Текст книги "Грани русского раскола"
Автор книги: Александр Пыжиков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)
Тем не менее усилия по сколачиванию большинства продвигались медленно. Ускорили дело заинтересованные лица из состава правительства, и в первую очередь Главноуправляющий земледелием и землеустройством А.В. Кривошеин. С лета 1913 года в думе наметилось некоторое оживление, связанное с интригой против Председателя Совета министров В.Н. Коковцова. Это почувствовал прежде всего он сам, отметив, что впервые в резкую оппозицию к нему встала правая часть думы[1280]1280
См.: Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 годы. Кн. 2. С. 136-137.
[Закрыть]. Правые даже решили не аплодировать во время его выступлений в ходе бюджетных прений[1281]1281
См.: Донесения Л.К. Куманина из министерского павильона Государственной думы // Вопросы истории. 1999. №7 С. 3.
[Закрыть]. Затем фракция националистов неожиданно подняла вопрос о выкупе казной Киевско-Воронежской железной дороги, управляющим которой являлся родной брат премьера. Как утверждалось, руководство дороги ведет хищническую эксплуатацию линии, избегает всяких производительных расходов, пренебрегает нуждами людей. К этой критике присоединились лидеры других фракций: все не на шутку озаботились судьбой конкретной железнодорожной ветки[1282]1282
См.: Там же // Вопросы истории. №3. С. 5-6.
[Закрыть]. За всеми перечисленными публичными выпадами стоял именно А.В. Кривошеин: опытный царедворец отлично знал, что расположение императорской четы к В. Н. Коковцову таяло на глазах, и потому решил перейти в наступление.
Назначение Председателем Совета министров И.Л. Горемыкина в конце января 1914 года означало, что процесс создания думского большинства переходит в активную фазу. Причем инициативу теперь взяло в свои руки правительство, незамедлительно заявившее о тесном взаимодействии с Государственной думой – основой внутренней политики государства. Как замечал новый Министр финансов П.Л. Барк, эту линию олицетворял именно А.В. Кривошеин, который в действительности руководил и новым Советом министров, и его председателем[1283]1283
См.: Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение. 1966. Кн. 169. С. 73.
В своих мемуарах Барк пишет, что он являлся давним протеже Кривошеина, который представлял его еще Столыпину в качестве «подходящего лица для получения портфеля министра финансов». Однако гибель Столыпина помешала осуществлению этой комбинации. К данной теме Кривошеин вернулся осенью 1913 года. Барк был назначен одновременно с премьером Горемыкиным в конце января 1914 года // Там же. 1965. Кн. 157. С. 59-61.
[Закрыть]. Уже 1 марта 1914 года состоялось знаковое мероприятие: совещание ряда министров нового кабинета с президиумом ГД и членами бюро всех фракций. Добавим, что оно было посвящено военным вопросам, к обсуждению которых думцы допускались крайне неохотно. Жест произвел большое впечатление: его расценили как первый шаг в преодолении отчуждения между властью и обществом[1284]1284
См.: Политические известия // Русские ведомости. 1914. 2 марта; Первый шаг // Голос Москвы. 1914. 4 марта.
[Закрыть]. Причем все это происходило на фоне громких заявлений лидеров основных партий о единении. Выделим программную статью видного кадета В.А. Маклакова, который ратовал за «превращение Думы 3-го июня в прогрессивную думу», что «поднимет к ней интерес и симпатии страны больше, чем красноречие»[1285]1285
См.: Маклаков В.А. Тактика оппозиции // Русские ведомости. 1914. 23 февраля.
[Закрыть]. По его мнению, эта политика менее эффектная, но более ответственная: ее может проводить тот, кто не утратил желания найти выход из тупика[1286]1286
См.: Там же. Здесь будет совсем нелишним заметить, что Маклаков регулярно получал от Главного управления по земледелию и землеустройству, т.е. от Кривошеина, денежные суммы по 10 тыс. руб., которые оформлялись как мелиоративный кредит для реализации какого-то показательного хозяйственного дела // Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. Т. 2. С. 381-382.
[Закрыть]. Дальнейшие события наглядно показали, кто же не утратил такого желания. На протяжении весны активный (несмотря на состояние здоровья) А. В. Кривошеин сочинил и подписал у Николая II рескрипт на имя И.Л. Горемыкина, официально подтверждающий намерение власти тесно взаимодействовать с Государственной думой по всем насущным вопросам[1287]1287
Высочайший Рескрипт на имя Председателя Совета министров был опубликован 7 марта 1914 года всеми ведущими изданиями страны.
[Закрыть]. А в конце мая он добился согласия императора на увольнение из состава правительства лиц, не желающих расширения прерогатив нижней палаты и выступающих против ряда реформ. Речь шла о тех, кто вызывал у думских кругов большое раздражение: о Министрах внутренних дел Н.А. Маклакове, юстиции И.Г. Щегловитове и народного просвещения Л.А. Кассо[1288]1288
См.: Еще о новом курсе // Русские ведомости. 1914. 23 мая.
[Закрыть]. Как говорили, поначалу записка А.В. Кривошеина встретила у Николая II отрицательное отношение; однако в связи с ширящимся недовольством не только политических групп, но и торгово-промышленного сословия предлагаемые шаги были признаны целесообразными. Изменения в составе кабинета намечались на осень 1914 года[1289]1289
См.: Донесения Л.К. Куманина... // Вопросы истории. 2000. №2. С. 22.
