Текст книги "Вларос Мудреца (СИ)"

Автор книги: Александр Властанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Здравствуйте. Я веду расследование этого ужасающего происшествия. – Марк, как обычно, холодным голосом оповещал официальную точку зрения. – Экспертиза установила, что всему виной является шайка нелегалов, некоторые из которых были вооружены самодельными взрывными устройствами. Прибыли они вчера вечером в космопорт Сталеграда, прилетев на торговом корабле «Ренингтенаус» под видом механиков. Капитан «Ренингтенауса» имеет лицензию на продажу микроэлектроники, некоторых металлических сплавов и различного рода химического вещества, он около десяти лет назад заключил контракт с корпорацией «Микролок» на доставку необходимых материалов. Вечером шайка нелегалов проводила техническое обслуживание грузовой техники и, сговорившись с охраной этой корпорации, на месте собрала взрывные устройства. Самую большую взрывчатку с внешним видом радиоизлучателя утром вынесли через главный вход и тут же привели в действие. Нелегалы-смертники начали привлекать к себе внимание, пытаясь собрать как можно больше граждан на перекрестке прямо у входа в «Микролок», после чего применили самодельные взрывчатки. Началась серия взрывов гравимобилей. Граждане ценой своей жизни пытались остановить нарушителей. Навязали драку. Старались своими силами остановить нелегалов. Однако, когда прибыл отряд ОСБ, было уже поздно... Хоть мы через громкоговорители гравилета приказывали людям разойтись, но наши слова услышаны так и не были. Главная взрывчатка под видом радиоизлучателя пришла в действие, унеся жизни настоящих героев. Память им вечная... Затем мы начали операцию по спасению выживших. В данный момент они находятся в больнице. Мне очень жаль, что из-за алчности некоторых личностей случилась такая трагедия. Капитан корабля «Ренингтенаус» сознался в том, что знал о намерениях террористов, но жадность его погубила. Он и коррумпированная служба охраны «Микролока» уже арестованы. Скорее всего, их ждет высшая мера наказания.

На этом видеофайл заканчивался, а Дмитрий продолжил свое сообщение со словами, что и здесь нечто странное произошло. Этот инцидент чем-то связан с прошлым, когда произошло якобы дорожно-транспортное происшествие. Жертвы смертельного радиоактивного газа, который вызывает галлюцинации, не поправились в больнице, как вещали в новостях. Их действительно положили в больницу, затем перевезли в научно-исследовательские центры. На самом деле пострадавшие сознание не теряли, хоть их организм все еще продолжал функционировать, но те граждане оставались безумными, как будто лишились души. Вылечить их не смогли, и в итоге всех умертвили. Вскрытие показало, что все клетки головного мозга были полностью уничтожены, искажены и мутированы.

Похоже, Марк именно про этот теракт в открытке мне и говорил. Дмитрий тоже этой новостью решил поделиться. Странно как-то это все, а особенно то, что историк хочет рассказать мне еще и о результатах своего расследования, а ведь мы знакомы были лишь один день. В добавок ко всему меня еще официально считают сумасшедшим, и даже я сам как-то начинал сомневаться в реальности происходящего. Что же он хочет?..

– Доброе утро, – наконец-то врач решил меня навестить, – меня зовут Эрнест Хоуп, я ваш лечащий врач. Вы помните меня? Мы уже как-то встречались раньше.

– Да, помню, – неуверенно ответил, вспоминая, был ли он в регистрационном отделе, хотя в списках сообщений его вот только что и увидел. И что же это получается? Таким вопросом Эрнест проверял мою память и адекватное состояние? Да... дела совсем плохи... ну, во всяком случае, психиатра искать уже не придется, он сам ко мне заявился.

