Текст книги "Великий и Могучий"

Автор книги: Александр Петровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 35

У Лысого не было оснований не доверять своему информатору в милиции. Какой смысл тому врать? С другой стороны, прошлым вечером звонил Миша и рассказал, что к нему приходил Кирилл (как только его нашёл?) и требовал ту самую бумагу, о которой и говорил информатор. Однако Миша уверял, что Кирилл ушёл от него без этой бумаги, а не верить Мише в таких вопросах тоже оснований не было.

Итак, вечером Кирилл ищет Мишу, Лысый ему сообщает, где тот отлёживается. Кирилл едет в больницу и требует, чтобы Миша подал заявление на Воронцова. Миша ему якобы отказывает, но наутро у Кирилла заявление имеется. В итоге получалось, что кто-то или врёт, или ошибается. Лысый не понимал, что происходит, а такого положения вещей он весьма не любил. Что-то необычное произошло в той проклятой больнице, и будь она под его крышей, люди Лысого легко бы разобрались, что именно. В их арсенале имелись весьма эффективные средства, заставляющие не только говорить правду, но и говорить всю правду.

Однако медсанчасти железнодорожников «покровительствовал» Вокзал, и вторжение на его территорию легко могло привести к крупной разборке, не нужной ни одному, ни другому. Вражды между Лысым и Вокзалом не было, но и особой дружбы тоже не водилось. Лысый ещё раз обдумал ситуацию, и понял, что рассматривал её под неправильным углом зрения. Он ведь считал, что его раненый боец случайно попал в «чужую» больницу, а это, скорее всего, было не так.

О дружбе Миши с Вокзалом он прекрасно знал, и тем не менее почему-то её не учёл. А ведь отсюда следует, что Миша, скорее всего, сам выбрал медсанчасть железнодорожников. Раз так, всё значительно упрощалось. При таких обстоятельствах проблему должен решать Вокзал. Лысый ему позвонил и всю историю подробнейшим образом изложил, утаив только ту деталь, что он лично помог Кириллу быстро найти Мишу.

Вокзал, наверно, знал Мишу лучше всех. Знакомы они были ещё с девяностых. Вокзал, тогда всего лишь рэкетир средней руки, пытался взять под контроль один лакомый кусочек, товарную станцию, где творились интересные вещи, в результате которых переходили из рук в руки довольно крупные нелегальные суммы. Тамошние грузчики платить отказались, и переговоры закончились банальной дракой. Грузчики по определению люди достаточно сильные, и уголовный мир терпел очевидное поражение. Поначалу дрались довольно лениво, но тут один из бандитов пустил в ход нож, и грузчики осатанели. Все бандиты с позором бежали, выкрикивая невнятные угрозы, а вот Вокзал не успел. По всему выходило, что этим неудачным наездом и завершится его пребывание в нашем грешном мире, но внезапно судьба послала ему спасение в лице случайного проходившего мимо незнакомого юнца, своей комплекцией напоминающего шкаф. Парень влез в драку, чем внёс изменения в соотношение сил. О победе, разумеется, и речи быть не могло, но неожиданное нападение ошеломило грузчиков, а когда они пришли в себя, Миша уже убегал, унося избитого до полусмерти Вокзала на плече. С тех пор Вокзал за Мишу готов был любому, как говорится в этой среде, «пасть порвать».

Прошлым вечером Миша звонил Вокзалу, рассказал, что Кирилл пытался заставить его накатать телегу на Воронцова, но, само собой, безуспешно. Миша был романтиком криминального мира, зная его, невозможно было представить, чтобы он пошёл на сотрудничество с властями. «Не, не по понятиям», по его выражению. Но и не верить Лысому оснований тоже нет. Вокзал подумал, что нужно разобраться с этим делом, для чего придётся ехать в больницу. Что ж, проведать кореша – тоже неплохо. Прихватив с собой телохранителя, он этим и занялся.

– Гы! Привет! – расплылся в улыбке Миша, увидев входящего в палату друга.