[Закрыть].
Из приведенной информации хорошо видно, как умело влиял А.В. Кривошеин на настроения императора. И в этом смысле его роль, конечно, трудно переоценить. Но все же успех в принятии нужных решений был бы невозможен в отсутствие соответствующего фона – и не столько в стенах Государственной думы, сколько в широких общественных слоях. Поэтому повышение политического градуса в обществе становилось заботой тех, кто располагал для этого необходимыми ресурсами. Как именно это следует делать, еще в 1905 году продемонстрировала московская купеческая буржуазия. И теперь ее связи с радикальной публикой пришлись как нельзя кстати. В то время, когда А. В. Кривошеин подготавливал высочайшие рескрипты и записки, купеческая элита мобилизовала революционные кадры. Ряд московских капиталистов во главе с товарищем председателя ГД А.И. Коноваловым собирали представителей социалистических партий для координации своих действий и информирования. На одной из таких встреч присутствовали 27 человек; наиболее актуальным для них был, разумеется, вопрос финансирования партийных организаций[1290]1290
См.: Записка по общественным движениям за первую половину 1914 года // ГАРФ. Ф. 63. 1914. Д. 49-52; Володарский А.М. Ленин и партия в годы назревания революционного кризиса. 1913-1914 годы. М., 1960. С. 40-41.
[Закрыть]. Так, В.И. Ленин, получавший известия от участника этих мероприятиях большевика И.И. Скворцова-Степанова, откровенно просил того не брать меньше десяти тысяч рублей[1291]1291
См.: Письмо В.И. Ленина к И.И. Скворцову-Степанову. 24 марта 1914 года // Исторический архив. 1959. № 2. С. 13.
[Закрыть]. Добавим, что после революции это был далеко не первый контакт социал-демократов с московским купечеством. Как свидетельствуют архивные документы, в 1910 году П.П. Рябушинский передал 12 тысяч рублей на проведение очередного съезда РСДРП (съезд так и не состоялся). Полиция сопроводила эту информацию комментарием:
«Откровенно говоря, причислять Рябушинского к партии социал-демократов никто и не подумает, но взять с него деньги на такие дела более чем легко»[1292]1292
См.: ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1910. Д. 240. Л. 7.
В начале июля РСДРП собиралась созвать свой всероссийский съезд (около 200 человек). Обязательство гарантировать безопасность его проведения брали на себя финны; но они поставили условием, чтобы на съезде в обязательном порядке председательствовал М. Горький. Однако руководство эсдеков отказалось, поскольку писатель не числился ни в одной районной организации партии, а потому никакого официального положения на съезде он занимать не мог. Финнов такой ответ не устроил
// Там же. Л. 5-6.
[Закрыть].
Купечество постоянно финансово подпитывало и местные комитеты социал-демократов. Возьмем, например, Уральский регион. В Перми регулярную поддержку партии оказывал уже упоминавшийся Н.В. Мешков; в Екатеринбурге это делал золотопромышленник П.А. Конюхов. В 1913 году Конюхов дал средства на приобретение подпольной типографии РСДРП (для ее организации в город приезжал член Государственной думы Г.И. Петровский в компании с И. Джугашвили)[1293]1293
См.: Письмо вице-директора Департамента полиции к Начальнику Пермского жандармского управления. 6 февраля 1913 года // ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1913. Д. 5. Ч. 57. Л. 43.
[Закрыть]. Этот купец вообще был хорошо известен местной полиции: он состоял в непосредственных отношениях с революционной публикой, устраивал собрания у себя на дому, вносил денежные залоги за освобождение арестованных по политическим обвинениям[1294]1294
См.: Письмо Начальника Пермского губернского жандармского управления в Департамент полиции. 14 февраля 1913 года // Там же. Л. 76.
[Закрыть].
Особенно тесно купеческая буржуазия опекала активных членов Государственной думы от тех же социал-демократов и трудовиков, вращавшихся среди народных масс и находившихся на виду. Например, А.И. Коновалов патронировал знаменитого А.Ф. Керенского. Как известно, накануне выборов в IV думу будущий лидер трудовиков не обладал никаким имущественным цензом, поэтому эсеры фиктивно купили ему какой-то дом в Саратовской губернии[1295]1295
См.: Глобачев К.И. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. М., 2009. С. 71.
[Закрыть]. Однако оказавшись в думе, он развернул бурную деятельность, раздавая крупные суммы (по 15 тыс. руб. ) на различные издания[1296]1296
См.: Там же. С. 74.
[Закрыть]. (Заметим: годовая зарплата депутата составляла менее 4 тысяч рублей). Источник средств проясняют полицейские документы, где зафиксировано, что все тот же Коновалов снабдил Керенского деньгами (5 тыс. руб.) с целью заполучить из Департамента полиции копии секретных докладов о деятельности оппозиции[1297]1297
См.: ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1916. Д. 329. Л. 97.