– Обследование выявило, что у вас нарушена мозговая деятельность. Наблюдается резкое отклонение от нормы, и возможно именно из-за этого проявляются провалы в памяти, но еще было обнаружено нечто странное. Ваши провалы заполняются неизвестной нам информацией, иными словами у вас перезаписывается память. Не поймите меня неправильно, но мы не можем вас выписать, пока не стабилизируем состояние, но для этого требуется провести серию экспериментов с сознательной вашей личностью.

«Оказывается, как все просто... Перезаписывающиеся провалы в памяти. Всего-то, – с унынием подумал про себя, – в этом случае далеко не факт, что я из прошлого. Дмитрий сразу же подобное подметил при первой нашей встрече. М-да уж... И что же делать теперь? К чему стремиться?»

– Константин, вы меня слушаете? – доктор обеспокоенно провел металлической палочкой перед моими глазами, которые я тут же перевел в его сторону, и лишь слегка кивнул. – Не стоит так переживать по этому поводу. Все будет хорошо. Вы обязательно поправитесь. Вот возьмите, пожалуйста, – врач коснулся своего нейродатчика, показывая глазами, что отправил мне сообщение, – здесь представлен график ваших процедур. Следите за временем и добросовестно посещайте указанные кабинеты. Ах, да... вы это можете и не знать, но если что, то время показывается при использовании нейродатчика. Все необходимое в этом шкафу. На сегодня все, приятного вам отдыха, – улыбнувшись, Эрнест поклонился и медленной походкой вышел из комнаты.

По графику мне, как минимум, еще месяц в больничке лежать, ежедневно беседуя с Эрнестом и посещая всякие исследовательские лаборатории. Даже курс таблеток поминутно прописан. К счастью, сегодня у меня выходной. По плану психическая реабилитация, плавная мышечная нагрузка и восстановление способности ходить, ну и, конечно же, наблюдение со стороны врачей, которые на удивление ко мне и не зайдут, поэтому все процедуры предстоит выполнить самостоятельно, а все необходимое уже находилось в палате. Что же эта за больница такая, где пациент самолечением занимается? Ну, возможно, оно и к лучшему. Сейчас меньше всего хочется с кем-нибудь общаться на какие-то там умные темы, а особенно в области медицины. Хм... в конце этого дня на основе собранной статистики ставится оценка на адекватное восприятие, способность говорить и мыслить, а также физической развитости, то есть любые мои действия фиксируются, и эта оценка повлияет на корректировку графика. М-да... Похоже результаты не обрадуют врачей, ведь мне лень даже постараться приподняться с постели, не говоря уже о попытках проверить свои ноги, ведь судя по сообщению у меня еще и мышцы атрофированы. Позвонить Марине что ли?

– Ва-а-ау! Ты очнулся?! Как себя чувствуешь? Все нормально? – затараторила она, не позволив даже слово вставить.

– Ага, привет, – устало произнес я. – Вот только что проснулся и решил сразу же позвонить.

– Правильно! Ты даже представить себе не можешь, как за тебя переживали! Особенно, каково мне. Тогда утром хотела приятное тебе сделать, вкусненькое приготовила, а ты все не просыпаешься... – ее голос как будто срывался, и она вот-вот расплачется, что мне аж как-то стыдно стало за себя, ведь Марина горевала из-за меня.

– Как же жаль, что пропустил замечательный завтрак. Надеюсь, он еще не остыл? – попытался было разрядить обстановку не слишком удачной шуткой.

– Растаял! Жди меня, я сейчас приеду, – и оборвала связь.

Надо же... Я действительно не забыт, даже переживали за меня, письма присылали, а также навещали. Все-таки повезло, что Марину встретил. Как же был рад ее услышать, а сейчас в предвкушении увидеть. Надо бы и Дмитрию позвонить, просил он ведь, но так лениво что-либо обсуждать. Однако я должен быть ему благодарен.

– Приветствую, – радостно откликнулся он. – Как поживаешь? А то надолго же ты пропал... Кстати, прочитал мое сообщение?

– Да, довольно интересно.