– Привет, Миша! Вот, решил взглянуть, как ты тут устроился. Тебе удобно?

– Ага.

– А чувствуешь себя как? Болит?

– Ну. Ничё.

– К тебе вчера тот мент приходил, Кирилл?

– Ага. Только обломался.

– А мог он тебя как-то обмануть? Типа ты думал, что подписываешь что-то другое, а подписал то, что он тебе подсунул?

– Не. Во! – Миша продемонстрировал загипсованную руку. – Как писать?

– Может, он сам за тебя подписал?

– Это хэ зэ. А зачем ему такая липа?

– А не мог ли он тебе вколоть какую-нибудь дрянь, которая волю подавляет, и ты подписал по его приказу, а сам ничего не помнишь?

– Не! Рука сломана. Писать не могу. Ручку даже держать не могу. И укол мне делали только один. Лепила здешний вколол, до сих пор жопа болит. И всё.

– Лепила? Не сестричка?

– Гы! Такая небритая сестричка, ага!

– Странно это, Миша. Врачи уколы не делают. Для этого есть медсёстры. А тебе, я так понял, сделал лично врач. Зачем?

– А хэ зэ.

– Вот именно. А у Кирилла, Лысый говорит, есть подписанная тобой телега.

– Да он гонит! Я никогда!..

– Спокойно, Миша. Я знаю. Кому лучше меня это знать? Сколько лет мы уже знакомы? Кирилл сделал какую-то подлость…

– Точно! Он по жизни беспредельщик!

– А лепила ему, похоже, помог. До Кирилла мне не дотянуться, руки коротки…

– Ага.

– А вот доброго доктора подробно расспросить – это вполне по силам.

– Паяльник ему в жопу! Чтоб больше не делал таких уколов правильным пацанам!

– Точно! Как в старые добрые времена. Традиция, сука!

Глава 36

Спецназовцы только вошли во вкус, когда в кабинет протиснулся неприметный человечек среднего роста и среднего же возраста.

– А что здесь, собственно говоря, происходит? – поинтересовался он. – Убеждаете свидетеля дать нужные показания? Вон отсюда! Оба!

Спецназовцы прервали свой тяжкий труд и уставились на незваного гостя. На их лицах отражалась мощная работа интеллекта над решением архисложной задачи. Однако задача решена не была, и один из них надумал подсмотреть ответ.

– Ты кто такой, урод? – попытался выяснить он у визитёра.

– Ошибаешься, – добродушно откликнулся тот. – Урод – это твой папа, при условии, что ты хоть немного на него похож. Хотя нет, вряд ли. На мужчину ты совсем не похож. Ты натуральная баба. Только баба может с удовольствием избивать связанного. Ну, да вам можно, вы же слабый пол, всё-таки.

– Да ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю? – парень шагнул к неприметному мужичонке и ударил его в лицо.

Точнее, хотел ударить. Визитёр как-то нехотя отклонился, и кулак пролетел мимо. «Гость» слегка толкнул спецназовца в грудь кончиками пальцев, тот удивлённо ойкнул, мягко осел на пол и тихонько заскулил.

– Как-то плохо у вас получается драться, если у противника руки не скованы, – отметил посетитель. – А ты как, может, тоже хочешь подраться? – оставшийся в строю боец энергично замотал головой, что-то нечленораздельно мыча. – Вот и молодец! А то оторву тебе лишнее, и ты сможешь работать в Эмиратах. Там нужны охранники гаремов. Евнухи, разумеется. Платят неплохо, по российским меркам, понятное дело. Ну, раз не хочешь туда на ПМЖ, вали отсюда и забирай с собой эту падаль! Быстро, я ведь могу и передумать.

– И не вздумайте поднимать тревогу! – распорядился Кирилл.

Спецназовцы кабинет покинули, а визитёр удобно развалился на стуле.

– И это сборище слизняков кто-то называет ОМОНом?

– Необязательно было унижать ребят, Рогов, – сделал замечание хозяин кабинета (точнее, один из хозяев). – Они тебе ничего плохого не сделали.