[Закрыть]. Интересная деталь: до А.Ф. Керенского главным оратором фракции трудовиков в III Государственной думе являлся некто К.М. Петров. Депутат от Урала произносил обличительные речи в адрес правительства по любому поводу. Однако он не стал баллотироваться в новый думский созыв, тем самым освобождая место главного оратора фракции. Видимо, в качестве компенсации он оказался на весьма теплом месте – в крупном торговом доме Второва, видного члена московского купеческого клана[1298]1298
См.: Кошко И.Ф. Воспоминания губернатора. Екатеринбург., 2007. С. 73.
Пермский губернатор И.Ф. Кошко, сообщая о переходе К.М. Петрова из ГД на работу в торговый дом Второва, добавляет:
«вот такая деятельность ему, конечно, более подходяща».
[Закрыть]. Следует сказать и о депутатах уже из социал-демократов. Большевик Н.Р. Шагов, избранный в думу от Костромской губернии, откровенно признавался, что постоянно пользуется советами (очевидно, не только ими. – А.П.) Коновалова и совсем не считает это унизительным, поскольку это «светлая личность, очень умный человек и друг рабочих»[1299]1299
См.: Розенталь И.С. Провокатор Роман Малиновский: судьба и время. М., 1996. С. 136.
[Закрыть]. Можно вспомнить и меньшевика М.И. Скобелева, с которым Коновалов постоянно прогуливался под ручку в коридорах думы[1300]1300
См.: Новиков М.М. От Москвы до Нью-Йорка. Воспоминания. Нью-Йорк. 1952. С. 180.
[Закрыть]. Или А.Ф. Бурьянова, который приобрел популярность в кругах левой оппозиции, выйдя из состава социал-демократической фракции, дабы уравновесить в ней число меньшевиков и большевиков[1301]1301
В социал-демократической фракции IV-ой Государственной думы было 13 человек: 7 меньшевиков и 6 большевиков. А.Ф. Бурьянов решил выйти из фракции, чтобы установить в ней равенство и исключить давление одних над другими. Этот поступок сделал его известным в оппозиционных кругах. // ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1914. Д. 244. Л. ЗЗоб.
[Закрыть]. После этого поступка вчерашний крестьянин из Харьковской губернии зажил на широкую ногу, приобрел недвижимость и всюду заявлял, что теперь будет избираться в думу от Прогрессивной партии[1302]1302
См.: ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1916. Д. 307. Л. 87.
[Закрыть]. Несложно догадаться, в чьей орбите влияния оказался этот избранник народа.
Консервативная часть правительства, противостоявшая А.В. Кривошеину, с тревогой наблюдала за консолидацией сил на различных общественных этажах. Пытаясь противодействовать этим процессам, Министры внутренних дел и юстиции – Н.А. Маклаков и И.Г. Щегловитов – решили атаковать деятелей, игравших весомую организаторскую роль. Их выбор естественным образом пал на активного А.И. Коновалова, занимавшего пост товарища Председателя Государственной думы. Непосредственным поводом для этого послужил эпизод с лидером социал-демократической фракции Н.С. Чхеидзе, который во время своего очередного выступления заявил, что для обновления страны нынешний:
«каторжный режим не годится, а наиболее подходящим является режим демократический, режим парламентский и если хотите еще более точное определение – режим республиканский»[1303]1303
См.: Выступление Н.С. Чхеидзе // Государственная дума. Стенографические отчеты. IV созыв. Сессия 2. Часть 2. Заседание 48 от 11 марта 1914 года. Стб. 1642.
[Закрыть].
Это высказывание МВД и Минюст квалифицировали как публичный призыв к свержению существующего государственного строя; правоохранительные органы потребовали привлечения Н.С. Чхеидзе к уголовной ответственности. Однако вскоре выяснилось, что главной целью являлся вовсе не лидер социал-демократов, а председательствовавший на том заседании А.И. Коновалов. Ему предъявлялись обвинения в бездействии: он не прервал оратора, не сделал ему замечания, а значит, потворствовал его преступным призывам[1304]1304
См.: В Таврическом дворце (слухи о привлечении Коновалова) // Новое время. 1914. 22 апреля.
[Закрыть]. На то, что власти пытались зацепить именно Коновалова, указывает следующее обстоятельство. Слова Чхеидзе не выглядели такими уж преступными на фоне высказываний, которые нередко раздавались в стенах думы. К тому же чуть ранее прозвучал куда более резкий выпад Г.И. Петровского: он отнес к тунеядцам всех помещиков и капиталистов, которые высасывают кровь из рабочих и не приносят пользы государству. А.И. Коновалов трижды призывал к порядку возбудившегося депутата, а в случае с более спокойным выступлением Чхеидзе просто не счел необходимым вмешиваться[1305]1305
См.: Выступление Г. И. Петровского // Государственная дума. Стенографические отчеты. IV созыв. Сессия 2. Часть 2. Заседание от 11 марта 1914 года. Стб. 1625-1626.
[Закрыть] – и тут же был подловлен бдительными правительственными наблюдателями. Дело принимало серьезный оборот и обсуждалось на заседании Совета министров, где по этому поводу произошло столкновение А.В. Кривошеина с его непримиримыми оппонентами. В итоге привлечение к суду А.И. Коновалова признали нежелательным: это могло оттолкнуть думу от сотрудничества с правительством[1306]1306
См.: Политические известия // Русские ведомости. 1914. 22 апреля; 1914. 25 апреля.