– Отлично! Это... извини, мне сейчас немного некогда. Завтра к тебе заеду и все обсудим, – и снова наступила тишина в моем сознании.

Как же удачно все складывается. Дмитрий проблемами не загрузил, а Марина уже в пути. Даже трехмесячная кома не столь печалит, как могла бы быть. Все равно отрезан я от мира сего, не имея ни прошлого и ни будущего, лишь настоящее сейчас предо мной, а оно в больнице этой. Мудрец... Плод моего воображения или действительно с ним встречался? Если он реален, то это его я видел сон, им во сне я был? Ярко-оранжевые глаза определенно принадлежали ему. Но, а как же лицо? Почему оно мое? Хотя при первой встрече с Мудрецом под густой растительностью пряталось именно оно... И загруженный мыслями практически до обеда неподвижно пролежал на кровати, пока Марина силой не подняла меня, после чего началась пытка.

– Ко-о-остя, давай-давай, еще шажочек, – весело подбадривала Марина, стоящая в другом конце комнаты. – Тебя дома уже заждались.

– Угу, – простонал я, весь напрягшись, что аж лицо покраснело, не говоря уже про надетый мокрый халат. Хоть на мне и было что-то наподобие экзоскелета, позволяющего ходить даже парализованным, но мне он явно не помогал, видать система поддержки двигательных функций динамически отключалась, но зато упасть в нем практически невозможно, даже если намеренно попытаться, а также электрическая стимуляция не позволяла мышцам забиться. И все-таки... Кто меня за язык потянул рассказать Марине, что встать с кровати тяжело? Да она же сумасшедшая, сразу предложила тренировку в каком-то двигательном комплексе «Хайстеп», аккуратно сложенном в шкафу для медицинских устройств, который находился в моей палате. Самое ужасное, что результат шаг в несколько секунд ее не удовлетворил, поэтому она устроила мне марафон по длинному прямому коридору, соединяющего все палаты этажа.

Уже как час пациенты умиляются моими никудышными достижениями, постоянно перешептываясь между собой, а Маринка все продолжает кричать на весь коридор, привлекая излишнее внимание и заставляя меня лишний раз застыдиться. Ну, во всяком случае, оно того стоило, способность ходить постепенно возвращалась, и уже под вечер легким темпом смог пробежаться по всему коридору даже без помощи экзоскелета.

Как же неудобно было встречать Маринку всю в слезах, прыгающую на меня обниматься, неспособного даже руку поднять. Никогда не ощущал подобного, но, похоже, такое состояние души называют влюбленностью, ведь даже у меня выступила скупая мужская слеза при виде ее прекрасной улыбки или от запаха различных принесенных вкусностей, а может и вовсе от стыда своей беспомощности. Но одно я уяснил предельно точно – дальнейшую свою жизнь проведу я с Маринкой хотя бы в качестве друга. Целый день она пробыла со мной, всячески поддерживая и беспокоясь о моем состоянии, и, к счастью, очередных провалов в памяти не наблюдалось. Мой диагноз девушка уже прочитала, скинул я ей свой график, где в подробностях все расписано, но поинтересоваться о воспоминаниях она не решилась, несмотря на то, что еще при регистрации Марина узнала о моем прошлом, которое ее сильно заинтересовало. Удивительно, но сегодня разговор не выходил за рамки настоящего времени, что позволило мне немного расслабиться и позабыть о страшном сне.

– Марина, – после ужина я обратился к ней, сидевшей вместе со мной на скамейке, расположенной на крыше больницы посреди цветочного сада и декоративных густых деревьев. Хорошо, что Эрнеста Хоупа удалось уговорить под наблюдением подышать свежим воздухом.

– А? – отвлекшись от ночного звездного неба, откликнулась она и нежно улыбнулась.

– Тебе история Великой Войны хорошо известна? – решился все-таки на неприятную мне тему с надеждой плавно перейти к обсуждению недавнего сна.