– И не могли ничего сделать. Потому что они ничтожества. Как можно таких ботаников набирать в спецназ? Впрочем, это мы в другой раз обсудим, если захотим, конечно. А сейчас меня интересует вот что. Кто тебе приказал напасть на Воронцова?

– Не при нём же такие вопросы задавать!

– Кирилл, отвечай и не увиливай! Или, если что, я сейчас сниму с него наручники и на минутку отвернусь.

– Не надо, – милиционер слегка содрогнулся. – Что тут скрывать? Шеф приказал, кто же ещё? Но только это и не его идея. Ему тоже приказали сверху.

– Кто?

– Это, Толян, спрашивай у него.

– Хорошо. А Воронцова я забираю. Он мне нужен.

– Да забирай, – поморщился Кирилл, превосходно понимая, что порученная ему операция безнадёжно провалена. – Только, действительно, не снимай ему наручники здесь. А то он на меня злой.

– Интересно, за что? Ладно, сниму их в коридоре. А ты запрись в кабинете. Вставайте уже, Павел Дмитриевич, сколько можно на полу валяться?

– Спасибо вам, Анатолий Семёнович, – с трудом поднявшись, поблагодарил Рогова Павел. – Кирилл, подойди ко мне, пожалуйста.

– Зачем?

– В глазки твои свинячьи посмотреть хочу. Чего ты ссышь? Я же в наручниках.

Кирилл поднялся со стула, подошёл к Павлу и стал напротив него.

– Ты бы не хамил, дружок! – прошипел он. – Не всегда же ты будешь нужен Рогову и его конторе! Смотри, чтобы не пришлось потом за базар отвечать! Я же тебя как человека предупреждал: не сопротивляйтесь! А вы затеяли драку, и в результате твоя баба в больнице! Ты сам во всём виноват!

Кирилл продолжал свою тираду, но Павел не слушал. Он выбирал удобный момент, и когда оный настал, ударил Кирилла головой в лицо. Тот сделал шаг назад и рухнул на пол, разбрызгивая кровь из разбитого всмятку носа.

– Идёмте отсюда, Павел Дмитриевич, – предложил Рогов. – Только что вы вновь совершили нападение на сотрудника правоохранительных органов, но и на этот раз оно вам сойдёт с рук. Однако продолжать избиение ногами настоятельно не рекомендую.

Павел тоже лежал на полу. Очень трудно, нанося удар головой, сохранить равновесие со скованными за спиной руками. Когда он поднялся, Рогов сразу же снял с него наручники (стандартный ключ у капитана имелся) и крепко взял за локоть, увлекая в коридор. Но эта мера предосторожности была излишней – Павел уже полностью утратил агрессивность, его теперь интересовало совсем другое.

– Анатолий Семёнович, вы не знаете, как там дела у Нины?

– С Ниной Георгиевной всё в полном порядке. Ей оставили на растерзание двух сопляков, которых здесь считают спецназовцами, ну, она их и растерзала. Очень скоро вы её увидите. А сейчас мы должны поговорить с шефом доблестных борцов с организованной преступностью, одного из которых вы только что весьма эффектно забодали.

Павел быстро идти не мог, после побоев ныло всё тело, но, похоже, отделался он легко, серьёзных повреждений не было. Он останавливался через каждые несколько шагов и непрерывно растирал затёкшие руки, ведь наручники, само собой, затянули слишком сильно.

– Если вам нехорошо, Павел Дмитриевич, отдохните, – предложил Рогов. – Спешки особой нет. Или всё серьёзно и вам нужен врач?

– Обойдёмся без медицины. Нормально, не впервой, – Павел прислонился к стене.

– Интересную технику боя вы продемонстрировали. Я-то думал, что вы боксёр.

– Бывший боксёр. Хоть и говорят, что бывших боксёров не бывает. А это у нас называлось «опасное движение головой». Правилами, конечно, запрещено, тем не менее, немало боёв выигрывалось именно таким ударом. Маркиз Куинсберри нервно курит в сторонке.