[Закрыть]. Тем не менее 22 апреля 1914 года при выступлении И.Л. Горемыкина в нижней палате произошел скандал – премьеру не давали начать выступление[1307]1307
По словам депутатов, Министр внутренних дел Маклаков предлагал Горемыкину уехать их думы при начале обструкции. Но премьер решительно отказался и остался в зале заседаний до конца. Когда же Председатель ГД Родзянко выходил со своего места во время одного из многочисленных перерывов, то он, указывая на взволнованных депутатов, сказал Маклакову: «вот вам результаты вашего привлечения к ответственности». На что Горемыкин кивнул ему со словами: «Вы совершенно правы» // Русские ведомости. 1914. 24 апреля.
[Закрыть]. Обструкцию устроили социал-демократы и трудовики, протестовавшие против уголовного преследования их коллег. Эта громкая история закончилась довольно тихо. Сам Коновалов поспешил снять напряжение вокруг своей персоны: он использовал удобный момент и в мае отказался от поста товарища Председателя ГД[1308]1308
В думе говорили, что А.И. Коновалов тяготится своим пребыванием в президиуме и не проявляет интереса к посту товарища Председателя ГД // Русские ведомости. 1914. 15 мая.
[Закрыть]. А в июне Н.С. Чхеидзе был освобожден от ответственности по повелению Николая II[1309]1309
См.: Голос Москвы. 1914. 9 июля.
[Закрыть]. Кстати, именно после этого громкого скандала общество, потерявшее интерес к Государственной думе, вновь обратило на нее внимание и «стало чутко прислушиваться»[1310]1310
Си.. Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906– 1917 годы. М., 2006. С. 129.
[Закрыть].
Описанный думский эпизод оказался лишь прелюдией к мощному забастовочному движению, охватившему Петербург и некоторые другие города России. Уже в июне 1914 года в столице чувствовалось напряжение, а с началом июля город охватили массовые забастовки. Около 100 тысяч человек прекратили работу и, несмотря на противодействие полиции, пытались устаивать шествия в разных районах. За Нарвской заставой произошли крупные столкновения с полицией, которая была вынуждена открыть огонь по толпе[1311]1311
См.: Забастовка 100000 рабочих // Биржевые ведомости. 1914. 5 июля, (утренний выпуск)
[Закрыть]. К 9 июля число бастующих увеличилось до 150 тысяч. Все стачки проходили, как правило, по одному сценарию:
Столичное «Новое время» пыталось проанализировать обстановку, что называется, по свежим следам. Как отмечала газета, властям давно пора понять, что этот «человеческий муравейник», захваченный враждебными страстями, не подвластен общему гражданскому порядку, «слушается своих собственных вожаков, поднимается на их зов и начинает творить что-то дикое, смутное и нелепое»[1313]1313
См.: В тине революционного хулиганства // Новое время. 1914.11 июля.
[Закрыть]. Причем эти вожаки руководствуются какими-то своими интересами, а толпы рабочих выступают в роли «пушечного мяса». Публикация обращала внимание на следующее обстоятельство: пик массовых беспорядков пришелся на дни пребывания в Петербурге Президента Франции Р. Пуанкаре[1314]1314
См.: Там же.
[Закрыть]. Высокий французский гость ощутил всю прелесть происходящего, как и другие, лишившись возможности свободно передвигаться по городу из-за перевернутых трамваев и разрушений. Власти объясняли беспорядки подстрекательством немецких агентов, часть из которых уже якобы арестована[1315]1315
См.: Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М.; Пг.,1923. С. 37.
[Закрыть]. Не станем подтверждать или опровергать версию о связи беспорядков с приездом Р. Пуанкаре, но отметим, что МВД имело довольно полное представление об инициаторах всего происходящего. Как вспоминал Костромской губернатор П.П. Стремоухов, в эти тревожные дни департамент полиции МВД информировал его о руководящей роли революционных организаций в разгоревшихся, в том числе и у него в губернии, волнениях. В поступавших полицейских сообщениях прямо указывалось на тесное взаимодействие левых партий с членом Государственной думы фабрикантом А.И. Коноваловым[1316]1316
См.: Стремоухов П.П. Все в прошлом. Воспоминания // ГАРФ. Ф. 6546. Оп. 1. Д. 3 Л. 312об.
Стремоухов писал, что:
«близость крупного фабриканта с революционерами казалась мне тогда чудовищно нелепою. Выяснилось, что для достижения портфеля честолюбие Коновалова готово было рискнуть не только судьбой родины, но и толикою своих миллионов»
// Там же.
[Закрыть].
Реализация сценария, в который полностью вложилось московское купечество, шла полным ходом. Кстати, ключевое действующее лицо – А.В. Кривошеин – оптимистически смотрел в будущее. К примеру, он делился с французским послом М. Палеологом своей уверенностью в готовности Николая II пойти на реформу государственной власти: расширить контроль думы над правительством и провести децентрализацию всех его ведомств. С видимым удовольствием рассуждал об изменениях в управленческой психологии, связанных с появлением думы[1317]1317
См.: Палеолог М. Указ. соч. С. 208.