– Если честно, то не очень. В этом папочка эксперт, а я лишь в общих чертах могу что-либо рассказать. А что такое?

– Да так, пытаюсь в себе разобраться...

– С тобой все нормально, – она резко меня перебила. – Я лично верю, что ты жил в эпохе до Великой Войны, просто иначе быть не может. Ты же сто-о-олько всего интересного смог рассказать, сколько и писатель-фантаст не смог бы придумать.

– Ну, что ты говоришь, – усмехнулся я. – В мое время полно писателей описывали мир будущего, близкий к этому. Но вдруг мою память изменили? Вдруг я искусственно создан несколько месяцев назад? Поэтому нет гарантий, что, в самом деле, тогда жил.

– Кость, могу дать совет не заморачиваться. Человек живет воспоминаниями прошлого и поступает согласно им. Даже если твое тело родилось здесь, то душа осталась прежней. Верь своим чувствам, а не гипотезам каких-то там ученых.

– Действительно, – Марина меня убедила. И в самом деле, зачем я заморачиваюсь? Ведь не столь важно, откуда и кто я, важно то, как поступаю в данный момент. Однако разобраться в собственной аномалии все-таки необходимо. – Но есть вещи, которые хочется понять.

– Какие? – спокойно спросила она и приготовилась внимательно слушать.

– Пока я лежал в коме, все это время мне снился один страшный сон. Про войну. Я возглавлял Императорский полк Гвардии и боролся с армией Кенси. Это против него велась Великая Война?

– Да... – Марина удивленно протянула.

– Самое поразительное, что я жил в этом сне. Помню его мельчайшие детали. Под конец даже управлял им, и вот тогда захотелось сделать одну единственную вещь – это глянуть на себя. В итоге в отражении собственного меча увидел лицо, похожее на мое. Но не это было самым удивительным, поразила необычная форма глаз ярко-оранжевого цвета, в которых как будто полыхало восходящее солнце, испускающее первые лучи света.

– Ммм... – непонимающе промычала она. – Попробуй описать своего полководца и прочие детали сна моему папочке. Он как раз завтра собирался к тебе заехать. Извини меня, но я действительно не разбираюсь в тематике Великой Войны. Но то, что возглавлял Императорский полк Гвардии – это очень круто. А какой именно батальон? Их же много различных.

– Да всеми, которые были. «Разрушитель», «Самурай», «Фокус»... еще вроде «Штурм». Ну, а также различной техникой и авиацией.

– Чего?! – Ее глаза широко распахнулись. – Я, конечно, могу и ошибаться, но руководить столькими батальонами Императорского полка может либо Вечный Император, либо Его военный советник. Тебе обязательно нужно поговорить с папочкой.

Глава 11. Восьмой

Впервые я выспался крепким сном. Ни ощущения невесомости, ни различных световых огоньков, мелькавших пред глазами, лишь мягкая кровать да абсолютная тьма, сопровождающая меня. При пробуждении впервые обратил внимание на отсутствие звуков за исключением собственного сопения, казавшегося невероятно громким. Так и с ума сойти можно, поэтому и лежать становилось как-то неуютно. Энергично вскочил с кровати и первым делом взглянул на время. Отлично, семь часов утра 26 июля, то есть прыжка во времени нет. Записал свои мысли в дневник, завести который вчера вечером посоветовал Эрнест. Хоть отклонений в психике и не обнаружено, но для самоконтроля мне все же необходима записная книжка, с помощью которой смогу быть уверенным в окружающей реальности. В нейроволновом датчике связи существовала возможность вести дневник, но Эрнест был категорически против ее использования. Объяснил это тем, что отсутствует рукописный ввод текста, вместо которого имеется только печатный, а старые записи к тому же можно удалять. Это приводит к тому, что в случаях провалов в памяти есть вероятность того, что я отредактирую собственный дневник, запутав тем самым себя.