– Что ещё за маркиз такой?

– Он считается основателем современного бокса. Автор правил, или кто-то вроде этого. В футболе, кстати, такие вещи тоже под запретом. Но вот благодаря такому удару Италия стала чемпионом мира. Когда Матерацци ударил головой Зидана…

– Вы путаете, Павел Дмитриевич. Это как раз Зидан ударил головой Матерацци.

– Точно! А его за это удалили, и поэтому Италия выиграла финальный матч.

– Может, не только поэтому?

– Ну, как сказать. Зидан был ключевым игроком, без него Франция совсем не та.

– Это да. У французов без Зидана командная игра напрочь отсутствует. В этот раз им не быть чемпионами, – уверенно предсказал Рогов. – Они и в финальную часть еле-еле выползли, Ирландию победили только благодаря заряженному судейке. Впрочем, Италии тоже ничего не светит. Им давно пора менять состав. Имена звёздные, а футболисты уже не те. Играют-то не имена.

– Анатолий Семёнович, а кто, по-вашему, будет чемпионом?

– Да Германия, наверно. Или Испания.

– А почему не латиносы?

– Аргентине ничего не светит. Не с этим тренером. Марадона был гениальным игроком, несмотря на все его «руки Божьи», но тренер он никакой.

– А бразильцев со счетов сбросили?

– Конечно. Там тот же самый случай. Дунга играл отменно, но разве он тренер? При нём сборная играет не в бразильский футбол, а в европейский. Это прокатило на Кубке Америки и на Кубке Конфедераций, но на чемпионате мира им не светит ничего, попомните моё слово. Европейцы их порвут на британский флаг. На Конфедерации играла Италия, это не соперник, и Испания, которая им не попалась. В ЮАР будут другие команды из Европы, посильнее.

– А Голландия или Англия?

– Ну, может быть, но вряд ли. Англы уже сто лет ничего не выигрывали, да и то домашнее чемпионство в шестьдесят шестом поимели только благодаря нашему Байрамову, который выдумал для них несуществующий гол.

– Бахрамов, кажется, – уточнил Павел. – Тофик.

– Точно, Бахрамов! Сами видите, психология победителей у них напрочь отсутствует. Точно так же и голландцы. Отлично играют, но чего-то им вечно не хватает в последний момент. Раньше и испанцы такими же были, но вот Европу выиграли, так что теперь эта проблема у них позади. А немцы есть немцы. Эти всегда претендуют на победу.

– Эх, Анатолий Семёнович, мы здесь, а настоящая жизнь – там! Вот почему я не поехал в ЮАР? Деньги бы нашлись!

– И у меня бы нашлись, да служба держит. Отпуск будет только осенью. Согласен, жизнь проходит мимо. Ладно, поговорили, а теперь за дело. Идти уже можете?

– Могу, – немного отдохнув, Павел на самом деле чувствовал себя значительно лучше.

– Тогда идите со мной. Оставлять вас одного здесь опасно, почему-то вы у наших замечательных милиционеров вдруг стали крайне непопулярной личностью. Только ни во что не вмешивайтесь. Я не намерен вытаскивать вас из неприятностей, в которые вы влипнете по собственной инициативе.

Тот, кого Кирилл называл шефом, сразу же заявил, что понятия не имеет ни о каком Воронцове и уж тем более не в курсе дела, почему его арестовали. Рогов достал из наплечной кобуры пистолет, а из кармана – глушитель, и принялся молча навинчивать одно на другое. Не делая ни малейшей паузы после заверений о своей полной неосведомлённости, слегка вспотевший милиционер сообщил, по чьему именно приказу фабриковалось дело. Рогов и Воронцов покидали кабинет под аккомпанемент громких заверений, что его хозяин ужасно возмущён таким неслыханным нарушением законодательства, как необоснованное задержание законопослушных граждан с последующим их избиением.