[Закрыть]. Несомненно, что своим оптимизмом он регулярно подпитывал своих друзей из московской буржуазии, однако в это время в Европе разразилась Первая мировая война, в которую, естественно, оказалась втянута и Россия. Начало боевых действий с Германией кардинально изменило внутриполитическую атмосферу. Патриотическая риторика захлестнула общество, рабочие волнения мгновенно сошли на нет, дума во имя победы согласилась перервать работу на неопределенный срок. Ее Председатель М.В. Родзянко в верноподданническом порыве вообще предлагал распустить законодателей до завершения войны, «чтобы не мешали»[1318]1318
См.: Барк П. Л. Воспоминания // Возрождение. 1965. Кн. 160. С. 87.
[Закрыть]. Нечто подобное происходило и в Германии – вся страна сплотилась вокруг кайзера Вильгельма II. Даже немецкая социал-демократическая партия, крупнейшая организация II Интернационала, с легкостью отбросила международную рабочую солидарность и предпочла сосредоточиться на сугубо национальных интересах.
В России же продавливание реформаторского курса пришлось отложить до лучших времен. Московское купечество с началом военных действий незамедлительно увлеклось перспективным для себя делом – борьбой с германским и австрийским влиянием. Оно выступило с инициативой о невыдаче поданным вражеских государств промысловых свидетельств, о подчинении особому контролю немецких акционерных и страховых компаний. А главное о причислении в купечество лишь с согласия самих купеческих обществ. Это ходатайство деловая депутация биржевого комитета торжественно огласила перед Николаем II в бытность его в Первопрестольной в октябре 1914 года[1319]1319
См.: РГИА. Ф. 23. Оп. 7. Д. 766. Л. 57.
[Закрыть]. Другой участник парламентского проекта А.В. Кривошеин также не терял время зря; оставаясь ключевой фигурой в Кабинете министров, он продолжал наращивать свое влияние. Кстати, именно по его настоянию Николай II переименовал столицу России Петербург в Петроград, чему многие в верхах противились[1320]1320
См.: Тхоржевский И.И. Последний Петербург. Воспоминания камергера. СПб., 1999. С. 177-179.
[Закрыть]. В феврале же 1915 года во внутриполитической жизни России произошло знаковое событие: А.В. Кривошеин добился того, чтобы вместо скончавшегося Л.А Кассо[1321]1321
Нелюбимый Кривошеиным министр народного просвещения Л.А. Кассо при объявлении Германией войны России оказался на немецкой территории и был арестован как официальное лицо вражеской стороны. С месяц его продержали в плену, когда все же он сумел вернуться на родину, его здоровье оказалось подорванным, и он не смог оправиться от этих потрясений, скончавшись в возрасте около 50 лет // Таубе М.А. «Зарницы». Воспоминания о трагической судьбе предреволюционной России. 1900-1917 годы. М., 2007. С. 183.
[Закрыть] Министром народного просвещения был назначен сторонник Кривошеина и его заместитель по Главному управлению земледелия и землеустройства П.Н. Игнатьев. А вот на его место был назначен не какой-либо чиновник, а член Государственной думы князь В. В. Мусин-Пушкин, с которым Кривошеина связывали годы совместной работы. Таким образом, впервые за все время существования нижней палаты депутат занял ответственную правительственную должность. Сам Кривошеин оценивал это назначение как первую ласточку в наступлении новой политической эры[1322]1322
См.: Воспоминания Мусина-Пушкина В.В.//Архив Дома русского зарубежья им. А.И. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. 180. Л. 124.
[Закрыть]. Добавим, что товарищем П.Н. Игнатьева в Министерстве народного просвещения также стал член Государственного совета по выборам А.К. Рачинский, сменивший ненавистного оппозиции барона М.А. Таубе. Следующим высокопоставленным чиновником в правительстве, рекрутированным непосредственно из состава думы, стал князь В.М. Волконский: он был назначен на важный пост товарища Министра внутренних дел. Назначение произвело большое впечатление на думцев; по этому поводу был устроен грандиозный банкет, где присутствовали около трехсот депутатов. По обе стороны от Председателя ГД М.В. Родзянко сидели виновники торжества – В.В. Мусин-Пушкин и В.М. Волконский, произносились речи о растущем влиянии нижней палаты в политической жизни страны[1323]1323
См.: Там же. Л. 134.
[Закрыть]. Конечно, в основе всего этого лежало явное расположение императора к А.В. Кривошеину, точнее – к его стремлению сотрудничать с законодательной ветвью власти. Князь В.Н. Шаховской, назначенный в это же время новым Министром торговли и промышленности, вспоминал, как Николай II говорил ему, что рассматривает А.В. Кривошеина в качестве фактического Председателя правительства[1324]1324
См.: Шаховской В.Н. Так проходит мирская слава. 1893-1917 годы // Русское возрождение. 1995. №62. С. 117-118.
[Закрыть]. Практически в два дня тот мог устроить аудиенцию у императора, чем многие пользовались[1325]1325
См.: Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. Кн. 1. С. 143.
[Закрыть]; к нему шел поток обращений с просьбами посодействовать тому или иному назначению[1326]1326
Интересно, что Кривошеина одолевал просьбами член Государственной думы Н.А. Хвостов, желавший более высокого назначения в Государственный совет. Но Кривошеин не пожелал ему содействовать. Об этом рассказано в воспоминаниях В.В. Мусина-Пушкина // См.: Архив Дома русского зарубежья им. А.И. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. 180. Л. 144.
[Закрыть].
