно индивидуальное и не поддаётся никакому математическому расчёту и логическому объяснению, но не согласна с тем, что «голова» при этом должна отсутствовать. Согласись с тем, что предназначение мужчин и женщин в этом мире совершенно неодинаково и психика у нас тоже разная. Так матушка природа распорядилась и, большую ответственность за продление рода, отвела женскому сословию. Человек как самое разумное существо подчиняется тем же законам природы. Мать, в том числе и человеческая, вынашивая под своим сердцем детёныша, связана с ним физиологически и духовно, она готова ради него на страдания и муки от рождения до самой смерти. Даже самый любящий отец, прочувствовать и испытать этого не сможет. Вот поэтому, женщина, как более ответственная за продление рода своего, при создании семьи просто обязана думать о том, с кем она связывает свою судьбу, будет ли счастлива с ним и будут ли обеспечены и желанны дети.

– Ты так говоришь, будто сама прочувствовала то, о чём толкуешь и открываешь мне глаза на вещи, над которыми я никогда не задумывался.

– То, о чём я тебе сказала, – истина, выстраданная всем женским родом и изложенная в учебниках психологии, которую мы изучали.

– Я ещё таких умных книг не читал, но с тобой согласен, хотя нам об этом рано говорить.

– Рано или поздно, но знать об этом надо. Законы природы игнорировать вредно и опасно. А теперь я предлагаю закрыть тему продления рода человеческого и приступить к более приятному мероприятию – изучению достопримечательностей Ленинграда. Сейчас мы примкнём к одной из экскурсионных групп, послушаем профессиональных гидов и посмотрим шедевры творения рук человеческих.

Так мы и сделали. Возле Казанского собора собралась группа туристов, видно по всему, из Средней Азии. Мужчины были в длинных ватных халатах и тюбетейках, а женщины – в широких цветастых платьях, шароварах и покрытые платками. В платьях и платках преобладал красный и чёрный цвет. Видно они ещё слабо понимали русский язык и поэтому экскурсовод рассказывал неспеша, чётко формулируя каждую фразу. Там же было и несколько европейцев, к которым присоединились и мы. В течение двух часов ездили по городу, и за это время я больше узнал о его истории, чем за два с лишним предыдущих месяца. Уставшие, голодные и полные впечатлений, зашли в городскую столовую, поели и немного отдохнули. И тут Лена мне сказала:

– Вася, я обещала с тобой потанцевать, но сегодня у нас не получится, потому что мне сейчас надо ехать в общежитие и готовиться к отъезду, а танцевальную площадку обязательно посетим, как только я вернусь из Москвы.

– А когда планируете вернуться?

– Точно не знаю, но думаю к началу учебного года будем дома. Так что без меня не скучай, грызи науку и жди.

– Ты говорила, что в сентябре вас посылают на практику?

– Да, но где она будет проходить, мне пока неизвестно.

– Это значит, у нас с тобой остался месяц?

– Выходит так.

– А ты мне из Москвы напишешь?

– Нет, не люблю заниматься бумагомаранием. Приеду, встретимся, обо всём и поговорим.

На этот раз Лена была более сдержана, меньше смеялась и шутила. Возможно переживала за исход важного и ответственного соревнования. И попрощались мы холодно. Она подала мне руку и сказала:

– До встречи! Приходи первого сентября в скверик, что возле общежития, в пять часов. Найдёшь?

– Конечно. Желаю победы и скорейшего возвращения на родную землю. Я буду ждать и верить, что ты выступишь успешно.

Она, улыбнувшись, сказала: «Спасибо» и скрылась за дверью общежития. Я постоял ещё несколько секунд и угрюмо пошёл прочь. Остаток дня провёл в своей комнате, преследуемый тревожными мыслями. На этот раз разлука пошла на пользу. Я привёл в порядок все свои конспекты, проштудировал лекционный и практический материал и был готов сдавать хоть сейчас экзамены.

… Первого сентября мы встретились. Лена была угрюма и подавлена. Её плохое настроение объяснялось тем, что выступила она не столь успешно, как хотела. Я пытался её успокоить и убедить, что четвёртое место в личном зачёте, которое она заняла, тоже престижно и почётно, но она, максималистка, так не считала.