Высокий милицейский чин, чей кабинет находился в том же здании, сначала ужасно возмутился, что его отрывают от неимоверно важных дел, но как только Рогов сообщил, что кое-что о нём знает, покорно вздохнул и рассказал, что просьба исходила от полковника ФСБ по фамилии…

– Не надо называть фамилию, – остановил его Рогов. – Она начинается на букву «С»?

Как только высокопоставленный милиционер подтвердил это предположение, нежеланные визитёры его кабинет покинули.

– Что же вы такое знаете об этом деятеле, что он мгновенно сдулся? – поинтересовался Павел.

Рогов ему подробно ответил. Разумеется, он соврал, такую информацию посторонним не сообщают, но глубина морального падения большого начальника в выдуманной им истории примерно соответствовала истинной. Некоторое время ошарашенный Павел молчал, потом не выдержал.

– Я атеист, потому не спрашиваю, как его земля носит и всё такое прочее. Но вы, зная, кто он такой, почему позволяете ему не только жить, а ещё и работать в милиции, более того, руководить там?

– Видите ли, Павел Дмитриевич, есть такое понятие, как оперативные соображения. Именно ими и объясняется тот факт, который вы сочли столь вопиющим.

– Я всё равно не понимаю!

– Я тоже часто их не понимаю. И даже когда понимаю, далеко не всегда они мне нравятся. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Ладно, останемся каждый при своём мнении, – предложил Павел. – Куда нам теперь?

– Вообще-то дела в этом здании у меня закончены. Но вам нужна связь. Давайте попробуем вернуть мобильники, ваш и Нины Георгиевны.

– А как?

– Кирилл Анатольевич вряд ли их присвоил, он по мелочам не ворует. Значит, ваши телефоны достались ОМОНу. Вот и попробуем сначала их пристыдить, а потом попросим вернуть похищенное.

Рогов вёл Павла по каким-то запутанным коридорам, лестницам, иногда через запертые двери, от которых у него были ключи, и в конце пути они оказались в комнате, где отдыхали спецназовцы. Первое, что там бросилось в глаза Павлу – валяющаяся в углу сумочка Нины, распоротая в нескольких местах и самым очевидным образом пустая.

– Варвары, сумочку-то порвали зачем? – упрекнул их Павел.

– Нет, Павел Дмитриевич, это не варварство, – возразил Рогов. – Многие женщины за подкладкой сумки носят купюру, а то и две. Неприкосновенный запас, так сказать, на всякий случай. Вот эти достойные молодые люди там и шарили. А то вдруг деньги пропадут, это же негативно скажется на финансовой обстановке в стране.

– Слышь, мужик, а правда, что ты можешь убивать кого угодно, и тебе за это ничего не будет? – поинтересовался один из спецназовцев.

– Кошмар! – ужаснулся капитан. – Ну совсем ничего невозможно удержать в тайне! Да, юноша, у меня есть такие полномочия.

– Мне бы так, – размечтался вслух Павел. – Впрочем, это неважно. Нечего грезить о несбыточном. Ребята, я понимаю, деньги там украли, мобильники и всё такое, но помаду и прочую косметику – зачем? Вы что, нетрадиционной ориентации?

– Зря вы так, они вполне натуралы, – остановил его Рогов. – Но им же нужно что-то дарить своим невестам. Их у каждого несколько, впрочем, и у этих невест по несколько женихов. А покупать подарки – жаба давит.

– И что, эти девушки, назовём их так, спокойно принимают в подарок чужую пользованную помаду?

– Конечно. Иных даров они от этих достойных юношей никогда не дождутся, а косметика б/у как-никак лучше, чем совсем ничего.

– Нам приказали вас не трогать, – сообщил парень чуть постарше остальных, видимо, командир. – Но вы всё-таки придержите языки. Что вам от нас надо?

– Мобильники верните, – попросил Рогов. – А если есть желание меня тронуть, то пожалуйста, только это может оказаться очень вредно для здоровья.

– Там не было никаких мобильников, – уверенно сообщил командир, и в его глазах горел огонь искреннего возмущения тем фактом, что кто-то заподозрил его людей в присвоении чужой собственности.