Сложившаяся обстановка позволила главному архитектору парламентского курса обрести и нового сильного союзника в лице великого князя Николай Николаевича. С началом войны этот член царской фамилии, считавшийся крупным знатоком военного дела, выдвинулся на первые роли. К тому же к 1914 году он являлся старейшим из великих князей, пользовался авторитетом у столичной аристократии и известностью в народе. Именно его Николай II назначает Верховным главнокомандующим российской армии. Хорошо известно, что отношения между их семьями были натянутые, и это не могло не отражаться на служебных делах родственников. Вообще, император не без сомнений и колебаний решил отказаться от командования войсками. При отъезде великого князя Николая Николаевича в ставку он даже не приехал проводить его на вокзал, прислав вместо себя дворцового коменданта В.Н. Воейкова[1327]1327
См.: О.Г. Шавельский. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 1. Нью-Йорк, 1954. С. 89.
[Закрыть]. До весны 1915 года Николай II лишь дважды (в октябре 1914-го и феврале 1915-го) наведывался в ставку, предпочитая поездки по стране[1328]1328
См.; Там же. С. 186,235.
[Закрыть]. Новоиспеченный Верховный главнокомандующий не мог не осознавать шаткость своего положения и был бы не прочь застраховаться от перемен настроения своего венценосного родственника и его супруги. Парламентские планы А.В. Кривошеина пришлись ему явно по душе: сотрудничество между ними стремительно налаживалось.
Военная обстановка вызвала к жизни новые общественные организации: Земский и Городской союзы, образование которых явилось исключительно московской инициативой; их учредительные съезды прошли в Первопрестольной. Лидерами были избраны: в Земском союзе ветеран земского движения князь Г.Е. Львов, а в Городском союзе – глава московского общественного самоуправления М.Н. Челноков. Оба они являлись креатурой купеческой Москвы. Напомним, что Г.Е. Львов всего год назад едва не стал городским главой (чему помешало правительство); его старший брат – Алексей Львов – слыл любимцем местного купечества: в 1896-1917 годах он возглавлял Московское училище живописи, ваяния и зодчества, содержавшееся в основном на купеческие средства; М.В. Челноков – крупный купец, широко известный в деловых кругах. Эти московские выдвиженцы объединили лучшие силы отечества для помощи фронту[1329]1329
Компактный и профессиональный обзор деятельности этих общественных организаций См.: Шевырин В.М. Земский и городские союзы (1914-1917 годы). М., 2000.
[Закрыть]. Решительный почин общественных сил не выглядел случайным. Все хорошо помнили, что в русско-японскую войну 1904-1905 годов государственный Красный крест, мягко говоря, не справлялся со своими обязанностями. Целый шлейф скандалов тянулся за этой организацией, ее руководство обвиняли во многих злоупотреблениях[1330]1330
См.: Дневник А.А. Бобринского // РГАДА. Ф. 1412. Оп. 8. Д. 292. Л. 12, 117,125об.
[Закрыть]. И теперь о доверии к Красному кресту говорить можно было с трудом. Поэтому с начала Первой мировой войны за оказание помощи раненым и беженцам, за развертывание и оснащение госпиталей и т.д. взялись союзы. Пока все – и народ, и монарх – испытывали единый патриотический порыв, такое сотрудничество ни у кого не вызывало сомнений: работу союзов патронировала ставка, а средства для них, выделявшиеся из казны, выбивались стараниями великого князя Николая Николаевича[1331]1331
См.: Воейков В.Н. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя Императора Николая II. М., 1994. С. 93.
[Закрыть]. Лидеры союзов непосредственно к нему обращались за поддержкой во взаимоотношениях с министерствами и ведомствами, военное командование поручало этим общественным организациям массовые поставки снаряжения и для армии. Связи между Верховным Главнокомандующим и руководством союзов установились настолько прочные, что князь Г.Е. Львов на съезде Земского союза в марте 1915 года восторженно именовал Николая Николаевича «былинным богатырем»[1332]1332
См.: Собрание уполномоченных губернских земств в Москве. 12-13 марта 1915 года. М., 1915. С. 7.
[Закрыть]. Однако благостное единение продолжалось недолго, а точнее, до той поры, когда российская армия стала терпеть ощутимые поражения на фронте. К лету 1915 года началось немецкое наступление, патриотические порывы сменились разочарованиями и пессимизмом. Сложившиеся условия как нельзя больше располагали к тому, чтобы возобновить давление на верховную власть относительно долгожданных реформ. К тому же вопрос об ответственности за военные неудачи довлел, являясь далеко не праздным. В результате А.В. Кривошеин вновь теперь уже с великим князем обратились к Николаю II, доказывая необходимость скорого созыва Государственной думы – дабы успокоить общественность, взволнованную фронтовыми поражениями. Однако, по их убеждению, открытие думской сессии может иметь значение только в том случае, если правительство покинут все те же министры: внутренних дел, юстиции, а ныне и военный министр – В.А. Сухомлинов. Их отставки создадут благоприятный фон, на котором единение с обществом обретет новую силу[1333]1333
См.: О.Г. Шавельский. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 1. С. 280; Шаховской В.Н. Так проходит мирская слава. 1893-1917 годы // Русское возрождение. 1995. № 63. С. 158.
[Закрыть].