Весь вечер мы разговаривали на отвлечённые темы, но в её поведении я не увидел ни радости, ни оптимизма. Это подействовало и на моё настроение. О ходе соревнований она не хотела говорить, но когда речь зашла о моих друзьях–планеристах, она оживилась, сказав, что заняв призовые места, Валентин и Николай вытянули Ленинградскую команду на второе место. Я невольно спросил её:

– Лен, а сколько команд участвовало в соревнованиях?

– По авиаспорту пять, а по другим дисциплинам восемь.

– И ты расстраиваешься, что неудачно выступила? Я считаю, занять четвёртое место из сорока участников – это очень хороший результат. К тому же, всякое поражение даёт толчок к переосмысливанию системы подготовки, к росту, самосовершенствованию.

– Может для кого–то и хороший, но не для меня, – я рассчитывала на большее.

Я понял, что продолжать болючую тему соревнований нежелательно и заговорил про поэзию. Для начала выбрал творчество Сергея Есенина, его короткую жизнь и загадочную смерть в Ленинградской гостинице «Англетер». Несмотря на то, что в тридцатых годах книг со стихами поэта было очень мало и творчество его не афишировалось, в студенческих кругах его знали, любили и почитали. К моей радости, я попал в точку, Лена знала множество стихов Есенина и стала их декламировать. Она с таким чувством прочитала «Анну Снегину», что мне подумалось, звездой эстрады и кино она могла быть, займись этим делом всерьёз. Тут наши увлечения совпали. Я тоже много знал стихов народного поэта и с огромным желанием стал читать их Лене. Мне нравились его стихи, написанные в Баку, под названием «Персидские мотивы», и я с азартом и вдохновением стал читать:

«Мы в России девушек весенних

На цепях не держим, как собак.

Поцелуям учимся без денег,

Без кинжальных хитростей и драк…»

Лена слушала и улыбалась. Ей видно было приятно видеть во мне человека близкого по духу и увлечениям. Мы продолжили литературную тему и всюду находили точки соприкосновения. Лена оттаяла и до конца вечера была ласковой и приветливой. Она меня уже не подкалывала и прониклась ко мне уважением и теплом. Расстались мы больше друзьями, чем влюблёнными. У меня было желание поцеловать на прощание девушку, но моя нерешительность и страх быть непонятым, давили на меня тяжелым грузом и не давали выхода эмоциям. Моё предложение встретиться завтра она отвергла, объяснив тем, что всю неделю будет занята подтягиванием хвостов, которые появились вследствие пропусков занятий в период спортивных сборов и соревнований. Мои аргументы о том, что у неё осталось чуть больше двух недель, действий не возымели. На это она категорически заявила: «Не надо находиться постоянно в плену эмоций и грёз, ими надо уметь управлять. Сначала дело, а потом досуг». Я тоже придерживался, как и большинство молодёжи нашего времени, такой формулы, но такое заявление меня немного обидело. И потом все мои предложения о месте и времени свиданий она отвергала и назначала свои. Меня это тоже несколько насторожило. Время ещё было не позднее, но Лена засобиралась домой. Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней, так как видел, что она устала и никакие развлечения ей не всласть. На прощание она сказала: «Вась, извини, я сегодня никакая. Приходи в воскресенье в парк в два часа дня. Там будет опять играть духовой оркестр. Сходим на танцы, покатаемся на лодке, поговорим, отдохнём, отвлечёмся от дел будничных». Меня не надо было уговаривать и привлекать этими соблазнами. Я был бы счастлив только лишь тем, чтобы она была рядом и я мог видеть её очаровательную улыбку, слышать спокойный ласковый, задушевный голос. Поэтому не раздумывая, ответил:

– Хорошо, я буду ждать тебя у центральных ворот.

– Договорились. До свидания. Желаю успехов.

Я придержал её руку в своей, надеясь удержать её хоть на несколько минут, но она мягко высвободила её и скрылась в подъезде своего общежития.