Пока я осмысливал сказанное, Эрнест спросил: пишу ли я рукою. Естественно я умею писать, в университете даже учился. Однако данный вопрос был вполне уместен, потому что в этом мире даже мало кто задумывался рукою писать, голографическая клавиатура нейродатчика всегда же с собой. К чему это он спросил стало ясно, когда я получил в руки электронный дневник под названием «Кикул» одной известной фирмы, про которую я, естественно, ничего не слышал. Причем тут значимость рукописного ввода я сразу не понял, но Эрнест тут же пояснил, что якобы нейродатчик можно взломать, после чего появляется возможность удаленно просматривать или даже редактировать заметки, то есть при провалах в памяти меня будет легко запутать. Выходит, благодаря собственному почерку смогу быть уверенным в достоверности написанного. Его-то подделать гораздо сложнее.

Кикул выглядел как прозрачный голографический лист бумаги, помещающийся в ладони, но в свернутом виде был не больше миллиметровой черной точки, которая прикладывается к кончику мизинца левой руки. На мои вопросы, не повредится ли Кикул от ежедневного ношения и повседневной деятельности, Эрнест уверил, что устройство для этого и предназначено, поэтому можно не беспокоиться о его целостности и не бояться его потерять. Правда, чем больше про Кикул я узнавал, тем сильнее беспокоился о том, как от него потом избавиться, ведь, как оказалось, он уже был внедрен под кожу, подсоединившись к нервной системе.

– То есть эта точка стала чем-то наподобие родинки? – забеспокоился я.

– Так и есть. Даже если ты поранишься и сорвешь родинку, то Кикул никуда не пропадет, он уже в тебе. Точнее будет сказать везде, – учтиво объяснил доктор, правда, мне от этого легче не стало.

В первую очередь это устройство являлось дневником, поэтому в развернутом режиме Кикул позволял делать рукописные записи, причем в буквальном смысле слова, ведь писать приходилось пальцами, манипулируя голографической ручкой. Это казалось таким забавным, словно магией какой-то овладел. Функция ведения дневника была не единственной у Кикула, ведь даже в свернутом режиме имелась возможность сохранять зрительные образы, запечатленные моими глазами, и записывать звук на различных диапазонах частот, улавливаемый чувствительными рецепторами устройства. Достаточно было об этом лишь подумать и вуаля – все сохранено в памяти дневника. Конкретно в моем случае Кикул будет полезен еще и тем, что в нем просто-напросто отсутствует возможность редактирования и, особенно, удаления каких-либо записей, а откуда у него столько памяти для меня оставалось загадкой.

Больше трех часов понадобилось, чтобы вспомнить и записать все свои мысли, прерываясь на какие-то непонятные процедуры по сканированию головного мозга и на прием различных таблеток неизвестного назначения. После изнуряющих плановых тренировок на развитие памяти я наконец-то смог спокойно плюхнуться на мягкую кроватку в предвкушении желанного многочасового сна. Однако все мои ожидания с треском рухнули, когда услышал я входящий звонок от Дмитрия.

– Приветствую, – начал он. – Как же я безумно рад, что с тобою все в порядке. Это... я тут уже подъехал, но... не мог бы ты спуститься вниз к холлу головного корпуса. Кое-что показать хочу.

– Хорошо, я сейчас, – задумавшись, ответил я. Что он там показать хочет? Может просто лень подниматься? Ну, прогулки во всяком случае мне полезны, не сидеть же целый день в палате. К тому же в том холле еще я не бывал.