Кстати, общество уже было готово не только к отставке названных персон, но и к участию в новых политических реформах. Об этом свидетельствует учреждение 22 мая 1915 года в Москве «Общества сближения с Англией». Инициаторами его создания стали член Государственного совета М.М. Ковалевский и депутат Государственной думы М.М. Новиков. Торжественное заседание собрало весь цвет московской интеллигенции, лидеров кадетов и прогрессистов из думы, членов Госсовета. По впечатлениям полиции, оно приняло характер серьезного политического события, напомнившего аналогичные мероприятия 1905-1906 годов. В произнесенных речах содержалась ключевая мысль: Россия находится «накануне своего нового политического строя», который поможет осуществить родоначальница парламентских свобод – Англия. Как особо отмечалось в донесении, складывалось впечатление, что присутствующие деятели «подготавливают какое-то активное выступление в смысле предъявления требований к правительству»[1334]1334
См.: Доклад начальника отделения по охранению общественной безопасности и порядка по г. Москве в Департамент полиции. 27 мая 1915 года // ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1915. Д. 104. Л. 107-108.
[Закрыть].
Надо заметить, полицейское чутье не подвело: реформаторские мотивы быстро переместились в центр внимания общественных организаций. В один и тот же день, 5 июня 1915 года, в Москве прошли сразу три мероприятия: Земский и Городской съезды, а также совещание Московского купеческого общества. Все они приняли резолюции о необходимости скорейшего созыва Государственной думы[1335]1335
См.: Доклад начальника отделения по охранению общественной безопасности по г. Москве в Департамент полиции. 8 июня 1915 года//Там же. Л. 113-114.
[Закрыть]. Как отмечали полицейские источники, главную роль играл Земский союз: яркую речь его лидера Г.Е. Львова заранее отпечатали в типографии Рябушинских и распространили по всей Москве[1336]1336
См.: Там же.
[Закрыть]. В своем выступлении Г.Е. Львов подчеркивал, что масштабы военных действий ширятся, и обеспечение фронта всем необходимым становится для правительственных учреждений непосильной ношей. Власть обязана осознать: без доверия к общественным силам страны, вне полного единения с ними нельзя достичь успеха. На деле же происходит совсем другое: работе, которая ведется на казенные, т.е. народные деньги, чинится все больше препятствий, нет уверенности, что деятельность союза будет такой же успешной, как ранее. Между тем именно общественность должна брать на себя заботу об армии. Лидер земцев предлагал не только созвать Государственную думу, но и предоставить ей право производить ревизии злоупотреблений в действующей армии[1337]1337
См.: Собрание уполномоченных губернских земств в Москве. 5 июня 1915 года. М., 1915. С. 4-7.
[Закрыть].
Все эти выступления общественности происходили на очень напряженном – и не только военном – фоне. Речь идет о беспрецедентных беспорядках, случившихся тут же, в Москве, 27-29 мая 1915 года. По масштабам они вполне сопоставимы с декабрьским восстанием 1905 года. На сей раз погромы имели ярко выраженную антигерманскую подоплеку и были направлены против немецкого засилья в стране. Как известно, эпизод с этими погромами – не совсем простой. Обращают на себя внимание утверждения свидетелей, будто массовые беспорядки были хорошо скоординированы: они начались одновременно в разных частях города и вспыхивали по аналогичной схеме. Правда, все закончилось банальным грабежом всех подряд, а не только немецких предприятий и магазинов. Полиция довольно долго бездействовала и отреагировала на происходящее слишком поздно. Москва полнилась слухами, что местные власти сознательно не препятствуют беспорядкам[1338]1338
См.: Докладная записка Председателю правительства И.Л. Горемыкину о московских погромах от пострадавших лиц // РГИА. Ф. 1276. Оп. И. Д. 171. Л. 22-23об.
[Закрыть]. В результате общая сумма причиненного ущерба достигла 70 млн рублей; среди пострадавших 13% являлись коренными русскими, 70,7% – поданными союзных и нейтральных государств, и только 16,3% – подданными неприятельских держав[1339]1339
См.: Там же. С. 24об.
[Закрыть].
По всей видимости вся эта история с погромами действительно не обошлась без участия московских властей[1340]1340
Факты содействия полиции погромам в Москве оглашались с трибуны Государственной думы. См.: Выступление М.М. Новикова (Москва) // Государственная дума. Стенографические отчеты. Сессия 4. Заседание 14 от 25 августа 1915 года. Стб. 1087– 1092.
[Закрыть]. Подобная напряженность внутри страны была явно не лишней для воплощения тех планов, которые обсуждались на самом верху: на таком фоне становилось совершенно очевидным, каким образом нужно разрядить ситуацию и успокоить общество – пойти навстречу его пожеланиям, заявленным на Земском и Городском съездах. К тому же главнокомандующий Первопрестольной князь Ф.Ф. Юсупов, назначенный на данную специально учрежденную должность в начале мая 1915 года, был креатурой Николая Николаевича. Его показания в ходе следствия сводились к простым объяснениям: мол, провокацией послужило исключительно поведение немцев в городе, а градоначальник А.А. Андрианов не справился со своими обязанностями[1341]1341
См.: Объяснения князя Ф.Ф. Юсупова// РГИА. Ф. 1276. Оп. 11. Д. 169. Л. 20-23.