Рогов достал свой телефон и набрал номер Павла. В кармане одного из спецназовцев раздался звонок.

– Давай его сюда, – Рогов изъял телефон и передал Павлу. – Теперь давайте второй.

– На, подавись, – один из парней с явственным отвращением на лице вернул мобильник Нины. – Что, у вас нет денег новый купить? За копейку удавиться готовы! Ненавижу таких! Мы тут за них кровь, можно сказать, проливаем, а они!..

– Мою кровь, – уточнил Павел. – Ну, и моей жены.

– Идёмте, Павел Дмитриевич, здесь мы взяли всё, что могли. Ни денег, ни кредиток, ни косметики они ни за что не отдадут. Нужно смотреть на вещи реально.

Не менее запутанными путями Рогов, сопровождаемый Павлом, направился к выходу из здания, которое, как было очевидно, отлично знал.

– Я представлял себе ОМОН несколько иначе, – горестно сообщил Павел. – Мои иллюзии разбиты. Это же обыкновенное ворьё, если не обращать внимание на форму!

– Что вы, что вы! То, что они проделали с вашими вещами, это вовсе не кража и уж тем более не грабёж.

– А что же это такое, по-вашему?

– Это называется зачисткой. Понимаете, «зачистить» и «обчистить» звучит очень похоже, но «зачистка» – как-то более благородно. Теперь, если услышите по телевизору, что спецназ МВД провёл зачистку какого-то там района, будете понимать, что там на самом деле произошло.

– Анатолий Семёнович, вы это серьёзно говорите?

– Нет, конечно. Шучу. Точнее, иронизирую. На самом деле в подавляющем большинстве других УВД нормальный ОМОН, совсем не такой, как это недоразумение. Хотя, если честно, наш – ещё не худший вариант. Тут, понимаете ли, вот какое дело. Их служба приравнивается к армейской, а в настоящей армии они служить не хотят.

– Разве сейчас есть проблема откосить от армии?

– Видите ли, Павел Дмитриевич, служба в армии – это плюс для карьеры, особенно на госслужбе и уж тем более в силовых структурах, а откос от неё, как вы выражаетесь – соответственно, минус. Добавьте сюда некоторые дополнительные льготы наподобие бесплатного проезда в общественном транспорте, и вы поймёте, почему юноши определённого мировоззрения так рвутся в это подразделение. В большинстве городов кого попало в ОМОН не берут, но мы в это большинство, увы, не входим.

Тем временем они вышли на улицу, пройдя сквозь какую-то неприметную дверь, которую Рогов за собой тщательно запер. Оказались они возле автостоянки, и Павел увидел, как в одном из автомобилей распахнулась дверца, наружу выскочила женщина и помчалась к нему, заливаясь слезами радости. Разумеется, он её узнал, несмотря на то, что почти половину её лица занимало оригинальное украшение в виде великолепного синяка.

– Паша, я так рада, что ты вышел оттуда своими ногами! – повиснув у него на шее, выкрикнула Нина. – Но как же тебя избили!

– Ерунда. Ты бы на себя посмотрела!

– Уже посмотрела. В машине, знаешь ли, достаточно зеркал. Не переживай! Оно выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле.

– Извините, но на этом я вас покину, – сообщил Рогов. – Мой коллега отвезёт вас домой, не стоит вам в общественном транспорте привлекать внимание вашими пострадавшими физиономиями. Как вам уже известно, Павел Дмитриевич, мне осталось поговорить с одним полковником, и дело, скорее всего, будет раскрыто. Это может стать моим первым раскрытым делом за все годы службы, между прочим! Если всё так и произойдёт, я вам непременно сообщу. Если же нет, наша договорённость полностью сохраняет силу. Впрочем, сутки накинем. Пусть будет не неделя, а восемь суток. Сегодня спокойно отлёживайтесь, вам изрядно досталось. Рекомендую как следует поспать.

Супруги обменивались такими страстными взглядами, что Рогов даже на секунду не усомнился: если они и станут отлёживаться, то спать уж точно в ближайшее время не намерены.