Путь до главного корпуса, где располагалась центральная регистратура, и красовались информационные стенды, оказался довольно затруднительным. Мало того, что выход из моего неврологического отделения по вопросам аномалий головного мозга сопровождался через скан-ворота, определяющие способность моего организма противостоять внешним факторам и остаться в стабильном состоянии без постоянного наблюдения, так еще пришлось объяснять врачам цель моего убытия. Естественно, наблюдение так и не сняли, ведь заметно было, как один и тот же врач на удалении пятидесяти метров шел за мной, делая вид, что он тут ни при чем. После своего отделения я следовал указателям, коих было достаточно, чтобы разобраться по каким коридорам стоит идти и на каких лифтах спускаться. Минут десять путешествия, и перед моими глазами предстал громадный холл головного корпуса, оборудованный всем, что только можно себе представить: сопровождающие роботы с мобильной аптечкой и даже с носилками; летающие дроны, сигнализирующие о закрытии или открытии регистрационных окон, а также показывающих график занятости врачей; голографические стенды со всевозможной рекламой медицинских препаратов, купить которые можно прям в этом холле, подойдя к роботам-продавцам, хаотично движущихся меж очередей и завлекающих покупателей; залы ожидания с предоставлением услуг длительного отдыха и даже небольшие ресторанчики, в одном из которых показался Дмитрий.

– Марина что-то говорила про твои сны, ты можешь подробно все описать с самого начала? – спустя несколько минут поинтересовался Дмитрий, принявшись внимательно слушать, сидя со мной за одним столом, на котором уже разместились различные вкусности, принесенные им.

– Мне снилось два сна про Великую Войну. В первом сне я был лишь наблюдателем, точнее сказать был в полководце. Я жил его личностью, полностью позабыв о себе. Однако после пробуждения вспомнил очень многое, что он видел, слышал и о чем думал. Столько всего нового узнал, вы не представляете. Выходит, я как будто вселялся в него. Так вот... во сне полководец руководил войском численностью в пятьдесят тысяч великих воинов. Это были императорские гвардейцы из различных батальонов: «Разрушитель», «Самурай», «Фокус», «Штурм», а также отряды военной техники. Помню все их вооружение, даже мельчайшие характеристики, не говоря уже о том, как они выглядят. Но больше всего поразила бойня на выходе из крепости Яматаун. Я подчинил пространство вокруг себя, создавал черные микродыры и хлопком их взрывал, замедлял других и ускорял себя, а после огромным мечом всех убивал...

– Извини, что перебиваю, но не мог бы ты сказать, против кого воевал?

– Ах да... Кенси... определенно Кенси.

– Хорошо, а какова численность его армии была?

– Сотня варваров на одного бойца, – задумчиво произнес я. – Получается всего около пяти миллионов, но в Яматауне далеко не основные силы засели. Их определенно было меньше двухсот тысяч.

– А крепость взяли?

– Да. По плану дальше необходимо было продержаться несколько дней, после чего штурмовать Оттако – столицу империи Сирос, но в конце первого сна я пробудился посреди кровавого месива. Ну и проснулся тут же в холодном поту.

– Когда осознал себя ты смог управлять сном? – поинтересовался Дима.

– Эмм... недолго... пару раз крутанул головой и... в ужасе упал на колени, схватившись за рот, удерживая рвоту, – неудобно было это говорить, но все же медленно произнес, как будто находился под неведомым гипнозом. Похоже, Дмитрию было крайне неприятно такое слышать, но он жаждал новую порцию информации, жадно глотая каждое слово.

– Интересно... А что-нибудь примечательное еще заметил в первом сне?

– Знамя нес. Точно такое же, как и действующая символика в Империи. Святое солнце, пронизывающее тьму. Название, возможно, пошло от одного знакового события, произошедшего во время той битвы. Именно тогда первые солнечные лучи за два столетия пронзили бесконечные черные тучи. Кстати о тучах. Из сознания полководца я точно уяснил, что вот те бесконечные черные тучи действительно покрывали Землю почти два столетия. Однако холода я не чувствовал, и даже снега не было, вместо него лишь пепел вечно сыпался с неба. Что и странно, ведь солнце не всходило долгое время. Да и светлее было, чем обычно ночью...

– Земля обогревалась жаром Великой Войны, – историк с необычной интонацией вставил слово, процитировав какого-там философа. – А насчет происхождения символики, то так оно и есть. Тот день вошел в историю как первая победа света над тьмой. А про второй сон что можешь сказать?