[Закрыть]. Московский градоначальник лишился должности 4 июня; сняли также и двух его помощников. Однако этим дело не ограничилось: вместо ожидаемого всеми отстранения Ф.Ф. Юсупова 5 июня, в день открытия съездов общественных организаций и Купеческого собрания, было объявлено об отставке Министра внутренних дел Н.А. Маклакова[1342]1342
См.: Кирьянов Ю.И. Майские беспорядки 1915 года в Москве // Вопросы истории. 1994. № 12. С. 139,141.
[Закрыть]. Неожиданное решение объяснялось его ответственностью не столько за беспорядки, сколько за произведенный в первых числах июня арест председателя Московского общества фабрикантов и заводчиков – Ю.П. Гужона. Задержание видного представителя буржуазии Москвы вызвало небывалые протесты купеческой элиты, что, несомненно, ускорило уход Н.А. Маклакова[1343]1343
Этот факт выявлен из переписки брата Николая II вел.князя Михаила Александровича со своей супругой. См.: Письмо Н.С. Брасовой к великому князю Михаилу Александровичу. 10 июня 1915 года // ГАРФ. Ф. 668. Оп. 1. Д. 77. Л. бЗоб.
[Закрыть].
Такой поворот событий стал победой А.В. Кривошеина и Верховного главнокомандующего. Что не удалось реализовать в июле 1914 года из-за разразившейся войны, благополучно было доведено до конца – во время войны. Вместо Н.А. Маклакова в МВД пришел соратник Николая Николаевича князь Б.Н. Щербатов (его родной брат П.Н. Щербатов – старший адъютант Верховного главнокомандующего)[1344]1344
См.: Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. Воспоминания. М., 2006. С. 282.
[Закрыть]. Аналогичные изменения произошли и в военном министерстве. Ненавистного для общества В.А. Сухомлинова, обвиненного в неумелом руководстве в военных условиях, сняли с должности; его заменил ставленник думы генерал А.А. Поливанов, в свое время изгнанный из министерства тем же Сухомлиновым за слишком тесные связи с законодателями. В начале июля 1915 года дело завершилось еще двумя громкими отставками: министра юстиции И.Г. Щегловитова и обер-прокурора Синода В.К. Саблера. Кстати, на должность Министра торговли и промышленности вместо князя В.Н. Шаховского планировался председатель Московского биржевого комитета Г.А. Крестовников[1345]1345
См.: Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 665.
[Закрыть] (кривошеинский родственник по линии жены). В придворных кругах реакция на эти кадровые перестановки была однозначной:
Вслед за переменами, призванными успокоить взволнованную общественность, обновленный состав правительства по инициативе А.В. Кривошеина решил подтвердить желание верховной власти работать в полном единении с Думой, что и было зафиксировано высочайшим рескриптом на имя И.Л. Горемыкина[1347]1347
См.: Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра и его помощника. 1907-1916 годы. М., 1924. С. 135.
[Закрыть]. Таким образом, путь к созыву Государственной думы был открыт.
Заседания возобновились 19 июля 1915 года и, естественно, их участники сразу сконцентрировались на вопросе о правительстве общественного доверия. На трибуне побывали все, кто ратовали за большинство, облеченное поддержкой общества. Примечательно, что первыми на эту тему выступили лидеры умеренно правых и националистов. В.А. Бобринский уверил собравшихся, что недостатки в деле снабжения армии будут устранены при участии законодательных учреждений и широких общественных сил. Он огласил формулу успеха, которая, по его словам, заключалась в единении страны с правительством, пользующимся доверием людей[1348]1348
См.: Государственная дума. Стенографические отчеты. IV созыв. Сессия 4. Заседание 1 от 19 июля 1915 года. Стб. 72.
[Закрыть]. Его призыв последовательно развивал Н.В. Савич, поставив под серьезное сомнение существовавшую практику подбора кадров «на высших ступенях нашей военной и гражданской иерархии»[1349]1349
См.: Там же. Стб. 75.
[Закрыть]. П.Н. Милюков указал, что «настоящий источник ошибок есть ненормальное отношение между общественными силами и властью»[1350]1350
См.: Там же. Стб. 94.
[Закрыть]. Тот факт, что первыми, кому было предоставлено слово на заседании думы оказались представители правого центра, перекликается с думскими атаками 1913 года на В.Н. Коковцова; как и тогда, всеми этими выступлениями дирижировал А.В. Кривошеин. Что касается Государственного совета, то здесь тема правительства общественного доверия прозвучала гораздо сдержаннее. Член Госсовета Д.Д. Гримм заявил, что старый лозунг «все для народа, но без него» давно осужден жизнью; «теперь нужен новый – все для народа, но не врозь, а рука об руку, в тесном сотрудничестве с ним»[1351]1351
См.: Государственный Совет. Стенографические отчеты. Сессия XI. Заседание 1 от 19 июля 1915 года. Стб. 49.
[Закрыть]. Его коллега по верхней палате (бывший Министр торговли и промышленности) В.И. Тимирязев поведал собравшимся о патриотическом почине предпринимательского сословия – о движении, которое назвали, как он заметил, «несколько мудреным словом “военно-промышленные комитеты”»[1352]1352
См.: Там же. Стб. 52.
[Закрыть].