– А вот он был поинтереснее, – начал я энергично делиться впечатлениями. – Все эти три месяца комы я пробыл во втором сне, который являлся прямым продолжением первого. Моя армия задержалась в Яматауне из-за непредвиденного. Появились какие-то гипнолеры и просто брали под контроль моих бойцов. Несмотря на то, что солдаты теряли рассудок, их боевые навыки никуда не девались, поэтому мы понесли огромные потери. Зомбированные солдаты до последнего себя не выдавали, пока им не выпадала возможность нанести сокрушающий удар в спину. Выживших осталось чуть больше семнадцати тысяч, и уцелело лишь несколько десятков единиц военной техники. Ах да, зомбированные теряли еще и осмысленность речи, потому что постоянно что-то невнятное бормотали, правда, иногда кричали: «За святого Кенси».

– Вот оно что... А в этом сне ты себя осознанно ощущал?

– Да, на этот раз я понимал, что делаю и зачем делаю. Забавно-то как было помнить все то, что помнил полководец, но при этом давать себе оценку. Как будто две личности слились воедино. Правда от перегрузки сознание все же потерял, но зато перед этим почувствовал какого это размышлять объемными образами, параллельно оперировать неисчислимыми мыслительными процессами и одновременно чувствовать все то, что происходило в радиусе нескольких сот метров вокруг меня.

– Просто поразительно, – Дмитрий радостно прервал мой рассказ о сне. – Судя из рассказанного, ты был Императором и описывал победоносное шествие пятидесятитысячного войска, о котором сложено бесчисленное число песен и легенд. Правда, про гипнолеров я слышу впервые... Так вот... во всей этой истории самое интересное то, что ты как губка впитал знания из воспоминаний Императора. Теперь многие вещи нашего мира для тебя станут более обыденными, ты даже не сможешь понять, откуда тебе то или иное известно. Кстати, а в лице Императора ты про Цитадель не задумывался? Она еще не существовала, верно?

– Еще нет... Про нее ни единой мысли.

– Все сходится. После взятия Оттако Кенси сбежал в Южную Америку, заручившись поддержкой третьей стороны. Возможно, ты не знаешь, но мир тогда был поделен на три государства.

– Я знаю, – резко перебил своего собеседника, даже не задумавшись, откуда мне это известно. – Ой, извините. Продолжайте, пожалуйста.

Дмитрий озадаченно посмотрел на меня, не вымолвив и слова, затем продолжил свою мысль:

– Поначалу мы воевали лишь с империей Сирос, императором которой был Кенси, но после взятия Оттако уже противостояли всему миру. Война продолжилась, и мы начали сдавать свои позиции. Северную часть этого континента противник быстро занял, поэтому было решено построить Цитадель, объявив ее новой столицей государства. И только чудом мы ее удержали. Правда, ходит легенда про Великую Лучевую Пушку, установленной на вершине башни, но мне как-то не верится в ее существование, ведь ни одного факта использования Пушки документально не подтверждено. Да и на вершину башни разрешено подняться лишь президенту и начальнику Планетарной службы безопасности, которым запрещено разглашать государственную тайну.

– Хм... А известно, как долго длилась Великая Война и что было до нее?

– Над этими вопросами историки вместе с археологами бьются на протяжении всего времени существования Империи. Ну, правильнее сказать от установления мира – события, завершившего войну, когда все бывшие правители подписали акт о капитуляции и о присоединении к Вларосу. Удалось узнать лишь, что наша Империя сформировалась во время войны, за пятьдесят лет до ее конца, а все, что до этого было, оказалось унесенным ветрами Великой Войны, в том числе и подтверждающие факты о ее продолжительности. Всегда казалось подозрительным, что единственный свидетель и особенно ветеран – Вечный Император – так и не поведал нам истину минувших дней. Ну, понять его можно. Думаю, не всякий согласится заново пережить все ужасы войны, лучше уж про них всячески позабыть.

– Ясно... – огорчившись отсутствием информации, медленно протянул я. Даже воспоминания полководца не содержали в себе представления о довоенном мире, но тут вспомнил свое лицо в отражении меча и испытывал некоторое волнение, что вдруг действительно на него похож. – А кратко про Вечного Императора что вы можете рассказать? Как он хотя бы выглядит?

– Ты и вправду не знаешь? Отец-основатель, известный даже далеко за пределами Влароса. Во всех городах стоят памятники Ваалстанину, во всех домах висит его портрет, все носят с собой всевозможные значки с изображением Императора. Куда ни посмотришь, увидишь его. Либо на бумаге, либо на металле, либо на экране. Кстати, да... – Дмитрий вдруг пристально начал меня осматривать, разглядывая буквально каждый миллиметр, – а ты ведь практически копия нашего Императора! – Фролов резко остановился, задержав дыхание.

– Разве? – тихим голосом я ошарашенно прошептал, лихорадочно прокручивая последние моменты из сна, когда с каждым поворотом лезвия меча мир начинал трястись все сильнее и сильнее. – Значит, это не плод моей больной фантазии? Ведь в конце сна успел-таки глянуть на себя и увидел человека, очень похожего на меня, но только возрастом чуть старше, лет на десять где-то. Особенно поразили ярко-оранжевые глаза, отражающие окружающий мир, причем глаза эти непрерывно полыхали, – и тут же вспомнил Мудреца, у которого такие же глаза. Говорить про него или нет? Думаю, пока еще рано рассказывать о нем. Но в этом случае, что удивительного в глазах из сна? Ну, необычной они формы, да и только. Или же я увидел реальное лицо Императора без каких-либо дополнений моего бурного воображения?

– Вот посмотри на мои значки, – он суетливо достал из своего чемодана пакетик со значками, на которых изображен Властитель, историк их коллекционировал уже на протяжении многих лет. – Тут Император изображен в профиль. Это лицо ты видел во сне? И глянь на правый глаз. Такой был во сне? Ой, точно! Вспомнил, что я тебе хотел показать. Здесь в холле заметил большую картину, пойдем за мной. Образ срисовывали с самого Императора лучшие художники Влароса.

Пока Дмитрий говорил о картине, я разглядывал значки с изображением Императора в профиль. Без всякой электроники или иных проявлений совершенной технологии, здесь только крепкий металл черного цвета с разноцветными красками. Я удивился, что мы действительно похожи, и еще больше в этом убедился, когда увидел портрет, изображающего правителя, повернувшегося в пол-оборота направо, но лицом к зрителю. Он действительно был копией меня, точнее я был Его копией. Без бороды и усов, но с длинными и объемными прямыми волосами, аккуратно скрывая шею сзади. Однако на уровне ушей их кончики были как будто наэлектризованными, загибаясь таким образом, что создавалось нечто наподобие ореола из золотистых волос. Левую руку положил на грудь, а правую руку вытянул вперед, держа необычный полутораметровый клинок, символизируя движение вперед. Правую ногу поставил полуметровую ступень, а левая осталась на земле. Император был облачен в массивную черную броню с необычными символами на ней, а сзади него развивался длинный багровый плащ. На заднем плане лучи солнца пронизывали бесконечные красные тучи. Прям как в моем сне о Великой Войне, но картина не демонстрировала то событие, а символизировала стремление к светлому будущему, стремление справиться со всеми трудностями, стремление движения вперед. Ну, и без символики святого солнца, пронизывающего тьму, не обошлось. Люди, стоявшие у картины, оборачивались ко мне, пристально рассматривая мое лицо с некоторым удивлением, и тихо что-то обсуждали. Я прекрасно понимал их чувства, ведь и сам не смог скрыть откровенный шок.